Текст книги "Агент Утопии"

Словно раб на невольничьем рынке, за которого вдруг запросили неимоверную цену, он увидел проблеск иной судьбы. Ибо никто не станет сорить деньгами лишь с тем, чтобы отправить раба на каменоломню.

– Миллиард, – повторил красноволосый аукционист, раскатисто, словно полоща горло. Ему понравилась эта цифра, не забывал он и о размере комиссионных. – Далее шаг по сто миллионов. Номер десятый, господин Левко?

Левко с ненавистью взглянул на Порхе, на утопянина и произнёс

– Один миллиард и сто миллионов.

На сей раз, таймаут взял Порхе. Он решил потянуть время, ожидая доклад Ханка и ответа из Лондона.

7

За неполные полтора часа ребята Мигеля сделали невозможное, выяснив едва ли не каждый шаг утопянина. Ханк изучал доклад и с каждой строчкой всё больше мрачнел.

Дерек прибыл на Землю три дня назад по двухнедельной деловой визе, с попутным грузовым рейсом. Остановился в дешёвом отеле «Инка».

– Хм, – буркнул Ханк. – Человек, получивший в своё распоряжение семь миллиардов, путешествует космостопом и снимает комнату за десять монет в неделю, как последний бродяга.

От всего этого разило чем-то демоническим, неподвластным его пониманию.

Далее Мигель сообщал, что до самого аукциона Дерек не покидал номера, разве что спускался пообедать и выпить кофе. Было лишь два исключения. Утопянин посетил отделение Первого Банка, да съездил с туристической группой на озеро Титикака. И вот ещё: перед прохождением пограничного контроля, Дерек наведался в депозитарий транзитной зоны, где приезжие оставляют на хранение всякие запрещённые к использованию на Земле штучки, вроде бластеров или книг на английском языке.

Ханк задумался. Проверить, что делал Дерек на Титикаке ему не успеть. В Капакабане у Мигеля вроде бы есть человек, но оперативно связаться с ним невозможно. Тот возит туристов на тростниковой лодке и телефона с собой не берёт. Остаётся надеяться, что утопянин наведался к озеру просто так, ради развлечения или отдыха. Или чтобы запутать следы.

А вот что нужно проверить прежде всего, так это номер, решил Ханк, благо гостиница расположена у него под боком, в старом квартале Эль Альто. Начальник службы безопасности даже не стал брать машину.

Здание отеля «Инка» было построено в прошлом веке, в подражание колониальному испанскому стилю: арки, внутренний дворик, сквозные балконы с входами в номера. Когда-то это был приличный отель, теперь он обветшал, превратившись в дешёвую ночлежку.

Портье, жалкий потомок хозяев великой империи, в честь которых называлась его дыра, встретил Ханка весьма любезно. Старый индеец сразу сообразил, что хорошо одетый господин пришёл сюда не в поисках крова.

– Один мой приятель поселился у вас три дня назад, – начал Ханк. – Он позвонил мне из Пуно и сказал, что оставил в номере кое-какие важные бумаги. Нет, не пугайтесь, я не собираюсь их брать. Просто хочу удостовериться, что документы на месте…

– И зовут вашего приятеля Дерек? – хитро прищурился портье.

– Дьявол! – воскликнул Ханк – Откуда вам это известно?

Старик выдержал паузу, наслаждаясь растерянностью белого господина, затем ответил.

– Только что в его номере побывала госпожа Гомес с «Десятого Канала». Я узнал её, хоть и не подал виду. Если честно, она рассказала историю получше вашей.

– Мне нужно увидеть комнату.

– Госпожа Гомес не пожалела пяти сотен за это удовольствие.

– Я дам вам ещё пять сотен, – заверил Ханк.

Индеец, беззвучно смеясь, отрицательно покачал головой.

– Нет, вам это будет стоить тысячу.

– Это почему же? – возмутился Ханк, забыв на мгновение о деле и о своём решении не экономить средства.

– История госпожи Гомес была интересней, – объяснил старик.

Комната оказалась пустой. Лишь на столике возле кровати лежало несколько книг.

– Она забрала что-нибудь с собой? – спросил Ханк у портье.

– Нет, только посмотрела книги.

Ханк взял ближайший томик и прочитал заглавие. «Техника безопасности при закрытой добыче и перевалке активита». Он перебрал остальные, и все они оказались специальной литературой по горному делу, геологии и нетрадиционным методам поиска месторождений.

Вряд ли найдётся на Земле человек, который никогда не слышал про открытие Бента. Обнаруженный им активит стал кровью современной экономики, придя на смену золоту, нефти и урану. Без него немыслимы регулярные межзвёздные сообщения. Он же – основа энергетики сотен планет. Объяснить природу активита не мог никто, кроме кучки сумасшедших физиков, что впрочем не помешало приступить к промышленной добыче. Название его звучит как минерал, но активит минералом не являлся. Более того, он не являлся и веществом, в том смысле, какой вкладывают в это понятие физики или химики. Скорее он был чем-то средним между веществом и энергией. О его происхождении спорили до сих пор. Одни полагали, что это чудом сохранившееся остатки первозданной материи, другие считали его продуктом более поздних процессов.

Добывать его трудно, обнаружить ещё труднее. Активит прятался, словно в скорлупе, в ядрах немногих планет. Очень немногих. До сих пор разведано лишь шесть месторождений. Четыре принадлежат государству, по одному – Фонду и Институту.

В таком случае утопян понять можно. Получив в своё распоряжение энергетическое изобилие, давние оппоненты метрополии запросто проведут экономическую реконкисту, и отложат от Федерации целый сектор. Как могло правительство проглядеть месторождение на Окуси? Изыскательские методы не совершенны, конечно, заглянуть внутрь планетного ядра не просто, но ведь и утопяне не обладают ничем сверхъестественным…

Ханк посмотрел на часы. Через двадцать минут на Десятом Канале выйдет ночной выпуск новостей, после чего о месторождении активита на Окуси узнает весь мир. Он позвонил шефу и описал ситуацию.

– Выясни, что он запрятал в депозитарии, – приказал Порхе. – Это может быть важно. И торопись. Такими темпами мы доберёмся до пяти миллиардов очень скоро, а я до сих пор не получил санкции из Лондона.

8

Время истекло, и торги возобновились. Утопянин больше не предпринимал резких рывков, двигаясь, как и все шагами по сто миллионов. Но и без этого сумма росла слишком быстро.

«Добро» из Лондона пришло как раз вовремя. Порхе через терминал уведомил об этом секретаря и расслабился. Теперь он мог задавить миллиардами не только утопянина, но и молодого Левко, который до сих пор не получил ответ из Антверпена. И не получит, – ухмыльнулся Порхе, – парни Ханка обещали устроить небольшой саботаж на линиях. Проучить самоуверенного щенка, особое удовольствие.

Порхе с превосходством взглянул на обоих соперников и дождавшись очереди произнёс

– Пять миллиардов.

– Номер пять? – красноволосый указал молотком на Дерека.

Тот улыбнулся. Утопянина ситуация казалось лишь забавляла.

– Пять миллиардов сто, – произнёс он и с интересом взглянул на Левко.

– Десятый номер? – спросил ведущий.

Левко кусал губы. Пошла минута. Антверпен молчал. От Носорога никаких известий. Молодость проигрывала опыту. Таймаут он уже использовал, а сказать «пас» лишь однажды, значило выбыть из игры навсегда. И не только из этой игры. Ведь если конкуренты уведут из-под носа месторождение активита, его карьеру не спасёт даже дядя в совете директоров.

Мозг молодого менеджера напряжённо искал выход. И к исходу минуты он нашёл его.

– Пять двести, – чуть дыша произнёс Левко.

Секретарь с укоризной взглянул на покупателя и жестом остановил торг.

– Вы превышаете лимит, господин Левко. Ваши подтверждённые полномочия ограничены пятью миллиардами.

– Ничего страшного, – улыбнулся Левко. – Я подключаю к торгу собственные активы.

Он вставил банковскую карточку, победоносно взглянул на Порхе, и нажал кнопку. Секретарь проверил информацию на своём мониторе и кивнул ведущему.

– Это не противоречит регламенту. Можете продолжать.

Порхе в точности не знал, каковы личные активы Левко. Несколько миллиардов – вполне реальная цифра. Особенно если дядя записал на племянника часть своих акций. Такая сумма, возможно, позволит молокососу дождаться таки ответа из Антверпена. «Может быть резко повысить, миллиардов до десяти?» – подумал Порхе – «И разом отрезать обоих». Но он не вполне был в себе уверен. Слишком зыбкой информацией они располагали для принятия столь важных решений.

9

Проход в транзитную зону космопорта и подкуп охранника депозитария облегчил Фонд ещё на пятнадцать тысяч кредитов. Заветная дверь открылась, и Ханк шагнул в узкий коридор между бронированными шкафами.

Дальше деньги не помогали – охранник не имел запасных ключей, а предлагать взятку коменданту транзитной зоны слишком рискованно. Пришлось достать отмычки и действовать по старинке. Ханк провозился с замком минут пять. Наконец, дверца пшикнула сжатым воздухом и отошла.

В ячейке лежали бумаги. Несколько десятков листов сшитых медной скобой.

«Строго секретно», – вслух прочитал Ханк, предварительно набрав номер шефа. – «Отчёт специальной экспедиции объединённых сообществ Утопии по поиску активита на Окуси».

Впервые за вечер он улыбнулся.

10

Брелок утопянина коротко пискнул.

Порхе объявил сумму в шесть миллиардов.

Ведущий перевёл взгляд на Дерека.

– Я беру таймаут, – ответил тот и подозвал метрдотеля.

11

Прижав плечом трубку к уху, Ханк торопливо зачитывал шефу фрагменты отчёта.

Масштабы тайной экспедиции утопян поражали даже привычное к подобным делам воображение Ханка. Десятки кораблей, сотни тонн оборудования, операции прикрытия на соседних планетах. Всё это больше напоминало авантюрный роман, нежели изыскательский отчёт.

Он листал страницу за страницей, торопливо скользя взглядом по строчкам, пропуская целые куски, чтобы быстрее добраться до финала. А когда добрался, был шокирован. «Никаких признаков активита на Окуси не обнаружено» – гласило резюме.

– Не обнаружено, – повторил Ханк бледнея, и замолчал.

– Любопытно, не правда ли? – раздался рядом знакомый голос.

В двух шагах от него, ухмыляясь, стоял Носорог. Конкурент слышал всё до последнего слова. Но видимо ещё не успел доложить начальству. И в этом факте Ханк увидел возможность увести Фонд от неминуемой катастрофы.

Он сунул руку в карман, нащупывая предохранитель. Носорог схватился за свой пистолет.

Прогремели выстрелы, отражаясь эхом от бронированных шкафов.

Охранник охнул и спрятался за конторкой, нервно давя на кнопку тревоги.

12

Дерек вышел из игры задолго до истечения срока.

– Я пас, – спокойно произнёс он, допил вино и откинулся в кресле.

– Но вы можете торговаться до семи миллиардов, – не выдержал ведущий.

– Эта планета не стоит семи миллиардов, – заметил Дерек. – В коммерческом смысле, конечно. Что касается её ценности некоммерческой, то здесь аукцион, а не трибуна для политических речей.

– Номер десять, господин Левко? – ведущий перевёл взгляд на представителя института.

– Пас! – выпучив глаза, выкрикнул Левко с такой поспешностью, словно сбрасывал с себя ядовитого паука.

Ведущий ударил молотком.

– Продано!

Порхе схватился за сердце. В зале вновь воцарилась тишина. Даже публика на балконе на какое-то время перестала жевать.

Выбор у Порхе был невелик. Либо отказаться от планеты и заплатить штраф за срыв аукциона, а значит получить на оставшиеся до пенсии годы пятно в послужном списке. Либо уплатить за никчёмную планету умопомрачительную сумму, и в этом случае завтра же остаться без работы.

Он выбрал позор и работу.

– Фонд отказывается от купли, – заявил он осипшим голосом.

Зал взорвался грохотом освобождённых от ноши сидений, громкими голосами публики, выкриками журналистов…

13

Ханк лежал в проходе, опираясь на один из шкафов и, морщась от боли, зажимал рану в боку. Крови уходило не много, но остановить её он не мог. Рядом валялся разбитый телефон, чуть дальше пистолет.

Ханк ни о чём не думал, он сильно устал.

В глазах потемнело. От дверей, словно откуда-то из другого мира, донёсся шум. Прибыл полицейский спецназ и комендантская рота.

14

Федеральный инспектор проснулся, пробежал глазами распечатку результата аукциона и произнёс:

– В соответствии с законом «Об управлении собственностью Федерации», торги по планете откладываются на двадцать пять лет. Штраф, за вычетом комиссионных устроителям аукциона, обращается в доход государства.

Народ колыхнулся к выходу, журналисты осадили покидающего зал Порхе.

Учитель пристально взглянул на подошедшего к нему Дерека.

– Подозреваю, вашу планету ожидает бэби-бум, – заметил утопянин. – У вас ещё четверть века в запасе. За это время можно многое сделать.

– Спасибо, – сказал учитель.

– Не за что, – улыбнулся Дерек. – Просто я большой охотник поесть на халяву.

Утопянин поправил шляпу и вышел из зала, тут же смешавшись с расходящейся публикой. Через три часа отправлялся транспортный корабль на Кубышку. Он хотел успеть переговорить с капитаном.

ЙОТА

– Вот и славно, – сказал Грицко, принимая из рук капитана ордер. – Осточертело торчать на Земле. Погостили, пора и честь знать.

– Да ты же из корабля не выходил, – возразил Роман и устало ввалился в кресло.

– Как же не выходил? – Грицко вставил пластик ордера в приёмное устройство. – У пассажирского терминала целый день отирался.

– Зачем? – капитан принялся разминать плечо.

– Скупал неиспользованные обеды с лайнеров, – похвастался Грицко. – От этих буржуев много чего остаётся. Цены смешные, а вкус получше стандартных флотских концентратов.

– Куркуль!

– Отож! – довольный собой воскликнул Грицко и, весело затянув «Загружены в планшеты космические карты», стал бегло просматривать файл сопровождения. – Четыре контейнера с плюшевыми медвежатами на Десерт? Это что розыгрыш? Какой дурак выдумал тащить игрушки через половину галактики?

– На таможне тоже озаботились этим вопросом, – усмехнулся Роман. – Перещупали груз, сделали химический анализ, просветили рентгеном.

– Контрабанда?

– Всё чисто. Мало того парень, что выступил посредником, утверждает, будто закупил товар на ближайшей оптовой базе. Мытари проверили, всё так и есть. Как бы то ни было, это большая удача, что нам подвернулись медвежата. Я как раз искал попутный груз на периферию и вот – пожалуйста.

Да, это и впрямь можно считать удачей. Получить заказ на Земле при такой конкуренции было отнюдь не просто. А каждый день простоя, со здешними запредельными тарифами и сборами, проедал существенную дыру в бюджете их маленького товарищества.

– Попутный? – дошло вдруг до Грицко. – А основной тогда какой же?

Он пролистал файл.

– Пассажир? Чёрт! А я все свободные каюты жратвой забил.

– Придётся освободить одну. И вообще пора бы тебе прекращать это хомячество. Нам лёту – месяц от силы, а ты всякий раз набиваешь припасов на год.

– Запас карман не тянет. А мне, знаешь ли, пришлось однажды торчать на убогой луне без еды. Отощал, страшно было к зеркалу подходить.

– Но, Григорий, это было пятнадцать лет назад!

– Тем больше вероятность, что вскоре это может случиться ещё раз, – упёрся пилот.

Роман махнул рукой. У всякого человека, достаточно долго болтающегося на межзвёздных трассах, имелись свои слабости и пунктики. И маниакальное стремление набить до отказа кладовки относилось не к самой опасной группе всевозможных маний и фобий. Встречались случаи и посерьёзней.

– Полёт до Сакраменто и обратно, – продолжил чтение Грицко. – Оплачен компанией «Полюс». Йота. Псевдоним и только? Где имя, фамилия? Это что, секретный агент?

– «Полюс» занимается генетической оптимизацией.

– Что!? Генопт!? Я не желаю болтаться целый месяц на одном борту с модифицированным уродцем.

– Тебя никто и не спрашивает. За единственного пассажира мы получим больше, чем за весь остальной груз. За счёт плюшевой медвежатины отобьём кредит, а основной контракт пойдёт в прибыль, чем плохо?

Уловив какой-то шум за бортом, Роман нехотя поднялся и направился к иллюминатору.

– Чем плохо? – бросил в спину капитану Грицко. – Да я теперь заснуть не смогу. Видал как-то парочку таких. Хлопцы из эскорта шепнули, будто перевозили их для работы с токсичными отходами. Волос нет, кожа рыхлая, зубы торчат как у вурдалака. Страх! Как подумаю, что вот такой монстр будет за перегородкой храпеть, или по кораблю шастать, мурашками покрываюсь. Тебе нужен второй пилот с воспалённым от паранойи мозгом?

– Брось, твои приятели тебя, скорее всего, разыграли. Генопты такие же люди как мы, – капитан кивнул на иллюминатор. – Можешь сам убедиться.

На площадку выехал зелёный «Чечако». Из него выбралась девушка лет двадцати в теннисном костюме и теннисных же туфлях, хотя на взгляд Грицко для спортсменки она выглядела слишком хрупкой. Мясца недоставало, как выражался в подобных случаях его родной дядя. Забросив на плечо увесистый рюкзачок, девушка нажала на брелок. Система возврата пикнула, машина, мигнув поворотниками, уехала, а пассажирка направилась к рампе.

– Йота. Погибель для пилота, – проворчал Грицко.

Пока он освобождал каюту от стопок запакованных в фольгу ланч—боксов, бортовой вычислитель принял данные пассажирки. Бросив взгляд на экран, Грицко в очередной раз чертыхнулся. Где это видано! Вместо имени – псевдоним, в контактах – адрес компании, а там где у обычных людей значилась профессия, высветился код спецификации.

– Визы в порядке, медицинский допуск к полётам имеется, официальных ограничений на свободу передвижения в портовом информатории не выявлено, – протокольно произнёс Роман. – Прошу на борт, сударыня.

– Держите, – Грицко протянул ей свёрток. – Это аварийный комбинезон. Он гораздо легче скафандра. Кислородной шашки и поглотителя, встроенных в маску, хватит на пятнадцать минут активной деятельности, это если не паниковать. Вполне достаточно, чтобы добраться до спасательного корабля или неповреждённого отсека. Нужное давление поддерживается упругостью материала. Но вы должны подогнать его под себя перед отлётом. Важно чтобы ткань везде прилегала плотно, иначе заработаете гематому или чего похуже… там есть особые швы…

– Спасибо, пилот, я умею подгонять костюм, – оборвала инструктаж Йота и направилась в каюту.

– Хотел бы я посмотреть на неё в таком облачении, – мечтательно произнёс вслед девушке капитан.

– Типун тебе на язык! – дёрнулся Грицко. – Я не желаю попадать в переделку ради сомнительного удовольствия увидеть синтетическую девчонку в обтягивающем наряде. Купи себе голограмму или манекен и наслаждайся.

– Что ты всё ворчишь? – капитан заложил ладони за голову и вытянулся в кресле, прикрыв глаза. – Я просто мечтаю.

– Не люблю загадок, – признался пилот. – На кой ляд пограничному миру чёртов профессионал? Всю жизнь там без них обходились. Каждый и швец, и жнец, и на дуде игрец. А гонорар этой девочки наверняка потянет на годовой бюджет небольшой планеты. Кстати, что это за спецификация «одиннадцать—двести»?

– Одиннадцать – это медицина, – ответил, не раскрывая глаз, капитан. – Я как-то встречался с массажисткой. Так у неё похожая спецификация была.

– Ты что, переспал с геноптой? – ужаснулся Грицко.

– А чего тут такого? – удивился Роман. – Говорю же тебе, люди как люди.

– Ну, это как сказать, – буркнул тот. – Так значит наш пассажир докторша? А на Сакраменто, случаем, нет какой-нибудь эпидемии? Они там, как я слышал, ребята простые, от вакцинации отказываются, от профилактики, могли и заразу подцепить ненароком.

– Не думаю. Об этом трубили бы на всех медиаканалах, – Роман выпрямился и задумался. – Правда там шахты, быть может, какие-нибудь профзаболевания горняков одолели. Узнаем. Нам целый месяц вместе лететь, расскажет. Да не напрягайся ты так, Григорий! Тебе-то в любом случае ничего не грозит. Ты вакцинами на все случаи жизни по самую макушку напичкан.

***

Йота и правда ничем не отличалась от обычной девушки. Что, впрочем, только добавило пилоту тревог. По-своему заботясь о товарище, а равно блюдя неписанный кодекс коммерческого флота, осуждающий всякий флирт с пассажирами, Грицко старался не оставлять их наедине. Так втроём они и болтали о том о сём, коротая путь.

Йота оказалась довольно весёлой и общительной барышней, но держалась скромно и не заводила капитана, что вполне устраивало Грицко. В благодарность он даже подбирал ей из бездонных своих запасов рыбные блюда – тунца или сёмгу, так как мясо теплокровных животных она, как вскоре выяснилось, не любила, хотя и не отказывалась, если из-под фольги вопреки маркировке вдруг появлялся бифштекс.

Роман рассказывал пассажирке всяческие истории из жизни космических бродяг, подлинные и вымышленные, а она звонко смеялась, когда рассказ выходил смешным, и сочувственно хмурилась, когда повествование касалось вещей печальных. Иногда Йота брала гитару и пела пронзительные, тревожащие душу песни. Пела она на испанском, а потому смысла Грицко почти не улавливал, но интонацией, порывом и надрывом эти незнакомые песни напомнили ему старинные романсы, которые он когда-то очень любил.

Однако чем дальше продолжалась идиллия, тем больше Грицко утверждался в ощущении, что генопта отнюдь не так проста, каковой хочет казаться, что всё её естественное якобы поведение было наигранным, а на самом деле она изо всех сил старается показать себя человеком. Просто из кожи своей синтетической лезет.

Йота заметила напряжение пилота и однажды спросила его напрямик:

– Почему вы недолюбливаете геноптов? Боитесь, что они вскоре оставят вас без работы?

– Нет, – отмахнулся смущённый её проницательностью Грицко. – Уж чего-чего, а этого я не боюсь. Поверьте на слово. Пилотов уже пытались когда-то заменить компьютерами. Ничего из той затеи не вышло. Потери кораблей и грузов возросли втрое.

– Но мы не компьютеры, – дожимала Йота. – Мы лучше обычного человека справляемся с любой специфической задачей.

– Распространённое заблуждение, – вмешался в спор капитан.

– Вот как?

– Да. На вашей стороне, сударыня, генетическая оптимизация, а на нашей – естественный отбор. Знаете, какой процент курсантов получает лицензию? А сколько из них остаётся на плаву в нашем бизнесе? Мы, кому повезло, вертимся на пределе рентабельности. Вот и считайте. Выращивание и воспитание генопта стоит для заказчика очень дорого, а естественный отбор – ничего. Ведь за него платят сами пилоты. Подчас жизнями.

– Но я чувствую неприязнь.

– Я терпел его неприязнь лет десять, – засмеялся Роман. – Григорий у нас с Новой Хортицы, а там не любят хлыщей из метрополии. Считают Землю рассадником зла и разврата, а её обитателей – редкостными снобами.

– А вы считаете её центром цивилизации и сосредоточием мудрости! – огрызнулся Грицко.

– Но, Григорий, ведь так оно и есть! – воскликнул Роман.

– Если на Земле так хорошо, чего же тогда человечество разбежалось по галактике? – выложил любимый аргумент Грицко.

– Расселилось, – возразила Йота, так как капитан предпочёл промолчать.

– Разбежалось, – настоял на своём пилот и переключил внимание на пассажирку. – И ведь жизнь на периферии не сахар. Там с нуля начинать надо. И работать от зари до зари без особой надежды вырваться из нищеты. Вот я, с двенадцати лет в космосе. С ремонта орбитальных ретрансляторов начинал. Сам свою жизнь построил, в пилоты вышел, денег скопил на долю в компании. А Ромка – землянин. Кувыркался пять лет в кампусе, после колледжа сразу за штурвал. На всё готовенькое пришёл. И вот – он уже капитан. Нет, возможности не сравнить, куда там! Но люди-то всё одно бегут.

– От чего же они бегут? – поинтересовалась Йота.

– Так ведь понятно от чего. От регламентов, предписаний, от суеты вашей неистребимой, от лжи беспробудной и догм. Взять хоть планету, на которую мы направляемся.

– Что вы знаете об общине на Сакраменто? – резко спросила Йота.

Девушка заметно напряглась, но всё же спросила, дожимая тему, что, как заметил Грицко, было вообще для неё характерно.

– Обычные религиозные диссиденты, – пожал он плечами. – Сбежали, чтобы не мозолить глаза крупным церковным шишкам.

– Фанатики, – лениво возразил Роман. – И преизрядные зануды. Колония мормонов в сравнении с ними просто парк развлечений.

– Пусть так, – согласился пилот. – У нас ведь свобода совести.

– Совести? – Йота нахмурилась. – Вы там бывали?

– Нет, – быстро ответил за обоих Роман. – Может, расскажете, что там случилось?

– Я не обсуждаю работу.

– Бросьте скрытничать, – отмахнулся Роман. – Вы же врач, я не ошибся? А там шахты. Какой-нибудь вирус или грибок завёлся? Рудный кашель ребят замучил?

– Я не обсуждаю работу, – упрямо повторила девушка.

– Как знаете, скоро мы сами этот пробел восполним, – пообещал с улыбкой Роман. – Вот только медвежат на Десерт забросим.

***

До Десерта оставалось всего ничего. Они прошли впритирку к местной луне, желая сэкономить топливо за счёт гравитационного торможения, как вдруг из расщелины вынырнул корабль и пошёл вслед за ними, притом быстро сокращая дистанцию. Минуты две потребовалось, чтобы понять его намерения. Не патруль. Не случайный попутчик. Нечего честным кораблям делать на безжизненном каменистом планетоиде. И бросаться в погоню за другим кораблём при полном радиомолчании незачем.

Абордаж в открытом космосе – номер смертельный, а потому чаще встречается в комиксах и сериалах, нежели в реальной жизни. Причина проста – компенсаторы ускорения не действуют при столкновении двух объектов. И даже небольшая разница в скоростях или векторах движения обычно приводит к катастрофе. Но редкость события и его невозможность совсем не одно и то же.

– Гаплык! – констатировал Грицко и запустил программу тревоги.

Завыла сирена, зажглись аварийные огни, обозначающие проходы во тьме или при возможном задымлении; радиопередатчик в автоматическом режиме принялся рассылать просьбы о помощи, координаты. Но даже если бы на Десерте стоял наготове полицейский корабль, ему потребовалось бы несколько часов, чтобы прийти на выручку. А нескольких часов у них не было. Впрочем, ни полицейской станции, ни самой захудалой военной базы на Десерте в реестрах не значилось. Раз в месяц, а то и реже сюда заглядывает инспектор колоний. Вот и вся власть.

– Межорбитальный буксир, – просмотрев данные со сканеров, определил Роман. – Если дотянем до атмосферы, он туда не сунется.

– Не дотянем. Но двадцать минут у нас есть, – Грицко посмотрел на командира. – Накаркал. Что ж, твои эротические фантазии вот-вот воплотятся. Ты увидишь девочку в комбинезоне.

Он ошибся. Йота набросила поверх комбинезона плащ. Обычный полиэтиленовый дождевик. Смотрелось это одеяние посреди уютной рубки нелепо, зато пристойно. Сама девушка хоть и выглядела встревоженной, но без каких-либо признаков паники и даже уяснив, в чём собственно дело, сохранила хладнокровие. Молча уселась в свободное кресло и сложила руки на коленях, как бы демонстрируя, что позволяет экипажу и впредь заботиться об участи пассажира.

– Признавайтесь, барышня, кому вы успели досадить? – Роман открыл дверцу потайного шкафчика и вытащил два пистолета. – Или возможно кому-то помешал ваш контракт?

– Не исключено, хотя и маловероятно, – спокойно ответила Йота. – Но с чего вы взяли, что их интересую именно я?

– Но не мишки же! – Роман перебросил один из стволов напарнику. – Этих проще и дешевле купить в супермаркете, чем подготовить ограбление.

– А почему вы решили, что они поджидали нас?

– Они же не пауки, чтобы годами ждать подходящую жертву в пустом углу.

– Не поняла.

– На каждую дичь нужен охотник со вполне определёнными параметрами, – пояснил капитан. – Межорбитальный буксир, таскающий мелкие астероиды и расчищающий орбиты от мусора как раз подходит для кораблей нашего класса. Будь на нашем месте танкер или, скажем, контейнеровоз, буксиру не хватило бы мощности. А напади на нас, допустим, что-то потяжелее, мы легко ушли бы за счёт маневра.

Так что поджидали они нас, больше некого. На Десерт малотоннажные корабли почти не летают, а торчать на луне, ожидая случайной удачи, довольно накладно. Кислород, продукты, то сё.

Мощности у буксира как раз хватило, чтобы догнать жертву и держаться рядом, несмотря на хаотичные эволюции, предпринимаемые пилотом. Через полчаса лязгнули фиксаторы и абордажная команда, вскрыв один из ремонтных люков, проникла в трюм. Дверцу они, впрочем, за собой прикрыли, не желая, видимо, сражаться и работать в скафандрах, и почти сразу же, едва осмотрелись, вырубили систему визуального контроля. В рубке даже не успели толком разглядеть гостей. Только то, что их оказалось трое, и они притащили с собой какой-то тяжёлый агрегат на треноге, напоминающий отчасти любительский телескоп, а отчасти противотанковую ракетную установку.

– Излучатель, – предположил Грицко.

– Похоже, – согласился Роман. – Вот только что именно он излучает?

– Что будем делать? – спросил пилот. – Дадим им подышать вакуумом?

– А груз?

– Закрепил надёжно, не беспокойся, а контейнеры давление выдержат, – сказал Грицко и, подумав ещё раз, кивнул уверенно. – Должны выдержать! Мишки вспухнуть не успеют, как дело будет сделано.

– Попробуй, – одобрил капитан.

Вариантов противодействия пиратам за века освоения космоса придумали великое множество. Беда в том, что все эти хитрые трюки были известны как жертвам, так и налётчикам. Грицко ввёл команду на открытие створок грузового отсека. Компьютер воспротивился, намекая на то обстоятельство, что корабль находится в открытом пространстве. Грицко настоял на своём. Вычислитель пискнул, но вместо зелёного огонька подтверждения на экране распустилось красным несколько тревожных докладов.

– Они заблокировал все двери и люки, – сообщил пилот. – Вывел из строя маневровые двигатели. Отрубили антенны и внешние сканеры. Спеленали, короче, как грудничка и пустышку в рот сунули.

– Маршевые двигатели? Система жизнеобеспечения? Энергетическая сеть? Генератор гравитации? – перечислил важнейшие узлы капитан.

– Эти в норме. До них оттуда не добраться.

– В таком случае, можем организовать невесомость, – предложил Роман. – Особо это их не задержит, но пусть хотя бы помучаются.

Грицко вырубил генератор и прислушался к доносящимся из грузового отсека звукам, пытаясь представить по ним, что там происходит. Пока бандиты возились с контейнерами, сцепленные точно рыбины в брачной игре корабли одолели половину пути до планеты. Будь запоры на грузе покрепче, появился бы шанс дотянуть до атмосферы. Но кто же станет перевозить плюшевых медвежат в бронированном сейфе?

Наконец, лязгнули замки, с сильным скрежетом отошла дверца.

– Что?! – тотчас раздался вопль. – И это наш приз?!

– Вот видите, они пришли не за мной, – шепнула Йота, проплывая мимо капитана.

– Пока я понял только, что они пришли не за медвежатами, – ответил тот. – И это вселяет в меня печаль. Если бы мы везли что-то более ценное, они возможно и удовлетворились бы добычей, а там, глядишь, и отпустили бы нас восвояси. Но теперь мерзавцы непременно захотят поболтать с нами, а двери продержатся недолго.