Текст книги "Разбойник"

Сергей Гарин
Разбойник

 
«А отец сказал рабам своим:
принесите лучшую одежду и оденьте его,
и дайте перстень на руку его и обувь на ноги;
и приведите откормленного теленка и заколите:
станем есть и веселиться, ибо этот сын мой
был мертв и ожил, пропадал и нашелся.
И начала веселиться».
 

(Ев. от Луки. Ст. 22-24).

I

Звали его Бен-Аир. Он разбойничал уже пять лет в окрестностях Иерусалима, оставаясь неуловимым для римской полиции, будто был это не человек, а бесплотный дух, могущий, по желанию, провалиться в землю, или испариться в воздухе.

Смирнские и багдадские купцы, на караваны которых он так дерзко нападал, подходя к Иерусалиму, молились своим богам, прося избавления от Бен-Аира. Аравийские же купцы и торговцы из Мемфиса считали Бен-Аира исчадием ада и носили на груди от него заклинание.

Находились и такие, которые думали, что Бен-Аир – имя собирательное и служит лозунгом для нескольких разбойничьих шаек.

Но они заблуждались: Бен-Аир существовал…

Это был широкоплечий, высокий мужчина, лет тридцати пяти, с большим открытым лбом, целой копной волос цвета воронова крыла и небольшой, коротко остриженной бородкой, В его больших, круглых, черных глазах отражались железная воля и вся мощь его богато одаренной души, но жесткой, как александрийский мрамор. И когда смотрели в эти глаза – становилось жутко… Словно заглядывали в узкий и глубокий колодезь, на дне которого копошатся отвратительные гады.

Бен-Аир не знал жалости. Его нападения на караваны и на отдельных путешественников сопровождались такими жестокостями, которым нет названия на языке человеческом. Ни старческая дряхлость, ни младенческие годы, ни беззащитность женщин не могли остановить его руку, вооруженную кривым бейрутским кинжалом… Он истязал сопротивлявшихся такими пытками, что даже старые палачи при иерусалимских тюрьмах, набившие на пытках руку, содрогались, слушая про Бен-Аира…

Управление претора давно уже назначило крупную сумму за голову разбойника… Его приметы красовались, в виде воззвания, на всех людных улицах, были прибиты к столбам на площадях и базарах…

Последний год наглость Бен-Аира превысила всякие границы…

И был отдан приказ во что бы то ни стало взять разбойника живым, или мертвым… Были организованы специальные отряды центурионов; ежедневно в окрестностях производились правильные облавы…

Бен-Аир оставался неуловим…

II

Солнце уже склонялось к западу, когда в городские ворота вошел высокий старик, одетый в богатый хитон, расшитый шелками…

Он прошел мимо римских часовых с высоко поднятой головой, поглаживая одной рукой седую, как лунь, длинную бороду… И только глаза его были молоды и горели юношеской отвагой…

Часовые приняли его за богатого халдейского купца и почтительно дали ему дорогу. Затем они видели, как этот старик остановил сборщика податей и долго с ним разговаривал. Видели, как почтительно стоял перед стариком сборщик, как низко ему кланялся.

И, когда старик скрылся за углом улицы и сборщик подошел к воротам, один из часовых спросил:

– Кто этот старик, с которым ты только что разговаривал?..

Сборщик удивился:

– Как?.. Ты не знаешь Мелеха из Синая?.. – воскликнул он – Не знаешь того, чьи галеры снуют с товарами по всему побережью Малой Азии?!. Стыдись!..

– Я много о нем слышал… – сказал смущенный воин, – но вижу его в первый раз!..

– И я тоже, – заметил второй часовой.

Они не подозревали, что с ними говорит один из сообщников Бен-Аира, надевший на себя значок сборщика податей. И пришли бы в ужас, если бы узнали, кто прошел в городские ворота под видом богатого халдейского купца!..

III

Высокий старик шел бодро и уверенно, бросая из-под нависших седых бровей огненные взгляды…

И так же бодро и уверенно он прошел площадь, направляясь в узкую улицу.

Было многолюдно. Низкие, однообразные дома с плоскими крышами, – словно старые, озлобленные птицы на нашести, – хмуро вонзали в землю каменные, кривые фундаменты… И смотрели на прохожих зияющими дырами входов и окон, в которых мелькали обожженные солнцем лица…

На плоских крышах сидели люди в пестрых и белых хитонах и ждали прохладного вечера, идущего на смену жаркому дню. Старые фарисеи, с длинными, как у пророков, бородами, творили уже на крышах вечернюю молитву, воздевая к небу руки; тут же бегали грязные и оборванные дети, с визгом и смехом бросая крошки хлеба голодным птицам… Сидели старые и молодые женщины, передавая друг другу последние городские новости… Молодые изредка перегибались и смотрели вниз, на улицу, где шли молодые, сильные мужчины с огненными глазами и могучим телосложением…

Улица была полна звуков. Погонщики мулов, носильщики, важные купцы и жалкие нищие образовали две живых волны, текущих друг другу навстречу… Иногда же люди и животные сбивались в одну кучу, и тогда трудно было пройти по улице – приходилось прижиматься к домам…

В воздухе стоял стон от человеческого говора и криков животных. Говорили на разных наречиях люди разных национальностей, и никто не мешал друг другу… И каждый шел своей дорогой и делал свое дело…

Высокий старик пробирался в толпе, расчищая себе путь локтями. И было странно видеть, как работают эти руки, на которые не легла печать дряхлости. Будто принадлежали они молодому и сильному, не знающему счету годам, человеку…

На углу узкого, как щель, переулка сидел грязный, лохматый слепой… Он держал в руках глиняную чашку, смотря на прохожих двумя тусклыми, белыми пятнами – глазами…

– Во имя Иеговы!.. Сжальтесь во имя Иеговы!..

Высокий старик наклонился к нему, делая вид, что кладет слепому в чашку монету…

– Что нового, Шлом Иорес?.. – спросил он тихо.

Два круглых белых пятна заходили колесом в орбитах… И на щеки слепого легла розовая тень…

– Это ты… Бен-Аир? – почти беззвучно прошептали губы.

– Да!..

– Завтра ночью подойдет караван из шестидесяти верблюдов… Везет белую кость из Нубии…

– В чем состоит охрана?

– Сорок нубийских всадников и двадцать наемных арабов!

– Хорошо!..

Высокий старик выпрямился и пошел своей дорогой… А слепой, ка

...

конец ознакомительного фрагмента