Текст книги "Сапиенс как вирус"

Сергей Гатаулин
Сапиенс как вирус

Посвящается моей семье: брату Вениамину, маме и дочери, оказавшим неоценнимую помощь в создании моих книг

Часть первая
ДЕЖАВЮ

Глава первая
ПРОБУЖДЕНИЕ

Что-то просыпается во Вселенной, что-то древнее и суровое. События происходят далеко от Земли, но события слишком значимые, чтобы думать, что наш мир может остаться от них в стороне.

Полупрозрачный Бейрут наполовину вошел в кипящую огненную стену, повернулся на секунду, улыбнулся и махнул рукой. Раздался взрыв. Горячая волна ударила в грудь. Дмитрий шагнул в потемневшее перед ним пространство и тут же услышал голос Жоры:

– Ну Бей даёт! Он же почти создал…

Что-то произошло. Дмитрий почувствовал едва ощутимое движение, словно мир сдвинулся на один атом, на одно мгновение, на один удар сердца.

– Тук-тук-тук.

Он открыл глаза и понял, что стоит в середине просторной русской избы. Стоит и смотрит на крепкую дубовую дверь. Странное дело, когда ты знаешь, что спишь, и во сне к тебе приходят фантастические видения. Это как сон во сне или бред в бреду.

Дмитрий сосредоточился, хотел вспомнить, о чем он только что думал, но не тут-то было. Видение растаяло, не оставив после себя ничего кроме непонятного вопроса, возникшего в его голове в самый последний момент. Ни одного образа, ни одного обрывка воспоминаний. Только вопрос. Он не мог понять, почему ему так важно заполнить пробел в памяти, но чем больше он старался вспомнить подробности видения, тем больше понимал: бесполезно. Только вопрос. Он вцепился в него как клещ, стараясь не забыть, снова и снова повторял: «Что мог создать Бейрут?»

– Тук-тук-тук, – повторился робкий стук, и кто-то большой и шумный громко вздохнул за стеною.

Сон продолжался, хоть и сменился другим, но был не менее тревожным и так же не походил на привычный человеческий, когда все, что в нем происходит, рождается в голове спящего.

Дмитрий прислушался и понял, что кто-то посторонний пытается залезть в его сознание.

– Тук-тук-тук.

Мысленно заглядывая за бревенчатую стену, он увидел ожидающего во дворе плазмоида. Слишком долго они не встречались, и Дмитрий уже начал отвыкать от фантастической способности негуманоида подключаться к сознанию и устраивать в его снах ментальные сеансы связи. Он удивился, хотя понимал, что ни избы, ни двора, ни шарообразного светящегося гостя на самом деле не существует, а есть лишь созданная его мозгом последовательность образов, способных примирить сознание с чужеродной информацией.

– Здравствуй, Русса! – радостно поприветствовал он гуорка.

– Здравствуй, – пробормотал тот едва слышно.

Выглядел Русса ужасно. Светящаяся оболочка, подрагивая, обвисала с боков тёмными сморщенными складками. В настоящий момент он больше походил на подгнивающий огненный помидор, чем на привычный плазменный шар. Зависая невысоко над землей, он замер, словно боялся пошевелиться.

– Беда, – прошептал гуорк и, обессиленно рухнув на землю, из последних сил досказал. – Ра-преобразователь отключается.

Потёмкин с жалостью посмотрел на чуть живого огненного разумника и громко протяжно вздохнул…

Над ухом робко тренькнуло и противно задребезжало. Он нехотя открыл глаза. Часы над головой показывали девять, а телефон на стуле трезвонил без умолку.

– Вставай, пилот, страна зовёт! – засмеялась трубка голосом Анатолия.

Потёмкин непонимающим, пустым взглядом уставился на мобильник.

– Ты не забыл, что мы договаривались встретиться у Бейрута с Жорой в одиннадцать тридцать? – поинтересовался Анатолий.

– Теперь знаю, – буркнул Дмитрий и отключился.

Странно, но он не помнил ни о встрече, ни… Да он вообще не помнил, что происходило с ним в последние дни.

В кухне что-то загремело, и на пороге комнаты появился белобрысый здоровяк, одетый так, как будто хотел напугать холодную зиму за окном бронзой своего загара. Легкие шорты и рубаха с коротким рукавом – не самая лучшая одежка для зимы. Хитрое лицо Пугачёва протиснулось в поле зрения Потёмкина, и молодой человек прищурился.

– Дай угадаю. Ты не спал? – поинтересовался он. – Что, опять твой друг гуорк на связь выходил?

– А ты откуда? – удивился Дмитрий, присматриваясь к другу.

– Откуда прибыл или откуда знаю? – засмеялся Вячеслав, накручивая на палец длинный белоснежный вихор, не желающий ложиться на высокий лоб.

– Эх ты, Либерис! У тебя жирными буквами на лбу написано: «Я разговаривал с Руссой!»

Дмитрий с трудом сдержался, чтобы не потрогать лоб горячей ото сна рукой.

– Вот-вот! – Пугачёв кивнул. – Всегда прост, как инструкция по эксплуатации, всегда душа нараспашку. И когда был человеком, и сейчас.

– Я и сейчас человек! – возмутился Дмитрий, чувствуя, как в душе промелькнула искорка сомнения. Всего лишь на мгновенье.

Стараясь не думать громко, он активировал защитника мыслесферы. Тот загудел, создавая над головой энергетический кокон, но ощущения защищенности не прибавил.

– Кхм! – хмыкнул Вячеслав, сдерживая улыбку. – Что там у них за беда? – поинтересовался он и тут же, не дожидаясь ответа, предположил: – Не иначе супермозг забарахлил?

Потёмкин вспомнил ночные видения и в очередной раз удивился прозорливости друга.

– Отключается, – кивнул он.

Стоило ему произнести «отключается», как в голове словно открылась плотина, и в сознание хлынул поток незнакомых образов и чужих, нечеловеческих ощущений.

Он висел в космической пустоте, окруженный мириадами светящихся искорок. Бесчисленное множество плазмоидов плавало в газопылевом облаке, на окраине которого покоился громадный Ра-преобразователь, святилище гуорков, их центральный компьютер, учитель и воспитатель.

Можно было только догадываться, каким образом Русса сумел оставить в его памяти энергоинформационный пакет, но как только он повторил последнее слово из их ночного разговора, послание начало самопроизвольно распаковываться.

Едва коснувшись раскрывающейся мыследемы, Дмитрий вздрогнул. В голове, не находя выхода, заметалось чужое горе. Безумный крик, взрывая каждую клетку испуганного мозга, болью полоснул по обнаженным нервам.

Миллиарды гуорков, сминаемые неведомой силой, на мгновение отпрянули от незримого потока, протянувшего свои щупальца к отцу и матери, к сущности всего живого, к святая святых – Ра-преобразователю. Наползающая на раскаленный эллипсоид бесформенная тень едва обозначилась в мерцании космической пыли.

«Нет!»

Враг, до этого никак себя не проявляющий в физическом мире, приближался к Ра.

«Только не это!»

Дмитрий на какой-то момент забыл, кто он такой. Ощущая себя Руссой, он почувствовал захлестнувшую его волну ненависти. Ярко вспыхнула раздувшаяся от возмущения оболочка: «Умереть, но защитить Ра!» Гигантский эллипсоид метнулся навстречу, но через мгновение остановился. А затем медленно поплыл назад. Пугающее, бесконечно холодное и бесформенное нечто встало на пути летящего гуорка. Как только раскаленный бок Русса коснулся края расходящихся во все стороны невидимых волн, парализующий страх сжал его внутренности, огонь, поддерживающий жизнедеятельность, угас, не помогла даже подпитывающая его злость.

Русса не мог понять, что с ним происходит. Впервые в жизни его жизненная сила так быстро истощилась. Он пытался сопротивляться, но остатки энергии продолжали покидать его оболочку. Отброшенный от Ра-преобразователя, он с трудом остановился и, не находя возможности пошевелиться, молча наблюдал за гибнущими соплеменниками. Сияющий рой атаковавших чужака разъяренных плазмоидов медленно откатывался назад и теперь напоминал летящие от костра гаснущие искры.

Дмитрий, сражаясь с чужой болью, смотрел, как тёмное нечто, просачиваясь в мир гуорков, окружает их главную ценность – многокилометровый приплюснутый к полюсам Ра-преобразователь. Коварный враг продолжал оставаться невидимым, но там, где его бесформенные щупальца накрывали пылающих разумников, возникала непроницаемая чернота. Чернильная клякса быстро увеличивалась. Она, как морская волна, катилась по сияющему полю, усыпанному мириадами огоньков. Цепная реакция перемещалась в пространстве, охватывая все большее количество гуорков. Миллионы кубических километров перегретой космической пыли мгновенно теряли свой блеск. Миллиарды плазмоидов затухали. Словно галактический электрик последовательно отключал свет в системе планеты Компа. Стараясь сохранить остатки энергии, гуорки уменьшались в размерах, превращались в недвижимые и невидимые в темноте остывающие шарики.

Невидимый спрут коснулся Ра-преобразователя. На раскаленной, полужидкой поверхности эллипсоида проступила мёртвая корка. Бессмертный Ра медленно затвердевал.

– Люди, помогите! – умолял в голове безумный крик гуорка.

Потемкин моргнул – и увидел перед собой озадаченное лицо Пугачёва. Голубые глаза белокурого здоровяка больше не смеялись. Дмитрий резко дернул головой, сглотнул застрявший в горле комок.

– Нужно спасать Ра-преобразователь! – выдохнул он убежденно.

– С чего бы это? Мы больше не воюющие стороны? – Вячеслав, не переставая, терзал непокорные волосы и успокоился лишь тогда, когда короткая отливающая серебром косичка приютилась у правого уха, поддерживаемая металлической полоской защитника мыслесферы.

– Боюсь, что скоро не с кем будет воевать, – произнёс Дмитрий угрюмо. – Если, конечно, не помочь гуоркам.

Пугачев закатил глаза, недовольно покачал головой:

– Ты забыл, как они нас? Как щенков вышвырнули! И после этого ты предлагаешь им помогать? Ну, уж нет! Только не я.

– Я же не зову тебя прямо сейчас идти спасать их Ра-преобразователь, но что-то подсказывает мне, что он слишком важен не только для гуорков, но и для нас. Для нашего мира, – оправдался Дмитрий. – Посовещаемся с ребятами и решим, что делать дальше.

– Нет! Нет! И ещё раз нет! – выталкивал слова Вячеслав, словно резал ими стекло. – Звёзды, брат, гаснут, галактики останавливаются, чёрные дыры начинают материю из себя выбрасывать, а ты? Эллипсоид отключается! Нужно помочь! – скривился он. – Делать мне больше нечего, как за яйцеподобный компьютер переживать.

– Звёзды всегда гасли! – попытался защищаться Дмитрий.

Но Вячеслав не собирался сдавать позиции.

– Выгорая, схлопывались в чёрные дыры, взрывались, превращаясь в нейтронных карликов, но никогда не гасли, словно костер, который залили водой, – продолжал он возмущенно.

– Залили водой? – задумчиво повторил Дмитрий.

Лицо его вытянулось. Вспоминая как остывал Ра-преобразователь, он повернулся к другу.

– Что залили водой?

Пугачёв моргнул, подозрительно покосился на товарища и раздраженно буркнул:

– Звёзды!

Потёмкин схватил его за плечи и, резко встряхнул:

– Где ты это видел?

– Да везде! Везде, где я был в последнее время.

Дмитрий широко распахнул глаза:

– Это один процесс. Понимаешь? Как цепная реакция, распространяющаяся по Вселенной. Ра-преобразователь в послании Русса тоже гас, как будто его водой заливали.

– Нуу, не знаю, – освобождаясь, Вячеслав неуверенно покачал головой. – Может, ты и прав. Может, это действительно один процесс. Может, даже, он идет во всей Вселенной одновременно. Но мы-то здесь причем? Нам-то зачем вмешиваться?

– А ты предлагаешь дождаться, пока эта гадость уничтожит гуорков, а затем, чуть погодя, примется за нас?

Вячеслав попытался отвернуться, молча пожал плечами, не выказывая не малейшего интереса к разговору. Но Потемкин не отставал:

– Как ты не понимаешь, что мы должны им помочь?! Мы не можем просто сидеть и смотреть, как они гибнут. Мы люди, а не дикие звери.

– Должны, не должны! Кто мы такие, чтобы переть против законов природы?! Ра отключается. Тебе своих проблем не хватает?

Дмитрий задохнулся от возмущения, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать. Он не мог смириться с неизбежной гибелью плазменных разумников. Ведь, судя по тому, что он увидел, гуорки будут защищать свой необычный артефакт, пока все не погибнут, все до одного. Понимая, что переубедить Вячеслава будет непросто, Дмитрий решил призвать на помощь возможных союзников, Бейрута и Жору. Они наверняка примут его сторону.

– Пошли к хакерам. Там и порешим, что делать, – предложил он. Надел штаны и тут же полез в старенький шкаф за рубахой.

– Что тут решать? – могло показаться, что Вячеслав говорит сам с собой, но глаза его внимательно следили за каждым движением Дмитрия. А тот, словно вопрос уже решенный, быстро застегнул рубашку и, набросив теплую куртку на плечи, кивнул в сторону двери.

– Пойдем?

– Ты двигай к хакерам, а я домой заскочу. Позовёшь, если к чему определенному придете. До тех пор я только мешать буду.

В голове мелькнула кричащая в пустоту фигура и исчезла вместе с Пугачевым.

Глава вторая
ДЕЖАВЮ

Сложно заметить, когда тебя упрямо возвращают во времени назад. Ты попадаешь во вчерашний день и совершенно не помнишь, что случилось сегодня, ведь сегодня мгновенно превращается в завтра, а завтрашний день еще не наступил.

Потёмкин постучал в перекошенную дверь: звонок не работал. Скрипнув ржавым железом, дверь медленно отворилась, и на пороге появился удивленный Жора.

– Что? Уже?

– Одиннадцать тридцать, как и договаривались, – появившийся за спиной Анатолий повернулся к здоровяку, спешащему следом, и весело спросил:

– Я прав, Геракл?

– Минута в минуту, – подтвердил Илья. Вытянув шею, он попытался заглянуть за спину хозяина квартиры.

Жора длинно зевнул, потянулся и только после этого молча посторонился, пропуская гостей в комнату.

Дмитрий не помнил ни о каком договоре с Анатолием, но непонятно почему кивнул. Шагнув за порог, вздрогнул от неожиданности.

– Что здесь было? – удивился он, разглядывая обгоревшие, черные от копоти стены.

– Извержение вулкана! – хохотнул Ванькин, прикрывая рот ладонью.

– Коротнуло, пока Бейрут спал, – кивнул Жора. – Меня дома не было. Говорит, полыхнуло, не успел даже понять, как все произошло. Проснулся – уже на улице. Хотя мне почему-то кажется… – что ему кажется, Жора так и не договорил. Он неожиданно замолчал, растерянно озираясь, покачал головой.

– Нуу! – Дмитрий вдруг почувствовал, как в душе шевельнулся червячок сомнения.

– Что все это уже было, – продолжил через секунду задумчивый хакер, кивая на закопченные стены.

«Что-то не так», – подумал Дмитрий.

Черные обгорелые плиты обиженно пялились на шумливых посетителей: они словно не понимали, что нужно людям в выжженной дотла квартире.

«Но что не так? – еще раз спросил себя Дмитрий, и тут же в голове его в очередной раз возник все тот же вопрос:

– Что мог создать Бейрут?» Ему казалось, что ответ совсем близко, стоит только шагнуть… Пытаясь разобраться в причине своего беспокойства, он внимательно осмотрел комнату. Вещей у компьютерщиков и раньше было немного, а сейчас их и вовсе не осталось. Все, что смогло пережить недавний набег работников службы безопасности казино, в котором Жора сорвал недопустимо большой куш, превратилось в чёрную копоть на стенах или выпало в осадок мелкими угольками, противно скрипящими под ногами.

«Что же могло так сильно гореть в полупустой комнате?» – Дмитрий прислушивался к своим ощущениям, но понять, что смущало его в окружающей обстановке, никак не мог. Краска с батарей отопления свернулась и запеклась безобразными комьями на ребрах перекошенных радиаторов, рядом оплавившиеся корпуса системных блоков, присыпанные пеплом – то ли обои горели, то ли другая бумага. Черные куски расплавленного пластика повсюду, как будто что-то взорвалось и разметало кипящую массу по всей комнате.

«И почему огонь смял металлические корпуса, но совсем не тронул одну из бетонных стен?» Серая, она казалась вызывающе чистой на фоне вездесущей сажи, тонким слоем покрывающей потолок, пол и даже окна.

Червяк, копошащийся в мозгу, разросся до размеров гигантского питона, неясные сомнения переросли в зудящее чувство неосознанного страха. Сигнал тревоги навязчиво замаячил перед глазами. Стараясь ничего не упустить, Дмитрий продолжил осмотр квартиры и уже через несколько секунд наткнулся на непонятную дыру в одной из стен. Большое отверстие, в которое запросто мог пролезть здоровенный кулак того же Ванькина, красовалось на уровне его груди. «Как будто железным тараном лупили», – безумная мысль сменилась ощущением чужого присутствия. Кто-то бесцеремонно наблюдал за ним. Дмитрий чувствовал этот взгляд, и он был ему знаком. Ощущение, что кто-то стоит за спиной и дышит в затылок, однажды появившись, больше не оставляло его. «Внимание!» – он вдруг понял, что наблюдатель находится за стеной, которую не затронул пожар. Стараясь мысленно проникнуть сквозь бетонное препятствие, он поинтересовался:

– Бейрут, это ты?

Чистая, как будто только что с завода, серая плита вдруг задымилась, поплыла волнами, превращаясь в большую лужу стеклянно-серебряной ртути, непонятным образом висевшую вертикально в воздухе. Из жидкого зеркала вынырнула хитрая физиономия хакера.

– Пацаны, что стали? Айда за мной! – кивнул Бейрут и исчез, оставляя за собой расходящиеся круги, схожие с кругами от брошенного в воду камня.

Дмитрий осторожно тронул горячую поверхность кончиком пальца и ощутил необъяснимую вибрацию. Сунул руку в дрожащую стену по локоть и понял, что впереди пустота. Расширяя восприятие, он заглянул за дымчатое зеркало и почувствовал разверзшуюся за ним бесконечность. Прикрыл глаза, глубоко вздохнул, слегка наклоняясь, быстро нырнул головой вперед. Горячий ветер, касаясь лица, прошел по плечам и остался за спиной: там, позади, где ойкнул идущий следом Анатолий, и послышался громкий недовольный сап Ванькина.

Открывая глаза, Дмитрий удивленно завертел головой, пытаясь понять, где заканчивается помещение, в которое они попали, но как ни старался, различить противоположную стену гигантского зала не мог. Он простирался влево и вправо настолько, насколько хватало глаз, а дальше исчезал, растворяясь в туманной дымке.

Дмитрий задрал голову к потолку, но и там ничего не увидел: тот терялся в мутной вышине. Пораженный фантастическими размерами помещения, он посмотрел перед собой и замер, на несколько секунд забывая выдохнуть. Странные светящиеся конструкции висели невысоко над землей. Их было много. Очень много. Слишком много, чтобы не удивиться. Выпучив глаза, Потемкин всматривался в непонятные артефакты. Сотни, тысячи, миллионы сгустков, подсвеченных изнутри дрожащим светом, мерцали в полумраке бесконечного зала. Ряды за рядами, уходящая вдаль световая сеть терялась в бесконечности.

Яркие вблизи сферы и диски вращались над едва заметными воздушными завихрениями. Похожие на миниатюрные торнадо, только вывернутые наизнанку, они упирались в пол расширенными основаниями. Увенчанные подрагивающими софитами карликовые ураганы могли показаться обычными светильниками.

Превращаясь вдалеке в расплывчатые пятнышки света, яркие фонарики сливались на пределе видимости в сплошной световой ковер, сотканный из бесчисленного числа мерцающих нитей.

Дмитрий шумно выдохнул. Приближаясь к ближайшему сгустку вплотную, заглянул внутрь, а когда наткнулся на мерцающий в глубине рой микроскопических звезд, изумленно ахнул:

– Галактика!

Миллиарды крошечных горящих точек медленно плыли друг за другом, вращаясь вокруг более плотного сияющего ядра. В центре звезд было так много, что они сливались в раскаленную сферу, выплескивающую в разряженные ветви спирали горячие сгустки материи.

За спиной громко охнул Анатолий:

– Черт возьми, что это? – выругался Ванькин, обо что-то ударившись.

Широко распахнутые глаза Потемкина засияли отраженным светом, восхищенный взгляд устремился вдаль.

– Где-то я это уже видел, – задумчиво прошептал он и тут же воскликнул. – Вот что создал Бейрут!

Сменяя друг друга, в голове замелькали знакомые картинки. Память выталкивала неподвижные изображения, которые, обрастая мельчайшими деталями, вдруг оживали: приблизилась нетронутая огнем комната хакеров, вынырнула ниоткуда огненная сфера – копия одной из тех, что висели сейчас над полом. В воздухе заревел огненный смерч, мелькнул Бейрут, входя в кипящую, плюющуюся огнем стену, махнул рукой. Взрыв всколыхнул пространство… и больше ничего: пустота.

– Чёрт! – только и смог вымолвить Дмитрий. Он пытался вспомнить, что могло произойти после этого, но все его попытки наталкивались на глубочайший провал в памяти. Он помнил все, что было до взрыва в квартире хакеров, а с момента взрыва и до сегодняшнего утра – никаких воспоминаний.

Откуда-то сбоку вынырнул довольный Бейрут.

– Здесь! – торжественно произнёс он. – Мой вычислительный центр. Это, – разводя руки, хакер приподнял подбородок, отчего стал похож на проповедника, – запрограммированная материя – наша Вселенная! Точнее, ее препарированная копия, разложенная по частям.

На последних словах хакер расслабился, уменьшая пронизывающий речь пафосный накал. Однако даже сейчас казалось, что воздух вокруг него светится, когда он произносит слова.

– А это – программаторы. Каждый является программой и уменьшенной копией реального объекта галактического масштаба одновременно. Впрочем, как вам будет угодно, можете называть их просто галактиками, – закончил он обычным тоном, кивая в сторону вращающихся звездных скоплений.

– Но как? – поднимая голову, изумился Дмитрий. – Ты… все это…

Он в очередной раз удивился тому, что зал, в который они попали, не имеет четких границ, и любой вошедший мог видеть только ту часть стен, которая находилась в непосредственной близости от ярких дисков, шарообразных скоплений и мутных газопылевых туманностей.

Пятна света выхватывали куски серой поверхности, которая при внимательном рассмотрении могла показаться спрессованным туманом. Там же, где свет, затухая, сходил на нет, стена растворялась, полностью исчезая в непроглядной темноте.

Дмитрий попытался взглянуть на помещение под другим углом, используя расширенные возможности своего зрения, но даже это не помогло ему почувствовать присутствие противоположной стены. Впереди простиралась бесконечность.

Отчего-то стало страшно. Холодная волна прокатилась по телу, поднимаясь к груди и застревая в горле тяжелым комком. Вначале он ощутил себя Гулливером, забравшимся в дом великанов. Но стоило перевести взгляд и присмотреться к фантастической картине, напоминающей цирковой аттракцион с вращающимися на шестах тарелками, как он сам превратился в великана. То, что он принял за светящиеся тарелки, оказалось миниатюрными космическими объектами, а бамбуковые палки – перевернутыми вверх ногами торнадо.

Дмитрий не выдержал и вновь заглянул внутрь ближней светящейся спирали. Вытянул руку. Ощутив настоящий жар, идущий от пылающих звёзд, он испуганно отпрянул в сторону. Стоило на секунду задуматься, разглядывая одно из крохотных светил, как в голове неприятно загудело. Галактика непонятным образом действовала на его сознание, притягивая взгляд, заставляла фокусироваться на мельчайших деталях внутри звездного скопления.

Дмитрий засмотрелся на ярко-голубого гиганта, плывущего очень близко от галактического ядра, и ему вдруг показалось, что тот прыгнул прямо в его глаза. Но в последний момент пылающее светило отвернуло в сторону, и газовые шлейфы, исходящие из его чрева, заскользили мимо. Звезда звала его, притягивая разум, заставляя вибрировать тело. Ему виделось, что еще секунду, и он растянется в межзвездном пространстве светящимся потоком частиц, летящих в направлении газового гиганта.

– Осторожнее, прыгун! – послышался в голове недовольный голос Бейрута, и Потёмкин, вырываясь из манящего плена, с трудом сосредоточился на лице хакера.

– Здесь мысль вполне может стать материальной, – предостерег тот.

– Что это? – повторил Дмитрий вопрос Анатолия. В его глазах читалось восхищение, а дрожащий голос выдавал волнение и тревогу.

– Вообще-то в первую очередь это информация, – как ни в чем ни бывало ответил Бейрут, словно речь шла о чем-то простом и само собой разумеющемся. Однако, замечая непонимание, мелькнувшее во взглядах товарищей, он раздраженно продолжил:

– Прообраз реальности! Информационное пространство!

Молодые люди недовольно скривились. Анатолий покачал головой, Ванькин утомленно закатил глаза.

– Ладно, начну сначала, – буркнул Бейрут. – Что такое информация, если смотреть на нее глазами наблюдателя нашего мира? – он на минуту остановился и, протянув руку, быстро погрузил её в один из светящихся сгустков. – Она вроде как есть, но в то же время её не потрогаешь руками, не увидишь глазами, – Бейрут резко вскинул пустую пятерню.

– Ее глубинная сущность – всегда сопровождать материю. Из чего я сделал вывод, что информация – одно из измерений континуума, помимо пространства и времени. И наш мозг – орган, при помощи которого мы можем чувствовать это измерение. Мы ощущаем информационную мерность нашей Вселенной, но не можем объяснить, как это делаем. Мало информации – для нас пустота. По мере уплотнения – мы начинаем ощущать ее энергию, еще плотнее – и нам уже кажется, что перед нами материя, при дальнем усложнении рождается разум.

– Не так быстро, профессор! – выпалил недовольный Анатолий. – Тебя послушать, так и разум – информация, и материя – информация, и энергия – информация.

– Именно! Ну как вы не поймёте? – обиделся недовольный лектор. – Сама по себе усложняющаяся информация – это голографическая модель. Если сложность модели бесконечно возрастёт, то рано или поздно она обретет разум. Если и после этого усложнение не остановится, то разум станет самостоятельной сущностью и сможет функционировать независимо от носителя и даже управлять материей. Это будет так называемый чистый разум. – Бейрут посерьезнел. – А что такое чистый разум? Может, это и есть святой дух, о котором тысячи лет нам твердит церковь?

– глядя на удивленные лица слушателей, хакер сердито сдвинул брови. Но через секунду прекратил кривляться и вновь заулыбался. – Нет, ребята, не думайте, что я прозрел! В классического Бога я все так же не верю. Да и с первой частью моего утверждения слишком много неувязок, чтобы без сомнения принимать его на веру.

Дмитрий встряхнул головой, избавляясь от наваждения. Глядя на ближайшую галактику, он вдруг представил, что в сияющем тумане вращается человеческий мозг, испещрённый провалами извилин. И не один. Длинные ряды серых, освещенных странным светом сморщенных оболочек уходят в бесконечную даль зала.

– Без носителя? – прошептал он удивленно.

– Я не то что принять, даже представить не могу то, что ты сейчас сказал! – воскликнул удивленный Анатолий.

– С тобой все понятно! Истинное воображение требует гениального знания, – махнул рукой Бейрут, отчего телохранитель вздрогнул, насупился, скривился, как от зубной боли, и недовольно пробурчал:

– И здесь пятью пять! Достали, блин, творчеки, умники и… хакеры!

– Умники-то, они и в Африке у… – рыкнул подошедший здоровяк, пытаясь погрузить руку внутрь пылающего жаром галактического диска. – …оуу! – теряя привычные очертания, он поплыл над вращающейся линзой.

Дмитрий стоял, раскрыв рот, не в силах оторвать глаз от растворяющегося в воздухе силуэта Ильи. Ванькин только что стоял рядом – и как-то разом его тело стало полупрозрачным, затуманилось, вытягиваясь в длинный сужающийся шлейф, скользнуло внутрь миниатюрной галактики. Был здоровяк – и нет его, только исчезающее облачко на его месте.

– Где он? – Анатолий, испуганно озираясь, отодвинулся от святящихся сгустков.

– Там, где и хотел оказаться. Да вы не бойтесь, очень скоро его назад выбросит. Если, конечно, он не станет упираться и прыгать дальше, – Бейрут в очередной раз выразительно посмотрел на телохранителя.

Прохаживаясь вдоль рядов с частичками мироздания и ощущая себя зрителем фантастического планетария, Дмитрий всматривался в звездные скопления. Взгляд его скользил по плотным туманностям, окутывающим молодые звезды, касался мерцающих пульсаров и следовал дальше, задерживаясь на громадных квазарах, прыгал вперед, пока не наткнулся на громадное скопление звезд, за которым скрывалось меленькое, неприметное газопылевое облако с очень знакомыми формами.

Он вдруг понял, что смотрит на уменьшенную копию мира гуорков, и как только до него дошло, что перед ним, пылевое пятнышко внутри звездного домена вздрогнуло, словно почувствовав его внимание, рванулось навстречу.

Дмитрий непроизвольно представил миллионы разумных огненных шаров, бесцельно блуждающих в пространстве вокруг остывающего эллипсоида Ра.

– Бейрут! Что ты сделал с Ра-преобразователем?

– Ты это о чём? – поинтересовался хакер.

– Я о том, что произошло здесь несколько дней назад. О взрыве. О странном провале в памяти, образовавшемся у меня после этого взрыва. И вот об этом! – Дмитрий возмущенно вскинул руку, тыча пальцем в туманность гуорков.

– Не понял! – выдохнул Бейрут, удивленно распахивая глаза.

– Даже я вижу, что он не знает, о чем ты говоришь, – вступился за хакера Анатолий.

– Тогда и я ничего не понимаю! – возмутился Потёмкин.

– Кто всё это делает?

Анатолий подошел к Дмитрию, встал рядом, чуть сбоку, и, заглядывая внутрь звездного скопления, задумчиво спросил:

– Это и есть мир гуорков? – он протянул руку, но не коснулся горячей подрагивающей сферы, а лишь подержал рядом. – Ты хочешь сказать, что эта штука может доставить меня туда, куда я захочу? – повернулся он к хакеру.

Бейрут скривился, будто надкусил неспелое яблоко.

– Не эта штука, – пояснил он, – а твой мозг.

Пришло время Анатолию делать удивленные глаза.

– На кой черт тогда нужны твои компьютеры, если так и так работать будет мой мозг?

Бейрут устало пожал плечами.

– Программаторы! – поправил он. – Да я и сам до конца не понимаю, для чего. Может, чтобы не заблудиться, когда прыгаешь? Не у всех голова сама справляется, иногда требуется помощь, – предположил он, бросая красноречивый взгляд на Анатолия.

Тот быстро отвел глаза.

– В какой-то момент я, – продолжал Бейрут, посматривая на слушателей и не замечая смущения телохранителя, – словно подглядел чужие файлы, понял невероятно сложный код. Когда увидел перед собой программу, на мгновение мне даже показалось, что это я ее написал. Конечно, мне хотелось бы верить, что я сам до нее дошел, но нет – это была явная подсказка. Словно кто-то побывал в моей голове, оставил мне информацию и исчез, забыв объяснить, как ею пользоваться, – хакер смутился. – Но вы же помните, какой я был… в лаборатории у профессора, когда перезагружался. Понятное дело, переварить всего в тот момент я не мог, а если бы не перезагрузка, кирдык бы мне настал. Что смог, кусками скопировал в самые неожиданные места. А когда пришел в себя, попробовал воспроизвести всю последовательность команд. Начал куски объединять, складывал обрывки в единое целое, не задумываясь, что из этого всего может выйти. Соединил. Даже создал граничные условия, чтобы всю эту канитель видимой сделать. Сделать – сделал, а понять, что получилось, пока не могу. Знаю только, что не завершенные они. Чего-то не хватает.