Текст книги "Ядерная зима"

Тимур повел вездеход прямо к центральному строению без окон. В одном из домов, сквозь дыру на месте двери, Данил смог разглядеть скромное убранство. Точнее то, что осталось от оного. Какой-то примитивный станок лежал на боку, стол переломлен на две части, кровать поставленная «на попа» в последние мгновение явно выполняла функцию двери. Повсюду валялась припорошенная снегом посуда и прочие мелкие предметы быта.

Вездеход остановился возле единственного входа центрального строения. По тому, как «приладили» дверь, Данил сразу догадался, что ее восстановлением занимался Тимур.

– Выходим, – Тимур выключил вездеход.

Данил еще с большим трудом, чем забирался, выбрался. Размял затекшие конечности, сделал пару упражнений разминки, нанес «двоечку» воображаемому противнику.

– Как можно строить такие маленькие машинки?! – возмутился он.

Тимур выбрался следом, открыл дверь здания, закрытую на обычный крючок.

– Заходи, – пригласил он брата.

Внутри царил мрак. Тимур пропустил брата и запер дверь изнутри на такой же крючок, клацнул тумблер возле входа, и помещение залил яркий белый свет. Оказалось, что здание не трехэтажное. Просто меньшее строение для предмета внутри, построить оказалось невозможно. Посреди единственной комнаты находилось нечто странное – большое квадратное сооружение. Его поверхность словно сделана из стекла, а внутри бурлила светло-зеленая жидкость. Сверху воткнуты провода. Вдоль стен располагались более знакомые вещи – радиаторы странной формы, здоровый пульт с множеством кнопок и большим экраном над ним, да десяток кресел на ножках, которые были явно откуда-то вырваны.

– Что это? – указал на квадрат с жидкостью Данил.

– Хотел бы я знать, – вздохнул Тимур. – Мы еще не достигли такого прогресса. Могу лишь сказать, что это нечто наподобие повышающего трансформатора. Те крохи электроэнергии, что поступают внутрь, он усиливает до нескольких сотен тысяч киловатт. Как? – не спрашивай.

Данил обошел странное изобретение вокруг. Нигде ничего хоть отдаленно напоминающего кнопки «вкл/выкл» или регулятора мощности.

– Это явно не человеческое изобретение… – рассеянно пробормотал Данил. – Я нигде ничего подобного не встречал… А ты не пытался взять на пробу этой жидкости? – спросил он брата.

Тимур усмехнулся.

– Еще как пытался! Я тоже вначале подумал, что это стекло, – он взял стоявшую возле стены кувалду достаточно внушительных размеров. – Вот, инструмент из местной кузницы. Попробуй стеклышко.

Данил не заставил просить себя дважды. Схватил одной рукой кувалду и что есть сил ударил по квадратному сооружению. В следующую секунду выронил кувалду и затряс рукой от боли.

– А сверлить не пробовал?

– Пробовал, – ответил Тимур. – Я что только не пытался сделать. Пойми, мы еще не достигли такого развития, чтоб создавать подобные вещи.

– Но провода туда как-то ж воткнули? – не унимался Данил.

– Я действовал по точно такой же логике. Ничего не вышло. Подойди сюда, – Тимур присел на одно из кресел возле пульта. – Садись, – указал на соседнее.

Данил еще раз кинул взгляд на квадрат с бурлящей жидкостью, затем послушно сел.

– Я долго разбирался в этом оборудовании, – Тимур нажал несколько кнопок и экран вспыхнул помехами с характерной статикой. – Нашел много интересного, но самый большой интерес представляет вот эта запись.

На экране возник мужчина в рубахе из коричневого меха, с седой бородой и волосами, хоть и не казался при этом старым. Он сидел на том же месте, что и Тимур, за его спиной возвышался тот же бурлящий квадрат, а в комнате была та же обстановка.

Человек начал говорить. Данил внимательно слушал около минуты, затем спросил:

– Это что за язык? Со мной служит китаец, постоянно песни свои распевает. Это точно не китайский. Про языки романской группы тут можно и не говорить…

– Можешь не гадать, – перебил Тимур. – Это шумерский.

– Какой?! – Данил посмотрел на брата, как на чокнутого, затем перевел взгляд на экран и больше не отрывал.

Человек минут пять говорил. Постепенно Данил начал улавливать какие-то посторонние звуки. Поначалу подумал, что с улицы, но, вслушавшись, понял – с экрана. В паузах между словами мужчины до слуха Данила долетали какие-то возгласы, крики, иногда рычание и что-то напоминающее выстрелы. Крики усиливались. В одно из мгновений начала вопить женщина. Крик как начался, так и оборвался. Слышалось, что звуки приближаются. Дверь за спиной мужчины дрогнула. Он обернулся. Когда повернулся обратно, на его лице без труда читался страх. Он успел сказать несколько фраз, когда дверь вырвали. В комнату ворвались существа. Они перемещались на двух лапах и очень напоминали бы человека, не имей волчьих морд, лап заканчивающихся когтями, да меха коричневого цвета.

Дальнейшее заняло несколько секунд.

Двое, что ворвались первыми, мгновенно оценили обстановку. Опустившись на четыре лапы, они кинулись на мужчину.

Экран зашипел статикой. Некоторое время Данил с Тимуром сидели молча.

Затем Тимур встал, прошел к одному из кресел, где лежал ворох бумаг. Немного покопавшись, выбрал одну и протянул Данилу.

– Не буду вдаваться в подробности, – сказал Тимур. – Начнем с того, что я нашел человека, который владел шумерским. Оказалось это не тот шумерский, что знают сейчас, а его неизвестная проформа. Несмотря на протесты, что это не до конца изученный, мертвый, да к тому же, отходящий на многие тысячелетия от классического, язык, я все-таки уговорил его перевести. Но он не смог полностью и дословно этого сделать, сказал, что много чего додумывал и логически домысливал.

Тимур замолчал. Данил некоторое время смотрел на брата, словно сомневался, стоит ли читать. Потом опустил взгляд.

«Мы потомки тех, кто семьдесят прореев (не смог расшифровать данное выражение, потому привожу его, как есть) назад сбежал с Эйтона (такая же проблема). Невыносимые условия и агрессия эксплуататоров заставили наших отцов и матерей бежать. Они угнали один из пространственных крейсеров (не уверен в дословности перевода, но думаю, что здесь имеется в виду нечто летающее) и только поэтому смогли скрыться. В полете они решили, что надо разбиться на группы. Одну оставили здесь. Вторая группа отправилась на третью планету от вновь зарегистрированной звезды, где, по предположениям, обитали подобные нам существа. Рассчитывали, что они, укрывшись там, спрячутся среди местной фауны, а позже вновь вернуться за оставшейся здесь группой. Если же их найдут, то на этой мертвой планете искать не станут и тогда хоть кто-нибудь выживет. Но эта планета оказалась не пуста… (далее два предложения практически непереводимы, а из отдельных понятных слов общей картинки не получается). В назначенное время крейсер не вернулся и на связь не вышел. Эта планета оказалась еще страшнее, чем мы думали. Когда наши предки установили, что здесь жили люди… (несколько непонятных слов) то опасаться за свою жизнь пришлось вдвойне. Здешние здания заражены. К кораблю в порту вообще нельзя приближаться. Но самое опасное это местные хищники. Они борются за еду. А еда мы. Но самое страшное в том, что и они для нас единственная еда. В этот раз мы, похоже, не выстоим. Они…»

– Не повезло, – подвел итог Данил. – Их попросту кинули умирать. Мне, знаешь, кажется странным, что мертвый язык, который плохо изучен, настолько хорошо переведен.

– Я же говорил, что человек, который переводил, многое домысливал, – повторил Тимур.

– Кажется, он слишком многое присочинил, – усмехнулся Данил. – Удивительно, что они смогли выжить в деревянных домиках при такой температуре!

– Знаешь, сколько этой записи лет? – Тимур не услышал брата. – Она сделана около сорока тысяч лет до нашей эры. В этих условиях все отлично сохраняется. Так отлично, что я даже не смог установить, когда построен город вокруг нас. Но я предполагаю, что эта цивилизация погибла незадолго перед прибытием экспедиции, раз на планете оставались живые хищники.

– Это все поистине занимательно, – сказал Данил. – Но неужели ты думаешь, что тебе поверят?

– Я не думаю, а знаю! – возразил Тимур. – Против таких доказательств не попрешь! Я сообщу…

– А ты уверен, что человечество готово к раскрытию тайны? – перебил брат.

– Да ведь это прорыв! – воскликнул Тимур. – Десятки тысячелетий человек гадал, откуда взялся, а здесь такое открытие…

– Брат мой, – вздохнул Данил. – Ты засел на этой покинутой даже микробами планете и думаешь, что облагородишь человечество? Я повторю вопрос. Ты уверен, что человечество готово узнать, откуда оно?

– Но ведь это…

– Ты уверен, что человечество готово узнать, откуда оно? – повысил голос Данил.

– Да! – посмотрел в глаза брату Тимур.

– Хорошо, – согласился Данил. – Ты здесь сидишь и не видишь, что человечество на месте не стоит. Оно активно заселяет другие планеты. Естественно, близлежащие. Как я понял из перевода, наши предки прилетели из далекого далека, где были рабами.

– Не факт, – вставил Тимур, но Данил его и не старался услышать.

– Заселяя другие планеты, люди истребляют местное население, ведь врага за спиной оставлять опасно. На самый крайний случай, под видом помощи превращают в рабов. Нигде не встречают сопротивления, и тут объявляется молодчик, который сбрасывает с человечества нимб и опускает до уровня прислуги. Мы не будем даже вспоминать о людях, которые до сих пор считают, что произошли от бога или о тех, кто убежденно верит в силу ветки и вкус бананов. Мы возьмем людей, кто более-менее трезво оценивает свое бытие. И ты думаешь, они готовы узнать, что являются бывшими рабами?

– А что в этом плохого? Человеческая история вся состоит из рабства. – Тимур никак не мог понять, куда клонит брат.

– В том-то и дело… получается, это не наше изобретение. Получается, мы используем чужие достижения. Опять же, на этой планете, как и на множестве других, жили люди, а потом куда-то делись. Когда вновь объявились, то были уже рабами.

– Я не пойму, куда ты клонишь, – признался Тимур.

– Попробуй объяснить трехлетнему ребенку, что его не аист принес, а мама с папой в прямом смысле слова «сделали». И процесс в подробностях объясни. Думаешь, поймет? Оценит прогрессивность родителей? Так же и с человечеством. Ты попросту угробишь жизнь впустую. Ты мой брат. В твоих жилах течет моя кровь, и я не допущу, чтоб тебя, как Бруно, сожгли на костре за правду. Придет время, человечество повзрослеет и само все поймет, а пока мы еще в трехлетнем возрасте. Повторно убежали от родителей и как истинные дети истребляем все вокруг. Нам все надо потрогать, пощупать, разобрать. Но если придет мама и увидит, что мы наделали… не сносить людям голов за побег от мамочки.

Двойник

Леонард пригнулся. Массивная ветвь проплыла над головой. Конь шел медленно, быстрее в этом лесу передвигаться опасно. Справа, в просвете деревьев, блеснуло. Всадник присмотрелся. Нагрудник лежал на крохотной полянке, наполовину спрятавшись в траве, а неподалёку, рядом с кустом волчьей ягоды, – череп, уставился пустыми глазницами в проступавшее меж крон голубое небо. Леонард остановил коня и ловко спрыгнул. Правая штанина выбилась из коричневого сапога. Наклонился заправить. Провиант, двуручный меч из лучшей стали, кольчуга, шлем, поножи закреплены на лошади. Тяжелых доспехов нет. Да и не защитят они от врага, с которым рано или поздно предстоит сражение. На поясе лишь ножны с серебряным мечом – самым действенным оружием в этих землях. Леонард заправил локон русых волос за ухо. Проверил на груди каплевидный амулет от хищного зверя. В дождливую погоду левый бок болел, напоминал о той ночи пару лет назад, когда чуть не задрал медведь.

В этих местах хищник один – двойной лик. В простонародье двойник. Страшная смесь человека и паука – наследие тех эпох, когда магические эксперименты над людьми не были запрещены. То столетие породило множество монстров, а десятки тысяч людей пропали без вести. Но хуже всего, что некоторые из чудовищ оказались способны к самовоспроизводству через заражение. Достаточно лишь царапины на теле человека. Животные под эту магию не подпадали и были в относительной безопасности.

Прошло много лет, сменилось несколько поколений. За опыты над людьми стали вырывать язык и отрезать руки. Да и заклинания, способные превратить человека в монстра, давно позабылись. Но то, что получило жизнь, расставаться с ней не собиралось.

И Леонард – один из немногих, кто помогал смертельно опасным для всего живого тварям, покинуть мир навсегда.

Сутки назад наткнулся на первый скелет. Обглоданные лошадиные останки лежали в кустах у дороги и были совсем неприметны. Он бы не придал им значения. Мало ли издохших лошадей вдоль трактов?! Но в черепе между глаз зияла дыра. Верный признак двойника. Сколько Леонард не искал останки наездника – безрезультатно. Либо тварь утащила в чащу, либо всадник оказался счастливчиком и смог убежать.

Найти логово чудовища – дело времени. За прошедшие годы он научился безошибочно определять их следы. Где-то пробитое дерево, где-то перебитый корень. И чем ближе к логову, тем больше скелетов.

Леонард присел возле нагрудника. За последний час это третьи останки человека. И у всех одна причина смерти – пробитая грудная клетка. Ничего интересного на поляне не обнаружилось. Лишь чуть поодаль, в зарослях, отыскал обломок меча. Леонард вернулся к лошади. Прислушался. В лесу мертвая тишина, только где-то вдали чирикала одинокая птичка.

Логово рядом.

Через час наткнулся на человеческие кости, разбросанные под толстым деревом с причудливым переплетением ветвей. Дикие звери и дожди еще не успели их выбелить и отшлифовать. Кое-где виднелись остатки плоти. Разорванные, словно бумага, латы валялись вокруг. Огромный двуручный меч вошел по середину лезвия в толстую ветвь, проткнул её насквозь. Обладатель такого оружия должен иметь необычайную силу, чтобы просто носить его, не говоря о том, чтобы драться.

Спрыгивать с лошади не пришлось – вся трагедия как на ладони. Хитрый двойник гнал человека, как зверя, сквозь лес к логову. Жертва сама себя принесла на ужин монстру. Иначе, зачем тяжеловооруженному воину бродить по лесу?

Леонард вынул из ножен серебряный меч. Двойники охотились по ночам. Как говорили поверья, чтобы не видеть собственного отражения в каплях воды. Но за время работы пришлось убедиться, что из правил бывают исключения. Потому оружие на изготовке лишним не будет. Эти твари настолько быстрые и проворные, что даже подготовленного и ждущего нападения человека способны застать врасплох.

Он тронул лошадь и тут приметил нечто серое, мелькнувшее среди крон деревьев. Пригнулся, пытаясь пробиться взглядом сквозь пелену листьев. Конь сделал пару шагов, и всадник разглядел башню Рассвета.

Высокое сооружение времён войны Семнадцати. Строились такие башни магами и не имели входа в обычном понимании. Единственное отверстие – окно на самой вершине. Попасть внутрь можно лишь при помощи зелья левитации, которое и сегодня стоило сумасшедших денег, а в те времена выдавалось по дозволению императора. Башни Рассвета не поддавались разрушению, потому и смогли пережить не только войну, но и несколько поколений людей. Ходили слухи о несметных богатствах, спрятанных там. Леонард не верил в эти россказни. Башни изначально строились для оповещения о приближении врага. Наблюдающему, как гласила история, стоило лишь разбить специальный флакон о стену, и башня начинала светиться зелёным огнём, видимым за много-много миль вокруг.

Та война многое изменила в жизни семнадцати стран: некоторых не стало, а другие заметно подвинули границы. Подавляющее большинство башен оказались не у дел и были заброшены.

Вскоре Леонард выехал на большую поляну. Деревья по краям стояли, будто солдаты в строю – не возникало сомнений, что здесь поработал маг. Башня Рассвета высокая, как скала, и тонкая, как мачта, упиралась в облака, словно поддерживала небесный свод. Более идеального места для логова двойник выбрать не мог. Многие мили открывались острому взору монстра с верхушки этого строения. А специфическая конструкция обеспечивала королевскую безопасность.

Леонард подъехал к массивному основанию, потрогал гигантские булыжники. На первый взгляд камни и камни – ничего особенного, но поверхность их оказалась склизкая, будто рыбья чешуя. Эта слизь и создавала обман зрения, делала башню невидимой издалека.

Он объехал основание кругом, внимательно всматривался в камни. С одной из сторон на стыках увидел небольшие зазоры. «Трещина» шла от самого низа до тех пор, насколько хватало глаз. То ли маг не досмотрел, то ли не захотел исправлять, решил, что строение и так простоит тысячелетия. Именно эта особенность сооружения позволила двойнику найти идеальное логово.

Леонард задрал голову, посмотрел на вершину. Где-то там сидело одно из самых страшных существ. Плотоядное отродье, бывший человек.

Маги создавали мощное средство убийства противника на поле брани, а получили всепоглощающую смерть. Помимо быстрой регенерации ран от обычного оружия двойники имели иммунитет к магии.

Леонард уверен – тварь заметила его ещё вчера. Иначе бы уже напала. Увидев, что жертва сама идёт в лапы, попросту ожидала удобного момента.

Из всех монстров, порожденных магией, самые страшные – двойники. Но именно их он убивал с особенным, ни с чем несравнимым наслаждением.

Покружил по окрестностям в поисках полянки, где мог бы устроиться. Нашёл несколько скелетов. От одного остался лишь череп, да пара рёберных костей, а второй лежал рядом с пепелищем от костра.

Судя по всему, двойник в этих краях жил давно. Лет пять, а может и больше. Поблизости нет населённых пунктов, монстр охотился лишь на путников – потому и смог оставаться незамеченным столько лет.

Солнце начало клониться к горизонту. В кронах зашуршал лёгкий ветерок. До ночи несколько часов.

Наконец Леонард нашёл подходящее место: небольшая полянка. Вокруг плотной стеной росли деревья, в некоторых местах между ними не смог бы протиснуться и человек.

Спрыгнул с лошади, амулет от хищного зверя холодил грудь. Неспешно сгрузил снаряжение и еду, расседлал коня. Погладил по холке, а затем со всей силы ударил ладонью по крупу. Верный спутник во всех путешествиях радостно заржал и скрылся в чаще.

Двойники относились к монстрам, которые сохраняли большинство человеческих качеств. И обычно понимали, что в первую очередь необходимо убить коня – чтобы жертва не смогла убежать. Судя по тому, что пришлось увидеть, монстр из башни Рассвета сообразителен и опытен – вдвойне опасный противник.

Конь обучен откликаться на свист. А если человек погибнет, то хоть ни в чём неповинное животное останется цело.

Леонард собрал хворост, разложил костёр, но разжигать не стал. Принялся за создание защитного круга, чтобы двойник не застал врасплох. Единственная магия, которая действовала на этих тварей – магия сдерживания. Именно благодаря ей, чудовищами поначалу удавалось управлять.

Он начертил палкой круг, произнёс длинное заклинание. Несколько минут просидел с закрытыми глазами. Достал из маленького мешочка на поясе семь сухих и сморщенных головок чеснока. Разложил по кругу в тех местах, где проходила линия. После лег на бок, под голову примостил сумку с едой, а укрылся походным плащом. Крупного зверья бояться не стоило, двойник его давно уничтожил, а мелкое и само боялось человека.

Отдых перед серьёзным делом необходим. В последний раз, когда сражался с двойником, монстр сломал серебряный меч и Леонард чудом сумел распороть ему брюхо. А после семь часов просидел на верхушке дерева, ждал, когда тварь сдохнет. Двойник же пытался взобраться вверх, убить обидчика. Помешали запутавшиеся в нижних ветвях кишки.

Рядом с головой зашуршало. Леонард открыл глаза. Темно. На небе яркими свечами горели звезды. Луны не видать – значит стемнело недавно. Рядом с головой возилась маленькая тень. Фыркала и тяжело посапывала. Леонард вытащил из-под плаща руку, погладил храброго зверька по грубой щетине. Вместо того чтобы свернуться, ёжик возмущённо фыркнул и усерднее завозился в траве.

Леонард сладко потянулся. Скинул плащ и поднялся. В лесу стояла абсолютная тишина. Жуткая, гулкая, сводящая с ума. Двойник уничтожил всё живое в округе. И только смелый ёж фырчал и возился в траве под ногами. Леонард присел на корточки. Несколько минут искал в вещах кремень и огниво. Развёл огонь. Когда по поляне разлился слабый свет пламени, ёжик зашуршал по траве и скрылся в чаще. Без него стало тоскливо и одиноко. А главное страшно. Словно крохотное существо могло защитить от зла, созданного людьми против людей.

Леонард достал из сумки полбуханки черствого хлеба и головку сыра. Воды во фляге осталось мало. Перед тем как ложиться спать следовало поискать ручей. Решил не расстраиваться. Если двойник одолеет, то вода не понадобится.

Хлеб громко хрустел на зубах. Сыр оказался безвкусный. Воду допил всю. Пустую флягу кинул обратно в мешок. Из-за верхушек крайних деревьев показался нарождающийся месяц. Костёр потрескивал, заглушал гулкую тишину.

Двойник медлил.

От нечего делать Леонард принялся точить меч из стали. Серебряный клинок до прихода монстра доставать не стоило. Бывали случаи, когда твари, заприметив такое оружие, сбегали в другие земли. По пути, естественно, сеяли страх, панику, смерть и, что самое худшее, таких же монстров. Проблем от не вовремя оголённого серебряного меча могло быть неимоверно много.

Вдали ухнула сова. Залётная или очень шустрая, раз до сих пор жива. Месяц завис над головой. Лезвие уже стало настолько острое, что можно бриться.

А двойник медлил.

Закралось сомнение. А был ли он вообще? Леонард мысленно пробежался по тем свидетельствам на которые натолкнулся за последние два дня. Ошибки быть не могло. В этих местах точно водился монстр. И жил здесь долго. А башня Рассвета лучше всего подходила для логова. По крайней мере Леонард бы выбрал именно её местом пристанища. Оставалась крохотная вероятность, что двойника убили совсем недавно. История знала случаи, когда неподготовленные люди, без серебряного оружия расправлялись с этими тварями, сами не заразившись. Но это были сумасшедшие приступы удачи, такие улыбаются человеку лишь раз в жизни.

Месяц клонился к закату, скоро рассвет. А двойника нет. Леонард уверился, что монстр не появится, кто-то опередил и убил его раньше. Подкинул в костёр последний хворост. Широко зевнул и собрался лечь поспать.

– Здравствуй, любимый, – раздался за спиной голос, который он узнал бы из миллиона.

У Леонарда на мгновение прекратило биться сердце. Во рту пересохло, в груди похолодело, руки затряслись, будто после тяжёлого запоя. За пять лет он привык к любым сюрпризам от этих тварей. Кроме сокрушительного удара ниже пояса.

Медленно, словно боялся спугнуть мираж, повернулся всем телом. Перед защитным кругом стояло отродье из ночного кошмара, которому, вопреки логике, нашлось место под солнцем. Когда-то золотистые волосы местами вылезли, оставшиеся клочки походили на старую половую тряпку. Черты некогда прекрасного лица заострились. Зубы отросли, превратились в клыки. От белого подвенечного платья остался кусок серой ткани. Конечности перестали быть человеческими: руки заканчивались мохнатыми лапами с одним огромным шипом, способным пробить любой доспех; вместо ног из тазобедренных суставов росли шесть паучьих конечностей с когтем на концах. Благодаря им двойник поднимался и спускался по башне, а также мог передвигаться быстро и бесшумно.

– Здравствуй, – Леонард почувствовал, как предательская слезинка защекотала правый глаз.

– Сколько лет прошло? – двойник присела на землю, подложив все шесть лап под себя. Её кожа выглядела, как снег, а глаза поблёскивали при определённом повороте головы. Словно кошачьи.

– Пять. В этом году будет пять, – он опустил глаза. Чувствовал, что чем дольше будет смотреть, тем сложнее окажется убить.

– Пять лет! Как живешь? Всё также делаешь чучела на заказ? Ты здесь на медведя охотишься? – двойник поглядела на звёздное небо. – У тебя наверно семья есть… дети…

Леонард спрятал лицо в ладонях и несколько секунд молчал.

– Нет, – выдавил с трудом. – После твоего… я не женился.

– Отчего же?

– Я отправился искать ту тварь, что убила тебя, – он потянулся за серебряным мечом, положил к себе на колени. – А потом… потом начал убивать этих тварей за то, что они лишили меня… тебя, – потянул за рукоять, отблески костра заиграли на лезвии.

– Значит не на медведя, – голос бывшей возлюбленной не изменился, она, казалось, и не заметила угрозы. – Из-за меня ты начал убивать и меня же теперь хочешь… убить? – вздохнул двойник.

– Ты монстр! – Леонард чувствовал фальшь в словах. Они были чужие.

По левой щеке пробежала слеза, капнула на руку и скатилась в траву. Последний раз он плакал пять лет назад. Когда думал, что больше не увидит возлюбленную.

– А я ведь просто пытаюсь выжить, – дрогнул голос двойника. – Ушла подальше от людей, чтобы меньше убивать, но… Ты не знаешь, что такое голод!

– Это не настоящий голод. Это магическое наваждение, чтобы ты убивала.

– Я знаю, – грустно улыбнулась она. – Я когда-то была такой же как ты. С двумя ногами, руками и… красивая…

– Ты чудовище! – собрал он волю в кулак и поднял голову. – И ты уже не та, которую я любил, – выдавил из себя слова, тогда как сердце говорило совсем другое.

В свете догорающего костра Леонард впервые увидел слёзы в глазах двойника. Захотелось, как и прежде, обнять и утешить.

– Все эти годы я просила небо о нашей встрече. Память о тебе, единственное, что грело мою душу в этом лесу. В этих проклятых и холодных стенах башни. Но… Ты прав, – она опустила голову. – Я чудовище, если пять лет ждала чуда.

Леонард почувствовал, что действовать надо немедленно. Словно молния, вскочил. Занёс руку назад, чтобы колющим движением пробить монстру грудную клетку.

И заставить навсегда замолчать сердце.

Леонард завязал мешок с покупками. Ему не терпелось выйти из душной лавки. Окна хозяин помещения не открывал, боялся сквозняков.

– Четыре золотом, – полненький торговец пригладил тонкие усики. – Да и за прошлый раз доплатить десять серебром неплохо бы.

– Точно, – Леонард раскрыл кошель и высыпал на прилавок содержимое. Четыре золотых и семь серебряных. – Три буду должен, – подвинул деньги. Пустой кошель привесил обратно на пояс.

– Отлично, – расплылся в улыбке торговец. – Для хорошего человека не жалко. Кстати! – спохватился он. – Вы же, насколько я знаю, шкурами занимаетесь? Чучела хищников делаете? Медведи там, тигры и прочие опасные твари?

Леонард кивнул.

– Страшный вы человек! – с уважением посмотрел торговец. – Ходить на таких зверей, да в одиночку…

– Ближе к делу, – перебил покупатель.

– Дочь росомаху хочет. Живую. Точнее самца и самку, чтобы…

– Росомахами не занимаюсь. Тем более живыми, – оборвал Леонард. – В городе есть множество ребятни, которые вам с удовольствием их поймают.

– Ребятня притащила полуживого зверька, который через день издох! Зачем мне такое?! А если вы принесёте самца и самку, то я вам прощу три серебряных и кое-чего дам! – загадочно улыбнулся торговец. – Смотрите, – поспешно нырнул под прилавок, и через миг вынырнул с пузырьком фиолетовой жидкости. – По себе знаю, как работает! Опробовал! – хозяин лавки хитро подмигнул. – Новое изобретение столичных магов! Пол флакона себе, пол жене и на неделю… – закатил глаза. – Как в семнадцать лет!

Леонард открыл рот, но торговец поспешно перебил:

– Я не видел вашу жену, собственно, как и никто в городе, но уверен, что она самая красивая женщина в мире! Однако поверьте, если вы обновите ваши чувства, даже на неделю, то выиграете много! Отличная магия!

Леонард закинул мешок на плечо. Внутри грюкнули металлические рейки, которые вскоре должны превратиться в каркас для чучела. Подошёл к выходу.

– Ну так как? Договорились? – не сдавался торговец, дочь видимо допекла попрошайничеством.

– У тебя подобие магии. А настоящую ты с женой, наверное, и не испытывал.– Леонард открыл дверь. – Три серебряных отдам в следующий раз, – вышел из лавки.

Послесловие автора:

Этот рассказ участвовал в одном из сетевых конкурсов и вызвал волну вопросов: убил он её или нет?

Поэтому хочу сказать, что этот рассказ является своеобразным экспериментом, призывающим читателя задуматься над интеллектуальной составляющей книг, которые мы читаем. Прочувствовать на себе, как бывает тяжело «включить» мозги, после того, как они привыкли отдыхать.

Вся первая часть рассказа состоит сплошь из фантастико-фэнтезийных шаблонов и рассчитана на усыпление внимания читателя, который погружается в мир, вместе с героем собирается убить монстра. Однако, никакого интеллектуального наполнения эта часть не несёт.

Последний же абзац, наоборот, рассчитан на внимание, способность замечать и анализировать детали.

«…Вы же, насколько я знаю, шкурами занимаетесь? Чучела хищников делаете? Медведи там, тигры и прочие опасные твари?

Леонард кивнул.

– Страшный вы человек! – с уважением посмотрел торговец. – Ходить на таких зверей, да в одиночку…»

Первый намёк. Любой охотник вам скажет, что на тигра и на медведя ходить с мечом, луком, арбалетом и прочим колюще-режущим оружием – это к собственной смерти. Герой, конечно, убиватель монстров, поэтому смотрим дальше…

«…Дочь росомаху хочет. Живую. Точнее самца и самку, чтобы…

– Росомахами не занимаюсь. Тем более живыми»

Второй намёк. Тигров и медведей, он, значит, убивает, а какую-то росомаху поймать не может? А может просто для того, кто убивает тигров и медведей, росомаха мелкая дичь?

«Я не видел вашу жену, собственно, как и никто в городе»

Третий намёк. Все знают, что у него есть жена, но никто её не видел. Странненько. А, может, потому и не видел, что это монстр, который способен убивать тигров и медведей?

Именно поэтому герой и отказывает от предлагаемой ему «виагры». Он знает, что такое настоящая любовь…