Текст книги "Смерть на Кикладах. Сборник детективов №1"

Часть вторая

«Барашек патудо (остров Наксос)

1 барашек до 6 кг (с внутренностями)

1 кг зеленого лука

1 пучок укропа

1/2 кг твердого сыра

1/4 кг соленого свиного сала

1 чашка риса

2 чашки сливочного масла

соль, перец

Помыть и почистить барашка. Нарезать печень на небольшие куски и измельчить зеленый лук. В большую сковороду положить чашку масла и обжарить в нем печень и лук, затем добавить сало, рис, укроп, посолить, поперчить, налить немного воды и оставить на огне на 2—3 минуты. Затем снять начинку с огня, порезать твердый сыр на кусочки, добавить его в начинку и перемешать. Данной смесью начинить барашка и зашить толстой ниткой. Посолить и поперчить тушу снаружи и обмазать остальным маслом. Жарить 3 часа на медленном огне».

Из «Поваренной книги острова Наксос» Алекса Смолева.

Ровно через три часа в дверь номера постучали. Алекс открыл дверь. На пороге стояла очаровательная молодая гречанка и молча улыбалась, глядя на Смолева. Алекс, потеряв дар речи, смотрел на нее: красавица – огромные черные глаза, нежная кожа, белоснежная улыбка! Пауза начала затягиваться. Не стой столбом, одернул сам себя Алекс, ты же лингвист, скажи что-нибудь. Но девушка, насладившись его замешательством, сама первой произнесла слова приветствия:

– Добрый вечер! Меня зовут Катерина, я горничная, меня за вами прислала матушка Ирини. Я провожу вас к гостям! – все это она произнесла очень быстро, почти скороговоркой.

Первые несколько секунд Смолев в легком смятении соображал, что случилось, и почему это он вдруг стал понимать греческий как родной. Потом до него дошло, что девушка говорит на чистейшем русском языке, с едва уловимым акцентом.

Наблюдая его растерянность, Катерина весело рассмеялась, слегка закинув голову назад.

– Не удивляйтесь, я говорю по-русски, у меня мама русская, а папа грек, – также стремительно объяснила она. – Матушка Ирини сказала, что вы из России и вам будет приятно поговорить со мной на родном языке. Вас зовут Алекс? Не стойте же, Алекс, пойдемте, почти все уже собрались. Столы накрыты, вас ждут.

– Да, конечно, Алекс. Да, да, пойдемте, – пролепетал невпопад Смолев с опозданием, не ожидавший такого напора, и отправился вслед за своей провожатой. Девушка, оборачиваясь, рассматривала его своими блестящими черными глазами, то и дело прыская в кулак.

– Костас мне сказал, вы только сегодня прибыли на остров с дневным паромом, вам у нас уже нравится? – спросила девушка, развернувшись вполоборота, не снижая скорости. – Ой, чуть не забыла: спасибо вам за ресторан, мы обязательно воспользуемся вашим приглашением!

– Так вы – девушка Костаса? – догадавшись, с облегчением рассмеялся Алекс, наконец приходя в себя.

– Да, мы собираемся пожениться через два года, когда Костас вернется на остров после окончания Университета. А пока мы видимся на каникулах, когда он приезжает домой, и когда я приезжаю к нему в гости в Салоники, где он учится.

– На каком факультете он учится? – поинтересовался Алекс, стараясь не отставать от своей провожатой, взлетавшей по крутым лестничным пролетам с грациозной легкостью молодой серны.

– На сельскохозяйственном! Тут все учатся на сельскохозяйственном. Наксос кормит пол-Греции! Вы не знали? Что вы! Кстати, мама говорит, что вкуснее картошка растет только в Сибири, откуда она родом, а так на острове лучший в Греции картофель! Кстати, и сын матушки Ирини, Димитрос, тоже заканчивал этот факультет несколькими годами раньше. Вы с ним сегодня познакомитесь, главное, успеть, пока он трезв. Он прекрасный человек. Таким был работящим всегда! А какой заботливый сын! Но после смерти отца он редко бывает трезвым. Серди-и-тый, когда выпьет! Главное, чтобы они снова не сцепились с Константиносом, как три дня назад. Матушка Ирини сгорит от стыда перед гостями…

– Кто такой Константинос? – переводя дух перед последним марш-броском, спросил Алекс.

– Это родственник семьи… Какой-то дальний. Константинос Галифианакис, юрист. Так он всем представляется. Кажется, двоюродный брат покойного Георгиоса. Тот назначил его душеприказчиком. Он то ли адвокат, то ли нотариус – я в этом не разбираюсь. Одно могу сказать: неприятная личность! Ему за семьдесят, а он пытался меня лапать за коленки, когда я приносила кофе в номер. Он этот кофе пьет просто литрами и все время требует, чтобы именно я его обслуживала. Я не хочу скандалить и боюсь, если Костас узнает – так он его убьет! Противный старикашка. У него есть еще секретарь, Иоаннис Митрас. Молодой, но тоже наглый и высокомерный, зализанный такой весь ходит, напомаженный… аж плюнуть хочется! Как моя мама говорит: «каков поп, таков и приход!». Очень Димитроса боится, тот ему уже один раз врезал, когда он младшую из горничных прижал в углу. Как он скулил! Потом неделю не показывался, синяк запудривал. Константинос его ждет со дня на день с какими-то важными бумагами из Афин. Тоже в номере сидит, как паук, носа не высовывает, все к себе горничных вызывает по любому поводу… Если повторится, придется сказать Ирини, но она, похоже, ничего не может с ним поделать: он ведет себя здесь как дома. А я не хочу терять работу, мне здесь нравится. На острове работы вообще не найти! Да и здесь, похоже, последний сезон, – в голосе девушки ясно прозвучали грустные нотки.

– Да, мне Костас говорил, что вилла продается. Но вы, может, останетесь работать и при других владельцах, – сумел вставить слово утешения Смолев.

– Хотелось бы, я стараюсь, как могу. Если бы не этот противный Константинос. Скользкий он какой-то, как медуза. Скользкий и липкий, если вы понимаете, о чем я. Садовника нашего отчитывал, как мальчишку! А он сорок лет здесь трудится! Повариху довел до нервного срыва своими придирками. А с Димитросом у них почему-то просто война. Болтают, что все из-за завещания старого Георгиоса. Слава богу, Константинос из своего номера выходит очень редко, и сегодня его на ужине не будет. Уфффф… Ну вот мы и пришли! Ну, тут я вас покидаю, мне нужно помочь на кухне и за столом, а потом я к вам вернусь! – девушка почти втолкнула Смолева на террасу, где были накрыты столы, играла музыка, был слышен шум голосов и веселый смех, а сама, развернувшись на каблучках на 180 градусов, быстро исчезла.

«Вот это скорость», – подумал Алекс. «Пожалуй, я бы не выдержал. Я уже старый, мне нужен покой. Безмятежность и спокойствие. Спокойствие и безмятежность. И одиночество?», – с сожалением подумал он. «Ты ведь совершенно одинок. Не пора ли…». Но тут он сделал над собой усилие и прогнал дурные мысли, хоть и знал, что ненадолго. В последнее время они посещали его все чаще и чаще… Ну, а пока – спокойствие и безмятежность! И бокал хорошего вина. Похоже, его тут в достатке, отметил он, входя на террасу.

Вокруг накрытого стола, что практически делил террасу пополам, толпилось два десятка человек с бокалами в руках. Дверь в кухню то и дело распахивалась, изливая на присутствующих неземные ароматы тушеного мяса, чеснока, оливкового масла, специй и соусов греческой кухни; оттуда на террасу шустро сновали официантки, деловито накрывая на стол, который и так уже ломился от закусок, вина и многочисленных местных специалитетов.

Хозяйка виллы заметила Смолева и подошла к нему сама, держа под руку хмурого широкоплечего мужчину лет тридцати.

– Добрый вечер, – по-английски, с сильным акцентом произнес мужчина. – Я Димитрос, сын Ирини. Мы с мамой рады приветствовать вас на вилле «Афродита». Мы много слышали о вас от наших афинских друзей. Принимать вас – для нас честь и удовольствие. Мама говорит, – после короткой паузы, выслушав внимательно греческую скороговорку матери, – мама говорит, что вы обещали остаться надолго. Это хорошая идея! Вам у нас должно понравиться.

Мужчины обменялись рукопожатием. У Димитроса были широкие крепкие ладони крестьянина, привыкшего работать на земле. Он перестал хмуриться, даже заулыбался, но выглядел несколько потерянно, словно какая-то мысль не давала ему покоя.

– Добрый вечер! Мне у вас уже нравится, – улыбнулся Смолев. – А вечер еще только начинается! Чем это так божественно пахнет из кухни?

– О! Это фаршированный барашек на вертеле. – Димитрос перевел матери их диалог. Та разулыбалась, произнесла: «Патудо, патудо!», – снова ласково похлопала Алекса по плечу, сказала что-то Димитросу и отошла в сторону кухни.

– Маме надо проверить, все ли в порядке со столом. Давайте я представлю вас постояльцам, ведь впереди целый вечер.

Димитрос по очереди подводил Алекса к гостям виллы и представлял его как почетного гостя, успешного ученого, бизнесмена, – что еще там наплел Виктор встречающей стороне? Ну, берегись, старый приятель! – из далекой заснеженной России, большого патриота Греции (почему бы и нет, Смолев не возражал), желающего осесть где-нибудь на Кикладах.

Гости жали Алексу руку, искренне шумно удивлялись и не менее искренне радовались за него. Алекс нравился гостям. Им, впрочем, нравилось уже всё. Как сказал Димитрос, некоторые провели на террасе уже час, наслаждаясь местным вином, сырами, тимьяновым медом, фруктами и обществом друг друга.

Первой была греческая пара в преклонном возрасте, приехавшая отдохнуть с материка на остров. Когда-то они встретились здесь и полюбили друг друга. Вспоминая свое венчание в красивейшей белоснежной церкви Божьей Матери Филотийской и последовавшую за тем свадьбу пятьдесят пять лет назад, супруги даже прослезились. Гулял весь остров! Сейчас таких свадеб уже не играют, нет, не играют: кризис, да… Да и люди изменились, нет того веселья, радушия. Вот Ирини, хозяйка, одна из немногих, кто понимает толк в островном гостеприимстве. Говорят, она планирует уезжать. Какая потеря для острова, какая потеря, сокрушенно качали головами и разводили руками. Куда они будут ездить? Это печально: они так привыкли к этому дому, здесь всегда чтили традиции… Как Георгиос всех подвел, как подвел, а ведь еще совсем молодой, восьмидесяти не стукнуло, – жить, да жить!.. Димитрос немного утешил их, подарив им персональную бутылку ракомело для мужа и китрона для супруги. Греки обнялись и долго хлопали друг друга по спине, старушка снова пустила слезу.

Оставив стариков вспоминать былые дни под рюмочку ракомело, Димитрос подвел Алекса к паре молодых англичан из Борнмута: Лили и Джеймсу Бэрроу, историкам-археологам. Здесь Алекс оживился: он бывал в свое время по делам службы в Борнмуте и соседнем Пуле. Выпив по бокалу вина с англичанами и искренне похвалив прекрасные крабы и местные устрицы, которыми он наслаждался в Пуле, и отметив великолепные стейки в «Sun Cliff Hotel» в самом Борнмуте, которые он долго не мог забыть, Алекс поинтересовался, что привело чету Бэрроу на остров. Оказалось, что у Джеймса есть целая теория по поводу зарождения цивилизации на острове, он два последних года усиленно обучался дайвингу и готов обнаружить необходимые доказательства своей теории. Уже готовы и маршруты, есть договоренность с владельцем и капитаном катера. Если Алекс будет непротив, они будут рады пригласить его в свою компанию. Алекс выразил свою полную готовность, чем несказанно подбодрил и обрадовал англичан: видимо, все-таки в своих способностях дайвера Джеймс не был уверен до конца. Милые люди, обязательно схожу с ними в море, подумал Алекс. У него появилась мысль обойти остров целиком с моря, рассмотреть его как следует, а чета Бэрроу – прекрасная для этого компания.

Затем они подошли к испанской паре. Их Алекс запомнил по парому.

– Карлос Мойя, хирург, очень приятно, – протянул испанец руку Смолеву, и тот невольно отметил силу его рукопожатия: как клещами стиснул! – А это моя жена, Долорес. Вы же видите, она все время грустит, мне никак ее не развеселить.55
  «Долорес» – «скорбь», «печаль» – исп. (прим. автора)


[Закрыть] Жена махнула рукой в ответ на шутку мужа и сердечно поздоровалась с Алексом.

Смолев оценил каламбур испанца и смог, находясь от него вблизи, как следует его рассмотреть. Высокий, ростом повыше Алекса, прямой, жилистый, синьор Мойя производил впечатление сильного, волевого и благородного человека. Испанский гранд, окрестил про себя его Алекс. «От Севильи до Гренады», – понимаешь, – «в тихом сумраке ночей… раздаются серенады, раздается звон мечей!». Кружевного жабо ему не хватает к его седой эспаньолке и клинка работы толедских мастеров – и тогда хоть портрет пиши, в подражание Веласкесу. Типичный герцог Оливарес, одно лицо! И жена ему под стать, благородная синьора. Но почему столько тоски и печали в ее глазах? Словно что-то мучит ее и жжет изнутри.

Алекс в свое время побывал в Испании, был и в Севилье, и Гранаде, и Кордобе, Ронде, и много где еще. Испанская культура его завораживала, испанские вина, особенно из провинций «Rueda» и «Rioja», приводили в восхищение.

– Не ваш ли родственник случайно синьор Мендес Мойя? – на вполне приличном кастильском диалекте испанского языка поинтересовался Смолев. – Во время последней моей поездки по Андалусии я имел честь нанести ему визит в его замечательное винное хозяйство в окрестностях Гранады.

– Увы, нет, – оживился испанец. – Но я слышал о нем; его вина достаточно известны среди эко-виноделов. Андалусия – моя любовь! В Ронде я прожил несколько лет…

– Toros!66
  «быки, коррида» – исп. (прим. автора)


[Закрыть] – вмешалась было его жена, но он резко дернул головой, и она замолчала.

– Да, в Ронде старейшая арена для боя быков, – подхватил было Алекс. – Но я, к сожалению, никогда не был на корриде.

– У вас прекрасный испанский, – польстил Смолеву синьор Мойя, переведя разговор на другую тему. – Думаю, что у вас была большая практика. Редко встретишь иностранца, который с таким вниманием отнесся бы к культуре другой нации. У меня полное ощущение, что я беседую с соотечественником. Нам будет очень приятно провести с вами эти несколько недель здесь; будем рады пригласить вас на ужин, обменяться воспоминаниями. Надеюсь, вы расскажете нам о России: мне всегда хотелось знать как можно больше о вашей стране.

Смолев с чувством поклонился, Димитрос в свою очередь крепко пожал руку испанцу, поклонился его супруге, и они отошли.

– Предлагаю наполнить бокалы, – сказал Димитрос. – Только подождите, я принесу бутылочку вина с виноградников, которые… – тут он замялся на пару секунд и продолжил: – я знаю этот виноградник. Поверьте, вы оцените это вино!

Сказал и исчез, оставив Смолева одного. Но тот не успел соскучиться: неожиданно к нему присоединились вернувшаяся Катерина и та самая Мария, итальянка с парома.

– Знакомьтесь, это Мария, моя подруга из Италии! – весело представила свою попутчицу подруга Костаса. – А это господин Алекс Смолев, из России, тоже сегодня первый день на острове.

– Какое совпадение! – Мария протянула Алексу тонкую загорелую руку, и он ее осторожно пожал.

– Даже больше, чем вы думаете, – перешел Смолев на итальянский. – Мария, мы приплыли на одном пароме, я хорошо помню лекцию по истории, которую вы прочли своим друзьям-«балбесам». Так, кажется вы их окрестили? Где они, кстати?

Девушки дружно рассмеялись.

– О, с вами нужно быть начеку, господин Смолефф, – шутливо произнесла Мария, снова перейдя на английский ради Катерины. – Вы все слышите и все подмечаете! Может, вы сыщик? А балбесы на дискотеке, до утра их точно не будет, проснутся где-нибудь на пляже, в лучшем случае – найду их в прибрежной таверне к обеду.

– Удалось ли вам посетить ворота храма Аполлона?

В этот момент появился Димитрос с бутылкой вина и штопором. Катерина представила их с Марией друг другу. По лицу Димитроса было заметно, что появление Марии произвело на него огромное впечатление. Он открыл бутылку и разлил вино по бокалам, девушкам и Смолеву. Сам не пьет, что с ним? Сорваться боится, подумал Алекс. Вино, что принес Димитрос, очень сильно отличалось от домашнего вина, разлитого по бокалам на столе. Потрясающее вино, прозрачное, желтовато-соломенное, хорошо сбалансированное, с великолепным букетом. На вкус оно давало совершенно фантастическую гамму фруктов, цветов и меда. Алекс был поражен.

– И это местное вино? – спросил он.

– Да, и я даже знаю этот виноградник. Это вино делал мой отец. Это вино стоит в ряду лучших греческих вин, поверьте мне, я знаю в этом толк! – ответил Димитрос.

– Вино прекрасное, Димитрос. Я хотел бы поближе познакомиться с виноградниками острова, пообщаться с виноделами, мне это очень интересно, – высказал Алекс свое пожелание. – Могли бы вы мне в этом помочь, подсказать, направить к нужным людям?

– В любой момент, как пожелаете, Алекс, сочту за удовольствие! – похвала вину расшевелила сына хозяйки, настроение его заметно улучшилось, словно похвалили его самого. Внимательно наблюдавшему за ним Смолеву показалось, что присутствие девушек, особенно Марии, положительно повлияло на Димитроса. – Кстати, кто тут обсуждал Портару и в связи с чем?

– Да вот Мария хотела бы завтра на закате сходить к Портаре, но говорит, что ей просто не с кем, а одна в темноте она боится, такая трусиха, – быстро протараторила Катерина и наивно посмотрела на Димитроса широко раскрытыми глазами, едва сдерживая улыбку. – Ты же поможешь Марии? Она сама стесняется тебя попросить!

Мария смущенно, едва сдерживая смех, незаметно двинула подругу локтем, но та сумела сдержаться и сохранила невинное выражение лица. Было видно, как Димитрос от неожиданности смутился и растерялся. Покраснев, он промямлил что-то нечленораздельное: – Да, я, конечно, если только… Но я буду рад, но если… В общем, я – как вы… В смысле, я готов…

– Димитрос, ты блеешь, как барашек, что с тобой? Знаешь, что бывает с барашками на этом острове? Рано или поздно они попадают на вертел! – продолжала озорничать Катерина. – Попрошу-ка я своего Костаса, хоть он и младше тебя, научить тебя ухаживать за девушками!

Димитрос наконец понял, что девчонки над ним смеются, и сам рассмеялся с облегчением. Одного в смущении он не заметил, что в какой-то момент глаза Марии смотрели на него с ожиданием и надеждой. М-да, подумал Смолев, пропал сын хозяйки. Утонул в бездонных глазах итальянки. Села муха на варенье, вот и все стихотворенье. Да и сильно похоже, что взаимно.

В этот момент с лестницы на террасу, медленно ступая, поднялась еще одна пожилая пара. Было видно, что и мужчина, и женщина одинаково в глубоко преклонном возрасте. Одеты они были старомодно, на старушке был какой-то чепец и длинное темное платье; мужчина – в темном костюме несколько странного фасона. Они шли, крепко взявшись за руки: создавалось впечатление, что именно так, взявшись за руки, они и прошли всю свою долгую жизнь и оторвать их друг от друга просто невозможно. Хозяйка подошла к ним, взяла за руки и после короткого разговора на греческом, во время которого старик то и дело кланялся, повела их к удобным креслам, что были предназначены специально для них.

– Кто это? – не выдержал Смолев. – Это греки?

– О, это местная достопримечательность! «Талисман гостиницы», как называл их мой отец. Эта пара проживает в отеле уже около десяти лет. Никто не знает, кто они.

– То есть? – удивился Алекс.

– Вот именно так все и реагируют, – добродушно рассмеялся Димитрос. – Я имею в виду, что никто не знает, кто они на самом деле. А история такая: почти десять лет назад они появились на пороге виллы «Афродита» и о чем-то долго говорили с отцом. Они прекрасно знают греческий и, кажется, множество других языков: французский, немецкий, английский, итальянский, испанский. Уникальная пара! И еще – они оплатили проживание за десять лет вперед! Я помню, отец тогда сказал, что нам послал их сам Господь. Это помогло отцу выпутаться из сложных финансовых передряг на тот момент.

За десять лет вперед – это сильно! Не проще ли им было купить себе на острове небольшую квартирку, подумал Алекс. Деньги-то сопоставимые. Ничего себе, какая уверенность в своем здоровье в таком возрасте. Я вот не знаю, проживу ли я десять лет. Нет, хотелось бы и больше, конечно. Но, как известно, «человек предполагает…»

– Да кто же они, в конце концов? – не выдержала Мария, с интересом слушавшая весь разговор.

– Эту тайну мой отец унес с собой. Хотя я уже начинаю сомневаться, что он знал, кто они и откуда. Десять лет назад они представились отцу как чета Файер. Старика зовут Николас, его жену – Перренель. Замечательные старики. Моя мама их очень любит, вечно шепчется с его женой на кухне, пьют кофе. Несмотря на солидный возраст, старики совсем не обременительны для нас. Скажу больше, они никогда не болеют, видимо, со здоровьем у них все в порядке. Я думаю, что они откуда-то из Европы, с материка, решили осесть в Греции. Детей у них нет, из родственников – никого. Кстати, десять лет истекают уже через месяц.

– Мы не подойдем к ним? – спросил Алекс.

– О, это еще одно условие, которое мы неукоснительно соблюдаем, – рассмеялся Димитрос. – они общаются только с теми людьми, кого выбирают сами. Если к ним обращаются посторонние, с кем они не хотели бы общаться, старики сразу и бесповоротно глохнут, на том и заканчивается беседа.

Алекс хотел задать еще какой-то вопрос, но в этот момент под громкие аплодисменты гостей повара внесли огромный вертел с тушей барашка, установили его на специальные стойки над огромным подносом, куда стекал ароматный сок. Начали его разделывать, выкладывая сочные, ароматные, еще дымящиеся куски мяса на тарелки. Их быстро подхватывали официантки и стремительно разносили гостям.

Димитрос, извинившись, покинул Смолева и девушек и подошел к Ирини, стоявшей у стола с бокалом вина в руке.

Хозяйка начала говорить, Димитрос переводил с греческого на английский. Поприветствовав гостей, Ирини поблагодарила их за то, что они выбрали для отдыха виллу «Афродита» и, пожелав всем прекрасного вечера, пригласила к столу.

Пока гости рассаживались, в углу площадки заняли свои места музыканты в национальных костюмах и зазвучала греческая музыка. Чуть позже появились танцоры, веселье приняло новый размах.

В номер Алекс вернулся уже глубоко заполночь. Уснул, едва коснувшись подушки щекой.