Текст книги "Сталин. Очищение от «питерских»"

Девять лет мы уже бьемся над разрешением этой задачи, и эти девять лет служат лучшим залогом и доказательством того, что задача, поставленная перед нами, будет нами разрешена правильно и социализм мы построим.

«Назад движения нет!»

(Из речи С.М. Кирова на X партконференции Выборгского района 8 января 1927 года)

Товарищи! Я не думаю, что вы потребуете от меня, чтобы я подвел подробный итог проделанной вами работы. Я думаю, что такое требование было бы прежде всего несправедливо, потому что я не имел возможности все время присутствовать на вашей конференции, и кроме того я думаю, что вы в достаточной степени устали, для того чтобы подробно проходить еще раз но всем тем вопросам, которыми вы здесь занимались. Я думаю, что будет достаточно, если мы остановим свое внимание на самом главном, самом основном, самом характерном, что сопутствовало работе вашей конференции.

Я думаю, что как здесь, так и на других районных конференциях нашей организации нельзя не отметить прежде всего, что наши конференции проходят чрезвычайно организованно и активно. Как будто и то и другое обстоятельство не являются особой заслугой, как будто мы за долгие годы нашей работы уже привыкли проводить наши партийные конференции в достаточной степени организованно и в достаточной мере активно, но тем не менее все товарищи единодушно свидетельствуют о том, что проходящие сейчас конференции отличаются от всех прошлых особой активностью и организованностью. Нет ни тени той официальщины, я бы сказал, казенщины, которой, к великому сожалению, многие из наших конференций были не чужды. Дело протекает действительно так, как оно должно протекать при соблюдении настоящих принципов нашей внутрипартийной демократии. За все время работы наших конференций, насколько мне приходилось слышать, я не слыхал ни одного выступления, где бы по адресу нашей организации бросили бы упрек в том, что мы неправильно или недостаточно проводили внутрипартийную демократию. Очевидно, мы действительно вступили в такую полосу проведения этого лозунга, которая целиком и полностью отвечает основным требованиям нашей большевистской практики и нашей большевистской тактики.

Невольно вспоминаются те пророчества, которые раздавались но адресу нашей организации год тому назад, после того огромного, совершенно исключительного обновления, которое произошло в нашей организации. Когда мы на руководящую роль выдвинули огромную массу новых партийцев, когда мы наш партийный актив обновили на пятьдесят процентов, когда мы в еще большей степени обновили наши вышестоящие партийные органы, – вы помните, со всех сторон, изо всех углов от нашей оппозиции раздавались предостережения о том, что мы не сумеем в этой огромной организации свести концы с концами, что та встряска, которую пережила Ленинградская организация, и все то, что произошло потом, гарантируют-де неизбежный провал работы в этом огромном городе, который составляет, по числу членов партии, одну десятую часть всей великой Всесоюзной коммунистической партии.

Я думаю, прошлый год служит достаточным объективным свидетельством, позволяющим решительным образом отбросить все эти пророчества. Опыт показал как раз обратное. Опыт показал, что обновление и вовлечение новых и новых, хотя и молодых, кадров в дело партийного строительства не только не помешало, не только не затормозило нашей советской, партийной, хозяйственной и всякой другой работы, а, наоборот, влило новую струю в деятельность нашей организации. И это потому, что мы правильно сумели осуществить основные директивы нашей партии, мы сумели действительно сплотить по-настоящему, не за страх, а за совесть, нашу организацию. Та дружная работа, которую мы наблюдаем на всех конференциях, явилась результатом именно этого сплочения. Результатом этого же явилось и то, что многие десятки товарищей записываются в прениях по всем докладам, поставленным на наших районных конференциях. Товарищи совершенно открыто, прямо и смело выступают, принимают участие в обсуждении всех основных вопросов и указывают на ошибки, допущенные нашими руководящими органами. Делается все это с полным, открытым желанием со стороны каждого члена партии помочь своим опытом, своими наблюдениями, выправить те изъяны и ошибки, которые, несомненно, за год работы нашей организации имели место.

Я думаю, что, подводя итоги нашей годовой работе, нам отнюдь не следует успокаиваться на тех достижениях, которые мы сейчас имеем. Наоборот, проделав эту первоначальную работу и организовав членов нашей партии действительно настоящим образом, нам необходимо сейчас повести еще более упорную, еще более углубленную работу.

Характерной чертой в критике деятельности губернского комитета партии и районных комитетов являлись требования со стороны многих товарищей, выступавших здесь и на других конференциях, о том, чтобы нам сейчас наиболее отчетливо, полно и организованно поставить и развить нашу массовую работу. Все указания, которые мы слышали, в подавляющем большинстве носят совершенно практический и целесообразный характер.

Необходимо отметить также и то, что, учтя опыт прошлого, нам надо будет и партийную учебу, о которой мы очень и очень много говорим и очень много хлопочем, поставить, наконец, действительно на настоящие рельсы. Это работа очень трудная, мы прекрасно себе отдаем в этом отчет, и тем не менее поднять эту работу нам нужно во что бы то ни стало. Всю нашу формальную и неформальную партийную учебу, очевидно, надо будет еще и еще раз пересмотреть в смысле ее форм и программ, и поставить дело так, чтобы всю нашу стотысячную организацию вынести на настоящий, сознательный коммунистический путь. Надо добиться во что бы то ни стало того, чтобы все члены нашей партии и все кандидаты в члены были бы действительно вполне сознательным передовым отрядом того огромного костяка пролетариев нашего Союза, который работает здесь в Ленинграде. Еще раз повторяю, что это задача тяжелая, трудная, но необходимость разрешения этой задачи видна хотя бы из того опыта, который мы с вами пережили. Можно без преувеличения сказать, товарищи, что трудности нашей внутрипартийной борьбы в огромной степени зависели именно от того, что недостаточно подготовлены были широкие кадры членов нашей партии. Именно поэтому мы очень часто с таким трудом усваивали и внедряли в отдельные звенья нашей партии положение, выдвинутое теперь особенно выпукло, – о строительстве социализма в нашей стране.

* * *

Хочется мне также сказать несколько слов по поводу пророчеств и предупреждений, которые нам в свое время делали представители нашей почтенной оппозиции и которые они, к великому сожалению, продолжают делать и до сих пор. Вы, товарищи, помните, в чем нас обвиняли, вы помните, что нам предсказывали перерождение основных кадров нашей партии, вы помните, что нам грозили термидором, вы помните, что нам указывали на то, что мы сбились с классовых пролетарских рельсов и маленько-помаленьку, этаж за этажом, начинаем уступать мелкобуржуазной стихии, что мы стремительно идем навстречу запросам возрождающейся якобы у нас с громадной быстротой буржуазии.

Посмотрите, товарищи, что происходит па практике. В той работе, которую вы проделали здесь на конференции, оценивая деятельность нашей Ленинградской организации, вы видели, что в составе нашей организации насчитывается 75 % рабочих. Организация эта сумела выдвинуть за этот год огромную глыбу нового партийного актива в составе свыше 13 тысяч человек, в громадном, подавляющем большинстве пролетариев. Отсюда оппозиция делает вывод о неизбежности термидора!

Вы имели возможность увидеть огромную работу, проделанную Ленинградской организацией среди беспартийных рабочих. Охват этой широкой массы хотя бы нашими профсоюзами к настоящему моменту достиг того, что мы имели организованные активные кадры в наших профсоюзах, насчитывающие 75–80 тысяч человек и на 99 % состоящие также из пролетариев. После этого нам говорят, что наша партийная политика складывается таким образом, что мы все больше и больше теряем классовую линию и катимся под откос мелкобуржуазной стихии! Нужно быть сумасшедшими или слепыми, чтобы не видеть того, что сейчас совершается у нас. Лучшие головы, все, что имеется лучшего в рядах нашего рабочего класса, в огромной степени привлечено сейчас если не к нашему партийному строительству, то к широкой профессиональной работе или вовлечено в громадную строительную работу в наших советах. В подавляющем большинстве эти работники входят в тот передовой отряд, который создает и поднимает на своих плечах наш пролетариат, – и после этого нам говорят, что мы идем к термидору, что нам грозит мелкобуржуазное перерождение, что мы сошли с ленинских рельсов и скатились куда-то в мелкобуржуазное, нэпмановское болото!

Остается только пожалеть, что наши оппозиционные генералы, пребывающие сейчас на положении генералов в отставке, в силу разных соображений не имеют возможности наблюдать действительную жизнь нашей партии. Нужно сказать, что и прежде они отличались тем недугом, что, занимая очень высокие и ответственные посты, имея в своих руках громадный аппарат, для того чтобы чувствовать биение пролетарского революционного пульса, – они этого пульса не чувствовали, они жизни, деятельности и чаяний нашей партии не знали.

Именно поэтому они зашли в тот тупик, в котором пребывают и сейчас.

Я думаю, товарищи, что надо будет в заключение сказать: тяжелую пору пережили мы с вами за этот истекший год и особенно за первую половину его. Много энергии и сил мы потратили для того, чтобы действительно обеспечить себя от тех покушений, которые были совершены на основные положения пашей ленинской пролетарской тактики.

Мы эти испытания, эту борьбу выдержали с честью, и здесь я – не в комплимент, а по большевистской совести должен вам сказать, что вам, коммунарам Выборгского района, в этом отношении принадлежала – и будем надеяться, что и впредь будет принадлежать– первая и исключительная роль. Вы, товарищи, были теми, которые, несмотря на специальное окружение, в котором оказался в свое время Ленинград, несмотря на то, что здесь развилась в свое время зараза оппозиции, начиная от губ-кома и кончая самыми маленькими ячеечками па предприятиях, – вы были тем ленинским оазисом, который оказался настолько могучим, настолько твердым, настолько выдержанным, что эта широкая оппозиционная волна встретила жестокий и решительный отпор именно здесь – со стороны коммунаров Выборгского района, имеющего в своем составе квалифицированнейшие и испытаннейшие кадры ленинградского пролетариата.

Я думаю, что мы – вся партия в целом – вправе требовать от города Ленина, чтобы он нашей миллионной коммунистической партии. Я думаю, что уроки этого прошлого для нас не пройдут бесследно. Нельзя, товарищи, закрывать глаза на то, что ждет нас впереди. Нет ни малейшего сомнения, – как бы нас в этом ни старались разубедить представители достопочтенной оппозиции, – нет ни малейшего сомнения в том, что мы с вами стоим на правильной, верной, ленинской дороге. На эту дорогу мы вышли девять с лишним лет тому назад. Не раз были случаи, когда нас с этой дороги хотели сбить, когда хотели менять те верстовые столбы, которые поставлены по дороге к социализму. Не помогло. Мы, товарищи, находили всегда правильную дорогу.

Но не подлежит также никакому сомнению, что впереди нам придется пережить еще очень много внутренних и внешних затруднений. Возможно, что нам еще и еще раз, по мере продвижения вперед, придется пересматривать основные положения нашей тактики. Но я думаю, что тот опыт, тот урок, который наша стотысячная организация имеет в прошлом, даром не пройдет. Я думаю, что мы этот опыт сумеем использовать и в будущем для того, чтобы в самые трудные, в самые ответственные минуты жизни нашей партии нам с вами оказаться на достойных позициях, на достойных местах.

Мы уже проделали слишком большую работу, чтобы история смогла свое колесо повернуть назад. Нет, назад движении нет! Или вперед к социализму, к освобождению трудящихся, или к гибели всего человечества. Другого выхода сейчас, товарищи, нет. Мы явились первыми в этой борьбе, сделаем же все, чтобы первыми и остаться на этих почетных позициях.

«В упорной борьбе с оппозицией…»

(Из доклада С.М. Кирова о работе Ленинградского губкома ВКП(б) на XXIV губернской партконференции 27 января 1927 года)

Товарищи! Прежде чем доложить о практической работе губернского комитета партии за истекший год, я считаю необходимым изложить перед вами общую обстановку, в которой приходилось работать губернскому комитету. По этому поводу говорилось у нас достаточно много и достаточно часто, поэтому я буду краток. То время, которое мы пережили, войдет в историю не только нашей организации, но и нашей партии в целом, ибо эта эпоха действительно во всех отношениях является исключительной. Еще до XIV съезда нашей партии мы вступили в новую полосу партийной работы. Вы знаете, что эта полоса первое время сопровождалась целым рядом хозяйственных затруднений, и я думаю, товарищи, что эти затруднения явились основной предпосылкой того перелома, который пережила впоследствии наша партия. Теперь уже полностью мы дали себе ясный и точный отчет в тех новых задачах, которые стояли перед нашей партией. И как раз тогда в отдельных рядах нашей партии стали замечаться совершенно определенные колебания.

Вы помните, с чего все началось. Началось с того, что отдельные товарищи, представлявшие тогда еще не совсем отчетливо организованную оппозицию, стали нам указывать на якобы происходящее совершенно определенное перерождение отдельных членов ЦК; потом мало-помалу оппозиционная фантазия стала развертываться, и перерождение приписывалось уже Центральному Комитету в целом. В дальнейшем на фоне все более и более ярко выступавших хозяйственных затруднений стали раздаваться голоса о том, что не только Центральный Комитет, а и вся партия, дескать, переживает страшную болезнь перерождения. Оказалось, что во всей нашей миллионной партии только несколько человек ясно представляли себе те задачи, которые стояли перед партией, все же остальные уклонились в сторону заигрывания с кулаком, с нэпманом.

«Зоркий» глаз наших оппозиционеров, вы помните, видел, как постепенно эта волна мелкобуржуазной стихии стала захлестывать сначала нижние, подвальные, этажи нашей социалистической храмины, а потом помаленьку полезла и в первый этаж. И нам предрекали, что пройдет немного времени, как мы, чудаки, не замечающие процессов нашей жизни, окажемся на чердаке этой социалистической храмины и, высовываясь из окон, будем с растерянными жестами кричать «караул».

Все это, товарищи, не басни, не сказки, а действительное изображение оппозиционных взглядов. Как ответила наша партия на это? Помимо той работы, которую мы вели внутри нашей партии для защиты основных положений ленинизма, для защиты нашей партии от раскольнической политики, ЦК нашей партии, вместе с огромным, подавляющим большинством ее, вел кропотливую, упорную работу по преодолению хозяйственных затруднений.

Затруднения были в достаточной мере серьезны. Но ЦК партии и вся наша партия не шарахались из стороны в сторону в обстановке этих затруднений, а постепенно, идя от одного хозяйственного фронта к другому, составили себе достаточно точную, достаточно отчетливую программу того, как вывести на новые рельсы дальнейшего развития паше народное хозяйство. И, несмотря на то, что оппозиция обстреливала наши основные командные высоты, ЦК нашей партии сумел в достаточной степени отстоять их.

Вы помните, мы выдерживали натиск и на политику внешней торговой монополии, и на нашу внутрихозяйственную линию, и на другие звенья нашей работы. И вот, товарищи, со времени XIV съезда нашей партии, когда эта борьба приняла особенно острые формы, ничем уже не прикрытые, когда представители нашей оппозиции достаточно развернули свой махровый символ веры, – за год, который прошел, сейчас это можно уже твердо и определенно сказать: мы не только поняли, какие вопросы являются узловыми в нашей хозяйственной жизни, но мы, несомненно, наметили совершенно правильное, совершенно отчетливое разрешение этих вопросов. Я не хочу сказать, что сейчас у нас на фронте хозяйственной работы, которую я считаю основной в данную эпоху, решены все вопросы. Отнюдь нет. Вопросов еще масса. О них мы слышали и услышим еще не один раз. Каждый новый наш шаг будет выдвигать новые и новые задачи. Но я хочу сказать, что основная линия этой переходной эпохи к социализму намечена нами, несомненно, совершенно правильно, твердо и определенно.

* * *

Я думаю, что это обстоятельство явилось решающим в деле окончательной ликвидации того относительного влияния, которое в некоторых частях нашей партии имела оппозиция. Не буду скрывать, товарищи, – это факт совершенно определенный, – что было время, когда представители оппозиции свили себе гнездо здесь у нас, в Ленинграде, на первый взгляд, казалось, достаточно прочное гнездо. После того как мы в организации проработали итоги XV конференции нашей партии, мы сумели окончательно выяснить, каково же было влияние оппозиции в нашей организации. Я приведу небольшую справку о том, во что вылились в конечном счете надежды объединенной оппозиции.

Мы провели широчайшую кампанию по разъяснению и популяризации решений XV Всесоюзной партконференции. На всех фабриках и заводах мы самым тщательным образом разъясняли членам нашей партии эти решения. Что же оказалось? Оказалось, что против решений XV конференции голосовало во всей нашей более чем стотысячной организации всего-навсего 27 человек, воздержалось при голосовании этих решений 69 человек. Таким образом, во всей нашей свыше чем стотысячной организации не разделяло точку зрения нашей партии после XV конференции всего-навсего 96 человек.

Но, товарищи, какая бы хорошая семья ни была, но нельзя себе представить такую семью, чтобы не было в ней урода. Мы не будем стыдиться того, что в нашей огромной, стотысячной семье после XV конференции оказалось еще 96 маленьких уродов, которые не разделяли общей линии нашей партии, нашей организации.

Я все-таки думаю, что, несмотря на такую «устойчивость» этих 96 человек, не все они неизлечимы. Я думаю, что мы все-таки сумеем еще принять кое-какие меры и порядочное количество из этих 96 человек постараемся вылечить.

Я не думаю, что они окончательно искалечены, тем более что опыт нашей работы показал, что иные, как будто безнадежные в этом отношении люди потихоньку-помаленьку, при свете той работы, которую мы здесь проделали, все-таки усвоили настоящую ленинскую линию нашей партии. Тут, товарищи, дело не в нашей ловкости, не в нашем искусстве обращать на путь истинный этих заблудившихся товарищей, возвращать их в наше ленинское лоно. Дело заключается в конечном итоге в самой реальной объективной обстановке.

Можно сказать одно. Вся наша девятилетняя работа совершенно отчетливо показывает, что других путей работы и деятельности, чем те, которые практиковались партией и ЦК, найти нельзя. И все те рецепты, которые предлагали нам старая, новая, новейшая», и всякие прочие оппозиции, все-таки, в конечном итоге, оказались фальшивыми, поддельными рецептами, и как наша партия, так и рабочий класс в целом достаточно быстро в этом деле разобрались. Но было бы, конечно, товарищи, совершенно неправильно, не по-большевистски, не по-ленински, успокоиться на том, что объективное соотношение сил, дескать, говорит за нас, наше дело обеспечено и мы можем сидеть совершенно спокойно. Это, конечно, было бы неправильно, и мы – губернский комитет партии – отнюдь не поступали так.

После XIV съезда нам в Ленинграде прочили развал и распад, всякое партийное столпотворение. Нам говорили, что пройдет энное количество времени, пока мы сумеем создать нечто похожее на организованное партийное целое здесь, в Ленинграде. Невзирая на все эти предрекания, невзирая на то, что многие из испытанных старых специалистов организационной партийной работы от нас отвернулись, – правда, часть из них нам пришлось самим «отвернуть» от нашей партийной работы, – мы все-таки терпеливо занялись восстановлением рядов нашей Ленинградской организации. И здесь, товарищи, необходимо отметить, что, несмотря на всю сложность обстановки, мы все-таки находили время для того, чтобы не забывать и другие отрасли нашей работы. Но упор мы взяли главным образом на эту внутреннюю партийную работу.

* * *

Подводя сейчас итоги этой работы, мы видим ее результаты. Я бы хотел обратить ваше внимание на прошедшие недавно районные конференции нашей организации. Старожилы, которые хорошо знают Ленинградскую организацию, говорят, что происходившие районные конференции действительно чрезвычайно отличались от прошлых конференций.

Первое и главное, что бросается в глаза, это громадная активность и действительно настоящая ленинская организованность, которую мы наблюдали на этих конференциях.

Чем губернский комитет достиг этого? Прежде всего тем, что мы после той встряски, которая происходила в Ленинграде, взяли настоящий, ленинский курс на проведение внутрипартийной демократии.

Мы сделали все для того, чтобы дать возможность всей организации понять настоящую сущность этой самой внутрипартийной демократии.

Мы начали с того, что стали держать в курсе дел всей нашей партийной жизни не только верхушку, не только организационных командиров, но мы старались жизнь и деятельность Центрального Комитета сделать достоянием всей нашей организации.

Ивы помните, – мне это неоднократно приходилось говорить, скажу и здесь, – что, когда оппозиционеры упрекали нас из-за угла, что мы учиняем всякие нажимы, прижимы, зажимы, что мы держим постановления ЦК в кармане, что мы по особому отбору знакомим членов партии с его постановлениями, – мы отвечали, что эти обвинения вздорны.

Мы старались поставить дело так, чтобы каждый член партии по возможности и, само собой понятно, каждый активный член партии обязательно был знаком не только с решениями, вынесенными ЦК и Политбюро нашей партии, но чтобы каждый знал, чем продиктованы эти решения, чем они вызваны.

Вот эта работа наряду с тем, что мы действительно развернули выборную систему в нашей организации, позволила нам в сравнительно короткий срок сделать так, чтобы все, что проделано нашей партией, было сознательно воспринято всеми членами нашей организации.

И вот, когда мы на районных и уездных конференциях подводили итоги нашей работы, то видели, что ни один из членов партии не пожаловался на то, что он недостаточно осведомлен или что та организация, которую он представлял, недостаточно осведомлена о жизни и деятельности нашей партии, – таких заявлений мы на наших конференциях не слышали. Из многочисленных выступлений, которые были по докладам о работе губкома и райкомов, – а выступавших было 11 % по отношению ко всем присутствующим, – мне помнится, только один товарищ на одной из райконференций пожаловался на недостаточную внутрипартийную демократию у нас в организации, но этот товарищ решительно никем не был поддержан. Каждый видел, что тут что-то не так, что это заявление не соответствует действительности.

Сейчас мы имеем в Ленинграде хорошо организованный партактив. Вы помните, что по адресу нашего партактива тоже раздавались чрезвычайно нелестные характеристики. Говорили, что мы опираемся на каких-то молокососов, что мы ничего не понимаем во внутрипартийной «механике». Второй упрек был совершенно правилен. Бывшие руководители Ленинградской организации слишком большое внимание уделяли этой внутрипартийной механике. За этой механикой они проглядели самое ценное. Когда мы эту механику немного ковырнули, то оказалось, что на ней далеко не уедешь. Поэтому мы, воспитывая наш актив, не делали упора на внутрипартийную механику, хотя ее не забываем и забывать ее нельзя. Мы всю работу направляли вглубь, и сейчас мы имеем достаточно твердый кадр людей, которые являются проводниками наших партийных заданий в наших цехах и в наших звеньях.

* * *

Но все-таки было бы ошибкой думать, что как в отношении разрешения хозяйственных, так и внутрипартийных задач все было сделано на все сто процентов. Я думаю, что этого нет. Верно, что представители так называемой объединенной оппозиции пребывают в исключительном одиночестве, это верно, но сказать, что они, сидя в этом одиночестве, совершенно разочаровались и что они не смогут лишний раз воспользоваться какими-нибудь новыми затруднениями, нельзя.

Я знаю, что мы имеем целый ряд разного рода документов, в которых люди говорят, что они впредь будут партийными паиньками и что если они не будут стоять перед партией во фронт, то будут достаточно вежливы по отношению к большинству и к ЦК партии. Но время от времени появляются признаки, которые показывают, что работа в подполье совершается.

На днях, накануне нашей губпартконференции, мы от одного из наших товарищей получили заявление, где он рассказывает, что приехал из Ульяновска (в Ленинграде действуют главным образом приезжающие) испытанный, старый троцкист, который теперь является твердокаменным «объединенным» оппозиционером, и рассказывал здесь следующее (у меня есть официальное заявление): «Мы вовсе еще не смотали удочки, как любил выражаться Зиновьев; нет, мы, видя, что погода неблагоприятна, решили, что нужно выждать и отдышаться». И вот этот человек рассказывает о плане оппозиции, примерно, в таких выражениях: «Мы получили директиву, – говорит он, – никогда открыто не выступать, а вести подготовку к XV съезду партии и притом так, чтобы это не было ни для кого заметно. Мы имеем директиву выдавать себя за стопроцентных сторонников большинства ЦК, с тем чтобы получить доверие, добиться мандатов на партсъезд, а там голосование покажет».

Какое будет голосование, что оно покажет на XV съезде, я думаю, мы гадать не будем. Мы знаем, что показало голосование на XIV съезде, на XV партконференции. Не в этом, конечно, дело. Дело в том, что, как видите, надежда еще теплится помаленьку. Вы, конечно, как достаточно испытанные большевики-ленинцы, понимаете, что такого рода тактика – мы сейчас себя выдадим за стопроцентных большевиков-ленинцев, нас выберут на партсъезд, а там мы покажем, – недопустима. Мы тоже достаточно стреляные зайцы во всех отношениях, и только потому, что ты сейчас заорешь на всех углах и перекрестках о том, что ты стопроцентный большевик, мы тебя прямо на съезд, а потом в ЦК, потом, быть может, и Политбюро не выберем. Таких чудаков у нас в партии нет. По-моему, это продиктовано больше отчаянием, чем твердой надеждой добиться успеха. Но так или иначе, казать сейчас, что теперь все гладко и спокойно, этого сказать нельзя. Конечно, надо как на хозяйственном фронте, так и на внутрипартийном в достаточной степени быть начеку, продолжать работу, которую мы вели. Надо вести последовательную работу по все более глубокому внедрению основ ленинизма в сознание широких слоев чашей партии. Эту работу мы должны продолжать по-прежнему.

* * *

Теперь, в заключение, об основном правиле всей нашей работы. Все наши задачи мы будем разрешать хорошо при одном непременном условии, о котором нам напомнило недавно оглашенное письмо товарища Ленина – письмо, написанное еще в 1922 году. В письме этом товарищ Ленин говорит о той важнейшей части в нашей работе, которая называется проверкой решений. Я думаю, что не будет ошибкой сказать, что наверное и Адаму было известно, что можно на досуге посидеть и вынести то или другое решение по поводу того или другого вопроса. Правда, иногда трудно бывает вынести решение, но не так трудно все-таки, как провести его в жизнь, – тут выходит сложнее. Не знаю, по этим ли причинам или по другим, у нас на практике сплошь и рядом бывает так: решаем сдать в комиссию; комиссия выбирается, собирается, обрабатывает вопрос, выносит решение, мы ставим штамп– и дело готово. А как дальше дело идет– это вопрос, и большой вопрос.

Не подлежит никакому сомнению, что из тех многочисленных постановлений, которые вынес губернский комитет партии даже по чисто партийным делам, наверное порядочный процент лежит втуне: повертели, посмотрели, решили, что больно длинно написано, когда-нибудь в другое время проведем. И так по всем линиям. От проверки решений мы в ближайшее же время перейдем к настоящей постановке работы. Если бы можно было поставить дело таким образом, чтобы по каждому ответственному решению сверху донизу проследить, как идет дело, где надо урезать, где, наоборот, нажать и все такое прочее, то мы прекрасным образом овладели бы громадным механизмом, который у нас имеется, и это было бы лучшей формой борьбы с бюрократизмом. Сидя в кабинете, не все представляешь, как где происходит дело. Выходит: дал задание– и до свидания. Записал для статистики, что этим вопросом занимался. Если действительно будем проверять, по крайней мере, главные решения, проверять прохождение исполнения этих решений, то дело пойдет покрепче: если исполнено – хорошо, если не исполнено – то почему, что мешает, где неладно, где жмет?

Тут перед нами встает вопрос о подборе работников и более подходящей расстановке сил. Если неправильна организация, сама по себе она тормозит дело, надо ее пересмотреть. В той работе, в которой все расставлено по своим местам, нечего открывать новых Америк и заниматься сверхпроблемами, а нужно повседневно строить наше социалистическое общество. На фабриках, заводах, мастерских, дорогах– где угодно эта повседневная работа по проверке решений имеет колоссальное значение.

Если мы с вами сумеем эту работу поставить, – а ее надо поставить, – это будет лучшей формой изучения всего нашего советского механизма и борьбы со всеми болячками, которые у нас есть.

С этими болячками бороться надо правильно. На XV партконференции говорили, что, если дело останется в таком же положении, мы можем прямо задохнуться, – слишком большая страна и слишком сложный, запутанный механизм создали мы. Надо как-то его привести в более, как теперь принято выражаться, четкое состояние, чтобы в этой огромной машине, которая управляет по всем линиям нашей 150-миллионной страной, каждый механизм и каждая шестеренка были отчетливо видны не только контрольным органам, но и всем трудящимся. Только при этом условии мы сумеем действительно еще и еще больше привлечь к нашей тяжелой и в высокой степени ответственной работе ту громадную, многомиллионную массу трудящихся, которая имеется в нашей стране.

Если такую задачу выполним, это будет настоящей похоронной песней тем, которые квакали, что все у нас валится, что все рушится, перерождается и термидор на голову сыплется. Избавились, никаких термидоров! Помаленечку из хозяйственных ухабов выходим. Даже в таком вопросе, как с мужиком, который зажал хлеб, вышли. Теперь ничего, – как бы не сглазить. Я думаю, что не сглажу. Дело наладится, потому что стали смотреть в глаза действительности – такой, какая она есть. Еще увидим впереди не такие вещи. Если от каждой штуки будем шарахаться в сторону, будем кричать, что перерождаемся, что рабочий класс стал консервативным, – тогда нужно искать другой рабочий класс. Подожди, мол, когда народится другой, и с ним делай революцию.