Текст книги "Против Кремля. Берии на вас нет!"

Народное образование всё более сводится к обязательному пению и необязательной физкультуре. Что же до высшего образования, то если в СССР студенты учились, порой подрабатывая, то в «Россиянии» студенты работают, как-то подучиваясь. По ряду опросов, Московский государственный университет из первой пятёрки университетов мира при СССР переместился в низ первой сотни.

Охрана здоровья и медицина… Когда-то, во времена Сталина, Запад с завистью смотрел на то, как в СССР развивается совершенно новый тип здравоохранения – профилактическая медицина. Сегодня, по разным оценкам, то ли каждый третий, то ли даже каждый второй диагноз в РФ является заведомо неправильным.

Клятву Гиппократа впору заменять присягой Шейлоку, шекспировскому купцу, требовавшему в счёт уплаты долга фунт живой человеческой плоти. Впрочем, кадавр капитализма, властвующий сегодня и в «Россиянии», сделал метафору реальностью, превратив в товар живые человеческие органы и тельца младенцев.

Жильё… Средний срок его бесплатного получения составлял в СССР десять лет. При этом в СССР было реальным выполнение к 2000 году такой жилищной программы, когда проблема жилья была бы решена практически полностью. Сегодня для 90 процентов «дорогих россиян» жильё – одна из наиболее больных проблем, как и полноценный отдых не на «шести сотках», а на курорте.

Физическая культура и спорт… Советский спорт был одной из ярких черт жизни СССР и мира, а выдающиеся советские спортсмены даже внешне олицетворяли созидательность нового строя.

Футболисты Лев Яшин, Олег Блохин и Слава Метревели, гимнастки Лариса Латынина и Людмила Турищева, штангисты Юрий Власов и Давид Ригерт, легкоатлеты Валерий Брумель и Валерий Борзов, боксёр Валерий Попенченко, хоккеисты Всеволод Бобров, Борис Майоров, Анатолий Фирсов покоряли соотечественников и иностранцев не только спортивными успехами, но и особым обаянием советского характера.

В СССР ежегодно проводились десятки чемпионатов мира и Европы. Для «Россиянии» подобные события с самого начала её «существования» стали редчайшими. Давно превращённый из спортивного в массмедийное мероприятие чемпионат мира по футболу, который предполагается провести в «Россиянии», оказывается яркой заплатой на ветхом рубище «россиянского» «спорта». Олимпиада в Сочи нужна кому угодно, только не народам России.

Сегодня «россиянский» «спорт» олицетворяют несколько срочно взращённых кремлёвскими дотациями чемпионов, рекламирующих ширпотреб и кремлёвский режим.

Советские любители футбола и хоккея увлечённо обсуждали ход чемпионатов СССР, а «россиянские» – Англии и Гондураса.

Детство… Лозунг «Единственный привилегированный класс в СССР – дети» в Советском Союзе не был формальным. Забота о детях начиналась задолго до их рождения – с женских консультаций, с организации родильных домов, молочных кухонь и системы охраны здоровья матери и ребёнка. Дворцы пионеров, станции детского технического творчества и юннатские станции, развитая система оздоровления детей в летних пионерских лагерях – это всё было в СССР привычными, никого не удивляющими деталями быта.

Ныне понятие «физкультура» как примета детства отходит в прошлое, оставаясь в жизни «Россиянии» только как необязательный школьный предмет, вытесняющий историю, географию, физику… Советские же мальчишки, успевая изучать эти и добрый десяток других предметов, массово участвовали также в соревнованиях клубов «Кожаный мяч» и «Золотая шайба».

Да ведь и вообще досуг детей был наполненным и разнообразным, не кастрированным вечным сидением перед телевизором и не испохабленным уродующими душу и разум компьютерными играми. Даже естественная тяга детей к физической активности превращается в карикатуру в виде детских стаек на роликовых коньках или скейт-бордах. В результате формируется не нормальная атмосфера общения, а публичное одиночество ребёнка.

Обеспечение достойной старости. В СССР средняя пенсия находилась на уровне 120 советских рублей, составляя примерно 60 процентов от средней заработной платы. И это – не считая примерно 20–30 рублей в месяц дотаций из общественных фондов на оплату жилья, лекарств, проезда и т. д. Средний советский пенсионер, а тем более семья из двух пенсионеров, мог жить вполне полноценной жизнью за счёт исключительно пенсионного обеспечения.

Сегодня, при примерном коэффициенте увеличения стоимости жизни в номинальных рублях в 150 раз, средний пенсионер в РФ должен получать пенсию не менее 20–25 тысяч «россиянских» рублей для того, чтобы она была на уровне былой советской.

Реально же средняя пенсия не составляет и половины, а то и трети, а то и менее от этой суммы. Соответственно, пенсионеров можно считать наиболее ограбленной Кремлём и «россиянским» государством категорией населения. Однако информационный террор печатных и электронных СМИ, убивающий у пожилых людей способность думать, не позволяет им осознать всю подлость ситуации в сфере социального обеспечения старости.

Как ни странно, устойчивой частью избирателей, голосующей за Путина, Медведева, «Единую Россию», стали именно «россиянские» пенсионеры, особенно сельские. А ведь как раз пенсионерам есть с чем сравнивать.

Характерно признание лётчика-космонавта СССР, дважды Героя Советского Союза Георгия Гречко:

«…мои знакомые, люди… пожилые, сегодня опасаются роста цен, криминального беспредела, поскользнуться в гололёд и получить перелом или того, что не убранная коммунальщиками сосулька упадёт на голову…»

Тридцать лет назад подобные страхи советским людям даже самого преклонного возраста и в голову не приходили.

Далее Гречко продолжает:

«А больше всего [опасаются] – несправедливости. Выживать россиянин привык. Мы опасаемся не столько бедности, сколько того, что с нами поступят не как с людьми, достойными уважения».

Что ж, с «дорогими россиянами» нынешний Кремль и все остальные «кремли», вплоть до сельских, поступают как раз как с людьми, уважения не достойными.

Но разве большинство «дорогих россиян», как и «незалежних українцiв», и «независимых» грузин, армян, прибалтов и т. д., заслуживают уважения – хоть какого-то? Внешний мир смотрит сейчас на русских с плохо скрываемой смесью презрения и недоумения.

Что ж, заслужили.

Выше дан очень неполный, конечно, очерк той всесторонней деградации общества, которую принесли первые двадцать лет, прожитых нами без Советского Союза.

Причём эти безрадостные итоги первого антисоветского двадцатилетия «Россиянии» мы имеем на фоне очевидной и полной, всесторонней некомпетентности властей всех уровней – от кремлёвского до сельского.

Впрочем, говорить надо не только о некомпетентности, но и о принципиальном, органическом лицемерии властей, об их не только неумении, но и нежелании действовать вне и внутри страны в интересах страны. В интересах того многонационального народа России, который в соответствии с пунктом 1 Статьи 3 Конституции Российской Федерации является «единственным источником власти» в РФ и который в соответствии с пунктом 2 Статьи 3 Конституции «осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления».

Таково настоящее «Россиянии»…

А каковы перспективы «этой страны»?

Что ж, нетрудно понять, что перспективы, логически вытекающие из первого антисоветского двадцатилетия «Россиянии», – лишь развал, распад и коллапс (одряхление) по всем направлениям общественной жизни.

Об этом ещё будет сказано.

Советский Союз умел справляться с любыми проблемами. Когда в 1970 году в ряде южных городов, в том числе в Одессе, Керчи, Астрахани, неожиданно возникли вспышки холеры (не исключено, что это было пробной подрывной акцией бактериологической войны), то без особого шума были предприняты немедленные и эффективные меры. Развитие эпидемии было пресечено в зародыше. Страна даже не узнала об этой опасности.

А чем может обернуться сегодня возникновение очага той же холеры в нижегородском, например, Сормово или в Казани Шаймиева, и даже в экс-лужковской, ныне собянинской, Москве?

Пожары 2010 года, пожалуй, впервые обнажили неспособность Кремля эффективно действовать в критические моменты с мобилизацией всех сил и возможностей общества. Живой труп частной собственности не хочет ложиться в могилу и предпочитает отправлять в могилу других.

Сегодня в «Россиянии» можно считать уже сформировавшимися два опаснейших для будущей стабильности синдрома («синдром» – сочетание вполне характерных признаков того или иного заболевания). Это – «синдром Кущёвской» и «синдром Манежки».

Первый синдром означает не просто уголовников у власти, но таких уголовников у власти, которые даже не имеют способностей к организации стабильной власти. Зато у профессиональных уголовников имеется богатый опыт по организации криминальных объединений, то есть, говоря попросту – банд.

Второй синдром ярко проявился во время молодёжных волнений на Манежной площади в Москве. Он означает, что в обществе зреет сила не успешного народного восстания, а традиционного русского бунта – кровавого и бессмысленного в силу политической безграмотности движущих сил этого бунта.

Догадываясь о реальности новых волнений, Кремль готовится к будущему как может – заранее решаясь на массовое пролитие крови бунтующих и проявляя, как и бунтари «Манежки», историческое и политическое невежество.

Те, кому сегодня девятнадцать и менее лет, родились уже в новодельной «Россиянии». То есть с самого начала своей жизни они воспитывались в созданной самим государством антиобщественной атмосфере. Эта атмосфера сознательно рассчитана на формирование новых поколений «дорогих россиян» как социальных идиотов или антисоциальных «волчат».

Далеко не во всём усилия ельцинского, а затем пост-ельцинского Кремля оказались успешными – и сегодня в стране живут многие миллионы молодых и относительно молодых граждан, воспитанных в традициях советской человечности и готовых к новому коллективизму. Однако усилиями власти и телевидения сегодня в стране выращены также миллионы молодых «граждан», у которых полностью или почти полностью отсутствуют какие-либо гражданские чувства и прежде всего – чувство гражданской ответственности.

Сочетание и взаимовлияние двух социальных синдромов – «синдрома Кущёвской» и «синдрома Манежки» может дать в будущем возрождение в новом и катастрофическом качестве такого давно забытого явления, как «МАХНОВЩИНА»!

Эта неомахновщина может вобрать в себя до десяти миллионов молодых антисоциальных «волчат» плюс криминал всех уровней. Махновщина времён Гражданской войны по сравнению с неомахновщиной покажется тогда детскими забавами.

Многие «дорогие россияне» из того карикатурного подобия «среднего класса», которое не обладает миллионами долларов, но разжилось несколькими миллионами рублей и отправляет своих отпрысков на учёбу за границу, уже сейчас страшатся неопределённого будущего и надеются рано или поздно из гибнущей «Россиянии» эмигрировать. Однако вряд ли эти надежды реально обоснованны.

Кому нужны в той же Европе, и так потенциально чреватой нестабильностью, массы социальных недотёп из «Россиянии», не сумевших толком устроить жизнь своей богатейшей Родины?

Возможно, эмигрирующие массы этих недотёп будут готовы принять Азия, Африка или Латинская Америка?

Возможно…

Но, пожалуй, лишь для того, чтобы ободрать их там как липку и на том завершить социальное образование бывших «дорогих россиян».

То есть наиболее вероятный итог деятельности нынешнего Кремля – полный распад всех значимых общественных связей и тотальный хаос.

Что потом?

Ответ на этот вопрос подсказывает сама суть установленного в РФ после 1991 года режима. С самого момента своего возникновения политический режим в РФ имел много признаков оккупационного и не изменил такого своего характера по сей день. Если правительства Запада действуют в интересах Запада, то правительство РФ тоже практически всегда действовало и действует в интересах Запада. Недаром Министерство иностранных дел России нередко именуют Министерством иностранных дел в России.

По отношению к Российскому государству, которое до 1992 года существовало в исторической форме Союза Советских Социалистических Республик, нынешний Кремль проводит линию оккупанта Гитлера, то есть поддерживает и реализует идею последовательного расчленения единого Союзного государства на отдельные «государства»-ублюдки.

По отношению к экономическому потенциалу России нынешний Кремль реализует линию руководителя нацистской экономики оккупанта Геринга, то есть последовательно придерживается политики разрушения национальной промышленности и превращения России в сырьевой придаток Запада.

По отношению к народам России нынешний Кремль поддерживает и реализует идею оккупанта Гиммлера о том, что русских необходимо лишить полноценного образования, им достаточно уметь читать и писать.

В информационном отношении нынешний Кремль придерживается линии оккупанта Геббельса, в соответствии с которой ложь, для того чтобы в неё поверили массы, должна быть чудовищной.

То есть в своих основных положениях постъельцинский Кремль совпадает с наиболее опасными оккупационными силами в истории России – с германскими нацистами, развязавшими агрессию против России.

Однако в настоящий момент оккупационная суть режима замаскирована формальным суверенитетом Российской Федерации. И до тех пор, пока Запад имеет дело с фактически оккупационным, но формально суверенным режимом, способным самостоятельно осуществлять системную оккупацию России Западом, необходимости в прямой оккупации «Россиянии» у Запада нет.

К тому же пока что в распоряжении РФ имеются такие ядерные вооружения, которые способны сдержать и нейтрализовать угрозу любой прямой агрессии против РФ, в том числе – ядерной агрессии США.

Однако Кремль активно и последовательно разрушает материальную военно-техническую базу национального суверенитета – ракетно-ядерные вооружения и ядерный оружейный комплекс. При существующем положении вещей они утратят свою мощь через пять-шесть лет. Угроза неомахновщины тоже станет реальной примерно к тому же сроку.

И если путинско-медведевский режим окажется не способным сдержать возникшую неомахновщину, прямая оккупация России под тем или иным флагом – НАТО, ЭС или ООН, может оказаться для Запада наиболее приемлемым вариантом.

Под предлогом восстановления стабильности «в интересах самих дорогих россиян» можно будет также существенно и быстро сократить число этих самых «россиян».

Перспектива мрачная, но для нынешней «Россиянии» вполне возможная. И в любом случае для этой «России» возможен один путь: всё более и более вниз по лестнице, ведущей только вниз.

Пока что Кремль пользуется у большинства населения кредитом если не доверия, то кредитом терпения. Пока что большинство ещё готово голосовать за кандидатов Кремля. Но этот кредит «доверия» непрочен, потому что не имеет под собой прочной массовой базы. Даже по официальной статистике, 14 % «дорогих россиян» живут на сумму менее 3400 рублей, а ещё 30 % – на сумму не свыше 7400 рублей в месяц. Этот уровень официально определяется как нищета. За чертой официальной бедности (ниже 17 000 рублей в месяц) живут ещё 40 % населения. Итого – 84 %.

Что ж, нищета философии «верхов» определяет физическую нищету масс. Но если второй тип нищеты – материальная нищета при определённых условиях легко устраняется, то первый тип – нищета духа и разума Кремля не устраняется принципиально.

Так уж устроен нынешний Кремль – это цитадель разрушителей, и только разрушителей.

Глава 4
О людях, нелюдях и социальной некрофилии

Тысячелетний российский Пантеон велик и величественен, его составляют сотни и тысячи героев битв и героев научного поиска, гражданского служения и художественного творчества, государственной деятельности и борьбы за лучшую жизнь народа. И даже самый незначительный из героев этого Пантеона выглядит титаном духа и разума по сравнению с любым из тех, кто претендует сегодня в «Россиянии» на роль «хозяев жизни» и «соль земли».

Сегодня на авансцену общественной жизни выдвинуты почти исключительно антиобщественные элементы общества. И это смертельно опасно для общества. Человек как биологический вид безусловно является высшим типом общественного животного: именно выдающиеся способности к сплочению и взаимопомощи выделили в своё время наших далёких предков из остального животного мира. Однако у нынешних «хозяев жизни» антиобщественные черты их натуры являются, я бы сказал, врождёнными (иными словами, для них свойственна врождённая патология души, то есть нездоровое отклонение от нормы). У этих особых не совсем людей даже внешний облик отличается от обычного, у них и лица другие – лишённые человеческого тепла и блеска глаз. Глаза у них даже не холодные, а мертвенные, и это неудивительно, потому что они – плоть от плоти живого трупа капитализма.

Хищный зверь не виноват в том, что он хищник и время от времени лишает жизни других носителей жизни. Однако с нелюдью в человеческом облике всё обстоит иначе. Объективные обстоятельства не вынуждают нелюдь стремиться к руководящим постам и занимать их, вести телевизионные дискуссии, создавать духовно ущербные «художественные» произведения и т. п., иными словами – играть в человеческом обществе те или иные заметные роли.

Поэтому, хотя людям-нелюдям принципиально недоступны нравственные понятия (так же, как хищнику принципиально недоступно вегетарианство), будет общественно ошибочным и недопустимым освободить нелюдей от социальной ответственности. Нелюдям нельзя позволять стремиться к иному общественному положению, кроме рядового и незаметного.

За тысячелетия цивилизационного развития человечество выработало вполне чёткие критерии нравственной и не только оценки социального поведения тех или иных членов общества. И когда оценка по этим критериям выявляет в формально Homo sapiens нелюдь, это должно иметь определённые организационные и правовые последствия для нелюди. В СССР, если человек проворовался, он мог после отбытия наказания стать хоть великим учёным или великим композитором, но вот занимать должности, связанные с материальной или финансовой ответственностью, он не имел права по закону!

Нечто подобное в нормальном обществе должно быть предусмотрено и против людей-нелюдей. Они могут совершенствоваться в садоводстве, в работе станочниками, доярками, дворниками и т. д., но должны быть лишены права влиять на жизнь общества, особенно в сфере управления теми или иными сторонами жизни общества.

Последняя мысль, между прочим, не так уж неожиданна. В газете «Советская Россия» в 2011 году было опубликовано открытое письмо бывшего члена редколлегии «Комсомольской правды» в советские времена, редактора отдела литературы и искусства Юрия Гейко своему бывшему другу, зятю Ельцина Валентину Юмашеву, бывшему капитану «Алого паруса» «Комсомольской правды».

Это письмо – весьма любопытный документ нашего Мутного времени, и я впоследствии ещё буду на него ссылаться. Так вот Юрий Гейко, в частности, пишет:

«Валя, у меня нет претензий к Путину. А уж тем более к Медведеву. Потому что они – добросовестные продолжатели дела, начатого вами: Ельциным, тобой, твоей командой.

А ИМЕННО – НАБИВАНИЕ КАРМАНОВ, РАЗГРАБЛЕНИЕ РОССИИ И ПРЕВРАЩЕНИЕ ЕЁ В ГИГАНТСКИЙ ГОНДУРАС.

Если они такой цели не ставят, а просто таким представляют себе капитализм и рыночные отношения, то они – профнепригодны (выделение жирным курсивом моё. – С.К.)».

Рассуждения Юрия Гейко в политическом отношении наивны и полны интеллигентских иллюзий о возможности иного, не зверского образца, капитализма. Однако насчёт профессиональной непригодности нынешних «кремлёвских страдальцев» всё сказано верно.

Профессионально же непригодные к тому или иному виду профессиональной деятельности не имеют права ей заниматься. Никому не придёт ведь в голову поставить великого, но слепого Гомера на капитанский мостик океанского лайнера. Так допустимо ли иметь не способных к управлению, профессионально непригодных лиц во главе великой страны? Тем более что те же Путин с Медведевым не Гомеры, да и задачи у людей на их постах посерьёзнее, чем у капитана любого судна.

Единственно общественно оправданным действием нынешних обитателей Кремля и всех, с ними системно связанных, был бы их немедленный уход со своих постов, их добровольная отставка с последующим назначением свободных выборов.

Между прочим, с мыслями Юрия Гейко перекликается и такое, например, рассуждение:

«Если бы была задана психологическая задача: как сделать так, чтобы люди нашего времени… совершали самые ужасные злодейства, не чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть, надо чтобы эти люди были губернаторами… офицерами, полицейскими, то есть чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое дело, называемое государственной службой, при котором можно обращаться с людьми как с вещами, без человеческого, братского отношения к ним, а во-вторых, чтобы люди этой самой государственной службой были связаны так, чтобы ответственность за последствия их поступков с людьми не падала ни на кого отдельно…

С вещами можно обращаться без любви: можно рубить деревья, делать кирпичи, ковать железо без любви; но с людьми нельзя обращаться без любви… Правда, что человек не может заставить себя любить… но из этого не следует, что можно обращаться с людьми без любви, особенно если чего-нибудь требуешь от них… Не чувствуешь любви к людям – сиди смирно… занимайся собой, вещами, чем хочешь, но только не людьми…»

Последние слова прямо обращены к нынешним обитателям Кремля, хотя сказаны они были более ста лет назад Львом Толстым в его романе «Воскресение». Напомню, что название романа означает не день недели, а процесс духовного воскресения главного героя – князя Дмитрия Нехлюдова.

И если уж мы помянули Льва Толстого с его обострённым отношением к нравственным проблемам, то надо заметить, что имеется и ещё один этический момент, о котором стоит сказать. Нынешних, выплывших в «верхи» в последние двадцать лет людей-нелюдей нельзя отнести к предателям и преступникам. И вот почему…

Предают всегда свои. То есть те, кто когда-то был вместе с тобой на стороне Добра, Справедливости, Чести, Ума и Совести, а потом из корысти или по человеческой (именно человеческой) слабости предал и перешёл на другую, тёмную сторону Зла, Несправедливости, Бесчестия, Невежества и Бесстыдства.

Однако нынешняя «россиянская» «элита», даже та её часть, которая всплыла в верхи ещё в формально советские (например, в брежневские) времена, никогда не была для Страны Советов и её народов своей. Она не могла предать Родину потому, что всегда была чужда ей! Изначально, генетически, биохимически и психофизиологически она принадлежала к категории нравственных выродков, моральных уродов.

Мысль о том, что нравственных претензий к подобным особым человеческим особям предъявлять нет оснований, можно и нужно развить в том направлении, что их не стоит рассматривать не только как предателей, но и как преступников.

Кто такой преступник? Это – человек, преступивший некую грань между достойным поведением и поведением недостойным, преступным.

Нравственное преступление – это переход грани между Добром и Злом, между нравственной нормой и безнравственностью.

Юридическое преступление – это переход грани между нормами закона и запрещёнными законом действиями.

Но можно ли считать преступниками тех, кто всегда был за гранью нравственного закона? А ведь представители нынешнего «россиянского» «бомонда» были безнравственными всегда. Они так же не в состоянии руководствоваться интересами народа, доверившегося им, как не в состоянии оглянуться назад крокодил. Они не способны на человеческие реакции так же, как не способен на них пресловутый Терминатор Арнольда Шварценеггера, и даже менее его.

С бесстрастием робота-убийцы они уничтожают всё могучее, доброе и человечное в жизни земли, на которой были рождены, но которая так и не стала для них Родиной. С бесстыжестью профессионального шулера они поддерживают всё и вся, что разрушает, истощает и унижает Отечество. Они всегда были по ту, тёмную, зловещую сторону жизни общества. Они никогда не служили народу и, значит, не могут изменить ему.

Другое дело, что некая их изоляция от общества в высших интересах социальной защиты необходима. Впрочем, я имею в виду не казни, не тюрьмы и тому подобное. Как уже говорилось выше, я имею в виду, например, своего рода запрет на профессию для тех, кто не оправдывает доверия народа и злоупотребляет им в личных или клановых интересах.

А теперь будет, пожалуй, небесполезным сказать несколько слов о таком специфическом явлении жизни нынешнего мирового – в том числе и «россиянского» – либерального общества, как социальная некрофилия.

В узкомедицинском смысле некрофилией (греч. «любовь к мёртвому») называют специфические сексуальные или психические извращения.

Однако в ХХ веке этот термин получил и более широкое толкование. В частности, он был использован известным немецко-американским социологом и психологом-неофрейдистом Эрихом Фроммом в его книге «Анатомия человеческой деструктивности». Фромм дал определение некрофилии не в медицинском, а в характерологическом смысле:

«Это – страстное влечение ко всему мёртвому, больному, гнилостному, разлагающемуся; одновременно это страстное желание превратить всё живое в неживое, страсть к разрушению ради разрушения; а также исключительный интерес ко всему чисто механическому (небиологическому). Плюс к тому это страсть к насильственному разрыву естественных биологических связей…»

Вряд ли сам Фромм понял, что он дал блестящее характерологическое определение современной мировой «элиты», сплошь состоящей из нелюдей. Тем не менее наблюдения Фромма настолько интересны, а его выводы настолько убийственны для капиталистической «элиты», что просто нельзя удержаться от нескольких цитат из книги Фромма:

«Сравнительно трудноуловимой чертой некрофильского характера является особая безжизненность при общении. Причём здесь дело не в предмете обсуждения, а в форме высказывания. Умный, образованный некрофил может говорить о вещах, которые сами по себе могли бы быть очень интересными, если бы не манера, в которой он преподносит свои идеи. Он остаётся… холодным, безучастным. Он представляет свою тему… безжизненно… Такие люди не умеют одновременно улыбаться и говорить, их улыбка неорганична – …какая-то автоматическая гримаса, символизирующая американский обычай «лучезарного» общения».

Но это же сказано о манере публичного поведения практически всех современных капиталистических политиков всех стран мира, а значит, и капитализированной «Россиянии», с той лишь поправкой, что нынешних политиканствующих некрофилов вряд ли можно назвать умными и образованными.

Ещё президент Буш-старший производил впечатление человека. Президент Буш-младший уже имел все выраженные поведенческие признаки политического некрофила, что и неудивительно – процесс гниения живого трупа капитализма может лишь усиливаться и, само собой, усиливается.

А вот характеристика иного поведения, данная Фроммом:

«Противоположный тип характера, биофил (русский эквивалент – «жизнелюб». – С.К.), напротив, может говорить о переживании, которое само по себе не очень интересно, но он подаёт его столь заинтересованно и живо, что заражает других своим хорошим настроением».

Это – поведение, например, Ленина, Фиделя Кастро, да и вообще любого, ориентированного на созидание человека. Между прочим, внешне малоэмоциональная манера поведения и речей Сталина была, тем не менее, полна интереса к жизни и адресовалась к жизни. Не случайно в статье «Наши цели», написанной в 1912 году как передовица для первого номера газеты «Правда», Сталин, сообщая, что целью «Правды» будет «освещать путь русского рабочего движения светом международной социал-демократии» и «сеять правду среди рабочих о друзьях и врагах рабочего класса», далее продолжал (выделение жирным курсивом моё. – С.К.):

«Ставя такие цели, мы отнюдь не намерены замазывать разногласия, имеющиеся среди социал-демократических рабочих. Более того: мы думаем, что мощное и полное жизни движение немыслимо без разногласий, – только на кладбище осуществимо «полное тождество взглядов»!..»

Такое заявление, противопоставляющее унылому кладбищу полную движения жизнь, мог сделать только, пользуясь термином Фромма, убеждённый биофил, последовательный антагонист идей социальной некрофилии и конформизма.

Фромм точно заключает: «Некрофил действует на группу как холодный душ или «глушитель» всякой радости, как «ходячая тоска»…» Это – о нынешних «кремлёвских сидельцах». Ленин же, Сталин и другие выдающиеся лидеры коммунизма воздействовали на аудиторию прямо противоположным образом, воодушевляя людей и мобилизуя их на борьбу за новую жизнь.

Социальную некрофилию Фромм определяет и как выражение любви к отжившему, как обострённую тягу к вещам, к владению, к собственности. Фромм пишет, что «иметь» у социального некрофила господствует над «быть», обладание – над бытием. Но, значит, и в этом отношении капиталисты и сторонники капитализма – классические некрофилы. И это хорошо выразилось в известном и популярном одно время на Западе лозунге «Лучше быть мёртвым, чем красным».

Для нормального человека лучше быть живым, чем мёртвым. И поэтому, если российское общество не хочет окончательно скончаться, надо научиться ставить верный диагноз политикам, чтобы понять – не болен ли политик, не дай бог, смертельно опасной для нормального общества болезнью – социальной некрофилией.

К теме людей-нелюдей нам ещё придется, пожалуй, вернуться. Очень уж эта тема плохо разработана, хотя и очень важна. И я постараюсь этот пробел – пусть и в малой мере – заполнить уже в следующей главе.