Текст книги "Надейся только на себя"

Проскочив сквер, Роман добежал до пятиэтажного жилого дома «хрущевского» типа, свернул за угол и вдруг всего в каких-то тридцати метрах от себя увидел Студента, стоящего, руки в карманы, у края проезжей части. Успел, все-таки успел!

Опасаясь своим топотом привлечь внимание Студента (не дай бог, рванет убегать), Роман резко остановился и ровным бесшумным шагом начал подходить к нему сзади. Тот вел себя спокойно и все смотрел на дорогу.

«Ждет кого-то, – догадался Роман. – Значит, я вовремя. Ну, постой так еще немножко…»

Он был уже в трех шагах от Студента, когда тот, почуяв чье-то приближение, быстро обернулся. По вспыхнувшему в расширенных глазах страху Роман понял, что тот мгновенно узнал его. Тем лучше.

– Как хорошо, что я вас догнал, – улыбнулся Роман, едва переводя дух (все-таки кроссы по пересеченной местности были уже не для него).

Он стоял почти вплотную к Студенту и готов был схватить его при первом резком движении.

– Что вам нужно? – спросил Студент, машинально отступая назад.

– Да ничего, – ответил Роман, синхронно делая плавный шажок следом за ним. – Вы забыли в библиотеке кое-что. Хотел вам напомнить, чтоб забрали.

– Я ничего не забывал, – возразил Студент, бросая за спину Романа напряженный взгляд.

– Забыли, забыли. Такой белый пакет с книжками внутри. Вспомнили? – вопрошал Роман, не отводя глаз от его лица. – Книжечки скотчем обмотаны…

Внезапно Студент выхватил из кармана правую руку и махнул ею перед лицом Романа. Тот отшатнулся назад, и длинное лезвие выкидного ножа просвистело в двух сантиметрах от его горла. А вот это уже совсем горячо!

Перехватив левой рукой кисть Студента с зажатым в ней оружием, Роман вывел ее дальше, вперед и вверх, заломил и, сильно надавив на излом, заставил Студента, вскрикнувшего от боли, выпустить нож и присесть на корточки. Не отпуская заломленной кисти, Роман быстро ощупал его карманы, но ничего не нашел.

– Пусти, гад… – шипел Студент, тщетно пытаясь освободиться.

– Не дергайся, – добродушно посоветовал Роман. – А то сломаю руку, будешь в гипсе ходить.

Он начал поднимать Студента на ноги и вдруг почуял приближение опасности. В быстротечной схватке он на несколько секунд забыл о том, что Студент здесь кого-то ждал. И теперь, мгновенно вспомнив об этом, Роман глянул на дорогу и увидел, что у самой бровки, в пяти шагах от него, приостанавливается тяжелый джип «Тойота», из наполовину открытого заднего окна которого вылезает черная болванка глушителя.

Увидев, что она направлена точно на него, Роман рывком развернул Студента и закрылся им, как щитом. В ту же секунду послышались приглушенные хлопки автоматной очереди – и грудь Студента прошил целый рой пуль. От мощного удара тот буквально подскочил в воздух, налетел на Романа и вместе с ним упал на землю. Пока Роман вылезал из-под окровавленного тела, джип ударил по газам и помчался прочь.

Сгоряча Роман выскочил на дорогу, пытаясь разглядеть хотя бы номер автомобиля. Но увидел лишь край заднего бампера, когда джип в конце улицы заворачивал за угол. Ушел, сволочь!

Роман вернулся к навзничь лежащему Студенту и попытался нащупать на шейной артерии биение пульса. Какое там! Парень был безнадежно мертв – после таких ранений не живут.

А вот это уже провал. Главный свидетель, значение которого переоценить невозможно, убит неизвестными, скрывшимися в неизвестном же направлении. Ни лица стрелявшего, ни номера машины Роман разглядеть не успел. И остался ни с чем, ибо мертвый свидетель хоть и имелся в наличии, как оправдание действий Романа, но служил скорее укором, чем заслугой. Черт, как досадно! И ведь был уже в руках, тепленький!

И тут, вдобавок ко всему, Роман услыхал отдаленный звук мощного взрыва. Значит, бомба все же сработала. Господи, хоть бы там обошлось без жертв! Иначе генерал Слепцов, «любимый» начальник, спустит с него семь шкур, посыпая каждый слой солью. Хотя, похоже, и так благодарности за отличную службу ему не дождаться. Как говорится, не в этот раз.

И зачем он остановился возле табачного ларька?!

Вечером, в одиночестве сидя за столиком ресторана, он вспоминал дневной разговор со Слепцовым и кривился, как от зубной боли.

– Более корявую работу трудно придумать, – шипел Слепцов, с отвращением глядя на Романа. – Вы действовали как последний дилетант.

– Я действовал так, как позволяли обстоятельства, – хмуро возражал Роман.

Его щегольская бирюзовая майка была густо заляпана кровью, потемневшей и напоминающей пятна грязи. Полдня ушло на предварительное следствие, и он не имел возможности переодеться. Слепцов, сидя в своем кожаном кресле за монументальным столом, сиял генеральской формой с навешенными на нее регалиями и смотрел на неряху-подчиненного, завалившего верное дело, с удвоенным презрением.

– Почему вы не связались с нашим отделом и не запросили помощи? Что за игры в героя-одиночку? – негодующе сверкал очками Слепцов.

– Я забыл телефон в машине и не имел возможности выйти на связь, – отбивался Роман.

– Почему не связались с отделом из библиотеки?

– Сначала я должен был удостовериться в том, что человек, за которым я следил, действительно опасен. А потом у меня уже не было времени выходить на связь.

– У вас всегда нет времени! – махнул рукой Слепцов. – И оправдание находить вы мастер. Вот только в своем деле никак не научитесь мастерству. Не понимаю, как вы позволили расстрелять главного фигуранта?!

– Я был безоружен, – пробормотал Роман. – А из машины торчал ствол автомата.

– В любом случае вы не должны были допустить гибели свидетеля!

– Что, я должен был закрыть его собой? – огрызнулся Роман.

– Да! – крикнул Слепцов. – Именно! Закрыть собой. Но не дать ему погибнуть.

– Тогда, товарищ генерал, я был бы немножко убит.

– Зато свидетель остался бы жив, – отрезал Слепцов. – А вы должны четко знать, товарищ капитан, что одна из основных составляющих нашей профессии – уметь не раздумывая погибать в нужную минуту. Вы – расходный материал, не более, и никогда не забывайте об этом. На ваше место всегда придут другие, но ничто не исправит ошибки, произошедшей по вашей вине.

– Я сделал все, что мог, – неуступчиво сказал Роман. – Извините, что не погиб, не доставил вам удовольствие, – как-то не додумался. В следующий раз постараюсь.

– Молчать! – грозно выдохнул Слепцов. – Вы что себе позволяете?! Совсем распустились!

«Да пошел ты…» – едва не сказал Роман, глядя на брови Слепцова, сошедшиеся во гневе одним толстым седым жгутом.

Но не сказал. Вспомнил генерала Антонова, своего боевого наставника и друга. Перед его светлой памятью не мог сдаться, распрощаться с погонами и с этой тяжелой, грязной и неблагодарной службой. Черт с ним, со Слепцовым, и ему подобными – им, кабинетным умникам, никогда не угодишь. Но Роман знал точно, что ежели бы он действовал сегодня иначе – искал связь, ждал подмоги и организовывал развернутую слежку, – он потерял бы те несколько минут, которые отделяли десятки мальчиков и девочек от неминуемой гибели.

Так что как бы ни супил сейчас брови Слепцов, совесть у Романа была чиста. Свидетеля потерял – да, виноват. Но как в той ситуации можно было его спасти? Подставить себя под пули, как советует этот муд… рый столоначальник? Нет уж, смысл своей службы Роман представлял несколько иначе. Да и погибни он вместо Студента, кто бы его тогда задержал? Ведь никто Романа не страховал, действовал он в одиночку. Уехал бы Студент преспокойно в джипе – и привет. То есть главный свидетель был потерян изначально. Но этому же кретину не объяснишь. Вон раздулся, как жаба, налился кровью, смотри, скоро лопнет.

Словно бы с усилием подавив вспышку праведного гнева (тот был еще артист), Слепцов побарабанил пальцами по столу и уже спокойнее, со страдальческим выражением на лице спросил:

– А зачем вы бросили бомбу в канализационный люк?

– А куда мне надо было ее бросать? – возразил Роман.

– Да никуда не надо было бросать! Возможно, если бы не было удара о землю, бомба вообще бы не взорвалась. А так разнесло весь колодец, коммунальщики такой шум подняли… Лужков звонил, кричал, что наши люди не умеют работать, кругом одни взрывы. Надо было вам трогать этот люк? Насмотрятся голливудских боевиков – и туда же, суперменить…

– Но ведь никто не погиб, верно? – пробурчал Роман.

– Чистое везение, – отмахнулся Слепцов. – Не хватало нам еще случайных жертв. И без них не расхлебаться. Кстати, номера указанного вами автомобиля не существует. А следовательно, и человека, передавшего – по вашим словам – пакет со взрывчаткой погибшему свидетелю, найти невозможно.

– Вы полагаете, я все это придумал? – усмехнулся Роман.

– Я этого не сказал. Но загадок осталось намного больше, чем ответов, надеюсь, хоть это вы понимаете. Ладно, – устало потер лоб Слепцов, – можете идти. До завтра вы свободны. Утром, в десять ноль-ноль, на моем столе должен лежать подробный отчет.

– Есть, – поднялся Роман. – Разрешите вопрос, товарищ генерал?

– Разрешаю, – поморщившись, кивнул Слепцов.

– А может, мне вообще не стоило влезать в это дело? Проехал бы себе мимо – и хрен с ними, с террористами этими, со студентами… Зато у нашего отдела сейчас не было бы никаких проблем. Пускай у других голова болит, так, что ли?

– Идите, капитан, вы свободны, – отчеканил Слепцов.

Роман развернулся и вышел из кабинета.

– Досталось? – спросил в приемной подполковник Дубинин, помощник Слепцова.

– А ты как думаешь? – окрысился Роман.

Несмотря на разницу в званиях, они с Дубининым были на «ты» благодаря одной совместно проведенной операции. Тогда Дубинин встал на сторону Романа в ситуации, когда на него охотились и свои, и чужие, и оказал ему активное содействие, вследствие чего был раскрыт весьма опасный заговор, имевший целью свержение существующего строя и возвращение к диким временам «железного занавеса».

Дубинин за ту операцию получил внеочередное звание подполковника, а Роман, как водится, большой нагоняй за самовольство. Но приятельские отношения между ними сохранились, поскольку оба понимали, что отношение к служебному долгу не всегда тождественно количеству просветов и звезд на погонах.

– Думаю, что по первое число, – широко улыбнулся Дубинин. Служака до мозга костей, он казался родившимся в своей идеально пригнанной форме.

– А также по второе, третье и по все остальные, – хмуро добавил Роман. – Пойдем, покурим?

– Не могу отлучиться, жду срочного сообщения.

– Жена рожает? – все еще кипя от злости, ехидно спросил Роман.

– Да ладно тебе, – добродушно сказал Дубинин. – Как будто в первый раз. Ты же знаешь: если такой эпизод не раскрыт по горячим следам, это верный «глухарь». Поэтому шеф и бесится. А тут еще звонят целый день со всех сторон, кому не лень. Из Думы, из министерства, из аппарата президента, все требуют отчета, грозят приказами, пресса достает, телевидение… Тут кто хошь взвоет.

– А первый должен выть я, да?

– Ну, и ты заодно. А как же? Одну лямку тащим, стало быть, и ответ всем держать.

– То-то ты держишь, – проворчал Роман.

– Мне тоже хватает, – посерьезнел Дубинин. – Ладно, капитан, не раскисай. Иди домой, отдохни, выпей рюмочку. Если тебе интересно мое мнение, то я считаю, что ты все сделал правильно. Наши, кстати, того же мнения.

– Ну, спасибо на добром слове.

– Пожалуйста. Обращайся, если что.

– Всенепременно.

Дубинин хотел сказать что-то еще, но в этот момент раздался длинный, требовательный звонок телефона, и он торопливо схватил трубку, сделав Роману отчаянный знак глазами: все, мол, занят по горло, бывай… Роман кивнул и вышел из кабинета.

Во время короткой встречи с Леней (Леня был разозлен отсрочкой не на шутку) Роман, не входя в подробности дневных приключений, хотел было ему пожаловаться на несправедливо полученный втык от начальства, но Леня и не подумал ему посочувствовать.

– А я тебе что говорил? – спросил он насмешливо. – И хорошо бы один раз. А то твержу одно и то же, как попугай: бросай эту дурацкую службу, ничего хорошего, кроме ранней смерти, ты на ней не поимеешь. Но ты же патриот, тебе же надо Родину защищать. Ну так чего ты хочешь? Ты же знаешь, что у нас героев не любят. Вот и получи, что заслужил.

– Умеете вы утешить, любезные дру€ги, – невольно рассмеялся Роман. – Ладно, похоже, все кругом правы, кроме меня. Давай лучше о деле, что о пустом?

– А вот это правильная постановка вопроса, – поднял указательный палец Леня.

Леня Пригов работал старшим брокером на фондовой бирже. Несколько лет назад Роман помог ему выйти сухим из очень неопрятной и тяжелой истории, и с тех пор Леня в знак благодарности и личной симпатии стал его биржевым маклером, предложив, чтобы Роман со своей стороны поставлял ему нужную информацию, используя навыки оперативной работы. Первый же опыт сотрудничества показал Роману, что деньги на самом деле можно делать из воздуха, так как после одной лишь удачной сделки он почувствовал себя ни много ни мало (при его копеечной зарплате в ГРУ) богатым человеком. Естественно, прерывать сей полезный опыт было бы верхом глупости, ибо Роман неожиданно быстро привык ужинать в дорогих ресторанах, одеваться от самых модных кутюрье и оставлять в казино изрядные денежные суммы. Что касается женщин, то благодаря своим врожденным мужским качествам он не испытывал недостатка в их обществе и до своего материального расцвета, ну а с наступлением такового мог позволить себе любой, как говорится, каприз. Стоит ли объяснять, что к просьбам Лени он относился не менее серьезно, чем к своим прямым служебным обязанностям. Правда, Леня считал, и порой не без основания, что Роман все-таки манкирует его частными заказами в пользу «защиты Родины», но тут у Романа были железные принципы, поступиться которыми он бы не смог даже при возможности сделаться богаче Билла Гейтса.

Быстренько изложив в машине Романа суть дела, из которого следовало, что наиглавнейший интерес для них сейчас представляет фирма «Сибгаз», Леня отказался от предложенного Романом ужина, которым тот хотел загладить вину, и поспешил домой к жене и детям. Он был примерный семьянин и даже в интересах бизнеса не мог позволить себе задержаться позже восьми вечера.

Роман, семейная жизнь которого давно и бездарно лопнула (детей не нажили и разбежались без долгих проволочек), заехал домой, переоделся и отправился в любимый ресторан коротать холостяцкий вечер.

Здесь он заказал себе царский ужин, чтобы хоть как-то компенсировать дневные огорчения, и под коньячок «Хеннесси» и осетринку со спаржей долго и не без горечи перебирал в памяти особо душевные высказывания генерала Слепцова.

«Расходный материал, – бормотал себе под нос Роман, закуривая после очередной рюмки. – Тоже, придумал определение. Старая сволочь. Такие вот „командиры“ и посылали на верную гибель вчерашних пацанов в Афгане, в Чечне… Им лишь бы выслужиться, а кто там жив, кто умер – не колышет. Не ихнее это, не генеральское дело – покойников считать. Хм, расходный материал. Ну, покажу я тебе как-нибудь кузькину мать…»

Вечер между тем был в разгаре. Ансамбль на сцене играл быструю латиноамериканскую мелодию, и несколько пар зажигательно вертелись на танцплощадке. За соседними столиками томно сидели красивые, роскошно одетые женщины, некоторые из них с нескрываемым интересом поглядывали на Романа, в одиночестве хлещущего коньяк рюмку за рюмкой.

Вдоволь отведя душу планами страшной мести Слепцову, Роман наконец почувствовал, что больше не в силах думать о службе, и обратился к темам куда более интересным. Сначала он хотел вызвать по телефону одну из своих подружек и уже стал просматривать записную книжку в мобильнике, решая, по кому из них он больше соскучился. Но после выпитой без малого бутылки коньяку все они вдруг показались ему такими скучными, что он плюнул на эту затею и решил пойти в казино с целью спустить все содержимое своего банковского счета. А чего мелочиться? Если выгорит дело с «Сибгазом» – а у Лени (гений, самый настоящий гений!), слава богу, все дела выгорают, – то счет в скором будущем вновь пополнится, и весьма ощутимо. Так что «вперед на мины», и будь что будет. А вдруг удастся выиграть заветный миллион? То-то погуляем…

– Вы танцуете? – услыхал Роман возле себя низкий женский голос.

Он повернул отяжелевшую голову, с удивлением посмотрел на стоявшую в двух шагах от него женщину.

– Это вы мне?

– Вам, – едва заметно улыбнулась она. – Сейчас белый танец, и если вы не против…

– Не против, – уже успев разглядеть ее как следует, поднялся Роман. – Позвольте вашу руку!

Женщина подала ему узкую, изящную ладонь с бриллиантовым кольцом на безымянном пальце, и они направились к танцплощадке. Она была не молода, или, вернее сказать, не юна: заметно старше тридцати, но до сорока еще далеко. Пышные каштановые волосы, безупречная фигура, высокая грудь, точеные щиколотки, породистое чувственное лицо – о такой женщине втайне мечтает каждый мужчина. Пригласи Романа какая-нибудь молодка, желающая подцепить денежного мужичка с намерением «раскрутить» его по полной программе, он наотрез отказался бы от танца и вытекающего из него знакомства. Кроме весьма банального секса и пустого трепа, такое знакомство ничего более не даст, и лучше уж провести время за игровым столом, наблюдая, как бегает шарик в рулеточном колесе. Там, по крайней мере, присутствует элемент неожиданности.

Но в том-то и дело, что приглашение на танец поступило от настоящей Женщины – а в сем предмете Роман кое-что смыслил, – и это весьма заинтриговало его и на время отвлекло от желания двинуться в казино.

То, что в деньгах она не нуждалась, было яснее ясного: ее вечернее платье от Валентино, бриллиантовые серьги и кольцо говорили сами за себя. Стало быть, соображал Роман, заставляя себя экстренно отрезветь, она решила познакомиться с ним исключительно из интереса к его скромной персоне. А это уже заманчиво.

Она положила руку ему на плечо и медленно двинула бедрами в ритм музыке. Роман ощутил, как упруго и податливо ходит ее тело под тонкой тканью платья. Давно он не держал в руках столь обольстительную женщину. Вдобавок он нее шел головокружительный аромат каких-то незнакомых духов, и Роман, к своему удивлению, вдруг почувствовал, что он несколько растерян и не знает, как вести себя дальше.

Она молчала, и странное, загадочное выражение ее лица смущало его и удерживало от положенной в таких случаях словесной чепухи. Подобный оборот ему совсем не понравился, и он, разозлившись на себя, решил, что самое лучшее – двинуться напролом, благо коньячные пары уверенно вступили в силу и служили некоторой, так сказать, поддержкой в ответственном деле знакомства. Да и чего, собственно, робеть? Ведь это она его пригласила, стало быть, ему и карты в руки. Э-э, где наша не пропадала?

– Разрешите узнать, как вас зовут, прекрасная незнакомка? – в пошловатом армейском стиле начал Роман, стараясь не сбиться с витиеватой мелодии джаз-оркестра и не наступить на ногу своей партнерше.

– Надежда, – в упор посмотрев на него серо-зелеными глазами, ответила она.

– Красивое имя, – заметил Роман.

– И, главное, редкое, – отозвалась Надежда с легкой улыбкой и вопросительно подняла брови, предлагая и Роману назвать себя.

– Роман, – представился он.

– Очень приятно, – кивнула Надежда. – Почему вы один, Роман? Или это секрет?

Она прижалась к нему чуть сильнее, и кровь жаркой волной прошлась по его позвоночнику. Одно из двух: или он перебрал, или она действительно так хороша.

– Никакого секрета, – глядя на нее расширенными глазами, покачал головой Роман. – Был тяжелый день, все надоели, решил побыть в одиночестве.

– Хорошая идея, – без улыбки сказала Надежда и склонила голову к его плечу.

– А вы с кем? – начал привычную разведку Роман. – Насколько я понимаю, такие женщины, как вы, в одиночестве не остаются?

– Нет, я не одна, – подтвердила Надежда.

– Где же ваша компания?

– Компании нет.

– Вы вдвоем?

– Да.

– С мужем? – догадливо улыбнулся Роман.

– Вроде того.

– Ага… И этот «вроде того» отпустил вас танцевать с посторонним мужчиной?

– Я не обязана спрашивать его разрешения.

– Вот как? – Роман начал догадываться, почему она подошла к нему. – Похоже, вечер не удался?

– Не удался.

– Что так?

– Он хам, – просто ответила Надежда. – Не люблю хамов.

– Я тоже.

– Тогда вы меня понимаете.

– Еще как.

Они обменялись быстрыми взглядами, затем некоторое время помолчали, медленно и нежно кружась в танце. Роман вдруг понял, что ему не хочется расставаться с Надеждой. Такие женщины нечасто попадаются на жизненном пути. Связывать с ними судьбу, конечно, не стоит, это существа слишком высоких запросов, и духовных, и материальных, и от своих мужчин требуют того же, что в обычной жизни довольно утомительно. Но побыть какое-то время вместе очень хотелось бы, ибо лишь подобные встречи дарят мужчине незабываемые ощущения. Надо что-то придумать… Но что? Она не из тех, кого запросто можно пригласить к себе домой на «чашечку кофе». Разве что сама пригласит? Такие, если что-то затеяли, доводят свои затеи до конца.

– Вы не могли бы мне помочь, Роман? – словно в ответ на его мысли спросила Надежда.

При этом она снова пристально глянула на него – так и обожгла яркими глазищами.

– Все, что угодно! – не задумываясь, ответил Роман.

– Тогда… давайте уйдем отсюда.

– То есть? Из ресторана? Простите, я не совсем…

– Да, из ресторана, – подтвердила Надежда. – Уйдем прямо сейчас. Если вы, конечно, не откажетесь проводить меня.

– Да что вы?! – вскинулся Роман. – Сочту за честь.

– Тогда пойдемте.

Она решительно остановилась, сняла руку с его плеча и направилась в глубь зала.

– Подождите меня у гардероба, – сказала она на ходу. – Я только заберу сумочку.

– Как прикажете, – почтительно кивнул Роман, круто сворачивая к выходу. В этом ресторане у него был открыт персональный счет, и он мог уходить, не дожидаясь официанта.

Идя по залу, он словно бы рассеянно посматривал по сторонам (профессионализм не пропьешь) и, уже скрываясь в дверях, успел разглядеть спутника Надежды, когда она, отрицательно мотнув головой, отходила от своего столика, стоящего за колонной в дальнем, самом престижном углу зала.

Да, дядя серьезный. Низкий волчий лоб и бульдожья челюсть вступали в резкий диссонанс с лощеным «прикидом» респектабельного бизнесмена. Знаем мы эту уголовно-банкирскую породу, хорошо знаем. Такой своего не упустит, и вряд ли ему придется по душе выходка Надежды.

«Что ж, так даже интересней, – оскалился в недоброй улыбке Роман. – Потанцуем…»

Через минуту Надежда выскочила в фойе и, громко цокая каблучками, побежала к выходу, сделав знак Роману, чтобы он следовал за ней. Он подумал, что она спешит удрать от преследующего ее спутника, и нарочно подзадержался в дверях, собираясь разобраться с ним, «не отходя от кассы». Но никто за Надеждой не вышел, и Роман, пожав плечами – жаль, так надеялся развлечься, – поспешил вслед за ней к стоянке такси.

Она уже договорилась с шофером и, не дожидаясь помощи Романа, открыла заднюю дверь и села на сиденье. Он было решил, что она собралась ехать без него, но Надежда дверь не закрыла и призывно махнула рукой, дескать, чего мешкаешь, давай сюда.

Делать нечего, назвался груздем – полезай в кузов. Роман сел подле своей несколько экзальтированной дамы, закрыл дверцу – и такси, вырулив со стоянки, взяло направление на север.

Немного помолчав, Надежда нервно закурила, тыкаясь сигаретой в протянутую Романом зажигалку, и негромко сказала:

– Извините меня за излишне резкое поведение. Но этот человек… он довел меня до…

Не договорив, она сжала тонкие, чуть дрожащие пальцы в кулачок и замолчала, с силой выпуская дым под спинку сиденья водителя.

– Ничего, – беззаботно отозвался Роман. – Я все понимаю, не стоит оправдываться. Только мне кажется, ваш кавалер так легко от нас не отстанет.

– Он не имеет права меня преследовать! – быстро и возмущенно отозвалась Надежда, тем не менее испуганно покосившись назад.

– Такие на все имеют право, – возразил Роман.

– А вы разве знаете его?!

– Я хорошо знаю таких, как он. И поверьте, они все одинаковые.

– Да… Возможно, – рассеянно согласилась Надежда и снова надолго замолчала.

– Я могу узнать, куда мы едем? – прервал затянувшееся молчание Роман.

– Да, конечно, – спохватилась Надежда. – Если вам позволяет время, не могли бы вы доехать со мной до моего дома? Здесь недолго, еще минут десять…

– Ради бога, не оправдывайтесь, – улыбнулся Роман. – Я же сказал, что вы целиком можете располагать мною.

– Благодарю вас, – с чувством сказала Надежда. – Вы не представляете, как…

Вдруг слева на них наскочил огромный черный джип. Надежда, едва увидев его, затравленно ахнула и прижалась к Роману, как бы ища у него защиты.

– Ну вот, – философски заметил Роман, – я же говорил.

Джип тем временем, едва не наезжая крылом на такси, держался рядом. Затем переднее окно в нем опустилось, и чья-то рука жестом приказала таксисту сворачивать к обочине.

– Не останавливайтесь! – крикнула Надежда.

– Ага! – возразил таксист, пригибаясь к баранке. – Попробуй тут не остановись. Они ж палить начнут…

– Делайте, как они приказывают, – сказал Роман, привычно переходя от состояния ленивой, хмельной расслабленности к состоянию повышенной физической и психологической готовности.

– Вы не понимаете, – округляя глаза, громко зашептала Надежда. – Это страшные люди!

– Посмотрим, кто страшнее, – улыбнулся Роман.

Он уже был полностью готов к бою.

Таксист, подчиняясь требованиям джипмена, свернул к обочине (шоссе здесь было довольно пустынным) и остановился. Джип проехал немного дальше и тоже приткнулся к бровке, не заглушая двигателя. Из него чуть вразвалку выбрались два широкоплечих парня в кожанках и остановились в пяти шагах от такси. Один из них сделал приглашающий жест широкой ладонью. Оба они поганенько улыбались.

– Я пойду к ним, – обреченно сказала Надежда. – Они все равно не отстанут.

– Посидите несколько минут здесь, – попросил Роман, открывая дверцу. – Только, пожалуйста, тихо.

– Не нужно… – попыталась задержать его Надежда.

– Да не лезь ты, парень, глянь, какие они амбалы! – сказал и таксист, сочувствуя Роману, не отличавшемуся богатырским сложением.

– Теряем время, – сказал Роман, выбираясь из такси.

Он медленно подошел к парням, изучая тончайшие оттенки их поведения и внешнего вида. Ребятишки крепкие, ничего не скажешь. Литые шеи, красиво-покатые спортивные плечи. И не раскачанные без меры «шкафы»-культуристы, которых даже и бить как-то неловко, а отлично скроенные, опытные и очень опасные бойцы. Тут чуть зазеваешься – и пиши пропало.

– Какие-то проблемы, парни? – миролюбиво спросил Роман, останавливаясь в трех шагах от них и немного сбоку от того, который был ближе к обочине.

– Никаких проблем, – ухмыльнулся снисходительно дальний от него верзила. – Ты нам сто лет не нужен. Иди своей дорогой, человече.

– То же самое могу предложить и вам, – с пьяноватой улыбкой сказал Роман. – Садитесь в свое корыто и ч-чешите подальше, п-пока я добрый.

– Чо-чо?! – изумился верзила и аж потряс головой. – Ты чо это такое сейчас сказал, дурик?

– Да ладно, – хмуро сказал тот, что был ближе к Роману. – Не видишь – неученый. Щас поучим…

Он сделал навстречу Роману два быстрых шага и, не тая своих намерений, нанес мощнейший – и не думал, гаденыш, шутить, бил наповал, насмерть – прямой удар кулаком в подбородок. Роман ушел от этого удара мгновенным уклоном вбок и «клювом» сложенных вместе пальцев ударил нападавшему в глаз. Бил он без всякой жалости – не те были люди и не та ситуация, чтоб жалеть. Дикий крик потряс тихую улицу. Схватившись двумя руками за пораженный глаз, противник отпрянул к бровке, зацепился за бордюр, упал и, вопя от боли, покатился по траве.

– Ах ты… – только и сказал второй, тут же принял стойку и упруго двинулся на Романа.

Теперь он понял, что перед ним не выпивший доходяга, которого можно пришибить одним щелчком, а очень серьезный и хладнокровный боец. И бой он ему собрался дать такой же серьезный и жестокий.

– Может, не надо… – не становясь в ответную стойку и вообще не двигаясь, предложил Роман. – Молодой ведь еще, жить да жить. Чего нам делить-то?

Но противник, не обращая никакого внимания на его слова и тем самым подтверждая свою опытность, сделал обманный финт корпусом и рукой и почти сразу ударил твердым носком ботинка в голень Романа.

Роман этот удар предвидел и легко убрал ногу, сместившись чуть в сторонку.

Тогда нападавший провел целую серию мощных ударов руками и ногами, каждый из которых при попадании в цель способен был вывести из строя хоть Майка Тайсона.

Но Роман попасть в себя так и не дал. Делая уклоны и короткие уходы вправо-влево-назад, благо место позволяло, он в неуловимую долю секунды вдруг подсел под летящую ногу противника и ударил его локтем в пах. Удар наносился навстречу и оттого был страшен вдвойне. Сдавленно хрюкнув, нападавший переломился пополам и упал на землю, не подавая признаков жизни.

Роман поправил задравшиеся рукава пиджака, бросил последний взгляд на поверженных врагов – добром же просил убраться восвояси – и уже собирался вернуться к оставленной в такси спутнице, когда задняя дверца джипа распахнулась и послышался хриплый, дрожащий от ярости голос:

– Стой, сука!

Роман с удивлением поворотился к джипу. Кто это там столь некультурно выражается?

Из джипа выскочил тот самый «бульдог», от которого сбежала Надежда. Вот те на, хозяин-то, оказывается, все время был здесь. Роман думал, что он послал за Надеждой своих псов, а сам в ресторане дожирать и допивать остался. А он весь тут, стало быть, под боком. Ну и чего выскочил, интересно знать? Кулаками решил помахать? Не видел, что из этого вышло? Ну, тогда ты поглупее своих телохранителей будешь.

– Вы – мне? – на всякий случай спросил Роман.

– Тебе, козел, кому же еще? – низким басом заревел «бульдог», наступая на Романа. Был он плечист, широк, длиннорук – из бывших борцов-тяжеловесов, не иначе – и для обычного человека представлял немалую угрозу. – Ты чо, думаешь, все кончилось, да? Повалял моих бойцов и думаешь – самый тут крутой?

– Можно короче? – поморщился Роман. – Меня ждут.

– Что?! Да я тебя под землей найду! – останавливаясь перед Романом, зашелся бешеным хрипом «бульдог». (Но нападать, правда, не спешил, видно, кое-что все же понял.) – Да ты уши свои жрать будешь, лох вонючий! Да я таких, как ты, сотнями душил…

Не дожидаясь конца этой чрезмерно эмоциональной речи, Роман с наслаждением засадил классический боксерский крюк прямо в середину маячившей перед ним раскормленной рожи. Под кулаком хрястнуло, «бульдог» со стоном дернул квадратной головой и обеими руками схватился за нос. Ноги его подкосились, и он тяжело ткнулся коленями в асфальт, не отнимая рук от лица. Из-под ладоней на подбородок и расстегнутый на жирной груди ворот белой шелковой сорочки густо текла кровь.