Текст книги "Сталинград"

Последнюю весточку родным прислал в июле 1942 года. С тех пор его судьба неизвестна. И даже в официальный список без вести пропавших младший лейтенант Петр Капацый был внесен с большим опозданием – только лишь в 1948 году, да и то на основании запроса-требования матери, направленного в адрес оборонного ведомства.

ЗА БОЕВЫЕ ПОДВИГИ – ДВЕНАДЦАТЬ… ОРДЕНОВ!

Имя Порфирия Александровича Штахановского, к сожалению, сегодня незаслуженно забыто в истории отечественного МВД. Восполним же этот пробел.

Родился он в Санкт-Петербурге: по одним данным – 1 февраля 1895 года, а по другим – в 1896-м. Из рабочих. По гражданской специальности, которой овладел по окончании четырех классов городского училища, – типографский переплетчик.

В 1915-1918 годах – воевал на фронтах Первой Мировой в качестве солдата-фейверкера.

В 1918 году вступил в ряды Ленинской партии и по ее линии был вскоре назначен комиссаром артиллерийского дивизиона 44-го стрелкового Невельского полка – в/ч, которая в годы Гражданской войны несла боевую службу по охране Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги.

С 1921 года – профессиональный чекист: последовательно начальник отделения Витебской губернской ВЧК, начальник секретно-политической части Татарского областного отдела ГПУ, начальник Ставропольского и Донецкого окружных отделов ОГПУ.

С 1934 по 1937 год – на службе в уголовно-исполнительной системе: начальник Отдела мест заключения УНКВД по Азово-Черноморскому краю.

За участие в борьбе с политическим бандитизмом и криминалом был удостоен ордена Красного Знамени (приказ РВСР № 159 от 1922 года), Почетной Грамоты ВЦИК и звания «Почетный чекист». В 1938-м, кроме того, стал еще и кавалером медали «ХХ лет РККА».

В 1937 году попал под каток сталинских репрессий, но чудом избежал ареста: был всего лишь уволен со службы с передачей на обычный воинский учет в военкомате по месту проживания, а не на спецучет при областном УНКВД как кадровый офицер-чекист.

К лету 1941 года трудился начальником отдела рабочих кадров Управления Северо-Кавказской железной дороги.

11 июля 1941 года Орджоникидзевским РВК города Ростова-на-Дону призван в Красную Армию как батальонный комиссар запаса (условно равно майору) с последующим назначением на должность военного комиссара 222-го Ростовского стрелкового полка народного ополчения.

Ярко отличился сначала в боях осенью сорок первого по обороне и освобождению столицы Донского края, а затем и в боях июля сорок второго по обороне родного города.

К началу августа 1942 года – участник боев по обороне Краснодара в качестве военкома 30-й стрелковой Иркутской ордена Ленина дважды Краснознаменной ордена Трудового Красного Знамени Украинской ССР дивизии имени Верховного Совета РСФСР – соединения, ставшего впоследствии гвардейским под номером «55».

В конце декабря 1942 года гвардии подполковник Порфирий Штахановский был выдвинут на должность заместителя по политической части командира 16-го стрелкового корпуса (II ф) и в данном качестве затем – вплоть до Победы, но уже в звании «гвардии полковник».

После Великой Отечественной участвовал в организации местных органов правопорядка и безопасности немецкой земли Саксония-Анхальт и непосредственно руководил ими.

С 1948 года – в отставке. К этому моменту уже являлся кавалером двенадцати орденов (ордена Ленина, четырех Красного Знамени, Кутузова 2-й степени, двух орденов Отечественной войны 1-й степени, ордена Отечественной войны 2-й степени, двух Красной Звезды и ордена «Знак Почета»), а также многочисленных медалей.

Скончался Порфирий Александрович в 1973 году. Похоронен в Ростове-на-Дону.

Одна из улиц Первомайского района столицы Донского края названа его именем.

Глава третья
ВИНУ СМЫВАЛИ КРОВЬЮ ШТРАФНИКИ

Прежде, чем перечислять фронтовые заслуги структур союзного НКВД, необходимо рассказать о том, какие задачи этими формированиями вопреки прочно бытующему среди обывателей мнению никогда не выполнялись. Это – роль пресловутых заградотрядов, а также якобы функции по охране всевозможных штрафных частей. И заградотряды, рожденные печально знаменитым Приказом № 227, и постоянный состав штрафных рот и батальонов комплектовался исключительно военнослужащими наркомата обороны СССР (но флотские штрафные части – соответственно НКВМФ СССР). И подчинялись такие в/ч только командованию Красной Армии (или флотов/флотилий), но отнюдь не войскам НКВД СССР или органам военной контрразведки!

Выполнять подобного рода задачи войска НКВД СССР не могли уже как в силу своего боевого предназначения, так и в силу своей штатной организации. В первом случае необходимо пояснить, что охрана тыла действующей армии войсками НКВД осуществлялась методом распыления стрелковых подразделений (стрелковый батальон – погранзастава – КПП) на широком как по фронту, так и в глубину участка местности. В результате каждый пограничный или стрелковый полк внутренних войск обслуживал в среднем две соседние армии, то есть еще полторы тысячи штатных штыков «размазывались» на площади от двухсот до шестисот километров по фронту и до ста километров в глубину!

Ну, а во втором случае, нельзя забывать о том, что основным звеном в войсках НКВД СССР по охране тыла действующей армии была самостоятельно оперирующая в зоне своей ответственности (то есть действующая в отрыве и нередко на большом удалении от ядра части) пограничная застава в полсотни штатных штыков или распыленная на гарнизоны стрелковая рота, если речь идет о частях внутренних войск.

И погранзаставы, и гарнизоны внутренних войск для проведения чекистско-войсковых операций формировали из своего состава разведывательно-поисковые группы, которым в бою с бандгруппами отводилась роль современного спецназа.

Согласитесь, что пятьюдесятью штыками, вдобавок практически не имеющими у себя никакого тяжелого стрелкового оружия, отступающий в панике стрелковый полк Красной Армии, а уж тем более бригаду или дивизию, никак не остановишь! Не остановишь, даже если каждому пограничнику или вэвэшнику, как то якобы правдиво показано в западных кинолентах, всучить по персональному «максиму»…

Кроме того, подразделениям войск НКВД СССР по охране тыла действующей армии приходилось регулярно заниматься охраной сборных пунктов для военнопленных и последующим конвоированием военнопленных до передачи тех этапом в руки коллег из конвойных войск НКВД СССР. Обычно сборный пункт охранялся силами одной специально выделенной для этого погранзаставы, что также не делало какой– либо полк войск НКВД СССР реальной преградой на пути массово отступающих частей Красной Армии.

Путаницу с приписыванием заградотрядов ведомству «васильковых фуражек» во многом вносит также и то обстоятельство, что боевая служба, которую на фронтах Великой Отечественной несли войска НКВД СССР по охране тыла действующей армии, на военном языке именуется службой заграждения, но при всем этом, повторимся, что она, эта служба, и задачи, возложенные на заградотряды Красной Армии, – по сути разные вещи!

Теперь непосредственно о самих штрафных частях и заградотрядах.

Штрафные части – это де-факто военно-пенитенциарные в/ч оборонного ведомства, в том числе некоторые время в своем составе такие в/ч в лице штрафных эскадрилий имели даже советские ВВС.

Существовало три вида штрафных в/ч. Первый – отдельные армейские/флотские штрафные роты. Здесь отбывали наказание провинившиеся рядовые, сержанты, старшины и мичманы.

Второй – отдельные штрафные батальоны, но на флоте в ряде случаев по причине малочисленности спецконтингента – отдельные штрафные взводы. Это для провинившихся офицеров, включая офицеров запаса и представителей среднего и старшего начсостава органов внутренних дел и госбезопасности. Все они – части фронтового/флотского подчинения. При отсутствии пополнения в лице представителей переменного состава такие батальоны командование фронта иногда временно сворачивало в роты. А при избытке переменного состава – напротив: разворачивался дополнительный штрафной батальон.

Третий – тыловые штрафные батальоны. Они функционировали в военных округах при запасных стрелковых соединениях как сборно– пересыльные пункты.

В штрафники можно было угодить как по приговору суда Военного трибунала, так и во внесудебном порядке, но в последнем случае только на основании приказа не ниже, чем распоряжение по соединению.

Кстати, путь в штрафники был изначально заказан осужденным за измену Родине или по 58-й контрреволюционной статье. И этот факт однозначно ставит крест на якобы правдоподобности россказней тех, с позволения сказать, писателей, которые в своих произведениях вопреки исторической правде «направляют» на фронт в качестве штрафников политзаключенных. Да, «враги народа» имели возможность угодить из исправительно-трудовых колоний на передовую, но только в одном единственном случае – при переквалификации судом контрреволюционной статьи на какую-либо общеуголовную. Так, например, произошло с будущим выдающимся писателем Героем Советского Союза Владимиром Васильевичем Карповым (1922-2010)…

Лишались права смыть вину кровью и военнослужащие, совершившие особо тяжкие уголовные преступления, сопряженные со зверским убийством гражданских лиц.

Максимальный срок наказания для штрафников – три месяца. По факту гибели или ранения в бою, а также в случае награждения за мужество и храбрость государственной наградой штрафник считался досрочно смывшим вину кровью. Официально судимость с таких штрафников, как и со штрафников, отбывших полный срок наказания, снималась решениями Военных советов армий (в отношении «нижних чинов») и фронтов (в отношении офицеров), о чем на руки выжившим выдавались соответствующие документы. Более того, такие военнослужащие с сего момента считались несудимыми.

Если штрафник приговором суда Военного трибунала не был лишен офицерского звания или звания младшего командира, то после того, как он смыл вину кровью, ему это звание возвращали. Посмертно восстанавливались в прежнем статусе (но не в прежнем звании, если были его лишены приговором суда) погибшие в бою и умершие от ран штрафники. И это, между прочим, важный со стороны государства социальный жест в отношении семей тех павших.

Формально бывшие штрафники подлежали возвращению обратно к прежнему месту службы, однако в действительности это правило соблюдалось далеко не всегда.

Особый порядок отбывания наказания был установлен в отношении угодивших под суд военнослужащих-женщин: они не подлежали направлению в штрафники, а только на передовую. Однако, как утверждают авторитетные в своей среде историки спецслужб, по состоянию на вторую половину 1943 года некоторые из провинившихся на военной службе женщин-военнослужащих в переменный состав штрафных частей все-таки угодили. Но при всем этом никаких сугубо женских штрафных рот и батальонов, на чем настаивают недобросовестные авторы публикаций по сему поводу, не существовало в природе!

В постоянный состав штрафных частей, включая должности командиров отделений, набирались только лучшие строевые командиры оборонного ведомства. А в качестве стимула к тому для них выступало повышенное денежное содержание и льготное «чинопроизводство». Однако в случае некомплекта младших командиров в виде исключения разрешалось назначать командирами отделений и помощниками командиров взводов самих штрафников…

Что же касается заградотрядов, то это, по сути, военно-полицейские формирования Красной Армии. К 1945 году каждая общевойсковая армия имела по две такие в/ч численностью в среднем в 900 штыков каждая.

Часть личного состава заградотряда выделялась для несения патрульной службы на удалении, начиная от полукилометра от передовой линии окопов, а также для развертывания там импровизированных КПП. Их задача – выявлять и задерживать дезертиров и всякого рода посторонних лиц.

Чтобы было понятно, почему именно «от полукилометра»: в 300 м от передовой – батальонный пункт боепитания, и если боец вдруг забрел дальше этой условной черты, то он потенциально выглядел дезертиром. Однако при всем этом у нарядов, высланных заградотрядами, не было права судить, кто из задержанных дезертир, а кто нет. Все задержанные затем передавались для производства дознания в руки военных контр разведчиков, а приговоры виновным (включая «расстрельные») уже выносил суд Военного трибунала. Свои штатные трибуналы, к слову сказать, имели все дивизии, а также объединения от корпуса и выше.

Ядро же заградотряда, в составе которого в обязательном порядке находились станкопулеметчики и расчеты противотанковых ружей, окапывалось в оперативном тылу той пехотной в/ч, на которую было нацелено острие главного удара атакующего противника. Но сюда заград отряд направлялся отнюдь не для потенциальной стрельбы по отступающим, а как дополнительный рубеж в нашей обороне. Если расположенная впереди часть вдруг дрогнет и ее солдаты начнут беспорядочно отступать, задача заградотряда – угрозой оружия остановить бегущих, организовать их в подразделения, после чего незамедлительно бросить в бой. В случае же прорыва фашистов к позициям заградотряда, в том числе прорыва сюда танков, последнему надлежало стоять насмерть. В настоящий момент историкам спецслужб неизвестно ни одного случая залповой стрельбы заградотрядов по своим же войскам, что также перечеркивает все расхожие домыслы на сей счет!

Остается добавить, что в составе Красной Армии были и иные собственные, работавшие на штатной основе, военно-полицейские и военно-пенитенциарные структуры, в том числе стрелковые/кавалерийские подразделения при органах военной контрразведки и армейские сборно-пересыльные пункты, но повествование о них – увы, за рамками темы данной книги…

Раздел 2
Под знаменами десятой стрелковой

Глава первая
НА ПЕРЕДОВОЙ ЛИНИИ ФРОНТА

К началу Сталинградской битвы во главе УНКВД по Сталинградской области стоял 34-летний старший майор госбезопасности Александр Иванович Воронин. Это был не только чекист-профессионал, но и прекрасно подготовленный военачальник: в 1930-х, будучи сот рудником органов госбезопасности, последовательно закончил Орловское танковое училище имени М.В. Фрунзе, Военно-политическую академию имени В.И. Ленина и Академию Генерального штаба РККА имени К.Е.Ворошилова. Кроме того, в течение некоторого времени возглавлял политуправление Дальневосточного военного округа.

В периоды 29 декабря 1938 – 26 февраля 1941 гг. и 31 июля 1941 – 7 мая 1943 гг. офицер-чекист А.И. Воронин являлся начальником УНКВД по Сталинградской области, при этом с 23 октября 1941 года он одновременно состоял еще и в статусе члена Сталинградского городского комитета обороны.

Родина удостоила Александра Ивановича следующих знаков различия: «лейтенант госбезопасности» (до февраля 1943 года соответствовало армейскому капитану), «майор госбезопасности» (с 17 января 1939 года) и «старший майор госбезопасности» (со 2 июля 1942 года). В качестве справки поясним, что до февраля 1943 года в системе союзного НКВД существовали отличные от современных специальные звания и, в частности, «майор госбезопасности» и «майор милиции» условно приравнивались к воинским званиям «комбриг», «бригадный комиссар» и аналогичным им, а «старший майор госбезопасности» и «старший майор милиции» – к воинским званиям «комдив», «генерал-майор», «дивизионный комиссар» и аналогичным им…

Среди прямых заслуг офицера-чекиста А.И. Воронина – неустанное наращивание боевой мощи местных истребительных батальонов НКВД СССР (всего их в Сталинградской области, к слову, было создано из добровольцев около двух сотен), а также всемерное усиление формирований МПВО в сторону повышения их эффективности. «МПВО», напомним, расшифровывается как Местная противоздушная оборона, это предшественник современной системы Гражданской обороны. На штатной основе в состав всех управлений республиканских НКВД и региональных УНКВД обязательно входил штаб МПВО, выполнявший задачи по защите мирного населения и ликвидации последствий вражеских авиаударов по гражданским объектам и, прежде всего, жилым кварталам.

Известно, что в оперативном подчинении отделения МПВО УНКВД по Сталинградской области находилось и, как минимум, одно войсковое формирование МПВО – 31-й отдельный инженерно-противохимический батальон войск МПВО НКВД СССР.

Из хроники участия в боевых действиях сталинградских «ястребков». Первыми в схватку с войсками вермахта, действуя при этом плечом к плечу с частями Красной Армии, в августе 1942 года вступили истребительные батальоны НКВД СССР Перелазовского, Чернышковского, Верхне-Курловского и Красноармейского (сельского) районов.

Около 18.00 23 августа 1942 года Тракторозаводский истребительный батальон НКВД СССР (командир – лейтенант милиции К.А. Костюченко), сформированный из личного состава районного отделения милиции, а также рабочих и служащих Сталинградского тракторного завода и имевший в своем составе свыше 1200 активных штыков, при поддержке шести десятков советских танков вступил в бой с крупной моторизованной колонной гитлеровцев, прорвавшейся к северной окраине СТЗ. Все яростные атаки врага на этом участке были отбиты. Впоследствии ряды ополченцев-тракторозаводцев усилили собой пришедшие им на подмогу около двухсот «ястребков» из Дзержинского и Красноармейского районов.

Свой рубеж обороны подчиненные лейтенанта милиции К.А. Костюченко затем стойко удерживали вплоть до 3 сентября 1942 года. (В качестве справки: до февраля 1943 года специальные звания «лейтенант госбезопасности» и «лейтенант милиции» условно соответствовали армейскому капитану).

В те же августовские дни отличились при ликвидации вражеских десантов истребительные батальоны НКВД СССР под командованием И.А. Бондаренко, Н.Н. Эльмана и М.А. Авилова. Примечательно, что ополченское формирование под командованием М.А. Авилова почти целиком состояло из сотрудников областного управления милиции.

3 сентября 1942 года по приказу командования 62-й армией все истребительные батальоны НКВД СССР были отведены в глубину города для несения службы по охране общественного порядка и оказания всяческого содействия формированиям МПВО в спасении жизней мирного населения, при этом Истребительный батальон НКВД СССР Кировского района вскоре после того передали в оперативное подчинение командования соседней 64-й армии. Одновременно часть «ястребков» была обращена на доукомплектование частей 10-й стрелковой (впоследствии – Сталинградская ордена Ленина) дивизии (I ф).

О дальнейшей судьбе ополченских формирований Сталинграда – строка Постановления Военного совета 62-й армии Сталинградского фронта (II ф) от 5 октября 1942 года, подписанного генерал-лейтенантом В.И. Чуйковым и дивизионным комиссаром К.А. Гуровым:

«В целях усиления обороны заводов «Красный Октябрь», «Баррикады» и СТЗ и создания в них опорных пунктов из рабочих отрядов Военный совет постановляет:

1. Призвать в Красную Армию и зачислить на все виды довольствия с 5.Х.42 г. рабочие вооруженные отряды Краснооктябрьского, Баррикадного и Тракторозаводского районов, особый вооруженный отряд рабочих СТЗ и Истребительный отряд Тракторозаводского района.

2. Рабочий вооруженный отряд Краснооктябрьского района переподчинить 39-й гв. сд [39-я гвардейская стрелковая (впоследствии – Барвенковская ордена Ленина дважды Краснознаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого) дивизия]; рабочий вооруженный отряд Баррикадного района и Истребительный батальон переподчинить 308-й сд [308-я стрелковая (впоследствии – Краснознаменная) дивизия (II ф)]; рабочий вооруженный отряд, Истребительный вооруженный отряд и Особый вооруженный отряд рабочих СТЗ переподчинить 37-й гвардейской стрелковой [впоследствии – Речицкая дважды Краснознаменная орденов Кутузова, Суворова и Богдана Хмельницкого] дивизии.

3. В случае поступления приказа о передислокации частей – вооруженные отряды оставлять на месте и переподчинять их вновь прибывшим войсковым соединениям, с зачислением на все виды довольствия.

4. Отделу укомплектования немедленно оформить зачисление рядового и младшего начсостава отрядов в состав действующей Красной Армии, а довольствующим отделам – обеспечить положенными видами довольствия».

3 сентября 1942 года по приказу командования 62-й армией все истребительные батальоны НКВД СССР были отведены в глубину города для несения службы по охране общественного порядка и оказания всяческого содействия формированиям МПВО в спасении жизней мирного населения.

Чуть позже все они, за исключением «ястребков» Кировского района, были обращены на доукомплектование частей 10-й стрелковой (впоследствии – Сталинградская ордена Ленина) дивизии (I ф). А Истребительный батальон НКВД СССР Кировского района тогда же передали в оперативное подчинение командования соседней 64-й армии.

За проявленные мужество и героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками на северном участке обороны города не менее трех с половиной десятков бойцов и командиров истребительных батальонов НКВД СССР впоследствии были удостоены боевых орденов и медалей, и, в частности, грудь бывшего командира ополченцев-тракторозаводцев лейтенанта милиции Кузьмы Антоновича Костюченко украсил орден Красного Знамени.

В заслугах старшего майора госбезопасности А.И. Воронина как начальника областного УНКВД – и развертывание на берегах Дона, начиная с 18 июля 1942 года, сети партизанских отрядов. За считаные дни таких отрядов во главе с сотрудниками органов внутренних дел и госбезопасности было создано тридцать пять общей численностью почти в 900 активных штыков! В большинстве случаев костяк этих партизанских формирований составили именно бойцы местных истребительных батальонов НКВД СССР.

Впоследствии значительная часть партизанских отрядов или погибла в неравных схватках с карателями, или же в целях укрупнения своих сил слилась с другими отрядами. В результате по состоянию на осень 1942-го на оккупированной фашистами территории Сталинградской области действовали уже только двенадцать отрядов народных мстителей общей численностью 527 человек, при этом во главе восьми из тех отрядов продолжали стоять кадровые офицеры органов правопорядка и безопасности.

Всего в период с августа по ноябрь 1942 года сталинградские партизаны нанесли немецко-фашистским захватчикам следующий урон: истреблено около шестисот солдат и офицеров, а также разномастных фашистских прихвостней, пущено под откос одиннадцать эшелонов, подорвано свыше двух десятков мостов и несколько фашистских складов с горючим и боеприпасами.

Кроме того, в тыл фашистов по линии УНКВД по Сталинградской области регулярно забрасывались зафронтовые резидентуры, специальные диверсионно-разведывательные группы и спецотряды.

Золотой строкой в хронике героической обороны Сталинграда вписана служебно-боевая деятельность оперативной группы в 120 активных штыков по охране и обороне Центральной переправы через Волгу со стороны Нефтесиндиката. Руководил ею начальник отдела областного УНКВД капитан госбезопасности Иван Тимофеевич Петраков. (В качестве справки: до февраля 1943 года специальные звания «капитан госбезопасности» и «капитан милиции» условно соответствовали армейскому полковнику).

Костяк этой группы составляли сотрудники милиции плюс – стрелковый взвод, приданный от 10-й стрелковой (впоследствии – Сталинградская ордена Ленина) дивизии внутренних войск НКВД СССР.

Во многом именно опергруппа капитана госбезопасности И.Т. Петракова обеспечила благополучную переправу в ночь с 14 на 15 сентября 1942 года на правый берег частей 13-й гвардейской стрелковой (впоследствии – Полтавская ордена Ленина дважды Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова) дивизии под командованием генерал-майора А.М. Родимцева и старшего батальонного комиссара М.М. Вавилова – соединения Красной Армии, сыгравшего затем одну из ключевых ролей в окончательном переломе хода уличных боев в Сталинграде в пользу защитников этого волжского города…

Остается добавить, что Александр Иванович Воронин руководил УНКВД по Сталинградской области до 7 мая 1943 года, состоя при этом с 14 февраля 1943 года в звании комиссара госбезопасности 3 ранга, что условно соответствовало армейскому генерал-майору.

Весной 1943 года под его общим руководством было осуществлено широкомасштабное разминирование мест былых боев, и, в частности, саперы обезвредили 59 минных полей и свыше 100 тысяч минных полос протяженностью в несколько десятков километров каждая.

Ежедневной заботой Александра Ивановича в те дни было также воссоздание в разрушенном Сталинграде и освобожденных из-под пяты немецко-фашистских оккупантов районах Сталинградской области органов правопорядка.

Свой ответственный пост комиссар госбезопасности 3 ранга А.И. Воронин оставил лишь по причине полученного тяжелого ранения.

После выписки из госпиталя он возглавлял УНКГБ по Львовской области (1944-1948 гг.), трудился в должности заместителя Министра геологии СССР (1949-1953 гг.), а с 1953 года вновь находился на руководящей работе в органах госбезопасности: в 1953-1958 гг. – начальник УКГБ по Красноярскому краю; в 1958-1961 гг. – старший консультант КГБ при Совете Министров СССР в Албании; в 1961-1962 гг. – начальник УКГБ по Брянской области.

В отставку Александр Иванович вышел в октябре 1962 года в воинском звании генерал-лейтенанта. Уже находясь на пенсии, написал и издал книгу военных мемуаров «Щит и меч Сталинграда»…

Из наградного листа, оформленного в декабре 1942 года старшим майором госбезопасности А.И. Вороновым на бывшего командира Трактозаводского истребительного батальона НКВД СССР лейтенанта милиции Кузьму Антоновича Костюченко, 1898 года рождения:

«23 августа 1942 года, когда Тракторозаводскому району со стороны вражеских войск угрожала непосредственная опасность, тов. КОСТЮ ЧЕНКО, являясь командиром истребительного батальона, первым с батальоном занял линию обороны и держал ее до прихода частей Красной Армии.

Личным боевым примером, отвагой и мужеством организовал подчиненный ему [личный] состав на четкое и смелое выполнение боевых задач.

Значительная часть личного состава отделения милиции участвовала в разведывательных операциях по поручению командования частей Красной Армии, сопровождала прибывшие на СТЗ [Сталинградский тракторный завод] части Красной Армии – на места занятия огневых позиций.

В период массовых налетов вражеских самолетов и бомбардировки СТЗ с исключительной самоотверженностью [личный] состав отделения под руководством тов. Костюченко принимал участие в сборе и транспортировке раненых и ликвидации очагов поражений.

1/XII с.г. [то есть 1942 года] по личной инициативе с группой своих работников в количестве 5 чел. перебрался на правый берег р. Волги, на частично освобожденную от врага территорию, где приступил к организации работы».

Приказом по войскам Южного фронта (II ф) № 29/н от 3 февраля 1943 года лейтенант милиции К.А. Костюченко был удостоен ордена Красного Знамени. Источники – ЦАМО: ф. 33, ф. 682527, д. 23, лл. 152 и 156.

Из наградного листа, оформленного в декабре 1942 года старшим майором госбезопасности А.И. Вороновым на начальника отделения МПВО УНКВД по Сталинградской области капитана Василия Даниловича Агеева, 1906 года рождения:

«Под руководством и при непосредственном участии т. АГЕЕВА была проведена организация и подготовка Местной противовоздушной обороны гор. Сталинграда. Проведено строительство командных пунктов, убежищ для населения и инженерно-технических сооружений МПВО как в городе, так и на промышленных предприятиях.

В дни ожесточенной бомбардировки города вражеской авиацией т. Агеев лично выезжал к очагам поражений и руководил ликвидацией последствий налетов. Штабы и подразделения МПВО, хорошо организо- ванные и подготовленные т. Агеевым, в эти дни проделали большую работу по ликвидации последствий бомбежки, самоотверженно работая по спасению населения и имущества, оказывая большую помощь пострадавшим гражданам, а также бойцам Красной Армии.

Находясь на своем посту, т. Агеев проявил себя как мужественный и волевой командир».

Приказом по войскам Южного фронта (II ф) № 29/н от 3 февраля 1943 года капитан В.Д. Агеев был удостоен ордена Красной Звезды. Источники – ЦАМО: ф. 33, ф. 682527, д. 23, лл. 152 и 159.

Из наградного листа, оформленного в декабре 1942 года старшим майором госбезопасности А.И. Вороновым на старшего помощника начальника отделения МПВО УНКВД по Сталинградской области военинженера 3 ранга Александра Евменовича Шевченко, 1911 года рождения:

«Работая в отделении МПВО Управления НКВД, т. ШЕВЧЕНКО, умело используя свои знания, обеспечил организацию Местной противоздушной обороны в гор. Сталинграде.

Под руководством т. Шевченко в городе и на промышленных предприятиях были построены подземные укрытия и щели для населения, командные пункты, водоемы и обеспечена светомаскировка. Часть подземных сооружений впоследствии была использована воинскими подразделениями.

В дни, когда городу угрожала непосредственная опасность, т. Шевченко руководил строительством баррикад по городу.

Во время массированных налетов вражеской авиации лично руководил подразделениями МПВО по ликвидации последствий бомбежек. В кратчайший срок под пулеметным и минометным огнем противника обеспечил строительство переправ через р. Волгу и спасение ценного имущества и транспорта, проявив себя мужественным и инициативным командиром».

Приказом по войскам Южного фронта (II ф) № 29/н от 3 февраля 1943 года военинженер 3 ранга А.Е. Шевченко был удостоен медали «За боевые заслуги». Источники – ЦАМО: ф. 33, ф. 682527, д. 23, лл. 152, 153об и 204.

Из наградного листа, оформленного в декабре 1942 года старшим майором госбезопасности А.И. Вороновым на начальника штаба истребительных батальонов УНКВД по Сталинградской области подполковника Петра Федоровича Васильева, 1899 года рождения:

«Тов. Васильев, являясь нач. штаба истребительных батальонов Управления НКВД, проделал большую работу по укреплению дисциплины и улучшению боевой подготовки истребительных батальонов.

За период боев в Сталинграде показал себя как стойкий и волевой командир. Под его руководством истребительные батальоны отра зили все попытки противника прорваться в город в районе Тракторного завода и удерживали линию обороны до подхода частей Красной Армии. Личный состав истребительных батальонов проявил стойкость и высокую боевую выучку.

Тов. ВАСИЛЬЕВ с первых дней боев за Сталинград находился на передовой линии фронта. Лично руководил боевыми операциями батальонов, всегда был там, где обстановка становилась наиболее опасной и сложной. Лично проявил отвагу и мужество».