Текст книги "«Тегусигальпа» – пересечение параллелей"

IX

«В лето 7327 от сотворения мира царь московский и всей Руси Иоанн Васильевич возвращался с победой из Казанского ханства. На обратном пути царь с войском остановился в Новгороде Нижнем и отдыхал здесь три дня перед продолжением похода к Москве. Вёз Иоанн Васильевич с собой книги римские, греческие и византийские из

тех, что привезены были на Русь Софьей Палеолог. Книги эти царь вёз с собой в Казань, чтобы и во время похода читать их страницы и мудростию древних проникаться.

Хотел он оставить книги эти в дар нижегородцам… Но на укрепление стен кремля нижегородского царь пожаловал 12 чудных штуковин, что привезены ему были послом Арагона в знак уважения от короля Арагона и императора Священной Римской империи Карла V как истинному властителю Третьего Рима. И приказал царь, чтобы штуковины эти привезённые из Индии были спрятаны хорошо с тем, чтобы никто не мог их найти без крайней нужды. Но приказал царь путь к ним указать. Путь же таков…»

На этом текст обрывался. Всё это было или блестяще расписанной и срежиссированной мистификацией, или… А вот чем могло быть это «или» Вадим предположить даже не мог.

– Ну, что? Ты готов почувствовать себя Индиана Джонсом, мой старший товарищ? – пробормотала Галя. Она именно пробормотала, так тихо произносилась эта фраза.

– Пока нет, моя боевая подруга, – ответил Вадим, проигрывая в голове все возможные комбинации развития событий в далёком прошлом. – Пока нет. Прежде чем звонить твоему ближайшему родственнику и моему другу. Прежде чем устраивать скандал по поводу дурацких розыгрышей с его стороны, давай-ка попробуем представить, что всё это реально. Что был и список Дабелова – настоящий. Что существует и письмо Лобачевского – настоящее. Что арагонский посол полтысячелетия назад притащил в подарок от своего короля нашему царю какие-то непонятные индийские штучки.

– И что эти индийские штучки где-то закопали.

– Почти верно мыслишь. Почти верно. Их могли замуровать, вывезти по разным местам. Да, в конце концов, за эти полтысячелетия с этими индийскими штучками могло произойти всё, что угодно. Какой-нибудь революционный солдат мог эту штучку откопать и сделать из неё пепельницу.

– Есть один маленький нюанс, – сказала Галя. – Письмо не закончено и значит…

– И значит мы совершенно ничего не знаем, – продолжил Вадим. Он устало откинулся на спинку кресла, пытаясь проиграть в голове самые различные варианты развития событий. Из этих вариантов требовалось выбрать один, который мог бы предназначаться к реализации. Наиболее приемлемым, как часто бывает, показался тот, который, фактически, лежал на поверхности. Через несколько секунд в телефонной трубке уже слышались длинные гудки соединения.

– Чёрт возьми, Серёга! – довольно громко Вадим начал этот телефонный разговор. – Мне нужно увидеть оригиналы. Почему последний документ обрывается? И как долго ты будешь играть со мной в непонятные игры – то ли в кошки-мышки, то ли в салочки? Или в казаки-разбойники?

– Вадим Юрьевич! – почти шёпотом послышалось в ответ. – Не нужно говорить так громко. Я перезвоню Вам через пять минут.

Он в самом деле позвонил через пять минут. Даже через четыре с половиной. Продолжение разговора было не менее жёстким, чем начало.

– Вадик, у тебя что крыша поехала? Тебя нужно учить, что, когда и как говорить? Встретимся сегодня. Время то же. Там же. Понял?

На этом разговор закончился. Галя вопросительно-сочувственно смотрела на Вадима, а затем спросила:

– Ну, что он там? Ругается?

– Да. По существу он прав. О таких вещах по телефону, да тем более по его, говорить не рекомендуется. Там наверняка какая-нибудь служба охраны всё прослушивает. Ладно, у меня сейчас дела, – Вадим вдруг вспомнил, что Карина опять мечтала сегодня с ним встретиться и кому-то его представить. Всем он необычайно нужен в последние два дня. – Тебя отвезти куда-нибудь?

– Туда же куда и вчера. К инязу.

Встретиться с Кариной они договорились всё в том же злосчастном «Капучино». По дороге Вадим как-то особенно не задумывался о предстоящей встрече. Он ещё не предполагал, чем всё это закончится впоследствии и кто тот загадочный человек, с которым его должны были познакомить. Между тем, встреча ему предстояла довольно любопытная и являющаяся логическим продолжением и вчерашних и сегодняшних утренних событий. Вадим ещё не знал, что своего нового знакомого в этот день он уже видел.

Х

Большая часть событий происходит помимо нашей воли и желаний. «Жизнь – это то, что происходит с тобой, когда ты строишь планы на будущее». Кажется, так сказал кто-то из великих. То ли Джон Леннон, то ли Оскар Уайльд. Наверное, всё-таки Джон Леннон. Вот и у Вадима были совершенно другие планы, другие желания и другие стремления. Но кто-то там наверху принял решение вывести его на другой уровень ситуативной игры. Не спрашивая его самого. А может быть и спрашивая. Часто вопросы задаются так, что мы просто не можем их замечать. Или делаем вид, что не можем. Более того, не замечая вопроса, мы всё же умудряемся давать ответ, который вполне может сойти за наше согласие. И тогда нам говорят, – ну что, парень, ты хотел этого, так вот оно. Но на самом то деле ты этого совсем не хотел. А если и хотел, то совсем не этого. А если и этого, то, скорее всего, это было не совсем серьёзно. Вот было когда-то желание узнать подробнее о «Либерии» Иоанна IV Васильевича и теперь есть полная возможность это желание исполнить.

Размышления Вадима о непредсказуемости человеческого существования были прерваны появлением Карины и её спутника, с которым Вадима она так мечтала познакомить. Смотрелись они несколько оригинально, словно пара из фигурного катания. Карина за свою жизнь смогла вырасти чуть выше полутора метров, а человек, который шёл с ней рядом был выше сантиметров на сорок. То есть в нём было почти два метра роста или, по крайней мере, один метр девяносто пять сантиметров. Черты лица его были не совсем привычными для средних широт и данного полушария. «Ну, этот-то уж точно из Гондураса», – подумал Вадим, поднимаясь навстречу вошедшим.

– Вадик, привет! Вот этот человек, с которым я тебя хотела познакомить. По-русски понимает, но говорит плохо. Всё больше как-то по-испански. Он приехал…

– Из Тегусигальпы? – своим вопросом Вадим прервал заготовленную речь Карины.

– Из какой ещё Тегусигальпы? – от несколько неожиданно прерванного монолога она не успела даже удивиться. – А, ты имеешь в виду, он ли был вчера со мной в «Тегусигальпе»? Ну да, он.

– Нет, Карина. В данном случае, я имею в виду столицу независимого государства Гондурас, расположенного в Центральной Америке.

– Я из Панамы, – вдруг сказал «человек из «Тегусигальпы». – Это рядом.

«Белая панама, роскошная панама, – почему-то Вадим вспомнил старую песенку Аллы Пугачёвой. Периода, когда он ещё ходил в среднюю школу, а Пугачёва ещё могла что-то петь. – Интересно, что же нужно представителю экзотической страны от моей скромной персоны». Вслух же он выразился более дипломатично:

– Панама? Северная или южная? Я имею в виду, на какой стороне канала Вы живёте? Хотя, что это я… Карина, давай знакомь.

– Ну, наконец-то, – выдохнула Карина. – А то я уже хотела возмущаться. Что ты мучаешь человека, которого тебе ещё даже представить не успели.

– Конечно-конечно, – полушёпотом попытался пошутить Вадим. – Прежде чем мучить, нужно познакомиться.

– Это Пабло, – чуть повысив голос, продолжила Карина, справедливо предположив, что если она сейчас не попытается перехватить инициативу, то Вадим будет продолжать в том же духе. – Обычное панамо-испанское имя. На самом деле его зовут немного по– другому, но все эти индейские имена настолько труднопроизносимы, что он попросил максимально облегчить обращение к нему по имени. А это – Вадим. Его и в самом деле так зовут.

Пабло жил в столице Панамы, называвшейся собственно так же, как и сама страна. Жил он в одной части города, а работал в другой и каждый день ему приходилось через мост Двух Америк переезжать из Южной Америки в Северную и наоборот. Парадокс в том, что движение происходило не с юга на север, а с востока на запад. Таково оно расположение панамского перешейка. Ежедневные перемещения панамского населения с одного берега на другой вызвали параллели с такими же перемещениями во всех крупных городах, разделённых рекой. Правда, далеко не всем доводится ездить каждый день из одной Америки в другую. За всей этой непонятной познавательно-дипломатической болтовнёй как-то потерялось главное, о чём Вадим вдруг вспомнил.

– А скажите, Пабло, что Вас привело в эту страну, в этот город, да ещё и понадобилось знакомиться со мной? Я понимаю, когда наши губернаторы, заместители губернаторов и заместители заместителей едут в Панаму, возвращаются оттуда и говорят, какая эта замечательная страна и что она готова покупать у нас всё. Вплоть до автомобилей. Потом такая готовность постепенно исчезает вместе с панамским загаром наших руководителей. Каждый раз у меня возникают сомнения, а знают ли, к примеру, сами панамцы о своих намерениях. Впрочем, что-то я заболтался. Карина, что хочет от меня человек с красивым индейским именем Пабло? – Вадим вопросительно перевёл взгляд с Пабло на Карину.

Она в свою очередь направила взгляд на Пабло, внезапно переставшего улыбаться, задумавшегося и наконец-то решившего прикурить сигару, которую достал во время разговора и положил на стол. Дым от сигары выдавал хороший латиноамериканский табак, что было вполне предсказуемо. Вадим даже испытал некоторую ностальгию по временам, когда он ещё не был столь категоричен к курению. Когда Пабло прикуривал, манжета рубашки на его правой руке немного опустилась, и Вадим заметил браслет из зелёных камней. «Похоже на нефрит», – подумал он.

Пабло начал говорить. Он говорил быстро, не смотрел ни на Карину, ни на Вадима, а куда-то в сторону в одну точку. Между предложениями не забывал делать паузы, чтобы Карина успевала переводить.

– Он говорит, что пока не может сообщить всего, но очень надеется, что такой момент настанет очень скоро. Ему необходимо было приехать в этот город в эту страну и познакомиться с тобой. Ему необходимо находиться рядом, чтобы уберечь тебя от опасности. Он понимает, что такой ответ может показаться тебе бессмысленным и порождает ещё больше вопросов. Но все мы становимся участниками цепи событий, остановить которые уже не представляется возможным, как это было пятьсот и сто пятьдесят лет назад. Потому что сейчас время пришло и это должно произойти. Возможно, ты сам уже что-то заметил.

Карина переводила немного растерянно. Она явно не ожидала такого поворота событий и такого поворота в разговоре. Ей, конечно же, совсем не хотелось становиться участницей каких-то судьбоносных действий, а тем более заниматься спасением мира. Карине хотелось выпить свой капучино и съесть тирамису, а через пару месяцев улететь куда-нибудь на Кипр.

– Карин, – сказал Вадим. – Он же сейчас начнёт заливать про своих земляков майя, их календарь и конец света. Что ты так растерялась? Парень же нас разыгрывает.

Внезапно Пабло наклонился к Вадиму и прошептал ему на ухо. С сильным акцентом, но всё-таки понять можно было. – В календаре майя нет ничего о конце света. Майя никогда не жили на территории Панамы. Параллельные прямые пересекаются. – После этого довольно рассмеялся.

– Ну, пока, – сказал он, поднимаясь из-за стола и протягивая руку на прощанье. – Скоро увидимся ещё.

Карина смотрела в глаза Вадиму и моргала. Часто-часто.

– Хватит хлопать ресницами, – попытался пошутить он, целуя её в щёку. – Взлетишь.

– Хотелось бы, – последовал ответ.

Карина и Пабло ушли. Никто не обратил внимания, что вслед за ними вышли ещё двое. Вернее, эти двое хотели так считать, что их никто не заметил.

XI

Как ни банально это звучало, но сказать, что Вадим был растерян, причём очень растерян, это значит ничего не сказать. Пребывать в таком состоянии некоторой рассеянной растерянности было нельзя. К выводу он пришёл легко и быстро с помощью шестого, седьмого и какие ещё там бывают чувств. Нужно было включать анализ и думать, что делать дальше. Итак, что же сказал панамский индеец Пабло? И какие выводы можно из всего им сказанного сделать…

Пабло регулярно, даже ежедневно переезжал из Северной Америки в Южную и наоборот. Он утверждал, что майя никогда не жили на территории Панамы, а также о каких-то событиях, которые происходили пятьсот и сто пятьдесят лет назад. И, наконец, он был знаком с математикой Лобачевского. Непонятно насколько глубоко, но основной постулат о пересекающихся параллелях он слышал. О пересекающихся параллелях слышал и любой десятиклассник, который когда-нибудь заглядывал в учебник и слушал учителя хотя бы самым незначительным краем уха. Что Пабло имел в виду, когда говорил о пересекающихся параллелях? То, что события, развивающиеся в разное время и в разных местах независимо друг от друга, необратимо движутся к единой цели, если цепь случайностей становится порождением закономерности? Или? Или всё ещё проще и ко всему этому имеет и правда какое-то отношение старик Лобачевский?

Раздумья Вадима прервало почти паническое оживление возле одного из столиков, находившегося возле большого панорамного окна кафе. Человек, сидевший там на протяжении всей встречи Вадима, Карины и Пабло, вдруг резко, даже слишком резко, поднялся со своего места, схватился правой рукой за воротник рубашки и буквально рухнул на столик, переворачивая пепельницу и кофейные чашки. Сразу же к нему на помощь бросились официанты, метрдотель, люди из-за соседних столиков. Совершенно неожиданно внезапный приступ прошёл. Человек пришёл в себя практически сразу. Испуганно посмотрел по сторонам, хрипловатым голосом сказал: «Извините, извините», – и быстро вышел из кафе, оставив на столике несколько купюр.

На какое-то мгновение он встретился глазами с Вадимом. «Какой то странный взгляд у господина», – промелькнула мысль. Проходя мимо его столика, человек достал платок, при этом выронив из кармана пиджака что-то ещё. На мгновение он остановился, будто бы подумав поднимать ли это что-то, а затем двинулся к выходу, ускоряя шаг. Выроненное незнакомцем поднял Вадим. Это был серебристый коробок спичек с надписью «Кафе «Тегусигальпа».

– Вот чёрт… – прошептал Вадим и двинулся вслед. Снова увидеть его Вадим смог только когда тот уже выходил из «Капучино» на улицу, а затем пошёл по направлению к скверу рядом с торговым центром. Там возле одной из скамеек почему-то собирались люди, так называемые праздные зеваки, которые появляются сразу, как только происходит что-то не совсем обычное. На скамейке сидели двое мужчин. Один из них откинулся на спинку скамейки, как-то слишком странно изогнувшись, и остановившимся взглядом смотрел в небо. Второй же поднялся и сделал шаг в сторону Вадима. Хотя нет, в сторону человека, за которым он шёл. Взгляд его не выражал ничего. Казалось, что, глядя вперёд, он тоже пытается заглянуть куда-то далеко в небо.

– Копан, Яшкукмо, – сказал он. Далее продолжился бессмысленный набор звуков. И так непонятные слова становились всё менее разборчивыми. Человек поднял руку, пытаясь что-то показать, а потом начал падать. Он непременно упал бы на асфальт, если бы его не подхватили, стоявшие вокруг скамейки.

– Кажется, умер, – сказал кто-то из них.

– Вызовите скорую, – раздался крик. Вадим стал искать мужчину из кафе, за которым он, собственно, и шёл. Его нигде не было.

В голове крутились совсем непонятные мысли. Вадим пытался выстроить порядок действий в соответствии с законами логики. Но почему-то ничего не получалось. Было только чувство раздражения в отношении к другу детства, втянувшего его в эту непонятную и, судя по всему, становящейся опасной историю. Да и сам он хорош – привлёк к этой авантюре ещё и девчонку. «Впрочем, Вадим, – сказал он сам себе, – с чего ты решил, что всё это связано. Может, всё-таки эти события относятся к непересекающимся параллелям?» – Но что-то подсказывало ему, что всё не так и нужно готовиться к переходу параллельных прямых в ломаные линии.

– У тебя всё нормально? – спросил он Галю, когда та наконец-то взяла трубку.

– Да. А что такого может со мной случиться?

– Ничего-ничего. Всё хорошо. Я тебе позже перезвоню.

Пора было ехать в «Тегусигальпу», как ни смешно это звучало. Было даже несколько забавно – весь день сегодняшний, да и вчерашний тоже, состоял из посещений кафе и ресторанов. Не слишком ли разгульную жизнь Вы начали вести, Вадим Юрьевич?

В кафе было немноголюдно. Видимо, урочный час ещё не наступил. Из музыкального автомата в ретро-стиле доносилось «More Than You Know». «Очень символично», – подумал Вадим, отыскивая Сергея. Тот сидел за столом один и лениво пережёвывал салат.

– Извини, я как-то поторопился со звонком, – сказал Вадим. – Конечно, не стоит о таких вещах говорить по телефону. Особенно с тобой.

– Ерунда. Пока ничего страшного не произошло. Но, как ты, возможно, догадался, в любой момент неприятности могут случиться. А вот теперь мне кажется, они уже случились, – отреагировал Сергей на сигнал в мобильном телефоне.– Что у тебя в кармане?

– Ничего особенного.… То же, что и всегда. Вот только очередной спичечный коробок из «Тегусигальпы».

Сергей взял коробок в руку и внимательно осмотрел со всех сторон. Затем удовлетворённо хмыкнул и вилкой вскрыл дно. Открылась тоненькая микросхема.

– И откуда у тебя эта штучка? – он достал микросхему, аккуратно переломил её пополам. Обломки положил в пепельницу и поджёг спичкой из этого же коробка. Микросхема горела плохо и неохотно, но зато, как ни странно, без запаха тлеющей пластмассы.

– Что это было?

– Судя по сигналу в моём мобильнике, это был маячок. Кто-то пытается отслеживать твои передвижения. Кто и зачем? Как эти спички к тебе попали?

Нужно было говорить правду. Но это не значило, что правду нужно говорить всю.

– Сегодня днём я встречался с одной девушкой, – начал Вадим.

– Кто такая?

– Карина. Я её тысячу лет знаю. Потом она ушла. Мимо моего столика проходил какой-то мужик, он и обронил спички, когда доставал платок из кармана. Мужик был странный какой-то. Немного не в себе. Он перед этим ещё чуть всю посуду на столе не перебил.

– Мужик был один?

– Ну да. Один. Хотя… – Вадим особенно, конечно, не разглядывал, кто сидел за соседними столиками. – Когда выходил он был один. Но перед этим с ним были ещё двое. Слушай, ты не можешь выяснить, ничего странного в городе сегодня не происходило? Буквально час назад у «Капучино». – Вадим вспомнил, что те двое на скамейке до этого были в кафе. И вышли примерно за пять минут до загадочного падения третьего на стол.

– Для этого мне нужно кое-кому позвонить. Подожди, я сейчас вернусь.

Отсутствовал Сергей недолго, когда вернулся, то сразу поделился тем, что удалось выяснить.

– Около часа назад «скорая» подобрала у «Капучино» каких-то двоих. Оба находятся в довольно странном состоянии. Один, фактически, в коме, а второй постоянно бормочет какую-то белиберду. Непонятный набор звуков, который, впрочем, возможно и имеет какой-либо смысл. В больницах, знаешь ли, не полиглоты работают. Ты говоришь, что эти двое были вместе с подбросившим тебе спички?

– Я этого не говорил, но сейчас вспоминаю, что они были вместе. И, знаешь, я не думаю, что этот третий подбросил мне коробок. Скорее это за ним следили, а он его просто обронил. Он когда выходил, был несколько не в себе. Такое ощущение, что ребята испытали некое воздействие одного вещества только в разных дозах. Кстати, извинения свои он приносил на чистом русском языке без какого-либо акцента.

– Ладно, подумаем об это позже. Пойдём.

– Куда?

– Ты же хотел знать больше о документах? Хотел видеть оригиналы?

– Не хочешь же ты сказать, что ты их хранишь в кафе на кухне.

– Нет. Не в кафе и не на кухне, – Сергей загадочно улыбнулся.

XII

Они шли по длинному плохо освещённому коридору уже минут десять. Коридор слишком явно напоминал подземный ход, да и кладка стен была довольно старой. Может быть и век шестнадцатый, когда строили кремль. В этот коридор они попали из того самого кабинета, где и начиналась вся история с поисками «Либерии» Ивана IV Грозного.

– Если ты думаешь, что это старый подземный ход, то ты абсолютно прав. Мы нашли его при реконструкции в музее. Чтобы никто ничего лишнего не болтал, его расчистку поручили среднеазиатским рабочим. Даже если они и расскажут о нём где-нибудь в ауле, то об этом всё равно никто не узнает. Судя по всему, здесь должна быть ещё целая сеть ответвлений, но их пока решили не трогать. Вот, а когда поняли, где, примерно, располагается выход, то выкупили помещение и сделали там кафе. Кстати, может быть для маскировки, а может ещё для чего-то ход продолжается от нашего кафе ещё дальше и заканчивается тупиком. Во всяком случае, в той стороне мы упёрлись в стену.

– Серёж, а почему «Тегусигальпа»?

– Просто красивое слово, – ответил Сергей после небольшой паузы. – Кстати, до революции оба дома принадлежали одному человеку. Так что можно понять, почему остальные ветки не были расчищены. Наоборот, их ещё сто пятьдесят лет назад замуровали. Впрочем, и наш вход мы тоже засекретили. Человек, который вдруг случайно сможет сюда попасть не сможет также случайно найти ни одного входа. Или выхода. Это смотря с какой стороны смотреть. Всё. Пришли.

Они остановились посередине коридора. Он уходил куда-то дальше. Стены были абсолютно глухими. И никакого намёка на дверь. Сергей достал из кармана нечто напоминающее брелок от автомобильной сигнализации. Стена перед ними отреагировала на нажатие кнопки и медленно откатилась в сторону.

– Пойдём, – сказал Сергей, победоносно-интригующе поглядывая в сторону Вадима.

– А что там дальше? – Вадим сделал несколько шагов вперёд. Он, конечно, удивился открывшемуся выходу, но справедливо рассудил, что туда он сейчас и так попадёт, а вот что дальше в подземелье узнает явно не сейчас.

– Не знаю. – Сергей неопределённо пожал плечами. – Крутая лестница, ведущая вниз. Скорее всего, там выход к Волге. Только непонятно где это «там» находится.

Они поднимались наверх к обычной двери ведущей, вероятно, к какому-то сегменту современного мира. Вадим, шедший впереди, остановился, пропуская друга вперёд, чтобы тот открыл дверь.

– Серёг, а ответь мне ещё на один вопрос. Кто это мы?

– А вот это, Вадик, тебе знать пока рановато. А может быть лучше и вообще не знать.

Помещение, открывшееся за дверью из подземелья, напоминало самый обычный и стандартный кабинет какого-нибудь офиса – большой стол, компьютер, несколько шкафов, кресло и стулья вокруг стола. Звук вентиляции был почти бесшумен, никаких окон в комнате, естественно, не наблюдалось. Вадим прикинул, на каком расстоянии от поверхности они могли находиться – получилось, что метров пять-шесть. Когда озвучил свои предположения, то Сергей удовлетворённо, но сдержанно рассмеялся.

– Нет, дружище, здесь не пять метров. Здесь двенадцать. Ты, может быть, заметил, что подземный коридор шёл с некоторым уклоном. Наверху же уровень наоборот идёт вверх. Так и получилось, что мы на несколько большей глубине, чем в начале. Как ты сам понимаешь, мобильные телефоны здесь не работают. А теперь давай перейдём к главному, – после небольшой паузы продолжил он. – Подлинные и полные документы, которые были обнаружены нами. Некоторым из них около ста восьмидесяти лет. Ну, будем считать двести. А некоторым – пятьсот. Поэтому очень аккуратно.

Последние слова Сергей произносил уже открыв скрытый сейф и доставая кожаную папку. Каждый из документов лежал в отдельном файле с тем, чтобы ознакомиться с текстом можно было, не прикасаясь к бумаге руками. Вадим открыл папку и уже приготовился к чтению.

Неожиданно и как-то слишком тревожно зазвонил телефон, стоящий на столе. Звонок звучал приглушённо и странно в этом полностью звукоизолированном помещении. И реакция Сергея на этот звонок показалась Вадиму какой-то слишком неожиданной. На секунду даже показалось, что он испугался.

– Да, – ответил он. – Да. Сейчас. – Затем посмотрел на Вадима внимательным и каким-то рентгеновским взглядом. – Мне нужно ненадолго выйти. Сиди, читай. Если будет звонить телефон, возьми трубку.

После этого Сергей нажал кнопку где-то на поверхности стола и вышел в открывшуюся дверь. Вадим не успел разглядеть точно, что же за ней, но смог увидеть небольшое помещение и ещё одну дверь. По-видимому, это был переходной коридор, который вёл или в другой кабинет, или в лифт, или же на лестницу. Пока для Вадима это оставалось непонятным, но это его и не слишком интересовало. Тоже пока, потому что сразу возник другой вопрос, который он успел задать.

– А если ты уйдёшь до следующего утра?

– В любом случае я сообщу, что делать, – успел ответить Сергей. Дверь закрылась.

Вадим остался один в кабинете. Первыми страницами в папке были результаты экспертизы, подтверждающие возраст документов. Подробно прописывалось, сколько лет чернилам и бумаге, какие из бумаг были составлены одним человеком. Получалось, что документы действительно датировались началом 16-го века и первой половиной 19-го. Большую часть из них Вадим уже видел. Перелистывая страницы папки, он наконец-то нашёл новые листы, копии которых Сергей ему раньше не показывал. Но ознакомиться с ними он всё же не успел. Прервал телефонный звонок. Вадим помнил одну из последних фраз Сергея перед уходом, что если зазвонит телефон, то он должен взять трубку.

– Значит так, – услышал он в трубке голос Сергея. Очень, как показалось Вадиму, возбуждённый – Сергей говорил быстро и в совершенно не свойственной ему манере. – Слушай меня внимательно. На столе лежит брелок. Он открывает двери в этом кабинете и в «Тегусигальпе». Левая кнопка – здесь. Правая – в «Тегусигальпе». Папку забери с собой. За всё содержимое отвечаешь.

– Ничего не понимаю. Что случилось? – попытался спросить Вадим.

– Потом узнаешь. Может быть. Есть некоторые проблемы. Ты Галке показывал копии? Не ври!

– Да.

– Чёрт! Когда выйдешь, найди эту… юную авантюристку. Никто не знает, что ты знаком с документами и что ты вообще был в этой комнате. Да, возьми в столе телефон. Там незасвеченная симка. Я позвоню по этому номеру. Меня не ищите. Всё. Удачи.

Вадим справедливо решил, что подумает обо всём потом. Почти никогда не подводившая интуиция и в этот раз подсказывала, что у Сергея в самом деле что-то случилось. Возможно, что это что-то и не имело прямого отношения к их, так сказать, совместной деятельности. Он закрыл папку и нажал левую кнопку, открывавшую потайную дверь в подземный ход.

Обратный путь занял гораздо меньше времени, Вадим старался идти быстрее. С другой стороны, торопиться тоже не следовало. В этом случае его несколько сбившиеся дыхание вызвало бы чрезмерное внимание у персонала «Тегусигальпы», а это было совершенно ни к чему. Он подошёл к месту, где по его расчётам должна была находиться дверь в кафе, и нажал на правую кнопку. Дверь открылась с задержкой секунд в пять, которые показались для него гораздо длиннее. Да и находилась она не совсем в том месте, где он предполагал, а примерно метрах в шести-семи впереди. «Да уж. Замаскировали, так замаскировали», – подумал Вадим, представив, как он не находит дверь и печально бродит по подземелью в поисках выхода.

Из кабинета в зал кафе ему удалось попасть совершенно незаметно. Находиться здесь долго сейчас не стоило, как и исчезать слишком быстро. Вадим заказал чашку кофе, мысленно в очередной раз оценил ситуацию. Она была, конечно, несколько нестандартная, если оценивать всё довольно мягко. В такой нестандартной ситуации нужно было искать и нестандартные решения. Мозг работал холодно и чётко, не пускаясь в эмоционально-посторонние направления. Нужно, необходимо было всё просчитать. И все просчёты приводили к одному и тому же выводу, что лучшая линия поведения сейчас – это предположить, что ничего не произошло. Более того, требовалось доказать всем заинтересованным лицам, которых он мог и не знать, что ничего не происходит, что у него всё в порядке, и он живёт своей обычной жизнью. Требовалось завтра встретиться с эстонцами, проговорить о подготовке фильма и наметить точки съёмок. То, что Карина со своим Пабло его найдут сами, Вадим не сомневался. Но вот две вещи требовалось сделать срочно – найти Галю и понять, куда спрятать папку с безумно ценными документами. Подумать только, у него в руках сейчас было письмо великого математика Лобачевского, который вдруг стал искателем приключений, и свидетельство существования библиотеки Ивана Грозного. А может быть и указание её местонахождения. И ещё какие-то непонятные испано-индийские диковины, охраняющие нижегородский кремль.

От «Тегусигальпы» Вадим отъехал недалеко, нужно было позвонить Гале и понять, что же они будут делать дальше. У Центра международной торговли он свернул на некогда тихую улочку Ковалихинскую, въезд на которую теперь был весьма затруднён из-за беспорядочно припаркованных автомобилей. Ему всё же хватило терпения проехать подальше, найти место поспокойнее и только тогда позвонить. Девушка взяла трубку не сразу.

– Где ты, дитя моё? – шутливо спросил Вадим.

– Дитя катается на мотоцикле, – хмыкнула Галя.

– У тебя есть мотоцикл?

– Твой друг, а он же мой брат, разрешает мне брать свой «кавасаки». Правда предупреждает, чтобы не гоняла.

– Правильно говорит, – если бы не фантастическая ситуация, то их разговор вполне напоминал телефонную болтовню обычной парочки. – И где же ты катаешься?

– Да тут. Недалеко. На гребном канале. Тут происходит кое-что интересное. Твой эстонец встречается с каким-то здоровым мужиком, который похож на Уго Чавеса и вождя из «Полётов над гнездом кукушки». С ними ещё какая-то невысокая блондинка.

– Галь.… Ну, ты что.… Ну, зачем? Что тебя туда понесло? Давай быстро наверх. И откуда ты про эстонца знаешь?

– Потом скажу, – в голосе Гали послышалась тревога. – Знаешь я, конечно, от них метрах в трёхстах. Смотрю в бинокль, как будто волжские дали наблюдаю. Но мне кажется, что этот вождь Чавес меня заметил.

– Быстро уезжай оттуда. Быстро! Встречаемся на парковке у «Этажей». Я сейчас тоже туда подъеду.

Вадим набрал телефон Карины. Трубку та взяла сразу, возможно, что телефон просто лежал на столе. Голос Вадим постарался сделать спокойным и невозбуждённым, даже каким-то весёло-лирическим.

– Привет, дорогая! Чем вы там занимаетесь со своим панамским вождём по имени Пабло? Он меня несколько заинтриговал сегодня в «Капучино». Прямо какой-то антипод из параллельного мира.

– Ой, погоди, сейчас я немного в сторонку отойду, а то мне не совсем удобно разговаривать, – после небольшой паузы, во время которой в трубке слышались только редкие уличные шумы, она продолжила, – Так. Всё. Понимаешь, я сама несколько обалдела сегодня, когда он в конце вдруг такое выдал.