Текст книги "Дозоры: Последний Дозор. Новый Дозор. Шестой Дозор"

– Одно понятно: кроме как ломиться на седьмой слой в лоб, есть еще и обходной путь, – сказал я.

– Похоже на то. Но я не знаю, что тебе сказать. Да и знал бы – не сказал.

– Будешь хранить тайник Мерлина до конца времен?

– Пока смогу. – Лермонт покрутил в руках Руну Мерлина. Вздохнул: – По крайней мере Страж снова охраняет пятый слой. И врагу на этот раз придется снова ее добыть.

– Уничтожь ее, Фома!

Он покачал головой:

– Простых решений не существует, Антон. Если уничтожить Руну, Страж тоже исчезнет. Я спрячу ее понадежнее. Тебе не надо знать как. И… спасибо за помощь…

– Это называется «проваливай»? – Я улыбнулся.

– Это называется «спасибо за помощь». Чем больше здесь будет посторонних, тем больше шума поднимется вокруг случившегося. Я благодарен и тебе, и Семену. Билеты вам привезут в гостиницу.

– Ясненько. Спасибо и вам, Фома. – Я поклонился. – Свет с вами!

– Подожди, – мягко сказал Томас. Подошел и неожиданно обнял меня. – Я говорю «спасибо тебе!». Не обижайся. У нас сейчас будет много проблем и много гостей из Инквизиции. Неужели ты хочешь застрять здесь на месяц?

– Охраняй Венец, Фома, – сказал я после паузы.

– Думай над тем, что увидел, Антон. Я уверен, что в случившемся замешан кто-то из твоих земляков. Иди к тайне со своей стороны – и мы еще встретимся.

– Найду, кто из наших, – ноги оторву и в уши вставлю, – пообещал я. – До свидания, Томас-Рифмач!

И, уже отойдя к дверям, добавил:

– Да, мы привыкли летать первым классом!

– Скажите спасибо, если багажом не отправлю, – в тон мне ответил Фома. И тут же, развернувшись, пошел назад, к своим сотрудникам.

– И впрямь – плохая это примета, другу в бою сказать, что еще встретимся, – мрачно изрек Семен. – У него даже минутки нет ко мне выбраться. А мы, словно дурни какие, назад полетим. Хоть бы недельку… съездили бы на озера, рыбку половили…

– Семен, нагрянет Инквизиция – застрянем тут на месяц.

– А что, плохо?

– Я человек семейный.

– Ох, верно… – Семен вздохнул. – Дочурка маленькая… она у тебя уже ходит?

– Семен, ну хватит придуриваться!

Мы остановились перед входом в гостиницу. Семен ухмыльнулся, потер переносицу.

– Эх… сколько у нас времени-то?

– Часов пять-шесть. Если будут билеты на вечерний рейс.

– Зайду я сейчас в лавку, сувенирчиков прикуплю. Тебе взять?

– А что именно?

– Как что? Виски да шарфы. Мужикам виски, бабам шарфы. Я обычно по пять штук того и другого беру.

– Валяй. – Я махнул рукой. – Только мне еще детский шарф, если увидишь. Веселенький какой-нибудь.

– Обязательно.

Я вошел в вестибюль. Портье за стойкой не было, зато лежал конверт с крупной надписью «Anton Gorodetsky». В конверте обнаружились три билета в первый класс – на меня, Семена и Галю Добронравову. Фома мало того что работал с невероятной оперативностью, он еще и не забыл про девочку-оборотня.

На четвертом этаже я постучал в дверь темного люкса. Никакой реакции. Я прислушался – где-то за дверью шумела вода. Достав билет Гали из конверта, я подсунул его под дверь.

Отыскал в карманах ключ и вошел в свой номер.

– Медленномедленноподойдиккреслуисядьвнего, – сказал рыжеволосый парень, который в «Подземельях Шотландии» представился мне Жаном.

Позицию он занял великолепную. У окна, в которое бил слепящий солнечный свет. Моя тень была где-то сзади – не нырнешь.

– Медленноипечальнодвигайсяккреслу, – протараторил парень.

Он был ускорен, его обволакивало зеленое свечение, исходящее из амулета на руке: с виду обычная фенечка из бусинок, которые плетут хиппи. Сейчас его рефлексы во много раз превосходят человеческие. А учитывая автомат «узи», магазин которого тоже пылал красным от зачарованных пуль, возражать было неумно.

– Говори разборчивее, – попросил я, проходя и садясь в кресло. – Раз ты не убил меня сразу, значит, есть о чем поговорить.

– Ошибаешьсяволшебник, – сказал парень, и я отметил это смешное, детское «волшебник». – Мневелелитебяубить. Нояхочукоеочемтебяспросить.

– Спрашивай.

Мне нужна тень. Мне нужно повернуть голову, увидеть свою тень и нырнуть в сумрак. Там я буду быстрее его.

– Головойневерти! Посмотришьнатеньстреляюсразу. Скольковас?

– Чего?

– Сколькотакихтварейкактыходитпоземле?

– Ну… – Я задумался. – Ты имеешь в виду Светлых или Темных?

– Всеравно!

– При-и-име-е-ерно-о-о ка-а-ажды-ы-ый де-е-еся-я-яти-и-иты-ы-ыся-я-я-чны-ы-ый, – протянул я. Не из вредности, а пытаясь убедить парня, что он слишком уж ускорился. Впрочем, может ли он регулировать действие чар?

– Сукиненавижу, – сказал парень. – Тебевеленосказатьчтотыпредалдругаизаслуживаешьсмерти…

В дверь постучали. Взгляд парня метнулся к двери. Снова вернулся ко мне. Одним движением он сорвал со стола скатерть, набросил на автомат, по-прежнему нацеленный в меня. Велел:

– Ответь!

– Кто там? Открыто! – крикнул я.

Если это Семен – у нас появятся шансы.

Дверь открылась, и вошла Галя. Но в таком виде, что у меня дыхание перехватило. Коротенькая черная юбочка, почти прозрачный розовый топик – Лолита нервно курит в углу.

Остолбенел и Жан.

– Привет. – Девочка что-то жевала. Сосредоточилась – и выдула здоровенный пузырь жвачки. Пузырь лопнул, заставив Жана вздрогнуть. Я испугался, что сейчас-то он и начнет палить, но пронесло. – А ты кто?

Она уставилась на Жана таким взглядом, что убийца стал заливаться краской. И ухитрился протараторить и промямлить одновременно:

– Явгостизашел.

– Ну, друзьям Энтони – скидка. – Галя подмигнула парню. Подошла ко мне, покачивая бедрами. Сказала: – Я у тебя трусики забыла, не находил?

Я только и смог, что покачать головой.

– А, фиг с ними, – решила Галя. И стала медленно наклоняться, тянуться губами к моим губам, предоставив Жану возможность уставиться… даже не буду думать, на что именно!

Но он уставился.

– Готовься, – прошептала Галя. Глаза девочки были серьезными, тревожными. Но она все-таки коснулась моих губ – и в глазах заплясали озорные искорки…

За мгновение до того, как она перекинулась в волчицу. Грубо, страшно, разбрызгивая капли крови и лоскутья кожи, не тратя время на полноценный морфинг. Перекинулась – и черной всклокоченной тенью прыгнула на убийцу.

Он начал стрелять в тот самый миг, когда я метнул одно за другим два Тройных Лезвия.

Первое отсекло ему руку с автоматом и выгрызло кусок тела. Куда попало второе, я понял не сразу. Вскочил, прыгнул к корчащейся на полу волчице. Ее тело приняло все пули, предназначенные мне. Не так уж много – пять или шесть пуль. Если бы только они не были заговоренными…

Жан стоял, покачиваясь. Смотрел на меня безумными глазами.

– Кто тебя послал? – закричал я, ударяя его Доминантой, заклинанием абсолютного подчинения.

Жан вздрогнул, попытался открыть рот – и его голова разлетелась на три части. Мой второй заряд попал в голову.

Тело покачнулось и рухнуло на пол рядом с девочкой-волком. Из артерий, пульсируя, била кровь.

Если бы она была вампиром, а не оборотнем…

Я наклонился над ней – и увидел, что девочка перекидывается обратно в человека.

– Не смей! Умрешь!

– Все равно умру, – отчетливо произнесла она. – Не хочу… зверем…

– Ты не…

В голосе ее на миг прорезалась ирония.

– Глупый… Светлый…

Я встал. Мои руки были в крови. Под ногами хлюпала кровь. Обезглавленное тело убийцы конвульсивно вздрагивало.

– Что тут… – Семен застыл в дверях. Провел ладонью по лицу. Выругался.

В другой руке у него было два пакета. Один с бутылками. Второй, наверное, с шарфиками.

– Тут? Тут уже ничего, – глядя на мертвую девочку, сказал я. – Уже все.

Магнитик для Завулона я купил в аэропорту Эдинбурга, пока Лермонт и Семен переоформляли билеты. Нам теперь требовалось всего два места в салоне самолета и билет на ненормативный груз – длинный деревянный ящик с наложенными на него чарами. Одно заклинание предохраняло содержимое от разложения. Второе убеждало таможенников, что проверять этот ящик нет никакой необходимости – в нем перевозят безобидные лыжи.

Магнитик был банальный, но красивый: фигурка шотландца в килте и с волынкой. Я спрятал его в карман, потом постоял перед стойкой с открытками. Выбрал одну, с королевским замком, заложил ее в путеводитель по Великобритании. Пока у меня не было никаких оснований отправлять ее девочке Лере. Но я очень надеялся, что рано или поздно смогу выполнить данное подруге Виктора обещание.

Семен был непривычно тих. Не вспоминал, как выглядели самолеты на заре авиастроения, не балагурил. Мы прошли пограничников и таможенников, заняли свои места в салоне. Семен достал фляжку виски, вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. Мы сделали по глотку прямо из горлышка, заслужив неодобрительный взгляд стюардессы. Она немедленно удалилась в свой закуток, вернулась со стаканчиками и несколькими бутылочками, молча вручила их Семену.

– Не жалей, – негромко сказал Семен. – Темные всегда останутся Темными. Она бы выросла и стала чудовищем. Скорее всего.

Я кивнул. Конечно же, он прав. Это должен понять даже такой глупый Светлый, как я…

Откинувшись в кресле, я закрыл глаза. Подумал, что забыл даже проверить вероятности – не грозит ли самолету катастрофа. А… какая разница. Люди летают, не думая о плохом. Попробую так и я…

– Посмотрел я реальности, – сказал Семен. – Вылетаем на десять минут позже, но прилетаем вовремя. Ветер попутный, повезло, да?

Я надел одноразовые наушники из пластикового пакета, воткнул штекер в розетку, прячущуюся в подлокотнике. Пощелкал клавишами, выбирая канал. Остановился, услышав знакомую песню:

 
Что подарено – не теряй,
О потерянном не жалей.
Этот парень у входа в рай
Уже устал от слез и соплей.
Но он видит нас насквозь,
И он не станет нам петь псалмы.
Он нам задаст лишь один вопрос —
Были ли мы, любили ли мы…
Были ли мы, любили ли мы…
Были ли мы, любили ли мы…[9]9
  Кирилл Комаров. У входа в рай.


[Закрыть]
 

Часть вторая. Общий враг

Инспектор пожарной охраны ткнул пальцем в ароматическую палочку, тлеющую в курительнице:

– Что это?

– Опиум, – мечтательно ответила девушка.

В бухгалтерии наступила тишина. На лице инспектора проступили красные пятна.

– Я не шучу. Что это?

– Палочка ароматическая, индийская. Опиум называется. – Девушка оглянулась на коллег, смущенно добавила: – Да это только название, вы не подумайте! Никакого опиума тут на самом деле нет!

– У себя дома курите хоть опиум, хоть коноплю. – Инспектор демонстративно послюнил пальцы и затушил палочку. – А здесь… у вас же сплошные бумаги вокруг!

– Я же смотрю, – возмутилась девушка. – И курительница специальная, видите? Пепел падает на керамическую подставку. Запах приятный, всем нравится…

Она говорила успокоительно и мягко, таким тоном, каким взрослые общаются с маленьким ребенком. Инспектор хотел еще что-то сказать, но тут вмешалась пожилая женщина, сидящая отдельно, за самым большим столом, лицом к остальным бухгалтерам:

– Верочка, ты уж меня извини, но инспектор совершенно прав. Тяжелый запах. Голова от него под вечер болит.

– В Индии, наверное, всегда окна нараспашку, – вступила в разговор третья женщина. – Вот и жгут свои ароматы. Там и антисанитария жуткая, выгребные ямы рядом, гниет все очень быстро, климат такой. Надо забивать вонь. А у нас-то зачем?

Четвертая девушка, ровесница Веры, хихикнула и уткнулась в экран компьютера.

– Ну… так вы бы сказали! – воскликнула Вера. В голосе послышались слезы. – Что ж вы не говорили?

– Обижать не хотели, – сказала самая пожилая.

Вера вскочила и, прижимая ладони к лицу, выскочила в коридор. Процокали по паркету каблучки, хлопнула вдали дверь туалетной комнаты.

– Надо было ей это сказать рано или поздно, – со вздохом произнесла пожилая женщина. – Сил уж нет эти свечки нюхать. То у нее опиум, то жасмин, то корица…

– Помните стручковый перец и кардамон? – воскликнула молодая. – Вот был ужас!

– А ты подругу не высмеивай. Сходи лучше за Верой, уж слишком сильно она расстроилась…

Молодая с готовностью встала и вышла из бухгалтерии.

Инспектор обвел женщин безумным взглядом. Потом посмотрел на своего спутника – молодого упитанного мужчину в футболке и джинсах. Рядом с одетым в форму инспектором он выглядел совсем несолидно.

– Сумасшедший дом, – твердо сказал инспектор. – Повсюду нарушения правил противопожарной безопасности. Как вас еще не закрыли?

– Сам удивляюсь, – согласился мужчина. – Иду порой на работу и думаю: а вдруг все? Вдруг закончился этот бардак? Работать станем согласно КЗОТу, ничего не нарушая…

– Покажите мне пожарный щит второго этажа, – прервал его инспектор, заглядывая в план.

– С удовольствием. – Мужчина распахнул перед инспектором дверь. Подмигнул оставшимся в кабинете женщинам.

У щита негодование инспектора несколько стихло. Щит был красивый, новенький, аккуратный, выкрашенный в красный цвет. Два огнетушителя, ведро с песком, пустое ведро конической формы, лопата, багор и лом.

– Ну-ну. Ну-ну-ну, – бурчал инспектор, заглядывая в ведро, проверяя даты зарядки огнетушителей. – Как-то даже старомодно. Не ожидал.

– Стараемся, – сказал его провожатый. – Я когда в школе учился, у нас такой же висел.

Инспектор развернул схему. На миг задумался.

– Давайте-ка еще посмотрим… посмотрим ваших программистов.

– А давайте! – оживился мужчина. – Это выше, идите за мной…

Перед лестницей он посторонился, пропуская инспектора вперед. Обернулся, глядя на пожарный щит. Тот побледнел и растворился в воздухе. Что-то с тихим звуком упало на пол. Мужчина улыбнулся.

После визита к программистам у инспектора снова появился повод для негодования. Программисты (две девушки и юноша) беззаботно курили на рабочем месте, провода от компьютеров вились жуткими клубками (инспектор даже залез под один стол и, кряхтя, проверил розетки на предмет заземления). Спустившись через четверть часа на первый этаж, инспектор вошел в кабинет со странной надписью «Дежурный стрелочник» и разложил на столе бумаги. Сопровождавший его молодой человек сел напротив и с улыбкой стал смотреть, как инспектор заполняет бланк протокола.

– Что за глупая надпись у вас на дверях? – спросил инспектор, не отрываясь от работы.

– «Дежурный стрелочник»? Ну, это тот, на кого валятся все шишки. С проверкой кто придет, трубу прорвет канализационную, пиццу привезут или воду питьевую – всем приходится заниматься. Смесь диспетчера по зданию и завхоза. Должность скучная, дежурим по очереди.

– Чем вообще вы тут занимаетесь?

– Это входит в обязанности пожарной охраны? – Мужчина задумался. – Ну… мы охраняем Москву от порождений зла.

– Шутите? – Инспектор тяжело посмотрел на «дежурного стрелочника».

– Ничуть.

В дверь без стука вошел немолодой, восточной наружности человек. При его появлении дежурный быстро встал.

– Ну, что тут у нас? – спросил вошедший.

– Одна закладка в бухгалтерии, одна в туалете, одна в пожарном щите на втором этаже, – с готовностью ответил дежурный. – Все в порядке, Борис Игнатьевич.

Инспектор побледнел.

– Лас, у нас нет пожарного щита на втором этаже, – заметил Борис Игнатьевич.

– А я иллюзию навел, – похвастался Лас. – Очень достоверно получилось.

Борис Игнатьевич кивнул. Сказал:

– Хорошо. Только ты не заметил еще двух «жучков» у программистов. Я думаю, наш гость не впервые совмещает обязанности пожарного инспектора и шпиона… верно?

– Что вы себе… – начал мужчина. И замолчал.

– Тебе очень стыдно, что ты занимался промышленным шпионажем, – сказал Борис Игнатьевич. – Омерзительно! Ты же был честным человеком… когда-то. Помнишь, ты ездил на БАМ? И не только за деньгами, тебе хотелось романтики, хотелось участвовать в чем-то великом…

По щекам инспектора потекли слезы. Он кивнул.

– А помнишь, как тебя принимали в пионеры? – бодро спросил Лас. – Как ты стоял на линейке и думал о том, что отдашь все свои силы делу победы коммунизма? А вожатая повязывала тебе галстук, почти касаясь тугими сиськами…

– Лас, – ледяным голосом произнес Борис Игнатьевич. – Я не устаю удивляться, как ты стал Светлым.

– Я в тот день в хорошем настроении был, – признался Лас. – Мне приснился сон, будто я маленький и катаюсь на пони…

– Лас! – повторил Борис Игнатьевич.

Дежурный замолчал.

В наступившей тишине послышались всхлипывания инспектора пожарной охраны:

– Я… я все расскажу… Я на БАМ поехал, чтобы от алиментов укрыться…

– Про БАМ не надо, – мягко сказал Борис Игнатьевич. – Рассказывай, как тебя попросили установить «жучки» в нашем офисе.

– Думаю, вы догадываетесь, почему я вас собрал, – сказал Гесер.

В кабинете шефа нас было пятеро. Сам Гесер, Ольга, Илья, Семен и я.

– Чего ж тут не догадаться, – пробормотал Семен. – Вы собрали Высших и первый уровень Силы. Только Светланы нет.

– Светланы нет, потому что она не в штате Ночного Дозора. – Гесер поморщился. – Я не сомневаюсь, что Антон ей все расскажет. Даже не буду пытаться это запрещать. Но потакать нарушениям не стану… это совещание руководства Ночного Дозора. Хочу сразу предупредить Илью… кое-что из услышанного будет для него новостью, которой в обычных обстоятельствах он бы не узнал. Так вот рассказывать это нельзя. Никому.

– Что именно? – спросил Илья, поправляя очки.

– Пожалуй… пожалуй, все, что ты здесь услышишь.

– Хорошенькое «кое-что», – кивнул Илья. – Как скажете. Если хотите – готов принять знак Карающего Огня.

– Обойдемся без формальностей. – Гесер достал из стола металлический ящичек, принялся в нем рыться. Я тем временем с неизменным любопытством оглядывался. Кабинет у шефа интересен огромным количеством мелких предметов, не то нужных ему для работы, не то просто памятных. Что-то вроде закромов Плюшкина, ящика с самыми заветными «сокровищами» ребенка и квартиры рассеянного коллекционера, все время забывающего, что же именно он собирает. И еще удивительно, что вроде бы ничего никуда не исчезает, свободного места в шкафах практически нет, а новые экспонаты все прибавляются.

Сейчас мой взгляд остановился на небольшом террариуме. Крышки у него почему-то не было, на стекле приклеена бумажка – то ли с буквами «ООО», то ли с номером «000». Внутри террариума стояла дурацкая игрушка, сделанная в Китае: маленький пластиковый унитаз, на котором в царственной позе восседал тарантул. Вначале мне показалось, что паук пластиковый или дохлый, но потом я заметил, что глазки у паука поблескивают, а жвалы шевелятся. По стеклам ползал другой паук: толстый, кругленький, похожий на мохнатый шарик с ножками. Время от времени паук останавливался и выплевывал на стекло каплю зеленого яда, явно целясь наружу. Впрочем, вниз, в террариум, с паука тоже что-то сыпалось. Внизу шевелились какие-то другие насекомые, жадно протягивающие лапки за угощением. Счастливцы, которым удалось что-нибудь поймать, начинали радостно прыгать.

– Интересуешься? – спросил Гесер, не поднимая глаз.

– Ага… что это?

– Симулякр. Ты же знаешь, я люблю изучать замкнутые социальные группы.

– И что этот симулякр отображает?

– Один интересный социум, – уклончиво сказал Гесер. – В базовой модели он должен был превратиться в традиционную паучью банку. Но здесь мы имеем двух главных пауков, один из которых занял главенствующую позицию, вовремя взобравшись на возвышение, а второй изображает защиту от внешней агрессии и заботу о членах сообщества. При постоянной активности главенствующих пауков данный симулякр способен функционировать с минимальной аутоагрессией. Иногда только приходится спрыскивать обитателей свежим пивом для релаксации.

– А никто не пытается выбраться? – спросил Илья. – Крышки-то нет…

– Крайне редко. И только те, кому надоедает быть пауком в банке. Во-первых, в террариуме поддерживается постоянная иллюзия борьбы. Во-вторых, пребывание в банке воспринимается подопытными как собственная незаурядность. – Гесер наконец-то достал из своей коробки какой-то предмет и сказал: – Все, хватит отвлекаться по пустякам. Вот вам первый предмет для размышления. Что это?

Мы молча смотрели на серый кусок бетона, словно вырубленный из стены.

– Магией не пользоваться! – предупредил Гесер.

– Я знаю, – виновато сказал Семен. – Помню я этот случай. Радиомикрофон. Это в пятидесятых нам пытались поставить… или в шестидесятых? Когда мы были трестом «Горсветремтехмонтаж». Какие-то умные ребята из КГБ, верно?

– Верно, – сказал Гесер. – За шпионами тогда охотились – будь здоров. Под горячую руку и нас принялись проверять… внушили мы некоторые подозрения компетентным органам… Хорошо, что свои глаза и уши у нас в КГБ имелись. Провели кампанию по дезинформации, бдительные товарищи схлопотали выговор за нецелевое разбазаривание дорогостоящего оборудования… А вот это?

Теперь в руках Гесера поблескивал здоровенный стальной шуруп. Честно говоря, я даже не знал, что выпускают такие большие шурупы.

– Об этом вы вряд ли знаете, – сообщил Гесер. – Единственная… я надеюсь… попытка Темных шпионить за нами человеческими средствами. Семьдесят девятый год прошлого века. Я имел очень тяжелый разговор с Завулоном. После этого мы подписали приложение к соглашению о запрещенных методах борьбы.

Шуруп отправился в коробку. Вместо него были извлечены две крошечные коричневые «таблетки».

– Это когда у нас хотели здание отобрать! – оживился Илья. – В девяносто шестом. Правильно?

Гесер кивнул:

– Совершенно верно. Одному амбициозному молодому олигарху показалось, что бывшее госпредприятие, а ныне закрытое акционерное общество «Горсвет» – очень лакомый и абсолютно беззащитный кусочек собственности. Однако когда прослушка и внешнее наблюдение установили, какие люди сюда запросто захаживают выпить чая со стариком директором, у олигарха резко поубавилось амбиций.

– Конечно, это тоже была деза? – спросила Ольга с любопытством. Похоже, непривычно витиеватая тирада шефа предназначалась именно для нее, пропустившей те давние события.

Семен хихикнул и тягучим голосом произнес:

– Ты, па-а-анимаешь ли, важные вопросы в масштабах города решаешь, тезка, а за помощью не обращаешься… Ты заходи, если что.

Гесер улыбнулся в ответ:

– Насчет «заходи, если что» ты несколько переборщил. Но ничего, победителей не судят… Итак, это все были дела минувших дней. А вот сегодняшний улов…

Он извлек из коробки что-то, напоминающее кусочек лейкопластыря. Тонкий белый квадратик, с одной стороны немного липкий – Гесер с трудом отодрал его от пальца.

– Технология не стоит на месте, – сказал я с воодушевлением. – Микрофон и передатчик?

– Ты будешь удивлен, но тут еще и магнитофон, – сообщил Гесер. – Все записывается и выстреливается кодированным импульсом за три секунды раз в сутки. Хорошая игрушка. Дорогая. И просто так ее не купишь.

– Давай к делу, Борис, – попросила Ольга.

Гесер бросил «игрушку» обратно в коробку. Обвел нас внимательным взглядом:

– Неделю назад Антон и Семен побывали в городе Эдинбурге. Там произошла нехорошая история… если не вдаваться в подробности – группа Иных, среди которых имелись как минимум Светлый, Темный и Инквизитор, с помощью людей-наемников, снабженных магическими амулетами, пыталась захватить один из древнейших артефактов. Так называемый Венец Всего, созданный Великим Мерлином незадолго до ухода в сумрак.

Илья присвистнул. Ольга молчала – то ли уже знала это от Гесера, то ли не считала нужным проявлять эмоции.

– Надо добавить, что троица Иных – Высшие, – продолжал Гесер. – Ну… может быть, не все трое. Может быть, двое. Вдвоем они бы сумели протащить третьего на шестой слой сумрака.

Илья, к моему удивлению, смолчал. Остолбенел, наверное. Не думаю, что он погружался ниже третьего слоя.

– Все это неприятно уже само по себе, – сказал Гесер. – Что за артефакт Мерлин спрятал на седьмом, последнем слое сумрака, никто из нас не знает. Но имеются серьезные основания подозревать, что данный артефакт способен уничтожить всю цивилизацию на Земле.

– Еще один «Фуаран»? – спросил Семен.

– Нет, у Мерлина не было знаний для превращения людей в Иных, – покачал головой Гесер. – Но это что-то очень серьезное. Сейчас охрана артефакта усилена, помимо Ночного Дозора Шотландии, его охраняют Инквизиторы. Но ситуация слишком серьезна. Как мне стало известно, попытки шпионажа за Дозорами происходят в Москве, Нью-Йорке, Лондоне, Токио, Париже, Пекине… короче – во всех ключевых точках планеты. Всюду действуют люди, которые не знают своих нанимателей. Пока никакие поиски злоумышленников успеха не принесли.

– Гесер, а что там, на седьмом слое сумрака? – поинтересовался Илья. – Я знаю, не принято рассказывать о более глубоких слоях тем, кто там не бывал, но…

– Семен тебе расскажет о том, что видел, – ответил Гесер. – Он побывал на пятом. Если хочешь, спроси Антона – он расскажет про шестой. Разрешаю. А что же касается седьмого…

Все с любопытством смотрели на Гесера.

– Я там не был. И не могу ответить на твой вопрос, – твердо закончил Гесер.

– Ха, – сказала Ольга. – Борис, я была уверена, что ты был…

– Нет. Упреждая твой вопрос – и Завулон не был. И никто из известных мне Иных. Полагаю, что на это способен только нулевой маг. Обладающий абсолютной Силой. Таким был Мерлин. Такой волшебницей станет Надя Городецкая…

Все дружно посмотрели на меня.

– Пока она не вырастет, в сумрак я ее не пущу, – твердо сказал я.

– Никто и не требует этого, – заверил меня Гесер. – И… ты уж не протестуй сразу. Я хочу, чтобы твою Надю охраняли. Непрерывно. По меньшей мере два боевых мага. Второго-третьего уровня Силы. Против Высших они долго не выстоят, но если снабдить их хорошими артефактами – успеют потянуть время и позвать на помощь.

Илья схватился за голову:

– Борис Игнатьевич! Где ж я вам столько вторых и третьих возьму? Это всю боевую силу с улиц убрать?

– Ну, не всю, – поправил его Гесер. – Вторых у нас все ж таки четверо. Третьих – девять человек. Алишера и Александра поднять до троечки можно.

– Какого Александра? Коростылева? – удивился Илья.

– Нет, Маленкова.

– Сашку можно, – вступила в разговор Ольга. – Я за три дня готова натаскать. Даже за два.

– Стойте! – воскликнул я. – Стойте! А мое мнение вы хотите услышать?

Гесер с любопытством посмотрел на меня:

– Да, хочу. Только учти, те, кто не добыл артефакт, рано или поздно придут к мысли, что им нужен абсолютный маг. А такой в мире один. Одна. Твоя дочь. Так ты согласен на ее охрану?

– А Светлана что скажет?

– Светлана – мать, – мягко произнесла Ольга. – Я думаю, она помнит, как однажды похитили девочку. И понимает, что не может сама круглосуточно охранять дочь.

– Света согласится, Антон, – кивнул Семен. – К гадалке не ходи.

– Борис Игнатьевич, но что мне с улицами-то делать? – взмолился Илья. – Это я вам официально заявляю как ваш заместитель по патрульной службе! Четвертый и пятый уровень на самостоятельную работу выпускать? Темные на голову сядут!

– Не сядут. – Гесер поморщился. – Завулон тоже выделяет своих магов второго и третьего уровня для охраны Нади Городецкой.

Я схватился за голову. Зато Илья сразу успокоился:

– Так от нас только половина телохранителей требуется? Тогда я…

– Нет, не половина. Двое наших и двое Темных.

– Гесер! – воскликнул я.

– Антон, это делается для безопасности твоей дочери, – твердо ответил Гесер. – Все, вопрос закрыт! Работаем дальше. Ты, Илья, после совещания останешься, мы с тобой обсудим, кого направить в телохранители и как экипировать.

Я молчал. Я весь кипел в душе, но молчал.

– Пока мы говорили только об обороне, – продолжал Гесер. – Меры защиты Дозора от средств технической разведки… и от возможной атаки людей-наемников я поручаю разработать Ольге. Привлеки Толика от компьютерщиков. И Ласа от оперативников.

– Он же слабый маг, – фыркнула Ольга.

– Зато нестандартно мыслит, – сказал Гесер. – Что же касается боевых столкновений Иные – люди, то здесь ты и сама все прекрасно знаешь. Опыта тебе не занимать.

Я с любопытством посмотрел на Ольгу. Интересный у нее, оказывается, опыт…

– От вас всех мне сейчас нужно другое, – продолжал Гесер. – Как будем атаковать?

– Кого? – не выдержал я. – Если бы мы знали, кто мутит воду…

– Атаковать – это не обязательно кидаться в бой, – наставительно произнесла Ольга. – Атаковать – это еще и совершать неожиданные для противника действия, ломать его планы.

Гесер одобрительно кивнул.

– Тогда у нас всего один выход, – сказал я. – Ну, кроме поиска предателей… тут, я полагаю, Инквизиция носом землю роет? Нам надо пробиться на седьмой уровень. Но если мы не можем… цепочка Силы?

– Завулон предложил Круг Силы, – кивнул Гесер. – Но ни мы, аккумулируя Силу друг друга, ни Темные, высасывая друг друга дочиста… даже с жертвоприношением человека… все равно это не поможет. Барьер между слоями сумрака усиливается по экспоненте. Мы считали.

– Даже жертвоприношение? – поразился Семен.

– Даже, – сухо сказал Гесер.

– Тот стишок… на шестом слое… – Я посмотрел на Гесера. – Помните, я вам рассказывал?

– Воспроизведи, – кивнул Гесер.

 
Венец Всего здесь скрыт. Всего лишь шаг остался.
Но он – наследие для сильных или умных,
Получишь все и ничего, когда достать его сумеешь.
Иди вперед, коль ты силен, как я;
Иди назад, коль ты, как я, умен.
Начало и конец, глава и хвост, все слито воедино
В Венце Всего. Так жизнь и смерть неразделимы, —
 

прочитал я на память.

– И что нам это дает? – почти весело спросил Гесер.

– Иди назад, коль ты, как я, умен, – повторил я. – Есть какой-то обходной путь на седьмой слой! Не обязательно биться лбом в барьер.

Гесер кивнул:

– Правильно. Мне хотелось, чтобы это сказал именно ты.

Семен с сочувствием посмотрел на меня. Ну, все понятно. У нас как в армии – кто предложил, тот и выполняет.

– Вы только не переоценивайте мои умственные способности, – пробормотал я. – Конечно, я подумаю. И Светлану попрошу поразмышлять об этом. Но пока мне ничего в голову не приходит. Может, в архивах порыться?

– Пороемся, – пообещал Гесер. – Но есть еще один путь.

– И он предназначен для меня, – произнес я. – Догадался?

– Антон, опасность грозит твоей дочери, – просто сказал Гесер.

Я развел руками:

– Сдаюсь. Хорошо, готов. Куда? В жерло вулкана? Подо льды Арктики? В космос?

– В космосе, как ты знаешь, нам делать нечего. – Гесер поморщился. – Есть некоторая надежда… небольшая. Возможно, что кто-то из товарищей Мерлина догадывается, что тот имел в виду.

– Это надо найти живого ровесника… – начал я.

– Я ровесник… более или менее, – скучным голосом сказал Гесер. – Но, увы, с Мерлином знаком не был. Ни в бытность его Светлым, ни в бытность его Темным. Что вы так смотрите? Да, это возможно. Иногда. Для Высших. Дело не в этом… надеюсь, никто из вас не собирается менять цвет?

– Борис Игнатьевич, не тяните, – попросил я.

– Мерлин был дружен… насколько это вообще возможно, с Иным, которого я знал под именем Рустам.

Я переглянулся с Семеном. Тот пожал плечами. Ольга тоже выглядела озадаченной.

– У него было много имен, – продолжал Гесер. – Когда-то он тоже был в Дозоре. Очень, очень давно. Когда-то мы с ним были друзьями. Много раз помогали друг другу в бою… много раз спасали друг другу жизнь. Потом мы стали врагами. Несмотря на то что он был и остался Светлым.