Текст книги "Капитан «Летающей Ведьмы»"

– Ну что, Оля, ты скоро?

– Да вот не пойму, как же это надеть, – вынужден был признать Николай.

– Оля, ты что, забыла, как надевать колготки? Ну, ты даешь, с тобой не соскучишься! Как-то интересно к тебе память возвращается: как клизму ставят помнишь, а как колготки натягивать – нет! – хохотнула медсестра.

– Вот, смотри сюда! Собираешь одну половинку до самого кончика и натягиваешь на одну ногу до самой киски. Потом собираешь также вторую половинку и натягиваешь на вторую ногу. А затем уже дотягиваешь до талии. Поняла? Давай, действуй!

Под чутким руководством Ирины процесс пошел гораздо легче. Юбка, свитер, туфельки и курточка затруднений не вызвали.

Проводив Николая до выхода, где его уже ожидали бабушка с дедушкой, медсестра сказала:

– В добрый путь, Оля! Рада была с тобой познакомиться. Чует мое сердце, что интересная и долгая у тебя жизнь будет, раз из такой передряги выкарабкалась.

Обнявшись с дедушкой и бабушкой, Николай впервые вышел за порог клиники и остановился. Осень уже вступила в свои права. Его окружили запахи осеннего леса. Прохладный ветерок шевельнул волосы, обдав свежестью.

«Господи, поддувает-то как снизу!» – промелькнуло в голове.

Закрыв глаза и вдохнув пряный лесной воздух, Николай подумал:

«Все, пора перестать жить прошлым. Надо привыкать к этой жизни в этом времени, и в этом теле. Пора признать, что лейтенанта Николая Верещагина больше нет. Он навсегда остался в пучине моря, разделив судьбу своего корабля. Теперь есть пятнадцатилетняя взбалмошная девчонка Оля Шереметьева, которая, тем не менее, никогда не забудет, кто она есть на самом деле… Как не забудет она и всех тех, кто навсегда остался в глубинах Балтики…»

Открыв глаза и глубоко вдохнув прохладный осенний воздух, Николай… нет, Оля шагнула в новую жизнь.

Глава 4

Автомобиль заложил вираж и мягко приземлился на площадку возле двухэтажного коттеджа. Они летели больше часа над лесным массивом, ибо клиника, где лежала Оля, находилась среди лесов Карельского перешейка, вдали от города. Оле доводилось летать несколько раз раньше, когда ее прежние друзья – летчики морской авиации катали ее на аэроплане над Финским заливом… В первый раз она толком ничего не смогла рассмотреть, переживая сам факт «воздушного крещения». В следующем полете она уже различала береговую линию, военные корабли и торговые суда на серо-свинцовой поверхности Балтийского моря. Она прекрасно помнила грохот поршневого бензинового мотора и ветер, продувающий открытую кабину аэроплана насквозь. Как давно это было… Нынешний полет совершенно не походил на все предыдущие. Закрытый сверкающий аппарат с удобным салоном даже отдаленно не напоминал те автомобили и аэропланы, которые помнила Оля.

Машина мягко коснулась колесами бетонной площадки и замерла.

– Ну, вот мы и дома, Оленька! – сказала бабушка, когда они, открыв двери, ступили на землю.

– Ты ничего не вспоминаешь? Вот наш дом, в котором мы живем, – бабушка указала на большой двухэтажный коттедж, стоящий в окружении деревьев. Рядом справа и слева располагались и другие похожие коттеджи. Это был жилой поселок недалеко от Петербурга.

– Пошли домой. Девочка, наверное, проголодалась, – подал голос дедушка. – Ведь сколько времени на казенных харчах…

Ни вид дома, ни окружающая местность не навеяли никаких воспоминаний. Оля понимала, что она никогда не была здесь раньше…

Первое, что она увидела, войдя в дом, был большой пушистый черный кот. Каким-то одному ему известным чувством он знал, что приехали хозяева, и ждал под дверью.

Но когда они вошли, кот неожиданно зашипел, прижал уши и приготовился удирать.

– Ой, какой котик! – сказала Оля, приседая на корточки и пытаясь погладить кота. Она очень любила животных и всегда находила с ними общий язык.

– Бабушка, как его зовут?

– Мурзик…

– Мурзик, ты меня не узнал? Иди ко мне… – Оля протянула руку. Кот зашипел и поднял лапу, готовый к немедленному отступлению.

– Мурзик, ну что ты, не бойся! – продолжала разговаривать с ним Оля, стараясь не напугать животное. Она осторожно положила ладонь ему на голову и погладила мягкую шерсть. Кот хоть все еще и находился в состоянии повышенной боевой готовности, но шипеть перестал и попыток к бегству больше не предпринимал. Погладив так его некоторое время, Оля взяла кота на руки. Мурзик наконец-то перестал бояться и даже замурлыкал.

– Бабушка, дедушка, смотрите – Мурзик меня узнал! – обрадованно воскликнула Оля. Подняв глаза, она увидела недоуменные взгляды. – Я что-то сделала не так?

– Нет, нет, Оленька! Все так… Давайте садиться ужинать, – сказала бабушка.

После ужина Оля ходила по дому, заглядывала во все комнаты, делая вид, что пытается что-то вспомнить. Дом был большой. Оля с интересом рассматривала незнакомую обстановку. За четыре века многое изменилось, но кое-что оставалось прежним.

На втором этаже она нашла огромную библиотеку с сотнями томов. Здесь помимо художественной литературы были труды по космонавтике, истории, медицине и о многом другом. Оля уже знала, что ее дедушка в прошлом – капитан торгового флота, не один десяток лет водивший по галактике транспортные корабли, а бабушка – профессор, доктор медицинских наук. Ей не докучали, дали побыть одной. Она понимала, сколько ей придется теперь всего постигнуть, чтобы быть на уровне времени, в которое она так неожиданно попала.

Делать было нечего. Как это ни прискорбно для Оли, а пришлось опять идти в школу. Если тебе всего пятнадцать лет, то альтернативы нет никакой. Однако, во-первых, до окончания школы оставалось не так уж и много – всего два года, а во вторых, Оля сама понимала, что для сегодняшнего дня ее знаний начала двадцатого века явно маловато. В школе ее ждали не очень приятные сюрпризы. Бабушка с дедушкой щадили ее чувства и не рассказывали всего. Здесь же выяснилось, что, оказывается, Оля создавала для учителей большие проблемы до того, как с ней произошел этот несчастный случай. Каково же было всеобщее удивление, когда отпетая разгильдяйка неожиданно взялась за учебу. Оля мобилизовала всю свою память, стараясь применить прежние знания, полученные в Морском Корпусе. И это у нее получилось. Оказывается, в Морском Корпусе учить умели. Буквально через несколько месяцев она освоила школьную программу и начала поражать учителей своими знаниями. Особенно в технических дисциплинах и истории. Однако никто не замечал за ней ничего необычного. Взялась девчонка за ум, и слава богу! Ей удавалось сохранить свое инкогнито. Бабушка и дедушка рассказывали о событиях, произошедших с ней раньше, пытаясь вернуть ей память. Кое-что Оле приходилось «вспоминать».

Только один раз Оля допустила ошибку. Оказалось, что ее дед страстный любитель истории и коллекционер старинного оружия. У него была собрана богатейшая коллекция, начиная от древних кремневых пистолетов и кончая вполне современными образцами. Оля, в своей прошлой жизни тоже неравнодушная к оружию, с интересом слушала рассказы деда и помогала ему, чем вызывала непомерное удивление бабушки.

Однажды дед принес домой очередную находку. Оля сразу узнала его. Старый знакомый. Дед, обрадованный появлением нового экспоната, довольно потирал руки.

– Так, Оленька! Сейчас залезем в каталог и все-все узнаем. Очень старая машинка, а как сохранилась! Одного не пойму, где же здесь вставляется магазин?

Оля взяла пистолет в руки и чисто автоматически выдала:

– Немецкий пистолет «Маузер К-96», выпускался с 1896 года в различных модификациях и в двух калибрах. Это одна из первых моделей под модифицированный патрон 7,65 «Борхард», позже получивший обозначение 7,63х25 «Маузер». С появлением патрона 9х19 «Парабеллум» выпускался также и в этом калибре. Это первый самозарядный серийный пистолет, и он не имеет отъемного магазина, как все последующие системы. Это, кстати, одна из причин, почему он так и не был принят на вооружение германской армией. Перезарядка осуществляется вот так, – и тонкие девичьи пальцы замелькали.

– Оленька, откуда ты все это знаешь?! – изумился дед.

Оля поняла, что попалась. Откуда школьнице двадцать четвертого века знать досконально устройство древнего оружия, которое знают даже далеко не все специалисты?

– Я как раз недавно об этой системе читала, дедушка, – выкрутилась она.

Прошло уже несколько месяцев, Оля привыкла к своей новой жизни. Дед с бабкой оказались очень хорошими людьми. В школе дела шли нормально, но появилась проблема, которую Оля не знала, как решить. В растущем девичьем организме вовсю играли гормоны. Практически все ее сверстники уже крутили любовь во всех ее проявлениях. Прием «умелые ручки» уже не спасал. В первое время, как только Оля приехала домой, она нашла в своей комнате в одном из ящиков шкафа большой арсенал «игрушек», о которых ей рассказывала Ира. С интересом разглядывая невиданные до сих пор диковинки, Оля решила в первый же вечер их опробовать.

– В конце концов, если я женщина, то чего мне стесняться? – лукаво сказала она сама себе, глядя в зеркало… – И не попробовать ли сразу это двойное проникновение? Ира его так расхваливала…

Вспомнив все наставления Иры, а также проштудировав кое-какие материалы самостоятельно, Оля решилась. Подготовка не заняла много времени, в ванной комнате она нашла все необходимое…

Закрыв дверь комнаты, Оля выбрала два вибратора – один побольше, другой поменьше. Приглушив свет, она начала осторожно ласкать свою грудь, опускаясь все ниже и ниже… Ее тонкие шаловливые пальчики уже имели кое-какой опыт…

Наконец, взяв обе «игрушки» и не пожалев лубриканта, Оля впервые ввела их внутрь своего тела… О-о-о!!! Это было что-то!!! Буквально с первых же секунд она поняла, насколько была права Ирина! Оказывается, жизнь в женском теле имеет не только одни недостатки!

Однако «ручки» «ручками», «игрушки» «игрушками», а хотелось нормального живого человеческого тела… В душе Оля понимала, что как ни крути, а эту проблему придется решать. От того, что придется пойти на контакт с парнями, ее бросало в дрожь. Сколько раз она говорила себе, что ведь сейчас это в ее положении совершенно естественно, ведь она женщина… Она даже пробовала встречаться со своими бывшими кавалерами… Ни к чему хорошему это не привело. Едва только мальчишки давали волю рукам, в душе бывшего офицера российского флота поднималась такая буря протеста и чувство брезгливости, что ни о каких дальнейших отношениях не могло быть и речи. Ведь в душе Оля оставалась такой же, как четыреста лет назад. Ее неудержимо тянуло к девушкам. Сначала она гнала от себя эти мысли, но потом, видя, что с парнями у нее все равно никогда ничего путного не получится, решила:

– В конце концов, что я теряю? Если так будет продолжаться и дальше, то ничем, кроме невроза, это не закончится… У меня личность взрослого нормального мужчины с нормальными для мужчины желаниями и стремлениями, и тут я ничего не могу поделать… Видимо, это было нужно, раз моя душа оказалась в теле девчонки. Что ж, пусть так… Но зачем ломать саму себя и насиловать свое собственное «Я»? В конце концов, даже в моей прежней жизни на любовь двух женщин смотрели снисходительно… А сейчас это стало чуть ли не вариантом нормы…

И Оля стала обращать внимание на своих школьных подруг. Она сама удивлялась, что откуда-то у нее появилось обостренное чувство интуиции, и она решила применить его в данном случае… Одноклассница Вика давно нравилась ей и по каким-то непонятным признакам Оля догадывалась, что и Вика не прочь познакомиться с ней поближе. Они были подругами и часто беседовали на «эти» темы. Однажды Вика пригласила ее домой, когда ее родители были в отъезде. Подруга встретила Олю в домашнем халатике, и Оля, опираясь на весь свой предыдущий опыт и интуицию, мгновенно определила, что под халатиком у нее ничего нет. Девчонки пили кофе и легкое вино с фруктами, смотрели «порнушку» и в один момент, словно подражая тому, что происходит на экране, Оля как бы в шутку поцеловала Вику. Они начали весело дурачиться, и Оля думала, как бы перейти к главному. Ведь в такой роли она выступала впервые. Помогла ей сама Вика. Когда они возились на диване, ее халатик распахнулся, открыв взору плавные изгибы девичьего тела. Воспользовавшись секундным замешательством Оли, Вика очень мягко, но решительно положив ей руки на голову, прижала ее лицо к своему лобку. Знакомый издавна аромат женского тела вызвал бурю эмоций в истосковавшейся душе. Это был настоящий вулкан… Вся одежда быстро улетела в сторону, и девушки погрузились в такую пучину страсти, что позабыли обо всем. Призвав на помощь все, что она знала раньше, и то, чему ее научила Ира, Оля заставила подругу воспарить до небес… Вика извивалась, сотрясаемая многократными оргазмами, но Оля была неутомима, продолжая страстно и нежно ласкать самое прекрасное из того, что когда-либо создавала природа – женское тело…

Потом они поменялись местами… И вот только теперь до Оли дошел смысл фразы «увидеть небо в алмазах»… Это не поддавалось никакому описанию. Это было что-то, сминающее все и вся… Никакими словами нельзя было передать этот ураган чувств…

Потом, когда они лежали обессиленные, Вика призналась, что ей еще ни с кем не было так хорошо… Подруги начали встречаться регулярно, когда никого не было дома. Но однажды им не повезло. В тот раз они были дома у Оли, поскольку дедушка с бабушкой уехали на целый день. Однако девушки так заигрались, что не услышали, как те возвратились. Полагая, что Оли нет дома, бабушка без стука вошла в комнату и застала подруг в самый неподходящий момент – голышом и в пикантной позиции «шестьдесят девять».

Разложенные на постели «игрушки» и стоящие рядом на столике флакончики с лубрикантами дополняли картину.

Бабушка, однако, ничего не сказала, а улыбнулась и вышла. Вика тут же засобиралась домой, так как было действительно поздновато. Оля осталась в комнате, думая, что сейчас устроят «разбор полетов», но ее никто не побеспокоил…

На следующий день было воскресенье, свободное от занятий в школе, и Оля с утра тихо проскользнула в комнату с тренажерами и стала делать зарядку. Она понимала, что разговора все равно не избежать, и оттягивала его, как могла. Неожиданно вошла бабушка и сказала:

– Оленька, ты уже закончила? Нам нужно поговорить.

«Ну вот, началось…» – пронеслось в голове у Оли, а вслух она сказала, сев на скамейку:

– Да, бабушка, конечно…

Бабушка подошла, села с ней рядом и, немного помолчав, тихо спросила:

– Оленька, скажи мне, пожалуйста, зачем ты все время пытаешься нас обмануть?

Такого Оля не ожидала. Искренне недоумевая, она спросила:

– О чем ты, бабушка? Когда я вас обманывала? Разве мы ругаемся? Ведь, по-моему, у нас все хорошо?

В ответ на это бабушка только вздохнула и продолжила:

– В том-то и дело, что хорошо… А ведь так было не всегда. Это ты деда можешь обмануть, а я всегда чувствую ложь… До поры до времени мы не хотели тебе ничего говорить, но чем дальше, тем больше возникает вопросов, на которые я не знаю ответа. Ты очень сильно изменилась, девочка, после того случая. Я наблюдаю за тобой уже несколько месяцев и не понимаю, что с тобой происходит.

– А что же такого странного во мне, бабушка?

– Странно то, что ты все время пытаешься что-то скрыть. Никто ничего не заметил, но мне показалось странным твое поведение с первых минут, когда я пришла к тебе в клинику первый раз, и ты меня не узнала. Ты не помнишь подробностей нашей первой встречи? А я помню. Когда мы с доктором вошли в палату, ты стояла голая перед зеркалом и рассматривала себя, как будто видела впервые. Что сделала бы любая девушка, если ее бы застали голой незнакомые люди? Да она бы завизжала и бросилась чем-нибудь прикрыться. В крайнем случае, прикрылась бы руками. Это совершенно инстинктивно. Ты же совершенно спокойно стояла и смотрела на нас… Когда мы приехали домой, ты сразу стала гладить кота, хотя раньше вы ненавидели друг друга. Ты не упускала случая пнуть бедное животное. И что самое поразительное, кот тебя признал! Сначала по привычке испугался, а потом признал! А кошки очень хорошо чувствуют, кто их на самом деле любит, а кто притворяется. Откуда у тебя такая неожиданная любовь к животным? Когда ты пошла в школу, все были поражены. Из отъявленной двоечницы и прогульщицы ты неожиданно превратилась в примерную ученицу!

И хотя на первых порах особых успехов у тебя не было, вскоре твоя успеваемость резко улучшилась, а знания по некоторым предметам просто поражали. И откуда эта непонятная тяга к оружию и технике, столь несвойственная девушкам твоего возраста?

Я терялась в догадках. Пытаясь помочь тебе вернуть память, мы рассказывали о событиях, которые произошли раньше, и ты утверждала, что вспоминаешь их. Но, Оля, я прекрасно знаю, когда человек говорит правду, а когда лжет. Не спрашивай меня, как мне это удается. Заподозрив неладное, каюсь, я пошла на провокацию: стала говорить о событиях, которых на самом деле не было. И ты все «вспоминала»! Я пошла дальше и стала говорить тебе то, чего не могло быть в принципе, но ты и тут со мной соглашалась! Фактически, ты абсолютно ничего не помнишь из того, что было с тобой раньше. Зачем же ты тогда нас обманываешь? И вчерашний случай с Викой…

Оля, ведь для меня не секрет, что у тебя уже были мальчики. Откуда же у тебя это?

Одно дело, если это обычная тяга к экспериментам, свойственная многим девушкам. Скажу тебе честно, сама занималась этим в молодости с подругами, пока не поняла, что парни мне все-таки нравятся гораздо больше… Но ты стала шарахаться от парней, чего за тобой раньше не наблюдалось. Неужели у тебя полностью поменялась ориентация? В общем-то, этому можно помочь, провести коррекцию, хотя это и потребует времени. И потом, меня удивляют наши с тобой отношения…

– Что же плохого в наших отношениях?

– В том-то и дело, что ничего… Мы не рассказали тебе много из того, что было раньше… Ведь наши отношения были ужасными. Мы ругались почти каждый день из-за твоего поведения. Ты не желала учиться, убегала из дома, грубила нам на каждом шагу. Потом начала прикладываться к спиртному и сигаретам… Сначала я пыталась договориться с тобой по-хорошему, но ты абсолютно игнорировала нас. Потом, когда я поняла, что это бесполезно, попробовала старинное народное средство – ремень. Помогало, но на очень короткое время. Потом все начиналось по новой. Последний раз тебя наказали месяца за два до того, как ты попала в клинику. Кстати, у врачей было сильное подозрение, что ты пыталась покончить с собой.

Тогда ты пришла домой под утро, и в кармане у тебя я нашла наркотики… На вопрос о том, что все это значит, ты стала оскорблять нас, крича, как мы тебя уже достали и когда же мы издохнем… Тут уже и дед не выдержал. Как ты ни упиралась и не вырывалась, мы приволокли тебя сюда, разложили вот на этой скамейке, на которой мы сейчас сидим, и выпороли… Очень больно выпороли… Прости за натуралистические подробности – по голой попе. Уж это должно было отложиться у тебя в памяти, и, попав в знакомую обстановку, ты должна была пусть не сразу, но вспомнить. Неужели не помнишь?

– Нет, не помню… – помолчав, сказала Оля. Дальше врать было бессмысленно. Бабушка видела ее насквозь.

– Вот теперь верю. Но что с тобой случилось, девочка? Что ты скрываешь от нас? Ведь мы тебе не враги, расскажи все, и мы постараемся тебе помочь…

Оля молчала. Она не знала, что сказать. Любая ее ложь разоблачалась мгновенно.

– Ладно, Оленька. Я вижу, что ты еще не готова к этому разговору. Давай отложим его. Поднимись сейчас в свою комнату, успокойся, а то на тебе лица нет, – сказала бабушка и вышла. Оля поплелась за ней. Вся ее легенда, которую она старательно поддерживала, была под угрозой.

Когда она вошла к себе в комнату, бабушка была уже там. На столе стояла чашка с каким-то напитком.

– Оля, выпей это. Выпей и ложись. Тебе нужно успокоиться.

– А что это такое?

– Это настой трав. Он совершенно безвреден. Выпей, и тебе нужно полежать.

Оля поднесла чашку ко рту. В нос ударил резкий запах различных трав.

– Пей, не бойся. Пей и ложись.

Оля выпила всю чашку. Напиток был слегка горьковатый. После этого легла на кровать и вдруг почувствовала необыкновенную легкость во всем теле. Двигаться не хотелось совершенно. Возникло ощущение, как будто она воспаряет в небесную высь. Издалека звучал голос бабушки, и Оля заснула.

Когда она проснулась, то обнаружила, что по-прежнему лежит на своей кровати, укрытая пледом. Больше в комнате никого не было, если не считать Мурзика, устроившегося у нее в ногах. В доме было тихо. Голова работала ясно, и Оля удивилась, почему она так долго проспала – день уже клонился к закату. Очень хотелось есть, и только тут она вспомнила, что ведь сегодня у нее во рту не было ни крошки. Осторожно встав, чтобы не потревожить кота, Оля отправилась на кухню в надежде чем-нибудь перекусить. Дверь в библиотеку была открыта. Бабушка сидела за компьютерным терминалом, а дедушка за столом, обложившись книгами. Она хотела тихонько прошмыгнуть мимо, но ее заметили.

– Оленька, зайди сюда! – позвала бабушка. – Проходи, садись.

Оля зашла и села на диван. Она сразу поняла, что-то произошло. Бабушка смотрела на нее с какой-то грустью, а дедушка с нескрываемым интересом.

Встав из-за стола, бабушка подошла к дивану и села рядом, обняв ее за плечи.

– Оленька, ты только не волнуйся и не пугайся того, что я тебе сейчас скажу. Ты по-прежнему наша внучка, и мы тебя очень любим.

– Бабушка, о чем ты?

В ответ бабушка вздохнула:

– Прости, Оленька, но я пошла на хитрость. Я ввела тебя в транс, и ты все рассказала мне. Есть такая методика. Я в совершенстве владею ею и еще много чем. Тебе больше не нужно ничего скрывать от нас… Николя.

Оля вздрогнула, словно от удара. Так его называла когда-то мать в далеком детстве. Между тем бабушка встала, подошла к столу и продолжила:

– Мне пришлось ознакомиться со знаками различия военной формы того времени. Посмотри на эту фотографию. Я обнаружила ее по сети в архиве и сделала копию. Здесь капитан 2-го ранга, два мичмана и только один лейтенант… Это ты? Старший офицер подводной лодки «Барс», кавалер ордена «Святого Георгия» четвертой степени, лейтенант Российского Императорского флота Николай Верещагин?

Оля взяла в руки пластиковую карточку. Она сразу узнала этот снимок. Военный корреспондент сфотографировал их на палубе лодки перед последним выходом из Гельсингфорса… Увидев очертания своего корабля и лица погибших товарищей, Оля словно окаменела. Тоска железным обручем сдавила сердце. Она изо всех сил пыталась удержать слезы, но не могла. Бабушка опять села рядом, обняла ее за плечи и вздохнула.

– Не плачь, девочка… Даже и не знаю, как тебя теперь называть… Я понимаю, что той Оли, которую я знала раньше, больше нет… В тебе живет душа древнего воина, погибшего четыреста лет назад. Мне приходилось слышать о подобных случаях, но не думала, что когда-нибудь сама столкнусь с этим. Это, конечно, объясняет абсолютно все… Но почему ты ничего не сказала раньше?

– Я… Я боялась. Боялась, что мне никто не поверит и сочтут сумасшедшей…

– Не бойся, девочка, мы никому ничего не скажем. Это останется нашей тайной. Но как нам называть тебя теперь?

– Бабушка, пускай останется все, как есть… Я уже привыкла к этому имени, к своему новому облику, пытаюсь адаптироваться к новой жизни и, вроде бы, у меня это получается. Единственное, чего я не могу – это пересилить себя в отношениях с парнями. Я пыталась убедить себя, но… Ведь в душе я осталась прежней и… мне нравятся девушки…

– Да-а, Оленька… Такое никакой коррекцией не исправить… В конце концов, сейчас к этому относятся терпимо и не осуждают. Я прекрасно понимаю тебя и ни в чем не упрекну.

– Не бойся, Оля! Никто ничего не узнает! – подал голос дедушка. – А ты мне только расскажи подробнее о том времени. Ты ведь знаешь, как меня интересует история. – А потом рассмеялся и продолжил: – Ну а ты, бабка, прячь ремень подальше! Негоже боевого офицера российского флота пороть. К тому же он на четыре столетия старше тебя.

Когда бабушка ушла на кухню готовить ужин, дедушка заговорщически спросил:

– Оля, а расскажи-ка, пока бабки нет, что это вы там, будучи еще гардемаринами Морского Корпуса, с девицами из Смольного института учудили?

– Это в который именно раз, дедушка? – улыбнулась Оля.

…После ужина бабушка опять пришла к Оле в комнату и сказала:

– Оля, у меня к тебе серьезный разговор. Я не заводила его раньше, потому что не была уверена в тебе. Сейчас это время пришло. Ты многого не знаешь обо мне. Все женщины нашего рода обладают особым даром. В старину нас называли ведьмами. Как только ни пытались нас уничтожить, но мы все равно выжили. Этот дар заложен и в тебе, но его надо разбудить. Ты уже сейчас можешь спонтанно использовать некоторые свои возможности, даже не понимая сути происходящего. Но, чтобы раскрыть твой дар полностью, надо будет постараться. Это очень большая ответственность, ибо эти способности можно использовать как во благо, так и во вред. Готова ли ты взвалить на себя такой груз?

– Я знаю, что такое ответственность. Мне доверяли боевой корабль и жизни людей на войне, – твердо ответила Оля.

Бабушка только вздохнула.

– Да, конечно… Я по инерции продолжаю считать тебя маленькой девочкой… Хорошо! Я помогу тебе раскрыть твой дар. Научу всему, что знаю сама. Ты будешь владеть знаниями и способностями, недоступными обычному человеку.

Ты последняя из женщин в нашем роду, и вся надежда возлагается на тебя. Этим даром обладала твоя мать, но она погибла, когда ты была еще совсем маленькой. И она была моей единственной дочерью из пятерых детей. Дар этот наследуется только по женской линии. Но у меня к тебе будет огромная просьба, Оля. Пусть она не покажется тебе кощунственной…

– Какая?

– Когда ты вырастешь и почувствуешь, что готова, ты должна родить дочь. Хотя бы одну, и передать этот дар ей… Не дай угаснуть нашему роду. Это единственное, о чем я тебя прошу. Для этого необязательно идти на контакт с мужчиной. Можно забеременеть и искусственным путем. Я не тороплю тебя. Сейчас рожают первый раз и в сорок, и в пятьдесят лет. Время на раздумье у тебя есть. Что ты мне ответишь на это?

– Хорошо, бабушка… Я обещаю!