Текст книги "Кровь за кровь"

5 декабря. День. Компания «Бизнеском»

Еще никогда понедельники не казались Николаю Рахманову такими длинными. Он весь измаялся, бродя по холлу, где выпала его очередь дежурить. Сидя в комнате отдыха или за мониторами, можно было хотя бы развлечься пасьянсом или даже фильмец какой-нибудь украдкой посмотреть. В холле строго-настрого воспрещалось пялиться в мобильники и планшеты. Рисковать работой Николай не мог. После инцидента с Романом его невежливо попросили из «Спорт Лайф», сославшись на пункт договора, где сказано, что сотрудник компании не имеет права причинять клиентам физические увечья.

«Он же сам сказал, что попросил провести показательный бой», – защищался Николай.

«Это не имеет значения, – сказали ему. – А вдруг бы этот Бородин передумал и обратился в суд? Нет, мы не можем рисковать. У нас репутация».

Иными словами, у Николая Рахманова репутации не было. Плюнув, он забрал зарплату и ушел. Теперь у него оставалось только место в «Бизнескоме». Если и его потеряешь, то останешься на мели. Такого Николай позволить себе не мог. Да, раньше он был полным разгильдяем, но в последние годы взялся за ум и остепенился.

Хотелось в это верить. Потому что в противном случае оставалось махнуть на себя рукой и катиться по наклонной.

«И почему я всегда влипаю в разные истории? – угрюмо размышлял Николай, расхаживая по блестящему мраморному полу с отражениями окон и светильников под ногами. – Другим как-то все сходит с рук, они выпутываются и выкручиваются, а у меня не получается. Это я глупый такой или просто невезучий?»

Свое главное крушение Николай потерпел в Албене, когда потерял Алену. Получилось бы у него все исправить, если бы не паскудник Рома? Вряд ли, учитывая постоянные обломы, преследовавшие Николая всю жизнь. У него все шиворот-навыворот, через пень-колоду. Какого черта он поперся тогда пить, когда нужно было просто пересидеть где-нибудь, успокоиться и отправиться к Алене с извинениями? Нет, его, видите ли, на подвиги потянуло. Как обычно. В мирной жизни и на войне. Неисправимый он, Коля Рахманов. Безнадежный.

Прохаживаясь, Николай не забывал следить за порядком и просто наблюдать за посетителями. Обычно в компании толклось много народу, но никто из посетителей не представлял угрозы. Ни серьезные урки, ни шпана, ни просто аферисты или мелкие воры сюда не совались. Вид двух или трех охранников внизу сразу давал понять, что ловить здесь нечего. В службу безопасности «Бизнескома» принимали не просто быковатых качков, а серьезных бойцов, прошедших огонь, воду и медные трубы, или что там еще. Николай подходил по всем параметрам.

Не считая моральных качеств.

Не годился он в секьюрити. Скучно ему было. Тошно.

Развернувшись возле уголка отдыха с пухлыми диванами и креслами, он отправился в обратном направлении. Возле панорамного окна с видом на парковку он задержался. Этот участок холла не просматривался ни через камеры, ни от стойки рецепции. Здесь можно было достать из внутреннего кармана пиджака заветное фото, покрытое ламинированной пленкой. На фотографии, слишком большой, чтобы помещаться в бумажнике, была запечатлена Алена. В своем коронном, слегка выцветшем зеленом купальнике с тесемочками-бантиками.

Как в сказке. Дерни за веревочку, она и откроется.

Николай бережно спрятал реликвию и пошел дальше. Он знал снимок до мельчайших деталей, но одного взгляда на него было достаточно, чтобы мысленно воскресить прошлое.

Безвозвратно утраченное прошлое с его возможностями.

За тесемочки уже не потянешь, как тогда, в Болгарии. А ведь было время! Снимок был сделан на широченном солнечном пляже с синей окантовкой моря. Фотограф, скучавший под пальмой, невероятно оживился, когда Алена попросила ее сфотографировать. Он так долго заставлял ее принимать разные позы и целился в нее объективом, что Николаю хотелось врезать ему как следует, чтобы опомнился. Алена заметила, что он ревнует, и с наслаждением его дразнила, пока он не схватил ее за руку и не утащил прочь.

«Чего ты так злишься, не понимаю? – невинно говорила она, пряча самодовольную улыбку. – Я же просто фотографировалась!»

«Ты вертелась перед ним в этом своем купальнике!» – шипел Николай.

«Чем тебе не нравится мой купальник, не понимаю».

«Он бесстыжий. Ты выглядишь в нем непристойно!»

«Правда? Тогда его нужно немедленно снять», – воскликнула Алена.

Она успела развязать один бантик, прежде чем Николай набросился на нее, звонко хохочущую, затянул тесемочки и потащил за собой, но уже не в сторону моря, где их дожидался Роман, а в противоположном направлении. И купальник был таки сброшен. И на ее загорелом теле остались белые треугольники, в точности повторяющие очертания лоскутов материи – два треугольника острыми вершинами вверх, один – вниз.

Кто знал, что всего несколько дней спустя эти потайные уголки станут достоянием другого? При мысли о Романе Бородине Николай непроизвольно скрипнул зубами. Женщина в брючном костюме настороженно покосилась на него. Но Николай ее уже не видел. Его взгляд был направлен на компанию, вошедшую в вестибюль.

Их было трое. Впереди шел молодчик откровенно наркоманского вида, с воспаленными глазами, шмыгающим носом и нервным тиком. Двигался он развязно, смотрел куда-то внутрь себя, нервные длинные пальцы то распускал веером, то стискивал в кулаки. Драные джинсы на нем смотрелись не стильно, а неопрятно. Длинное пальто с поднятым воротником, стилизованное под кавалерийскую шинель, почти волочилось по полу. Узкие носы сапог были окованы стальными накладками в виде черепов, каблуки издавали неприятный металлический звук.

Но двое сопровождающих требовали еще большего внимания. Они излучали угрозу. Николай сразу почувствовал в них равных противников, нюхавших порох не только в тире. Они тоже заметили его, выделив среди прочих людей в вестибюле. Оба были одеты в классические костюмы телохранителей – свободные, просторные, позволяющие прятать оружие и не мешающие двигаться.

В отличие от Николая, его напарник – недалекий и исполнительный Гена Жуков – увидел в троице не угрозу, а повод продемонстрировать бдительность.

– Вы к кому, господа? – осведомился он, вырастая на пути у молодого человека в шинели.

Дальше все произошло очень быстро. Молодой человек не замедлил шага и попросту налетел на Гену, который ничего подобного не ожидал. Столкновение было не сильным, но молодого человека шатнуло. Один из телохранителей взял охранника за плечо и с силой отшвырнул прочь. Пол был скользкий, подошвы Гены тоже; он нелепо взмахнул руками и, расталкивая посетителей, просеменил к стойке. Дежурившая за ней Светочка имела неосторожность глупо захихикать. Налившись свекольным цветом, Гена оттолкнулся от стойки и бросился в обратном направлении. На этот раз телохранитель поймал его сразу за оба плеча, развернул, уперся ботинком в зад и наградил столь мощным пинком, что Гена уже не просто пробежался, а буквально пролетел, пробив своим телом стекло фасада.

Это выглядело комично, но никто не засмеялся. Стеклянный пласт, обрушившийся на незадачливого охранника, погреб его под осколками, некоторые из которых не лежали, а торчали вертикально и слегка шевелились.

– «Скорую»! – крикнул Николай, перекрывая голосом нарастающий гомон. – И полицию. – Он уставился исподлобья на молодого человека и его свиту. – А вы остаетесь на месте!

Вместо того чтобы подчиниться, троица решительно направилась к выходу, распугивая публику угрожающими возгласами. Все, кто оказывался у них на пути, торопливо расступались, оставляя Николая наедине с ними. В считаные доли секунды он принял решение, каким образом действовать с максимальной эффективностью. Ложный бросок в сторону парня в пальто заставил телохранителя нерасчетливо шагнуть вперед и наткнуться подбородком на костяшки выставленного кулака Николая.

Со стороны это выглядело так, будто он не ударил противника, а лишь вскользь смазал его по нижней челюсти. Но это был очень точный, выверенный и мастерски исполненный удар. Отправленный в нокаут телохранитель качнулся назад, попытался сохранить равновесие, но рухнул лицом вниз, плашмя, не потрудившись смягчить падение выставленными руками или согнутыми коленями.

– Стоять! – коротко велел Николай. – До прибытия…

Второй телохранитель прыгнул на него – рассчитывал подмять под себя, воспользовавшись преимуществом в весе. Схватив его за лацканы, Николай послушно опрокинулся на спину, поддел ногой промежность и бросил через себя, как чучело. Падение девяностокилограммового тела на каменный пол было не очень громким, но сокрушительным.

Молодой человек в пальто, увидев быструю расправу над своими бодигардами, метнулся к выходу, но получил подножку, сочно шмякнулся и схватился за расквашенный нос.

– Порядок! – провозгласил Николай, поднимая руки. – Все успокоились и ожидают прибытия полиции.

Снаружи уже завывала «скорая помощь», к счастью оказавшаяся поблизости.

«Кажется, сегодня я заработал повышение, – подумал Николай, оставаясь на месте, чтобы контролировать ситуацию. – Или по крайней мере приличную премию».

Через час с небольшим он был уволен и выдворен из офиса с сумкой, набитой нехитрыми пожитками.

Так Николай Рахманов в очередной раз остался без работы и утвердился во мнении, что он полный неудачник.

7 декабря. Вечер. «Спорт Лайф»

– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил Николай.

Не ударил. Даже руки из карманов куртки не вытащил. Хороший знак? Во всяком случае безболезненный.

– Тебя жду, – сказал Роман.

Утром выпал снег и не растаял, так что город волшебным образом преобразился. Свет уличных фонарей казался непривычно ярким. Тени лежали на снегу четкие, красиво подсиненные. Из ртов говоривших вырывались радужные облачка пара.

– Зачем? – грубо спросил Николай. – Опять по морде захотел?

– Нет, – честно признался Роман. – Мне того раза хватило.

– А мне нет.

– Опять бить будешь?

– Почему нет.

Роман поморщился и сунул руки в карманы. Он как бы смирялся с неизбежным, однако в душе знал, что Николай никогда не ударит исподтишка, поэтому чувствовал себя в относительной безопасности. Это было правильное решение. Они просто стояли друг напротив друга, в очень похожих позах, не торопясь нарушить молчание и не предпринимая никаких действий. Люди, входящие в спортивный комплекс и покидающие его, посматривали на этих двоих настороженно. Даже издали ощущалось, что между ними происходит какой-то конфликт. Их хотелось обойти стороной.

Наконец Николай буркнул:

– Я здесь больше не работаю. Зашел справку забрать. У тебя был один шанс из тысячи меня встретить.

– Больше, – сказал Роман. – Я второй вечер тут околачиваюсь. Знаю, что тебя из-за меня поперли. Я не виноват.

– Виноват, – жестко отрезал Николай. – Нечего было соваться.

– Я же не знал.

– Ты думал, я к тебе обниматься полезу?

– Я просто пришел позаниматься боксом.

– А теперь тебе чего надо?

Роман помолчал, собираясь с духом. Потом поднял на бывшего друга глаза и спросил:

– Скажи, ты после… после Албены пытался Алену найти?

На протяжении двух или трех секунд он думал, что спрятанные в карманы руки не помогут. Лицо Николая словно окаменело, он переступил с ноги на ногу и подвигал пальцами, сжатыми в кулаки.

– Тебе-то что?

– Ты ответь, – упрямо произнес Роман. – Потом объясню.

– Пытался, – проворчал Николай, хмуря рыжие брови. – Месяца через два. Родители сказали, она вышла замуж и переехала. Я подумал, она с тобой, и поставил на прошлом точку.

– Мне то же самое сказали, и я тоже повелся, – признался Роман. – Я думал, вы помирились, и решил не мешать.

– Жаль, что раньше не додумался.

– Ехать втроем была не моя идея.

– Нужно было просто совесть иметь, вот и все.

– Если бы ты не начал куролесить…

Николай замахнулся, уронил кулак, грязно выругался и быстро пошел прочь. Роман догнал его и схватил за рукав.

– Ладно, можешь врезать мне, но я не могу не сказать…

– Ну?

Николай не повернул головы. На скуле, обращенной к Роману, нервно гулял желвак.

– Алена здесь, в городе. Не замужем. И живет с родителями.

Желвак на щеке Николая натянул кожу до отказа и исчез. Он обернулся.

– Откуда ты знаешь?

– Я программист, – быстро заговорил Роман. – На днях получил заказ от банка «Мидас». Работаю там, поднимаю глаза, а она сидит. Совсем не изменилась. Ну, почти.

– Обнялись-поцеловались? – осведомился Николай, кося глазом.

– Я бы не стал. Честно. Да она меня и не узнала.

– Можно подумать, ты так изменился.

– Погляди на мою физиономию. Это она уже отошла. А пять дней назад…

– Пять дней назад? – переспросил Николай. – Почему же сразу не сказал?

– Во-первых, ты, по своему обыкновению, исчез, – напомнил Роман. – Во-вторых, я сперва хотел выяснить, где Алена и с кем.

– Выяснил?

– Думаешь, так просто проследить незаметно? Я же не сыщик.

– Выяснил? – нетерпеливо повторил Николай.

– Да, – подтвердил Роман. – Она с родителями живет. По прежнему адресу. На работу выходит одна и домой добирается тоже. Правда, сегодня…

– Что сегодня?

– Какой-то хмырь ее куда-то повез. На своем авто. Я не ожидал, что она в другую машину сядет, и отстал. Час пик же. Застрял в пробке.

Николай досадливо крякнул, словно все эти годы не имели никакого значения и он перенесся в этот вечер прямо из прошлого, все еще влюбленный и страдающий от мук ревности.

– Что за хмырь? – спросил он. – Откуда? Как выглядит?

– Думаю, они вместе в банке работают, – стал рассказывать Роман. – Одет с иголочки, тачка крутая. Под руку Алену не брал. Только дверь перед ней открыл.

– Я бы ему открыл. – Николай сплюнул. – Ладно, разберусь.

– Ты поосторожнее, – предупредил Роман. – Алена, наверное, дорожит своим местом.

– Ты меня за придурка держишь?

– Ну, тебя за неполную неделю с двух работ уволили за рукоприкладство.

– Откуда ты про «Бизнеском» знаешь?

– В спортзале шепнули, – признался Роман.

– Я там с одним козлом зацепился, – нахмурился Николай. – Нарик конченый. Оказался сыном президента компании. Меня и турнули.

– Но ты был прав. Как всегда.

– Я был прав. Как всегда.

– В таком случае удачи желать тебе не буду, – сказал Роман. – Не поможет. Все равно опять в какую-нибудь историю влипнешь. Ладно, до встречи. – Он сделал прощальный жест. – Если она когда-нибудь состоится.

Поглубже пряча подбородок в складки шарфа, Роман пошел к своей машине. Было скользко и холодно. Над электрическим заревом города высилась непостижимая черная махина космоса. Роман знал, куда он сейчас поедет. В ближайший супермаркет, чтобы взять бутылку чего-нибудь покрепче. Большую. Может быть, даже литровую.

– Эй! – окликнул его Николай.

– Чего?

Не оборачиваясь, Роман нажал кнопку брелока. Машина отозвалась нетерпеливым писком. Ей не терпелось умчаться отсюда.

– Выпить не хочешь? – спросил Николай.

– Хочу, – ответил Роман. – Этим и собираюсь заняться в самом скором времени.

– Тогда, может, вместе?

Голоса обоих прозвучали подчеркнуто нейтрально. Словно им было все равно. Как черному небу и звездам над их головами.

– Давай, – сказал Роман.

– Только я справку сперва заберу, – сказал Николай.

– Я подожду.

В машине было холодно. Роман включил обогреватель. Подумал, чего еще не хватает для полного счастья, и включил радио. Счастья больше не стало, и он радио выключил. Было и так очень, очень хорошо.

7 декабря. Вечер. Квартира Переверзина

Сказать, что Алена была напряжена, значит ничего не сказать. Она была вся как натянутая до предела струна, вибрирующая, готовая лопнуть. Таким было ее состояние с той минуты, когда Переверзин подсел к ней в кафетерии и пригласил ее в гости.

– Отказ не принимается, – предупредил он с лучезарной улыбкой.

Представив на его месте безобразную харю Бачевского с бурыми пузырчатыми наростами, Алена едва удержала в желудке все, что успела съесть за обедом. Она давно ждала этого момента и твердо решила, что не прервет общение с Переверзиным. Узнав о существовании золотых слитков, Алена только и думала о них. А увидев недавно, как охранники, не доверяя грузчикам, собственноручно сносят в броневик увесистые ящики, она сказала себе, что другого такого шанса в ее жизни не будет. Если до сих пор Алена старалась убедить себя, что ею руководит только жажда мести, то при виде ящиков с золотом она поняла, что хочет обладать им. Как только она перестала скрывать от себя истинные мотивы, ей стало легче. Да, она корыстолюбивая. Да, хочет быть богатой и свободной. Любой ценой. Извините, люди, если вы не такие, если миллионы долларов вам не нужны и ничего для вас не значат.

Алена Осокоркова была не такая. Она приняла приглашение.

Но, конечно, страшно ей было так, что не передать словами. Усаженная Переверзиным на диван в гостиной, она смеялась его шуткам, но не слышала их, реагируя на его собственный смех и улыбки. Сегодня ей предстояло стать игрушкой в мужских руках не в беспамятстве, а сознательно и добровольно.

– … – сказал Переверзин, вставая.

Алена виновато улыбнулась.

– Извини, не расслышала. Сегодня столько дел навалилось. Просто голова кругом идет.

– Я и говорю, что тебе не помешает чашка крепкого бодрящего кофе, – подтвердил Переверзин. – Сейчас сварю.

– Нет! – быстро произнесла Алена.

Он уставился на нее с подозрением:

– Почему?

– Сначала я хочу еще выпить. Кстати, по какому поводу мы собрались? Что-нибудь отмечаем?

– Да, – кивнул Переверзин, направляясь к бару. – Мое повышение. И твое тоже.

– Мое? – озадаченно спросила Алена. – Мне никто ничего не говорил.

– Теперь говорю я, твой новый босс. Если, конечно, ты не против.

Пока Алена переваривала новость, Переверзин успел вернуться на место с бутылкой «Хеннесси» и двумя массивными стаканами.

– Умеешь делать фруктовый салат? – спросил он. – Есть ананас, киви, апельсины, что-то там еще. Справишься?

– Да, – кивнула Алена, не усмотрев в предложении ничего подозрительного. – Но сначала объясни…

– Сначала салат, – категорически отрезал Переверзин. – Где кухня, ты знаешь. Осваивайся. Ты теперь у меня частой гостьей будешь.

Уединившись на кухне, Алена принялась выкладывать на стойку фрукты, не переставая обдумывать услышанное. Что все это значит? Перспектива работать под руководством Переверзина ее в принципе устраивала. Но что означают его слова о том, что она будет часто бывать в этой квартире? Алена была достаточно самокритична, чтобы понимать: не настолько она вскружила головы двум похотливым извращенцам, чтобы они зациклились на ней, когда имеют возможность получать утехи практически от любой женщины, попавшей в поле их зрения.

Наведя справки в Интернете, Алена с удивлением обнаружила, что ее случай – вовсе не такой уж редкий и экзотический, как она считала. Оказывается, в уголовном кодексе даже статья есть такая: за изнасилование с использованием беспомощного состояния потерпевшей. За последние годы наука так далеко шагнула вперед, а фармацевты настолько уверились в собственной безнаказанности, что наркотические вещества и психотропные средства стали доступны кому угодно. Появились даже сообщества подонков, выкладывающих в сеть фотографии и ролики с изображением своих жертв. Различные издания пестрят историями об одурманенных туристках, подвергшихся групповому изнасилованию после бокала вина или пива. По миру бродят аферисты, втирающиеся в доверие женщинам и девушкам, чтобы безбоязненно попользоваться их телами и имуществом.

Читая исповеди бедняжек, Алена убедилась, что ее опыт далеко не самый худший. Она хотя бы осталась без травм и шокирующих воспоминаний. А примерно половина жертв насильников не просто позволяла делать с собой все, что угодно, но еще и проявляли бешеную активность. Доказать, что они принимали наркотики не по своей воле, было почти невозможно. А в ответ на обвинения в изнасиловании мужчины заявляли, что женщины сами домогались их, вели себя распутно и бесстыдно, так что вся ответственность лежит на них.

Из всего этого можно было сделать один важный для Алены вывод. Натешившись с ней еще раз или два, мужчины выберут себе новую жертву. Зачем довольствоваться одной игрушкой, когда в их распоряжении десятки, сотни, тысячи – выбирай любую. Поэтому, собираясь на сегодняшнее «свидание», Алена отбросила варианты, позволяющие ей избежать полового контакта. Можно было, например, подсыпать Антону слабительного или изобразить дурноту от опьянения, но подобные меры перечеркивали главную цель Алены: добраться до золота. Теперь все поменялось. Может быть, ей совсем не обязательно терпеть надругательства, раз она будет работать под началом Переверзина? Может быть, она и так получит возможность быть в курсе его дел?

Бросив нож, Алена сунула порезанный палец в рот. Нет, дурацкая затея. Не получится и на елку влезть, и рыбку съесть. В банке она никогда бы не узнала того, что услышала в квартире Переверзина. Он не станет с ней откровенничать, да и Бачевский останется для нее недоступен. Как же быть?

Прекратив сосать палец, Алена принялась крошить фрукты, уже не боясь порезаться. Нож так и мелькал в ее руке, отрывисто постукивая по разделочной доске. Кажется, она нашла выход. Главное – попасть в этот дом хотя бы еще один раз. Для этого надо остаться желанной. Значит, сегодня утехи отменяются. А чтобы это произошло по инициативе самого Переверзина…

Алена подвигала пальцем, пытаясь выдавить хоть капельку крови из разреза, но безуспешно. Оглянувшись и убедившись, что за ней не наблюдают, она еще раз полоснула лезвием по коже, но на этот раз по внутренней стороне ладони, чтобы рана не бросалась в глаза. Не останавливая кровотечение, она снова воровато посмотрела через плечо.

– Ты скоро? – крикнул Переверзин из дальней комнаты.

– Минутку! – ответила Алена.

Она задрала платье, оттянула колготки с трусами и сунула туда кровоточащую руку.

– Тебе помочь? – спросил он.

Она хихикнула, представив себе, как бы это выглядело.

– Нет, Антон. Хочу сама управиться. Чтобы не разочаровать тебя раньше времени.

– Я весь в предвкушении, Аля!

Алену передернуло. Ну и имечко! Под стать роли, отведенной ей в этом доме. Доступная покорная дурочка, с которой можно не церемониться.

– Потерпи немного.

Она заглянула в трусы. Получилось более чем убедительно. Сегодня сладкой парочке придется искать себе другое развлечение. Ополоснув руку под краном и сменив несколько салфеток на порезе, Алена запихнула их поглубже в мусорное ведро под мойкой и позвала Переверзина на помощь.

– Не могу найти сметану, – пожаловалась она. – Без нее салат не получится.

– Сливки пойдут? – спросил он, открывая холодильник.

– Отлично! – обрадовалась Алена. – Лей, не жалей, а я буду перемешивать. Ну что, теперь я заслужила право узнать об изменениях в своей профессиональной карьере?

– Теперь да, – кивнул Переверзин, выставляя вперед палец, смоченный в сливках. – Пробуй-ка. Не прокисли?

– Лучше ты.

Улыбаясь, Алена обмакнула палец в сливки и мазнула им по губам Переверзина. Хотя он и отклонил свою маленькую аккуратную голову, рот его оказался перепачканным белым, так что он был вынужден облизнуться.

– Вкусно? – спросила она, стараясь не выдать улыбкой то злорадство, которое испытала, когда вообразила, что ожидает этого негодяя, когда ему придется держать ответ за пропавшее золото.

В том, что операцию удастся провернуть, Алена уже не сомневалась.