Текст книги "Белка и Стрелка на Луне"

Глава 12

Веня зажмурил глаза, накрылся кепкой, а сверху, для большей гарантии, придавил ее ладошками лап. Вначале его распластало перегрузками при наборе скорости по дну телефонной будки, и он страшно перепугался. Но через некоторое время перегрузки прошли и ему стало легче. В какой-то момент он понял, что ему совсем легко и он больше не лежит, прижатый к металлическому днищу, а, пожалуй, летает. Да-да, парит в воздухе! Но крыс не открывал глаза. На всякий случай. Кто его знает, что будет, если он их откроет? Он пошевелил задними лапами, но они ничего не касались. Тогда он стал мотать тонким розовым хвостом по сторонам, но и хвост не нащупал никаких препятствий. Вене стало не по себе, но он решил этого не показывать. И он бодрым голосом проговорил:

– Эники-беники ели вареники, эники-беники, хоп! – и выжидательно замолчал.

Никакой реакции из окружающего пространства он так и не получил и поэтому громко и с вызовом заявил:

– Кто не спрятался, я не виноват!

Но отвечать было некому, и Веня осторожно приподнял ладошкой кепку с правого глаза. Затем он круговым движением осмотрел то, что можно было осмотреть, и озадаченно опять прикрыл глаз краешком головного убора. Надо было делать какие-то выводы. То, что он все еще находился в телефонной будке – это было понятно. Потому что глаз Вени прочитал надпись на стене про Нюрку и ее кривые ноги. Но почему такая легкость в теле? И он вдруг вспомнил состояние невесомости в котором он пребывал, когда летал на орбиту с Белкой и Стрелкой. Ощущения были такими же. Не может этого быть! Он что, опять в космосе?

Веня рывком сдернул кепку с морды и посмотрел по сторонам. Вокруг него плавали, поблескивая, монетки, и рядом с ним болталась телефонная трубка на шнуре. Крыс стал озираться и посмотрел в стеклянные окна своего вместилища. И вдруг его словно током пронзило.

– Что такое? Звезды? Я лечу… – пораженно пролепетал обласканный укроповскими поклонниками поэт, – Но я не хочу! – закричал он.

И перепуганный артист непризнанного жанра стал, изворачиваясь, крутиться в пространстве. Ему хотелось встать на задние лапы или хотя бы принять такое положение, в котором можно было осмотреться и понять, что происходит. Но как бы он не переворачивался, ему казалось, что он все равно остается вниз головой. Наконец, Веня просто замер, растопырив лапы в разные стороны и его по инерции стало сносить к боковому окну. Его розовый нос ткнулся в грязное стекло, и Веня остановился. Он смотрел в бескрайнюю глубину космоса через коричневые потеки на окне и его глаза стали принимать блаженное выражение.

– Я сошел с ума! Ха! Я лечу! Лечу и хохочу! Ха-ха-ха, – сказал Веня, думая наоборот! Он с безумной улыбкой прикрыл наполовину глаза, но сразу же распахнул их и закричал, – Но я не хочу!

Мысли в его голове метались как шарики в игрушечном биллиарде. Они с треском сталкивались и разлетались в разные стороны. В мозгах у него в результате этого стоял такой трамтарарам, что думать было совершенно невозможно. Охваченный паникой, крыс стал делать передними лапами движения, как при плавании: сначала баттерфляем, потом брассом, а в конце концов просто по-собачьи. К его удивлению, это помогло, и он стал плавать внутри телефонной будки, как рыбка в аквариуме. Он отталкивался от стенок и скоро облетел все пространство и даже набрал скорость. Пытаясь остановится, он ухватился за болтающуюся телефонную трубку и, судорожно вцепившись в нее, стал дуть и кричать в микрофон:

– Але! Скорая! Милиция! Сейчас же верните меня на Землю! – заливался Веня, но трубка молчала.

– Товарищ инструкт-о-о-р! – Веня уже рыдал в микрофон, но ответа так и не было.

Крыс, обняв трубку как лучшего товарища, болтался посреди сверкающих монеток и вспоминал товарища инструктора. Его звали Казбек, и он был грозой всех курсантов в Центре Подготовки к полетам. Потом он тайно полетел в грузовом отсеке в ракете, которой управляли Белка и Стрелка. Веня его очень боялся. Но это было тогда. Все время их орбитального полета Веня старался быть чуть поодаль от него, но теперь… Бедный крыс был готов отдать все что угодно, лишь бы товарищ инструктор появился здесь и грубовато отчитал его: мол, ну что, вольный слушатель Веня, опять напортачил!

– Товарищ инструктор! – заливался слезами бывший курсант, – посадите меня, пожалуйста, на гауптвахту! Только заберите отсюда!

Но товарищ инструктор так и не появился. Постепенно Веня стал шмыгать носом все реже и реже. В конце концов он отпустил трубку и решил осмотреться более спокойно. Невесомость уже не раздражала, ему даже стало нравиться. Он начал осторожно грести передними лапами и опять подплыл к боковому окну под потолком кабинки.

– Куда же они меня везут? – бормотал он, а потом стукнул кулаком по потолку, – Эй, вы там, наверху! Вы куда меня везете?

Ответа не было. Более того от удара лапой Веню отбросило, и он кувырком полетел в другой конец кабинки. Но теперь уже крыс был опытным пловцом в невесомости и стабилизировал свое движение, схватившись за шнур. Здесь он перевернулся, опять подплыл к окну и стал внимательно рассматривать звездный космос.

– Опаньки! Стрелец, Козерог – знакомые все лица! Где-то я уже все это видел!

Он, перебирая лапами по стеклу, двинулся дальше и вдруг замер. В верхнем окне будки появился и стал расти большой и серебристый диск.

– Луна! Они везут меня на Луну? Эй, вы там, вы что очумели что ли? – Веня возмущенно хлопнул ладошкой по стеклу, и его опять отбросило. Он только успел ухватиться за болтавшуюся рядом трубку и снова захныкал в микрофон.

– Пожалуйста, верните меня в родной Укропов! Я буду там жить. Я это умею! Верните Веню домой!

Внезапно что-то привлекло его в противоположном окне и он, отпустив трубку, подплыл к нему. Рядом с телефонной будкой прямо в космосе, то обгоняя ее, то, наоборот, отставая, плыли разные предметы. Все они светились зеленоватым мерцанием и казались сказочными. Здесь плыли стиральные машины, школьные глобусы, чьи-то портреты в золоченных рамах и даже прорванный диван.

– Это все мне? Или я за компанию? – растерянно и тихо пробормотал бедный крыс.

Неожиданно телефонная будка стала догонять что-то очень большое. Веня сначала подумал, что это какой-то дом, который ступенями сужался кверху. Потом он решил, что все-таки это не дом, а что-то другое. Наконец будка поравнялась с громадным сооружением, и Веня вдруг понял, что это Мавзолей с Красной Площади.

– А! Что?! Они уже и памятник мне приготовили! – истошно закричал Веня и упал в обморок, оставаясь болтаться в воздухе.

ВИДЕНИЕ ВЕНИ В ОБМОРОКЕ.

Веня вдруг увидел себя со стороны. Словно в каком-то сумасшедшем кино, которое снимает государственное телевидение.

Он смотрел на себя, лежащего в большом хрустальном гробу, на котором играли зайчики от ярких ламп, расставленных вокруг и подвешенных на потолке. Вот он лежит торжественный и, как всегда, скромный, и глаза его плотно закрыты. На нем мундир генералиссимуса с эполетами, и лапы его аккуратно сложены на груди. Верхняя губа у него во рту чуть задрана так, чтобы было видно два его передних зуба. Один, как обычно, золотой, мягко сверкающий в свете софитов, а второй – бриллиантовый, и он светится, как звезда в ночи.

Рядом с гробом навытяжку стоит почетный караул из мышей, одетых в форму кремлевских курсантов. Они держат в лапах, как винтовки у плеча, острые и красивые зубочистки из сандалового дерева и строго смотрят перед собой. Это почетный караул, который будет стоять здесь вечно.

Мимо золотого постамента, на котором установлен хрустальный гроб, скорбной чередой проходят убитые горем трудящиеся и учащиеся. Они на мгновение безмолвно замирают напротив Вени и тоскливо смотрят на бриллиантовый зуб. Тройками подходят пионеры и, плотно сжав губы, отдают прощальный салют. Подходят военные и, встав по стойке смирно, отдают честь щелкая каблуками. Проходят простые колхозницы и колхозники. Они сморкаются в пахнущие душистой пшеницей носовые платки и горько плачут. Временами через всхлипы слышны надрывные реплики: «Какой молоденький!», «Как живой!», «Он вечно живой!»

Один студент, заломив руки, выкрикнул: «На его месте должен быть я!» – и ему сразу же заломили руки только в другую сторону и увели.

Камера отъезжает и выходит на Красную Площадь. Ко входу в Мавзолей тянется бесконечная очередь, конец которой теряется за горизонтом где-то в Твери.

Камера показывает Мавзолей во весь кадр и тихо наезжает на надпись

В Е Н И Н

Над Красной Площадью раздается величественный и скорбный голос великого диктора Центрального Радио Велитана:

– Товарищ Вениамин Ондатер стал первым землянином, ступившим на поверхность Луны! За это он был награжден посмертно бриллиантовым зубом! Спи спокойно великий и скромный товарищ. Дело твое будет жить в веках!

Камера скользит по лицам людей и вместе с очередью возвращается в залу, где установлен хрустальный гроб. Здесь все такая же печальная и торжественная атмосфера. В очереди стоит маленький мальчик. Он держится за маму одной рукой, а второй показывает на гроб.

– Мама, смотри, а там крыса дохлая лежит!

Камера резко наезжает на закрытые глаза Вени, и они внезапно распахиваются…

Бедолага крыс сел торчком и осмотрелся по сторонам. Невесомости уже не было, и он сидел на дне телефонной кабины. Он потряс головой, отгоняя наваждение сна, и вздохнул:

– Какой приятный был сон и какой противный мальчик!

Глава 13

Белка и Стрелка стояли у фонтана и ждали Веню. Стрелка постепенно успокоилась и только иногда жалобно скулила, шмыгая носом. Ожидание затягивалось и она, всхлипнув в последний раз, обиженно тявкнула:

– Ну, и где же наш мужчина?

Белка видела, как их приятель помахал лапой перед тем как заскочить в телефонную будку и она, подхватив свой чемодан, направилась к тому месту. Стрелка покорно побрела за ней, и они подошли к забору, у которого раньше стоял телефон. Будки не было. Только оборванные провода торчали из земли, но ничего похожего на пункт телефонной связи они не увидели. Вокруг валялись обломанные ветки и в кроне деревьев была пробита огромная дыра.

– Улетел! – ошарашенно прошептала Белка.

– Может он не тот номер набрал? – предположила Стрелка, и они переглянулись.

– Да нет, не может быть, здесь он где-то. Искать надо! – бодро заявила Белка и пошла по улице.

– Эх, жизнь моя – изнанка, а судьба – поганка! – в сердцах махнула лапой ее подруга и поплелась следом, вздыхая, – Веня, Венечка, где ж твой зуб золотой!

Они уже прошли насквозь почти весь Укропов, заглядывая во все щели и канализационные люки, но пропавшего приятеля так и не было. Поезд на Москву они уже пропустили, и было совсем не понятно, что предпринять.

Внезапно из-за поворота выскочила черная «Волга» и, визжа тормозами, с лихим разворотом остановилась около звездных собак. Разом распахнулись все двери и на улицу выскочили две громадных серых овчарки и карликовый Кеша в приталенном кителе. Они пружинистой походкой быстро подошли и встали полукольцом вокруг звезд укроповской сцены. Кеша тотчас вскочил на задние лапы, чтобы казаться выше, и сделал грозные глаза.

– Гражданка Белка, она же Белла Раймондовна, – помощник Иннокентия Львовича прочистил горло и продолжил, – она же Белла Великолепная и ее подельница Стрелка? Так?

Овчарки, цепко глядя на артисток, придвинулись и нависли над озадаченными подругами. А те переглянулись, и Белка только кокетливо пожав плечами, встала в красивую позу, которой она научилась в цирке.

– Да, это мои сценические псевдонимы! – сказала она и сделала Кеше лапкой. Мол, привет! А Стрелка даже обрадовалась и бросилась обнимать карликового представителя власти.

– Вы из милиции? Чемоданчик нашли? Товарищи вы мои дорогие…

Но работник секретного отдела ловко увернулся и сделал знак овчаркам. Те угрожающе зарычали и нависли над Стрелкой.

– Чеширский кот тебе товарищ! Я – товарищ Кеша, помнач ЗеЧаСо! Помощник начальника Звериной Части Секретного Отдела! Быстро их в машину!

Овчарки, не церемонясь, схватили Белку за ошейник, а Стрелку просто за загривок и поволокли в машину. Бывшая цирковая звезда начала все понимать и бешено сопротивлялась. Она царапалась и кусалась, и ее потащили почти волоком.

– Это какая-то чудовищная ошибка! – завизжала она, но сторожевая овчарка молча затолкала ее на заднее сиденье Волги.

– На ошибках учатся! А на чудовищных ошибках учатся чудовищно! Ха-ха! Какой я шутник! – оскалился карликовый товарищ из ЗеЧаСо, – что ждем, гражданочка? Особого приглашения? Быстро в машину кому сказано! – закричал он на Стрелку и затопал крошечными ногами.

– А чемодан? – спросила она, безропотно залезая в машину.

– Будет тебе и чемодан, и Магадан! И дальняя дорога на Чукотку! – Кеша забрался на переднее сиденье, на котором лежала кожаная подушечка, – Закрывай двери и поехали!

Шумно захлопнулись передние и задние двери, и машина завелась. Помощник начальника Звериной Части на подушечке смотрелся почти солидно. Он расслаблено откинулся, но потом, опять сев торчком, стал смотреться в зеркало заднего вида.

– Какой-то прыщик соскочил! Все дела, дела, а на себя и времени нету! Ну, трогай!

Машина резко набрала скорость и понеслась по Укропову. В разные стороны из-под колес порскали гуси, куры и бродячие собаки, а свинья Меланья проводила черное авто грустным взглядом.

Выскочив из городка, «Волга» долго ехала по степной грунтовке, пока наконец не уперлась в полосатый шлагбаум. Это был полевой аэродром, на котором стоял большой транспортный военный самолет с включенными моторами. Автомобиль подъехал прямо к трапу, и задержанных Белку и Стрелку вывели из машины.

– Не задерживаемся! – крикнул Кеша и взбежал по ступенькам внутрь военного транспортника.

Овчарки конвоировали пленниц молча, равнодушно шагая по бокам чуть позади, и все вошли в салон.

– И куда же мы все-таки летим? – нетерпеливо спросила Белка.

Помнач ЗеЧаСо небрежно смахнул пылинку с приталенного кителя и, приподняв брови, соизволил искоса взглянуть на нее. Затем он достал маленькое круглое зеркальце и опять осмотрел свою остренькую мордочку. Потом спрятал его, повернулся к пленницам спиной и еще раз посмотрел на Белку уже через плечо.

– К звездам! – гордо сказал он и поднял вверх главный палец правой лапы.

– Нас опять отправляют к звездам, и я все-таки увижу своего папу! – радостно гавкнула Стрелка.

– К новым звездам на мои погоны, гражданки задержанные! – тявкнул Кеша и заливисто засмеялся.

Тяжелая большегрузная машина пошла на взлет, и стало не до разговоров. Самолет оторвался от земли и стал набирать высоту. Затем он накренился, входя в вираж, и лег на курс. Они летели строго на север.

Глава 14

Вертолет президента США приземлился на посадочной площадке космодрома Канаверал во второй половине дня. Из группы встречающих выскочили несколько работников в униформе и стали сгружать багаж. Клетку с животными поместили на самый верх пирамиды чемоданов, и кот Том, пудель Голли и кролик Заза горестно провожали взглядами семью американского лидера. У президента сразу же образовалась внушительная свита, и толпа людей двинулась в одну сторону, а багаж на тележке повезли в другую.

Кэролайн бежала впереди вместе с Пушком на руках, но потом опустила его на травку. Среди сопровождающих еще было несколько человек с собаками, особенно выделялась белокурая мадам в шляпке с вуалеткой. Она шагала походкой манекенщицы и изящно держала двумя пальчиками поводок. На конце розового с блестками ремешка бежала, семеня постриженными ножками, симпатичная болонка с чубчиком, одного возраста с Пушком.

Свита вышла к трибунам, и хозяева собак по примеру президентской дочери отпустили своих питомцев резвиться по газону. Но Пушка больше всего заинтересовала беленькая болонка с чубчиком, и он резво подбежал к ней и, припав на передние лапы, залаял:

– Ага, попалась!

Болонка даже носик не сморщила. Просто пробежала мимо щенка, как мимо пустого места. Пушок почувствовал себя задетым. Он попробовал атаковать незнакомку еще раз, но с таким же эффектом. Тогда он просто стал бежать рядом.

– А ты кто? – простодушно спросил Пушок.

– Во-первых, не ты, а вы, а во-вторых, я – Фифи!

– И чо?

– Фи! Какой неотесанный! – сказала юная болонка, не поворачивая головы.

Она чинно бежала, семеня ухоженными ножками, не ускоряясь и не притормаживая. Но Пушок так не мог. Как и все нормальные пацаны он мог либо бегать, либо прятаться. Он убежал вперед, но через секунду вернулся и запрыгал рядом с Фифи как козленок.

– Слышь! А давай поиграем! В разведчиков или, там, в космонавтов?

Фифи соизволила слегка повернуть голову так, чтобы чубчик смотрелся наиболее выгодно.

– А тебе делать больше нечего?

– Так классно же! – Пушок даже остановился от удивления.

Как раз в этот момент собачка пробегала мимо металлической урны, которая была начищена для торжеств до блеска. Она остановилась и стала смотреться в отражение на круглом боку мусорного бачка. Пушок подбежал и стал рядом. Фифи поправляла чубчик, осторожно теребя напомаженные волосики.

– И откуда ты такой игривый? – спросила она.

– Из Москвы! – с гордостью заявил сын Белки.

– Я знаю! Это где-то в Пенсильвании! – разочарованно протянула модная болонка и потрусила дальше.

– А зато у меня мама – космонавт! И папа – тоже!

– А моя мама – модель! И она сейчас в Париже! – Фифи чуть обогнала Пушка, чтобы он увидел, как завит ее хвостик.

– Ух, ты! Ништяк! А я в космос полечу! Полетишь со мной? – щенок обогнал болонку и забежал спереди.

– Ага, прям щас! Разбежалась по паркету! Вот слетай сначала, а я посмотрю – играть с тобой или нет!

Фифи развернулась и припустила к трибунам, где ее дожидалась хозяйка в шляпе с вуалеткой. Щенок стрелой полетел за ней и первым заскочил на трибуны. Хозяйка болонки сразу подхватила ее на руки и пристроила на коленях рядом с модной сумочкой из крокодиловой кожи.

Кэролайн сидела в этом же ряду, и Пушок подбежал к хозяйке и лизнул ей руку. Животных уже выпустили из клетки, и они сидели в ногах президентской семьи. Толстый Том по-хитрому даже забрался было на ботинки президенту, чтобы охранять их от всяких космических разведчиков, но тот не понял и стряхнул его на доски трибуны. Кролик Заза был зажат ногами мамы Кэролайн и от необычных звуков вокруг стоя падал в обморок. Пудель Голли лег под ноги брату Джону, и тот поставил на него свои ботинки. Голли страшно гордился тем, что ему, единственному в мире псу, ноги на спину ставит сам сын президента Америки.

Пушок покрутился возле хозяйки и вернулся к мадам в шляпке с вуалеткой. Ему опять хотелось поболтать с Фифи.

В ожидании старта ракеты все вокруг обсуждали предстоящий полет и особенно таинственного астронавта. Щенок пристроился рядом с дамской сумочкой и завистливо вздохнул.

– Везет же некоторым! На ракете полетит!

Фифи, чувствуя себя на коленях хозяйки в безопасности, свесила голову вниз. Ее также интересовала личность пилота звездолета.

– А какой он? – спросила она. Пушок сразу вскочил и стал рассказывать, какой он, размахивая лапами и хвостом.

– Ну, говорят, он такой четкий такой пацан, такой накаченный, ну как мой папа! – щенок напружинил переднюю лапу и согнул ее в воздухе, – Ну, там, у него мышцы здесь и здесь – во такие!

– На себе не показывай! – зевая заметила Фифи.

– А то чо?

– Ну, не знаю, таким же станешь… – равнодушно протянула юная болонка.

Пушок с энтузиазмом стал тыкать себя в разных местах, в некоторых даже по два раза.

– А у него еще вот здесь мышцы огромные, и вот здесь, и даже на хвосте мышцы, везде такие большие.

Фифи это надоело, и она встала на четыре лапы на коленях мадам, потом зевнула и снова легла и начала поправлять прическу.

– Он хоть блондин, надеюсь?

Пушок оторопел.

– А я знаю? Я ж его не видел?

Фифи вздохнула и положила голову на лапы, прикрыв глаза.

– Наверное, красавец…

Удивлению щенка не было предела:

– Так он же обезьяна!

Юная модница стала вылизывать маникюр на коготках и между делом заметила.

– Ну и что? И с обезьянами дружат. Главное, что в космос полетит.

– Не просто в космос, а на Луну!

– Тем более на Луну! Вот видишь! Какой завидный друг!

Все это время обиженный кот не находил себе места. Он все думал, как же ему избавиться от ненавистного Пушка. И он стал следить за щенком. Тот беспечно болтал с какой-то плюгавой болонкой, а толстый Том притаился сзади. Он прекрасно помнил, что Кэролайн рассказала своему любимчику на ушко после того как их всех выкинули из Белого Дома. Что ракета отправляется на Луну, вот что! Очевидно, что это была секретная информация, но беспечный подросток запросто выболтал все какой-то первой встречной собачонке.

И у толстого Тома стал созревать новый план. Если раньше он просто хотел отравить щенку жизнь, заманив его в чулан под лестницей, то теперь его замысел был намного масштабней. И для этого он затаился в шаге от Пушка, неслышно чихая от сигарного дыма, который пускал какой-то миллионер в котелке в нижнем ряду.

Неожиданно Фифи сама захотела играть и спрыгнула с колен своей хозяйки. Она и Пушок побежали вниз по трибунам, прямо к площадке, где стояли макеты космических кораблей и спутников. Рядом с ними была укреплена игрушечная ракета, и щенок сразу заскочил в нее и стал дергать разные рычаги. Толстый Том пробрался за ними и спрятался за стволом апельсинового дерева. Полуденная жара давно спала, но все равно упитанному соглядатаю было жарко. Он перебрался в тень от ствола и стал зорко следить за детьми.

Фифи тоже забралась в ракету и ловко уселась в пассажирское сиденье. Пушок рулил, как в автомобиле, и раскачивал макет ракеты из стороны в сторону.

– Ну, чо? Классно? – оборачиваясь, сказал он пассажирке.

– Ты хоть дыр-дыр-дыр скажи, чтобы похоже было! – ответила юная болонка и засмеялась. Они стали вместе раскачивать ракету и изображать полет.

Толстый Том решил сменить позицию и перебежал к кусту с большими и душистыми желтыми цветами. Он только примостился на клумбе, как его согнал работник в униформе, который шуровал метелкой на асфальте. Кот испуганно заскочил в какую-то дверь в подтрибунном помещении, даже не взглянув на табличку, на которой было написано «Medical Clinic». Он только-только нацелился подглядывать за подростками через щель в двери, как услышал разговор двух незнакомцев позади себя. Толстый Том оглянулся и увидел на кроватях двух забинтованных с ног до головы пациентов-обезьян, которые весело болтали.

– Ну, что, дублер первый, обломалась нам Луна? – спросил один, у которого нога была подвешена к потолку.

– Не только Луна, но и руки и ноги, дублер два! – ответил второй, у которого обе ноги были закованы в гипсовые доспехи.

– Да, на Луне, как на войне! Вернулся – герой! А нет – так башка с дырой! – весело согласился первый.

– Ну, теперь на нашем месте другой, и это хорошо! – кряхтя заметил первый и они хором запели.

– Если к другому ушло твое место! То неизвестно кому повезло! Ха-ха-ха!

Толстого Тома озарило. Так вот оно что, это дублеры астронавта! Значит, с Луны можно совсем не вернуться? Хм. Или, на худой конец, переломать все лапы. Очень хорошая перспектива для Пушка. И кот опять выглянул на улицу. Дети все еще играли в ракете-качалке и им было весело. Том оглянулся по сторонам, но человек с метелкой уже ушел, и толстый пройдоха подобрался поближе к детской площадке. А там продолжали веселиться двое ничего не подозревающих щенков.

– Ты только мимо Луны не промахнись, астронавт Хвастунишка! – заливалась хохотом Фифи.

– Не, ты чо! Я все равно полечу в космос, как мама! И вообще, я уже почти что летал! И снова там почти что буду, вот! – Пушок стал издавать звуки мотора и опять стал раскачиваться.

Толстый Том выбрал подходящий момент и степенно подошел к ним.

– И это действительно так, дорогая Фифи! – ласково прикрыв глаза, промурлыкал кот. Он был такой пушистый и дородный, что она сразу ему поверила. Даже Пушок прекратил раскачивать ракету. Кот внезапно широко распахнул глаза и сделал таинственную морду.

– Я только что от президента! – он оглянулся по сторонам, – только это страшная секретная тайна.

Дети свесились из игрушечной ракеты и зачарованно уставились на толстого Тома.

– Так вот, милые мои. Президент назначил дублером на этот полет, – бесстыжий толстый обманщик сделал театральную паузу и эффектно закончил, – Пушка!

– Пушка?! – вскрикнула Фифи.

Щенок ошеломленно оглянулся на нее и помотал головой. Он был в полном замешательстве.

– Ну, да, меня! Просто эта большая тайна. Она такая большая, что даже мне не сказали.

– А что, – разглагольствовал кот, – это у него по наследству. Сын звездной собаки и все такое. Больше и некого!

Он прошелся вдоль игрушечной ракеты и, встав на задние лапы, бессовестно заглянул Пушку прямо в глаза:

– И президент поручил сообщить это лично мне!

Щенок выбрался с пилотского сиденья и спрыгнул вниз.

– Ну чо, пошли? Я готов!

Он вытянулся в струнку перед котом, а радостная Фифи осторожно спустилась на землю и лизнула его прямо в нос.

– Ой, Пушок, как ты похорошел!

Толстый Том строго посмотрел на нее, затем на будущего астронавта и солидно добавил.

– Только т-ссс! Полный молчок! Дублер Пушок, я дам сигнал, когда будет нужно!

Он важно развернулся и, подняв хвост трубой, степенно удалился.