Текст книги "Лев Бессердечный и хозяйка механического кота"

«Я лежу, потому что мне плохо. И не сплю потому же», – зациклился профессор.

Сон был, но короткий. А может это и не сны вовсе? У Артизана была богатая фантазия, но то, что он видел, ужасало. Нет, это не было кошмаром, скорее наоборот. Такие яркие сны, бестолковые, будто Акио на другой планете, где полным-полно разных разумных существ, они старались устроить свою жизнь, организовать все, у них получалось. А вот у него до сих пор нет.

Профессор видел эпизодов сорок. Все безумны, не похожи друг на друга. Он уже знал что это – плоды больной фантазии, реального безумия. Это абстинентный синдром. Ведь Артизан – алкоголик. У него третья стадия. Это куда страшнее, чем может показаться сначала. Третья из трёх. Без лечения в стационаре он сгинет. А ему всего тридцать два… Постепенно потеряет рассудок, либо навредит близким, профессора осудят, и он окажется в сумасшедшем доме, только уже тюремном.

Вы не слышали истории про дома для душевных больных Эбонхэбэна? Акио вот слышал не раз. Его отцу выдалось там поработать, занимаясь малярными работами. Он видел всё мельком. Его рассказы не впечатляли. Знакомый какой-то однажды бывал там также по сторонним делам. Но его истории были юмористическими. Он шутил о том, что находящиеся в психиатрической лечебнице девушки заглядывались на него.

– Они все помешанные, – говорил он. – Настолько, что могут оторвать член, если достанешь из штанов.

Тоже мимо. Не наша история.

Артизан Акио перевернулся на другой бок после выходных в угаре, в последнюю ночь перед выходом на работу.

В это время таинственное нечто уже кралось мелкой поступью в дом. Туда, где ничего неподозревающий профессор пытался спать. Судьба, притаившаяся в тени акаций и тополей, перебирала своими мерзкими злыми клешнями, чёрными как ночное небо, как безумный сон. Нечто находилось в пути. Вокруг него царили тьма и ужас, словно облако дыма, от костра, который сжигает саму твою жизнь, сгущается над мерзкой судьбой, с каждым её движением, приближающим неизвестные страдания.

И, слава Богине, что о таких вещах не подозревают. Не ждут их. Не имеют понятия, когда коварный рок схватит жертву за горло.

У порога, едва не открыв дверь, тьма развернулась. Она направилась за другими, кому не суждено проснуться. За Артизаном она придет позже, у него ещё есть несколько незавершенных дел.

Утренние тени длинны и величественны, однако свет восходящего солнца делает их безобидными. С течением дня они проживут цикл угасания, превращаясь в незначительные, незаметные и труднонаходимые, к вечеру будут зреть, становиться более мрачными и угнетающими.

Настроение профессора Акио будет им вторить, развиваясь синхронно.

Поход в эбонхэбэнский университет, как всегда, сопровождался встречами с сотнями здоровающихся студентов, которым приходилось неохотно кивать в ответ больной головой, и что куда хуже натыкаться на разных по характеру коллег.

Факультеты и специализации каждого оставляли в менталитете свой отпечаток, становились виновниками профессиональных деформаций. Кто-то застенчиво улыбался, другие угрюмо бурчали под нос свои приветствия, а иные вообще в суматохе проносились мимо, не поздоровавшись.

«Лучшие» – называл их Акио, не нуждающийся в формальной вежливости.

Сам профессор преподавал на кафедре воздушного транспорта, его специализацией было дирижаблестроение, их история и развитие прогресса в этой отрасли паровых технологий.

В связи с участившимися перепалками между студентами технократами и так называемыми защитниками природы и окружающей среды с факультетов естественных наук, всё чаще Артизан задумывал устроить дебаты. Выявить, имеются ли среди будущих дирижаблестроителей те, кто сторонится абсолютного прогресса в угоду «зелёных».

Именно сегодня, так неудачно, с похмелья, после ночи с чутким сном ему предстояло выслушивать полемику противоборствующих лагерей. И может быть, не дай Богиня, в ней участвовать.

Помещение аудитории отапливалось паровыми котлами, было несколько душно:

– За окном зима, но проветривать необходимо, – войдя в лекционную, сказал Артизан вместо приветствия. – Нас сто двадцать человек, надеюсь, никто не хочет задохнуться?

– Воздух на улице загрязнён, – Блоссом Сакуро, сторонница «зелёных» была на месте.

– О, госпожа страж природы, Вы не опоздали. А где же Ваш сегодняшний оппонент?

– И отличник этого факультета, прошу заметить, я здесь, – отозвался Раст Котаси.

– Значит, можем приступить к занятию, прошу всех садиться, – сказал Артизан и сам присел, почувствовав легкое головокружение. – Прежде чем стартуют дебаты, попрошу всех вспомнить о взаимоуважении и вежливости. Мы все здесь – взрослые образованные люди.

В момент, когда Блоссом и Раст вышли к доске с заранее подготовленными материалами для своих дискуссий и прений, в аудиторию бесцеремонно ворвался лаборант:

– Профессор Акио, – обратился запыхавшийся молодой человек. – Вас срочно вызывают на педагогический совет. Ситуация не требует отлагательств.

Превозмогая своё похмелье и давя ощущение тошноты от общения с назойливыми коллегами, Артизан отправился в деканат, где собрались светила науки, слепящие его раздраженный продуктами распада алкоголя мозг.

С одной стороны он был рад, что не услышит аргументов двух противоборствующих коалиций студентов, позволив им дискутировать без него. С другой, предстояло лицезреть всех этих мастеров-фломастеров, здоровающихся с ним сквозь зубы.

Да, профессор бухал по взрослому, об этом знали все или почти все, но в его глазах их пренебрежение всё равно оставалось незаслуженным.

– Что стряслось такого, что мне пришлось оставить своих обожаемых студентов? – Акио нарушив традиции и правила приличия вошёл в кабинет декана факультета дирижаблестроения без стука и церемоний.

Кто-то покашлял в знак неуважения, выражая робкое замечание, но Артизану было абсолютно фиолетово.

– Присядьте, профессор. Поводов целых два, и оба волнительны, – уважал его или нет декан, но субординацию и такт соблюдал на высшем уровне. – Коллеги, первый повод собраться, это протесты.

Коллеги Акио переглядывались в недоумении, декан продолжил:

– Прогресс, технократия, достижения. Поперёк горла развитию Эбонхэбэна стали студенты, считающие, что природа страдает от паровых машин и газовых приборов. Просто нонсенс. Но не это самое обидное. Цивилизованные сторонники науки бросаются в ответ обвинениями в колдовстве и дьяволопоклонничеству. Территория университета и окрестности уже увешаны листовками и плакатами во взаимных обвинениях.

– И что же Вы хотите? Чтобы мы, уважаемые люди, после пар занимались обходом кварталов и уничтожением этих продуктов вандализма? – Артизану явно прибавляло смелости его состояние лёгкого шафе.

– Нет. Вы лучше всех знаете своих студентов. Найдите корни этих движений. И одно и другое зло произрастают из нашего учебного заведения. Мне ни к чему внимание прессы и уж тем более полиции и мэрии.

– А второй повод? – робко спросил кто-то из-за спины Акио.

– Что? – словно не расслышав, переспросил декан.

– Что ещё стряслось у нас в университете, кроме того, что студенты расклеивают глупые листовки, – продолжил в агрессивной манере Артизан.

– Исчезновения.

Это слово заставило профессора выйти из сумрака своего состояния. Дочь Иошито исчезла. Неужели кто-то ещё?

– Через секретаря мне были поданы заявления от студентов, утверждающих, что их одногруппницы пропали. Это можно было бы опустить. Мало ли, что стало причиной прогулов ветреных студенток, но эти самые заявления только подогрели конфликт, о котором я сказал ранее. Так что, присмотритесь к своим студентам. Кто-то явно движет двумя лагерями. И эти два лидера должны быть обличены и наказаны.

Прямо сейчас в аудитории, покинутой профессором Акио, Блоссом Сакуро и Раст Котаси, вероятно, продолжали активно вести заказанные дебаты. Вызвались они на это добровольно, с похвальным рвением. Чем не кандидаты на роли лидеров технократов и «зелёных»?

Как бы там ни было, Артизан желал опохмелиться и скорее вернуться домой, чтобы выспаться. Профессор вернулся в аудиторию, где уже всё утихло, если вообще гремело. Блоссом и Раст сидели на местах.

– Уже подискутировали? – удивился Акио.

– Пришли к компромиссу. Прогресс найдёт способ развиваться, защищая природу. Нет смысла враждовать. Вместе мы сила! – эти возгласы студентов расстроили Артизана, потому что разбили его теорию.

– Ладно, расходитесь. Хватит на сегодня с вас.

Аудиторию неспешно покинули все студенты. Все, кроме одного. Парень странного вида, незнакомый в лицо профессору задержался. Молодой человек не был похож на студента, скорее на какого-то оборванца, случайно или нет забредшего на лекцию.

– Мне нужно с Вами серьёзно поговорить.

– Я же сказал, всем разойтись. Вопросы подождут до следующей лекции. Семинары начнутся нескоро, семестр только стартовал.

– Вы не понимаете, – наставал парень. – Всё очень серьезно, касается Вас, Вашего друга астронома, исчезновений девушек-студенток и, возможно, Акико Мотидзуки.

Борясь с мигренью, Артизан поспешно двигался по коридорам эбонхэбэнского университета, а не назвавший даже своего имени парень упорно его преследовал, то и дело, бросаясь смелыми заявлениями:

– Дочь астронома Мотидзуки исчезла, как и множество других студенток, поэтому я обращаюсь к Вам.

– Полиция занимается этим. Об остальных девушках мне ничего неизвестно.

Профессор Акио спускался по лестнице, впереди был дневной свет, пробивающийся с улицы через витражи и стекла на входных дверях.

– Это очевидно связано. Девушки в опасности. Некоторые уже мертвы. Возможно, что дочь Вашего друга ещё жива и есть надежда хотя бы на её спасение!

– Я же сказал, полиция этим занимается. Я простой преподаватель. Думаете, мне стоит искать Акико?

Слепящий полуденный свет только добавлял раздражения при выходе на улицу к словам незнакомого юнца, который всё не унимался:

– Полиция мне не поверит, но я знаю, где искать. Я был там и кое-что видел. Я думаю, что видел достаточно, чтобы сделать выводы.

– Делайте, только оставьте меня в покое.

– Всё очень серьезно!

– У меня идея, – Артизан наконец остановился и обернулся к преследователю. – Расскажите свою историю Иошито Мотидзуки. Его сведения о дочери заинтересуют куда больше.

– Я пытался. Он выгнал меня.

– От чего же?

– Не поверил и не стал слушать.

– С чего Вы решили, что я поверю?

– Потому что Вы преданный сторонник прогресса, а силы, собирающиеся в южных лесах, планируют остановить его.

– Прогресс? – Артизан усмехнулся. – Молодой человек, это невозможно. Им движет разум, а разумом природа, так что «зелёные» сами не понимают, что заблуждаются в корне.

– Речь не о каких-то студентиках, расклеивающих плакаты и раздающих агитационные листовки. Я говорю о ведьмах, – последнее слово парень произнес шёпотом.

– А гремлины и эльфы с ними? Если нет, то нам не о чем беспокоиться.

Бред и уровень приставучести этого юного оборванца переходили на новый уровень.

– Как? Я думал, Вы поймёте меня. Ведь там была Ваша жена…

– Что?!

– Юки Акио и шабаш просят владыку преисподней дать им силы, чтобы уничтожить фабрики Эбонхэбэна.

Артизан схватил хама за грудки, окатив своим перегаром:

– Я набью тебе лицо, а потом скажу, что ты пытался украсть у меня портмоне, когда позову полицию. И это лишь за то, что ты попытался осквернить имя моей супруги.

Парень крепкими молодыми руками разжал хватку профессора:

– Вы ещё передумаете и решите найти меня. Спросите Джеро у сирот на мосту через главный железнодорожный путь и сами назовитесь. Они отведут Вас ко мне.

Парень ушёл, и слава Богине, оставил, наконец, Артизана в покое. Профессор направился домой, чтобы похмелиться и подремать остаток дня. Ни о каких ведьмах, вурдалаках и прочей нечисти он думать не собирался.

Юки у сестры. Помогает ей с выставкой.

Или нет? Откуда в голову закрались сомнения от нелепых заявлений оборванца? Что могло подставить под сомнение репутацию собственной жены? Что-то всколыхнулось в глубинах памяти профессора и начало копошиться в голове, подобно взъерошенному улью. Теперь от этих мыслей просто так не отделаться.

Зерно посеяно и только вопрос времени, когда оно начнёт прорастать идеей, пуская свои корни всё глубже.

Над головой пролетел Нептун. Его тень накрыла профессора, держащего стакан сангрии. Астролябия Иошито двигалась, демонстрируя циклы обращения планет солнечной системы вокруг светила.

Астроном Мокидзуки присоединился к распитию напитка. Два друга лежали на полу, в противоположные стороны ногами, устремив взоры к небесным телам и телескопу.

– Как бы мне не нравилось выпивать в одиночку, но компания иногда необходима.

– Особенно когда твою жену называют ведьмой, и ты наполняешь мысли думами о том, что это может быть правдой, – Иошито словно издевался над научной компетентностью Артизана.

– Парень был явно не в себе.

– Пьёт, наверное, как не в себя, – астроном усмехнулся, преодолевая внутреннюю тоску.

– Есть новости об Акико, как дело движется?

– Никак, – Артизан услышал, как друг жадно осушил бокал залпом и замолчал почти на минуту. – Дело закрыто. Улик, говорящих о похищении нет. Всё списали на то, что моя дочь сама убежала. Влюбилась в кого-то и даже записки не оставила.

– В это нельзя поверить, будучи в здравом уме.

– Конечно. Мы с малышкой всегда ладили, я ей любые прихоти позволял осуществлять. Будь у неё парень, она бы мне его представила.

Профессор Акио продолжал наблюдать за вращением планет, столь притягательным и далеким. Космологическая модель уносила сознание прочь, точно позволяя взглянуть на всё с высока, из далёких космических просторов.

– Дело изначально поручили недоумкам. Молодёжь, брат и сестра, которые мне не понравились с первого взгляда. Слабые умом ищейки.

– Цыплятки.

– Точно, желторотые и неопытные, – подтвердил Иошито.

– Может, сами поищем её?

– У нас есть зацепки?

– Это ты мне скажи, – подвел Артизан.

– Нужно поразмышлять ещё. Я не спал многие ночи со дня её исчезновения, но все тщетно. А что там с этим сумасшедшим парнем? Может и в самом деле что-то знает.

– Иошито, не разочаровывай меня. У парня паранойя в связи с этими прениями «зелёных» и технократов. Это в среде первых придумывают сказки о ведьмах и прочей ерунде. Ты только представь, разве может группа женщин уничтожить Эбонхэбэн, да и вообще просить об этом у самого чёрта? Где они жить потом будут? В лесу?

– Не знаю, Артизан. У женщин может быть много всего на уме. Я буду благодарен, если ты поразмыслишь над реальными зацепками и тем, с чего можно начать поиски. На трезвую голову, я надеюсь. В бутылке, даже столь отменного напитка, мы истину не найдем.

– Я обещаю.

Поздним вечером профессор медленно брёл домой среди пляшущих бликов и теней. Он задался целью помочь другу, но в голову и в самом деле ничего толкового не приходило.

Лучшим решением было дождаться утра, протрезветь и изучать всю доступную корреспонденцию.

Нужно было написать заявление на отпуск в университете. Власти Эбонхэбэна были не в состояние защитить своих граждан. Артизан чувствовал, что он может. Винный напиток разогрел кровь и тянул на подвиги.

Профессор получил желаемый отпуск, и хорошо отметил это. Настало время воплощать планы в жизнь, ради которых он и обзавелся свободным временем. Подвиги!

С похмелья главным подвигом для Артизана было встать с кровати. После продолжительного запоя его изрядно штормило. Для того чтобы сходить в туалет в комнате был ночной горшок внушительных размеров и огромный графин прохладной воды, чтобы спокойно отлеживаться.

Встать пришлось из-за упрямого стука во входную дверь. Профессор Акио медленно передвигался по лестнице, придерживаясь за перила обеими руками. Земля сегодня вращалась так быстро, что он боялся упасть без поручня при таком разгоне.

– Иду! Прекратите тарабанить! Там что ад с цепи сорвался?

Настырный гость немного успокоился. Открыв дверь, Артизан обнаружил на пороге почтальона:

– Сверхмолния, – уведомил тот.

Снова от жены. Решила остаться ещё на неделю у сестры.

«Что ж там за выставка? – хотел всерьёз задуматься Акио, но потом всё взвесил и прикинул. – Будет меньше вопросов об отпуске, запое и наших с Иошито поисках».

– Газеты свежие есть?

Профессор приобрел прессу, которую и листать, долго не пришлось. На первых же страницах были опубликованы смелые предположения о нескольких исчезновениях молодых девушек. На весеннее обострение всё это не тянуло.

Артизан вспомнил парня-оборванца, только вот имя всё крутилось на языке, так и не всплывая в больной голове.

«Богиня с ним», – отбросил попытки порыться в ящиках подсознания Акио и принялся тщательнее изучать статью.

Исчезновения, исчезновения, исчезновения. А куда, почему, когда и как – никакой информации. Журналисты возмущены полицией и её бездействием. Впрочем, профессор и астроном присоединялись к этому негодованию.

Стоило посоветоваться с другом и решить, как быть дальше. Быть может поискать того парня… «Джеро! Бинго!» – осенило Артизана. А может, Иошито придумает иной план.

Надев мятый костюм и кашемировое пальто, Акио вкинулся в ботинок с порванной подкладкой. Юки так и не отнесла его в мастерскую.

«Ну и чёрт с ней, с этой ведьмой! Доковыляю до Мотидзуки и так!»

Профессор громко хлопнул дверью, уходя, оставляя за собой массу бранных слов в адрес жены. Ему даже показалось, что супруга всячески вставляет ему палки в копыта.

Иошито открыл взволнованный.

– Что случилось?

– Ступай за мной, мои мысли завели меня далеко и глубоко, – астроном повел друга в подвал.

Помещение было солидно захламлено, на столе посреди беспорядка лежал набор инструментов и заржавелый автоматон.

– Ты это хотел мне показать? – Артизан подошёл ближе к механическому коту. Подобные автоматоны обычно использовались для исполнения стихов и песен, в качестве развлечения.

– Да. Это автоматон моей дочери – Лев.

Профессор Акио усмехнулся:

– Котик даже для львенка маловат.

– Это его имя.

– Акико назвала, – озвучил мысль Артизан.

– Нет. Она просила меня о том, чтобы я позволил ей приютить дома необычного автоматона, которого она обнаружила у сирот. Ей тогда было восемь. Я позволил. Но она не приносила этот механизм, он сам пришёл. Меня сразу поразили некоторые особенности. Механический кот был одет, как одеваются маленькие мальчики. Дочь в нём души не чаяла. В ночь, когда она пропала, я отнёс этого Льва в подвал, с глаз долой. Думал, пройдёт немного времени, завод закончится и автоматон угомонится.

– Думал?

– Представь, какого было моё удивление, когда не унимающийся автоматон всё тарабанил и тарабанил в дверь изнутри. Я открыл подвал. Этот Лев утверждал, что он живой маленький мальчик, что ему плохо. Я был шокирован!

– Разве такое возможно? Никто не мог сделать такую конструкцию.

– Я объяснил Льву, кто он. И мне показалось, что он осознал себя, как человек. Его конструктором, «папой», как он сам его называл, был некий Сато.

– Сато Хато-Ресу?

– Возможно, Артизан. Ты знал кого-то такого?

– У нас был преподаватель на факультете автоматоностроения. Его выгнали за какие-то незаконные эксперименты давным-давно. Он открыл свою мастерскую, а несколько лет назад, кажется лет семь-восемь, стал жертвой несчастного случая на реке.

– Значит это наверняка он. Я был потрясён безумием конструктора этого Льва. Я не сталкивался с подобными игрушками раньше.

– Так, допустим, эта ржавая железяка была «другом» Акико. Как это может нам помочь?

– Смотри, – Иошито указал на едва заметную щель на животе механического кота. – Здесь есть какое-то потайное отделение. И для его открытия нужен ключ.

– Или хорошая пила по металлу.

– Кот из хрома, но только сверху. Внутри необычный сверхпрочный сплав. Я поломал не одно полотно, пытаясь варварски вторгнуться внутрь. Нужно найти подходящий ключ.

– Мастерская после смерти Сато Хато-Ресу перешла по завещанию его товарищу Хатори Риу. Может, стоит навестить его?

– Это единственный след.

– Или, – Артизан почесал затылок. – Можно починить этого кота и расспросить его обо всём.

Иошито усмехнулся:

– Может и так. Но как его чинить? Как ни крути, придётся идти к этому Хатори. Главное не поднимать цену вопроса. Сначала лучше узнаем на счёт Сато, может у него были какие-то записи относительно изобретений с инструкциями по эксплуатации.

– Зайдём к нему завтра с утра, – предложил профессор Акио. – Сегодня я хочу проверить ещё одну зацепку – Джеро.

– Это приставучий парень?

– Да, он сказал, как его искать. Стоит попробовать потолковать вновь.

– Одеваюсь и выходим.

Пока Иошито снаряжался к выходу на холодную улицу, Артизан ещё раз внимательно посмотрел на Льва. В глазах автоматона на секунду мигнул жёлтый свет. Или показалось с похмелья?

Астроном быстро собрался, и друзья отправились к мосту через главную паровозную магистраль, но вот беда, никаких сирот там в этот день не выступало.

– Ладно, завтра к Хатори утром, вечером вновь этих беспризорников попробуем застать на месте.

– Если от мастера автоматонов не будет толку, – добавил Иошито. – Даже этот кот-Лев вызывает у меня больше доверия, чем какой-то оборванец.

– Увидим.