Текст книги "Мастер-класс для диверсанта"

5
Мордасов
20.Х, среда, 10.45

Степан Мордасов внимательно разглядывал сидящего перед ним человека. Впервые он встретился с Керимом в 1986 году. В течение двух лет они тесно взаимодействовали друг с другом, а потом расстались. Как это принято в разведке, Керим неожиданно уехал. Просто исчез. Мордасов был уверен, что их пути больше никогда не пересекутся. Но, как оказалось, все это время турецкая разведка не упускала его из виду. И когда спустя одиннадцать лет опять понадобились его услуги, Керим появился снова.

Почему-то приятно было Мордасову отметить, что за те одиннадцать лет, что они не виделись, Керим постарел. У турецкого разведчика сохранился все тот же жесткий и решительный взгляд. Но на лице появились глубокие морщины. Да и среди черных волос кое-где проглядываются седые пряди. «У тебя еще крепкие мышцы и зоркий глаз, но все равно ты уже не тот бравый военный советник, что ломал меня в лагере моджахедов, – удовлетворенно подумал Мордасов. – Тогда ты мог приказать меня расстрелять и уже через секунду забыл бы об этом. А сейчас ты сам приехал ко мне, потому что я тебе нужен. И все твои слова об инвестициях в гостиничный бизнес, о желании оказать финансовую помощь – полная чушь. Просто я очень нужен тебе. И если я сейчас откажусь, то ничего у тебя не получится. Вообще ни хрена не выйдет! Поэтому твоя контора и готова раскошелиться на целый миллион долларов».

* * *

Уже в детстве у Степана Мордасова отношения с родителями не сложились. Семья Мордасовых жила на Урале, в маленьком городке. Город возник вокруг медеплавильного завода. Завод был небольшой, а по сравнению с известными гигантами уральской индустрии так просто маленький. Однако все трудоспособное население так или иначе было связано с ним. Родители Степана тоже не составляли исключения, оба трудились на медеплавильном, только в разных цехах. Отец выше мастера не поднялся, но мечтал, чтобы сын его стал инженером. Однако Степана такая перспектива нисколько не привлекала. Однообразная жизнь в родном городе настолько наскучила ему, что Степан любым способом мечтал вырваться оттуда. В детстве он зачитывался книжками о морских пиратах, мечтал о дальних странствиях, о приключениях. Родители Степана не одобряли таких мечтаний сына.

– Тебе о предстоящей работе думать надо, о том, как деньги зарабатывать, а не книжки эти дурацкие читать, – часто говорил Степану отец.

Когда словесные аргументы не помогали, отец прибегал к испытанному средству – широкому кожаному ремню. После порки Степан обычно убегал на улицу, где подобралась компания таких же, как он, ребят, тоже мечтающих о рискованных и опасных приключениях. Его отец в это время глушил раздражение, возникшее от ссоры с сыном, за бутылкой водки. Грубое отцовское воспитание произвело на Степана скорее обратный эффект. Мысль о том, что надо бежать из родного города, прочно укоренилась в его душе. Так у мальчишки, выросшего в маленьком городке, в самом центре России, начал формироваться характер будущего международного авантюриста.

Закончив школу, Степан поступать в выбранный отцом институт отказался. Раздраженный отец опять было схватился за ремень, но угробленное водкой здоровье уже было не то, да и сын к семнадцати годам налился силой. Степан легко вырвал ремень из отцовских рук и, оттолкнув отца, вышел из квартиры. С тех пор отец в дела сына больше не совался, все его интересы окончательно сконцентрировались на водке. Чтобы уехать из города, нужны были деньги. И Степан старательно принялся их зарабатывать. Он не гнушался никакой работы: разгружал вагоны на железнодорожной станции, пытался шабашить с бригадой строителей, делал все, что обещало хороший заработок. Однако в эпоху развитого социализма о частном предпринимательстве никто и не слышал, а государственные расценки были мизерными, поэтому денег, достаточных, чтобы построить жизнь на новом месте, Степан Мордасов так и не заработал.

Спустя год Степан понял, что честным трудом нужных денег ему никак не скопить. От мысли о воровстве Степан тоже отказался, и не потому, что считал, что воровать грешно, а из-за боязни попасться. Среди его уличных знакомых были и те, что уже имели тюремный опыт. И хотя эти парни красочно описывали, какими крутыми они были в камере и в колонии, Степан Мордасов видел, что все это блеф. Степан быстро разобрался, что все без исключения бывшие зэки больше всего боятся снова оказаться на тюремных нарах. Этот страх Степан чувствовал даже тогда, когда парни смачно расписывали свои арестантские похождения или тянули под гитару блатные песни. Пару раз Степану тоже предлагали «пойти на дело».

– Попадаются только дураки, – говорили ему приятели-уголовники.

«Верно. Вот вы такие и есть. Поэтому мне с вами не по пути», – думал Степан и всегда отказывался.

В первый раз у его приятелей что-то сорвалось, а во второй получилось, но всех задержали уже на следующий день.

– Кретины, – в сердцах сказал Степан Мордасов, когда во дворе ему рассказали о неудачном ограблении, и сплюнул себе под ноги.

«Если уж рисковать, то только по-крупному, – сказал он себе. – И не с этими придурками, которые на воле временно».

В тот момент, когда его приятели попались на неудачном ограблении, Степан Мордасов собирался в армию. Он уже получил повестку и вскоре должен был отправиться на срочную службу. Эту перемену в своей жизни он расценил как один из способов уехать из опостылевшего города. Так его приятели-уголовники отправились по этапу за совершенное ограбление, а Степан Мордасов направился исполнять свой воинский долг.

В подразделении, где начал службу Степан Мордасов, солдаты подобрались самые разные, от тех, кого Степан называл «маменькиными сыночками», до отчаянной уличной шпаны. Строя отношения со своими сослуживцами, Степан попробовал применить законы зоны, о которых он слышал от своих бывших приятелей. Это неожиданно сработало. Три правила уголовников: никого не бойся, никому не верь, ничего не проси – сделали Степана Мордасова неформальным лидером в подразделении. Он не обзавелся друзьями, зато завоевал авторитет среди своих сослуживцев. Даже военнослужащие из прошлого призыва признали за Степаном право лидера.

Вскоре на независимого солдата обратил внимание и командир подразделения. Мордасова направили в сержантскую школу, а спустя еще полтора года он получил направление в училище воздушно-десантных войск. Принимая решение, Степан вовсе не задумывался о карьере профессионального десантника. Но уж очень не хотелось ему после окончания срочной службы снова возвращаться в опостылевший до боли город. И Степан Мордасов согласился на предложение поступать в военное училище. При поступлении он без труда выдержал жесткий отбор по физической подготовке. Сложнее обстояло дело с общеобразовательными дисциплинами, но как военнослужащий срочной службы Мордасов шел вне конкурса и после сдачи экзаменов был зачислен в ряды курсантов.

Год окончания Степаном Мордасовым десантного училища совпал с годом Московской олимпиады и ввода советских войск в Афганистан. Поначалу Мордасов считал, что военный конфликт в Афганистане быстро закончится. Но время шло. В Афганистан направлялись все новые и новые воинские части. Военное присутствие Советского Союза в Афганистане постоянно увеличивалось, а война никак не заканчивалась. К 1981 году Мордасову стало окончательно ясно, что советские войска увязли в Афганистане надолго. Понял он и то, что ему самому никак не миновать этой войны. Советский военный контингент в Афганистане постоянно требовал пополнения людьми, техникой и оружием. С возрастом Степан Мордасов утратил свой детский романтизм. Он прекрасно знал, что на войне убивают, поэтому по мере сил начал готовить себя к предстоящим боевым действиям. На учебных занятиях и тренировках, максимально приближенных к боевым условиям, Степан думал не об интернациональном долге, а о том, как остаться в живых в афганском пекле.

Его мрачные прогнозы полностью сбылись. В 1985 году часть специального назначения, где в должности командира роты служил капитан Степан Мордасов, была направлена в Афганистан. Жизнь сыграла с ним злую шутку. Те приключения, о которых он мечтал в детстве, Степан увидел с самой жуткой и отвратительной стороны. Вместо красот экзотических стран Степан увидел все ужасы войны, войны жестокой и беспощадной. Ему приходилось под обстрелом душманов эвакуировать тела своих погибших бойцов. Степан видел и трупы советских военнослужащих, которых, перед тем как казнить, пытали моджахеды. Однажды во время боя минометная мина угодила одному солдату в живот. После взрыва его внутренности были разбросаны по камням в радиусе нескольких десятков метров. Все это произошло прямо на глазах у капитана Мордасова. Части специального назначения составляли элиту Советского военного контингента в Афганистане. И их потери, по сравнению с общевойсковыми подразделениями, были еще минимальны.

Несмотря на каждодневный риск, самого Степана Мордасова война щадила. Один за другим погибали солдаты его роты, а сам Мордасов даже не был ранен. Такое везение во многом объяснялось его высокой боевой подготовкой и теми напряженными тренировками, которыми Мордасов изматывал себя еще до Афганистана. Его умение воевать не осталось без внимания командования части. И когда встал вопрос, кого назначить командиром подразделения батальонной разведки, кандидатура Степана Мордасова ни у кого не вызвала возражений.

Война – это не только кровь и смерть, но и богатые трофеи. За год боевых действий Мордасов узнал войну со всех сторон. Его роте тоже доставались трофеи, но их даже не стоило сравнивать с теми, которые добывали разведчики. Встав во главе подразделения разведки, Мордасов понял, что здесь сможет по-настоящему разбогатеть, если, конечно, не погибнет от душманской пули. Но погибнуть можно было на любом задании, причем за просто так. И Мордасов решил, что лучше рисковать за деньги. Подобрав себе подходящих людей, Степан Мордасов приступил к осуществлению своего плана.

Диверсионная группа Мордасова не ограничивалась трофеями, добытыми в результате плановых операций. Его разведчики целенаправленно устраивали нападения на караваны моджахедов. «Языков», способных сообщить нужные сведения, захватывали в результате таких же операций. Никакую оперативную работу Мордасов не вел. Он просто пытал захваченных душманов, пока те не сообщали об отправке очередного каравана или о месте, где можно взять богатую добычу. Афганистан – горная страна. Большинство грузов здесь перевозится по труднопроходимым тропам на вьючных животных. Моджахеды перевозили три вида ценностей: оружие, деньги или драгоценности и наркотики. Диверсанты Мордасова не брезговали ничем. Оружие и наркотики потом перепродавались тем же моджахедам, а Мордасов получал за них доллары или другую конвертируемую валюту.

Такая деятельность батальонных разведчиков, конечно, не могла не привлечь внимания командования части. Но у командования были и другие заботы. В боевых подразделениях солдаты начали пристращаться к наркотикам, прапорщики разворовывали со складов спирт, горюче-смазочные материалы и другое военное имущество, а потом перепродавали его афганцам. Командира части больше беспокоило падение боеспособности своих подразделений, и на грабительские налеты разведчиков он закрыл глаза. Да и Мордасов всегда делился со своими командирами захваченными трофеями. Он понимал, что лучше отдать часть и жить спокойно, чем потерять все. Война научила его разбираться в психологии людей. Не было ни одного случая, чтобы кто-то из командиров отказался от предложенного им подарка. Впрочем, отдавать приходилось самую малость. Любого командира вполне удовлетворяло изготовленное в подарочном исполнении оружие или нечто подобное. Пора огромных взяток еще не настала.

Вот со своими напарниками Мордасов делился щедро. Вся захваченная добыча распределялась поровну между участниками операции. Потому что жизнь всех зависела от умения и быстроты каждого в отдельности. При одинаковом риске должна быть одинаковой и награда. Людей в диверсионную группу Мордасов отбирал по двум принципам: высочайшая боевая выучка и полное подчинение командиру. У Степана Мордасова подобралась отличная команда. В его диверсионную группу входил снайпер, лучший во всем батальоне, первоклассный минер-подрывник и два стрелка. Мордасов не стремился создать большую группу. Меньше людей – больше доля каждого. Мордасов слышал, что и в других частях существуют подобные команды, и это только подхлестывало его аппетиты. Диверсионная группа Мордасова проводила одну успешную операцию за другой. Этот успех и обогащение опьянили диверсантов-грабителей, и те утратили всяческую осторожность.

6
Мордасов
20.Х, среда, 11.00

Мордасов слушал Керима и вспоминал их первую встречу. В тот роковой день, казалось, ничто не предвещало беды. Все произошло тогда, когда никто из диверсантов, включая и Степана Мордасова, уже не ожидал опасности.

...В результате стремительного нападения они захватили очередной богатый караван, перебив охранников. С захваченной добычей диверсионная группа Мордасова возвращалась на базу. И никто из разведчиков не мог предположить, что за тем же караваном охотится другой отряд афганских моджахедов. Захватив добычу, диверсанты сами превратились в объект нападения. На одном из перевалов тропу, по которой двигалась диверсионная группа капитана Мордасова, пересекла автоматная очередь. Мордасову хватило пары секунд, чтобы оценить положение и понять, что оно абсолютно проигрышное. В узком ущелье даже несколько стрелков, засевших на его склонах, представляют огромную силу. А сейчас против четверки его людей душманы выставили целый стрелковый взвод. Но даже не численный перевес противника остановил Мордасова, а красная точка лазерного целеуказателя у него на груди. Мордасов переглянулся со своими бойцами и первым опустил автомат.

Душманы не стали на месте убивать советских солдат, а забрали их в свой лагерь. Там они бросили Мордасова и его людей в вырытую, а вернее, в выдолбленную в каменистой земле глубокую яму и продержали до самого вечера без воды и пищи. Когда стемнело, трое душманов вытащили Мордасова из ямы и куда-то повели. Ночь была темная. Для освещения лагеря душманы зажгли смоляные факелы. Мордасов попробовал осмотреться, но горящие факелы давали слабый свет. Степан смог разглядеть только несколько афганских хижин да две армейские палатки, установленные в центре лагеря. Мордасов подумал, что его ведут в одну из палаток, но душманы провели его дальше и заставили остановиться возле врытых в землю деревянных кольев. Кольев было четыре. На двух из них были насажаны уже высохшие на солнце человеческие головы. Душманы крепко держали Мордасова за локти, хотя он вряд ли смог бы оказать сопротивление, так как его руки были туго стянуты за спиной сыромятными ремнями. Еще двое душманов привели другого захваченного советского солдата и поставили рядом с Мордасовым. По его форме Мордасов догадался, что это рядовой срочной службы из инженерно-строительной части. Солдат был страшно изможден, видимо, он провел в афганском плену уже не один день.

Душманы что-то сказали друг другу. Мордасов, научившийся немного понимать афганский язык, различил фразу «на колени». И тут же удар прикладом автомата заставил его упасть на колени. Рядом вскрикнул солдат-строитель. Душманы и его заставили встать на колени. Один из душманов, у которого Мордасов ранее уловил запах анаши, вытащил из ножен кривую восточную саблю. Душманы, стоящие позади Мордасова, наклонили его туловище к земле. Ужас сковал все мышцы Мордасова. Рядом протяжно завыл солдат-строитель, Мордасов его не видел, так как перед глазами были только песок и мелкие камешки. Накурившийся анаши душман взмахнул своей саблей. Вой солдата сразу оборвался, а его отрубленная голова упала к ногам Мордасова, кровь убитого солдата забрызгала его колени. Душманы, державшие Мордасова, распрямили его туловище, а палач наклонился и, взяв отрубленную голову за волосы, поднял ее с земли. Душман продемонстрировал голову Мордасову. Для большего эффекта он поднес ее к самому лицу. Мордасов зажмурился, но в нос все равно ударил запах свежей человеческой крови. Видя, как зажмурился Мордасов, душман рассмеялся и водрузил отрубленную голову на один из свободных кольев. Душманы подняли Мордасова на ноги, после этого палач указал своей окровавленной саблей на последний свободный кол, потом на Мордасова и раскрытой ладонью чиркнул себя по шее. При этом он пристально смотрел в глаза Мордасову и ехидно улыбался.

Мордасова отвели обратно и бросили в ту же яму. Испытанный шок и животный ужас были настолько сильными, что он еще долго не мог прийти в себя. Ужас снова охватил Мордасова, когда на следующее утро душманы опять выволокли его из ямы. Мордасов не ошибся: душманы опять потащили его тем же путем к деревянным кольям с отрубленными человеческими головами. Когда Мордасова вели мимо армейских палаток, из одной из них вышел какой-то человек. Он был одет так же, как и остальные моджахеды, только его шею украшал шелковый платок, повязанный на европейский манер. Человек остановил душманов, и те безоговорочно повиновались. Он смерил Мордасова с ног до головы внимательным взглядом и также без слов, одним жестом, велел ему следовать за собой. Мордасов не заставил себя ждать и тут же шагнул в палатку. Он понял, что казнь откладывается, возможно, всего на несколько минут, а возможно, и на более отдаленное время. Душманы, сопровождавшие Мордасова, в палатку не вошли, и он оказался с незнакомцем один на один.

– Присаживайтесь, – сказал незнакомец на довольно чистом русском языке и указал на раскладной стул, стоящий напротив такого же стола.

«Он не афганец, – сообразил Мордасов. – Скорее всего военный советник одной из арабских стран».

– Здесь немного темновато, – добавил незнакомец, после того как Мордасов уселся на предложенный стул.

С этими словами хозяин палатки приподнял брезентовый полог, закрывающий одно из вставных окон. В стенках палатки было сделано несколько окон, но военный советник специально открыл то, через которое сидящий на стуле человек мог видеть колья с насаженными на них отрубленными человеческими головами. Хозяин палатки уселся за стол напротив Степана.

– Вы кажетесь мне разумным человеком. И я надеюсь, что мы сумеем договориться, – начал незнакомец.

Мордасов молчал.

– Меня зовут Абдул Керим. Я офицер разведки страны, которая поддерживает освободительное афганское движение. Правда, у местных бойцов довольно своеобразное представление об освободительной борьбе. – И Керим указал рукой на отрубленные головы советских солдат. – Что и говорить, местные племена довольно жестоки. И это еще не самая страшная казнь, на которую они способны. Пару раз мне приходилось наблюдать нечто уж совсем неприятное. – Керим даже брезгливо поморщился.

Степан Мордасов отлично понимал, с какой целью все это говорится. Иностранный разведчик стремился его запугать. Про себя Мордасов отметил, что это ему удалось. «Сука! – зло подумал Мордасов. – Если бы ты попался мне, то запел бы по-другому».

Керим проницательно посмотрел в глаза Мордасову, словно читал его мысли, но ничуть не смутился и продолжал:

– В вашем взгляде я вижу враждебность. Смею вас заверить, она совершенно напрасна. Я представляю страну, которая придерживается принятых в Европе правил гуманного обращения с военнопленными. Конечно, если мы не сумеем договориться, вами займутся бойцы местного сопротивления, у которых гуманизм не в чести. В общем, выбор за вами, решайте...

Дальше Керим обстоятельно изложил свое предложение. Кратко его можно было сформулировать следующим образом – перейти на сторону афганских моджахедов, сообщить разведке той страны, которую Керим представлял, интересующие ее сведения.

Керим несколько раз прошелся по палатке. Наконец остановился рядом с Мордасовым и сказал:

– Не понимаю ваших сомнений. Да вы должны радоваться той счастливой возможности, которая вам подвернулась. Ведь не ради интернационального долга, о котором твердит советская пресса, вы пришли сюда. Мне понятны ваши интересы, иначе вы бы не охотились за этим караваном. Деньги – это нормальная человеческая страсть. Но ответьте мне, как вы собирались использовать эти деньги в Советском Союзе? Ни доллары, ни фунты, ни тем более драхмы или рупии в Советской России не имеют хождения. Для вас все бы закончилось валютной статьей и длинным-длинным сроком заключения. Вы этого хотите?

Степан молчал. Иностранный разведчик задал Мордасову вопрос, который, по идее, должен был прийти к нему в голову гораздо раньше. Альтернатива была проста. Либо мучительная смерть от руки душманского палача, либо весьма обеспеченная жизнь, правда, полная риска. Но последние два года он только и делал, что рисковал, подставляясь под пули. И Мордасов сделал свой выбор в пользу обеспеченной жизни. Разом отбросив воинский долг, понятия Родины и чести, Степан Мордасов выбрал путь международного авантюриста, военного наемника, солдата удачи.

Бойцы диверсионной группы капитана Мордасова привыкли во всем подчиняться своему командиру. Вот и сейчас они согласились с его решением и присоединились к нему. Так при содействии турецкого разведчика Абдул Керима диверсионная группа российского спецназа перешла на сторону афганских моджахедов. Душманы боялись давать группе Мордасова индивидуальные боевые задания. Степана Мордасова и его бойцов моджахеды использовали в качестве военных консультантов. Несмотря на то что ни Мордасов, ни его люди не принимали непосредственного участия в боевых действиях, операции, спланированные с их участием, проходили гораздо успешнее. Вскоре Мордасов и его солдаты стали получать от моджахедов такое же денежное содержание, как и иностранные военные советники. Свой боевой опыт, полученный в советской армии, Степан Мордасов сейчас использовал против своих бывших товарищей по оружию. Вооруженные его знаниями моджахеды провели несколько успешных диверсионных операций, в результате которых советские войска понесли значительные потери. Но больше всего тактика действий российского спецназа интересовала иностранного военного советника Керима. Мордасов уже узнал, что Керим – турецкий разведчик, направленный в Афганистан в качестве военного консультанта. Но, кроме оказания консультаций, Керим преследовал и чисто разведывательные интересы. Так благодаря предательству капитана Мордасова турецкая разведка получила самую последнюю информацию о боевых возможностях частей специального назначения СССР.

Абдул Керим был отозван из Афганистана примерно за год до вывода советских войск. Мордасов и его люди оставались в Афганистане до самого окончания войны, вернее, до того момента, пока советские войска не покинули территорию Афганистана. С выводом советских войск война в Афганистане не закончилась. Просто теперь отряды афганских моджахедов начали войну за власть. Новоявленные афганские лидеры дали понять иностранным военным советникам, что больше не нуждаются в их помощи. Вместе с другими военными советниками выехал из Афганистана и Степан Мордасов со своими людьми.

Диверсионная группа Мордасова не распалась и после афганской войны. С начала девяностых годов локальные военные конфликты вспыхивали по всему миру. Солдаты удачи никогда не оставались без работы. Диверсионно-разведывательная группа Мордасова переезжала из страны в страну, следуя за распространением военных конфликтов. Диверсанты Мордасова воевали и в Африке, и в Латинской Америке, и в Юго-Восточной Азии, и на Балканах. Они ничего другого не умели, но в диверсионном деле достигли высшего мастерства. В 1994 году они вернулись в Россию – не как российские граждане и не как иностранные туристы, а как наемники чеченских бандитов. На Северном Кавказе вспыхнула настоящая война между бандитскими формированиями и регулярной российской армией. Бандиты применяли тактику партизанской войны. В таких условиях боевой опыт диверсионной группы Мордасова был просто незаменим. Поэтому чеченские полевые командиры платили Мордасову, даже по иностранным меркам, очень щедро. Но не только высокие заработки привели Мордасова в Чечню, а и желание оправдаться перед самим собой. С того момента, когда Степан Мордасов принял предложение Керима, он чувствовал, что оказался слабее того солдата, которому душманы отрубили голову. И хотя он постоянно говорил себе, что солдату никакого предложения не делали, что его убили бы в любом случае, чувство собственной слабости не уходило. Подсознательно Мордасов понимал: он согласился на все условия Керима, потому что элементарно струсил, потому что через окно палатки видел колья с насаженными на них человеческими головами, а в памяти стоял душман, указывающий на него своей окровавленной саблей. В Чечне с 1994 по 1996 год Мордасов мстил российским солдатам за то, что проявил слабость.

Диверсионная группа Мордасова не входила ни в один из чеченских отрядов и всегда действовала самостоятельно. Мордасов лично обговаривал с чеченскими полевыми командирами задачу и плату за ее выполнение. Когда российские войска ушли из Чечни, покинули Северный Кавказ и диверсанты Мордасова.

Десять лет – большой срок для военного наемника. Немногим солдатам удачи случается столько прожить. Мордасов и его бойцы не только выжили, участвуя в различных локальных войнах, но и заработали достаточно денег, чтобы безбедно провести оставшуюся жизнь. В конце 90-х диверсионная группа распалась, и диверсанты разъехались по всему миру. Командир группы Степан Мордасов обосновался на Кипре, где купил отель на побережье. Он переписывался с некоторыми из своих бывших бойцов. Время показало, что бывшие солдаты удачи оказались совершенно неподготовленными к мирной жизни. Почти все чудовищно быстро спустили заработанные деньги и вынуждены были вернуться к своему прежнему ремеслу. Только один из группы Мордасова, по слухам, неплохо обосновался в Греции. У самого Степана Мордасова дела тоже шли не лучшим образом. Его отель прогорал на глазах. Не помогли даже взятые в банках кредиты. Хозяин отеля «Морской пират» чувствовал, что вскоре его признают банкротом. Степан Мордасов уже исчерпал все средства поправить положение, когда в его отеле под видом состоятельного туриста поселился полковник турецкой разведки Абдул Керим.