Текст книги "Схватка профессионалов"

Глава 21
КОВАЛЕВ

28 августа, понедельник, 18.00

Он удивился, с какой жадностью Тумский схватил привезенные им бумаги. По дороге Ковалев бегло просмотрел полученные от какого-то тощего клерка документы, поэтому знал, что речь в них идет о прошедшем собрании акционеров Свердловского электромеханического завода. Однако Ковалев не предполагал, что эти документы вызовут у его босса такой интерес. Тумский даже не понес документы в свой рабочий кабинет. Он впился в них прямо в холле, где встретился с Ковалевым. Пока Тумский читал привезенные бумаги, Ковалев устроился в том же кресле, где уже сидел во время утреннего визита, и принялся с интересом наблюдать за боссом. По мнению Ковалева, Тумский сейчас выглядел просто смешно. Он дрожащими руками перелистывал полученные бумаги и, впившись взглядом в очередной лист, начинал мелко трясти головой.

«И этот жалкий старик, напоминающий паралитика, – крупнейший торговец оружием, состояние которого оценивается миллионами долларов, а общая сумма совершенных сделок вообще не поддается исчислению, – думал Ковалев. – Это благодаря бешеным деньгам он сумел подчинить себе всех работающих на него людей. А отними их у него, и он превратится в обыкновенного жалкого и беспомощного старика. Но такие деньги нельзя отнять, так как они не лежат в кубышке, а крутятся на счетах в различных банках, разбросанных по всему миру. Их нельзя отнять, – повторил про себя Ковалев, – и нельзя заработать, выполняя его заказы. После сегодняшней жалкой подачки с надеждой на партнерство следует распрощаться. По-настоящему большие деньги может принести только самостоятельное дело».

Геннадий Семенович Тумский был далек от рассуждений Ковалева. В его душе бушевали совсем другие чувства: «Этот подонок кинул меня! Трахнул меня за мои же деньги! Скупил акции, а потом использовал предоставленное ему право голоса, чтобы провести в совет директоров моих конкурентов! А ведь как складно пел, что собрание акционеров состоялось в среду, когда у него еще не было контрольного пакета! И ведь я ему практически поверил, этому иуде! А какие комиссионные я ему платил! И даже этих денег ему показалось мало! Вот сучонок, иуда, жалкий предатель!» Исчерпав запас ругательных слов, Тумский отшвырнул от себя протокол собрания акционеров Свердловского электромеханического завода, где указывалось, как голосовали держатели акций. Из этого протокола следовало, что его адвокат всеми двадцатью процентами приобретенных акций проголосовал за избрание в совет директоров торговой фирмы «Булат» нижеуказанных людей. Поняв, что его предал собственный адвокат, продавшийся конкурентам, Геннадий Семенович испытал настоящий шок, и его сердце тут же отозвалось ноющей болью. Не раз поступая точно так же со своими партнерами, Тумский не допускал мысли, что и его самого тоже может кто-то кинуть.

Геннадий Семенович закрыл глаза и начал медленно считать до десяти, пытаясь хоть как-то успокоиться. Данную процедуру пришлось повторить несколько раз, прежде чем он обрел способность более-менее трезво мыслить. «Значит, так, – сказал себе Тумский. – Чтобы распоряжаться продукцией СЭЗа, надо иметь во главе «Булата» своих людей. Дожидаться, что нынешнее руководство фирмы сложит с себя управленческие полномочия, бессмысленно. В отставку директора не уйдут, значит, единственный способ избавиться от них – физическая ликвидация». Принимать решения об убийстве людей намного легче фактического выполнения задуманного. Во всяком случае, Геннадий Семенович Тумский, которому обычно становилось плохо от одного вида крови, уже второй раз сделал это без всякого внутреннего затруднения. «Да, именно так, кончить всех троих, – продолжал рассуждать Тумский. – Для выборов нового руководства торговой фирмы вновь соберутся акционеры. Вот тогда со своим блокирующим пакетом я смогу провести в руководство «Булата» нужных людей». Определившись с решением создавшейся проблемы, Тумский враз обрел утраченное спокойствие. Он посмотрел в сторону кресла, где должен был сидеть Ковалев, но его там не оказалось. Посмотрев по сторонам, Тумский увидел, как тот собирает разбросанные бумаги.

– Сожги их, – приказал Тумский, когда Ковалев подошел к нему с пачкой листов, – я не хочу больше видеть эти документы.

Андрей послушно подошел к сложенному в холле декоративному камину, вытащил из кармана зажигалку, поджег край бумажной пачки и бросил документы в камин. Наблюдая, как сгорает протокол собрания акционеров Свердловского электромеханического завода, Тумский сказал:

– Андрюша, для твоей группы есть новое задание. Помнишь, я говорил тебе о Свердловском электромеханическом заводе?

Ковалев утвердительно кивнул. После того как он ознакомился с содержанием полученных от правительственного чиновника документов, догадаться, о чем пойдет разговор с боссом, было нетрудно.

– Сейчас на заводе создано дочернее предприятие, торговая фирма «Булат», – продолжал Тумский. – Возглавляют ее три человека, но они занимают не свои места. И твоя, Андрюша, задача избавить меня от них.

– То есть ликвидировать? – уточнил Ковалев.

– Андрюша, не заставляй меня повторять, – поморщился Тумский. – По-моему, я достаточно ясно сформулировал задачу.

Ковалев поджал губы.

– Придется действовать в незнакомом городе. Это создает дополнительные сложности, – высказал он вслух свои мысли. – У вас есть в Екатеринбурге надежный человек, который мог бы вывести мою группу на эту троицу?

– До сегодняшнего дня я считал, что есть, – имея в виду своего адвоката, ответил Тумский. – Но увы, он предал меня. Фактически благодаря его стараниям эта троица возглавила «Булат».

Андрей Ковалев сокрушенно покачал головой:

– Ай-яй-яй, Геннадий Семенович. Как только мы уберем руководителей торговой фирмы, человек, о котором вы говорите, сразу поймет, чей это был заказ. Поэтому предателя необходимо ликвидировать в первую очередь.

«Ну конечно! Как это я сам не догадался! – мысленно воскликнул Тумский. – От этого иуды надо избавиться как можно скорее. Этот гад вполне может просчитать мои дальнейшие шаги, а значит, и предупредить руководителей «Булата» о грозящей им опасности».

– Ты прав, Андрюша, тысячу раз прав. Предателя необходимо ликвидировать в первую очередь. Он сейчас в Москве, живет в Даниловском гостиничном комплексе, его фамилия… – Тумский назвал Ковалеву фамилию адвоката. – Займись им немедленно! – Последние слова прозвучали приказом.

– Только один вопрос, Геннадий Семенович. – Ковалев, прищурившись, посмотрел в лицо Тумскому. – Какая будет оплата?

– Андрюша, потом рассчитаемся, – изобразив на лице обиду, ответил Тумский.

– И все же, Геннадий Семенович? – не двинувшись с места, повторил свой вопрос Ковалев.

– Ну, учитывая, что на этот раз мешающий нам человек не авторитет криминального мира и не крупный бизнесмен, сопровождаемый вооруженной охраной, а всего лишь адвокат, полагаю, что и сумма может быть в два раза меньше, – задумчиво ответил Тумский.

– То есть двадцать пять тысяч? – уточнил Ковалев.

– Хорошо, пусть будет двадцать пять, – согласился Тумский.

«Вот жадная сволочь, – думал Андрей Ковалев, выходя из особняка, – хочет моими руками прибрать себе целый завод, да еще почти бесплатно».

* * *

Через час с небольшим на «Саабе» он заехал на стоянку возле Даниловского гостиничного комплекса. Выйдя из машины, Ковалев направился прямо к гостинице. Андрей знал, что нравится женщинам. Вот и сейчас его мужественный вид и обаятельная улыбка произвели впечатление на гостиничного администратора, и та, пощелкав пальцами по клавиатуре компьютера, назвала Андрею номер, в котором остановился интересующий его человек. Андрей поблагодарил оказавшуюся столь любезной даму и направился в номер, который снял прибывший в Москву адвокат.

В кабине лифта, куда вошел Ковалев, одну стену занимало зеркало. Андрей несколько секунд смотрел на свое отражение, затем решительно снял галстук и спрятал его во внутренний карман пиджака. Вновь взглянув в зеркало, Ковалев остался доволен переменой. Однако новый образ следовало усилить. Андрей провел рукой по волосам, нарушая идеальный пробор. Еще несколько мимических упражнений перед зеркалом, и вот уже на Ковалева в упор глядел нагловатый и самоуверенный мент, каким он и был до встречи с Тумским. «Лепень, конечно, так себе, да и остальной прикид тоже, – подумал Ковалев. – Но тут главное стиль поведения, а тут уж я не промахнусь». Из лифта он вышел пружинистым стремительным шагом, на ходу вспоминая, как ходил во время службы в ОМОНе.

Отыскав нужный номер, Ковалев требовательно постучал в дверь. Послышались шаги, и мужской размеренный голос спросил:

– Кто там?

– Откройте, милиция! – потребовал Ковалев.

Повисла пауза, очевидно, мужчина за дверью переваривал услышанное, затем замок щелкнул, и дверь открылась. Андрей увидел перед собой довольно импозантного мужчину в красивых и дорогих очках и шагнул вперед, оттесняя того в глубь номера. Похоже, открывший дверь не усомнился, что перед ним представитель власти. И хотя милицейский опер, по мнению адвоката, это не тот уровень, который заслуживает уважения, спорить с ним по возможности не следовало. К тому же адвокат не помнил за собой никаких нарушений закона, поэтому без всякого опасения пропустил оперативника в номер.

– Сегодня днем в одном из номеров на этом этаже была совершена кража личных вещей у постояльцев, проживающих в гостинице, – объяснил цель своего появления Ковалев. – Около двух часов. Вы не заметили ничего подозрительного?

– Нет. Но я и не мог ничего заметить, так как меня в это время не было в гостинице, – ответил адвокат.

Узнав причину, по которой к нему зашел милиционер, адвокат окончательно успокоился и постарался поскорее избавиться от нежданного посетителя. Однако нагловатый мент не спешил убраться. Он оглянулся по сторонам, определяя, где и как будет мочить незадачливого адвоката. На заправленной свежим покрывалом кровати Андрей увидел кожаный атташе-кейс и рядом с ним такую же кожаную дорожную сумку на длинном ремне. «А клиент-то, похоже, уже собрался в дорогу, – сообразил Ковалев. – Выходит, я чуть не опоздал».

– У вас ко мне еще что-нибудь? – решился спросить адвокат. – А то, знаете, я спешу.

– Уезжаете? – поинтересовался Ковалев, указав рукой на кейс и дорожную сумку. «Самое простое – захватить его шею локтевым сгибом и пережать сонную артерию. Через пару минут все будет кончено, и он при этом не издаст ни звука».

– Да, – коротко ответил адвокат, вновь повернувшись лицом к начавшему его обходить милиционеру.

– Куда, если не секрет? – задал новый вопрос Ковалев и вновь постарался зайти за спину адвокату.

– В Екатеринбург, – адвоката уже стало раздражать беспрестанное хождение опера из стороны в сторону, и он повысил голос.

– Поездом, самолетом?

– Поездом.

Зайти за спину жертве Ковалеву так и не удалось, и он решил оглушить адвоката синхронным ударом раскрытыми ладонями по ушам и затем просто свернуть ему шею. Но в тот момент, когда убийца собрался выполнить задуманный прием, незапертая входная дверь открылась, и в номер к адвокату вошла горничная в сопровождении дежурной по этажу. Горничная лишь окинула взглядом номер и молча удалилась. Зато дежурная по этажу задержалась на пороге и, обращаясь к адвокату, напомнила:

– Перед отъездом не забудьте оплатить счет за телефонные переговоры.

– Конечно, сейчас оплачу, – ответил адвокат. – А вы пока узнайте внизу, такси еще не подошло?

– Сейчас узнаю, – пообещала дежурная по этажу и скрылась за дверью.

– Раз вы ничего не видели, я вас тоже не задерживаю, – объявил адвокату Ковалев. – Счастливого пути, – добавил он и направился к двери.

«Черт! Хорош бы я был, кончив его при двух свидетелях», – подумал он на ходу.

Покинув гостиницу, Ковалев вернулся к своей машине. Усевшись за руль, нервно закурил: «Жаль, что гостиница отпала. Однако мужика все равно надо валить. Причем именно сегодня, пока он не уехал в свой Екатеринбург. А то ищи его потом в незнакомом городе. Значит, так, из гостиницы адвокат поедет прямо на вокзал, судя по всему, на Казанский, там на поезд, и ищи ветра в поле. В поезде его уже не достать. Единственным местом, где это можно сделать, остается вокзал. Тьма народа, масса свидетелей. Значит, надо действовать быстро, чтобы никто ничего не успел заметить. Черт! А у меня с собой даже пистолета нет».

Ковалев выбросил недокуренную сигарету в окно, выбрался из машины и, обогнув ее, открыл багажник. Он всегда возил комплект инструментов: отверточную ручку со множеством разнообразных насадок. Открыв коробку с инструментом, выбрал из набора отверток и стамесок пятнадцатисантиметровую стальную иглу и воткнул ее в отверточную ручку. После сборки игла укоротилась на два сантиметра, зато приобрела удобную и ухватистую рукоятку. «Должно хватить», – подумал Ковалев, на глаз оценивая длину торчащей из рукоятки стальной иглы. Коробку с инструментом он оставил в багажнике, а собранное шило спрятал в перчаточный ящик в салоне. Адвокат появился примерно через четверть часа. Несмотря на сгущающиеся сумерки, Ковалев сразу узнал его, так как он был одет в светлый костюм, плохо гармонирующий со слякотной московской погодой конца августа. В правой руке он нес уже знакомый Ковалеву атташе-кейс, дорожная сумка висела на левом плече. Адвокат уверенно направился к стоянке такси и, отыскав по номеру заказанную машину, уселся на заднее сиденье. Такси сразу тронулось, вслед за ним с автомобильной стоянки выехал и «Сааб» Ковалева.

Путь до Казанского вокзала занял двадцать минут. Увидев, как такси сворачивает ко входу в вокзал, Ковалев на своем «Саабе» легко обошел его и, бросив автомобиль прямо под знаком, запрещающим остановку, пулей вылетел из машины. Правый карман его пиджака оттягивала непривычная тяжесть инструмента. Чтобы шило не болталось при движении, Ковалев прижал его к боку рукой.

Адвокат пересек зал ожидания и оказался на платформе, откуда с Казанского вокзала ежедневно отходят поезда дальнего следования. Вслед за ним на платформу вышел Андрей Ковалев. Как Андрей и ожидал, на платформе было не протолкнуться. Люди собирались большими и маленькими группами. В ожидании поезда пассажиры стояли возле своих вещей или просто сидели на них. Услышав объявление о посадке, они подхватывали сумки, рюкзаки, чемоданы и устремлялись на названный путь. Все это создавало суету и неразбериху, в которой отлично себя чувствуют вокзальные воры, карточные шулеры и представители других криминальных профессий.

Как правило, человек, оказавшийся на вокзале, при виде всей этой массы народа испытывает не самые приятные ощущения. Адвокат тоже не был исключением, поэтому спешил побыстрее оказаться в своем чистом двухместном купе спального вагона повышенной комфортности. Но как ни спешил адвокат, его более молодой и ловкий преследователь оказался проворнее. Лавируя между пассажирами, Андрей Ковалев уверенно приближался к цели.

Вот он обогнал двух полных женщин с огромными сумками-баулами и оказался за спиной адвоката. Теперь их разделяли всего четыре метра. Ковалев опустил руку в карман, пальцы крепко обхватили рукоятку шила. «Удар ножом в спину наносится в область сердца, обоих легких или печени», – вспомнил Ковалев слова инструктора десантно-штурмовой группы подразделения морской пехоты, где он проходил срочную службу. Нож разведчика, состоящий на вооружении морского спецназа, обеспечивал одинаковый поражающий эффект при ударе в любую из перечисленных точек. Но сейчас рука Ковалева сжимала не боевой нож, а обыкновенное хозяйственное шило. Правда, и человек впереди был не матерым спецназовцем, а обыкновенным гражданским лохом, не имеющим даже элементарного понятия об основах рукопашного боя. Ковалев сделал шаг в сторону, смещаясь за левое плечо жертвы. Приблизившись к адвокату почти вплотную, он молниеносно выдернул из кармана правую руку и выбросил ее вперед. Острие шила вошло адвокату точно под левую лопатку. Стальная игла легко проткнула шерстяную ткань пиджака и хлопок рубашки, так же легко она проколола мягкие ткани тела и поразила сердце. Не замедляя шага, убийца выдернул шило и опустил обратно в карман. Со стороны его движение выглядело как дружеский хлопок по спине знакомого. Но занятые своими заботами пассажиры не заметили даже этого «дружеского хлопка». Ковалев легко обогнал неожиданно споткнувшегося адвоката и нырнул в подземный переход, имеющий выход на привокзальную площадь, где он оставил машину. Уж спускаясь по ступенькам, он услышал за спиной громкие голоса.

– Может, сердце, инфаркт? – долетели до Ковалева чьи-то слова.

«Именно сердце», – мысленно ухмыльнулся убийца и исчез в переходе.

* * *

На привокзальной площади возле «Сааба» маячил милицейский сержант. Жезл со светоотражателем на конце указывал на его принадлежность к службе ГИБДД. «Откуда же ты взялся, родимый», – с раздражением подумал Ковалев, но все же подошел к машине.

– Ваша машина? – обратился к Ковалеву сержант, указав жезлом на его «Сааб». – Почему поставили ее в неположенном месте? – На этот раз жезл сержанта указал на запрещающий знак.

– Извини, сержант, очень спешил, не заметил. Жена на поезд опаздывала, – выдал первое пришедшее на ум Ковалев.

– Ваши права и документы на машину, – потребовал сержант. Оправдания он выслушивал тысячу раз на дню, поэтому просто перестал обращать на них внимание.

Ковалев полез в карман за документами: «Ладно, пусть смотрит. Остановка в неположенном месте не такое уж большое нарушение, а связать меня с совершенным на вокзале убийством он все равно не сможет». Андрей протянул сержанту свои водительские права вместе с техталоном на машину и чуть не вздрогнул от неожиданности. На своем правом запястье он увидел смазанное пятно крови. Еще два пятна поменьше отчетливо выделялись на выставившемся из-под пиджака манжете белоснежной рубашки. Сержант молча забрал у Ковалева документы и стал их изучать. «Заметил или нет?! – пронеслось в мозгу Ковалева. – Должен был заметить. Пятна на манжете просто бросаются в глаза». Он вновь полез во внутренний карман, но на этот раз вытащил бумажник. «Черт! Даже сотни не наберется», – пересчитал имеющиеся в наличии рубли Ковалев. В следующем отделении бумажника лежали доллары: пачка купюр стодолларового достоинства. Андрей вытащил одну из них.

– Ладно, сержант, я все понимаю. Нарушил – надо платить, – примирительно сказал Ковалев. – Возьми, и разбежались. – Он протянул сержанту извлеченную из бумажника купюру.

Задержанные за нарушение правил дорожного движения водители не раз предлагали сержанту ГИБДД мелкие взятки. Иногда он брал, иногда нет. Все зависело от серьезности допущенного нарушения и личной симпатии стража порядка к нарушителю. Молодой крепкий мужик, разъезжающий на черном «Саабе», сержанту не понравился с первого взгляда, а когда сержант увидел кровь на манжете его рубашки, это чувство усилилось. И еще сержант, конечно же, знал, сколько «стоит» парковка в неположенном месте. Владелец отечественного автомобиля мог предложить пятьдесят рублей, хозяин крутой иномарки пять или десять долларов. Сто долларов не предлагал никто! То, что водитель «Сааба» готов с легкостью расстаться с такой суммой, еще больше насторожило сержанта. И еще милиционеру очень не нравился тяжелый предмет в правом кармане водителя. И сержант готов был поклясться, что там у него не мобильный телефон. Служебный долг подсказывал сотруднику ГИБДД, что водителя «Сааба» следует задержать до выяснения всех подозрительных моментов. Но в его памяти еще жив был случай годичной давности. Патрульный наряд задержал пьяного водителя на крутой иномарке. Тот начал качать права, обзывать милиционеров по матери, а потом вдруг вытащил из салона тяжелый баллонный ключ и ударил им одного из патрульных по голове. Удар пришелся в висок, и патрульный, парень двадцати лет от роду, кончился на месте. Убийцу тут же скрутили, но гуманное российское законодательство, найдя смягчающие обстоятельства, осудило того к минимальному сроку заключения. За судебным процессом над убийцей своего товарища внимательно следил весь личный состав батальона дорожно-патрульной службы, где служил погибший парнишка. Поэтому, узнав о судебном решении, фактически оправдавшем убийцу, милиционеры сделали для себя соответствующие выводы. Сделал их и сержант ГИБДД, проверявший водительские документы у Ковалева. Перспектива получить от него удар ножом или кастетом была не менее реальна, чем возможность забрать протянутую стодолларовую купюру. И сержант выбрал второй вариант.

– В следующий раз будьте внимательнее, – предупредил он Ковалева, забирая у него деньги и возвращая водительские права вместе с техталоном.

«В конце концов, я не видел, где и как он испачкал руку кровью, а документы у него в полном порядке», – сказал себе сержант, понимая при этом, что занимается самооправданием.

Получив назад свои документы, Ковалев нырнул за руль и поспешно отъехал от здания вокзала. Сержант ГИБДД проследил, как его машина выехала на Комсомольскую площадь и скрылась под железнодорожным мостом.

«Гад, он мог запомнить мою фамилию и номер машины, – думал убийца, проезжая по улицам вечерней Москвы. – Надо скорее избавляться от рубашки и шила. Никто не видел, как я проткнул этого адвокатского жука, а воспоминания какого-то сержанта о якобы испачканной кровью рубашке не основания для предъявления обвинения в убийстве».

Спустя сорок минут сержант, проверявший документы у Ковалева, от оперативников транспортной милиции узнал о совершенном на вокзале убийстве. Однако, помня обстоятельства, при которых он отпустил подозрительного водителя, гибэдэдэшник решил молчать о случившемся. Впрочем, его никто об этом и не спрашивал. Выехавшим на место происшествия работникам следственной бригады было прекрасно известно, что сотрудники ГИБДД патрулируют привокзальную площадь и не заходят внутрь здания вокзала, следовательно, и дежурный сержант никак не мог быть свидетелем совершенного убийства.