Текст книги "Обреченный на скитания. Книга 5"

– Ну, собственно, это всё, – пролепетал мужчина, – если есть замечания, я готов выслушать.

– Ясно, дальше вы, – кивнул я на следующего члена совета.

Члены совета были явно не готовы к такому ведению процесса заседания. На их лицах отображалось судорожная работа мозга, каждый вспоминал, что же он сделал доброго-хорошего. Многим вспомнить не удалось, и их отчёт был похож на лепет двоечника, не выучившего урок. За редкими исключением. Таких, как Сирт, которого пришлось остановить, пока его отчёт о финансах не усыпил всех. Мастер Заур, местный артефактор, толково рассказал про новинки, разработанные им, да брат Сидор чётко доложил про дела церковные.

Последним встал Аксений:

– Мне остаётся подвести финальный итог, – с лёгкой улыбкой, проговорил мужчина. – Всего несколько слов относительно дел, требующих вашего внимания, – он чуть поклонился в мою сторону. – Бандит, убивший Лирна, принёс заказанные вами артефакты. Сейчас этот Очир ожидает вашего решения, – я судорожно вспоминал, что же он должен был принести. Ах, да, какие-то бронебойные болты для арбалетов. Я кивнул, в знак того, что вспомнил, о чём речь. Аксений продолжил:

– Про дела хозяйственные было доложено вполне развёрнуто, – от Аксения шла ирония,– не упомянули только о предстоящем празднике Равновесия.

– Да? И?.. – вставил я.

– После вашей последней беседы с господином Умаром, связи со Светлояром весьма укрепились. Достаточно сказать, что большая часть поставок идёт через городскую управу. Правда, мы там фигурируем как случайные покупатели, – пожал плечами Аксений, – но это издержки нашей славы, идущей по всем странам.

Я кивнул в знак согласия с его словами. Управляющий продолжил:

– С объёмами и суммами поставок вы сможете ознакомиться в похозяйственной книге Града.

– Аксений, ближе к празднику, – попросил я.

– Это я для понимания общей картины, – пояснил хозяйственник и продолжил: – Как уже доложил господин Матир, строительство опорных пунктов в Пустоши идёт полным ходом. Самые близкие к Граду уже используются для регулярных дежурств.

– Аксений! – нетерпеливо проговорил я.

– Да, господин настоятель, я заканчиваю. Так вот, что касается праздника Равновесия. К нам поступило официальное приглашение от управы Светлояра об участии в Играх. Считаю, что этим нужно воспользоваться для…

– Что за игры? – перебил я, – я что-то пропустил?

По комнате прошёл шепоток. От «откуда он взялся…», до «и это наш настоятель…».

– Уважаемый совет, – жёстко проговорил я, – не забываем, что я не являюсь гражданином Империи и не знаю про многие традиции. Так что прошу пояснить, о чём идёт речь.

– Каждый год в честь праздника Равновесия устраиваются Игры. Приезжают воины из разных мест Империи, иногда из других стран и соревнуются в воинском умении.

– Да ты чё!!! – вырвалось у меня, – олимпийские игры?!

– Не понял, – переспросил Аксений.

– Продолжай, – отмахнулся я.

– Так вот. Как вы знаете, сейчас статус безликого в Светлояре гораздо выше, чем статус искателя. Та работа, которую мы провели совместно с управой города, даёт свои результаты. Наши воины уже не скрывают свою принадлежность к Граду.

– Но особо и не афишируют, – вставил полный мужчина, кажется, ответственный за досуг или что-то в этом роде.

– Это хороший знак, – не обратил внимание на реплику Аксений, – поэтому считаю, что нужно принять предложение и послать на Игры отряд.

– Очень интересно, – проговорил я, – поддерживаю. Как совет? – под моим взглядом все закивали, – принято. Знаешь, Аксений, договорись-ка с главой Светлояра о встрече, – чуть помолчав, я добавил: – Когда праздник?

– Через пять дней, – просветил управляющий.

– Тогда давай на послезавтра.

– Хорошо, господин настоятель, – согласился Аксений, – тем более что господин Умар неоднократно просил о встрече с вами.

– Ну, вот и хорошо. Есть ещё что добавить?

– Остальное можно решить в рабочем порядке, – сказал Аксений и сел.

– Понятно, – я встал. – Я всех внимательно выслушал. И вот моё решение. После проведения праздника Равновесия я назначаю инспекцию работы каждого члена совета, – по комнате прошёл шепоток. – Да-да. Именно так, господа.

В центре комнаты возникло белое свечение. Это что за ерунда? Посмотрев в истинном зрении, увидел тонкую нить соединяющую светящийся шарик, висевший на высоте груди, и неприметную полусферу, величиной с грецкий орех, лежавшую на полу.

– Это что? – указал я на светящийся шар.

– Вы о чем? – непонимающе поинтересовался Аксений.

– Да вот же…

Белый шар резко увеличился в размерах, наполнив комнату молочным туманом с маленькими белыми искорками по всему объёму. В переносицу иглой вонзилась боль, заставив заскрежетать зубами и схватиться руками за голову.

«Нейронное воздействие. Блокировка», – прошелестело в голове и проплыло буквами перед крепко зажмуренными глазами.

«Беги…», – донёсся голос Первого. Боль чуть отступила, позволив открыть глаза и увидеть вытянувшееся в струну тело моего кота, безжизненно лежавшее на полу. Из его носа и глаз текла алая кровь. Я потянул меч из ножен, усиливая купол защитного поля.

Да что это такое?! Кто на этот раз возжелал моей смерти? В переносице опять возникла острая боль, парализуя тело. Силой воли удерживая себя на грани сознания, я сформировал руну молнии и, вложив в неё остаток сил, выпустил в полусферу на полу. Сознание мягко уплывало, прячась за шёпот в голове:

«…разрыв функций… перенос связей… блокировка центра…».

Империя. Графство Егиша Борбока.

Подвал замка.

В подвале замка было холодно и сыро. Это помещение не было пыточной, но вполне сгодилось бы для таких нужд. В большом помещении стоял овальный стол, вокруг которого сидели восемь человек в черных масках, напоминающие маскарадные. Судя по одежде, все принадлежали к власти имущих этого мира. Хотя у стола не было торца, однако сидевший во главе крупный мужчина был явно хозяином положения. По его посадке и манерам себя держать, легко угадывался человек, привыкший повелевать. Свет магических светильников, прикреплённых к стенам, говорил о высоком достатке хозяина замка, а гобелены, висевшие на стенах, о его вполне определённых пристрастиях. На гобеленах были изображены пытки людей, казни и другие мрачные мотивы.

На столе стоял изящный подсвечник, в котором вместо свечи лежал кристалл величиной с горошину. Он светился ровным светом, создавая голографическую объёмную проекцию событий, развивающихся в помещении с кольцеобразным столом. Движение замерло, когда крупный зверь, покрытый серебрившейся шерстью, метнул в центр стола молнию.

– Как вы видите, господа, это неопровержимое доказательство, что граф Андер является Изменённым, – прокомментировал застывшую картинку один и присутствующих, – и все наши усилия были оправданны и, наконец, принесли желаемый результат.

– Вы уверены, что этот оборотень мёртв? – густым баритоном спросил сидевший во главе стола.

– Безусловно, – отозвался комментировавший, – к сожалению, эта запись не показывает его смерть. Но несколько источников независимо друг от друга подтвердили его смерть.

– Им можно доверять? – не унимался хозяин.

– Да. Исцеляющая сфера Града не приняла тело графа, констатировав повреждения несовместимые с жизнью. Это слышали многие. Так что сомнений быть не может.

– Это хорошо, – помолчав, сказал хозяин, – предлагаю приступить к выполнению нашей миссии, – он помолчал ещё, – час пришёл, господа. Вы все знаете что делать.

Все молча понялись и вытянули перед собой правую руку со сжатым кулаком.

– Настал час восстановить справедливость, – негромко, но уверенно проговорил хозяин.

Ластанар. Зимницы.

Алекс.

Пробуждение наступало рывками. В короткие моменты прояснения я чувствовал сильную головную боль, а потом опять проваливался в спасительный сон.

Где же я так надрался? Господи, больше никогда не буду пить. Честное пионерское! Во рту нагадили сто кошек, в ушах пренеприятно скрипит и что-то тюкает в затылке.

Всё-таки я проснулся, а зря. Ну, почему просыпаешься не по своей воле, а по велению каких-то злых сил? Я бы на похмелье ни за что не просыпался. Спал бы и спал, пока не пройдёт всё само собой. Боже, что же это скрипит-то так? Приоткрыв тяжёлые веки, я как в тумане рассмотрел крепкий стол, за которым сидела девочка лет десяти и увлечённо рисовала. Скрип её карандашей и отдавался колоколом в моей голове. Я закрыл глаза, стараясь отвлечься от этого неприятного звука.

Где же я так набрался-то? Мы с Витькой и Иркой поехали на природу. К кому? Фиг его знает. Сидели, жарили барбекю… Точно. Фарг ещё смеялся, что вовремя мы приехали, мясо как раз поспело. А кто этот негр? Чей-то дядя. Ясно. К нему мы, видимо, и ехали. Но когда же я напиться-то успел?

Там ещё негры были. Много. Программа для туристов. Да, они там ещё какой-то ритуал готовили для показа. Скоморохи долбанные.

Но если я влёжку упился, Витёк должен быть точно таким же. В этом мы с ним не раз соревновались, но так и не выяснили кто крепче. Я открыл глаза и сказал:

– Девочка, ты могла бы не рисовать? – голос прозвучал тихо и как-то со стороны. Как будто это вовсе и не я говорю. Девчушка перестала рисовать и внимательно посмотрела в мою сторону, – спасибо, – прошептал я.

– Ой, дядя Алекс очнулся, – она положили карандаш. – Я сейчас дядю Идара позову, – девчушка соскочила с массивного стула и закричала, – ма-ам, дядя Алекс очнулся!

Твою же мать! Ну чё так орать-то? Меня немного покоробило, что девчонка назвала меня Алексом. Не дядей Сашей, а дядей Алексом. Нет, я не против, когда так называют друзья, даже привык и на другое не претендую, но вот так, чтобы незнакомая пигалица… Ладно, забыли.

Девочка выскочила из комнаты, хлопнув дверью, отозвавшеюся в моей голове очередным атомным взрывом боли. Блин, очухаюсь, всыплю этой сиделке ремня по мягкому месту!

– Ма-ам! – неслось из-за дверей.

– Ну шо ты орёшь?

– Дядя Алекс очнулся, – прозвучал виноватый детский голосок.

– Слышу, – женский голос, – беги за дядькой Идаром, пусть придёт. Он в конюшне сёдла тачает.

Разлепив глаза, ожидая, когда придёт хозяйка, я осмотрелся. Изба была свежесрубленная, поэтому приятно пахло древесиной. Я лежал на кровати, в углу за печью. Напротив меня стояли стол и четыре стула. Прикольный такой столик, с резными ножками, явно ручной работы.

Вдоль глухой стены два серванта с красивой посудой, под гжель, только в зелёных тонах. Комод с букетиком полевых цветов в хрустальной вазе. На окнах бежевые шторы и тюль с розочками и листочками. Очень стильно. Две двери в другие комнаты. Входную дверь видно лишь наполовину.

На стене полочка со шкатулками и под ней два детских рисунка на листках А4, выполненные карандашом. На одном нарисован всадник со штандартом. На флаге изображён медведь, стоявший на задних лапах, а в передних какая-то палка. На втором рисунке девочка, держащая за руки Нечто в платье, и второе Нечто с мечом. Видимо малышка нарисовала маму, папу и себя. Обычная деревенская обстановка. Бросилось в глаза моё постельное белье, с огромными лютиками на фоне мелких цветочков. Похоже льняное, тоже стильное такое.

Из общего ансамбля выбивалась только грубоватая лавка около входной стены, на которой стояли рядом с пластиковым ведром большущее деревянное ведро, которыми обычно пользуются в бане. Похоже, оттуда и принесли, да не вернули?

Входная дверь аккуратно отворилась и вошла женщина лет тридцати восьми-сорока. Ухоженная, с чёрной косой собранной на голове в причёску, в расшитом сарафане до пят, перехваченным на талии крупно-перевитой верёвкой с бубенчиками. Лицо румяное, с правильным носиком и чуть пухловатыми губами. Цепкий, пристальный взгляд, из под строго очерченных бровей. Красивая женщина, что там говорить. И явно знающая себе цену.

– Здрасте, – робко поздоровался я, стушевавшись под пристальным взглядом карих глаз.

– Очнулся, – констатировала женщина, – как себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо, – так же неуверенно ответил я, – голова сильно болит, а в остальном нормально.

– Это мы сейчас поправим, – облегчённо проговорила женщина и зашла за печку. Оттуда раздалось позвякивание посуды. Хозяйка вышла и поднесла мне фарфоровую кружку, расписанную диковинными птицами, – давай-ка выпей,– сказала она, протягивая посудину мне.

Я взял кружки и заглянул в неё. Бр-р-р! Мутная, молочно-белая жидкости с плавающими пятнами, напоминающие плесень.

– Это нужно выпить? – я брезгливо посмотрел на содержимое.

– Пей, пей, – заулыбалась женщина, – это поможет.

– Ну ладно, – я выдохнул и, стараясь не вдыхать, выпил. А ничего, кисленькое такое, – спасибо, а просто водички можно?

– Можно, – женщина приняла от меня кружку. Зачерпнув ковшом из ведра на лавке воды, подала мне, – ключевая, только принесла. Так что аккуратней.

– Ага, – я напился холоднющей воды, – во! Теперь другое дело, – я облегчённо откинулся на подушку, – и голова вроде перестала ныть.

– Ну, вот и хорошо, – покладисто сказала женщина.

– А вас как звать?

– Алина.

– А меня Саша, то есть Алекс, – представился я, понимая, что можно было этого и не делать, – а Виктор давно уехал?

– Не очень, – внимательно посмотрев на меня, проронила хозяйка.

– Вы простите, пожалуйста, что я вам тут вот… в общем, за беспокойство, – извинился, понимая, что эта женщина видимо ухаживала за мной, когда я был в пьяном угаре.

– Да, не за что, – улыбнулась женщина, – ты спокойный, лежал себе и лежал.

– Да? Ну, всё равно, неудобно как-то.

– Есть хочешь? – перевела разговор Алина.

– Можно. Вы знаете, у меня вот голова перестала болеть и я понял, как я хочу есть, – весело проговорил я, и осёкся, вспоминая, есть ли у меня деньги, чтобы рассчитаться с гостеприимными хозяевами, – Алина, скажите, а Виктор когда обещал вернуться?

– У Идара спросишь, – ответила женщина и ушла за печь, застучав там посудой.

Около изголовья стояла деревянная табуретка, и на ней глубокая глиняная миска с водой и полотенчиком. Видимо примочки мне на голову ставили. Одежды нигде не наблюдалось.

– Алина, извините, а где моя одежда? – крикнул я, так как только сейчас осознал, что лежу абсолютно голый.

– Сейчас принесу, – отозвалась женщина и вышла из комнаты, чуть не столкнувшись в дверях с высоким, чернобородым мужчиной.

Мужчина молча стоял около дверей и смотрел на меня.

– Здрасте, – поздоровался я. Мужчине было лет пятьдесят, крепкий, в одежде защитного цвета. «Лесник», – пронеслось в голове. Так, теперь всё понятно. Мы были в лесу, по-моему его Диким лесом называют. Там нетронутые места. Да-да-да. А проводница была Намин. Мы с ней неплохо покувыркались на лестных просторах. Надеюсь это не её родители, иначе будет как-то неловко. Мало ли что она им наплести могла. Знаю я этих деревенских, переспал с девчонкой-женись.

– Дядя Идар, вы извините, что я тут валяюсь, – виновато проговорил я.

– Просто Идар, – ответил мужчина, прошёл по комнате и, повернув стул, сел напротив, – как ты?

– Да вроде ничо. Не вставал ещё. Алина вон какой-то отравы дала от головы. Вроде помогло.

– Ты её слушай, она плохого не сделает. Не одного нашего на ноги подняла.

– Да я слушаю, – согласно кивнул я, – Идар, скажите, а Виктор и Ирина давно уехали?

– Не очень, – проговорил мужчина, и мне показалось удивление в его словах, – не думай ни о чем, поправляйся.

– Да я в принципе здоров. Только есть сильно хочется.

Лесник внимательно посмотрел на меня:

– Ты лошадей не гони. Только очнулся и здоров! Это как Алина скажет, так и будет! Так что пока отлежись, сил наберись.

– Спасибо, конечно, – поблагодарил я, – но мне на работу надо. Я, честно говоря, не помню, но отпуск наверное уже кончился. Долго я у вас тут валяюсь?

– Не очень.

– А Виктор вместе с Шуриком и Ириной уехали? Или сам?

– Все уехали, – сказал Идар, – велели тебе ни о чем не беспокоиться. Так и сказали, пусть, мол, Алекс выздоравливает и не о чём не переживает.

– А что со мной случилось? – робко спросил я, – вы знаете, я ничегошеньки не помню.

– Вспомнишь, – уверенно сказал мужчина. Дверь отворилась и вошла хозяйка, – вот Алину слушай и всё выполняй. Ты у друзей, тебе тут помогут и поддержат.

– Идар, – окликнула хозяйка мужа, – ступай за Хисием. Хватит тут лясы точить.

– Да, конечно, – лесник суетливо встал, – ты, Алекс, выздоравливай. Мы ежели чего…

– Идар! – прервала его Алина, – ступай! – оттеснила она мужчину к дверям, – Алексу одеться нужно.

Женщина забрала миску с табуретки и положила свёрнутую одежду. Повернувшись, она встала перед Идаром и прошипела:

– Ступай к Хисию.

Мужчина хмыкнул и, повернувшись, пошёл к выходу.

– Не обращай внимания, он просто удивился, – прокомментировала женщина, – я пока в ледник схожу. Одевайся.

– Спасибо вам, Алина, – с чувством проговорил я.

– Нема за што, – женщина вышла.

Уже практически в закрытую дверь в комнату тенью проскользнула огромная кошка. Нет, это не кошка, это рысь. Нет, не рысь, пума! Блин! Что за приколы?

Рысь подошла и молча села, уставившись на меня своими умными глазами. Красивая, зараза! Серебристо-пепельного цвета, с густой шерстью, немного обожжёнными усами.

– Киса, я не вкусный, – негромко проговорил я .

«Тебя никто не собирается есть», – прозвучало в голове. А голос то мой. Блин что за дела? У меня что, дурка наступила?

Я осмотрелся и прислушался. Тихо. В доме никого нет.

«Кто тут?» – мысленно задал я вопрос.

«Что, всё так плохо? Себя не помнишь?», – участливый голос в голове.

«Помню. Ты-то кто?», – ура, я разговариваю с собой!

«Я Первый. Вспомнил?».

«Ага, а я значит второй?».

«Нет, ты Алекс. Второй погиб», – просветил меня внутренний голос. Ёпрст! Это что же получается? Я в дурдоме? Но почему? Мы же так хорошо отдохнули. Зачем Витька меня в дурдом сдал? А чтобы я сделал, если бы он начал разговаривать сам с собой? Верно, как не крути. Ну я же не шизик!

«Знаешь что, Первый, давай никому не скажем про нас с тобой! Иначе гнить нам тут до конца века», – твою же мать! Я пытаюсь обмануть сам себя.

«Как скажешь, Алекс», – раздался голос в голове. Фух. Значит с собой можно договориться.

– Киса, ты бы шла отсюда, а? – вернулся я к беседе с кошкой.

«Почему?» – спросил голос в голове.

«Первый мы же договорились!»

«Но ведь тут никого нет», – возразил голос. Та-ак! Все гораздо сложней. Нужно одеться, пока нет хозяйки. Если она впустила этого монстра в комнату, значит, он не опасен.

– Киса, я буду одеваться, а ты посиди. Вот умница, – тут я заметил, что киса вовсе не киса, а кот, – ой извини, ты котик. Я не понял сразу. Ну, все равно просто посиди. Вот и хорошо.

Я развернул одежду и понял, что это не моя одежда. Нет, она нормальная, защитного цвета, как и на леснике, но вот трусов и носков нет. Штаны, рубаха и безрукавка. Вместо ботинок, кожаные мокасины. Ладно, не будем вредничать. Одежда стиранная, пахнет травами. Просунув ноги в штанины, я медленно встал, чтобы надеть брюки и понял, что сзади что-то мешает натянуть их. Одеяло что ли прихватил? Обернувшись я замер. Холодный страх медленно поднимался из солнечного сплетения, парализуя мои чувства и мысли.

Хвост! У меня хвост!

Я растерянно посмотрел на кота, все так же неподвижно сидевшего и смотревшего на меня.

– У меня хвост! – хрипло произнёс я.

«И что? Очень удобная штука», – тут же отозвался голос в голове.

– Да пошёл ты в п…, – я выругался.

Всё очень мрачно. Я сел на кровать. Итак, я разговариваю сам с собой, у меня хвост, рядом сидит кот величиной с телка. Нет, это не шиза. Мне подмешали наркоту!

Ни то чтобы я не знал, что такое наркотик. В моей жизни хватает знакомых наркоманов, видимо, потому я не балуюсь наркотиками. Насмотрелся! Нет, конечно, пробовал, но, на мой взгляд, это такая дрянь. Ни душе, ни телу. Курить не люблю, а уколов с детства боюсь. Да и зачем рисковать здоровьем, когда есть секс, или на худой конец, водка. Хотя нет, водка тоже дрянь порядочная. А вот секс, это да! Лучше всякого наркотика! Хотя, с другой стороны, секс тоже можно рассматривать как наркотик.

Но это всё лирика, а что делать с хвостом? Кто же мне подсыпал дури? Тальхур! Ну негритянская рожа, встречу гада, прибью! Вот же сволочь. Получается, меня тут из-за передоза оставили? Потому все так и беспокоятся, как я, да что я. Потому и не помню застолья. А вот как с этой негритянской рожей чай пил, помню. И Фарг там был, козел старый!

За входной дверью послышалась возня. Мне стало неловко, что войдёт Алина и застанет меня сидящим на кровати, со снятыми штанами, с хозяйством наружу. Подскочив, я отвернулся от дверей и быстро натянул штаны. Опа! Оглянулся. Хвоста нет. Значит все-таки дурь! Вошла хозяйка:

– Всё нормально? – участливо спросила она.

– Да-да, – торопливо проговорил я, застёгивая ширинку, – вы не могли бы кота увести. Я его боюсь.

«И давно это с тобой?», – раздался насмешливый вопрос в голове.

«Завянь», – рыкнул я.

– Выйди отсюда, – приказала женщина коту. Тот вздохнул, чисто по-человечески, встал и направился к дверям. Во дают! И чего только на Руси не бывает! Кто-то собаку дрессирует, кто-то рысь.

– Послушный, – проговорил я, натягивая безрукавку.

– Ыгы, – буркнула Алина, – сможешь сидеть? Или покормить в постели?

– Да ну что вы, – смутился я, – вы и так навозились со мной. Я в норме. Умыться бы.

– На улице бочка на углу.

– Понял, – я бодро направился к дверям, – я быстро.

– То-то и настораживает, что быстро, – пробурчала женщина, но я услышал.

День клонился к вечеру. Солнце было ещё высоко, но уже чувствовалось, что это не утро. Сколько же я тут провалялся? Блин, не помню.

Умылся прохладной дождевой водой из деревянной кадки. Хорошо летом в деревне! Наша изба стояла на отшибе и к ней вела дорога из основной деревни, дворов на тридцать. По улице ходили телята, бегали куры и гуси. Вон малой тянет козу за рога. Обычная деревня, каких сотни в России.

К избе подходили Идар и пожилой мужчина, совсем седой, с белой бородой и ресницами. Я решил дождаться их, присел на лавку около входа в дом. Кот-переросток лежал в теньке рядом с пустой собачьей конурой. Далековато мы уехали. Сейчас должна быть середина лета, а тут всё говорит о том, что весна. Вон одуванчики? Или мать-и-мачеха? Фиг его знает, жёлтые цветочки ковром застелили обочину дороги.

– Не рано вышел? – спросил Идар, когда мужчины подошли.

– Нормально. Навалялся уже, – улыбнулся я.

– Как себя чувствуешь? – спросил дед.

– Спасибо отец, нормально.

– Идите обедать, – донёсся сзади голос Алины.

Войдя в избу, мы расселись вокруг стола.

– Алекс что будешь, суп с курвятины или ушицу?– спросила хозяйка.

– Суп.

– Оно и правильно, – проговорил Идар, – Улас утром курвяча застрелил, как знал, что к месту будет.

– Дед Хисий, а тебе? – спросила Алина, поставив передо мной тарелку супа.

– Мне отвара, я обедал.

Мы с Идаром налегали на суп вприкуску с луком и острыми кореньями. Потом хозяйка подала гречку с кусками мяса. Все было вкусным и сытным. А квашеную капусту и мочёные яблоки можно было есть, не останавливаясь.

Дед Хисий пил отвар, наблюдая за мной, и улыбался в седую бороду.

– Хозяюшка, а ты? – спросил я.

– Ешьте-ешьте, я потом, – отмахнулась Алина.

После обеда Илар предложил пройтись. Хисий, сославшись на дела, ушёл. И чего приходил? Обедать не обедал. Посидел, помолчал и ушёл. Странный дедок.

Мы шли по тропинке среди вековых дубов и ветреных берёз. Красиво в лесу, дышится легко, привольно.

– Идар, а вы лесник? – предложил я тему разговора.

– Давай на ты, – предложил мужчина, я согласно кивнул, он продолжил, – нет, Алекс, я воин.

– В каких войсках служишь?

– В секретных, – хмыкнул Идар.

– Понятно, – проговорил я, – на отдых прибыл?

– Что-то вроде того.

– Родная деревня?

– Не совсем. Тут все воины. Мы тут недавно, – неопределённо сказал мужчина. Понятно, что тут не ясного? После задания определённого вида отдыхает спецназ. Вот только как я сюда попал? Случайно? Или как нарушитель какого-то секретного объекта?

– Алина твоя жена? – не унимался я.

– Нет, – усмехнулся Идар, – родственница. Муж её погиб лет шесть назад.

– На задании?

– На задании, – согласился Идар.

– Дочка у неё славная, – сказал я, отодвигая ветку от лица.

– Да. Детей мало. Бережём их.

– Идар, как я сюда попал?

– Ты совсем ничего не помнишь? – вопросом на вопрос ответил воин.

– Отрывками и как-то смутно, – начал я, – помню с Виктором, Шуриком и Ириной отправились путешествовать. Потом всё как в тумане. Последнее, что помню, сидели около костра, мясо жарили. Потом какое-то шоу было. Не то дискотека, не то представление. Там ещё узкоглазые с мечами на конях скакали. Значит, всё же представление. А потом с Тальхуром чай пили, видимо там он мне дури и подсыпал.

– Ничего он тебе не подсыпал, – возразил Идар.

– Откуда ты знаешь? – посмотрел я на идущего рядом мужчину, – я сегодня одевался и мне хвост примерещился! Представляешь? Не могу штаны надеть, хвост мешает. А ты говоришь, не подсыпал. И потом, я с Первым разговариваю, – Идар шёл совершенно спокойный, – ты не понял. У меня в голове ещё один я. Понимаешь? Это же все признаки шизы!

– Первый это твой кот, – проронил Идар, – и ты с ним всегда умел разговаривать.

От неожиданности я остановился. Идар чуть прошёл вперёд, повернулся и сказал:

– Ты совершенно нормальный. И никто тебе ничего не подсыпал.

– Я разговариваю с котом?

– Это же арвенд, – пожал плечами мужчина.

– И где этот кот?

– Вон, – указал мой спутник в сторону. Посмотрев в указанном направлении, я увидел рысь-переростка, который гипнотизировал меня в комнате.

– С ним?

– Да.

– И где я его взял?

– В лесу.

– Так, – я долго посмотрел на кота. Значит все-таки шиза. Обидно. Получается, чтобы спрятать свою ненормальность от окружающих, я где-то взял кота и разговариваю с ним. И почему он меня до сих пор не съел?

«Я двуногих не ем», – прозвучала в голове. Я закрыл глаза и наклонился чуть вперёд.

– Что случилось, – Идар взял меня за плечо, – тебе плохо?

– Я с ним говорю? – я показал рукой на кота.

– Видимо, да, – кивнул мужчина и, повернувшись к коту, крикнул, – Первый, ты можешь помолчать? Просили же!

– Ты врач, а я шизик. Да? – я освободил плечо.

– Нет, Алекс. Я воин, пластун. И ты всё вспомнишь, дай срок. Тебя контузило, но это пройдёт. Самое страшное уже позади.

Я вздохнул и мы двинулись дальше.

– Как это случилось? – спросил я.

– Подробностей я не знаю, – ответил воин, – тебя привезли сюда без чувств. Ещё нужно будет разобраться, что произошло.

– Молния, – проговорил я, – меня ударила молния! – я посмотрел на Идара. Тот, не отводя взгляда, медленно сказал:

– Я же говорю, ты всё вспомнишь сам.

– Понятно. Теперь все понятно, – я двинулся дальше, – от удара молнии всё в голове перемешалось. Но почему я здесь, а не в больнице? Я должен быть в реанимации.

– Сфера тебя не приняла. Сказала, что ты мёртв.

Вот что бывает, когда какие-то частные организации берут на себя роль государственных ведомств. Мёртв и всё тут. Хорошо, что не похоронили по-быстрому!

– Тебя доставили сюда, – продолжил Идар, – Алина тебя выходила. Она многих возвращала с дороги в звёздный мир.

– Получается, медучреждение отказалось под предлогом, что я не жилец, а простая деревенская ведунья выходила? – посмотрел я на Идара.

– Как-то так.

Мы вышли с другой стороны от дома Алины.

– Понятно. Спасибо, Идар, за рассказ.

– Не за что, влад… Алекс.

– Пойду-ка я дрова поколю, – сказал я, заметив на заднем дворе поленницу.

– Не стоит, Алекс. Ты без малого двое суток без памяти провалялся. Отдохни, наберись сил…

– Витька с Иркой тоже решили, что я мёртв? – в глазах защипало.

– Да, – Идар отвернулся, посмотрев вверх, – мы все думали, что ты умер. Но ты же жив!

– Пока не знаю. Я хочу побыть один. Извини, – я повернулся и пошёл к поленнице. Скинул рубаху и, взяв топор, начал колоть дрова.

В голове было пусто, как в опрокинутой кастрюле. Меня бросили. Вычеркнули из мира живых. Почему? Почему те, кого мы считаем друзьями, бросают нас, тогда когда больше всего нужны? Почему нас спасают чужие люди, не знающие тебя, просто потому что оказались рядом. Было мерзко на душе. Хотелось плакать от несправедливости этого мира. И как теперь Витька посмотрит мне в глаза? А Ирка? Как они могли отказаться от меня? Почему? Я с остервенением лупил топором по чуркам, как будто они были виноваты в том, что со мной произошло.

Ластанар. Деревня Зимницы.

Алина.

Третьего дня, когда Алина подоила козу и шла в избу, во двор влетел Фатей и заорал:

– Алина, владыку убили!

– Типун тебе на язык, – отмахнулась женщина, внутренне вздрогнув, – не болтай языком!

– Я правду говорю! – возбуждённо оправдывался парень. – Меня Енай за тобой послал. Они владыку в общий дом отнесли. Бери свою сумку. Он совсем мёртвый, его даже сфера в Граде не смогла спасти!

Бросив ведро с молоком, женщина метнулась в избу за своей сумкой. Эту сумку ей дал Богдан, управляющий замка Алекса. Крепкая такая сумка, непромокаемая, из неизвестного материала с удобной застёжкой. В ней было много склянок и тюбиков неизвестного назначения, которые Алина выбросила, и наполнила сумку своими мазями и порошками. Ей очень нравился большой красный ромб на боку сумки. Он ярко выделялся на фоне светло серой сумки и светился в темноте. При освоении Зимниц она не раз таскала эту сумку на место происшествия. То спину кто-то потянул, то топором по ноге саданул…

Выбежав с сумкой через плечо, Алина чуть ли не быстрей Фатея бежала к Общему дому.

«Не может быть», – билась в голове единственная мысль.

Ворвавшись в помещение, она застала пластунов, стоявших вокруг расстеленного на полу дорожного плаща, на котором лежало нечто, покрытое густой шерстью. В лице этого нечто, с трудом узнавались черты Алекс, их владыки.

Пластуны стояли молча, по щёкам многих текли слезы. Хисий сидел на корточках в изголовье и гладил Алекса по голове:

– Прости, сынок…, – шептал он, – не уберегли…

– Расступись, – скомандовала Алина, – все вон! Быстро!

Ведунью не то чтобы боялись, просто глубоко уважали. Если бы сейчас она приказала вспороть себе вены, каждый бы сделал это, не задумываясь ни на секунду. Пластуны быстро расступились, отходя от распластавшегося на земле тела своего предводителя.

Ведунья поставила сумку, и, прикрыв глаза, наложила руки на грудь погибшего.

– Не уберегли…, – шептал старик, не обращая внимание на суету вокруг, – меня, старого дурня спас…, – с носа деда капали слезы.

– Подбери нюни, дед, – гаркнула Алина, – в нём ещё тлеет жизнь, – ведунья открыла свою сумку и стала что-то там искать, – я сказала все вон! Кто, что не понял?

Воины чуть ли не бегом покинули помещение.

– Дед, и ты иди, – зыркнула Алина на Хисия, – нечего тебе тут делать.

– Ухожу, Алинушка, – проговорил старик, хлюпая носом, – ежели чего нужно, ты только скажи… Спаси его, возьми мою жизнь, но спаси его, – растирал Хисий слезы по морщинистым щекам.