Текст книги "Париж Наполеона Бонапарта. Путеводитель"

Подготовка взрыва на улице Сен-Никез. Литография XIX века

Префект полиции Луи Дюбуа и специально приглашенный им ветеринар тщательно собрали окровавленные останки лошади. Потом они стали опрашивать торговцев лошадьми, и 27 декабря некий Ламбель признал животное, которое он лично продал вместе с повозкой за двести франков. Он хорошо помнил покупателя и дал его подробное описание. Главной отличительной чертой покупателя был шрам над левым глазом.

Полиция быстро установила, что лошадь была куплена неким Франсуа Карбоном. После этого не составило труда узнать, что этот Карбон проживал на улице Сен-Мартен (rue Saint-Martin) в доме своей сестры. Раньше он был моряком, потом сотрудничал с шуанами. Дома Карбона не оказалось, и тут же все полицейские Парижа получили приказ о его задержании.

18 января 1801 года Карбон был схвачен в своем новом убежище на улице Нотр-Дам-де-Шан (rue Notre-Dame-des-Champs), куда он перебрался сразу после взрыва. Арестованный сначала все отрицал, но потом у него была найдена записка весьма подозрительного содержания:

«Сидите спокойно и без надобности не выходите на улицу. Верьте только мне одному. Остерегайтесь других людей, даже если они будут представляться моими друзьями, они могут обманывать. Я о вас не забуду. Скоро увидимся».

Допрошенный «с пристрастием», Карбон признался, что это записка от Лимоэлана, по приказу которого он и купил лошадь с повозкой. А еще он назвал полиции имя главного сообщника Лимоэлана Пьера Робино де Сен-Режана. Карбон сказал, что его задачей было кормить лошадь и ждать дальнейших указаний. 24-го числа в четыре часа пополудни к нему пришел Лимоэлан и приказал запрягать лошадь. Он был одет с синюю робу извозчика, а потом сел в повозку и уехал. Больше Карбон ничего не знал, но и этого было достаточно, чтобы полиция объявила охоту на Сен-Режана и Лимоэлана.

Последнему из них удалось сбежать, прежде чем ловушка захлопнулась. Был арестован его отец, но тот либо продемонстрировал отменное мужество, либо действительно ничего не знал о делах своего сына.

Сен-Режана же, раненного во время взрыва, сначала захватить не удалось: он покинул конспиративную квартиру незадолго до прихода полиции, но не успел сжечь компрометирующие роялистов бумаги. На этой квартире полицейские Фуше нашли письмо Жоржа Кадудаля и отчет Сен-Режана о подготовке покушения.

Получив дополнительные данные, полиция стала арестовывать одного за другим помощников заговорщиков: женщин, у которых они жили в Париже, врача, который лечил раненого Сен-Режана, и некоторых других. Но это были второстепенные персонажи, более же серьезным роялистам удалось скрыться.

Но работа полиции не прошла даром, вскоре она вышла на след Сен-Режана, который был захвачен полицейским на улице дю Фур (rue du Four).

* * *

Решение суда было предопределено заранее. Сен-Режан и Карбон были приговорены к смертной казни как участники заговора против первого консула. Сен-Режан был назван прямым участником покушения, а Карбон – человеком, оказывавшим ему в этом содействие.

Когда председатель суда спросил приговоренных, понятно ли им такое решение, Карбон закричал:

– Я не признаю себя виновным! Мне всего-навсего поручили купить лошадь и повозку, разве это преступление?

Сен-Режан лишь попросил, чтобы с казнью не затягивали, так как он не собирается подавать никаких протестов и жалоб.

Они были казнены 20 апреля 1801 года на глазах специально для этого собранной толпы парижан. Перед смертью Сен-Режан закричал:

– Люди добрые, мы умираем за короля!

* * *

На поимку Лимоэлана были брошены лучшие полицейские силы Франции. Оказалось, что его невеста, мадемуазель Альбер, жила в Версале. У нее-то он и прятался первое время после взрыва. Был найден священник, которому Лимоэлан исповедовался за месяц до покушения. Кольцо постепенно сжималось, но когда дом, где должен был находиться Лимоэлан, был окружен, оказалось, что там его уже нет.

Он в это время уже был в Бретани. Там он скрывался до конца марта 1802 года, а после этого уехал в Соединенные Штаты. Смерть маленькой Пёсоль настолько сломила его психику, что он совсем перестал спать по ночам. В Америке он стал священником под именем аббата де Клоривьера. Через год он написал своей невесте, приглашая ее приехать в Америку, но та не могла сделать этого, так как поклялась посвятить себя богу, если ее жениху удастся ускользнуть от полицейских ищеек. Новоявленный аббат де Клоривьер был в отчаянии: зачем ему было с такими сложностями спасаться, если теперь он и его любимая не могут быть вместе?

Но надо было продолжать жить, и вплоть до самого падения Наполеона он служил кюре в Чарльстоуне, а в 1820 году стал управляющим монастыря в Джорджтауне и организовал за свой счет пансионат для маленьких девочек из бедных семей. Умер Жозеф-Пьер Пико де Лимоэлан лишь в 1826 году, через пять лет после смерти ненавистного ему Наполеона.

* * *

Роялисты, непосредственно участвовавшие в покушении, были казнены, многие были сосланы подобно якобинцам. Но все-таки гнев Наполеона против роялистов не был в тот момент так жесток, как можно было бы ожидать, судя по расправе с совсем не имеющими отношения к делу о взрыве на улице Сен-Никез якобинцами. И тут причина заключается вовсе не в том, что он уже потратил на якобинцев весь свой гнев, а на роялистов его уже не хватило. Наполеон умел быть жестоким, когда находил это нужным, оставаясь вполне хладнокровным и спокойным. Дело тут было вовсе не в этом, а в том, что он задался целью увести из-под знамен Бурбонов тех умеренных роялистов, интересы которых могли быть вполне примиримы с новым порядком во Франции. Другими словами, он хотел показать, что те роялисты, которые признают законность его власти и безропотно подчинятся ей, будут приняты им с готовностью, и прежние грехи могут быть им прощены, а вот с непримиримыми, непременно желающими восстановить власть Бурбонов, он будет вести беспощадную борьбу. По имеющимся оценкам, эмигрантов-роялистов в то время насчитывалось около ста пятидесяти тысяч человек, и из них более половины уже вернулись в страну и поступили под надзор полиции. Только трем тысячам эмигрантов въезд во Францию попрежнему был воспрещен. Вот эти-то люди и были главными противниками Наполеона.

* * *

Французский историк Жак-Оливье Будон констатирует:

«Покушения против Бонапарта провалились. Конечно, некоторые акты спорадического сопротивления еще отмечались, но в целом, как минимум до 1803 года, оппозиция переместилась в салоны. Как якобинцы, так и роялисты в бессилии наблюдали за ростом личной власти Бонапарта».

И действительно, уже в августе 1802 года Наполеон стал пожизненным консулом, а в 1804 году – императором.

Метаморфозы квартала Пале-Рояль

Королевский дворец, или Пале-Рояль (Palais-Royal), – одна из главных достопримечательностей 1-го округа Парижа – находится чуть севернее Лувра. Он был построен архитектором Жаком Лемерсье по заказу кардинала де Ришелье в 20-е годы XVII века. Таким образом, первоначально это был дворец кардинала.

После смерти кардинала де Ришелье во дворец переселилась Анна Австрийская, вдова короля Людовика XIII, и ее пятилетний сын – будущий король Людовик XIV. В это время страной фактически правил кардинал Мазарини.

Позже дворец перешел во владение Орлеанской фамилии (младшей линии Бурбонов) и в 1781 году был полностью перестроен. Герцог Орлеанский, известный как Филипп Эгалите, окружил сад дворца зданиями и колоннадой, а потом стал сдавать эти пристройки под магазины и гостиницы.

Пале-Рояль

После Великой французской революции полностью изменился не только облик Пале-Рояля (он теперь не имел ничего общего с архитектурой, созданной во времена Ришелье), но и репутация этого квартала. Отныне Пале-Рояль и прилегающие к нему улицы стали ассоциироваться только с различного рода увеселительными заведениями. Здесь в саду был поставлен цирк шапито, был здесь и зал для танцев, и маленький театрик, вскоре сгоревший. Под аркадами бывшего дворца прогуливались девицы легкого поведения: это было единственное место во всем Париже, где их не могли арестовать, поскольку герцог Орлеанский в свое время запретил полиции появляться на территории Пале-Рояля.

Неудивительно, что одним из посетителей подобных заведений был оказавшийся в Париже молодой Наполеон.

В 1793 году примкнувший к революционерам и отказавшийся от титула Филипп Эгалите был казнен, а дворец национализировали. Когда к власти в стране пришел Наполеон, облик Пале-Рояля несколько изменился. С 1800 до 1807 года в нем располагалась сначала Биржа, потом ее сменил Трибунат – судебная палата по коммерческим спорам. Тем не менее репутация квартала в целом осталась не самой благоприятной. Вот, например, что пишет Стендаль в своей книге «Жизнь Наполеона»:

«Деспот был подозрителен; его министр Фуше даже среди жен маршалов имел своих шпионов. У императора было целых пять полиций, следивших одна за другой…

Один генерал, мой приятель, хотел устроить званый обед на двадцать человек. Он отправился заказать его к Вери, в Пале-Рояль. Выслушав его, Вери сказал: “Вы, конечно, знаете, генерал, что я обязан сообщить о вашем обеде полиции, чтобы она прислала на него своего агента”. Генерал очень удивился и еще больше того рассердился. Вечером, встретив на совещании у императора герцога Отрантского, он говорит ему: “Черт возьми! Это неслыханное дело: я не могу пригласить к обеду двадцать человек без участия вашего агента!” Министр извиняется, но не соглашается отменить это условие; генерал возмущен. Наконец Фуше, проявив догадливость, говорит генералу: “Покажите мне список приглашенных”. Тот вручает ему список. Не прочтя и трети значившихся в нем имен, министр улыбнулся и вернул генералу список, заявив: “Нет надобности приглашать незнакомых вам лиц”. А ведь все двадцать приглашенных были высокие сановники!»

В 1814 году Людовик XVIII вернул Пале-Рояль семейству герцога Орлеанского. Архитектору Пьеру-Франсуа-Леонару Фонтену было поручено заново оформить интерьеры. Все лавки, а заодно и рестораны, игорные дома и бордели были уничтожены. После реконструкции, вплоть до революции 1848 года, когда дворец был разграблен, Пале-Рояль превратился в центр парижской великосветской жизни.

Триумфальная арка на площади Каррузель

В 1802 году, после заключения Амьенского мира, в ознаменование великих побед французского оружия в Париже было решено возвести Триумфальную арку (Arc de Triomphe du Carrousel) по образцу аналогичных арок Древнего Рима. Идея эта принадлежала Наполеону. Строительство возглавили архитекторы Шарль Персье и Пьер-Франсуа-Леонар Фонтен. Оно было начато в феврале 1806 года на площади Каррузель, находящейся между Лувром и садом Тюильри. Заметим, что довольно странное название этой площади (с французского «carrousel» переводится как «карусель» или «конные состязания») произошло от конных праздников, родоначальников современных военных парадов, проводившихся на этом месте королевским двором в XVII веке. Взяв за образец арку императора Септимия Жестокого в Риме, французские архитекторы возвели арку высотой более 14 метров, длиной более 17 метров и шириной 10 метров.

Триумфальная арка на площади Каррузель

Восемь скульптур солдат различных родов войск и сейчас венчают колонны из цветного мрамора: на фасаде, смотрящем на площадь Каррузель, стоят кирасир (работа скульптора Лонэ), драгун (работа скульптора Корбе), конный егерь (работа скульптора Фуку) и конный гренадер (работа скульптора Шинара); на фасаде, смотрящем на сад Тюильри, – гренадер (работа скульптора Дарделя), карабинер (работа скульптора Монтони), канонир (работа скульптора Бридана) и сапер (работа скульптора Дюмона).

Четыре стороны арки украшены мраморными барельефами со сценами побед наполеоновской армии при Ульме и Аустерлице. В апреле 1808 года на вершину арки была водружена квадрига (античная двухколесная колесница с четырьмя запряженными конями), украшавшая до этого фасад церкви Святого Марка в Венеции. История этой квадриги такова: в XIII веке эта скульптурная композиция была после захвата Константинополя перевезена в Венецию, а в 1798 году Наполеон перевез ее в качестве трофея во Францию.

Квадрига на вершине триумфальной арки на площади Каррузель

Торжественное открытие Триумфальной арки на площади Каррузель состоялось 15 августа 1808 года.

После Реставрации квадрига была возвращена в Венецию, и в настоящий момент арка увенчана трехметровой скульптурной группой работы Франсуа-Жозефа Босио (четверка лошадей везет богиню Победы, символ Реставрации, в сопровождении аллегорических фигур).

Бывший член Конвента Антуан-Клер де Тибодо вспоминает:

«Триумфальная арка на площади Каррузель была почти закончена, но ее верхушка еще была скрыта за большим полотном. Император спросил, когда можно будет увидеть арку полностью открытой. Ему ответили, что это произойдет, когда закончат работу над его статуей. Это был сюрприз от Денона. Император рассердился. Он и не знал, что его статуя должна была стать главной темой памятника, воздвигаемого по его инициативе и на его средства во славу армии. Он приказал, чтобы его статую убрали и чтобы колесница, если уж не придумали ничего лучшего, осталась пустой. Ему подчинились. Однако его статуя все равно появилась на вершине Аустерлицкой колонны!»

Злоключения Вандомской колонны

Аустерлицкая колонна – это конечно же знаменитая Вандомская колонна со статуей Наполеона наверху, возвышающаяся в центре одноименной площади.

Вандомская площадь (Place Vendфme), ранее площадь Людовика Великого, – одна из «пяти королевских площадей» Парижа. Она располагается неподалеку от сада Тюильри и Парижской оперы. Площадь была сооружена в 1687–1720 годах по проекту архитектора Жюля Ардуэн-Мансара в честь короля Людовика XIV, а свое нынешнее название она получила по имени Сезара де Бурбона, герцога Вандомского, Великого адмирала Франции, внебрачного сына короля Генриха IV и Габриэль д’Эстре, герцогини де Бофор, дворец которого находился здесь.

Первоначально площадь была создана для обрамления конной статуи короля Людовика XIV работы скульптора Франсуа Жирардона. Во время Французской революции этот памятник, как, впрочем, и множество других, был уничтожен.

Главной достопримечательностью площади является Вандомская колонна, сделанная по образцу римской колонны императора Траяна. Эта колонна была построена под руководством барона Виван-Денона по проекту архитекторов Жака Гондуэна и Жана-Батиста Лепера в 1806–1810 годах.

Первоначально, еще в 1803 году, Наполеон задумывал воздвигнуть в центре Вандомской площади колонну в честь военных побед Франции, украшенную изображениями национальных героев, начиная с Карла Великого. Но в марте 1806 года министр внутренних дел Жан-Батист Номпер де Шампаньи предложил поставить колонну в честь блистательных побед самого Наполеона в военной кампании 1805 года. Эта идея и была реализована.

Вандомская колонна

Высота колонны составляет 43,5 метра. Аустерлицкой эту колонну называют потому, что ее каменный ствол украшает спираль барельефов работы скульптора Этьена Бержере, отлитых из бронзы 1200 австрийских и русских пушек, захваченных в результате блестящей победы Наполеона при Аустерлице.

Историк Поль-Мари-Лоран де л’Ардеш пишет:

«На другой день после Аустерлицкой битвы император Австрии предложил Наполеону через князя Лихтенштейнского иметь с ним свидание, и оно последовало в тот же день в лагерной палатке победителя…

За несколько часов было заключено перемирие и оговорены главнейшие статьи мира…

Перемирие, условленное 3 декабря австрийским и французским императорами, 6-го было подписано маршалом Бертье и князем Лихтенштейнским. Вслед за тем Наполеон издал два декрета: одним назначались пенсии вдовам и детям всех без исключения воинов, павших в Аустерлицком сражении; другим было повелено расплавить отбитые у неприятеля в этом деле пушки и отлить из них колонну, которую надлежало поставить на Вандомской площади. Спустя некоторое время последовал еще один, третий декрет, повелевающий детей генералов, офицеров и солдат, убитых под Аустерлицем, содержать и воспитывать за казенный счет и к имени каждого из них прибавить имя Наполеон».

На вершине гигантской колонны скульптор Антуан-Дени Шоде установил бронзовую статую Наполеона, изображенного в виде римского императора. В руке император держал крылатую фигурку Победы. У подножия статуи имелась смотровая площадка.

Однако в 1814 году статуя Наполеона была демонтирована и заменена на белый флаг Бурбонов с лилиями. В 1818 году статую расплавили и сделали из нее статую короля Генриха IV. Позже, в 1833 году, король Луи-Филипп, пытаясь использовать славу Наполеона и симпатии французов к нему, приказал сделать новую статую императора (на этот раз в виде «маленького капрала» в треугольной шляпе и походном сюртуке) и вновь водрузить ее на колонну. В 50-е годы Наполеон III, опасаясь, что высокохудожественная статуя может пострадать от непогоды, распорядился снять ее и выставить в Доме инвалидов у гробницы Наполеона I, а для колонны сделать копию.

Но самые драматические события ждали Вандомскую колонну в дни Парижской коммуны, то есть в 1871 году. Известный художник Гюстав Курбе еще с момента падения Второй империи в сентябре 1870 года высказывался за перенос колонны на эспланаду Дома инвалидов. Он писал:

«Помещенная таким образом, она выполнила бы свою задачу. Там, по крайней мере, инвалиды могли бы поразмыслить над тем, как они заработали свои деревянные ноги».

Статуя Наполеона на вершине Вандомской колонны. Скульптор О. Дюмон (1875)

Позже Гюстав Курбе утверждал:

«Я не хотел, чтобы Вандомскую колонну разбирали, я хотел, чтобы с так называемой улицы Мира убрали кусок металла, переплавленный из пушек. Если бы при этом рельефы отправили в исторический музей, если бы их поместили в качестве панно на стенах двора Дома инвалидов, я не увидел бы в том ничего дурного. Эти храбрые люди захватили пушки ценой потери конечностей; зрелище барельефов напомнило бы им об их победах, коль скоро это принято называть победами».

Тем не менее 12 апреля 1871 года Парижская коммуна приняла декрет о разрушении Вандомской колонны. Он гласил:

«Парижская коммуна, считая, что императорская колонна на Вандомской площади является памятником варварству, символом грубой силы и ложной славы, утверждением милитаризма, отрицанием международного права, постоянным оскорблением побежденных со стороны победителей, непрерывным покушением на один из трех великих принципов Французской республики – Братство, постановляет:

Статья первая и единственная – колонна на Вандомской площади будет разрушена».

В результате 16 мая 1871 года колонна была повалена на землю при огромном стечении народа: по некоторым сведениям, при этом собралось до двадцати тысяч человек.

Дело оказалось нелегким и стоило 28 000 франков. Сроки разрушения (первоначально церемония была назначена на 5 мая, то есть на 50-летнюю годовщину смерти Наполеона) несколько раз переносились. Когда стали тянуть канаты, они порвались. Пришлось заменить некоторые детали лебедок. Только в шестом часу вечера колонна под звуки «Марсельезы» наклонилась и рухнула, развалившись на куски. Статуя Наполеона также разбилась. Множество людей кинулось к обломкам, разбирая их на сувениры и для коллекций.

В этот же день член Парижской коммуны Жюль Мио, обращаясь в ратуше к возвращавшимся после этой церемонии людям, подвел итог события:

«Республика дала сегодня великий урок народам и королям. Вандомская колонна рухнула, возвещая своим падением о том, какая судьба неминуемо постигнет всех, кто захочет построить свое благополучие на крови и принципе единовластия. Пусть этот памятник, воздвигнутый Бонапартами к стыду человечества, исчезнет навсегда, как и ненавистное имя этого проклятого рода!»

Естественно, разрушение Вандомской колонны многие встретили крайне отрицательно. Враждебные Коммуне публицисты Поль Ланжалле и Поль Коррье написали:

«Падение Вандомской колонны произвело сильное впечатление на всю Францию… Этот факт казался так гнусен, что всем хотелось видеть в нем прусское влияние… Казалось невозможным, чтобы французы решились низвергнуть этот монумент, воздвигнутый во славу нашего оружия».

Свое негодование активно выразили солдаты-инвалиды. Осудил разрушение Вандомской колонны и Виктор Гюго, человек, несомненно, демократических убеждений. В одном из его стихотворений можно прочитать:

«Но ведь это Франция. Мы, французы, опрокидываем то, что стоит еще прямо. Ведь то великая Франция».

Как и следовало ожидать, после поражения Парижской коммуны правительство восстановило колонну и статую Наполеона на ее вершине. Бонапартисты и остававшиеся еще в живых ветераны наполеоновских войн с восторгом встретили воскрешение Вандомской колонны – этого алтаря, перед которым во все времена отправлялся, отправляется и будет отправляться культ Наполеона.