Текст книги "Метро 2035: Красный вариант"

Глава 4. Враг снаружи

Крик толстяка продолжал отражаться в ушах сталкеров. Радио действительно работало отлично.

Хлопая крыльями и издавая при этом доселе не слыханный свист, птеродактиль долетел до крыши костела, где сбросил Баобаба в одну из дыр в крыше, возле сигнатурки. Сам при этом сел на стрельчатый шпиль одной из двух больших башен, сложил крылья и замер. На фоне готических линий храма он смотрелся фееричным, но вполне уместным элементом архитектуры.

Кондор, наконец, взял себя в руки.

– Вперед, – сказал он. – Баобаб еще жив.

– Мы что, пойдем туда? – задал вопрос Воробей.

Это не было возражением. Сталкер просто уточнял детали.

– Пойдем, – ответил Кондор, внимательно следя за ящером. – Как только этот пеликан перестанет на нас смотреть.

Сталкеры присели за углом, следя за птеродактилем через многочисленные щели в стене. Крик Баобаба перешел в слабый стон. Ящер посидел немного и скрылся в верхних помещениях храма. Кондор не представлял, что он там мог делать. При размерах хищника ему должно было быть там очень тесно, несмотря на сложенные крылья.

– Баобаб, ты меня слышишь? – отчетливо произнес Кондор.

Баобаб не отвечал. Однако ныл вполне ясно, чтобы можно было понять, что ласты он пока не склеил.

Рванувшись было к храму, Кондор почувствовал на плече хватку и тут же остановился.

– Погоди, – предостерег Феникс. – Подумай.

– О чем?

– Ящер не убил его, даже не раздавил. Зачем ему Баобаб нужен живым?

Кондор тут же понял, что ему пытаются растолковать.

– Хочет, чтобы мы пришли на помощь и сами попали в логово? – произнес он. – Нереально.

– Командир, подумай.

– Уже подумал. Своих не бросаем.

– А кто предлагал бросить? – поднял брови Феникс. – Я лишь говорю, чтобы ты был осторожен.

Перехватив дробовик, Феникс в несколько секунд преодолел расстояние до ворот костела.

– И вообще, Баобаб не свой, – сказал Воробей, мчавшийся рядом с остальными. – Все свои тут. Так что мы овертайм играем. Толстяк, слышишь? Киданул ты нас! Лежи смирно и не шевелись. Мы идем!

Ворота костела со времен Катастрофы пришли в такое ужасающее состояние, что Кондор не смог понять, были ли они декоративными или нет. Во всяком случае, в их центре виднелись и самые обычные двери. Теперь они были покорежены, на правой заметны были следы сильного удара изнутри. Открыть их было невозможно.

– Мы тут раньше не были, – буркнул Ворон. – Заглянем на огонек?

– Постучи, – предложил Феникс. – Может, откроют.

Кондор посмотрел наверх. Все было тихо.

– Воробей, закладывай, – велел он, отступая назад.

Все попрятались по различным нишам, выбитым в стенах. Воробей перекинул автомат на спину, плавным движением открыл карман на поясе, вынул небольшой пенал – оранжевый многоцелевой футляр. Аккуратно приклеил его к двери несколькими кусками изоленты. Двуперекисью ацетона сталкеров снабжала уже не Печерская – взрывчатку мутили научники в лабораториях Контрактовой Площади. Детонаторы у них тоже имелись, самого простейшего типа. Лампочки с батарейкой.

Но Воробей воспользовался еще более простым способом. Отбежал на противоположную сторону улицы, снова достал автомат, прицелился в пенал.

– Салют, – произнес он и потянул спусковой крючок.

Взрывом выбило дверь. То ли сказались процессы разрушения, то ли лаборанты чего-то нахимичили с составом – уже было не понять. Звуки взрыва и выстрела слились в один оркестровый хит, толчок сотряс здание, и сверху послышался рев ящера.

– Заходим! – крикнул Кондор, запрыгивая внутрь первым.

На оценку внутреннего пространства костела у сталкеров ушла пара секунд. Все, на что нужно было кинуть взгляд в первую очередь, разделялось на живых существ и опасные для здоровья участки. Существ сталкеры не видели, зато опасных участков имелось в изобилии. Пол потрескался до такой степени, что было непонятно, почему ряды почерневших скамеек еще не канули в пучины подземных вод, которые просачивались в туннели Шлюза с завидной регулярностью. Некоторые сиденья чудом уцелели, демонстрируя красный бархат. Должно быть, в прежние времена тут было очень красиво.

Высокие колонны это только подтверждали. В арочном стиле было выдержано практически все – оконные проемы, декор стен, формы потолка. Такого ювелирного качества работы Кондор не видел ни на одной станции метро.

На этом вся красота заканчивалась. Одна из колонн обрушилась у самой базы, перекрывая путь в центр. От величия остальных не осталось и следа. Здесь же валялись две массивные люстры. Третья, поддерживаемая неизвестно какими силами, продолжала висеть, покрытая густым мхом. Все вокруг было затянуто серостью, столь ненавистной Кондору. В полумраке почти ничего не было видно, и сталкеры мигом привели в действие фонари. «Мегаторчки» осветили пузырившиеся под действием света зеленоватые клейкие массы на стенах.

– Что за дрянь? – медленно проговорил Ворон.

Было и еще кое-что. Кости. Много костей.

Феникс приложил пальцы к шлему, в районе губ. Затем осенил себя крестом и что-то тихо пробормотал. Кондор еле заметно кивнул.

– Феникс, давай брифинг по местности, – сказал он. – Только конструктивно.

– Храм в свое время использовался как склад и архив, – произнес Феникс, стараясь не наступать на останки. – Затем был переделан в дом камерной музыки. Видишь, там, впереди?

Кондор посветил. За побитым алтарем виднелось массивное сооружение из вертикальных труб.

– Что это? – спросил он.

– Орган. Здесь проходили концерты, по всей стране гремели. Когда костел снова вернул себе функции храма, он стал исполнять обе задачи – принимал жаждущих слова Божьего и по совместительству служил концертной площадкой.

Кондор не прерывал рассказа. Сталкеры двигались вперед по левому нефу, к проему в стене. Когда-то здесь были лестницы, ведущие на верхний этаж. Сейчас не сохранилось ни одной. Взбираться приходилось по обломкам.

– Православные пытались убрать орган, – продолжал Феникс, подсаживая Аиста. – Гневались, что храм – это не место для выступлений. Но даже у них не поднялась рука размонтировать систему. Орган стоит здесь, как влитой, к тому же тут волшебная акустика. Да и потом, обустраивали костел все же на деньги музыкальные, а не храмовые. А переносить орган в другое место тоже стоит денег. Его чешские мастера строили прямо тут, под особенности и внешний стиль храма. Черт побери, прости, Господи, но в Киеве всего два органа – здесь и в Национальной филармонии. Быть может, удалось бы собрать воедино их уцелевшие части и разместить в метро. Кондор, как думаешь, монахи на Почтовой согласились бы?

– Вот у них и поинтересуешься, – ответил Кондор, бесшумно ступая на второй этаж. – И я просил конструктивно. Так, теперь не шуметь.

Тихое ворчание. Птер сидел здесь, согнувшись в три погибели и почти полностью заблокировав проход к сигнатурке. Казалось, он попросту дрых, но Кондор никогда бы в это не поверил. Зато верил в усиленную регенерацию летуна. Наверняка хищник попросту приходил в себя после полученных ран. Стоны Баобаба тем временем перешли в невнятный хрип. Плохо.

– Аист, поищи другой проход к башне, – произнес Кондор, держа под прицелом сложенное, дрожащее перепончатое крыло. – Феникс, помоги ему с маршрутом.

Ящер дернулся, его суставы заметно расслабились. Кондор был уверен, что именно птеродактиль расширил проход в трансепте под свои нужды. Очевидно, ему приходилось лазать по всем закоулкам храма. Сталкер в очередной раз порадовался тому, что на нем был противогаз. Несомненно, вонь здесь стояла невообразимая. Птичка наверняка устраивала склад съестного впрок.

Аист выбрался на крышу, протиснувшись в небольшую щель. Кондор выждал, пока тот начнет подниматься наверх. Скоро раздался шум падающих камней.

Птер сразу пришел в движение. Попытался развернуться и, казалось, застрял.

– Аист! – крикнул Кондор.

– Здесь есть спуск в башню, но это в один конец! – заговорил сталкер. – Оттуда я не смогу… А, черт!

– Аист, – повторил командир, и ящер тут же повернулся к нему.

Кондор упал ничком, уклоняясь от удара клюва, нацеленного в него, подобно пике. На мгновение он успел заметить безумные сферы глаз, пылающих ненавистью к людям. Почему-то от этого они казались более осмысленными.

Воробей открыл огонь над головой командира. Не найти было в метро человека, которому не приходилось бы стрелять в замкнутом пространстве. Не считая граждан Датаполиса, конечно. Так что опыт подсказывал каждому, кто хоть раз побывал в бою, что промаха нужно избегать любой ценой, дабы не было рикошета. Все пули Воробья легли точно в мясистое тело монстра.

Ворон оттащил Кондора назад. Птеродактиль высвободил правое крыло, взмахнув им прямо перед лицом Воробья и чуть было не выбил автомат из его рук. Затем развернулся полностью.

– Кондор, ты… ты не поверишь, что тут за хрень лежит! – орал Аист прямо в ухо. Кондор поморщился, поднимаясь на ноги. Сейчас, дружище, погоди минутку. Вот поднимемся на крышу и сами посмотрим. Только сперва покончим с дятлом. Или он с нами. Все равно, если не выберемся отсюда, нам всем хана.

Шипя и извергая желтоватую слизь из пасти, ящер теснил сталкеров к противоположному краю коридора. Стоявший у самой дыры в крыше Феникс вытянул Ворона наружу, и оба исчезли. Воробей с Кондором нырнули в нагромождение обломков, послуживших им лестницей, и вернулись на первый этаж.

Вернулись – красиво сказано. Кондор грохнулся на спину с высоты трех метров. Чудесно. Спасли рюкзак, шлем и опыт падения. Воробей в полете успел схватиться за край уцелевшей люстры и приземлился на обе ноги. Следом из прохода показалась когтистая лапа, которая пару раз хватанула воздух и снова исчезла.

Пригибаясь от внезапно налетевшего порыва ветра, Феникс смотрел на движение в дыре. На стекло противогаза упала первая капля. Проклятый дождь все же начался раньше, чем они предполагали. Совсем паршиво. Феникс плавным движением поднял тяжелый дробовик с барабанной подачей патронов. Снова прошептал беззвучную молитву. Подождал, пока из дыры появится голова. Выпалил из дробовика прямо в раскрытую пасть птеродактиля, заставив того отпрянуть назад. Быстро дослал патрон, снова нажал на спуск. Перебросил ствол в левую руку, добавил пару зарядов в боковые отверстия. Так, на всякий. Затем повернулся к крыше костела и засеменил вверх по черепице, стараясь не поскользнуться.

Аист продолжал что-то кричать, показывая на сигнатурку. Феникс мог видеть только ногу в резиновой защитке. Баобаб.

Ворон уже стоял наверху и только закончил перезарядку, как крыша оказалась пробита мощным ударом изнутри. Потеряв равновесие, сталкер покатился к краю. Схватился за проржавевший ливнесток, сорвался, повалился на миниатюрный балкон.

– Да твою ж налево, – проскрежетал стоящий внизу Кондор, встряхивая поврежденную руку и снова заскакивая наверх. Воробей перебросил ему второй пенал, на этот раз с прикрученной гранатой. – Парни, не высовываться! Снаружи у вас шансов нет! Заклюет на хер!

Феникс с изумлением заметил, что ящер ударил головой. Шевелящийся гребень первым показался из новой дыры, птеродактиль попытался пролезть полностью. Аист тут же перестал орать, согнулся у башенки, нацелился из винтовки. Поздно. Второй удар чуть не выбросил его за пределы костела. Сталкер схватился за сигнатурку и только поэтому не упал, однако винтовку все же потерял. Феникс вжался в черепицу, глядя, как ящер рвется наружу.

– А хрен тебе, – неожиданно спокойно произнес Аист, поднимая автомат Баобаба. – Денег на тебя жалко.

Выстрел, второй.

Кондор выбрался на тесный этаж, сжимая пенал перчаткой. Птер был прямо перед ним, точнее, его задняя часть. Огромные когти судорожно скребли по бетону, выталкивая ящера наружу. Кондор выхватил нож, просунул его в отверстие пенала, заботливо проделанное Воробьем неделю назад, и с яростным выдохом вбил сталь прямо в спину хищника, точно между бешено бьющихся крыльев. Затем выдернул чеку.

– Монетами стреляю! – кричал Аист, пробивая шкуру птеродактиля одним выстрелом за другим. – Свали в дупло, ящерица!

То ли количество ранений, наконец, доконало ящерицу, то ли довоенные пули в самом деле настолько превосходили кустарные, что разница оказалась весьма ощутимой. Как бы то ни было, монстр снова скрылся внутри этажа, создав торчащему сзади заряду великолепное замкнутое пространство.

Кондор отпрянул от надвинувшейся на него туши, сиганул в органный зал. Перемахнул через лежащую колонну и укрылся за нею.

Вполне продуктивные четыре с половиной секунды.

Взрыв сотряс весь костел. Кондору показалось, что орган одновременно просвистел всеми трубами сразу, но это могло быть лишь следствием эха. Остатки разноцветных витражей, сохранившиеся с довоенных времен, лопнули миллионами осколков. Куски перекрытий попадали, образовав белое облако. Воздух моментально наполнился цементной пылью. Вниз свалилась оторванная лапа, за ней последовала остальная часть. Птеродактиль издал протяжный рев и грохнулся, быстро теряя густую бордовую кровь. Он все еще был жив и продолжал дико извиваться, стуча головой о разбитый паркетный пол.

Из-за алтаря высунулся Воробей с автоматом. Но стрелять больше не понадобилось. Одна из оставшихся колонн лениво покачнулась, переломилась точно посередине, и ее верхняя часть приземлилась на истекающего кровью ящера.

Кондору приходилось слышать самые разные удары – глухие, звонкие, хлопающие и даже один от ядерной волны, который он до этого считал самым отвратительным. Звук от соприкосновения тяжеленной колонны и птеродактиля казался не иначе как мокрым. Просто мокрый хлюпающий звук. Сталкер искренне надеялся никогда больше ничего подобного не услышать.

Наступила полная тишина, не считая давящего звона в ушах.

Кондор прикрыл глаза, открыл снова. Медленно набрал полные легкие воздуха, задержал, выдохнул. Стало легче.

– Все живы? – спросил он.

Эфир наполнился короткими словами подтверждения.

– Аист, что ты там увидел? – спросил Кондор, выходя с Воробьем из храма. Сидящий на балкончике Ворон махнул им приветственно и снова сел, держась за голову. Его контузии взрыв явно на пользу не пошел.

– Баобаб тут, – ответил Аист, глядя на то же, что и Феникс, с окаменевшим лицом. – Живой. Спустить надо, мы вдвоем не справимся. Но это еще не все. Я кину веревку, поднимитесь, сами посмотрите.

Кондор с нетерпением дождался брошенного троса, конец которого они вдвоем с Воробьем привязали к железобетонному столбу. Затем поднялся наверх как можно быстрее.

– Что там у вас? – спросил он, подбираясь к коньку крыши. – Ну, чего вы молчите, как…

Сталкер осекся, глядя на сигнатурку.

Баобаб лежал на спине почти вниз головой, не помещаясь целиком посреди бережно уложенных бревен, камней и мха, натасканных ящером. Он был помят и дергал пальцами, одна нога торчала наружу. На его скафандре не было разрывов, так что можно было рассчитывать на то, что толстяку неимоверно подфартило.

Вокруг Баобаба лежали три гигантских, в крапинку, белых яйца.

– Да чтоб тебя… – Кондор облокотился на плечо Феникса, но тут же встряхнулся.

– Потомство высиживал, – Аист вяло махнул рукой. – Птенчиков охранял. И вообще, может, это не он, а она.

Кондор молчал.

– Берем Баобаба, – велел он, хватаясь за ремешки скафандра. – Разом!

Толстяка спустили минут через пять. Кондор сел на крышу спиной к гнезду, оглядывая город и восстанавливая дыхание. Да уж. Что ни день, то новость века.

– Что теперь? – спросил Феникс.

– Покончи с этим, – ответил Кондор, готовясь к спуску.

Феникс приготовил дробовик, но выстрелить не успел. Громкий треск скорлупы заставил Кондора подскочить на месте.

Словно почуяв опасность, птенец высвободился из скорлупок почти молниеносно. Он был сравнительно мал – около полуметра в высоту. То есть, подобно давно исчезнувшим крокодилам, оказался раза в три крупнее родного яйца. Перьев на его перепончатых крылышках было куда больше, чем у родителя, а когти казались значительно длиннее, если судить по совокупным пропорциям. Две черные горошины глаз располагались по бокам от вытянутой головы, украшенной синеватым гребнем.

– Стреляй! – крикнул Кондор, нажимая на спуск. Черт, забыл про предохранитель. Промах был исправлен за два движения.

Феникс стоял неподвижно.

Детеныш раскрыл крылья и издал громкий визг на повышенных тонах. Затем схватил лапами оба оставшихся яйца, захлопал крыльями и оторвался от гнезда. Кондор словно прикипел к черепице, глядя, как новорожденный птеродактиль уверенно летит на восток, к реке, унося остатки своей семьи прочь от хищников. От людей.

Кондор опустил ствол.

– Фен, ты почему не выстрелил? – тихо спросил он.

Сталкеры продолжали стоять на крыше костела Святого Николая посреди мутировавшего города, подобно двум зеленым листикам, выжившим в жестокой засухе, уничтожившей необъятные дубравы. Капли дождя продолжали падать, стекая по шлемам.

– Не могу я в детей, командир, – произнес Феникс, глядя на спускающийся над рекой промозглый туман. – Ты уж извини. Не могу…

* * *

Дворец «Украина».

Дождь шел уже вполне уверенно. Над Броварами сверкали молнии, принося угрюмый, ворчащий звук грома. По-видимому, ливень обещал зарядить на сутки. Наверняка вечером снова придется садиться за насосы да по-быстрому латать дыры, а то перегон затопит до уровня рельс. И стоять тогда дрезинам Датаполиса в конюшне. С недельной изоляцией Шлюза и всеми вытекающими.

Баобаб прихрамывал на одну ногу, опираясь на плечи Воробья и Феникса. Молчал. Кондор был этому очень рад. Шок пройдет, а делать выводы из случившегося толстяку еще рано. Хотя надо будет пожертвовать администратору сто грамм, так и быть. После такого дела не жалко.

– Нам не страшен «Серый волк». – просвистел Аист, пальнув разок из винтореза. Показавшийся из-за угла одинокий хорт коротко взвыл, махнул хвостом и упал навзничь, перебирая лапами.

– Скорее! – подгонял товарищей Кондор. Дворец остался слева. Еще несколько метров, и спуск в подземку. Душа постепенно начинала петь. В возвращении с ходки было что-то чудесное. Единственное время, когда Кондор по-настоящему любил метро.

Тут сталкеры и замерли на месте, как вкопанные.

– Стоять всем! – крикнул шедший первым Аист, подняв винтовку.

– Да чтоб меня светляк сожрал, – медленно проговорил Ворон, показывая пальцами обеих рук вперед. – Баобаб, ты это видишь?

Баобаб увидел. Почувствовал, как ноги у него подкашиваются, и свалился – сталкеры перестали его поддерживать. Но он не произнес ни слова жалобы, хотя последние пару минут молчал исключительно из чувства гордости. Его внимание было приковано к тому же объекту, что и у остальных.

На каменных ступенях, ведущих в метро, лежало тело человека в костюме химической защиты. Даже отсюда было видно, что костюм сильно изношен.

Баобаб оглянулся и на всякий случай пересчитал своих соседей. Затем еще раз. Пятеро сталкеров. Все на месте.

– Что за на фиг? – спросил Аист.

Кондор молча подошел к телу. Очень осторожно.

– Костюм не из наших, – сказал он. – И не из «метроградских»… Баобаб! Посмотри сюда. Да посмотри же, мать твою!

Баобаб грохнулся на землю, чувствуя, как медленно теряет сознание от ужаса.

– Кто… Кто это? – сдавленно спросил он.

– Вот ты мне и скажи, – ответил Кондор, переворачивая человека на спину, в то время как четверо товарищей встали вокруг него, держа оружие наготове. – Это не наши костюмы. У вас такие есть?

Баобаб в таких вещах разбирался, и на зрение тоже не жаловался. Голова затряслась на жирной шее.

– Это не наш, – пролепетал он. – Как… Откуда? Новые сталкеры?

– Командир, глянь на лицо, – попросил Ворон.

– Не могу разобрать, – ответил Кондор, пытаясь протереть стекло шлема незнакомца. – Заляпано… кровью. Снаружи. И не человеческой. Сам, наверное, полз сюда и пытался попасть внутрь.

Сталкеры начали озираться. Баобаб неистово захотел в гнездо к птеродактилю.

Красные. Красные.

Мир рухнул.

А за ним и Баобаб, окончательно упавший в обморок.

– Так, берите – и в Шлюз, – распорядился Кондор, быстро спускаясь под землю. – Вам теперь два тела тащить. Внизу разберемся.

– Охрененный день сегодня, – пробурчал Воробей. В туннеле раздавался звонкий звук шагов. – Кондор, я тебе отвечаю. День сегодня – мама не горюй.

Кондор набрал код на панели «гермы». Оказавшись внутри с остальными, мигом стащил шлем, затем противогаз и вдохнул полной грудью знакомый металлический запах туннелей, чувствуя всплеск адреналина.

– Согласен, – ответил он, глядя на лицо найденного человека, с которого также сняли шлем. – День действительно будет культовый. Иначе и быть не может.

Сталкеры не ошиблись.

Человек снаружи действительно не был одним из них. Они готовы были прозакладывать последний фонарь, что ни они сами, ни кто-либо другой в метро его видеть не мог.

Незнакомец пришел извне.