Текст книги "Светлая Тень"

Он так и остался стоять, глядя на лежащую перчатку.

Повинуясь порыву, я наклонился, подобрал ее и подал оборотню. На потрепанном спандексе перчатки флуоресцировал логотип стаи – мохнатая лапа тянется к человеческой руке в знак помощи. Больше меня поразило, что лого не нарисовали и не приклеили, а вышили вручную белыми и желтыми нитками.

Якут взял перчатку, посмотрел на меня с выражением непонятной надежды, словно я мог восстановить его веру в Иных – или во что-то другое, до чего я не дошел еще сам. Бросив сомнения, я решительно повернул его ладонь кверху и нацепил перчатку на искореженные пальцы. Молниеносная гримаса боли пробежала по лицу оборотня, когда я застегнул липучки на его запястье.

Оставив его со своими мыслями, я вернулся в клуб. Толпа расступилась, пропуская без разговоров.

«Когда кончится дорога, проложу новую…»

Почему же я при виде конца дороги не прокладываю путь дальше, а изрекаю свои ироничные соображения по этому поводу и затем сажусь писать рапорт о заходе в тупик, долгих разворотах и компенсациях издержек? Наверное, надо просто признать, что я не волк.

Внутри клуба грохотала танцевальная музыка. Группы на сцене уже не было, как и инструментов. Тут точно должен быть ход для персонала – иначе не объяснить, куда все исчезают.

Я подошел к бару, надеясь, что прилив сил после стычки не иссякнет за восемь шагов. Справился с ними – и увидел пустой стул. Ведающая пропала.

Желающих поработать на стойке прибавилось, и мне без лишних разговоров подали еще пива.

– Здесь была Светлая высокого уровня, – сказал я. – Рыжая такая…

– Была, – ответила почти лысая девчонка с татуированной челюстью.

Значит, мне не привиделось.

– Не видели, куда она пропала?

– Я прошу прощения, Темный. Мы не имеем права говорить. Она из Дозора.

– Я тоже из Дозора.

– Про тебя мы тоже никому не скажем, если спросят.

– Понимаю. – Я сгреб пиво и направился к гримерке.

Внутри никого не было. Чтобы убедиться, я даже включил свет. Ни малейшего следа Сид, даже расческу со шпильками забрала. Похоже, она не планировала возвращаться.

Да что же все уходят от меня?

Выкинув пустую банку в переполненную урну, я вышел из клуба. Якут со своей стаей уже скрылись вместе с мотоциклами. Несмотря на расслабленных низших вокруг себя, мне внезапно стало очень одиноко. Я представил, как начну носиться по клубу в поисках Сид, и за мной будет наблюдать любитель чипсов.

Нет. Сид меня еще не обманывала. Она найдет, как со мной связаться.

Поискав свою машину, я вспомнил, что оставил ее в пяти минутах. Что ж, будет время пройтись и немного остыть. Так что я застегнул плащ и направился навстречу сияющей огнями, холодной Москве.

Мои полномочия на сегодня кончились. На улицы заступал Ночной Дозор. Если встречу патруль Светлых – могут прикопаться к любой мелочи. Много времени не отнимут, но настроение испортят.

Значит, Ведающая снова в Дозоре. Интересно, питерский или читинский? Будь она просто Иной не на службе – мне бы выдали про нее все на блюдечке, как про обычную волшебницу, и плевать, что у нас общий уровень Силы. Однако в глазах девчонки за стойкой мы с Ведой были социально равны. Вывод прост: Веда снова дозорная, как и я. Что-то ищет на улицах Москвы.

Я понял, что добрался до машины, только когда натолкнулся на бампер. У водительской двери стояла Сид, рассматривая ногти.

– Привет, – сказал я.

– Привет. Я шла к метро и замерзла. Ты меня подвезешь?

– А твои ребята как?

– Наш бусик сломался, ребята остались чинить.

– Садись.

Я уселся в машину и завел двигатель. Сид незаметно пристроилась на сиденье справа.

В другой жизни я бы удивился многим вещам. Что Сид пришла исполнить всего одну песню. Что возвращалась в одиночестве. Что не предупредила о том, куда и когда пойдет. Чтобы этому удивляться, надо действительно быть с другого острова. С какого-нибудь, на котором ты не знаешь Сид.

Я выехал на дорогу, и Сид подставила ладони струе теплого воздуха из печки.

– Сначала я подумал, что это песня про меня, – сказал я. – Что это я Тень, но какая-то неправильная. Светлая слишком. Знаешь, такая завуалированная лесть.

Сид чуть повернула голову.

– Но это песня про нее, – продолжил я. – Про Ведающую. Это же она Светлая, только Тень.

Сид перевернула ладони другой стороной и сказала:

– Веда ходит на все наши выступления, когда бывает в Москве. Сначала она ждала эту песню. Потом мы решили, что сразу будем ее исполнять, чтобы экономить ей время. Оказалось, что все остальные гости тоже получают от одной песни все, ради чего приходят. Кому нужна Сила, а кому – воспоминания.

– Когда вы с ней познакомились?

– Почти год.

Мне не пришлось долго раздумывать над тем, задавать ли следующий вопрос. Это Сид.

– И вы обсуждали меня?

– Да. Конечно.

– Что ты ей рассказала?

– Что я и мои друзья в глазах Ночного Дозора Владивостока стали самой разыскиваемой бандой. Настолько, что подключили Темных на нашу поимку. Что я стала твоим первым серьезным делом, хотя ты ни в каком Дозоре не работал. Что ты вошел к нам безо всякого прикрытия, потому что не знал, на чьей стороне правда. Что с нами ты познал запретные стороны жизни, морали и закона. Что ты в них разочаровался. Что ты убедил нас разбежаться и не собираться снова. Что мы с тобой один раз переспали, расстались наутро и больше не виделись.

Застонав, я в ярости ударил по рулю, и «Форд» испустил испуганный гудок.

– А ты сказала ей, что это было очень давно?

– Конечно, – ответила Сид. – Не нервничай так. Веда все поняла.

– Она не могла правильно понять! Черт тебя побери, Сид, это было до ее рождения! Мы с тобой были по-настоящему молоды, и все было… иначе.

– Когда у Иного все иначе, то становится точно как у людей, – вымолвила Сид. – Ты ревнуешь женщину, которую сам же оттолкнул. Мне кажется, что ты все еще ищешь новый опыт, когда надо собрать волю в кулак и адекватно использовать уже накопленный.

– Если я так ранил Веду, то зачем ты бередишь ее раны своей песней?

– Ты не прав. Я их залечиваю.

– Еще и амулет испортила. Это от него в зал льется Сила? Все из-за дурацких ниток?

– Нет, – сказала Сид. – Те, кто слушают, равно отдают Силу другим и ее же получают. Когда отдаешь, то всегда получаешь это назад, но больше.

– Так не бывает. Если одни отдают, то другие получают, и наоборот. Правило Сумрака.

– Не все в этом мире – Сумрак. Жаль, что ты про это забыл.

– Неужели? Я когда-то это знал?

– Когда убедил меня покончить с прошлым.

Я остановил «Форд» как можно ближе к спуску в Жулебино. Сид что-то мне протянула. Стараясь не касаться ее пальцев, я взял блестящий, шуршащий предмет.

Пакетик кофе.

– Клумси сказал дать это тому, кто за ним придет, – пояснила Сид. – Надеюсь, ты знаешь, что это символизирует, потому что я не знаю.

Сид открыла дверь, впуская холодный воздух.

– Скажешь мне держаться подальше? – спросил я.

– Нет. – Сид заглянула в салон, и я увидел ее уставшее лицо. – Напротив, буду рада видеть тебя снова. Только знаю, что этого не произойдет.

И она ушла. Я хотел проводить ее взглядом, но не находил в себе сил.

Она права. Больше я к ней не загляну.

Никогда.

Глава 7

Я сидел в теплом и уютном кафе, домашняя атмосфера которого приглашала прислониться головой к стеклу и заснуть. Это было совсем нетрудно – приказать остальным не замечать меня, только и всего. Однако для этого надо было иметь не меньший уют внутри самого себя, а там у меня бушевал задымленный смрад «Мундуса».

Следующий шаг в расследовании был очевиден. Он означал, что мне придется провести ночь за рулем, поэтому я решил сперва подкрепиться.

Закончив с пельменями и чаем с лимоном (и почему меня все время тянет питаться в кафешках тем же, что я и без того готовлю себе дома?), я откинулся на мягкую спинку кресла. Вытащил пакетик с кофе, покрутил во все стороны, даже поднес к лампе в поисках отпечатков кошачьих лап.

Клумси, конечно, не мог придумать лучшей отсылки к Лине Кравец.

Кот уже и так достаточно натворил, чтобы привязать текущий инцидент к делу фон Шелленберга. Осталось кинуть ниточку к очередной участнице, которая вообще ни при чем и никаких решений не принимала.

Маленькая Лина. Сейчас ей уже должно быть девятнадцать лет, но все равно я не мог представить ее старше хотя бы на день или выше на миллиметр. Вот с косичками, воздушным шариком в одной руке и эскимо на палочке в другой – запросто.

Немного придя в себя, я прикупил шоколадку, воду без газа и пошел к машине.

* * *

Ночная Москва выпустила меня без происшествий. Служебный «Форд» был зачарован на избегание любых аварий с вероятностью процентов под восемьдесят, чего мне вполне хватает. Настроения на то, чтобы прослеживать опасности самому, не было и в помине.

До Брянска я добрался часов за пять, что оказалось даже немного быстро. По дороге я настолько отрешился от мыслей, что уже не помнил, не пришлось ли мне проделать часть пути в Сумраке незаметно для себя. Стоял глухой туман, луна скрывалась за тучами. Как сказал бы Шерлок Холмс: отличная ночь для гнусного преступления.

С набором персонала в брянском Дозоре всегда было не очень. При серьезной ситуации они вызывали подкрепление из Москвы, как, собственно, и поступали почти все Дозоры в радиусе километров восемьсот от столицы. Тем не менее Лина вряд ли была в патруле, и не только из-за врожденной невозможности читать ауру, отчего путала Светлых и Темных. Для оперативных работ она все еще не подходила ни по возрасту, ни по уровню, ни по навыкам. Проще всего было бы предварительно позвонить в ее офис и договориться о встрече по всем правилам, но мне становилось почти плохо при одной мысли об очередном официозе. Саймон и его друзья надолго отбили мне желание заниматься дипломатией.

Офис Ночного Дозора в Брянске располагался на Чичеринке, в скромном двухэтажном здании, оставшемся с советских времен, как и многие другие штабы Светлых по стране. Я вышел из машины, чувствуя побаливающую спину и надеясь, что это последствия долгого сидения за рулем, а не драки с Тощим Гилмором. Хотя в мои годы о себе может напомнить и возраст, мало ли.

Дверь была распахнута настежь. Изнутри доносились запахи школьной столовой. Тихо работал телевизор, показывая свежую серию популярного шоу то ли с нетфликса, то ли с эйч-би-о. Когда я зашел внутрь, голос за кадром начал на повышенных тонах зачитывать манифест про очередное спонсорское казино, стилизуя его под дикий рэп самого примитивного пошиба.

Да, это тебе не притон с оборотнями. Надо как-нибудь напроситься к Светлым на квартирник. С яблочным сидром, белорусским квасом и картофельными драниками.

Приемной как таковой здесь не было за ненадобностью. Никто сюда не заглядывал, кроме своих. Однако охранник в местном штате все же числился. Сейчас он в одиночестве втыкал в телевизор.

На его вопросительный взгляд я сказал:

– Доброго Сумрака. Сергей Воробьев, дозорный, Москва. Мне нужно переговорить с одной из ваших сотрудниц.

Я ожидал всего – внезапной суматохи, резких оборонительных движений и еще много чего из арсенала низкоуровневых Светлых. Вместо этого парень с участием спросил:

– Кого ищете?

– Лину Кравец.

– Минутку.

Он спрыгнул со стула и помчался вдаль по коридору. Пожав плечами, я уставился на экран телевизора. Рекламный блок закончился. Оказывается, охранник смотрел последний сезон «Игры Престолов». Везунчик. Мне вот концовку заспойлерил один прорицатель, еще в прошлом году, когда сериал не был доснят. Как будто мало других способов отомстить дозорному за проведенный по всем правилам арест.

– Привет!

Мне на шею бросилось милое Светлое существо, почти засыпав мое лицо пышными волосами. Ну кто еще в этом мире способен выдавить из меня смущенную улыбку?

– Здравствуй, Лина, – сказал я, протягивая ей шоколадку. – Как твои дела?

– Отлично! – Лина дунула на непослушную прядь, стеснительно заулыбалась и принялась быстро собирать волосы в хвост. – Скучно тут сидеть. Ничего не происходит. Ты в гости или по делу?

– То и другое. Рад тебя видеть. Пойдем прогуляемся?

– Давай! Тимка, я отойду ненадолго, скажешь тете Оле там, хорошо?

Охранник кивнул, не отрывая глаз от экрана.

На улице я вытащил кофейный пакетик и сказал:

– Понимаю, что ты не любишь это дело, но тут мне вот что подогнали…

– Фу, бяка. – Лина отвернулась. – Убери!

– Уже убрал. Слушай, мне дал это Клумси.

– Клумси? Так вы виделись?

– Виделись и потерялись. Он дал мне понять, что ты можешь знать, где он. Поможешь?

– Конечно. – Лина потерла нос и улыбнулась снова. – Ты на машине? Нам тут недалеко надо, но пешком все равно долго.

– Куда мы едем?

– Все покажу. – Лина распаковала шоколадку. – Никто мне тут подарки не дарит еще с марта. Правда, всем зарплату задерживают…

В машине я вопросительно посмотрел на нее, и Лина сказала:

– Нам на Мамоновское кладбище.

– Навигатор дать?

– Зачем? Поехали, я все так покажу.

Путь занял считаные минуты, и всю дорогу я провел в блаженной терапии, коей служило щебетание Лины о всяком разном. Я успел услышать родословную всех ее коллег, ценовые изменения в городе и вздохи об отпуске на курорте, до которого «еще два месяца».

– А парень твой как? – спросил я.

– Женька на работе. Ушел из Дозора, переехал с Еката ко мне. Устроился в исполком.

– Сотрудник Ночного Дозора города Екатеринбурга Евгений Морозко, – произнес я. – Теперь для всех просто Женька.

– Говорит, меня ни на кого не променяет.

– Понимаю. Кристину видели?

– Ей нашли новую семью, – сказала Лина. – Иногда присылает мне смайлики.

– Снова кому-то подкинули?

– Нет. Представляешь, нашли дальних родственников, настоящих. Живет теперь в Ижевске.

– Это же замечательно, – сказал я искренне. – Похоже, у всех вас судьба после Севастополя сложилась хорошо.

– А у вас с Ведой нет?

Я промолчал.

– Вы что, не вместе?

– Мы не общались с тех пор, – ответил я, пытаясь разобраться, что же именно чувствую. – Не задалось.

– Сережка, я никогда не поверю, что Темный может так ответить.

– Может, я неправильный Темный.

– Я-то с ней тоже не общалась, – фыркнула Лина. – Думала, ты за ней присматриваешь и у вас все хорошо. Блин. Знала бы, что она одна осталась, так хоть бы созванивались.

Дорога значительно сузилась. Мы ехали вдоль деревянных избушек в дремучий лес с характерной, заметной издали аурой кладбища.

Не зная того, Лина подметила верно. Как для Светлой – чертовски верно. Каждый, кто близко подпускает меня к себе, довольно скоро теряет все свои другие контакты и больше ни с кем, кроме меня, толком не общается. Остаются рабочие и родственные связи. Но вот остальных друзей все теряют, если в их числе есть я.

– Стоп, – сказала Лина. – Мы приехали.

Я остановился, глядя в боковое окно на темный, пропадающий в ночи пустырь.

– Что тут? – спросил я.

– Тайное убежище.

Лина вышла из машины, подсвечивая вспышкой мобильника тьму перед собой.

– Чье? – Я выбрался следом. – Ночного Дозора? Или местных вурдалаков?

– Мое собственное. Я в детстве здесь лягушек ловила.

Вообразив, как буду все это описывать в отчете Агееву для подписей Инквизиторам, я решил промолчать.

Лина трижды мигнула вспышкой и описала круг рукой с зажатым мобильником. Не прошло и минуты, как я ощутил чье-то присутствие впереди.

Из темноты показались усы, следом проявилась пушистая морда, чуть пригнутая к земле. Большой серый кот появился перед нами, с выражением вины и осторожности, с готовностью сигануть на ближайшее дерево – если найдется то, что окажется способно выдержать такого тюленя.

– Здравствуй, Клумси, – сказал я. – Нам не помешает поговорить.

– Подожду в машине, – решила Лина. – И привет, Клумси.

Кот мяукнул. На фоне угрюмого леса он выглядел очень одиноко.

Я подошел к нему ближе, медленно коснулся гладкой шерсти, потрепал кота за башкой. Он чуть съежился, но не убежал.

– Ладно, приятель, я тебя не арестовывать приехал, – сказал я. – В самом деле поговорить надо.

Кот оторвал от земли передние лапы, словно вскакивал после отжимания. За несколько мгновений он сузился, одновременно приобретая человеческий облик. Передо мной возник молодой парень с лицом студента, случайно взорвавшего химлабораторию вместе со всеми журналами и любимым креслом декана.

Зато одет он был очень похоже на меня – куртка с длинными полами, по дизайну напоминавшая мой плащ, качественные темные брюки и начищенные туфли. Даже серебряная пряжка на ремне была точь-в-точь.

– Повезло тебе с костюмом, – заметил я. – Даже не знал, что у тебя в прошлом такие были.

– Я больше не меняю костюмы рандомно после перекидывания, – сказал Клумси. – После того, как прошел через все шмотки, которые носил, уже могу сам выбирать себе вид.

– Даже не знаю, с кого ты содрал свой текущий имидж. Но одобряю, у него явно есть стиль.

Клумси покраснел так, что заметь его сейчас Сумрак – немедленно наделил бы полномочиями полной луны.

– Что ж ты натворил, кот? – вымолвил я. – У меня к тебе столько вопросов, да и не только у меня. Но думаю, что тебе и так есть что мне сказать.

Клумси кивнул – быстро, совсем по-кошачьи. Теперь мне надо будет перенимать у него детали имиджа, а то совсем медленный стал.

– Должен заметить, ты очень грамотно расставил следы, – сказал я. – Умело выстроил цепочку улик, чтобы по ним на тебя вышел только я. Зато в остальном ты такой улей разворотил, что можно и не пытаться запихать мед заново. Просто скажи, где эликсир, который ты украл. Все мои дальнейшие действия будут зависеть от твоего ответа.

– У меня его нет, – сказал Клумси.

– Понятно, – произнес я, чувствуя, как рушатся мои последние надежды на простое решение вопроса. – Тогда тебе придется многое объяснить. И лучше сделать это прямо сейчас. Передо мной.

Клумси долго смотрел в сторону. Не похоже, чтобы из него рвались страстные откровения. Он ждал, что нам с ним надо просто встретиться, а там я снова возьму в руки инициативу, даже не имея представления о том, что происходит. Если и так, то это был очень дурной план. Или же он забыл, что в прошлый раз так многие погибли.

– Знаешь, – сказал он, – в эти три года я много где побывал. Как-то напился на квартирнике, вышел полежать на крыше и задумался над одной штукой. В Севастополь нас отправили десятерых, а вернулись пятеро. У Лины с Морозко все хорошо. Ты повысил уровень и стал авторитетом в своем Дозоре. С Ведой я не говорил, но слышал, что в Чите теперь стало мало происшествий. А себе я места найти не сумел. Мотался по всей стране туда-сюда, тыкался в каждую щель, к любому костру. И меня отовсюду гнали. Знаешь, как оно бывает – типа смешной такой кот, чудо Сумрака. На первый раз все хотят погладить кота. Ведь так смешно засунуть ему в пасть пачку корма и смотреть, как он таращится. Детям Иных поспать на таком – и вовсе сказка. Потом это надоедает, и кот получает ногой под зад.

– Из этого следует далекоидущий вывод?

– Не так далеко. Я не должен был выжить в Севастополе.

– Клумси, – сказал я. – Ты на той крыше перепил просроченной сметаны. Это обычная депрессия. Для всех нас, кто сумел выбраться, это стало лучшим исходом. Ты же не ожидал, что тебя немедленно возьмут в Дозор?

– Ожидал, – произнес Клумси с напором. – Тот длиннющий день был моим самым счастливым в жизни. Знаешь почему? Потому что я целый день провел в Дозоре! В самом настоящем севастопольском Дозоре, собрать который помогали Завулон, Гесер и Надя Городецкая! Все, что отличало меня от других оборотней, там пригодилось! Я расследовал и анализировал, преследовал и спасал, собирал ценные данные и сражался, рвал и кусал, был рядом и помогал, чем мог, я даже мотоцикл Веды вытащил с четвертого слоя Сумрака! Ты не представляешь, сколько раз мне это потом снилось! Я все еще чувствую по рту вкус кожаной рукоятки «Ямахи» и оленьих рогов, вижу синеву в реке, и мне хочется царапать ее когтями. Вся жизнь до того дня была одним сплошным тупым мяуканьем у окна, сквозь которое я мечтал увидеть хоть кого-то, кто откроет форточку и позволит мне поохотиться рядом. А никто не позвал.

Вот теперь я начал его понимать.

– Думал, после Севастополя найду место в Дозорах, – продолжал Клумси. – Но хрен там плакал. Раньше тоже не брали. Смешно, но пробовал даже в Ночной устроиться. Ты пойми, мне не нужны фанфары. Мне нужна была самореализация. Вместо этого – скандалы, интриги, расследования. Соответственно от Светлых, Темных и Инквизиции. Шесть месяцев выноса мозга, одна командировка в Прагу – в тюремном фургоне, между прочим. Как вернулся, меня не хотели знать даже те, кто раньше дружил. Подумывал плюнуть на магический мир и вернуться к работе детским аниматором, но уже не мог. Вера в добро пошатнулась. Да и трудно позабыть о своей темной стороне, когда стабильно раз в две недели пропирает мышей половить. Я их, конечно, не ем, но так, грызу потихоньку. Иначе становлюсь вялый, как кастрированный вислоухий шотландец. А я, между прочим, по своей сумеречной природе – хищник. Ты понимаешь?

– Да, – сказал я. – Думаю, тебе это знакомо больше. Недоеденных мышей стараюсь не бросать.

– Шути сколько хочешь, – с горечью сказал Клумси. – Знаю, что в Севастополе я вышел на пик. После него началась полная задница. Сказал бы я иначе, да боюсь, Лина услышит.

Я обернулся к «Форду». Лина жевала шоколадку и пыталась незаметно вытереть испачканные пальцы о пассажирское сиденье.

– Так ты укрылся у нее? – спросил я. – Где-то здесь?

– Ну не в норе же мне жить. У Лины тут старая родительская хата пустует. Я иногда здесь обитаю. За домом ухаживаю. Пару раз с ней и Женькой тут шашлыки устраивали.

– И тем не менее ты мечтаешь о крови и бое, – заметил я. – На шашлыки мог бы и позвать. И меня, и Веду. Ведь мы бы с ней вполне могли и вдвоем приехать. Потому что ты, кот, был нам дорог.

Клумси рассеянно кивнул, глядя куда-то вдаль.

– Ты мог бы обратиться ко мне насчет работы в московском Дневном, – сказал я. – У меня достаточно влияния.

– Начать карьеру с такого тупого блата? – покачал головой Клумси. – Серый, я так не могу. Даже если бы и пришел, то стал бы еще большим посмешищем. Навсегда бы остался на побегушках, как информатор, даже в патруль бы не попал. Ты сам на это согласился бы?

Я подумал и ответил:

– Ты прав. Не согласился бы.

В «Форде» сзади завибрировали басы – Лина включила музыку.

– Так, с тобой все ясно, – сказал я. – У тебя не задалось ни с Дозорами, ни с жизнью простого человека, ни с ловлей мышей. И к чему ты пришел?

– К своей родной сути. Я оборотень. Мне нужна стая.

– Стая?

– Именно. К этой мысли я шел до неприличия долго. Искал и бился башкой о стены, лез в каждую компанию, пока на меня не вышел один волколак в Москве.

– Что за волколак? – быстро спросил я.

– Понятия не имею. Мы общались в звериных формах. В человеческом обличье я его не видел.

– Но ты сможешь его опознать в звероформе?

– Нет. Не смогу. Погоди, дай объяснить.

– Внимательно слушаю.

– Я никогда не видел прежде такой ауры, но знаю ее. Это был простой низший оборотень, но незадолго до нашего разговора он точно растерзал несколько людей. Никому не дают лицензию на массовое убийство. И все же у него была аура Абсолютного Карателя. Я это чувствовал, понимание таких вещей приходит к нам при первом входе в Сумрак. Он говорил со мной скорее ментально, чем знаками или рычанием. Мне было страшно, особенно оттого, что я его понимал.

– Продолжай, Клумси.

Парень на миг закрыл лицо трясущимися руками.

– Этот разговор напоминал соприкосновение душ, и моей душе было больно. Он сказал, что я особенный и что он хочет принять меня в стаю.

– Он сказал, что возглавляет эту стаю? – спросил я.

– Сказал, что имеет право говорить от ее имени. Что мне надо напасть на Инквизиторов и украсть эликсир. И мне укажут время и место. Что мне помогут другие оборотни, которые будут слушаться меня. Все было как в тумане, но я понимал смысл каждого слова.

– Что еще ты понял? Клумси, думай хорошо.

– Трое оборотней, которые пришли вроде как на помощь, – простые бродяги с улиц. Они никогда не были ни в какой стае, сразу видно. И я согласился. Подумал: пусть нас ему не жалко, мы смертники, но если выполним задание, то нас примут как своих. Однако решил подстраховаться. Сходил к Сид, сказал, что мне нужно пять любых защитных амулетов.

– Так… – Картина в моей голове начала складываться. – И вы напали на Инквизиторов.

– Да. Я хотел доказать, что могу попасть в стаю.

– Даже не зная, о какой стае речь?

– О той, где меня примут.

Клумси вздохнул.

– В общем, ты остальное знаешь, – добавил он. – Я увидел тебя в башне. Понял, что ты рано или поздно выйдешь на меня. И решил: а чего тянуть? Оставил тебе остаток амулета. Срочно сгонял к Сид и дал ей пакетик кофе – ничего больше не придумал. А сам двинул в Брянск… да, все как-то наскоро было, но я не хотел и тебя подставлять. Вдруг ты не один за мной придешь.

– Где флакон, Клумси?

– Я выбросил его в условленном месте, в ПандаПарке в Филях. Позже даже проверил – уже нету. Оборотень его забрал. Смешно, но я там позже сидел и ждал, что он вернется и пригласит в стаю. Он не появился. Кинули меня, как обычно.

– Сможешь его узнать, если увидишь?

– В облике человека я его не видел, только в волчьем, – с сомнением ответил парень. – У него была повреждена правая передняя лапа. Не могу сказать, где и как. Сильно опалена.

– Ты сказал, что не сможешь его опознать по ауре. Почему?

– Разве что он снова совершит массовое убийство. Аура Абсолютного Карателя держится несколько часов, полностью искажая прежний сумеречный образ. И чтобы ее получить, оборотню надо принести девять человеческих жертв. Мне страшно об этом думать, но я считаю, что он совершил убийство, просто чтобы скрыть ауру для нашего разговора. Я не хочу видеться с ним опять, потому что для этого он опять кого-нибудь убьет. И если…

– Девять, – произнес я, чувствуя холод по спине.

– Что?

– Девять жертв. Как в утреннем теракте в аэропорту.

У Клумси отвисла челюсть.

Шагнув назад, я побежал к машине.

– Я не хотел, чтобы так вышло, – кричал мне Клумси вслед. – Прости меня! Я хочу помочь!

– Просто оставайся здесь, – предупредил я. – Будет нужно – свяжусь через Лину.

Прыгнув в машину, я вырубил музыку и помчался в город.

– Поговорили? – спросила Лина. – Ты меня только у конторы высади, ладно?

Я не ответил. В моих жилах кипел адреналин. Мне нужно было срочно в Москву, в Шереметьево, к моей команде, которая, быть может, прямо сейчас передает Ночному Дозору драгоценные улики по оборотню-маньяку, который заказал похищение «камчатки».

– Отсюда я дойду, – сердито сказала Лина. – Останови.

– Что? – встрепенулся я. – Извини, отвлекся. Сейчас доедем.

Чуть сбавив скорость, я свернул к нужной улице. Через пару минут остановился у офиса, посмотрел на Лину с благодарностью.

– Спасибо, – сказал я. – Присмотри за Клумси, ладно? Наш кот в последнее время конкретно загулял.

Лина с укором покачала головой.

– Что? – спросил я.

– Я все понять не могла, почему вы с Ведой не вместе, – сказала Лина. – А потом сообразила. Ты Темный, первого уровня. Она Светлая, тоже первого уровня. Если у вас появится ребенок и он будет Иным, то он может стать новым медиумом Баланса. И тогда вся та фигня, через которую мы в Севастополе прошли, вернется. И все начнется по новой. Так?

Я лишь моргнул в ответ.

– И что это один шанс на миллион – тебе без разницы, – думала вслух Лина. – Ты весь такой крутой и пафосный, тебе нужна стопроцентная гарантия счастья. Наверное, еще и линии вероятности мониторил, что там у вас с Ведой будет. А потом просто ее послал. Так? Я ведь права?

Мне пришлось спрятать руки в складках плаща, чтобы скрыть смятение.

– Ты так красиво говоришь, что права по определению.

– Поняла. – Лина уставилась в потолок салона. – У меня прабабка при родах душу отдала Всевышнему. Тоже вероятность один на миллион. Но если мне Женька скажет, что я должна в будущем отказаться от ребенка, потому что есть какой-то там риск какой-то там фигни, с которой к тому же можно справиться, – я ему так по чердаку заеду, что «фризы» из глаз пускать будет. И сам стирать себе носки с первого же триместра.

Оставив меня обдумывать эту мысль, Лина вышла из машины.

– За котом присмотрю! – крикнула она. – Песок в лотке менять буду. Ты только веди себя так, чтобы ему сильно гадить не пришлось, о’кей?

Лина скрылась в прихожей офиса, оставив меня в полном замешательстве. Словно подгоняя меня к дороге в Москву, на ветровое стекло упали первые капли дождя.