Текст книги "Время поверить. Всё не такое, каким кажется на первый взгляд"

С неба лились потоки воды, словно суша и море поменялось местами. Как будто Море было теперь наверху, и кто-то могучий кренил и переворачивал море, словно повар громадный чан, и вода стремилась вниз циклопическими потоками и струями. Вода всё лилась и лилась без остановки. Организм Сергея при этом продолжал выкидывать непредсказуемые фортели. Всё пространство вокруг было туго напитано влагой, а тело Сергея горело и жгло изнутри – от него пошёл пар. Теперь жажда иссушала всё нутро бедолаги.

Он подставил лицо дождю, хватал разинутым ртом жалящие дождевые капли, пытаясь напиться хотя бы ими. Влаги этой было мало, и доставалась она слишком больно. «Жемчужины» норовили ужалить точнёхенько в глаз. Сергей попытался пить воду с листьев, но его колотила нервная дрожь. Трясущимися руками он больше сбивал скопившуюся воду с листьев, так и не успев, как следует, напиться.

Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Только что вода давила и гудела потоком, и вдруг дождь «выключили». Через мгновение первый луч солнца разлетелся множеством радужных бликов от хрустальной капельки воды на зелёном листе.

Всё ещё терзаемый жуткой жаждой, Сергей впал в полное отчаяние. Наждачная шкурка шершавого языка прошлась по пересохшим губам, успевшим уже потрескаться от солёной воды и солнца. Сергей произнёс:

– Господи! Как же дико хочется пить!

«Пить, пить, пить» – отозвалось дробными молоточками эхо в его голове. Вдруг он заметил, что дождь закончился, а шум воды

продолжался. Где-то вдалеке явно шумела вода. Он замер, определяя направление звука. У Сергея словно открылось второе дыханье, с ещё большим остервенением принялся раздирать заросли и лианы.

Он буквально выкатился кубарем на край огромной поляны, зацепившись ногой за торчащий из земли корень. От этого кульбита, от голода и усталости у него резко помутилось в голове. Потирая ушибленное плечо, «навёл фокус», делая чётче резкость своего зрения и картинки, что расплылась сейчас у него перед глазами.

Яркие, цветные, размытые пятна постепенно стали пейзажем потрясающего вида. Поляна вся залита солнечным светом. «Праздник цвета» с трудом можно было назвать земным. Сергей словно очутился в инопланетном мире, отечественного мультика про Алису Селезнёву «Тайна третьей планеты». Растительность изумляла своими причудливыми формами. Цвета неестественно яркие и очень разные. Некоторые кусты были даже фиолетового и синего цвета. По ярко-изумрудной траве разбросаны неестественно крупные соцветия цветов. Лепестки светло-жёлтые, белые, розовые, светло-голубые. Среди них ярко-красными точками всю поляну выпестрели крохотные алые цветочки.

Мириады цветочных бутонов и лепестков. Выражение «красочный фейерверк» очень походило для этой яркой картины. Остров празднично нарядился, как мог – ярко, во все цвета радуги, приветствуя своего долгожданного гостя.

Где-то высоко контрабасом «угукнул» птичий дирижёр, дал команду птичьему оркестру. И, невидимые птицы ждавшие появления Сергея, дружно запели, засвистели, весело зачирикали торжественно-приветственную мелодию. Неподалёку в изумруде травы светлым пятном раскинулся искрящийся кристалликами на солнце белый песок. Тут же была устремлённая ввысь отвесная белая скала и большие камни валуны у её подножия, о покатые бока которых разбивался миллионом бриллиантовых капель небольшой пресный водопад. Сергей молча, тяжело сопя словно дикий кабанчик, бросился к воде. Слёту вбежал в воду, упал, раскинув руки в стороны. Лежал в чистейшей воде и жадно пил, и пил, и пил. Вдруг в голове, вскинулась мысль – красной табличкой с белыми буквами: «Так! Стоп! Сразу пить много – нельзя!»

С трудом оторвавшись от воды, перевернулся на спину. Лежал на мелководье, медленно разводил руки и ноги в стороны, наслаждаясь «морем» пресной воды, постепенно замер с блаженной миной на лице.

Состояние эйфории прервал какой-то глухой звук. Сергей поднял голову, осмотрелся – звук не повторился. Он снова собирался было опустить голову в воду, в этот момент звук повторился ещё громче, чем в первый раз. Шумно с брызгами Сергей вскочил на ноги, завертел головой.

Никого и тишина.

Теперь, когда он услышал этот звук во второй раз, сомнений быть не могло, что-то, или кто-то в зарослях точно есть. Глухой звук он слышал отчётливо. Сергей медленно начал вышагивать кругами близ водопада, удаляясь от него всё дальше постепенно приближаясь к зарослям джунглей.

– Твою мать! Да, кто здесь?! Выходи! – психанул Сергей.

Стресс снова взметнулся адреналином в голове.

За последние сутки сознание его измученное обилием страхов уже с трудом справлялось с нагрузками. И сейчас оно просто вырубилось. Сергей весь превратился в бездумную механическую пружину. Мозг взял на себя инициативу – дал команду руками и ногам, первые бесстрашно растопырились, вторые чуть согнулись в коленях – Сергей присел, готовясь к нападению неизвестного.

– Ну, что?! Чего Ты там сидишь?! Давай! Нападай! – трусливо визжал, брызжа слюной Сергей, устремив свой пылающий взор в чащу джунглей.

Неожиданно у него за спиной послышался громкий шелест, завершившийся знакомым глухим «ухом»: «Ух-буб!».

Сергей зажмурился, вжал голову в плечи от столь близкого звука, резво обернулся и вслепую кинулся на этот пугающий «ух-буб». Тут же покатился по траве, споткнувшись обо что-то большое. Быстро вскочил на ноги и что есть силы, и ничего не видя перед собой, замолотил в воздухе руками. Секунда. Другая. Открыв глаза, Сергей автоматически махнул кулаками ещё пару раз и руки лишённые силы, повисли плетьми.

Опустил взгляд. У ног его лежала большая гроздь жёлтых бананов. Задев ветки и листья, она только что рухнула с пальмы. Тропический ливень и штормовой ветер потревожил перезревшие плоды, и они начали гроздями, падать одна за другой в поле зрения Сергея.

Лицо «героя» озарилось счастьем. Ноги при этом подкосились, он снова шмякнулся лицом в песок, едва успев выставить руки перед собой.

– Ура-а-а-а! Я спасён от голодной смерти! – плюясь от песка, смешно виляя задом, он приполз на четырёх точках к банановой грозди.

Трясущимися руками оторвал сразу два банана и чуть ли не со шкуркой, кусая большими кусками, запихнул бананы стремительно в рот. Жуя сладкую, пахучую банановую плоть, лёжа на боку, трясущимися руками тут же оторвал ещё парочку, уже спокойнее очистил их от кожуры и ещё спокойнее и по очереди сжевал их. Уняв приступ голода, Сергей принялся стаскивать все ветки бананов, которые видел вокруг себя под небольшой каменный навес в скале, рядом с водопадом.

 
                                                         * * *
 

Гость острова явно расслабился.

С момента падения за борт Сергей впервые успокоился. Он начал замечать перелёты с пальмы на пальму роскошных попугаев. Цветные птицы шумно хлопали крыльями в полёте, выгибали свои жёлтые хохолки и важно выпячивали свои цветные грудки. Красуясь, толи перед человеком, толи друг перед другом. Сергей перевёл взгляд на огромные цветы фантастических расцветок, затем на ярко-голубое небо. Лианы уже теперь не казались ему столь уж дремучими и опасными змеями. Не переставая набивать своё пузо бананами, вольготно развалившись на белом песке, он любовался окружающей феерией красок.

Лёжа на спине, взгляд Сергея упёрся в скалу, с которой падала прозрачная вода. Смакуя очередной банан, он вдруг перестал жевать. Медленно приподнялся на локте и долго заворожено уставился в одну точку. Внимательное лицо его слегка наклонилось вбок, как бы приноравливаясь к чему-то. (Так смотрят на картины в художественных галереях)

Потом голова его наклонилось в другую сторону. Изумлённый взгляд его был устремлён в отвесную скалу с водопадом. Тени на складках белого известняка, по мере движения солнца, постепенно становились большим, во всю стену профилем лица человека. Причём по утончённым, изящным чертам ясно видно, что профиль этот принадлежит женщине. Лицо поднято вверх к небу, глаза женщины закрыты, линия губ передавала покой и умиротворение.

Падающая с высоты вода довершала образ – делала его живым.

Струи воды намочили каменную породу, и на контрасте сухого и мокрого камня очень явственно, с фотографической точностью виден рисунок волос женщины. Тонкие извилистые ручейки воды, являли собой отдельные волоски вьющихся прядей. Те же потоки воды, что не касались камней, разлетаясь миллионом брызг, придавали изображению объёмность. Создавалось впечатление, что волосы девушки развеваются на ветру.

Волшебное видение продолжалось не больше пяти-шести минут – заходящее за горизонт солнце начало скрываться за пальмами. По мере того как на породе известняка вместе с солнцем исчезали яркие пятна, блики, тени и полутона – божественный образ женщины растаял.

«Дзы-ы-ын-ь-ь!» – едва слышно что-то «дзынькнуло» в воздухе, совсем рядом с белобрысой макушкой Сергея. Проплывающий тонкий запах ландышей, плавно сменился зыбким ароматом свежей клубники. Цветочно-фруктовые «мимозы» окутали Сергея с головы до ног. Сердце застучало-заухало в груди, поднялось в голову и снова упало, застряв в горле пульсирующими туками. Нега, щекочущая радость и лёгкость летних мотыльков вспорхнули где-то в животе его, перемешиваясь с едва уловимым волнением – Сергей влюбился – сильно и бесповоротно!

Поражённый, покорённый, влюблённый в необычное природное явление – Мужчина надолго заворожено замер перед водопадом в позе лотоса, позабыв о своих бананах. Уже стемнело, солнышко упало не только за верхушки пальм, но и дальше, за краешек Планеты.

Небо стало синеветь. Вскоре небосвод совсем стал синим, фиолетовым, густо-синим, наконец, и вовсе лиловым.

Множество солнц далёких галактик, счёта которым нет, проступили в черноте неба россыпью ярких звёзд.

Вспомнилась вдруг, вынырнула из розового тумана сознания Сергея картинка-воспоминание, из его студенческой юности.

Его возвращение с летней практики, из подмосковного города.

На вокзале прощался с девушкой, первой своей связью, первой физической страстью.

Рядом с ними стояла сестра его возлюбленной. «Дарила» Сергею взгляды полные укоризны и неприязни к нему. Закончив пылкие и короткие объятия под прицелом сестры у входа в вагон, оказался на жёстком сидении старой замызганной электрички.

Казалось бы, он сел в поезд. Сел, чтобы ехать, но движение поезда случилось почему-то «Вдруг!» Совершенно «вдруг» и «неожиданно» перрон за окном медленно, едва заметно начал двигаться. Снова этот удушающий ком, складывающий тело пополам. Ком в солнечном сплетении, как там, в машине во время их пути на вокзал. На заднем сидении машины они сидели каждый у своего окна. Его рука и её лежали чётко посередине автомобильного дивана. Кисти рук побелели от боли. До побелевших костяшек их ладони сцепились, казалось намертво. И он, и она всё стискивали и стискивали пальцы друг другу – не замечая боли – стеклянным взглядом следя за пёстрой лентой тротуара за окном.

Хлоп! И «картинка» ушла. И Сергей… снова… в вагоне…

Выдохнуть можно, но набрать воздуха не получается. Снова вдруг – Сергей заметил, что как-то совсем дико, по-звериному, часто дышит. Судорожные, жадные, быстрые, короткие вдохи.

И какое-то странное раздвоение в голове. Сознание не может сделать и «вздоха», «ком» расползался от живота и выше по груди, подступал к горлу, лицу, уже вот-вот поглотит голову. С мозгом тоже что-то происходило – «картинка» расплывалась – мозг начал туманиться.

Тело же при этом что есть силы спасало себя, старалось накачать себя кислородом – остервенело пыталось надышаться через рот и нос.

При этом медленно, как толстый удав, в сознание начала «вползать» паника. Кисти рук начали отбивать какой-то беспорядочный ритм по коленям. Паника нарастала. Ба-бах! В голову обрушился жуткий страх!

В голове Сергея взорвался вопрос:

«Что?! Что я тут делаю?! Почему я здесь? Почему в вагоне?!»

Тут же молнией шарахнул второй вопрос: «Зачем?! Почему я сижу?», «Поезд же едет… и всё быстрее..!», «… почему я должен…» – ошмётки мыслей, вспыхивали в мозгу и резко и рвано исчезали.

Из солнечного сплетения потянулась резинка: «Почему резинка?», «Почему резинка?» – дважды пронеслось в голове. «Ведь нить – будет правильнее!» – бубнил мозг. Не ответив сам себе на этот вопрос, Сергей остро, всем телом почувствовал, как эта резинка натягивается… растягивается… тянет!!!

Мыслей не было. Вопросов тоже. Было стойкое, физическое ощущение растягивающийся резинки, один конец которой был в нём, другой конец оставался там, на перроне, у любимой, в груди Наташи.

Поезд растягивал её своим движением – девушка, оставаясь на вокзале, двигаясь в противоположную сторону, натягивала резинку в свою… сторону…

Вдруг в голове снова резануло: «Хмм, почему резинка? Почему всё же резинка? Какое-то глупое, совершенно дурацкое слово «резинка»!

Но мысль эта не сбила накала. Ощущение не прошло. Ёщё мощнее поглощало, вбирало, втягивало Сергея в себя это противное натяжение. Явственное, сильное физическое ощущение чувства «Тянущего притяжения».

И снова…

Вторая волна, уже не паники и страха – теперь охватил ужас!

Тело стало потряхивать, взгляд заметался по окнам: «Вдруг Она, моя драгоценная, где-то там, всё ещё на перроне среди людей!» Снова не хватает воздуха! Сергей на мгновение закрыл глаза, откинулся в кресле, запрокинув голову.

В ужасе, с мыслью, что вдруг не увидит, пропустит Её там за окном – снова открыл глаза! Снова хищный орлиный взгляд по лениво проплывающим фонарным столбам за мутно-ржавым вагонным стеклом.

«Почему?! Почему я должен здесь сидеть?!» – эта мысль кромсала мозги. Теперь заныло в животе, ощущение судороги поползло вниз, к низу живота. Рук и ног – нет. Сергей весь превратился в одно ощущение – живота. Он стал целиком животом с ноющей, сводящей, скручивающей болью. Снова эта стискивающая нутро невозможность продохнуть.

«Ну, как же так?! Ну, почему? Почему я должен Её терять?!» – очередная мысль бабахнула, оглушила взрывом голову! От жуткого грохота мыслей, словно грохочущих чугунных паровозных колёс по железному мосту, Человек зажмурился и обхватил голову ладонями.

Взрывная волна медленно рассеивалась, вернула Сергея в состояние человека – появились руки, ноги, голова – облегчения не наступило. Нахлынула тупая обволакивающая боль – везде. Дыхание судорожное, взгляд… (или это было видение, или… неизвестно что…) Сергей «увидел» свой взгляд, своё лицо со стороны – вытаращенные глаза, истеричный, дикого животного взор. «Ужасное зрелище» – растворилась мысль в мозге, успев едва появиться. «Как и само видение» – вильнула вторая мысль.

Вдруг пришло следующее ощущение – отсутствие ног. «Вот так противоречие!» – подумалось Сергею – «Целый ворох мыслей о том, что же я сижу, носится роем в голове, и при этом я не сделал ни одной попытки вскочить, подняться, устремиться к окну, чтобы хоть на последок увидеть её синие глаза, взгляд от которого перехватывает в горле». Его нижняя часть тела стала вагонной скамейкой, на которой он сидел. И ни намёка на слёзы. Тотальная грусть. Чувство одиночества, трудно терпимое, раздирающее мозг, грудь, солнечное сплетение.

Невыносимо! Ощущение горя! То горе, которое он испытал, когда узнал, что у них в детдоме пьяный кочегар, Руську зарубил топором…

 
                                                         * * *
 

На острове – здесь и сейчас не было той дикой вокзальной страсти. Сейчас было совершенно иное ощущение. Сергей утопал в пушистом пухе глубокого, всепоглощающего, и уводящего в покой умиротворения. Тёмная фигура его всё сидела у водопада. В голове, в теле, в ощущении себя – раз за разом, словно огромное облако накрывала волна нежного ощущения любви, идущее от каменного образа женщины, накрывшее его с головой. В своей звенящей тонкости, зыбкости совсем не похожее на то, отчасти звериное, с массивной животной страстью и от того раздавливая тело – ощущение на вокзале.

Да! Совершенно верно, то была юношеская страсть физического тела – такая грубая, такая жёсткая, не имеющая ничего общего с этим, божественным, волшебным обволакивающим зыбкой пеленой с клубничным ароматом негой. Покоем. Истиной Любовью. Желание одарить, поблагодарить – буквально рвалось из груди.

Запрокинув голову, Человек неотрывно всматривался в мерцание света далёких созвездий. Светила чьих-то солнечных систем, звёзды с любопытством рассматривали тёмную фигурку человека, сидящего вблизи падающей со скалы воды. Изредка он прикрывал глаза, чувствуя очередную волну нежности, вспоминая и вспоминая женщину с водяными волосами. Его разум захватил даже не образ, не плавные и красивые линии восхитительного лица женщины – сознание Сергея пребывало в истоме и сладости, от силы и нежности той энергии, что шла от её волшебного лика. Устав сидеть с запрокинутой головой, Сергей растянулся на тёплом песке, подложив под голову руки. Умиротворение потекло по измученному телу. Яркие точки в тёмном небе дрогнули, исказились, чуть поплыли – словно изображение стало зыбкой водой, в которую угодил камешек. Сергей уснул.

 
                                                         * * *
 

Ранее утро.

С берега сюда, в джунгли, доносилось свежее дыхание океана. Лицо Сергея как у древнего, мудрого вожака племени краснокожих – не выражало никаких эмоций. Он сидел под каменным навесом недалеко от водопада и смотрел прямо перед собой. Ночью, озябнув, нарвав больших листьев банановых пальм, укутался в них, забравшись сюда, под каменный навес.

Сейчас, посидев в позе «думающего индейца», он медленно встал и всё так же медленно скрылся в чаще джунглей. Шагая по острову, он находил несметное количество ягод, фруктов без устали, на ходу запихивая все эти спелые вкусности в рот. Животные, заслышав его приближение, явно знакомые с человеком, уносились прочь. Птицы возносились в небо, перелетали на другие, дальние ветки.

Сергей открывал для себя всю прелесть этого райского места – необитаемого острова. Задумчиво, глядя на всю эту бегающую и порхающую живность, произнес:

– Ну, прямо Ноев ковчег какой-то. Прямо каждой твари по паре, – закончил Сергей библейской цитатой, удивлённо осматриваясь по сторонам, медленно вращая запрокинутой головой.

Маленькая фигурка Сергея вышла из джунглей на белоснежный берег. Прибой шумел и пенился. Крепкий ветер теребил его белые парусиновые штанины. Всё так же нестерпимо ярко парило светом солнце. С прокисшим как простокваша лицом Сергей тяжело осел на песок, потом завалился на бок, поджав колени и руки к груди, положив ладонь под щёку – тихо лежал на боку. Ему было жарко, но вставать не хотелось.

Он тих, настроение у него ровное, но не более. Апатия. Депрессия навалилась туго и глухо. По «ткани» его безграничного сознания судорогами разбегались импульсы острыми и колкими складками, похожие на сухие морщины. Они отзывались болью в уме. Ум агрессивно командовал мозгом. Мозг суетился, избыточно переполнял кровь адреналином, пичкая голову болезненными туками крови во лбу и в висках – делал голову чугунно-тяжёлой. Тело его, тоже содрогалось под гнётом этого трудно переносимого чувства – одиночества, ибо он так и не нашёл для себя главного – людей, или хотя бы следов их присутствия. Ноющим тоном капризного ребёнка Сергей промямлил:

– Ну, где же люди? А..? Господи?

От виска по щеке пробежала струйка пота. Зрачки глаз отсутствующе блуждали. Неожиданно брови чуть нахмурились, взгляд прикованных к чему-то глаз стал встревожено-удивлённым. Сергей приподнял голову, резко отпрянул от песка, быстро сел, встал на одно колено, как спортсмен на старте. Секунду, замерев в такой позе, через мгновение вскочил на ноги.

На небольшом песчаном бархане, на тёмном фоне груды здоровенных камней, в жарком мареве песка колыхался силуэт Женщины, в лёгком белом платье, развевающемся на ветру. Платье без рукавов, тонкая талия перехвачена пояском, юбка плиссированная. Руки женщины сцеплены за головой, лицо подставлено к солнцу. Сергей, не веря в своё счастье, стремительно сорвался с места, понёсся в сторону женщины. Размахивая руками, горланя во всё горло:

– Эге-ге-ге-ей!!!

Издалека с моря видно, как белым пятнышком Сергей летел по белой полосе песка, не чуя под собой ног. Вдруг бег Сергея сменился шагом, а через несколько секунд он вообще остановился столбом. Стоял, не шелохнувшись. Смотрел прямо перед собой.

Глаза полные горя! Неожиданно издав нечеловеческий вой-рык, переходящий в стон, ноги Сергея подогнулись, упал сначала на колени, затем уткнувшись лицом в ладони, свалился замертво в жар песка. Спина его содрогалась от рыданий. Из-за трясущейся спины стало видно то, что лишило его сил.

Сильный порыв ветра с моря колыхнул стоячее марево раскалённого песка, унеся жар в сторону. Размытый туман цветных пятнен постепенно растаял. Стало отчётливо видно взметнувшуюся вверх большую корягу. На ней, развевающийся на ветру кусок белой рыбацкой сети. Солнце, ветер и морская вода выбелили древесину коряги и превратили длинные ветки в белые изящные вскинутые за головой женские руки. Марево от песка смазало изображение, а воображение в изменившемся от стресса сознании Сергея дорисовало образ женщины.

Господь, как это было всегда на протяжении всей жизни Сергея, исполнил и эту его просьбу. Услышав его мольбы о людях – как мог, исходя из предложенных обстоятельств, соблюдая собственные законы мироздания – исполнил желание своего главного Творения. Подарил Человеку иллюзию, человеческий образ, стремясь успокоить своего подопечного. Сергей же – как это принято у людей, терзаемый шаблонами человеческого восприятия – принял эту заботу Всевышнего как издёвку над ним. Как удар и нечеловеческие испытания, посланные небом.

Чайки лениво крякали, кружились в горячем тропическом воздухе.

Светило яркое солнце, делая лазоревым чистое небо. Нежно шелестели набегающие струи морской воды.

 
Нега.
Всё было – хорошо.