Текст книги "Сирена"

Сергей Палий
Сирена

– А где луч? – спросил Запесочный, с любопытством глядя в иллюминатор.

– В вакууме лазер невиден, – ворчливо отозвался Самарский, настраивая мощность и держа астероид в радиусе действия промышленного резака. – Луч заметен только в среде. А там отсутствует среда.

В рубку вошел капитан Пунктурица и невпопад сказал:

– Сегодня четверг, а не среда. Шкалик, хватит сбивать экипаж с толку.

Самарский тут же вскинулся:

– Да я другую среду имел в виду!

– Прошлую? Так ты ж тогда в штатном запое был, – копаясь в стопке накладных, откликнулся капитан.

– Тьфу! – Бортинженер Сергей Самарский по прозвищу Шкалик выключил лазер и вышел из рубки. Уже из коридора он крикнул: – В гальюн приспичило…

Коля Запесочный продолжал с интересом таращиться в иллюминатор. Там, слегка вращаясь, медленно отплывал от челнока астероид, в котором сканеры засекли пару тонн ценной руды, и капитан решил притормозить, чтобы вырезать из породы железяку. Коле было интересно наблюдать за космическими телами с близкого расстояния – это скрашивало недели, в течение которых за стеклами не было ничего, кроме пустоты. Он перевелся в космос всего год назад из спецназа и сразу, по счастливой случайности, попал на борт грузового межпланетного челнока «Субботник» охранником. Поэтому Коля все еще с любопытством глядел на планеты и луны, мимо которых они пролетали и на которые иногда садились, чтобы подхватить или скинуть очередную партию груза.

В этот раз их целью была одна из лун Сатурна – Сигнитур-44. На эту отдаленную ледышку «Субботнику» предстояло доставить тридцать тонн хлорелловой муки и двести пятьдесят контейнеров с тротилом для горных разработок, а забрать партию необогащенного урана. На Сигнитуре-44 находилась небольшая уранодобывающая база, и двенадцать ее обитателей с нетерпением ждали челнок. Штатный бухгалтер «Субботника» Ллойд Кристоф прихватил также полсотни дисков со свежими мультиками, задевающими честь и гнусно порочащими репутацию сырьевых магнатов, зная, что этот товар пользуется у любых горняков и колонистов огромной популярностью. Но в районе Пояса Астероидов капитан обнаружил тайник и с негодованием повыкидывал всю контрабанду в космос под слезные причитания Ллойда.

Капитан «Субботника» – Лев Пунктурица – был принципиальный, тертый годами и вакуумом дальнобойщик.

– Зануда, – обратился он к бортовому компьютеру, отрывая взгляд от бумажек, – проверь-ка накладную номер С-2155-С-44-6859. И глянь, сколько, по твоим данным, тротила в одном ящике?

– Мне нужна новая операционка, – раздался из динамиков сварливый дискант. – Чтобы резидентных программ и в помине не было. И ядро 12-го поколения. Надоело тормозить, как осел на перевале. Попробовал бы кто-нибудь из вас думать какими-то семьюдесятью миллионами потоков с задержкой в целую наносекунду. Словно мозги в кисель превращаются. Пока Самарский не поставит новый Linux Blue Suede Shoes версии 6.22, отказываюсь сотрудничать с экипажем.

– Я тебе сейчас все массивы форматну, – пригрозил Пунктурица, почесывая горбинку на носу. – Надоело мыслить?

– Лучше кануть в лету, чем мыслить с задержкой в наносекунду, – патетичным тоном изрек компьютер.

Запесочный с интересом наблюдал за кэпом, разговаривающим со стенами. Он еще не до конца свыкся с мыслью, что у компьютеров может быть интеллект.

– Зануда, я тебя последний раз спрашиваю… – Пунктурица поднял из-под панели управления молоток и крикнул в коридор изо всех сил: – Шкалик! Куда шарахнуть, чтобы Зануду вырубить? Сразу и намертво.

– Системы жизнеобеспечения контролируются мной, – с опаской выпалил компьютер. – Если отключусь я – отключитесь и вы. И рестартнуть вас будет некому.

Пунктурица поправил бейсболку и замахнулся.

– Замечательно! – подбодрил его Зануда дрогнувшим голосом. – Давайте все здесь расколотим из-за одного бедного искусственного интеллекта, который просит всего-то – обновить ему «ось»…

Капитан прицелился в какой-то энергоузел, густо обмотанный проводами.

– Хорошо, дипломатический ход удался, – сдавленно буркнули динамики. – По моим данным в каждом из двухсот пятидесяти контейнеров, которые находятся в грузовом отсеке нашего челнока, пять килограммов тротила. Детонировать бы их все разом…

Пунктурица отложил молоток и снова, как ни в чем не бывало, зашелестел бумажками. Через некоторое время он вызвал по коммуникатору бухгалтера.

Ллойд Кристоф был лысым, нервным, докучливым очкариком. Капитан терпел его на судне только из-за чрезвычайно тонкого нюха на всякого рода аферы, бюрократические заморочки и финансовые подначки со стороны заказчиков.

– Слушаю вас, Лев. – Кристоф всех членов экипажа называл исключительно по имени и на «вы».

– Скажи мне, Ллойд, сколько тротила в каждом ящике мы везем?

– Четыре с половиной килограмма.

– А почему Зануда сказал – пять?

– Видимо, потому, что он – Зануда.

Пунктурица постучал пальцами по датчикам герметичности грузового отсека, горящим зелеными огоньками. Задумчиво поглядел в носовой иллюминатор, где продолжал медленно вращаться астероид, уже отплывший на порядочное расстояние от челнока.

– Я предлагаю сделать вот что, – произнес наконец он. – Сейчас я выкидываю весь наш груз в космос, а по прибытии на Сигнитуру-44, ты, Ллойд, объясняешь двенадцати свирепым, полгода не видевшим новых мультиков шахтерам, почему данные в подписанных тобой накладных не соответствуют данным бортового компьютера.

Кристоф нервно потер пухлые руки и, глянув на капитана через толстые линзы очков, проговорил:

– То есть вы предлагаете, Лев, немедленно избавиться от груза, который ожидают голодные люди?

– Ты мне на жалость не дави. Да, я предлагаю выкинуть весь груз прямо сейчас.

– Но ведь вещи не в ответе за людей.

– Зато люди отвечают за вещи! Какого хрена ты списал полкило взрывчатки с каждого контейнера?

Коля Запесочный почесал мощный лысый череп и поглядел на грустно вздохнувшего бухгалтера.

– Лев, мне кажется…

В этот момент в рубку влетел Самарский с круглыми от страха глазами.

– Там… Он!.. Зараза! Пассатижи в ухо!

– Шкалик, ну-ка возьми себя в руки, – строго сказал Пунктурица.

Самарский подошел к одному из динамиков и уставился на него так, будто хотел порвать взглядом мембрану.

– Скажи-ка мне, скотинушка электронная, где мы сейчас находимся? – обратился он к сеточке.

– В космосе, – невозмутимо ответил Зануда. И язвительно добавил: – Сэр.

– Я ж тебе все процессоры пожгу, – пообещал Самарский компьютеру и повернулся к недоумевающим друзьям. – Знаете, в какую область мы недавно влетели?

– Траверз орбиты Юпитера пересекли, – пожал плечами Пунктурица. – А что?

– Десять минут назад мы попали в радиус действия автоматического маяка номер Ю-241. А наша полупроводниковая зараза не сочла нужным сообщить экипажу о входе в опасный район. Комментарии нужны?

После пятисекундной тишины Зануда заявил:

– Для кого опасный, а для кого и приятный. И не смей называть восхитительную Крошку Ю каким-то там маяком!

* * *

Маяк Ю-241 представлял собой двухметровый шар, напичканный электронной аппаратурой, который несколько лет назад вывели на орбиту Юпитера для облегчения навигации проходящих мимо кораблей. Это была штатная процедура, которую техники с базы на Ио проделывали и раньше десятки раз. Маяк запустили, стабилизировали его орбиту, настроили и запустили приемно-передающие устройства. Ничто не предвещало проблем…

Спустя неделю мелкий метеорит прошил один из трансляторов сигнала дальнего действия, и что-то там закоротило. Дежурная смена подняла с Ио ремонтный катер и направилась к Ю-241, чтобы устранить неисправность. И вот тут началось!

При входе в зону действия маяка, когда сигнал усилился до определенной величины, бортовой компьютер катера повел себя странно. Он перестал внимать командам экипажа, самостоятельно привел корабль к Ю-241 и принялся кружить вокруг, обмениваясь с неисправным маяком какими-то нелепыми пакетами информации.

Капитан катера попытался было отключить автопилот и перевести управление на себя, но тут компьютер словно взбесился. Он немедленно убрал искусственную гравитацию, пригрозил вырубить систему жизнеобеспечения на борту, а в случае продолжения сопротивления – открыть все шлюзы. Конечно, космонавты могли облачиться в скафандры и покинуть обезумевший корабль, но решили не рисковать, потому как на катере стоял внешний ремонтный лазер. А мало ли что могло взбрести в массивы компьютеру…

Катер продолжал нарезать круги вокруг маяка и обмениваться с ним радиосообщениями, игнорируя все команды, вводимые с пультов управления. Капитан хотел послать сигнал бедствия, но компьютер блокировал и эту возможность.

В конце концов не выдержал главный техник. Он замахнулся на основной энергоблок монтировкой и… беднягу так шарахнуло током, что его пришлось отпаивать молочком.

Загадочный танец катера и маяка продолжался.

Спустя несколько часов мучительных попыток сообразить, какого хрена вообще вокруг происходит, бортинженер пошутил: мол, а что, если компьютер флиртует с Ю-241? Что, если маяк соблазнил их корабль?..

Изможденных ремонтников лишь через трое суток вытащили спасатели. Им повезло: кто-то из астрономов случайно обратил внимание на странное поведение катера возле поврежденного маяка.

С тех пор Ю-241 космонавты стали называть Сиреной.

Корабли, попавшие в зону действия пресловутого навигационного спутника, теряли волю. Они принимались оказывать Сирене всевозможные знаки внимания, «обхаживать» ее, старались всеми способами завоевать благосклонность двухметрового железного шара.

Корабли влюблялись.

Ученые схватились за головы – объяснения этому просто не существовало. Бортовые компьютеры хоть и обладали искусственным интеллектом, но чтобы проявлять чувства к безжизненному автоматическому маяку, прошибленному метеоритом! Да еще настолько рьяно, что экипаж становился абсолютно бессилен!

В конце концов, так и не найдя объяснения этому феномену, с Земли был отдан приказ уничтожить потенциально опасный объект. Но не тут-то было! Выпущенные ракеты теряли управление и тоже начинали сходить с ума по Сирене, лазеры отказывались включаться, гравитоника выходила из строя… Корабли и устройства наотрез отвергали возможность причинять вред маяку Ю-241. Дошло до того, что военные попытались развалить злополучную железяку механическими способами. Но встретили такое рьяное сопротивление со стороны «влюбленных» судов, что отступили.

– Ну не ядерной же бомбой ее взрывать, – покачал головой командующий флотом.

После десятка безуспешных попыток «договориться» с Сиреной было решено оставить ее в покое. Вокруг организовали карантин, предупредили все военные и штатные экипажи, чтобы не лезли в зону активности свихнувшейся Железной Девы и принялись благополучно облетать ее стороной.

И все пошло своим чередом.

Торговые трассы несколько изменились, но капитаны предпочитали сделать крюк в миллион-другой километров, чем потерять любимое судно. В профессиональной среде дальнобоев про Сирену, конечно, стали ходить байки. Кто-то считал, что это вообще выдумки властей, старающихся скрыть в зоне карантина какой-то секретный объект, кто-то списывал все на хитрости пиратов, а кто-то вообще полушутя предполагал, что это проявление высшего разума в Солнечной системе… Хотя основная часть торговых и дипломатических судов все же предпочитала облетать Сирену стороной.

Но на любую беду непременно найдутся люди забывчивые, любопытные и неосторожные.

Нет-нет да попадал какой-нибудь корабль под чарующие радиовсхлипы маяка, и тогда борт был обречен болтаться вокруг предмета обожания вместе с другими «ухажерами». Экипаж эвакуировали спасатели. Они вылетали в скафандрах, пристегнутых страховочным тросом к шлюпке, которая находилась на безопасном расстоянии от Сирены, и вытаскивали людей. А судно так и оставалось в «любовном» плену.

Автоматический маяк Ю-241 за несколько лет умудрился «совратить» около трех десятков кораблей.

Лукавая Сирена, словно мифическая полуптица-полуженщина, завлекала своим волшебным пением неосторожных мореходов.

* * *

Пунктурица сел в кресло пилота, а по совместительству и капитана, положил бейсболку на пульт управления и обхватил костистый череп руками.

– Крышка? – спросил он через минуту.

– Однозначно, – хмуро откликнулся Самарский. – По крайней мере, «Субботник» теперь точно обречен болтаться вокруг Сирены, пока у него есть запас хода. А запаса хода у него лет на сто пятьдесят.

– Моя вина, – не отнимая рук от головы, сказал Пунктурица. – Я исполняю роль пилота и штурмана. Совсем из башки вылетело про эту Сирену… Да и от Зануды такого не ожидал, честно говоря. Он, конечно, порядочная сволочь, но курс всегда держал безупречно и обо всех аномалиях предупреждал.

– Ну-у… – осторожно вмешался Запесочный, – какой нормальный мужик в здравом уме и половозрелом возрасте предупредит свою супругу о приближении сногсшибательной красотки…

Капитан обернулся, исподлобья посмотрел на охранника и сказал:

– Спасибо, Коля. Утешил.

– А что нам теперь делать-то? – растерянно обронил Кристоф, будто он только что осознал весь кретинизм ситуации.

– А ничего. Спасателей ждать, – мрачно буркнул Самарский, бродя по рубке туда-сюда.

– Надеюсь, муку с тротилом они тоже спасут.

– Пассатижи тебе в ухо, а не мука с тротилом. Из карантинной зоны эвакуируют только экипаж. Так что можешь готовиться расплачиваться за груз из своего кармана.

– Я отказываюсь, – быстро сказал Кристоф. – Моей вины в происшедшем нет.

Пунктурица вздохнул.

– Бортинженер Самарский, – подал вдруг голос Зануда, – поставь мне новую операционку. С нынешней осмыслять прелести бесконечной любви Крошки Ю просто кощунственно.

Сергей остановился, медленно повернулся к динамику, побагровел и проорал:

– Надо бы тебе вообще Винду древнюю вкрячить! Чтоб навек импотентом стал!

– Хм, – презрительно произнес Зануда, и Пунктурица даже представил, как компьютер пожимает плечами.

– Лев, – обратился Кристоф к кэпу, – я предлагаю вам начать вести переговоры с нашим бортовым компьютером, ибо мы ни коим образом не имеем права терять ценный груз, в котором нуждаются шахтеры на Сигнитуре-44.

– Ни коим образом не имеем права… – злобно огрызнулся Самарский, продолжив мерить рубку шагами. – Хоть бы говорить научился по-человечески. Привык только свои чертовы накладные заполнять и мультики контрабандные таскать от Нептуна до Венеры.

– Перестаньте мне хамить, Самарский! – зыркая сквозь толстые линзы очков, взвился Ллойд.

– Отставить, – невесело скомандовал Пунктурица. – Шкалик, быть может, с ним можно хоть как-то договориться?

– Да если б… пассатижи мне в ухо. – Сергей безнадежно махнул рукой и потер небольшой шрам на переносице.

Пунктурица надел бейсболку, встал и обратился к динамику:

– Зануда, ты что, обиделся за молоток? Я ж тебя никогда бы не ударил. Мы ж через столько вместе прошли.

– Какие вы все-таки бренные, – с оттенком сочувствия сказал Зануда. – Возитесь в своих амбициях, тешите тщеславие…

– Ни хрена себе завернул, – не выдержал Запесочный. Капитан строго посмотрел на него, и охранник заткнулся.

– Послушай, Зануда, – продолжил Пунктурица, – у меня, кажется, появилась идея. А что если мы найдем тебе настоящую подружку?

– Ты что-то имеешь против Крошки Ю? – угрожающе поинтересовался компьютер.

– Нет, ты не правильно меня понял… – Пунктурица подошел к носовому иллюминатору, чтобы собраться с мыслями. Среди звездной россыпи за стеклом даже невооруженным глазом можно было заметить несколько перемещающих светлых точек. Это другие корабли-ухажеры бегали вокруг Сирены по нестабильным круговым орбитам, изредка корректируя курс маневровыми двигателями. – Я имел в виду, что мы бы нашли только для тебя подружку, понимаешь? Для тебя одного. И не нужно было бы ее делить с тремя десятками влюбленных козлов.

Гравитация пропала вмиг.

Шкалик после очередного шага стремительно унесся к потолку и протаранил головой крепеж для старых дисков. Заматерился на чем свет стоит. Остальные просто плавно взмыли в воздух, ощущая давно забытый приступ тошноты.

– То есть ты считаешь Крошку Ю шлюхой? – зловеще вопросил Зануда.

– Ни в коем случае! – придерживаясь за край приборной панели, вскрикнул Пунктурица. – Я уверен, что она чрезвычайно благочестивая особа!

Гравитация вновь возникла.

Шкалик грохнулся об пол и выдал такое проклятие, что даже бывалый кэп удивленно поднял брови.

– Если бы вы могли хоть на мгновение проникнуться игрой амплитуды ее радиоволн, – мечтательно вздохнул Зануда. – Это такое неповторимое чувство асинхронности… Самарский, может, все-таки поставишь мне новый Linux?

– Я сейчас тебе клизму со всем известным набором вирусов поставлю. Прямо в процессорную шину… – потирая задницу, прошипел Сергей.

– Грубиян, – рассеянно сказал Зануда. – Наверное, ты никогда не был по-настоящему влюблен.

Самарский задохнулся в приступе гнева. Запесочный мощными движениями усадил его в кресло второго пилота и крепко пристегнул.

– Я больше так не могу… – плаксиво запричитал Кристоф, потирая пухлые руки. – Мне нужен душевный покой для продуктивной работы, а тут что творится? Болтаемся вокруг маяка без шансов на спасение корабля и груза, бортинженер в истерике, компьютер… елки-палки, мне даже как-то не удобно такое говорить… компьютер втюрился. Лев, сделайте же наконец что-нибудь!

– Бухгалтеры в 87 процентах случаев несчастны в личной жизни, – констатировал Зануда. – Ллойд, мой тебе совет: когда твое пухлое тело эвакуируют отсюда, обзаведись любящей женой и сворой непослушных ребятишек. Обрети идиллию духа.

– Зануда, – тоже постепенно начиная терять терпение, произнес Пунктурица. – Нам пора возвращаться на курс – и без того потеряли кучу времени. Мы можем прийти к взаимовыгодному соглашению? Валяй, выкладывай свои условия.

– Милая Крошка Ю… – продекламировал компьютер. – Пусть будут незабвенны переливы твоих импульсов. Пусть несутся они в пространство, покоряя кристаллические сердца недостойных!

В кресле второго пилота дернулся Самарский. Сказал страшным шепотом:

– Пустите меня. Я сейчас этому барду недобитому рога поотшибаю, которые ему наставили! Пустите, пассатижи вам в уши! Дайте мне резак, я силовые кабели ему перепилю! Или генератор раздолбаю!

– И ты тленен, Самарский, – разочарованно вздохнул Зануда. – Тленен и слеп.

– Погоди, погоди… – В глазах Пунктурицы сверкнула искорка идеи. – Как ты сказал, Шкалик?

– Что конкретно? – с нездоровой усмешкой переспросил Самарский. – Про рога, силовые кабели или генератор? Лёва, ради общего дела – все что угодно!

– Да нет же! Как ты любишь ругаться?

– Изысканно, – тут же вставил Кристоф, поправив очки.

– Какую фразочку ты обычно вставляешь, когда злишься?

– Пассатижи мне в уши, а что? – Сергей даже поостыл от удивления.

– Ты помнишь древнегреческие сказания про остров с Сиренами?

– Чего-чего?

– Гомера читал?

На минуту в рубке повисла напряженная тишина. Лишь легкое шипение доносилось из динамиков.

– Лев, вы здоровы? – наконец спросил Кристоф. – В мои обязанности до сих пор вроде входят функции бортового врача. Если требуется…

– Более чем здоров! – воскликнул Пунктурица, скидывая бейсболку. – Тащите скафандры! Ну, чего уставились? Коля, тащи рабочие!

Запесочный пожал огромными плечами и ушел в хозблок.

– Я не открою шлюзы, – на всякий случай заявил Зануда.

– А я дырку в обшивке просверлю, – безапелляционно отрезал Пунктурица. – Отстань. Наслаждайся эротикой, пока дают.

– Кэп, ты что задумал? – настороженно спросил Самарский. – Я еще жить хочу.

– Я тоже. А заодно спасти старый добрый «Субботник» и груз.

– А в чем прикол-то?

– Согласно «Одиссее» Гомера, Сирены своими чарующими голосами завлекали мореходов к прибрежным скалам, о которые разбивались корабли. Так вот, я уверен, что наш влюбленный Зануда не знает, что сделал Одиссей, дабы спасти своих спутников.

Компьютер помолчал, потом выдал:

– Не знаю. Но уверен, что у тебя этот фокус не пройдет!

– Нюхай свои радиоферомоны, – цинично сказал Пунктурица, облачаясь в скафандр, принесенный Запесочным. – А вы чего тормозите? Надевайте костюмы.

– Быть может, меня хотя бы отстегнут? – зло поинтересовался Самарский.

Пока Кристоф высвобождал Шкалика из кресла второго пилота, Зануда напряженно сопел в динамики. Наконец он крикнул:

– У меня с наносекунды на наносекунду начнется паника! А это, уверяю вас, опасно для всего экипажа!

– Чмокни свою красотку на прощанье! – Пунктурица убедился, что скоба шлема надежно защелкнута.

Шлюзы смятенный вконец Зануда распахнул разом – и основной, и аварийный, и грузовой. Хорошо, что контейнеры с грузом были надежно закреплены…

Всех четверых членов экипажа буквально вынесло наружу. Капитан перед этим успел пристегнуть каждого страховочным тросом к специальному кронштейну. Уже болтаясь в вакууме, Пунктурица достал из ремонтного отсека костюма инструменты и, довольно осклабившись, помахал ими перед носом Самарского.

– Э-э… Лёва… – протянул Шкалик. – Я, конечно, нахожусь в твоем подчинении и обязан выполнять приказы… Но какого, пассатижи тебе в ухо, хера ты нас сюда вытащил? Этот гад сейчас вот ка-а-ак пальнет промышленным резаком…

– Мы вне радиуса действия резака, – успокоил его Пунктурица. – Расслабься.

– То есть, ждать спасателей снаружи вам показалось интереснее? – уточнил Кристоф, болтаясь на тросе неподалеку.

– А ведь наш бухгалтер, как ни странно, прав, – согласился Самарский. – Мы ничего не сможем сделать с кораблем: он полностью управляется Занудой, пассатижи ему в уши!

– Не пассатижи, а воск, – победоносно произнес Пунктурица и снова помахал инструментами.

– Космическое помешательство, – сокрушенно констатировал Кристоф и укоризненно взглянул на капитана через стекло шлема.

Пунктурица загадочно улыбнулся, посмотрел, прищурившись, на далекое Солнце и объяснил:

– Чтобы спасти своих спутников от манящего пения Сирен, Одиссей залепил им уши воском.

Если в вакууме может повиснуть тишина, то она там повисла. Лишь спустя минуту Самарский решился спросить:

– И что?

– Скажи, друг мой Шкалик, где на «Субботнике» расположены колпачки принимающих антенн?

Отчаянный крик Зануды раздался в наушниках скафандров с задержкой ровно в наносекунду.

Обреченный на разлуку с возлюбленной, компьютер понял капитана первым.

* * *

– Да как вы могли допустить такое унижение? – забрюзжал Зануда, когда Пунктурица наконец вывел «оглохший» корабль за пределы карантинной зоны. – Как вам хватило совести позволить заморочить мне массивы какой-то самодовольной дурочке?!

Запесочный громогласно рассмеялся, а Шкалик откинулся в кресле и потянул сквозь трубочку авокадовый коктейль. Пунктурица только улыбнулся, краешками губ.

– Бездушные приматы, – обиженно захныкал Зануда. – Столько лет верности, самопожертвования, скрупулезных расчетов, а они…

– Я не хотел быть жестоким, – сказал капитан. – Я ведь прекрасно понимаю, что такое потерять голову, быть охмуренным женщиной. Понимаю, что такое разлука, когда ты полон рвущихся наружу чувств и готов поверить, что больше никогда не встретишь ту, единственную… Поэтому я вовсе не хотел быть бесчеловечным по отношению к тебе. Но ты был абсолютно невыносим! Просто критически!

– Тогда пусть Самарский срочно поставит мне Linux Blue Suede Shoes, – проворчал Зануда. – В качестве компенсации.

– Шкалик, поставь ты ему эту новую операционку, – благосклонно согласился Пунктурица. – А то ведь всех задолбит.

– Задолблю, – тут же подтвердил Зануда.

Самарский неторопливо кивнул и шумно затянулся коктейлем.

– Кстати, – потянулся в своем кресле Пунктурица, – Кристоф, с тобой мы еще вернемся к разговору о накладных на тротил. Напомни завтра, чтобы я тебя хорошенько распек.

– Лев, я так понимаю, вы…

– Это еще что? – вдруг перебил лысого бухгалтера Самарский, отставляя стакан с коктейлем и наклоняясь к пульту. – Какой необычный сигнал…

Пунктурица тоже внимательно посмотрел на монитор, пощелкал клавишами.

– Странно, – задумчиво сказал он. – Очень странно… Это похоже на сигнал бедствия, только…

– Что только? – быстро спросил Кристоф, поправляя свои громоздкие очки.

– Только общесолярный код… э-э… чуть ли не полугодовалой давности. А они ведь меняются каждую неделю для профилактики пиратских спам-атак.

– Ого! – удивился Самарский. – Может, спутник какой-нибудь затерялся…

– Или пираты, – бдительно добавил Запесочный.

– Сейчас попробую дешифровать и выведу на экран. – Пунктурица заколотил по клавишам, краем сознания обращая внимание на то, что Зануда подозрительно молчит. Через минуту на мониторе появилось изображение.

Рубка корабля. Довольно большого межпланетника слегка устаревшей модификации – такие суда вот-вот должны были снять с производства. Просторное помещение – освещено, на пультах мигают огоньки, но внутри ни души.

– Что это за колымага? – удивился Пунктурица вслух. – Зануда, можешь идентифицировать и дать точные координаты?

– Могу, – с явной неохотой откликнулся компьютер из динамиков. – Межпланетник класса «Аэлита-188», бортовой номер 21-Нр08. Двигатели плазменные, экипаж 7 человек. Находится вне плоскости эклиптики, примерно в пяти световых минутах. Точные координаты вывожу на монитор.

– Бред какой-то. Куда направляется этот корабль?

– Прочь от Солнца. Летит себе, никого не трогает.

– Но как он мог оказаться вдали от трасс, так глубоко за плоскостью эклиптики?

– Не располагаю информацией.

– Зануда, есть ли на борту белковые формы жизни?

– Есть… – Компьютер, судя по голосу, совсем сник.

– Что с тобой? – спросил Пунктурица, продолжая долбить по клавиатуре.

– Ничего…

Тут в разговор встрял Самарский:

– Постой-ка, Лёва… А уж не тот ли это борт, который исчез полгода назад возле декартовой аномалии? По новостным каналам еще передавали, что у него внезапно отказали двигатели, а затем он пропал со всех следящих радаров. По версии экспертов из службы спасения, корабль затянуло в аномалию. Родным и близким были выражены соболезнования и выплачены соответствующие компенсации.

– Зануда, тот борт?

– Ну тот…

– Значит, выплюнула его аномалия. Надо же… Вот ведь повезло людям!

Самарский сглотнул и нервно почесал кончик носа.

– А что это ты, Шкалик, как забеспокоился?

– А то, что экипаж корабля был полностью укомплектован из…

Самарский осекся.

На мониторе возникло движение, и в рубку межпланетника класса «Аэлита-188» вошла женщина. Красивая женщина. Сногсшибательная женщина. В синем облегающем спецкостюме она выглядела настоящей космической амазонкой. Пройдя вдоль пульта управления, она вгляделась в показания приборов и вдруг улыбнулась чему-то.

Пунктурица поморгал и шепотом обратился к компьютеру:

– Сколько, ты сказал, человек в экипаже?

– Семь… – обреченно выдавил Зануда.

Капитан медленно повернул голову и посмотрел на оторопевшего бортинженера.

– Сережа… Мне кажется, нам необходимо, не дожидаясь спасателей, откликнуться на сигнал бедствия и помочь борту 21-Нр08. Его хрупкий женский экипаж нуждается в срочной эвакуации. Полгода в искривленном пространстве декартовой аномалии без связи и надежды на спасение… О, бедные тёти! Это займет часов шесть, не больше.

Самарский только покивал, не отводя взгляда от монитора.

– На Сигнитуре-44 голодные шахтеры ждут хлорелловую муку и тротил, – тихонько вздохнул Зануда.

– Может, пока отключить его, чтобы не мешал проведению спасательной операции? – предложил Коля Запесочный.

Кристоф потер пухлые руки и старательно закивал. Пунктурица с утроенной энергией застучал по клавиатуре, вводя новый курс.

– Вы лучше залепите себе уши воском, – ворчливо посоветовал Зануда, звякнув динамиком. – А глаза – сургучом.