Текст книги "Ветер. Книга 1"

– А! – громко и отрывисто крикнул Егор.

Звук разошелся свободно. Егор развернулся на четверть оборота.

– А!

Звук с правой стороны как будто был приглушенней. Егор сделал еще четверть оборота вправо и крикнул. Звук как будто утонул в препятствии. Для чистоты опыта он сделал еще пол оборота и крикнул. Теперь с левой стороны звук был приглушенней. Егор вернулся на пол оборота назад и осторожно проверяя перед собой дно, двинулся вперед. Вскоре дно пошло на подъем, и Егор уперся в стену. Пройдя приставными шагами влево двадцать шагов, он нащупал проход. Он тоже был затоплен.

Сквозняк в проходе оказался такой силы, что толкал Егора перед собой и свистел в поворотах. Егор шел осторожно, проверяя руками расстояние впереди. Был шанс уткнуться лбом в какой-нибудь выступ. Этого Егор уже не смог бы выдержать. Эмоциональные и физические силы оказались на пределе. Любое препятствие, даже самое безобидное, могло выбить его из колеи.

Егору показалось, что жижа стала теплее и впереди, как будто замаячил свет. Это на самом деле было так. Слабый свет проникал откуда-то в пещеру, и он приближался. Егор выставил руки перед собой и прибавил шаг. Он не мог поверить своим глазам, когда увидел края пещеры на фоне более светлого неба.

Егор вышел наружу. На улице была ночь. Для глаз, привыкших к темноте, она не оказалась такой уж непроглядной. Егор, не веря, что ему это удалось, вышел наружу. Теплое безмолвие ночи приняло его в свои объятья. Звезд на небе не оказалось Егор чувствовал, что небо было тяжелым и близким. В воздухе сильно пахло влажностью, и царила абсолютная тишина. Ни ветерка, ни стрекота сверчков, ни крика ночной птицы. Но это мало волновало Егора. Он выбрался из склепа и был свободен. Как рассветет, он спустится вниз и разберет вход в пещеру, где осталась его семья.

Вокруг пещеры, задержавшись на каменных выступах, лежали остатки грязи. Егор чуть не поскользнулся и не сорвался вниз. Благоразумно решив не испытывать в который раз судьбу, он нашел более-менее сухое место, устроился на нем поудобнее и уснул.

Дабы не угнетать себя монотонностью и бессмысленностью существования, космонавты решили заняться делом. Они решили попробовать связаться с Землей по обычному радиоканалу. Долгое время не было слышно ничего кроме помех. Но спустя неделю с того времени, как началась эта буря, до них долетел первый сигнал. Сигнал от выжившего человечества. Джейн немного понимала испанский и смогла разобрать, что эти люди спаслись в горах, что они ученые и занимались астрономией. Полноценного общения с ними не получилось из-за того, что МКС быстро ушла из зоны приема сигнала.

Из-за сплошных туч лодка никак не могла определить правильные координаты по спутникам навигации. Кто-то из команды предложил установить радиосвязь с космической станцией. И это удалось.

Старшие офицеры собрались на палубе лодки под тяжелыми, низкими тучами. Темный океан лениво колыхался. Погода была почти безветренной. На поверхности воды плавало много мусора. Пейзаж совсем не походил на прежний океан, скорее всего, он был похож на затопленную городскую свалку.

Татарчук прошелся по палубе, внимательно осмотрел повреждения корпуса. «Тело» лодки оказалось все в шрамах. Отметины, оставленные твердыми предметами, покрывали его сплошь. Вдоль правого борта имелись длинные борозды с зазубренными краями, оставленные чем-то крупным. Терехин вспомнил этот скрежет в свою первую смену. Вмятину, оставленную столкновением с дном, сейчас осматривали водолазы. Можно было не сомневаться, что и там не будет особых проблем, иначе на глубине любое повреждение корпуса немедленно дало бы о себе знать.

Можно было считать, что из битвы со стихией подлодка вышла победителем. Неясно только, что делать с такой победой. Ситуация для экипажа военного судна была совершеннонетипичной. О ней не писалось в Уставе, не предупреждалось на разводе перед боевым походом. Как быть в случае, когда не отвечают командные центры, когда не знаешь, существует ли еще государство, которое ты обязался защищать? Субмарина колыхалась на волнах среди бескрайнего океана, как сирота. У нее пропала цель, ради которой она и появилась на свет.

– Товарищ командир, товарищ командир! – из люка показался вахтенный матрос. – Там это, передача с космической станции!

Всех, кто был на палубе, как волной смыло. Впереди всех, как и положено по субординации, в люке исчезла блестящая лысина Татарчука. Когда офицеры ввалились в рубку, передача уже закончилась.

– Связь неустойчивая, скорее всего из-за грязной атмосферы, – предупредил вахтенный офицер.

– Да пес с ней, с атмосферой. Что они сказали? – почти крича, спросил командир.

– Я сейчас, я записал, они несколько раз повторили, – офицер взял со столика листок и волнуясь, начать читать. – Всем, кто выжил и имеет возможность слышать нас, знайте, что катастрофа постигла всю планету. Мы видели, как все начиналось, но очень скоро атмосфера скрыла происходящее. Связь с центром управления прервалась сразу, как фронт достиг его. По нашим данным скорость ветра достигала тысячи километров в час, и более. Мы ослеплены и не знаем, что происходит на земле. Всем, кто имеет возможность радиосвязи, ответьте. Каждые сорок пять минут мы находимся над вами. До связи. А потом на английском еще было, – офицер положил листок, боясь взглянуть в глаза командира.

Татарчук присел. Взгляд его блуждал. Ладонь полировала лысину.

– Вот, значит, как… все-таки, вон как получилось… по всей планете, – он перевел взгляд на команду. – Всем отдыхать до особого распоряжения. Свободны! – затем повернулся к связисту. – Сделаешь нам связь с космосом?

– Так точно, товарищ капитан первого ранга.

– Хорошо, хорошо, – произнес он автоматически. – Вот дела.

Терехину вдруг стало тесно внутри подлодки. Он почувствовал приступы клаустрофобии. Низкий потолок, теснота отсеков и пустота внутри себя вытолкнули его на палубу. Хотелось уединиться, никого не видеть и не слышать. Виктор прошел к самому носу судна. Взгляд его смотрел в никуда, потому что мыслями он был далеко от этого места. Капитан Терехин был дома, с женой и дочерью. Его нос уловил в воздухе знакомые ароматы дома, разошедшиеся теплом по сердцу. Это была работа сознания, подыгрывающая желанию человека. Терехин в этот момент думал только о том, чтобы бросить этот ставший ненужным поход и вернуться домой, узнать судьбу близких.

Тут он был не одинок. Каждый член экипажа подлодки «Пересвет» оставил дома кого-нибудь и переживал за их судьбу. По всем раскладам следовало повернуть назад, ибо то, ради чего задумывался этот поход, потеряло смысл. Если Татарчук вовремя не примет решение, Виктор решил убедить его в разумности возвращения домой. Вряд ли Америке сейчас до конфронтации, как и России.

Непривычный свет раздражал глаза даже сквозь веки, Егор отвернулся от него и напоролся ребрами на камень. Вскрикнув от боли, он проснулся и открыл глаза. И тут же закрыл. Свет резанул, оставив яркие пятна на сетчатке. Егор сел и прикрыл глаза ладонями. Так смотреть было легче, но все равно неприятно. Слезы потекли из глаз.

Егор снял с себя грязную майку и натянул на голову. Обернул ее вокруг в два слоя и вновь открыл глаза. Так стало еще комфортнее. Через полчаса Егор оставил один слой. Еще через полчаса он мог смотреть себе под ноги, разглядывая камни. Наконец, Егор решился выглянуть из-под майки. Он приподнял ее за одну сторону, осторожно приоткрыл глаз и остолбенел.

Он не знал мир, лежащий перед ним. Неестественное коричневое низкое небо, почти соприкасавшееся с пологими вершинами старых уральских гор, и бескрайняя водная гладь у их подножия. Егор встал, зажмурился, для верности потер глаза и снова открыл. Ничего не изменилось. В коленях появилась слабость, и мужчина сел. Разум отказывался верить в то, что видели глаза. Егор решил, что иллюзия могла быть вызвана тем, что он провел в полной тьме больше недели.

Постепенно глаза привыкали к дневному свету, и по мере привыкания Егор замечал, что на улице совсем не день, а настоящие сумерки. Коричневое небо почти не пропускало солнечный свет. В окружающем ландшафте ничего не менялось, напротив, становилось все реалистичнее и пугающе.

Пока Егор ждал, когда глаза полностью приспособятся к дневному свету, он осмотрелся. Если бы ему сказали, что он перенесся в другое место, где горы стоят прямо в черной воде, со склонами, лишенными любого намека на растительность, то Егор с большей вероятностью принял бы эту правду, чем ту, которая к его страху настойчиво напрашивалась. Матвей был прав, и это ужасно.

Мужчина понял, что стоит на той же стороне склона горы, где и располагался вход в Черную пещеру. Впереди за большим черным «озером», теряясь то ли в тумане, то ли в пыли, находилась двойная вершина, она и служила ориентиром, для туристов. Егор посмотрел вниз, чтобы примерно определить, где находится вход. Склон горы был непривычно лишен растительности. Ветер и селевые потоки сбрили все, что росло на ее склонах, и оставили за собой грязные следы.

Рядом с той пещерой, откуда он выбрался, находилась подсыхающая грязная лужица. Егор макнул пальцем и проверил ее на вкус. Соленая. Он не сомневался, что и «океан», раскинувшийся под ним, имел тот же вкус.

Семья теперь с нетерпением ждала результатов его экспедиции. Егор представил их сидящих в темноте и томящихся ожиданием. Наверняка им в голову лезли разные мысли, и Тамара успокаивала детей, в душе со страхом предполагая какой-нибудь страшный исход. Следовало быстрее найти вход в Черную пещеру.

Глаза пытались найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы примерно определить, в какую сторону двигаться. Егор знал, что сейчас он выше, но влево идти или вправо, не мог понять. Мужчина стал осторожно спускаться вниз. Кое-где грязь застряла в неровностях рельефа. Егор не хотел пачкать подошвы ботинок в ней, чтобы не поскользнуться. Но все равно приходилось это делать.

Интуитивно он решил двигаться вправо. Так ему казалось правильнее. Никаких шатких камней на пути не встречалось. Стихия отшелушила с тела горы всю старую «кожу». После свежего и холодного воздуха пещеры Егор не сразу понял, что на улице душно и тепло. Из-за больших усилий по телу потекли ручьи пота. Егор то и дело останавливался, растирая их грязной майкой по лицу.

Его усилия скоро вознаградились, он увидел дорогу, по которой приехал к пещере. Это значило, что он немного отклонился правее, но с другой стороны, идя по ней, невозможно было промахнуться мимо пещеры.

Примерно через полчаса Егор ступил на поверхность вычищенной до блеска дороги. Ветер постарался на славу. Ни один человеческий механизм не смог бы этого сделать. Гладкая, как отполированная, поверхность местами пестрела крупными выбоинами. Егор представил, какие куски камня ударялись в эти места. Но на дороге они не лежали, что прямо указывало на то, какой силы был ветер. Егор подошел к краю. Раньше с него открывался вид на лесистую долину глубоко внизу, а теперь вместо нее раскинулась водная гладь. Неподвижная, черная. Своим неестественным появлением она вызывала суеверный страх. Егора передернуло. Не было никакого желания подойти к бережку, наоборот, хотелось держаться от него подальше.

Егор продолжил движение по дороге. Он вдруг осознал, что вода никак не могла попасть сюда, минуя прочие территории. Что теперь сталось с его родными и близкими? Может быть, стихия обошла их стороной или поверху, не принеся серьезных разрушений? В это хотелось верить, а пока мысли мужчины были заняты своей семьей, запертой в «склепе».

Идти по ровной дороге – это не карабкаться по горам. Егор миновал очередной поворот. Дорога здесь находилась с подветренной стороны и уже не была такой отполированной. Вдоль стен шёл сугроб из камней и грязи. Вскоре Егор вышел на площадку перед входом в Черную пещеру.

Сель, сошедший сверху и заблокировавший выход, почти полностью унесло ветром в долину. Практически вся площадка была чиста, только вдоль обтесанной стены собралась груда камней длиной метров в двадцать и высотой метра в два. Следовало точно определить, где находится вход, чтобы не прилагать больших, чем надо усилий.

Егор вспомнил расположения до начала ветра всех предметов на площадке и деревьев. Нашел оставшиеся от них еле приметные пеньки, выбрал ракурс, с которого, как ему помнилось, он смотрел на них. Примерился и стал разбирать завал. Камни попадались в основном не крупные. Тяжелые катились по инерции дальше, туда, где их подбирал ветер и скидывал в пропасть.

Время от времени Егор применял трос, обёрнутый вокруг пояса, чтобы снова не размозжить себе пальцы. Он почти не ошибся. Вход в пещеру был немного левее. Через пару часов усилий Егор дернул за мокрый камень, который, выскользнув из рук, провалился внутрь. Вход нашёлся.

Егор взял маленький тайм-аут. Он хотел крикнуть в пещеру, но к горлу подкатил ком, и вместо крика он издал шипение. Пришлось подождать, чтобы успокоиться. Вдруг из глубины раздался голос Матвея.

– Пап! Пап! Это ты?

Егор подскочил, как ужаленный, просунул голову в отверстие, освобожденное камнем.

– Я это, сынок! Я! Скоро раскопаю проход, иди, скажи маме. На свет пока не смотрите, а то ослепнете с непривычки.

– Хорошо, пап, скажу. Как там, на улице?

Егор разволновался, говорить сразу или нет, про масштаб стихии.

– Ты был прав, Матвей. Иди к маме, скажи, что все нормально, и я скоро разберу вход и приду к вам. Не забудь сказать, чтобы берегли глаза.

– Хорошо!

Егор услышал, как зачавкали ноги сына по грязи. С утроенным усердием принялся он раскидывать камни. Тамара не послушалась, и Егор услышал ее плач.

– Тамара, не подходите близко, иначе испортите глаза, – предупредил Егор.

– Я уже поняла, – ответила она сквозь слезы. – Как хорошо, что ты добрался живой. Мне в голову чего только не лезло.

– Сейчас я разберу, чтобы немного пролезть.

Егор расчистил проход наполовину. Их машину приплющило к земле так сильно, что до нее он так и не добрался. В пещеру можно было попасть, только сильно пригнувшись. Ему пришлось раскидать камни так, чтобы они снова не завалили проход. Егор забрался внутрь, сделал несколько шагов и увидел Тамару, щурившуюся на свет, за его спиной. Он крепко обнял ее. Тамара прижалась лицом к его груди и разрыдалась.

– Не верится, что все позади, – произнесла она.

Егор не знал, что ей ответить. Он увидел, что в двух шагах стоят Матвей и Катюшка. Они смотрели на родителей. По их щекам катились слезы, отражая дневной свет.

– Все будет хорошо, – Егор поцеловал Тамару. – А сейчас мне хочется пить и есть. Осталось что-нибудь в этом гостеприимном доме?

– Осталось, – сквозь слезы сказала жена. – Без тебя аппетита ни у кого не было.

Обрадованная возвращению главы семейства, семья с удовольствием ела нехитрый обед. Тамара открыла банку, в которой оказалась килька в томате. Из нее получилась жиденькая уха. После обеда Егора отпустило. Он почувствовал, как ноют все мышцы. Спина не разгибалась в пояснице и болела. Руки скрючились, и на попытку разогнуть их отзывались резкой болью.

– Кажется, сегодня я больше ни на что не гожусь, – Егор понял, что заставить себя работать он уже не сможет. – Я выйду, а вы можете посидеть перед входом. Когда глаза немного привыкнут, передвигайтесь ближе.

– Как там? – спросила Тамара, дождавшись, когда муж поест.

– Знаешь… – Егор задумался на мгновение, – кажется, наш сын перещеголял нас в умственных способностях. Вся долина залита водой, даже не водой, а грязью. И она соленая.

– То есть?

– То есть, ее могло принести ветром откуда угодно, с моря или океана.

– Но это невозможно, до ближайшего моря две тысячи километров, – Тамара все еще считала, что есть более рациональное объяснение.

– Когда ты увидишь то, что я уже видел, у тебя и отпадут все вопросы.

– Ладно, вы, мужики, любите все драматизировать. Откопались, и это хорошо. Меня, честно говоря, уже начинала мучить клаустрофобия и боязнь темноты. И после того, как ты ушел, я стала слышать крысиный писк. Матвей пару раз разжигал покрышки, чтобы испугать крыс.

– Ну, теперь все позади, глаза привыкнут, и можете спокойно выходить на улицу. Там кстати, не так уж и светло. Ветер поднял пыль до неба, и облака теперь коричневые и плохо пропускают свет.

– Мы все интересное пропустили, – вставила реплику Катюшка.

– Кать, радуйся, что ты была в пещере, иначе ветер мог унести тебя на другой конец земли, – объяснил ей брат.

– Как Элли и Тотошку, – вспомнила она «Волшебника Изумрудного города».

– Ага, типа того.

– Я бы согласилась.

– С такими умными и смелыми детьми нам никакие ураганы не страшны, – поддержала их разговор Тамара.

– Когда вы выйдете на улицу, то вам покажется, что вас перенесло в другое место на самом деле, – заинтриговал детей отец.

Егор поднялся, попытался подвигать конечностями, заохал и бросил эту затею.

– Я пойду на улицу, не хочу снова привыкать к свету полдня. Пройдусь по округе, посмотрю, что да как.

Заточение в пещере и в самом деле породило нежелание находиться в ней. Стены и темнота давили на подсознание, проявляясь в виде кажущегося недостатка воздуха. На полусогнутых, деревянных ногах Егор пошел к выходу. Сын прицепился с ним.

– Я только до того места, где глазам не будет больно, – пояснил Матвей.

Егор и не сомневался, что сын так и сделает. Матвей остановился метров за десять до выхода.

– Всё, начну отсюда привыкать, – сын остановился и притулился на каменный выступ.

– Хорошо, двигайся понемногу, как глазам будет комфортно. У меня ушло часа два на привыкание, а ты молодой, думаю, за час привыкнешь.

Сын согласно кивнул. Егор пошел дальше. Выбравшись наружу, он щурился на свет еще минут пять. Когда глаза привыкли, Егор направился вниз по дороге. Он решил дойти до уровня воды. Ему хотелось верить, что где-то там откроется понимание причин стихии, и они окажутся локальными, произошедшими только в этом месте. При всех фактах, указывающих на глобальность катастрофы, Егор надеялся найти им вполне простое и успокаивающее объяснение.

Дорога шла кольцом вокруг горы, спускаясь вниз, к подножию. Идти было легко. Но чем дальше уходил от пещеры Егор, тем больше он видел разрушений, причиненных ветром. С наветренной стороны скальные породы выщерблены словно попаданиями пуль и снарядов. Края выбоин ветер успел отполировать до гладкого состояния. От растительности не осталось даже и следа. Горы выглядели как до начала времен. А ведь семья ехала сюда под сенью деревьев, растущих на обочине. Теперь не было и самой обочины. Выметенная пескоструем до зеркального блеска, вся дорога превратилась в одинаковую ровную поверхность.

Егор по собственным подсчетам удалился от Черной пещеры километра на три. В этот момент в небе началось затеваться какое-то новое светопреставление. Ни с того ни с сего ударил гром, раскатившись эхом по долине. Егор не видел молнии, и был немного напуган неожиданным грохотом. Он засомневался, продолжить ли ему путь или вернуться. Егор пообещал себе, что если гром повторится еще раз, он сразу повернет назад.

Теперь ему приходилось кроме наблюдения за окрестным пейзажем бросать настороженный взгляд на темное однородное небо, готовящее в своих непрозрачных недрах еще один сюрприз для людей. Гром не повторился, но движения темных облаков в небе просматривались. Коричневые массы грязного воздуха двигались, скручивались под влиянием ветров, но у поверхности он оставался неподвижен и влажен.

– Как перед катастрофой, – подумалось Егору.

Он прибавил шаг. Запах влаги усиливался и к нему прибавился шум падающей воды. За очередным поворотом Егор увидел источник шума. Миллионы тонн воды в секунду покидали долину. Грязная жижа с напором уходила вниз между двух скал, являющихся бутылочным горлышком для внезапно появившегося водоема. Егор представил, сколько Ниагарских водопадов могло бы уместиться в этом. Сотни, не меньше. Дорога под его ногами дрожала. Вода гудела, бурлила и уходила с такой силой, что могла бы питать своей энергией несколько электростанций.

Зрелище завораживало и пугало одновременно. Егор посмотрел в ту сторону, куда уходила вода. Куда ни глянь, везде была ее блестящая поверхность. Он оперся о камень. Фактов, противоречащих теории Матвея, не наблюдалось. Значит, все его родные, близкие и знакомые, скорее всего, не пережили стихии.

Егор вспомнил отца с матерью. Сейчас он понял, как мало уделял им времени. Вспомнил коллег по работе. Наверное, он обрадовался бы даже тем, кого недолюбливал. Странное дело, человек так устроен, что ему обязательно нужно находиться в тяжелой ситуации, чтобы понять, насколько мелочны его претензии к другим.

В небе снова громыхнуло. Егор бросил взгляд на небо. Там закручивалась воронка. Попадать под смерч ему совсем не хотелось, и Егор скорым шагом направился обратно. В гору идти было намного тяжелее. Не отдохнувшие еще со времени подъема ноги настойчиво требовали отдыха. Мышцы горели и болели.

Гром ударил совсем близко. Егор чуть не присел от страха. В ушах засвистело, как от легкой контузии. Кажется, затевалась нешуточная гроза. Егор попытался бежать, но скорости это не прибавило. Он только быстрее выдохся. По земле прошёлся холодный ветерок, вызвав волнение черной поверхности водоема. Егор понял, что не стоило так легкомысленно относиться к этой прогулке. Нужно было повернуть назад после первого удара грома.

Упали первые капли дождя. Он был ледяным. Егор снова попытался бежать, но это выглядело, как на беговой дорожке. Сил уходило много, но с места он почти не двигался.

Дождь припустил сильнее. Крупные капли падали на ровную поверхность дороги, разлетаясь маленькими взрывчиками. Еще немного, и они соберутся в ручьи, еще больше препятствующие подъему. Из-за сменившейся обстановки Егор не мог понять, как далеко он находится от пещеры. За каждым поворотом он ждал увидеть знакомую площадку, но ее все не было.

Из-за поворота неожиданно навстречу выбежал Матвей.

– Давай быстрее, мамка там боится, что опять ветер начнется, – с ходу выпалил он.

– А тебя-то она как отпустила? – удивился отец.

– Я убежал.

– Матвей, мы же договорились, чтобы ты не совершал больше таких глупостей. У тебя вон еще голова не зажила.

– Ладно, не, ругайся. Я не собирался бежать далеко.

– Свежо предание. Как твои глаза, кстати, привыкли?

– Да. Ты же больше часа отсутствовал.

– Я дошел до того места, где дорога уходит под воду.

– И что там интересного?

– А то, что куда ни глянь, везде эта черная жижа. Как тебе удалось додуматься до этого, не представляю.

– Вообще, я на Дискавери смотрел передачу о том, что было бы, если бы ветер разогнался до тысячи километров в час. Он просто выдул бы воду из морей и океанов.

– Вот оно что! А я подумал, что ты у нас гений.

– В кого бы, – пошутил Матвей.

– Вот подлец, – так же шутливо ответил на подколку отец. – А что там дальше говорилось, в фильме?

– Что поднятая в атмосферу пыль закроет на время планету от солнечных лучей и может начаться зима. А вода, которую ветер нагонит из океанов, снова начнет возвращаться назад, промывая новые русла.

– Про зиму это очень плохо, – Егор подумал о том, что с едой у них наверняка возникнут проблемы, а зима только усугубит это положение. – А вода уходит. Там жуткий водопад.

– Я хочу посмотреть на него, возьмешь в следующий раз? – Матвей заглянул в глаза отцу.

– Конечно, отчего не взять. Теперь времени ничего не делать у нас гораздо больше, чем раньше.

За разговором отец с сыном не заметили, как вышли к пещере. У самого входа в нее к дождю прибавился град. Вначале он был мелкий, но как только они забрались в тоннель, по камням забарабанили куски льда размером со сливу.

– Вовремя успели, – заметил Егор.

– Я вас привяжу скоро к колышку, – донесся позади рассерженный голос Тамары.

– Прости дорогая, не по злому умыслу, а по недомыслию отлучились мы. Многие чудеса видели.

– Хватит паясничать, Егор. Где ты был? – Тамара спросила твердым голосом, отбив желание кривляться.

Егор пересказал все, что он видел за время отлучки. Жена сникла. Ее посетили те же мысли про родных и близких, что и Егора возле водопада. Катя подошла и взяла мать за одежду.

– Чего вы такие грустные? Когда мне уже можно на улицу? – спросила она.

Катя чувствовала себя очень неуютно, когда видела печаль на лицах родителей. Ей, беззащитному ребенку, очень хотелось видеть их всегда жизнерадостными и знающими, как поступить в любых жизненных обстоятельствах.

– Там град идет? – сказал за всех Матвей.

– Хочу посмотреть, – настаивала Катя.

Она прошлась взглядом по лицам родителей.

– Иди, смотри, но на улицу не выходи, – сдалась Тамара.

Матвей взял сестру за руку и провел ее к выходу. Они забрались на багажник машины и с него рассматривали падающие с неба крупные куски льда. Градины отбивали чечетку. С улицы тянуло влажной прохладой. Тамара и Егор смотрели детям в спины, наблюдая за их реакцией на непогоду. Детям все было интересно.

Тамара стала напротив Егора, спиной к детям.

– Что думаешь? Как жить будем? – спросила она вполголоса.

Егор пожал плечами.

– Вообще без понятия. Вода у нас есть, крысы есть, с голоду не умрем. Если все так глобально, как мы думаем, то чем раньше научимся приспособляться, тем лучше.

– Как? Как так получилось, что мы оказались в этой пещере именно тогда, когда началась эта катастрофа? Почему мы? – Тамара старалась не повышать голос.

– А чем мы хуже?

Тамара посмотрела в глаза мужу, проверяя, насколько он говорит искренне.

– Нет, я серьезно, мы не хуже остальных.

– Да, а я думала, что это путешествие будет нашей лебединой песней. Всё шло наперекосяк, и я, честно признаться, совсем не видела выхода. Сейчас, кстати, не могу вспомнить ни одной проблемы, мешавшей нашему браку.

– Я тоже. Наверное, мы выдумывали их прямо из воздуха, миражи, которых подпитывали своим недовольством?

– Это точно.

Рядом громыхнуло, и Катя, с перепугу чуть не упала с багажника. Матвей еле успел поймать сестру.

– Всё, насмотрелась. Пошли назад, – сказала она, напуганная громом.

Семья кучкой пошла в глубь пещеры. Когда вход был открыт, она уже не казалась склепом, даже наоборот, уютным убежищем.