Текст книги "Ветер. Книга 3. За горизонт"

– Народ говорит про тебя, что ты снова куда-то собрался. Людей искать?

– Да, собрался, но не только людей. Чего сидеть на одном месте? Из окна дома весь мир не увидишь. Кто-то должен заниматься открытиями.

– А мне нравится, что ты этим занимаешься. Меня даже мать ругала за то, что я заступилась за тебя, когда они между собой с отцом косточки твои перемывали.

– Спасибо. Не влетело?

– Нет. Отец на меня уже руку не поднимает, взрослая, а что он покричит, так это с меня как с гуся вода. Видела я, как у вас с Иваном шар загорелся. Красиво было.

По интонации Прометей понял, что девушка не просто выпендривается перед ним, её действительно впечатлило его изобретение.

– А ты кем работаешь? – поинтересовался он у девицы.

– Ткачиха, но работаю не только на ткацком станке, но и на сучильном.

– А руками шить умеешь?

– Ну, смотря, что вкладывать в это понятие. Родня не жалуется.

– Прости, не помню, как тебя зовут?

– Мария. Я так и думала, что ты не помнишь моего имени. Ты вообще, как будто не из нашего посёлка.

– А вот и нет. У меня хорошая память, но только на другие вещи.

– Ты когда-нибудь дружил?

– Слушай, Мария, такие вопросы обычно не задают человеку, который не помнит твоего имени. Сколько тебе лет?

– Семнадцать. Скоро.

– Я так и думал. А что ты не в обществе обожателей?

– Тебя увидела. Хотела узнать, почему такой смурной.

– Узнала.

– Да.

– И что?

Девушка опешила. Видимо, дальнейшего плана у неё не было.

– Ничего. Не расстраивайся, как-нибудь всё наладится, – нашлась девушка.

– Спасибо. Это я и без тебя знаю про «как-нибудь».

– Тебе помощь нужна? А ты к капразу Борису ходил?

– Он обещал не мешать, на большее не согласен. Считает задумку с шаром идиотской.

– Ну, хочешь, я буду тебе помогать по выходным. Может, и подружек уговорю.

– Это было бы здорово, но только я не особо верю в обещания помочь.

– За болтушку меня принял? – Мария гневно сверкнула очами.

– Сдержишь слово, изменю мнение.

– Ну, ты…

Мария развернулась и быстрым шагом направилась к дому, из которого доносились звуки праздника.

– В субботу приду! – крикнула она перед калиткой в спину Прометея.

Тот не стал оборачиваться, но головой кивнул, давая знать, что услышал. Не поверил он ей, и даже забыл об этом разговоре. И как же он был удивлён, когда в субботу с утра Мария пришла с двумя девушками-ровесницами.

– Привет! – поздоровалась она смело. – Видишь, не болтушка оказалась.

– Вижу. Привет.

– Это Селена и Вера, мои подруги. Не хотели идти сперва, боялись тебя, но я их убедила, что ты нормальный.

– Спасибо, девчата, вам и правда со мной бояться нечего.

Девицы смущённо засмеялись.

– Что делать надо? – по-деловому спросила Мария.

– Ничего сложного, шить, если не учитывать, что размеры ткани очень большие. Вот готовые куски, которые сшивал Иван, – Прометей снял с перекладины образец и показал его подругам. – Родители в курсе, где вы?

– Да, – с готовностью согласилась Мария.

– И наши, – подтвердили подруги.

– Раз вы тут, значит они не против, – решил Прометей. – Осилите?

– Ничего сложного. Стежок, конечно, ровный, как на станке, думаю, с опытом и у нас такой будет. А что сам?

– Кропотливый труд мне плохо даётся, – признался Прометей. – Для меня топор, пила, лопата – самый подходящий инструмент. Игла в моих пальцах просто теряется.

Девушки рассмеялись. Прометей раздал им иглы и нитки. С первых же стежков он понял, что девушки понимают толк в этой работе. Они ловко прихватывали ткань, стягивали её, не образуя морщин. Ему даже стало неловко за то, что они у него работают. Прометей сбегал домой и принёс оттуда котелок с водой. Поставил его на печь, обогревающую сарай, а когда вода закипела, напоил девушек горячим и ароматным чаем с рисовыми лепёшками.

Спустя пару часов между ним и девушками создалась непринуждённая атмосфера. Прометей травил истории из своих путешествий, о подробностях которых в посёлке никто и не знал. Рассказал о путешествии на плато, об огромном белом песце, похожем на божество, о реках, в которых живут рыбы размером с лодку, о вечном тумане и болотах, пугающих своей непредсказуемостью.

Девушки слушали его с открытыми ртами, ни разу не перебив.

– Хотела бы я на всё это посмотреть, – мечтательно произнесла Мария.

– Страшно. Я поэтому и боюсь ехать в гору, у них там по дороге такие страсти, – Селену история впечатлила иначе, чем Марию.

– Ну, да, уж лучше пусть их парни приезжают сюда, чем нам, девчонкам тащиться по болотам.

– Да ну вас, трусихи! А я, наверное, уеду отсюда. Желание во мне есть к перемене мест, – призналась Мария.

– Ага, ты ещё с Прометеем попросись слетать, – укорила подругу Селена.

– А что, я бы слетала. Жуть как интересно оторваться от земли, как птица, посмотреть сверху на вас, на дурочек трусливых.

– Девчата, я бы с удовольствием принял ваше предложение, но только у шара будет определённая, заранее рассчитанная грузоподъёмность. Всё свободное место я займу продуктами и топливом. К тому же это очень опасно. Видели, как быстро сгорел мой экспериментальный шар? Падение с такой высоты смертельно.

– А ты что, решил один лететь? Вроде бы вы с Иваном всегда, – поинтересовалась Вера.

– Иван не может, – Прометей не стал распространяться о причинах, которые не пускают друга.

– Так его же Анхелика держит на коротком поводке. Либо с ней ехать, либо вообще никуда. Трое детей теперь. Он ими привязан к земле так, что его теперь ни один шар не оторвёт, – съязвила Мария под одобрительный смех подруг.

– Пусть в посёлке остаётся, симпатичный парень, не дай бог сгинет с тобой, – заступилась за него Вера. – Пусть лучше породу улучшает.

– А не ты ли собралась предложить ему улучшить? – уставилась на подругу Селена.

– Почему бы и нет. Я смотрела в книгу, у нас не будет почти никакого кровосмешения. А я хотела бы, чтобы у меня родилась белокурая девочка, похожая на него.

– Так я готов! – раздался голос Ивана, незаметно вошедшего в сарай.

Девушки подскочили, зарумянились, засуетились, не зная, куда спрятать взгляд.

– Простите, что без стука.

– Девчата, спасибо, что помогли, на сегодня норму сделали, можете идти, – Прометей дал им шанс выкрутиться из нелепой ситуации.

Девушки поняли его правильно, побросали иглы и тряпки и выпорхнули на улицу. Через несколько секунд снаружи донёсся их заливистый смех.

– Вера, теперь не отвертишься! – поддела подругу Мария.

– Отстаньте, дуры!

Прометей с усмешкой в углах губ посмотрел на Ивана.

– Так вот о ком грезят юные девы. Отпускать тебя не хотят.

– Я им что, олень-производитель, породу улучшать? – Иван замолчал. – Ты тоже думаешь, что меня Анхелика не пускает?

Прометею стало неловко. Он ответил не сразу. Почесал затылок какой-то деревяшкой, попавшей под руку.

– Знаешь, я считаю, что семья для тебя сейчас важнее. Ты ведь ею обзавёлся, чтобы заботиться. На тебе ответственность, и по-мужски ты не должен легкомысленно её бросать, чтобы отправиться в опасное путешествие. Как говорит капраз Борис, ты не должен быть инфантильным.

– А ты?

– А я могу себе это позволить.

– Они назвали меня подкаблучником.

– Это они от досады, что ты не их, и шансов у них никаких.

– А как же тебе удалось заставить их помогать?

– Сами напросились.

Иван осмотрел сшитые заготовки.

– Вроде нормальный шов, крепкий. Много ещё работы осталось?

– Думаю, на месяц-полтора. Отформовать шар надо, обручи сделать, клея наварить. А ты чего пришёл? – перескочил Прометей, вспомнив, что довольно давно не видел Ивана в своём сарае.

Иван замялся. Подпёр рукой стену и нахмурился.

– С Анхеликой поругались. Ушёл, чтобы остыть.

– Ясно. Не буду спрашивать о причинах, неинтересно.

– Спасибо. Давай, поделаю что-нибудь, надо переключиться.

– Не вопрос, бери любой кусок ткани, что твои воздыхательницы побросали, и шей.

Иван выбрал тот, который шила Мария. Прежде чем продолжить, он с усилием подёргал сшитые куски. Остался доволен и молча приступил к работе.

– Я бы полетел с тобой, Прометей, – признался Иван спустя час работы. – Достала меня эта семья. Одно дело дружить, другое, когда всё время вместе. Надо, дай, найди, сделай, принеси, обязан. Мне нужна смена обстановки. Анхелика, хорошая жена, но сил её терпеть у меня больше нет.

– Иван, не стоит искать решения в таком состоянии. Они точно будут неудачными. Я решил, лечу один.

– Ладно, это я сгоряча про полёт ляпнул. Куда мне без Бориски, Захарки, Катьки. Бродит ещё обида на Анхелику твердолобую. Я ей так и влепил, улечу с Прометеем, если не перестанешь себя так вести.

– Шантажировал, значит, – усмехнулся Прометей. – А она?

– Сказала, что порежет шар, – виновато признался Иван.

– Ты… ты в своём уме, Иван? Она же точно порежет! Иди и скажи ей, что никуда не полетишь, что я тебя не беру, и не возьму, даже если ты будешь ползать передо мной на коленях.

– Идём вместе скажем. Мне она может не поверить.

– Конечно, теперь придётся идти вместе, чтобы я был уверен, что она поверила.

Прометей бросил работу и вместе с Иваном направился к их дому. Анхелика развешивала на ветру детское бельё. Увидев двух друзей, упёрла руки в боки и стала дожидаться. Её поза не предвещала ничего хорошего.

– Анхелика… – начал Иван, но Прометей его перебил:

– Знаете, семейство, решайте свои проблемы без меня. Я лечу один, так что весь шантаж твоего супруга – это блеф. Если с моим шаром что-то случится, Анхелика, я твоему Ивану повыдергаю ноги, чтобы ты до конца жизни сидела при нём и не смела отойти.

– Всё сказал? – угрозы Прометея не произвели на супругу Ивана никакого впечатления.

– Всё! Иван не летит со мной. Семейным опасности противопоказаны. Пусть детей воспитывает и жене угождает.

Иван незаметно ткнул Прометей под рёбра кулаком.

– Не собиралась я твой шар резать, только мужа попугать. Раз не летит, то и Бог с ним, с шаром. Что встал, как чужой? – сменила она тон, глядя на мужа. – Иди, там Борис тебе какую-то чашку с железками разбил.

– Что? А как он туда залез? Ты вообще, что ли, за детьми не смотришь? – Иван кинулся в дом.

– Извини, Прометей. Я вижу, как он рвётся из дома, вот и обидно мне.

– Так дай ему немного воли. Кем он у тебя под таким прессом станет.

– Дам, если он не полетит с тобой.

– Не полетит, я же сказал.

– Спасибо, – Анхелика расцвела в улыбке.

– Не за что, – Прометей развернулся и пошлёпал по грязной улице к своему дому.

Он вспомнил, какой была Анхелика, когда отправилась с ними на плоту в опасное путешествие. Дерзкая, своевольная, до той поры, пока испытания не выбили из её головы дурь. Вернулась она в посёлок другим человеком, заботливой матерью и любящей женой, но страдающей комплексом гиперответственности, выливающимся в чрезмерную опеку не только за детьми, но и за супругом. Себе Прометей не желал такого счастья, прекрасно понимая, что семья положит конец его планам.

Глава 5

Капитан Васнецов пребывал в полной растерянности. В мире что-то происходило, что-то страшное, но что именно, выяснить не получалось. В порту трубку не брали. Интернет давал противоречивую информацию. Он позвонил Людке, но та, как всегда, была занята собой. Всё что происходило вне её тела, не связанное непосредственно с оценкой её красоты, Люси совершенно не интересовало.

– Какой ураган, зай, у меня сегодня набралось больше ста тысяч просмотров на последний ролик по здоровому питанию. Я иду с девчонками в ресторан по этому поводу. Будет стрим небольшой, если интересно, глянь.

– Непременно гляну, Люси, – Васнецов в сердцах отключил телефон. – На чёрта сдались мне твои стримы, мартышка.

Он набрал родителей. Старики были в курсе, что в западном полушарии бушует неистовый ураган. Именно так преподносили его в официальных СМИ, дабы не вызывать панику у населения. Возможно, они знали гораздо больше, чем говорили, и были правы насчёт того, что ветер не затронет восточную половину планеты. На всякий случай Васнецов предложил родителям быть осторожнее и не уезжать далеко от дома. Старики обещали слушать его.

За бортом корабля подлёдный шторм не прекращался. Напротив, с каждой волной он становился всё мощнее. Полярники паниковали. Лёд под ними расходился, из-под трещин пробивалась вода. Объяснения случившемуся климатологи не знали. Их аппаратура регистрировала различные параметры, несвойственные ни землетрясениям, ни извержениям подводных вулканов. Ледоколу оставалось до них часов пятнадцать хода, однако учёные пребывали в полном отчаянии, наблюдая за динамикой развития стихии. Васнецов успокаивал их, и даже прибавил ледоколу пару узлов скорости.

«Север» шёл носом прямо на полюс, а волны распространялись встречным курсом, что наводило на мысли о том, что волны распространяются сейсмической активностью в разные стороны от полюса, либо от побережья Аляски, двигаясь к северным берегам России. Как связать это явление с ураганом, Васнецов не знал, но понимал, что какая-то связь есть. Большую часть времени капитан проводил на мостике, пытаясь связаться со всеми службами, способными прояснить ситуацию. Но ответы везде были разные, что путало ещё больше.

– Капитан, у нас наблюдается подъём уровня океана, – сообщил дежурный.

– Как это, подъём? – за сумбуром роившихся в голове мыслей капитан не сразу осознал, о чём ему сказали.

– Вот контрольная точка замера глубины, над которой мы проходим сейчас. Увеличение глубины примерно на пятнадцать метров.

– Не может такого быть. Это океан, а не лужа, откуда взяться лишней воде?

– Я просто сообщил то, что показывает прибор.

– Не обращай внимания, это может быть электромагнитное возмущение, нарушающее работу приборов. Климатологи что-то сказали, про усилившуюся ионизацию, – капитан задрал рукав форменного пиджака. – Наверное, от этого мурашки бегают по коже.

Тяжёлый удар в борт гулко разошёлся по кораблю. Судно качнуло. Все, кто находились на мостике, переглянулись между собой, а потом как по команде бросились к окнам. Увидеть волну, ощутимо больше прежних, они не успели, она уже умчалась дальше, но оставленный ею след во льду можно было разглядеть отчётливо. Сплошное поле льда на этот раз разорвало на куски, громоздящиеся друг на друга. Появились полыньи с открытой водой.

– Чёрт! – Васнецов ухватился пятернёй за голову. – Народ сейчас полезет с вопросами. Что мне им говорить?

Тут он вспомнил про климатологов.

– Соедини меня с полярниками.

Дежурный попытался соединиться. Долго не отвечали, но потом трубку взяли.

– Что у вас, Григорий Степаныч? – спросил Васнецов тревожно.

– Это конец, Сергей. Следующую волну мы не переживём. Я уже вижу её, и она высотой с многоэтажку. Нас сбросит в воду или раздавит льдинами. Отворачивайте назад, это не просто шторм, это катастрофа.

– Держитесь, мы не отвернём, мы вас спасём. Наш ледокол выдержит любое испытание. Он и не такое рассчитан. Держитесь, Григорий Степаныч.

– Нет, Сергей, вы не видите того, что вижу я, уже поздно. Жаль, что я не смогу узнать причину этого явления, оно определённо уникальное. Прощайте, Сергей и послушайтесь моего совета.

– Григорий Степанович, без паники.

Из динамика раздались крики, грохот, статические хрипы, а потом связь пропала.

Васнецов вернул трубку дежурному. Вся команда смотрела на него, ожидая решения. Это был самый психологически трудный момент в его карьере. С одной стороны, он не знал, что случилось с полярниками, и не хотел иметь репутацию человека, отдавшего приказ отступить, фактически отдав учёных на погибель. С другой, он не хотел погубить корабль, если ситуация на самом деле окажется хуже, чем он думает. Для принятия верного решения у него было слишком мало фактов.

– Идём дальше, – отдал приказ Васнецов, надеясь получить дополнительные подсказки.

Капитан накинул пальто и спустился на уровень верхней палубы. Ему хотелось воочию разглядеть волны, о которых говорил учёный. Как назло, на выходе ему попался Джим Спанидис.

– Как там Хьюстон? – спросил он, надеясь на быстрый ответ.

– Не знаю, связи нет. С Америкой вообще нет никакой связи. Такое ощущение, что её больше нет.

– Не говорите ерунды, Джим. Америка там, где и была. Это всё повышенная ионизация воздуха, которая нарушает связь. Так мне сказал учёный, за которым мы направляемся. У него аппаратура регистрирует это.

– Капитан, мы же грамотные люди и знаем, что ионизация воздуха должна быть вызвана какой-то неординарной причиной, такой, как нарушение вращения жидкого металлического ядра планеты либо невероятной солнечной вспышкой, метко выбросившей в сторону земли пучок плазмы.

– Джим, я не по этой части, я капитан корабля и знаю как управлять им, чтобы не застрять во льду, и не промахнуться мимо пункта назначения.

– Мою страну накрыл ураган, и это совершенно очевидно. Неясно, откуда он взялся и почему обладает такой невероятной силой. Вы, кстати, наружу собрались?

– Да.

– Я с вами. Я слышал этот грохот и хочу посмотреть на лёд.

– Ничего интересного, это был торос, который мы взяли тараном, – Васнецову хотелось отвязаться от назойливого журналиста, потому что тот мог распространить слухи, увидев волны, несвойственные океану, покрытому панцирем льда.

– Мне интересно всё, поэтому я журналист научного издания, – не собирался отступать Спанидис.

– Ладно, только давайте договоримся по-мужски – вы не будете особо распространяться и строить теории среди гостей, – попросил Васнецов.

– Разумеется, я знаю, как рождаются и распространяются слухи. Буду нем, как рыба.

Капитан не особо рассчитывал на искренность слов журналиста, но всё же согласился взять его с собой.

Морозный воздух сразу же ударил в нос. Васнецов готов был поклясться, что он имел непривычный запах. То ли озон чувствовался в нём, то ли морская вода, пробившаяся наружу, добавила свои оттенки. Обширное поле льда выглядело иначе, чем несколько часов назад. Оно было неровным, подвижным, лишилось блеска, отчего казалось мрачным, затаившим угрозу.

Они вдвоём прошли к носу. Ледокол таранил куски льдин. Того лопающегося звука, с которым он проделывал эту операцию несколько часов назад больше не было. Лёд больше не был единым панцирем. Льдины налезали друг на друга.

– Такое бывало раньше? – глядя на непривычную картину, спросил Спанидис.

– Нет, не бывало, – признался капитан. – Сами понимаете, что волны гонит ветер, а когда вода накрыта льдом, то это сделать проблематично.

– Я это предполагал, хотя и не был уверен полностью.

– Я понятия не имею, что происходит.

– Вы связывались с полярниками, за которыми мы направляемся?

– Да.

– И что они сказали.

– Удивлены не меньше вашего. Волны у них ещё выше, чем здесь.

– Почему? Выходит, что источник их образования где-то рядом с ними? – глаза журналиста загорелись от предчувствия сенсации. – Землетрясение?

– Они сказали, что аппаратура не фиксирует землетрясений.

– Да? Тогда у меня нет предположений.

Капитан присмотрелся вдаль. Ему показалось, что приближается ещё одна волна. Небо и поверхность океана почти сливались в один цвет, и сложно было определить их границу.

– Посмотрите, Джим, вы видите волну, или мне кажется?

– Волну? – Спанидис пригляделся. – Вроде вижу, но не уверен.

Они вместе смотрели на горизонт, пока отчётливо не увидели вздымающийся ледяной вал.

– Невероятно, – с придыханием произнёс американский журналист.

Капитан посмотрел в окно мостика, увидев на светлом фоне несколько чёрных силуэтов. Сверху картина была видна ещё лучше.

– Может быть, пройдём внутрь, от греха подальше? – предложил Васнецов журналисту.

– Нет, что вы, я должен это засвидетельствовать, – Спанидис вынул планшет, расчехлил его, включил камеру и начал снимать.

Волна приближалась, грохоча всё сильнее. Чем ближе она была, тем сильнее замирало сердце капитана от осознания невероятности события. Не могло быть в этих широтах такой волны, даже при сильном ветре. А сейчас ветра почти не было, из-за чего приближающаяся волна выглядела мистически неправдоподобной.

На ледоколе включился прожектор. Команда решила проверить свои сомнения. Круг света упёрся во вздымающуюся стену из воды и льда. Никакой мистики, волна приближалась, и она была просто огромной. У Васнецова похолодело внутри, будто из тела вышла напуганная душа. Спанидис снимал на планшет, уверенный в своей безопасности, в которой капитан совсем не был уверен.

Грохот нарастал. Он закладывал уши и заставлял тело реагировать на него нервной дрожью. Когда до волны осталась сотня метров, Васнецов понял, что им грозит опасность. Он схватил журналиста за руку и потянул под защиту стен. Спанидис хотел было возмутиться:

– Я хочу снять момент удара волны о нос ледокола. Это же безопасно! – прокричал он, перекрикивая нарастающий грохот.

Они не успели добежать десяти шагов, когда могучая волна качнула судно, после чего масса льда врезалась в него. Большая глыба, перелетев через борт вместе с пенящимися брызгами воды, тяжко обрушилась на палубу. Вместе с потоками воды её понесло в сторону надстройки. Капитан едва успел закрыть за собой дверь, протолкнув перед собой журналиста, как огромная масса льда впечаталась в надстройку. Дверь выгнуло внутрь. Потоки ледяной воды брызнули в образовавшиеся щели.

Васнецов испытал приступ паники и минутного замешательства. Он понятия не имел, что делать дальше. Ни инструкций, ни тренировок по подобной ситуации у него не было. В голове стоял голос начальника полярной экспедиции, советующий ему разворачивать ледокол. Как ему казалось на тот момент, надуманная угроза мгновенно превратилась в самую настоящую.

– Я поднимусь в каюту, – сообщил капитану бледный Спанидис.

В глазах журналиста горел страх. Его руки мелко тряслись.

– А? – Капитан будто всплыл на поверхность и схватил глоток воздуха. – Конечно, Джим, идите. Там вы будете в безопасности.

А сам, перепрыгивая через ступени, побежал на капитанский мостик.

– Меняем курс! – резко выкрикнул он, едва оказавшись на мостике. – Идём к Земле Франца-Иосифа.

Капитан передал координаты вахтенному помощнику, не сводя глаз с горизонта. Ледокол – судно медлительное, тяжёлое, к тому же лёд не способствует быстрому осуществлению манёвров. Хотелось успеть убрать борт от встречи с наступающей волной.

– Капитан, откуда взялся этот шторм? – с тревогой в голосе поинтересовался помощник по радиоэлектронике Казючиц. – Отродясь ведь не было.

– Не знаю. Свяжись со всеми судами, узнай, что у них. И доконай порт, пусть пришлют достоверную информацию, и попробуй ещё связаться с полярниками.

– С кого начать? – количество одновременных заданий смутило помощника.

– Начни, с полярников. Хотя… нет, давай соединись с судами, – Васнецову стало ясно, что у климатологов шансов спастись не было никаких. – Что с глубиной?

– Не могу утверждать, потому что нет замеров на этом месте, – ответил вахтенный.

– Хорошо. Пойду, узнаю, как чувствуют себя гости. Если увидите высокую волну, сообщайте мне по громкой, но не прямым текстом.

– А что сказать?

– Ну, скажи: «капитан, требуется ваше присутствие на мостике», и всё, без подробностей.

– Понял, – ответил вахтенный Перепечка.

Капитан покинул мостик и отправился в бар. Там было почти пусто. За стойкой стоял бармен, а за столиками сидели два темнокожих журналиста. Васнецов подошёл к бармену.

– Как народ? – спросил он негромко.

– Разбежались. Все в телефонах сидят, общаются. Говорят, что в Америке жуткий ураган. Кто оттуда – дозвониться не могут. Не работает даже интернет и их служба предупреждения о чрезвычайных происшествиях. Ураган начался ночью, даже роликов нормальных никто не выложил.

– Ясно. А те господа что?

– Они бухают, и мне кажется, что у них есть повод, и он как-то связан с этим ураганом.

– Ага, вуду планетарного масштаба. Ладно, пусть бухают, это внушит оптимизма остальным.

Капитану пришла идея выступить с успокаивающей речью по громкой связи, но для этого требовались факты, которыми он мог убедить гостей. Он пробежался по коридорам, почти никого не встретив. Из кают доносились громкие разговоры на разных языках. Народ почувствовал опасность. Она осязаемо разливалась по кораблю, как поток ледяной солёной воды, хотя причины были не совсем ясны. Многие понятия не имели, что творилось снаружи, но всё равно чувствовали её.

Прямо перед носом Васнецова открылась дверь. Из неё выскочила Маарика с телефоном. Она не заметила капитана, потому что вела прямую трансляцию, глядя только в камеру. Белое лицо её горело красным. Она громко тараторила на финском, довольно смешном для русского слуха языке. Капитан прижался к стене, чтобы она не столкнулась с ним. Маарика проскочила мимо и направилась к лестнице. Капитан последовал за ней.

Девушка спустилась вниз и замерла перед сломанной ударом льдины дверью. На полу ещё стояла вода.

– О, капитан, что случилось? – спросила она удивлённо.

– Волна выбросила на палубу льдину, и она ударилась в дверь.

– А разве такое возможно?

– До сего момента я был уверен, что нет. Вам не стоит открывать её, как видите, это опасно. Мы меняем курс и скоро выйдем из опасной зоны.

– Уверены? Я только что говорила с учёным из Швеции, он мониторит погоду через спутники, так вот, перед тем, как спутники кто-то выключил, он сказал, что ветер, накрывший Северную и почти всю Южную Америку, имеет скорость, близкую к скорости звука.

– Что? Скорость звука? – Васнецов рассмеялся. – Ерунда. Наши учёные, – капитану вдруг стало неудобно, что он помянул людей, участь которых решил не в их пользу, – в общем, наши учёные сказали, что воздух по непонятной причине чрезвычайно ионизирован, что может повлиять на работу электроники. Наши приборы на судне, тоже, кстати, немного врут.

– А я ему верю, потому что он ещё сказал, что уровень воды растёт, и он это видит собственными глазами. Их город затапливает.

– Почему? – капитан не увидел связи между ураганом и затоплением города.

– Ну, возможно ураган расталкивает воду к полюсам, но это неточно.

Неожиданный голос из динамика пронзил капитана и девушку словно разряд электричества.

– Капитан, требуется ваше срочное присутствие на мостике, – раздался взволнованный голос Перепечки.

– Бегом отсюда! – Капитан бесцеремонно схватил Маарику за руку и потянул на лестницу. – Бегите в каюту. Приближается большая волна.

– Волна? – удивилась девушка.

– Именно, с ледяным гребнем.

Маарика бросилась вперёд и исчезла в ответвлении коридора. Васнецов едва успел подняться на мостик. Огромная волна, намного выше предыдущей, неслась прямо в борт ледоколу. Это было страшно. Что-то делать уже было поздно. Оставалось только рассчитывать, что она недостаточно сильна, чтобы перевернуть судно.

Приближающийся гребень вздымался острыми гранями сломанного льда, отсвечивающего красным в лучах низкого полярного солнца. Грохот слышался даже сквозь стены.

– Дай трубку! – не дождавшись, когда среагирует дежурный, капитан схватил микрофон громкой связи. – Внимание экипажу и гостям «Севера». Приближается волна, возможен сильный крен, всем найти точку опору во избежание травм, – он отключился. – Мужики, хватайтесь за что угодно.

Стена поднимающегося льда нависла над судном. На мгновение показалось, что она накроет его. Ледокол медленно качнулся в обратную от стены сторону. Время будто замедлилось. Возможно, страх просто заставил иначе его оценивать. Корабль потянуло назад. Масса льда встретилась с его бортом. На этот раз удар был силён. Судно тряхнуло так, что всё незакреплённое попадало на пол.

Массы воды с ледяным крошевом и глыбами льда обрушились на палубу, пронеслись шумным потоком и взлетели вверх, встретившись с противоположным бортом. Судно выровнялось. Палуба в носовой части корабля осталась заполненной водой и льдом. Экипаж с ужасом смотрел на последствия прохождения волны. Отовсюду понеслись доклады.

– Капитан, часть надстройки на уровне палубы пробита льдом. Вода проникла в каюты. Срочно переводим людей в другие.

– Вода идёт через пробоину вниз по главному трапу.

Васнецов на несколько секунд зажмурился, заставляя мысли остановить хаотичный бег.

– Начинайте заделывать пробоины, – ему пришла идея, которая в этот момент показалось наиболее правильной. – Возвращайте ледокол на прежний курс.

Боцман, служивший лет на десять больше капитана, хотел возмутиться.

– Но мы же тогда идём навстречу шторму?

– Нет никакого шторма, боцман! Не видишь, нет ни ветра, ни грозы. Что, если следующая волна будет ещё больше? Носом её надо встречать, только носом.

Боцман был вынужден молча согласиться. Капитан бросил взгляд на горизонт и, не увидев приближающейся опасности, отправился вниз проверить повреждения. Едва ступив на главный трап, винтом уходящий в недра корабля, он услышал шум текущей по нему воды. Из той двери, за которой он и Спанидис спрятались от льдины, с шумом шуровала вода. Палуба за ней превратилась в наполненный бассейн. Шпигаты, забитые ледяным крошевом, не справлялись со своей задачей.

У двери уже суетились пятеро членов экипажа, возившиеся по колено в ледяной воде. Они пытались остановить струи воды постельными покрывалами, разрывая их для удобства на куски. Кажется, они даже не заметили капитана. Васнецов бегом отправился к каютам, расположенным по левому борту, на который пришёлся удар.

Воды здесь было меньше. Она захлестнула в пробоины только в момент удара. В рваных дырах, вогнутых внутрь кают свистел ветер. В коридоре сразу же сделалось холодно. Встревоженный народ наблюдал, либо участвовал в заделывании повреждений наравне с командой.

– Капитан! – окликнул Васнецова мужчина, внешне похожий на итальянца.

– Да, я вас слушаю.

– Капитан, что происходит? Мы скоро вернёмся в порт? Почему пропадает связь и интернет? – высказал он в эмоциональном запале сразу все вопросы, мучавшие не только его.

– Я не знаю, что происходит в глобальном масштабе. Для нас это необычный шторм, которого в этих краях никогда не было. В порт мы пока не пойдём, пока не успокоится погода. Наше судно рассчитано на работу со льдом крепким носом, но никак не кормой. Как только я получу какие-то сведения насчёт погоды, я обязательно оглашу их по громкой связи.

– Вы в курсе, что ураган перемахнул Америку и приближается к Европе со скоростью звука? – мужчина был из тех, кто любит задавать вопросы в самое неудобное время.

– Нет, не в курсе. Следить за ураганами в тысячах миль от местоположения судна не моя обязанность. Простите, если вы можете чем-то помочь, то помогите. Мне необходимо проверить состояние судна.

Мужчина фыркнул и закрыл за собой дверь каюты. Васнецов пошёл дальше, прикидывая в уме скорость звука и расстояния. В той кутерьме, что творилась в голове, цифры никак не хотели давать результата. Капитан бросил бесполезное занятие и спустился на уровень машинного отделения.

К его облегчению, здесь всё было, как всегда, шумно, сухо и по-рабочему. Старший машинист, следящий за работой главных турбогенераторов, увидев капитана, направился к нему.