Текст книги "Рубежник"

Объекты третьей линии друг от друга отстояли относительно далеко. И между собой располагались неровно: где в пяти километрах, а где и в десятке. Да и сама линия, рисуемая королевскими картографами изящной дугой, на самом деле была изрядно ломаной – строили, исходя из особенностей местности, а не по строгому плану, как первую и вторую линии. Строили – кто во что горазд, в зависимости от достатка государства или союза, к которому укреппункт был приписан.

Ближе всего к восточному форту располагался Восточный (это название) тыловой накопительный склад Войска Рубежа: угрюмый каменный прямоугольник без башен и с наглухо запертыми стальными воротами. Рубежники к безопасности своего имущества относились очень ответственно: ни огонька в бойницах, ни дымка над крышами. Даже запахи умудрились как-то отбить, как мне с удивлением поведала Таня – было полное впечатление, что здание пустует и пустует давно. Последнее опровергли рядовые, которых мы охраняли: на прямой вопрос они ответили, что в случае чего засевшие за стенами из дикого камня интенданты Войска нарушают-таки маскировку и поддерживают огнём пытающихся оторваться от твари гвардейцев. А если нужно – и вылазку делают для оказания помощи. Только внутрь никого никогда не пускают.

От каменного мегаамбара дорога поворачивала к другому складу – общевойсковому гвардейскому. По чьей-то “замечательной” задумке разные государства могли бы хранить там излишки оружия, брони, долго не портящейся еды – уже смешно, учитывая, с каким трудом снабжается Горловина. Планировалось, что в случае нужды из этой, так сказать, кассы феодальной взаимопомощи, могут взять нужное отряды любой страны. То, насколько идея оказалась жизнеспособной, было видно издалека по состоянию стен укрепления: кирпичная кладка где выкрошилась, образовав провалы, а где расползлась кучами глины. Тем не менее, аж две башни тут были обитаемы (и это почувствовал даже мой нос), а окрестные форты исправно пополняли смешанный контингент на дежурство. Солдаты рассказали, что нужно было сильно и последовательно косячить, чтобы вместо гауптвахты отправили сюда.

Дальше мы миновали несколько фортов северных королевств – принципиальных отличий от матловского я не заметил. Со стен нас каждый раз окликали, один раз даже специально приоткрыли ворота, чтобы пообщаться. Интересовало всех примерно одно и то же: что происходит в окрестностях и не встретили ли мы по пути кого. Услышав, что с тварями не столкнулись – светлели лицами. И чем дальше мы продвигались вглубь дуги, тем меньше мрачного интереса вызвало известие о пропавшем отряде.

Рядовые, сначала старавшиеся лишний раз не привлекать к себе внимание грозного мага и его ушастой телохранительницы, поняли, что мы не против путевой беседы – и их как прорвало. Даже разница в положении не могла перевесить желание наперебой выговориться в новые свободные уши. Мне и Тане оставалось только мотать на ус. Так мы узнали, например, что вообще-то такое отсутствие монстров в окрестностях, как сейчас – скорее норма, чем исключение. Более того, чем ближе к центру третьей линии, тем безопаснее считалась территория: это по краям мутанты банально обходили защитные сооружения через вал и нападали с флангов. А так, вообще, по южному пути к Горловине подходили обычные обозы с телегами и минимумом охраны.

То, что матловский барон повёл своих солдат через опасный район, создав дополнительный риск для себя и своих людей, объяснялось просто: припасы гвардейцам на марше были выданы совсем впритык. А попытка собрать фураж по пути была плохой идеей: бароны других королевств категорически не понимали нужд будущих защитников мира и спокойствия (как будто сами не служили!) и требовали деньги (!!!) за муку и зерно. Заодно я узнал, почему отряд в пять сотен пик обозвали “полком” – такую группу со скрипом, но ещё пропускали через земли других королевств. Большее войсковое соединение вполне могло послужить поводом для локальной войны, только появившись у граничной межи.

Увидев впереди белые стены опорного пункта Белой Церкви, гвардейцы совсем расслабились. Клирики не поленились откуда-то издалека притащить известняка, чтобы стены вполне узнаваемой по дизайну крепости-монастыря реально едва ли не светились белым даже в рассеянном свете пасмурного зимнего дня. Подъехав ближе, я убедился, что церковники даже в малом не отошли от своих правил: у ворот стоял облачённый в доспехи караул. Впрочем, чего бояться тем, чья Стихия способна обратить в паническое бегство слабо прошибаемого огненной магией монстра?

После монастыря степь ожила: я несколько раз видел вдалеке патрульные пары в белых плащах, проскакал явный курьер, под облаками я несколько раз успевал заметить чёрную точку почтовой химеры. Потом навстречу тяжело прокатилась запряженная ломовыми лошадьми бочка: колёса оставляли в земле глубокую колею. Только тут я сообразил, что как-то незаметно исчезли редкие островки деревьев, и вспомнил, что де Берг упоминал про отсутствие в Горловине водных и полуводных тварей. Получается, с водой тут проблема? Хм, правда, точно не зимой: вон как земля под копытами Вспышки чавкает…

Почувствовав себя в безопасности, солдаты, назначенные в почтальоны, наконец-то перестали сдерживать своих верховых доходяг, уже не пытаясь сохранить им силы. Переходя с рыси на галоп и назад, мы наконец-то стали двигаться с более-менее нормальной скоростью и спустя пять часов, миновав ещё пару складов и животноводческую ферму (отчаянно воняющий навозом “замок”, ещё одно место “ссылки” косячников), мы достигли конечной точки назначения: штаба Войска Рубежа. Точнее крепости, где он находился.

Ну, что могу сказать? Эдмонд де Берг знал, что ему копировать, когда возводил укрепления вокруг своего дворца. Снаружи казалось, что за добротными даже на вид тёмно-серыми стенами из тёсаного камня расположился город – даже очередь из телег перед воротами нашлась. Но внутри впечатление сразу менялось: это была военная база. Казармы, плацы, административные здания, тренировочные площадки – и всё это окружено сопутствующими службами типа кузниц, кожевенных мастерских, конюшен, кухонь, лазаретов. Да, всё это построено и функционирует по средневековым меркам, пахнет отнюдь не розами и выглядит угловато и примитивно. Но – всё равно впечатляет, и ещё как. Заблудиться по незнанию можно – благо навязанные матловцы наконец действительно пригодились и провели куда надо, прежде чем отправиться по своим делам. Ну что ж, дело за малым: оформить документы и получить распределение на место службы. Надо полагать, быт на заставе рубежников мало отличается от того, что я видел в восточном форте…

* * *

Когда-то давно, в студенческую пору я посещал военкомат… дважды. Кажется. Честно сказать, воспоминания почти начисто сгладились. Служить у меня тогда никакого желания не было: конец девяностых, престиж армии практически на нуле. Совать взятки, к счастью, не пришлось: всего лишь заплатил за аспирантуру, которую даже не посещал – так и дотянул до двадцати семи. Это я сейчас к чему? А вот:

– Мальчик, ты, случайно, дверью не ошибся? В утиратели сопелек гвардейцам принимают не здесь!

За грубым деревянным столом в окружении папок с бумагами мужик в кольчуге смотрелся откровенно чужеродно. Алхимический карандаш в его пальцах производил впечатление едва ли не зубочистки, а чтобы перекрыть ширину его плеч, потребовалось бы поставить бок о бок двух меня. И ещё Таню рядом пристроить – для гарантии.

– Я пришёл записаться на стажировку в Войско Рубежа, – вежливо сообщил я, протягивая направление от декана. В этот раз я учёл свою прошлую ошибку и нацепил мантию загодя, не доезжая до ворот крепости. Перепутать меня, виталиста, с немагом теперь было довольно сложно.

– За-пи-сы-вать-ся, – с не совсем понятной мне интонацией, но явно с удовольствием повторил собеседник, двумя пальцами принимая от меня документ. Печать он мельком осмотрел, но ломать, чтобы ознакомиться с содержимым, не стал. – И что же сподвигло тебя к такому эпохальному, не побоюсь сказать, решению, мальчик?

– Воля отца, – максимально ровно ответил я.

Ситуация, честно говоря, начала меня напрягать. Судите сами: в любых войсках маги – элитные боевые единицы. Или, в моём случае, элитные единицы поддержки. Здесь нет артиллерии в привычном землянам смысле слова, а метатели и уж тем более артефактомёты слишком дороги, чтобы стать массовым оружием. Особенно последние – их и в Рении на руках десятка два всего, кажется, а то и меньше. То есть обученный волшебник – желанное и очень востребованное средство усиления любого войскового соединения. Да что говорить – вчера я вернул в строй больше двадцати человек за несколько часов. Бойцов, которые не пролёживали бы бока в лазарете, если бы в форте был хоть один маг, неважно какой Стихии: уж квалифицированному оказанию первой помощи учат всех аколитов, в чём магия реально очень важное подспорье. Того же Марата вспомнить, который Огнём – огнём! – мог закрывать раны, причём так, чтобы они потом не воспалялись. И тут – такое пренебрежение.

– Отца, значит, – просверлив меня долгим взглядом, но так и не добившись реакции, уже другим тоном сказал рубежник. – Скажи мне, мальчик, он тебе смерти желал?

Видимо, моё лицо меня выдало, потому что глаза офицера слегка округлились.

– …Не уверен в его мотивах, – после паузы сумел сформулировать дипломатичный ответ я. Ляпнуть что-нибудь про Кристиана, которого тут обожают все и каждый, было бы откровенной глупостью. Такой же, как козырять его именем. Не хватало только, чтобы меня засунули служить куда-нибудь поближе к этому давным-давно переставшему быть человеком уроду.

– Вот что… парень, – заменив всё-таки явно издевательское “мальчик”, тяжело поднялся из-за стола рубежник. Сразу стала понятна причина такого изначально пренебрежительного отношения: мужику я доставал в лучшем случае макушкой до плеча. Ещё один мутант, или природа так щедро одарила? Он протянул мне назад так и не распечатанное направление. – Волю отца нужно уважать, согласен. Но я не пропущу зеленого юнца, крови не нюхавшего, на передовую. Будь ты хоть десять раз маг – на заставе тебя просто убьют до того, как ты чему-нибудь научишься. Хочешь в рубежники? Отслужи в гвардии свои три года, наберись опыта – тогда поговорим. Даже подскажу, к кому идти…

– Дело только в опыте? – перебил я его. Блин, ну наконец-то прояснилось. – Он у меня есть. Готов продемонстрировать.

– А ты упорный. – Я расслышал нотку одобрения в голосе офицера. – И наглый. Хорошо, уговорил: выбью из тебя дурь. Вы, жизнюки, живучие вроде?

Сразу было заметно: штаб рубежников хоть и находился в тылу, но местные к бою были готовы всегда. Арсенал содержался в идеальном порядке и располагался в геометрическом центре здания – чтобы достичь его в случае чего как можно быстрее. В ответ на приглашающий жест взял пехотную пику из пирамиды таких же: длина почти такая же, как у моего эльфийского копья. Только наконечник другой, разрезать им что-нибудь было сложно, а вот колоть – самое то. Взвесив оружие в руке, я убедился, что баланс для меня проблемой не станет, и так же молча кивнул. Мужик сам ничего не взял, просто вывел меня на утоптанную до каменной твёрдости площадку на заднем дворе штаба (кажется “плац”, да?) и просто сказал:

– Нападай. Поцарапать меня не бойся.

Эх. Где-то я это уже слышал. И ведь видно же, что оружие я как минимум не в первый раз в руках держу… Ну ладно. Не бояться, значит? Это я могу.

Демонстративно аккуратно я развязал завязки на мантии у горла. Высвободил правую руку из рукава робы, перехватил копье, высвободил левую. Взялся за ворот… и одновременно с началом движения выплеснул всю доступную Стихию в мышцы. Отброшенная в сторону зелёная тряпка заставит даже опытного воина хоть на долю секунды, но отвести взгляд – наши глаза рефлекторно фокусируются на самом быстром и ярком объекте, это намертво “прошито” в мозгах куда глубже сознания. А больше мне времени и не понадобилось – не так уж далеко мы друг от друга стояли. Ни сдвинуться в сторону, ни сбить рукой удар рубежник не успел. Начал движение – очень быстрое движение! – но моей форы хватило. Ведь бил со всей силы, бил по кратчайшей траектории, бил, как по врагу – и удар даже не пытался сдержать. Всё как просили.

Наконечник пики, это я уже говорил, предназначен для колющих ударов. Пробивать как искусственную броню, так и естественные слои защиты. Пехотной пикой при известном умении можно свалить рыцаря на боевом коне. В смысле вместе с конём – упёртая в землю под правильным углом пика выступает в качестве рогатины, на которую лошадь насаживается сама. Мой противник не был лошадью и стоял на месте – зато я мог в коротком рывке сравниться по скорости с боевым конём. Удар!

Кольчуга брызнула звеньями, как лужа от брошенного камня брызгами. Сталь врубилась в плоть, пробивая себе дорогу… и завязла, будто я пытаюсь пробить не человека, а кусок глины. Массой этак в половину тонны – потому что более лёгкий я бы сдёрнул с места. А потом движение и вовсе прекратилось – могучие лапищи рубежника сомкнулись на древке, окончательно останавливая удар. Мы молча уставились друг на друга, вдвоём держась за пику, потом как по команде посмотрели вниз: с грани наконечника скатилась одинокая капля крови и разбилась о плац. Н-да, всё-таки тоже мутант. Ну, хоть не похож по химическому составу на замаскированного Чужого.

– Гхм! – звучно прокашлялся гигант. Острая железка в брюхе ему явно не доставляла удовольствия, но и убить точно не грозила. – Как ты, говоришь, тебя зовут, маг?

Глава 3

– Значит, опыт командования вне боевой обстановки – взвод, в бою – два человека? – Ромар поморщился и под столом потёр живот. От моей помощи товарищ майор отказался, хотя я предлагал. Настойчиво.

– Всё верно, – согласился я, не поправляя офицера. Я-то сам сказал “разумные”, но раз он сам себя считает человеком, то на разницу между дочкой кузнеца и эльфийкой ему должно быть плевать.

– Не “всё верно”, а “так точно!” – Лицо рубежника скривилось сильнее. Он и в первый раз гримасничал совсем не от боли. Не от физической боли то есть: живот под повязкой, я подозреваю, у мутанта уже зажил, а вот повреждённое самомнение явно ныло и требовало сатисфакции. Надо отдать мужику должное: воли этим своим порывам он не давал. Старался не давать. – И эти ваши рабы, даже если их было четыре десятка, вряд ли могут считаться за рядовых-сослуживцев.

– Формально рабами они не были, – прокомментировал я. И под хмурым взглядом из-под кустистых бровей с самым серьезным видом развел руками. – Крестьяне из деревень по законам северных королевств считаются свободными… как бы.

Не то чтобы я прямо специально подбешивал майора – хотя это было приятно, не спорю. Не стоило тыкать меня “мальчиком”, даже если я в броне и бесформенной мантии тяну едва ли на треть объёма разумного изменённого. Дело было в другом.

После скоротечной схватки собеседник наконец-то соизволил представиться и сообщить своё звание и должность: второй заместитель командующего тылом. Теперь мне стало понятно, почему я минут десять шлялся от кабинета к кабинету, пока наконец меня с моей совершенно стандартной для армии задачей не согласились принять. Разумеется, у самого майора тоже были заместители, которые решали вопросы с новобранцами. Но, как я теперь сообразил, они, едва завидев зелёную робу на зелёном же юнце, благополучно сплавили такое привалившее им “счастье” наверх, руководству. Думаю, им за это ещё прилетит отдельная “благодарность” от оцарапавшегося о пику начальства… неважно.

Важно, что услышав звание, но не услышав титула, я обратился к офицеру так же, как слышал от гвардейцев: “Господин майор”. И тут же нарвался на раздражённую пятиминутную отповедь о том, что господа служат королям, а рубежники, присягнувшие защищать человечество от Тьмы, все между собой товарищи. Наезд я проглотил, постаравшись принять виноватый вид: Ромару требовалось спустить пар после сокрушительного щелчка по носу. А теперь исподволь демонстрировал, какой я объективный и непредвзятый. И товарищей способен увидеть не только среди своей социальной страты, как это принято в королевствах, да и среди магов тоже, но и в других людях. И не очень людях – тоже.

– Ещё и благородный, – потёр переносицу рубежник.

– Барон. Безземельный, – уточнил я. Всё равно это всплывёт, а неточности в личном деле вряд ли порадуют одного из старших офицеров Войска Рубежа. Тем более заполнением бумажек ему пришлось заняться лично. – Не думал, что это важно.

Ну да, после громких слов “Товарищам не важно, как тебя называли там, за Рубежом. Им важно, сможешь ли ты закрыть их собой, когда это будет нужно так же, как они закроют тебя! Понял, нет?” безразличие к титулам как бы подразумевалось. Неважно, кем ты был. Принят в рубежники? Стал рубежником.

– Как бы я ни относился к аристо, вас хотя бы хоть немного учат управлять людьми. Криво-косо, но, по моему опыту, уж лучше так, чем никак. Барона недаром в гвардии сразу капитаном жалуют, – дёрнул уголком рта Ромар. А я, зацепившись за “вас”, только теперь сообразил, кого мне лицом, да и характерным звучанием имени напоминает второй зам комтыла. Гильдейских купцов Рамона и Рахмана. Да, эти точно неплохо умеют управляться с людьми – на собственном опыте испытал. – Так, подожди.

Офицер нашёл пальцем нужную строчку в деле и поднял на меня глаза.

– Двадцать полных лет. Гражданин республики Лид, охотник, маг виталист – и барон.

“Сам в шоке!” – очень просилось на язык, но я только вздохнул:

– Так получилось.

Рубежник подарил мне долгий, задумчивый взгляд, потом хмыкнул.

– Знаешь, почему я не выспрашиваю у тебя подробности?

– Некогда? – предположил я, только чтобы не промолчать. Лично я бы нашёл, кого заставить записать биографию рекрута, будь я начальником здесь. Такая информация никогда не бывает лишней… хм, или бывает?

– И это тоже. Но главное, – он опять потёр живот, – ты мне уже рассказал. Копьё в твоих руках способно разить тварей, а всё остальное – финтифлюшки. Как ты думаешь, почему я не хотел брать тебя, мага, на службу до получения опыта в гвардии?

– Из-за сомнения в моих боевых качествах. – Тут два и два сложить было несложно.

– Нет, из-за того, что магия ведёт себя на Рубеже Тьма знает как. Но по большей части – никак, потому что одарённый её толком и отбросить от себя не может. По крайней мере, нашу магию – у тварей таких проблем нет, – совсем невесело улыбнулся майор. Я машинально отметил, что у Ромара никаких проблем с суевериями нет, и только после этого до меня дошёл весь смысл фразы. – Вижу, до тебя дошло.

– А как тогда… – Вот теперь мне стало очень даже не по себе.

Я понял, о чём говорит рубежник: однажды, охотясь на нарийца, мне с Таней пришлось отдалиться от вала. Не так уж и далеко – верхушку километрового барьера вокруг супер-кратера ещё было видно. Но даже там я чувствовал давление, лёгкий дискомфорт, словно тело в плёнку обернули. И это не самовнушение: Стихии могут воздействовать друг на друга и, стало быть, на носителей. А метастабильные проявления магии, типа огненного шара, в волне чужой силы немедленно теряют эту самую стабильность. Грубо говоря, получается, если попытаюсь выстрелить из метателя на заставе, то заряд сдетонирует, не врезавшись в цель, а в полёте. И, судя по услышанному, хорошо, если не в стволе.

– Как-как. Копьё или меч в зубы – и в рукопашную, – пожал плечами мужчина. – Ты же научился благодаря своей Стихии сильнее бить и быстрее двигаться, другие не дурнее. Пироманты раскаляют оружие и поджигают огнесмеси, аэроманты тоже повышают подвижность, только толкая себя воздухом снаружи. Рядом с телом вашим колдовать худо-бедно обычно получается, каждый как-то приспосабливается… или умирает. Собственно, потому в Войске Рубежа в штатном расписании вообще нет мест магов.

– Даже жизнюков? – мягко говоря, “удивился” я.

– Жизнюки особенно любят жизнь и не любят лишний риск. В чём смысл штатных должностей, которых некем заполнять? – А, ну да. С перспективой надолго пережить любого другого человека, одарённого или нет, умирать в молодом и цветущем возрасте ну совсем не хочется. – Бинтами и лекарствами обходимся. А некоторым и того не нужно.

И мужчина звучно похлопал себя по животу. Мы помолчали, каждый думая о своём, потом Ромар закончил мысль:

– К нам идут служить маги, да только совсем уже отбитые, прости за прямоту. У кого к чудовищам личные счёты или кому вообще на гражданке жизнь не мила. Но, конечно, виталист на заставе лишним не будет. Совсем не будет. Вот только в бой тебе так и так придётся идти со всеми, понимаешь? Отсидеться в сторонке, когда прёт, не получится так и так. Просто негде. Может, всё-таки передумаешь? В последний раз предлагаю. Направление виталиста на практику у меня любой гвардейский полкан с руками оторвёт, даже вскрытое. Будешь как сыр в масле кататься три года…

– Нет. – Что ж, похоже, Вирн был более чем прав: одного из немногих отбитых магов-рубежников генерал Кристиан с собой в самоубийственный поход не возьмёт. Просто потому, что сослуживцев-мутантов ещё попробуй убей, а вот от меня на заставе гораздо больше толку, чем от рядового бойца. Ну а раз своей дистантной магии у меня всё равно нет – я по большому счёту ничего не теряю. Кроме безопасности и спокойного сна на три года. Чтоб ты сдох, папаша хренов!

– Ну раз так… – Ромар поднялся из-за стола, и я встал со стула вслед за ним. – Поздравляю по случаю вступления в Войско Рубежа, товарищ!

* * *

– Шаг! Шаг! Шаг! Коли!

Я же говорил, что Ромар найдёт способ наказать своих замов и подручных? Он нашёл.

– За-алп!

Иезуитская же хитрость товарища майора заключалась в том, что под то же наказание попал и я. Как причина майорских проблем – это неофициально, а официально – в качестве ученика. Точнее курсанта. Единственного курсанта на десяток проштрафившихся мужиков лет сорока – сорока пяти.

– Курсант, мать твою, ты как щит держишь?! Дон, слепой совсем? Петуха десятником вместо тебя поставлю в следующий раз, оф-фицер!

Надо сказать, спрятаться за малым пехотным щитом от ливня стрел не так-то просто. Даже учитывая импровизированный парапет из мешков с песком, который мы перед каждым занятием строили, а потом разбирали. Предполагалось, что новоиспечённые рубежники уже обладают неплохим военным опытом, а потому в лагере для новобранцев не было учебно-тренировочной полосы. Зато был плац, а песок и мешки второй замком по тылу организовал по щелчку пальцев. Кто бы сомневался в его талантах…

– Ар-р-рн! – Назначенный десятником учебной десятки капитан Войска Рубежа Дон, вызверившись, повернул в мою сторону голову… и именно в этот момент в его щит влетел выпущенный из станкового стреломёта снаряд. Кожаный бурдюк, залитый краской и утяжелённый некоторым количеством щебёнки. И если тяжёлый стальной блин держать в момент попадания не под тем углом… Капитана унесло, выбив из рук защитное приспособление.

Поскольку за пять дней с момента принятия в ряды я успел изрядно потренироваться, то ускорение реакции и восприятия за счёт выплеска Стихии использовал совершенно бездумно. Потому успел заметить, что кэп не выпустил из рук снаряжение, щит сорвало, вырвав клёпки ручек. Значит, ошибка была не столь уж большой: в противном случае мне бы пришлось собирать кости капитанских рук из осколков и, возможно, заращивать трещины и переломы в костях лицевой части черепа. А так всё обойдётся ушибами и ссадинами – ерунда, потому что в реальном бою Дона не протащило бы по плацу, а на фиг снесло со стены заставы. И полило бы сверху дождиком из суперкислоты: мешочек с краской имитировал плевок гидры. И, разумеется, от удара лопнул…

– Плохо! Плохо, товарищи офицеры… и курсанты. В тот момент, когда человечеству особенно требуется ваша защита, вы демонстрируете Тьма знает что! Где выучка, присущая доблестному Войску Рубежа, где ваша сила и мощь?

– Так отправь нас обратно на Линию, Ром! – не выдержал кто-то из правого края строя.

– А работать кто будет? Я один за вас всех? – немедленно сменил пластинку майор, не поленившийся в очередной раз притащиться на импровизированный полигон по окончании своего рабочего дня. Его лейтенанты и капитаны тоже работали, причём начинали на этой неделе на час раньше, чтобы застать по крайней мере два часа светлого времени на плацу. Можете представить, как они все меня теперь “любили”. Но – никакой неуставщины. И дело было не в том, что я каждый вечер залечивал всем травмы после тренировки – изменённых среди подчинённых Ромара не было. Просто… мы служили в составе действующей, воюющей армии. И я, кажется, начал понимать, что это значит. И тренировки с этим пониманием очень помогли.

– К счастью, умные люди придумали замечательный способ повышения боевого духа без отрыва от штабной работы. – В голосе мутанта только глухой не расслышал бы злорадства. В ответ донеслись сдавленные стоны. – Десяток, нале-ево! С песней… Курсант Арн!

– Я, тащ майор!

– Пой молча. Десяток. С песней. Ш-шагом марш!

Петь молча. Маршировать. В армии не бывает бессмысленных приказов – в армии бывает мало хождения строем по плацу. Но любой офицер, если что, с радостью поможет тебе в этом вопросе. Тебе и твоему десятку.

* * *

Ромар о живом оружии Лида явно знал несколько больше, чем жители королевств. На мой прямой вопрос, заданный перед первой тренировкой на плацу, он ответил так:

– Солдат должен выполнять приказ командира, потом думать. Без всяких условий. Кто не может – тому в составе Войска делать нечего.

Ну да, в случае смертельной угрозы для меня Таня наплюёт на любой приказ. Печать просто не оставит ей выбора. С другой стороны – мне же лучше: телохранитель, способный на равных потягаться с рубежником-мутантом, дорогого стоит. В спаррингах с майором один на один волкоухая толком не смогла достать противника, но и он её – тоже. А вот вдвоём на одного мы заставили матёрого воина, ничуть не растерявшего прыть на бумажной работе, порядком попотеть и отдать в ремонт изодранную буквально в клочья кольчугу. И это я ещё ни разу не пробовал задействовать свою Стихию в атакующем ключе, как против папочки: с регенерацией у замкома по тылу было куда лучше, чем у человека, но всё-таки до Кристиана он сильно в этом плане не дотягивал. А я не был уверен, что смогу превратить гниющий кусок мяса назад в старшего офицера. Опыт работы с внутренними органами тварей у меня был, но вот сначала убивать магией дорогой биоматериал, а потом пытаться его спасти я как-то ни разу не додумался. Ну ничего, у меня, точно знаю, теперь будет много возможностей для экспериментов…

– Вот, Горец, принимай пополнение, – подтолкнул меня в спину Ромар. Рубежники… Я уже успел привыкнуть к тому, что формализм и чинопочитание в Войске удивительным образом соседствует с предельной фамильярностью и чуть ли не семейными доверительными отношениями. Только так и не смог понять, как сами “доблестные защитники человечества” определяют, в какой момент как общаться.

– Что за фрукт? – Горца, мужика, на мой взгляд, самого обычного на вид, без всяких характерных черт, ничуть не смутило, что я стою прямо перед ним.

– Это, понимаешь, стажёр, – вкрадчивым голосом “объяснил” майор. – Маг жизни Арн Миракийский. Ему на заставу Сим.

– Стажёр, значит… – в упор рассматривая меня, протянул логист.

– Так точно, товарищ лейтенант, – чётко стукнув правым кулаком по левому плечу, отозвался я.

– Я его погонял недельку, от сердца, можно сказать, ребят своих оторвал, чтоб натаскали, сам едва в бумагах не потонул. Зато смотри – орёл! И знаки различия теперь читать умеет, и щит на стене держать, и петь.

Не спрашивайте. Непереводимый армейский юмор – типа ходить строем и петь для повышения мощи и силы. Тоже уже привык.

– Я передам Бассу, что для него у меня лично от тебя подарок, – пообещал лейт. – Лучше скажи мне, что вот это такое. На второго стажёра как-то не похоже.

Таня шевельнула ушами и нехорошо прищурилась – но этим все действия с её стороны и ограничились.

– Это? – Майор посмотрел на вытянутый палец сослуживца, провёл взглядом вдоль воображаемой линии целеуказания и уткнулся глазами в разумную химеру, стоящую у наших кобыл. – Личные вещи, снаряжение и иное имущество курсанта.

– Н-да? – Командир военно-транспортного каравана посмотрел в ту же сторону. – А почему я тогда вижу бабу?

Тонко очерченные крылья носа моей напарницы дрогнули. Я продолжал стоять навытяжку, удерживая лицо, только руку от плеча убрал.

– Обман зрения? – чуть подумав, предположил замкома тыла.

– В самом деле? – Рубежник-логист склонил голову набок. – Ну, тебе виднее, командир.

– Главное, ты как лошадей своих за баб начнёшь принимать, сразу рапорт пиши, – участливо и, как мне показалось, совершенно без иронии посоветовал ему Ромар. – У тебя увольнительные на три месяца не отгуляны.

– Чтобы у тебя логистика восточного сектора п… нехорошим местом накрылась, Ром? – невесело хмыкнул Горец. – Оно тебе нужно? Особенно сейчас, когда… ну, ты сам знаешь.

Мужчины помолчали, не глядя друг на друга, потом лейтенант махнул мне рукой:

– Ладно, давай я тебе объясню, что к чему… и твоему имуществу тоже. И прекрати уже тянуться, не на плацу.

* * *

– Так, значит, слушать сюда: два раза объяснять не буду. Тебя это тоже касается… собственность, просто подъедь ближе, нечего ушами махать. – Караван миновал ворота штабной крепости, стены успели скрыться из виду – только после этого Горец решил дать обещанные объяснения. Нет, он не специально тянул – просто отправление своеобразного поезда из вьючных лошадей под прикрытием конного охранения оказалось не такой уж простой процедурой. Добиться, чтобы никто не отстал, выстроить животных так, чтобы они не мешали друг другу, обнаружить и устранить проблемы в сбруе и подвесных системах…

– Позвольте представить, товарищ лейтенант: Таня, мой доверенный помощник, напарник и телохранитель. – Незаметно отрицательно качнув головой для волкоухой, я поспешил переключить на себя внимание недовольного офицера.

– Значит, хе… хреновый из тебя рубежник, стажёр, если требуется телохранитель, – немедленно прицепился к словам логист.

– Так точно, тащ лейтенант!

Командир всегда прав. А если командир не прав – сначала выполни приказ, а потом уже… пиши рапорт. Да, за семь дней в меня не только работу со щитом вбили. К счастью, остальное вбивали словами, порой используя сильно непарламентские выражения, но всё же. Потому что в гвардии вбивают науку палками, а иногда просто офицерскими сапогами. В общем, к будущей звезде военно-полевой медицины (куда ж я денусь-то?) относились со всем бережением. Я оценил.