Текст книги "Суть. Сборник избранной поэзии"

Суть
Сборник избранной поэзии
Сергей Поваляев

© Сергей Поваляев, 2017

ISBN 978-5-4490-0916-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Размышления по сути

 
Вот говорят, – одних судьба влечёт.
Других она за шкирку просто тащит.
И кто сказать мне сможет наперёд,
Что горше там, а что, быть может, слаще?
Или ещё. Считается, хорошая жена —
Она от Бога и почти счастливый случай,
Ей вечная любовь и вся твоя получка.
Увы, и тёщи чашу осушить тебе сполна.
А что плохая? Это ты когда
Становишься без всякого вопроса
Уже не мужем, а мыслителем – философом.
А жена с мамой – оппоненты, как всегда…
 

В стиле авангарда

 
Меню висит столовой,
Как ритуальный лот.
И строем строчки, словом —
Харчо, гуляш, компот.
Последний столик криво
Рисует натюрморт —
Чекушка, сырок, пиво
И пьяный разговор…
И рифмы словно сами
Опасно рвутся в бой.
Но на стене, с усами,
Товарищ Сталин мой…
 

Конец света

 
За зимою идёт лето,
А за летом снова зимы.
Наступает конец света —
Этот факт неоспоримый.
Предсказатель Нострадамус
И Исаак великий Ньютон —
Конец света этот самый
Предсказали по минутам…
И что делать я не знаю
Всё пока ещё не ясно —
Вот весна чего – то в мае,
Бабье лето вновь прекрасно.
А что зимы не такие,
Как сто лет назад бывало,
Из-за этого лихие
Времена рядить пристало ли?
Может путают чего – то
Предсказатель и учёный.
И не стоит бить тревогу,
И не всё так обречённо…
Вот путёвку на Мальдивы
Профсоюз даёт мне вроде.
На Мальдивах точно зимы
С летом вкупе происходят…
 

Наследство

 
Всё, что нажил – всё отдам.
Условие обычное —
Разделите пополам
Без ссоры и прилично.
Ну, а если, что не так,
И что – нибудь не делится.
Это тот один пустяк,
Что вами не измерится…
 

Да неужели?!

 
Не семи ветрах метель
Мне в небесной чаше – гжель
Поднесёт луну со сливками
Прямо в снежную постель,
В семизвёздочный отель.
 

То ли зеркало пошло трещиной

 
То ли зеркало пошло трещиной,
То ли жизнь дала затрещину,
Да так, что в глазах помутилось
И всё морщинами обратилось…
Встряхну головой, в себя приду
На зеркало больше уже не гляжу.
Да и без зеркала и так ясно —
Как говорится, портрет маслом…
 

Три короба удачи

 
Три короба удачи —
Три короба судьбы.
Открыл, и незадача —
Всё было, всё сносил…
Штиблеты лаком пыльным,
Что не разъела моль,
Напоминают стильно
На мой живой мозоль…
А нынче всё иное —
В чём ты полегче был,
Хотел бы на другое
Сменить, да нету сил…
 

Жизнь и смерть

 
Клубится кровь парная.
Бой вроде бы утих
Кобыла молодая
Убитая лежит.
А жеребёнок малый
Всё морду тычит в мать.
У всадника бывалого
Слёз пыльных не унять…
А эскадрон вдогонку
За ворогом спешит.
Конь новый, шашка звонко
По сбруе простучит.
И жеребёнок малый,
Забыв родную мать,
Как прежде, как бывало
В галоп пойдёт опять…
 

Сбитый Пауэрс

 
Сбитый, приземлюсь под Свердловском,
Парашютные стропы набело.
Надо же, русские просто
Обменяют потом на Абеля…
А пока, баба с фермы, в поле
На тебя пялит глазами —
То ли чёрт ты из преисподней,
То ли мы преисподнею стали…
Едет газик уже с офицерами.
Говорят, что шпиона поймали.
А удои, под свердловском на ферме,
Как и везде, без шпионов, упали…
 

Коррида

 
Я в Испании родился —
На корриде.
Этой кровью весь умылся —
Плоти вида,
Истекающей в пару быка
Это мясо ненавистно навсегда.
Был бы больше или был взрослей
Я пошёл бы на футбол – там бей!
Мяч из шкуры этого быка,
Но корриды нет, и гола нет пока…
 

Не понимаю

 
Дождь. Зима. Вагон, Погода.
Три вальяжных кубаря,
А ещё, подшит негодно
Воротник его, беля…
Он не наш, он враг с дороги,
Что не так и сразу сел
В тот вагон, он маршал вроде,
Тухачевский не у дел.
Завтра будут все допросы,
Морда вбитая в бетон…
А сейчас – вот так вот, просто,
Скажет, – Ну, а что там, Он?
Он сегодня всё всезнает,
Идёт мягко по ковру.
И никто ещё не знает,
Где и как упасть ему…
Поезд – зверь, глядит окошко
Волжской заутрью в дыму.
День наступит – он хороший.
Да не пожелать врагу!
 

Жемчуг – оземь!

 
Жемчуг – оземь! Нитки просинь
Змейкой рваной ускользнёт.
Ожерелье, то, что носим
Превращается в ничто…
Всё нанизываем бисер —
Ожерелье на груди.
Только нам на нитке жизни
Это всё не пронести.
Всё, что чётно и не чётно,
Всё, что там в прорехе той,
Где нанизываем в чётки,
А, вернее, бисер свой…
 

Всё говорим

 
Всё говорим, что надо доверять.
Что жить нельзя никак без веры…
Зачем же вешаем замки на двери
Их от кого собрались запирать?
Так значит есть нам что хранить,
От глаз чужих беречь и прятать.
Дверь нараспашку, эту радость,
Ещё не в силах подарить…
И даже друг, прежде звонит,
Когда придёт к знакомой двери.
Вот говорите, – надо верить…
Замок бы смазать – вновь скрипит!
 

С долгами рассчитался

 
С долгами рассчитался —
Рвану в кино.
Ещё билет остался
Про Это и про То…
И ряд весь мой последний,
Как герцога кровать,
Где буду пьяно – смело
Всех девок целовать…
 

Учитесь разговаривать с душою

 
Живите этой истиной простою,
Не закрывайтесь только на запор.
Учитесь разговаривать с душою —
Ей нужен задушевный разговор.
Вот вы одни, горит камин устало
И прикорнула рядышком душа.
И время это чудное настало
Друг дружку слушать, слушать не дыша…
 

Надо давать от себя отдохнуть

 
Время кончает свой жизненный путь.
Надо давать от себя отдохнуть
Близким, не близким, любимым и так,
Кому надоесть не успел ты никак.
Пусть отдохнут и вздохнут без тебя.
Экая невидаль, какая беда?!
Был ты и вроде тебя уже нет.
Цветы на погост и прощальный привет!
Но что – то не хочется это давать,
Кому-то так запросто взять отдыхать
От хлопот твоих, неуемной души,
От щуплого взгляда, от слова «прости»,
От вечной влюблённости в тысячный раз
И от всего, что и здесь и сейчас…
Где – то кончается жизненный путь.
Можно, конечно, и дать отдохнуть,
Освободив всех от лишнего бремени,
Но только на время, но только на время…
 

Ты проснёшься утром рано

 
Ты проснёшься утром рано.
Встанешь, выбежишь босой
И воздушным сарафаном
Поле стан обнимет твой.
Солнца луч распустит косы,
Разовьёт их ветерок
И тебе подарит росы
Каждый вздрогнувший цветок.
По тропинке – по тропинке,
По дорожной, по пыльце.
Ты бежишь к заветной крынке
На распахнутом крыльце.
Молоко парное плавно
Протекает по губам.
Как красиво утро встало
С юным летом пополам!.
И любви пчелиный улей
Запасает светлый мёд.
Всё как будто накануне —
Сложится, произойдёт…
 

Меж пространствами земли

 
Меж пространствами земли —
Параллельные миры.
Зазевался и попал
И вневременно пропал.
И неясно нам покуда
Возвращаются ль от туда?
Если – да, то возвращение
То назад или вперёд,
И дня сегодняшнего время
Тебя больше не найдёт…
И окажешься в Сорбоне
В смуте средних ты веков,
Или вдруг на космодроме
Среди звёздных берегов…
И поэтому всем надо
Очень быть настороже.
Параллельный мир не сладок,
Можно там пропасть вообще!
 

Якобинцы

 
Когда за свободу придётся сразиться,
Мы все якобинцы, нам всем не сидится.
Такая забота, такая работа —
Кровавые гвозди вбивать в эшафоты.
Топор остроглавый,
Верёвка мохнатая.
Свергается главное —
Престол и монархия.
И головы страшные
Покажут народу.
И пальцем помашут —
Не трогай свободу.
А после монархии
Будет по – всякому.
Всегда есть мохнатая,
Чтобы не вякали…
 

История женщины

 
Историю женщины пишут.
Да что там откроют вновь?!
На всех языках будет вышито —
Страданье. Надежда. Любовь…
А если ещё и покажется
Вдруг тайна в жизни её —
Она никому не расскажет
И с тайною этой уйдёт…
Историю женщины пишут,
Историки – мудрецы.
Гусиные перья чуть слышно
Скрипят, чтоб свести все концы.
А та оконечность – от Бога.
Не сводится острым пером.
Вся женская онтология
В чуде рожденья одном!
 

Абсент

 
Фонарь серёжкой
Висит, качаясь.
В кафе художник
Курит отчаянно.
Время абсента
Картины новой.
Всё вожделенно
В дымном покрове.
Вот на салфетке
Абрисом первым
Рука кокетки
Взметнулась нервно.
Чуть – чуть в тумане
Размыты лица.
Так, для обмана —
Повеселиться.
Ах да, окно —
Фонарь серёжкой.
Только одно,
Ещё немножко,
Чтобы совсем,
Добавить к этому —
И сам абсент
С дыханьем ветра…
 

Я летаю между временем

 
В ожерелье полукруглом,
Свет льёт тайный свой луна.
Ночь протягивает руку,
Моего касаясь сна.
И в чудесном сновидении,
Словно в сказку сон принёс,
Я летаю между временем
На часах далёких звёзд.
То Медведица Большая,
То вдруг Ариадны нить…
Невесомый я летаю —
Эту сказку не забыть.
В ожерелье полукруглом
Свет льёт тайный свой луна.
Мой привет, тебе подруга.
Просыпаться вновь пора…
 

Театр кукольный

 
Театр кукольный
Под гармошку.
Глазки угольком
Понарошку.
Толпа глянула
Это дело.
Съела пряник свой —
Поредела.
А на площади —
Карусели.
А там лошади
Все в кружели.
Голова идёт
Кругом…
Чемодан берёт
Артист в руку.
На плече висит
Его гармошка.
Кукол грустный вид
Понарошку.
Им бы пряник дать
За представленье.
Самоварный ряд
Пахнет вареньем.
А в снегу лежат,
Не понарошку,
Без дела, просто так,
От сдобы крошки…
 

Метель уснёт

 
Метель уснёт и распогодится,
И заиграет в звёздах снег.
Полозьев лёгкий скрип доносится
И сани набирают бег…
Твоё дыхание морозное
Горячий ловит поцелуй.
А на щеках от ветра слёзы.
Любовь, моя ты, не балуй!
Но распахнулся полушубок
И сердце рвётся из груди.
О, если б знали вы, как трудно
Унять всё счастье впереди,
Где ждёт уют и жарит печка,
И ёлка в нежной мишуре
И можно загадать на вечность
Желанья сладостные все…
Летят в туманной дымке кони.
Играет в звёздах синий снег.
Как хорошо, когда нас двое
И никого на свете нет!
 

Мы с тобой на кухне посидим

 
Мы с тобой на кухне посидим,
Сладко пахнет жёлтый керосин.
Острый нож да хлеба каравай…
Хочешь, примус туго накачай,
А не то веревок собери
Завязать корзину до зари,
Чтобы нам уехать на вокзал,
Где бы нас никто не отыскал.
 

Старый художник

 
Чем упоён Ваш образ нежный,
Скрывая тайные черты?
А кисть моя так безнадежно
Мазками новые холсты
Кладёт портретом не похожим —
И снова надо начинать —
Эскиза взгляд, улыбка то же,
И платье надо поменять…
Да только не заменит возраст
Уже художника никто —
На свечке воск и воск промозглый,
А на портрете – ничего…
 

На побережье дождь…

 
На побережье дождь. Нормальная погода.
Страдают в одиночестве такси.
А в барах насыщение от грога
С Ноктюрнами от Клода Дебюсси.
И гладит сердце загорелой дамы
Фальшивый и знакомый тенорок.
И даже неизвестный близким станет —
Пусть заглянул всего-то на часок.
А завтра солнце будет. Всё в порядке.
Разделись все и снова благодать.
И к загорелой даме, это и понятно,
Фальшивый тенор будет приставать…
 

Ей сорок три и я влюбился

 
Ей сорок три —
И я влюбился.
Соломку шляпки не унять.
Вот так Дега ещё учился
Своих красивых рисовать.
У ней есть дети. Дочка – ангел.
Два сына мучают Оксфорд.
А в Нанте есть свой замок старый —
Но не про это разговор…
А я влюбился, я влюбился,
Готов уже вести сейчас
И дочку к Дебюсси-провидцу,
Вернее, в музыкальный класс.
И заплатить налоги эти
За замок, пусть их всех не счесть,
И Нант ваш выкупить у мэрии,
И всё, что с Нантом вместе есть…
Ей сорок три —
И я влюбился.
А кто же сам – то я такой?
Водопроводчик, с курса сбился —
Между Венерой и Землёй…
 

Карамболь

 
И жизни этой карамболь,
Как от борта и шару боль…
Вот так всё время от борта,
А только хочется всегда
Не просто в лузы лоно
Шар красный иль зелёный
Вогнать с нелепым треском,
А чтобы интересно
Для глаз, красиво шла игра —
Не бить, а ставить на шара!
 

Игорю Губерману

 
Знает точно тетя Сара
Что за штуковина – сансара.
Не по Буддийской по традиции,
А по еврейской интуиции.
 

Порыв души

 
Кот дворовый, как шнурок, худой
Что – то увязался вдруг за мной.
И к ногам моим всё льнёт послушно,
Словно чувствует он родственную душу.
Мне домой бы худобу забрать,
Накормить и нежно приласкать.
Но вдвоём жена нас не поймёт,
А меня, скорей всего, убьёт…
 

Когда на сердце непогода

 
Ветер злой на охоту вышел
И срывает с шеи кашне.
И весной отлетают листья,
Когда осень стоит на душе.
И весной дождь холодным потом
Протечёт по лицу ручьём,
Когда на сердце непогода,
И природа совсем не при чём…
 

Не отпускай её ты руки

 
Не отпускай её ты руки
И от себя не отпускай.
Ещё не ясен срок разлуки,
Ещё пути неведом край…
А как там дальше обернётся —
Известно то судьбе одной.
Быть может больше не придётся
Ей снова встретиться с тобой…
Не отпускай её ты руки
И от себя не отпускай.
Прощаньям этим и разлукам
Ты разгуляться не давай…
 

Осенний цикл

 
Осень прослезилась
В ходиках – глазах.
Лето вдруг остыло
В замшевых лесах.
Верю иль не верю
Этому во сне.
Ходики по времени
Плачут на стене…
 

«Зарядили дожди, зарядили…»

 
Зарядили дожди, зарядили…
Поезда потихоньку поплыли.
А вокруг, словно клумбы цветастые,
Распустились зонты между кассами…
Срочно стали нужны всем билеты
От дождей этих длинных уехать.
А уедешь от них? Сам не знаешь.
Вдруг догонят, куда уезжаешь…
 

«Заплутали в листьях улицы…»

 
Заплутали в листьях улицы.
Пусто в сумраке аллей.
Осень под дождём сутулится,
Как изгибы фонарей.
И чадят лампадой окна,
Отходящие ко сну.
А туман к утру промокнет,
Завернувшись в простыню…
 

Августовская ночь

 
Ночного неба покрывало
Свой расправляет фиолет.
Звезда веснушкою упала.
И вот уже веснушки нет.
И округляет путь свой вечный
Желток стекающий луны.
Уходит августа беспечность,
А с ним уходят лета дни…
 

Мельпомена

 
Говоришь мне, – Мельпомена.
Это надо понимать.
Только жизнь не мизансцена
И в ней нечего играть.
И потрёпанный сценарий,
И зарыданная роль —
Всё давным-давно сыграли.
Только театр был живой…
 

Доза

 
Взяла ты дозу снова.
Стеклянные глаза
Глядят, словно с укором,
Смотреть – нельзя, нельзя…
А что на них, мне словно
Смотреть и не смотреть.
Вот шприц лежит уколом,
А там гарцует смерть
Видением последним,
Где всё запёкшись в кровь —
Ушедшие сомнения,
И прошлая любовь…
 

Жизнь в один конец

 
Сколь далеко не заведёт меня
Отшельника пространство бытия,
А всё же хочется уверенным мне быть,
Что путь назад отнюдь мне не закрыт.
Иначе всё пространство ерунда —
В один конец вся жизнь твоя когда…
 

У грёз исход такой

 
И в грёзах есть грозинка,
Верней, её искринка,
Случайная слеза —
Без этого нельзя
Не вдоволь насладиться
Всем тем, что в лад рядится,
Дарованной судьбой.
А может всё нам снится
И ничему не сбыться —
У грёз исход такой…
 

Костёр догорит

 
Костёр догорит мой и вскоре —
Мне вновь в этот город пора…
И плавают тихие зори
В тумане речного утра…
Вот щучка серебряным всплеском
Или русалка, как знать?
И так у реки интересно
Задумчиво думы читать…
Но вот и моя электричка,
Вокзал станционный не спит.
Билет я беру по – привычке
И город огнями слепит…
 

Танцующие Эвридики (Анне Герман)

 
Лес листвою изумрудной
Танец нимф таит, вздыхая.
Танец нежный, то всплывает
В водах озера лесного,
То выходит на поляну
Где один Орфей страдает
Безутешную любовью
В пении про Эвридику,
Заключённой в тёмном царстве
За подземными горами…
Эвридика, Эвридика,
Большей не было печали
Без тебя быть в этом мире…
 
 
***
Твой голос ангелу подобен —
Он нежно льётся в тёмный зал.
Твой образ тих и преподобен
И он молитвой к нам вставал.
Ты Эвридикой шаловливой,
Словно в загадочном лесу,
Шла босоного и счастливо,
Даря Надежду и Весну…
 

Лесная тишина

 
Вроде сразу не слышна,
Ночью бродит тишина.
Но пролился лунный свет,
Зашуршала тень в ответ,
Птицы крик среди ветвей
И сопение зверей
В норах под листвою,
Спячкой упокоенных…
Только – чу, всё вновь стихает,
До рассвета пропадает.
И ступает, не дыша,
По тропинке тишина…
 

О памяти и воровстве

 
В скрипящих ступенях памяти нашей
Есть жалкий удел воровства.
Отмычку вставляешь, а всё – таки страшно —
А вдруг есть секрет у замка…
Отмычка застрянет и дверь не откроется
И надо ни с чем уходить.
А вроде ты к этому долго готовился
И много хотел прихватить…
В скрипящих ступенях памяти нашей
От воровства что – то есть.
И даже тогда, когда дверь нараспашку —
В квартиру боишься залезть…
 

Быть иль не быть

 
Жизнь порою так заставит
Решить Гамлета вопрос,
Что нам уже не драмы ставить,
И не таблички на погост.
А впору преклонить колени
Пред тем, уймёт кто сатану.
И нам ваятель, не за деньги,
Поставит памятник ему…
Быть иль не быть – вопрос не новый
Ответа ждали мы не раз —
И на подмостках окольцованных,
Во взгляде даже близких глаз…
А кто-то думал не о смерти,
Не о своей – это верней,
А как в буранной круговерти
Спасти оставшихся друзей.
А кто-то даже и не думал,
А из огня ребёнка нёс…
Быть иль не быть? Да, это трудно
На этот отвечать вопрос…
 

Кремлёвский призрак

 
Цвета хаки френч без сноса
И стекляшками пенсне.
По ковровому по ворсу,
По Кремлёвской полутьме
Он идёт вальяжным шагом
Мимо строгих часовых.
Бьют куранты с каждым часом
Громко, приглушить бы их…
Кабинет с дубовой дверью.
И с портретом на стене.
Вот зашёл товарищ Берия
Потихонечку к себе.
На столе лежит бумага
С синей визою Вождя.
Расстрелять кого – то надо,
А кого – то – в лагеря…
Ночь июньская играет
Красной тенью на стене.
Он, как призрак, выплывает,
Шаря фарами пенсне…
А Москва встаёт тихонько
И зевает поутру.
Бьют часы на Спасской звонко,
А ему не по нутру,
Что уже иные лета
В Александровском саду,
Вождей убраны портреты,
Даже Главный не в ходу…
***
Цвета хаки френч без сноса
И стекляшками пенсне.
По ковровому, по ворсу
Кто – то бродит в полутьме…
 

Не бросай чинарик на дорогу

 
Пусть не докурил совсем немного.
А душе не дай своей забыть —
Не бросай чинарик на дорогу,
Просто дай другому докурить.
 

Караоке

 
Караоке, а голоса нет.
Но подпеть всем готов я в ответ.
Изо всей из душевной я силы
По скрипичным по нотам фальшивлю…
А за мной вслед фальшивит в ответ,
Поражённый душою, певец…
 

Выпрямление

 
Всё сходится когда – то
К одной прямой —
И равенство квадрата,
И перехлёст кривой,
И угол треугольный —
Тупее иль острей,
И даже круг невольно
В овальности своей.
Всё выпрямить возможно
До линии одной.
Что истинно, что ложно
В движении к прямой?
 

Можно на попятную

 
Все моря исхожены
И реки переплыты.
Даже невозможное
Да и то – открыто.
Можно на попятную,
Что ещё впервые?
Только колит пятки,
Солнца луч, босые…
 

Феминистка

 
Революционерка – феминистка
То ли баба, то ль мужик. —
Всё твоё ушло со свистом,
К чему взгляд мужчин привык.
Где изящество и нежность,
Где походки – бёдер прыть…
Да, заманчивей конечно
Папироскою дымить.
Водку пить почти на равных
С мужиками за столом.
По-мужицки выражаться
Не стесняясь, матерком…
Феминистки, дорогие,
Вы поймите навсегда —
Мужики они другие
И природу никогда
Вам ничем не переделать
И никак не изменить.
Слава Богу, что удел Ваш —
Женщиной по – женски быть!
 

Московские зонты

 
Они цветочной клумбой
Раскинулись у ГУМа
Ещё с дождливой ночи.
Прижавшись, что есть мочи
Цветные эти сны —
Московские зонты.
Вот утро, не зевай – ка!
Ведь джинсов от Левайса,
Приезжим и фарце,
Навряд ли хватит всем…
 

Сауна весны

 
Вдруг весна, как в баню сходишь!
Солнце шаечкой сполна.
Жаль, вериги эти сбросишь
Не на век, пуховика…
 

Скажите, девушки…

 
Скажите, девушки,
Зачем же так несмело
Цвели в душе вишнёвые сады.
А вот теперь на блузках ваших белых
Все красным цветом ягоды видны…
Скажите, девушки,
Зачем всё вам неймётся
И тянет снова за заветный поворот,
Где только сад от спелых вишен гнётся…
А вдруг в саду под вишней кто-то ждёт?
 

Слов амнезия

 
Метафизический апломб.
Слов амнезия.
Взрыватель сургучёвых пломб —
Моя поэзия.
На почте радуга дождя
В капеле писем.
Какое счастье, что нельзя,
А мы всё пишем…
 

Ко сну

 
Белья постельного пастель
Разложена.
И вроде мять её теперь
Негоже.
Придётся мне искать
Другое место
И по старинке мять,
Вздыхая, кресло…
К утру встаю я с кресла
И радость чувства,
Что не измял ни к месту
Пастель искусства.
Но что такое?!
Постель измята.
А в ней спокойно
Сопит собака.
Пёс, как привык,
Хотел лечь в кресло.
Но там я был
И занял место…
 

В жанре журнала мод

 
Стрелки, как бритвы, на брюках клёш.
Шляпа из фетра и макинтош.
Туфель глянец – чернеющий лак.
Одеколон мужской, а без него никак…
Да, папиросы ещё «Эдельвейс»,
А в руках крокодиловый кейс.
И чтобы вконец завершить портрет —
Рядом дама, но духа нет
Всё описать поэту,
Как эта дама одета…
 

Гей

 
Есть гейша,
А есть гей.
Это не одно и то же.
Последнее голубых кровей
И стоит гораздо дороже.
А, собственно, что за дела!
Ну, тянет.
Не на бабу, на мужика —
Бывает.
Да я вообще не о том.
Я – не хочу прослыть Лотом.
Только, что будет потом,
Когда, Ау! И никого там…
 

Дюна

 
Крупица к крупице
Ветром песок
Дюной ложится.
Янтарный сосок
Сосен ласкает…
Едва дотянувшись
До хвойной груди,
Морю послушный,
Тихо стекает
По синим страницам
Бегущей волны.
Так по крупице
Старательно
Вымывается золотом.
Дюна – старатель…
 

Зимняя рыбалка

 
В туманной дымке небо тает,
А на реке белым – бело.
Глазёнки лунок нас встречают,
Похожие на НЛО…
А рядом и пришельцы с ними,
Сосредоточено глядят.
Тулупы мёрзлые застыли —
Экипировкой не форсят.
И велика стоит задача
У всех пришельцев, как одна —
Забросить в лунку на удачу
И взять святого окунька…
А кто с волшебным словом в теме
Иль просто дурочка пойдёт,
И щучку может быть зацепит.
Но это, как там повезёт…
 

Возвращаясь к теме венценосности

 
Венценосная семья.
Венценосная судьба.
В крови кожанки и пота
Вся эпоха пролегла…
Вся эпоха – сумрак дней.
На штыках и фонарях
Распластался кровью флаг —
Демон серых площадей…
На бандитов и зверей,
На дуэлях, на царей —
Целимся по – всякому.
Но пули – одинаковы…
Меняются эпохи.
Истлевшие цари.
А кто – то лезет в Боги,
В прицел наганов зрит.
И новые мессии,
В искусственности кож,
На венценосность злые,
Штыка готовят нож…
 

Злой иглою душу не точайте

 
Злой иглою душу не точайте —
Не ожесточайтесь,
Не ожесточайтесь…
Сколько раз уже мы этим биты —
Словом неразумным и обидным…
Но в ответ вы постарайтесь снова
Отыскать совсем иное слово.
И сумейте побороть мгновение,
Где царапает игла ожесточения…