Текст книги "Лекарство от смерти"

Ты резко захлопываешь ладонью уже открывшийся было рот Дестина и, обернувшись к господину Тэйну, коротко выпаливаешь:

– Это тайна!

– Вот как? – приподымает бровь он.

– Да! – решительно отвечаешь ты.

– В самом деле?

– В самом деле! Так вышло, что это – тайна. Не против вас, не против господина Вагрита, просто – тайна. Может быть, когда-нибудь потом…

Ага. Как же. Тайна… Заявить такое «Старшему Брату», пусть и бывшему… Нет, дорогой, тебя сейчас не взашей выгонят, несмотря на письмо господина Вагрита, тебя сейчас наизнанку вывернут. Ты сейчас все-все расскажешь. Даже то, о чем и знать не знаешь, даже то, о чем и вовсе не ведаешь…

– Ладно, – говорит господин Тэйн. – Тайна так тайна…

Ты удивленно на него таращишься, не в силах вымолвить ни слова… впрочем, ты все равно не знаешь слова, которое стоило бы сейчас вымолвить. Остается молчать, смотреть и запоминать. Бывает и так, оказывается…

– Что ж, – говорит господин Тэйн. – Вы приняты. Оба. Один – в качестве слуги, второй – в качестве гостя. Поскольку слуга обязан помогать хозяину во всех его делах, на меня все равно будут работать двое. А вот платить я буду лишь господину Кертелину…

Наверное, даже Боги замечают, как удрученно вытянулось твое лицо. А уж глазастый господин Тэйн и подавно! Существовать вдвоем на жалованье одного! Да еще в столице, среди стольких соблазнов! Да еще почти в центре, где просто необходимо хорошо одеваться и прилично выглядеть даже последнему трактирному слуге! Сытая жизнь у господина Вагрита тебя явно испортила, соображаешь ты.

Что это со стороны господина Тэйна, как не маленькая месть за неоткрытую тайну? Или это он просто продолжает забавляться? Играть как кошка с мышью? Скучно ему небось после того, чем он раньше занимался, вот и чудит…

– Но… – добавляет господин Тэйн, хитро глядя на тебя, – слуга, имеющий собственного слугу, – человек не совсем обычный. Думаю, он заслуживает двойного жалования!

Тебе просто необходимо срочно за что-то ухватиться! Не то ты неминуемо взлетишь в небеса от восторга! Нет, бывают же такие хорошие люди!

Бывают! Бывают! Бывают!

– А вообще-то, господа… мне кажется, что вы способны на большее… – вдруг добавляет господин Тэйн. – Впрочем, об этом – потом. Надо же мне к вам малость присмотреться…

И ты хорошенько так приземляешься на пол. Причем в самом прямом смысле этого слова. Потому что понимаешь, что могут означать эти слова.

– Да что ж вы все такие напуганные? – вздыхает господин Тэйн. – Неужто и я когда-то был таким же?

Он разводит руками и удрученно качает головой.

* * *

В хрустальном кубке кипела янтарно-золотистая жидкость. Он сиял изнутри, озаряя окружающее не хуже светильника. По стенам роскошно обставленной комнаты плясали быстрые размытые тени. Только очень опытный воин смог бы разглядеть в этом струящемся потоке «Полет Дракона» – один из сложнейших воинских канонов. Безупречно выполненный «Полет Дракона». И уж конечно, ни один воин не смог бы повторить это на такой же скорости. Просто потому, что умер бы от первого же глотка эликсира, дающего необходимую быстроту и точность движений.

– К тебе можно? – спросила пустота, и стремительный боевой танец прервался.

– Да, отец, – ответила красавица, опуская синевато мерцающий клинок.

Великий магистр Ордена Охраны Зари распахнул «плащ пустоты», становясь видимым, и шагнул в покои своей дочери.

– Я… э-э-э… посплетничать, – ухмыльнулся он.

– Всегда пожалуйста, отец. Присаживайся! – прекрасная волшебница повела ладонью в воздухе, и роскошные кресла, стоявшие по углам комнаты, оказались рядом с ними. Меч взлетел из ее руки и сам собой вернулся в ножны, висевшие на стене.

– Спасибо, доченька. – Великий магистр удобно устроился в одном из кресел, в руках его появилась курительная трубка.

– Отец! – Дочь укоризненно посмотрела на Великого магистра. – Курить в твоем возрасте…

– Полезно для здоровья, – усмехнулся Великий магистр. – Нервы успокаивает. А то развелось у нас в Ордене великих магов – плюнуть некуда, обязательно в великого мага попадешь! Словно мало мне Владыки Зари с его старческим маразмом…

– Бедненький… – Дочь участливо посмотрела на родителя. – Эти истинные кого угодно доведут…

– Ты заклятья от подслушивания давно обновляла? – перебил ее Великий магистр.

– Вчера, – тотчас ответила красавица.

– И внешние и внутренние?

– Да.

– Очень хорошо. Сейчас мы с тобой еще раз их обновим, – сказал Великий магистр.

– Что-то серьезное? – поинтересовалась она, приступая к колдовству.

– Что-то, – кивнул Великий магистр. – Ничего. Вдвоем мы быстро закончим. Ну, рассказывай, – когда все заклятья были установлены заново, промолвил Великий магистр. – Как там поживает твой восхитительный возлюбленный?

– А! Так ты об этом уроде? – скривилась дочь Великого магистра. – Вчера он сварил для тебя еще одну порцию яда. И спрятал, разумеется.

– А сегодня?

– Буквально с минуты на минуту должна явиться моя заместительница с докладом, – ответила девушка.

– Все-таки ты это гениально придумала, – покачал головой Великий магистр. – Не подкладывать к нему в постель свою магическую копию, а заколдовать живую женщину. Холлерг, конечно, по большей части алхимик, но мог бы и догадаться, в конце концов, а так… пожалуй, даже я не отличу заколдованного тобой человека, превращенного в чью-нибудь копию, от оригинала, которого эта самая копия изображает.

– Ну, разумеется, не отличишь, отец. – В покоях появилась еще одна дочь Великого магистра. – Можешь в этом даже не сомневаться.

– А… – растерянно начал Великий магистр, привстал и вновь рухнул в кресло. Пробормотал одно заклятье, второе, третье… и заметался взглядом между двумя совершенно одинаковыми девушками. Совершенно одинаковыми, несмотря на все его заклятья.

– Прости, папа… – вновь пришедшая коварно улыбнулась и подмигнула Великому магистру. – Это была шутка. Мне просто захотелось самой побывать у этого… моего любовничка. Должен же был тебя хоть кто-то встретить? Доложу тебе, этот твой Холлерг и в самом деле отвратительный любовник, завистник и зануда.

Великий магистр еще раз полюбовался двумя совершенно одинаковыми красавицами, вновь пробормотал могущественное заклинание, убедился в отсутствии результата и глупо хихикнул.

– Красивая девочка вышла? – Дочь Великого магистра подняла лицо своего двойника за подбородок.

– Красивая… – покачал головой Великий магистр.

– А которая красивей? – спросила его та, что сидела в кресле, выдергивая подбородок из чужой руки.

– Э-э-э… – протянул Великий магистр. – Я сдаюсь! Смилуйся, не издевайся так над усталым стариком…

– Да разве же это издевательство? – мило улыбнулась та, что сидела в кресле.

– По-моему, это просто шутка, – добавила та, что стояла рядом.

– Ну же, папа, неужто ты не угадаешь свою дочурку? – спросили обе.

– Не угадаю, – вздохнул Великий магистр.

– И не надо, – промолвила та, что сидела в кресле. – Я и сама бы вряд ли…

Она прищелкнула пальцами, и со стоявшей рядом девушки спали чары. Пожалуй, она стала еще красивее, вот только теперь это была уже совсем другая девушка.

– Итак, доклад, госпожа, – промолвила она, склоняясь перед дочерью Великого магистра. И вздрогнула, заметив самого Великого магистра. – Ох… прошу прощения!

– Продолжай, милостиво кивнул Великий магистр, – Считай, что меня здесь нет.

Девица бросила быстрый взгляд на дочь Великого магистра. Та едва заметно кивнула.

– Итак, доклад… – повторила она. После чего быстро и четко поведала все, что ей удалось узнать во время близкого и тесного общения с мастером Холлергом. – Создается впечатление, что он готовит свой собственный заговор, – подытожила она и поклонилась.

– Спасибо, Стэнриан… – промолвила дочь Великого магистра.

– Заговор внутри заговора… – пробормотал Великий магистр. – Однако он и обнаглел, этот Холлерг… как только я найду, кем его заменить…

– Ладно, папа, – подмигнула отцу дочь. – У тебя найдется чем заняться. У нас со Стэнриан – тоже.

– И то верно, – кивнул Великий магистр, вставая. – Спасибо, доченька. Что бы я без тебя делал?

Завернувшись в «плащ пустоты», он вышел.

Если бы он мог видеть то, что произошло потом!

Стоявшая рядом с дочерью Великого магистра девушка повела плечами, глубоко вздохнула и… превратилась в дочь Великого магистра. А та, что сидела, тотчас стала похожа на нее прежнюю.

– Ну и как приключение, госпожа? – полюбопытствовала сидящая в кресле Стэнриан.

– Это было забавно, – откликнулась дочь Великого магистра, падая в кресло, с которого совсем недавно встал ее отец. – Холлерг и впрямь немощный сластолюбивый урод. Полное ничтожество… И как же им легко управлять…

– Так же, как и вашим отцом? – поинтересовалась Стэнриан.

– Еще легче, – отмахнулась дочь Великого магистра. – Ладно. Слушай следующее задание…

* * *

Завернувшийся в «плащ пустоты» Великий магистр бесшумной тенью скользил мимо ничего не подозревающих магов Ордена. Ни один из них не обладал должной безупречностью и могуществом, чтоб почуять незримое присутствие. Великий магистр шел, мимоходом запоминая брошенные фразы, потом он их все припомнит и внимательно проанализирует, но сейчас его мозг был занят другим. Ну надо же – Холлерг! Нет, про сваренную для него самого отраву Великий магистр давно знает. Ему даже известно, где оная отрава хранится. Он даже позаботился наложить на нее ма-аленькое такое заклятье… оно невидимо, неощутимо и вообще никак не действует, отрава остается самой настоящей отравой, мощнейшим, неизлечимым магическим ядом – до тех пор, пока не коснется губ Великого магистра. А вот тогда она мгновенно обезвредится. Великий магистр не раз забавлялся в своих мыслях, с наслаждением представляя себе недоумение Холлерга. Однако… заговор в заговоре… это, извините, совсем другое. Кто из его сторонников, из тех, на кого он полагается целиком и полностью, искренне считая своими людьми, кто из них на самом деле – человек Холлерга? Кто из них только и ждет момента, чтобы ударить в спину? Не станешь же всем подряд девиц подкладывать? Тем более что дочь у него только одна, а начни он всем своим сторонникам наложниц дарить – кто-нибудь обязательно догадается зачем.

А его собственная наложница… так недавно подаренная ему… неужели Холлергом? Великий магистр похолодел. Он, конечно, в постели о делах не треплется, но… даже маги иногда спят… даже Великие магистры. А во сне чего только люди не бормочут, особенно если им немного помочь при помощи магии… и никаких защитных чар на сей случай не существует. То есть существуют, конечно, вот только они такие громоздкие. Сто раз проснешься, пока установишь.

Великий магистр подумал и о своей дочери. Слишком сильна становится. Слишком. Жаль ее, конечно, родная кровь. А все-таки… как только будут устранены все, кто мешает, кто загораживает Великому магистру дорогу к трону Владыки Зари… одной из последних…

Великий магистр вздохнул.

Она так похожа на мать. Так похожа… Он все еще помнит прекрасную Гвэррис, ее нежную кожу, обворожительную фигуру, сводящий с ума запах. О да, он все помнит. Но примитивные человеческие чувства не должны его останавливать. Ведь именно это всегда и губит великие идеи. Простые человеческие чувства, такие как верность, любовь, привязанность, страсть… Маги много раз могли уже победить своих вечных соперников – высоких лордов, но каждый раз вмешивалось нечто человеческое, не дающее идее осуществиться. На сей раз этого не случится. Любовь к жене не удержала его от того, что примитивные люди назвали бы злодеянием. От того, что на самом деле было служением великой идее. Любовь к дочери точно так же его не остановит.

Впрочем, это будет еще не скоро. Сначала нужно разобраться с остальными. И пока его любимая девочка еще живет, дышит, украшает собой вселенную, пока она помогает ему в его грандиозном замысле… он может любоваться ею, ловить те крохи, те мгновения вечности, что им еще остались, наслаждаться ее речью, взглядом, жестами, ее походкой, ее острым умом, ее магическим даром… у них есть еще время побыть друг с другом до тех пор, пока не придется ее убить. Она успеет еще порадоваться победе отца и посрамлению всех, кто встанет у него на дороге, а он успеет наглядеться в ее чудные глаза, наслушаться звуков ее родного голоса…

Великий магистр оглянулся по сторонам и проскользнул в свой кабинет. Устроился в любимом кресле и глубоко задумался.

* * *

Отправив Стэнриан с очередным заданием, дочь Великого магистра удовлетворенно вздохнула. Итак, все получилось! Отец и впрямь не смог отличить ее от заколдованной ею девушки. А значит, и никто не сможет. Достаточно лишь немного помочь этому мерзкому Холлергу, снять то заклятье, что отец наложил на отраву. А потом, когда отца не станет… можно будет перевоплотиться в него, сделать вид, что он очнулся, выжил после яда. Стать отцом и казнить Холлерга за попытку переворота и неудачное покушение. А уж потом… Быть одновременно и мужчиной и женщиной… правителем страны и его дочерью…

Вот только отца жалко. Он такой на самом деле наивный и даже смешной со всем этим своим заговором. Ему и впрямь кажется, что он всех провел, всех обманул…

Но… жалость не должна мешать делу. В конце концов – он сам так учил. Что ж, она способная ученица и готова доказать это. Как только подвернется случай…

* * *

– Значит, в столице? – Великий магистр Ордена Охраны Зари хищно усмехнулся. – Причем именно исцеление? Вы не ошиблись?

– Ошибка исключена, господин Великий магистр, – отозвался стоявший перед ним маг. – К несчастью, патруль поздно отреагировал. Они опоздали его схватить. Но вот в чем закавыка… Это был совершенно другой человек!

– Совершенно другой? – нахмурился Великий магистр. – Что вы хотите этим сказать?

– Какой-то мальчишка… – растерянно развел руками маг.

– При чем здесь мальчишка? – Великий магистр гневно посмотрел на стоящего перед ним мага. – В нашем мире есть лишь один владеющий подобной магией, и нам стоило огромного труда его раздобыть!

– Выходит, теперь уже не один, – ответил маг. – Понятия не имею, кто он такой и откуда взялся, но тип магии тот же самый… он исцелил другого мальчишку, из тех, что не прошли испытание эликсирами, после чего они смылись из-под самого носа патруля.

– Исцелил не прошедшего испытание эликсирами?! – с ужасом выдохнул Великий магистр. – Да вы хоть понимаете, что это значит?! Мы – не в состоянии их исцелить, а он – может. А что еще он может такого, чего не можем мы? Их уже сейчас двое, может, и больше… а дальше что?!

Маг потрясенно взирал на перепуганного и разгневанного Великого магистра и молчал.

– Найти обоих. И немедля! – приказал Великий магистр. – Если через три дня оба не будут у меня в лаборатории, вы пожалеете, что прошли испытание эликсирами! Вы пожалеете, что вообще родились на свет! Идите!

Маг опрометью бросился к выходу.

– Какая страшная магия… – восторженно прошептал Великий магистр. – Это именно то, что я всю жизнь искал! Именно то!

* * *

Трактир у господина Тэйна почти такой же, как у господина Вагрита, и это лишь утверждает тебя в подозрениях, что именно у господина Вагрита твой нынешний хозяин и начинал. Уж больно тут все знакомо. Так и кажется, что стоит лишь свернуть за угол…

Хотя, конечно же, все тут совсем-совсем другое. Начать хотя бы с того, что трактир господина Тэйна во много раз больше. Столица все ж таки! Одних завсегдатаев – тридцать девять человек, любой здешний слуга их что в лицо, что по имени знает, а тебе – попробуй сразу всех запомнить! А ведь придется. И чем быстрей, тем лучше. Потому что – столица. Потому что слуга, не помнящий постоянных посетителей, здесь ни одному хозяину даром не нужен. Потому что человека, который тебя приютил и защитил, подводить просто-напросто стыдно.

Вот и ходишь, бурча себе под нос: «Господин Гронс, в зеленых штанах и чуть примятой по самой последней моде серой шляпе. У господина Фруслина огромная черная борода и тихий голос, он всегда приходит после обеда и заказывает ровно две хорошо прожаренные отбивные и один кувшин нейзерского пива. Госпожа Вармиш, обладательница огромного черного зонта и маленького визгливого песика, свой любимый катанный в зелени сыр она заказывает еще от входа, и если служанки не успевают… лучше сбегать самому, госпожа умеет визжать куда громче своей шавки. Одни Боги ведают, почему господин Тэйн их обеих терпит. Господин Фолле может прийти в любое время и быть одетым во что угодно, единственная примета – невероятная худоба и растрепанные рыжие волосы. Господин Фолле – художник и большой любитель сладкого. Пирожные он поглощает просто в устрашающих количествах, что не мешает ему оставаться худым, как щепка. Время от времени он появляется в компании очаровательных девушек. Тогда он несколько более причесан и даже, кажется, умыт. Впрочем, и девичья компания не спасает его от появления на людях в башмаках разного цвета. Господин Ронстер обычно одет в нежно-розовый камзол, у него орлиный нос, властный голос и огромный перстень с черным камнем на указательном пальце. Госпожа Шеллис украшает свои потрясающие черные волосы смешной беленькой шляпкой, она пьет только вино, ест только пирог с грибами. Господин Крийес совсем ничего не ест. Он всегда одет во все черное, отдает предпочтение темно-красным сортам вина, в общении холоден. Госпожа Грэлли улыбается так ослепительно, что именно по этой улыбке ее обычно и узнают… Госпожа Корайе так красива, что на нее смотреть больно. Она может заказать что угодно, никогда заранее не знаешь, что именно. Господин Ормонди ходит в коротком черном плаще, но он не из «Старших Братьев», просто ему похожие плащи нравятся. Господин и госпожа Биссены – веселые и смешливые, предпочитают одеяния светло-коричневых тонов и фруктовые салаты…»

Ты всматриваешься в лица, запоминаешь одежду и имена.

Главный повар господина Тэйна потихоньку начинает учить тебя готовить. Сначала что попроще, потом и более сложное. Даже и некоторые пироги… и супы… и салаты… до знаменитого грибного пирога тебе еще, конечно, далеко, но кое-что ты уже умеешь…

Ты работаешь, ты живешь, ты наслаждаешься жизнью… ты почти забываешь о том ужасе, от которого бежал сюда. Ты поглядываешь на хорошеньких девушек и раздумываешь о том, как бы тебе завести с кем-нибудь из них небольшую интрижку.

Ты почти забываешь о рунах. Ты все еще помнишь о том, чему решил посвятить свою жизнь, но… откладываешь это со дня на день. Просто жить и быть счастливым – ведь это так здорово!

Дестин ходит за тобой по пятам, выхватывая у тебя из-под рук всю работу, которую только может самостоятельно выполнить, и бормочет почти то же самое. В чем-то его ощущения еще острей твоих. За твою предыдущую жизнь ты успел смириться с тем, что стал калекой, он – нет. Вновь быть здоровым для него, быть может, вдвойне радостно. А уж услужить тому, кто подарил ему утраченное здоровье…

Ты начинаешь всерьез опасаться, что эта его идея превратится в манию. Он никогда не работал в трактире, для него все в новинку, но и старается он за двоих. Еще как старается! Порой он, конечно, садится в лужу, зато иногда ему удаются поразительные вещи. В конце концов, в трактире нет никого другого, кто мог бы хоть иногда слышать чужие мысли. А ведь для трактирного слуги это такое полезное умение! Порой – просто необходимое…

Вот и сейчас…

– Госпожа Вармиш сейчас потребует еще сыру, – торопливо шепчет тебе Дестин. – И заорет во всю глотку, не успеет служанка и шагу ступить!

«А господин Крийес оскорбится, встанет и уйдет, и господину Тэйну потом придется перед ним извиняться за допущенное безобразие», – тотчас смекаешь ты.

И со всех ног бросаешься на кухню. Потому что скандала еще можно избежать. Конечно, если действовать быстро. Чуть не сбиваешь с ног главного повара, требуешь еще порцию для госпожи Вармиш и вылетаешь обратно раньше, чем оная госпожа открывает рот. Передаешь означенную порцию Тисаф, очаровательной служаночке. Та удивленно смотрит на тебя, а ты киваешь на госпожу Вармиш. Госпожа Вармиш открывает рот и требует свою порцию. Тисаф бросает на тебя быстрый благодарный взгляд и со всех ног кидается к госпоже Вармиш. Та недоуменно таращится на подоспевшую служаночку, на принесенную порцию… на вовремя принесенную порцию… на порцию, которую принесли быстрей, чем вовремя, быстрей, чем она надеялась… куда быстрей… ее лицо принимает обиженное выражение. Она поджимает губы и принимается есть с таким видом, будто у нее отняли все самое дорогое. Что ж, так оно, наверное, и есть. Вот только ее «самое дорогое» слишком дорого обходится всем остальным. Ее песик время от времени повизгивает. В глазах госпожи Вармиш неземная печаль – она не может к нему присоединиться. В глазах трактирной прислуги – счастье.

Тисаф смотрит на тебя с восхищением. Ты залихватски ей подмигиваешь. И отправляешься по своим делам. У вас с Дестином их и впрямь достаточно.

– Спасибо, – по дороге шепчешь ты ему.

– Не за что, – подмигивает он. – Ничего, если повезет, мы еще пару раз эту самую Тисаф эдак выручим, и она всерьез тобой заинтересуется! Такая красотка…

– Так почему же ты не для себя стараешься, раз уж она тебе так приглянулась? – спрашиваешь ты. Собственно, ты уже знаешь ответ.

– Слуга должен вначале печься о сердечных делах своего хозяина, а уж потом о своих собственных, – смиренно отвечает Дестин.

И ведь что самое обидное – бить его по лбу совершенно бесполезно.

Кроме Тисаф, у господина Тэйна аж шестеро служаночек, одна другой краше.

«Может, удастся Дестина с какой из них свести?» – думаешь ты.

Впрочем, как ехидно замечаешь ты сам себе, под старость все девушки красавицами кажутся, а ты его даже перевалить успел, этот восхитительный возраст.

«Может, Дестину просто ни одна из них не нравится?»

«Да, – тихо соглашается старик. – Все, с чем прощаешься навсегда, кажется неожиданно прекрасным. Только тогда понимаешь, сколько ты всего просто-напросто не заметил, не оценил, не прочувствовал. Прошел мимо. Сколько ты всего не успел осознать – и уже не успеешь… сколько всего не сделал – и уже не сделаешь… О чем-то ты даже не догадывался, что-то всегда откладывал на потом, жизнь так длинна, успеется еще. Это не только девушек касается. Просто с девушками мужчина прощается чуть раньше, чем со всем прочим… и впервые с необыкновенной отчетливостью понимает, что они – прекрасны. Все, до единой. А потом делает еще шаг к последнему порогу и видит, как прекрасен весь тот мир, что ему предстоит покинуть. Это милосердие Богов, что мужская сила уходит раньше жизни. Боги дают нам знак, дают время остановиться и осознать, как необыкновенен и восхитителен мир. Нам дается возможность как следует с ним попрощаться…»

Что ж, ты подошел к пределу… и вернулся. Вернулся оттуда, откуда никто не возвращался, даже высоким лордам не дано этого, они и впрямь живут почти тысячу лет, но смерть – это всегда смерть, для любого из них. И лишь тебе дана восхитительная возможность попробовать еще раз. И на сей раз сполна насладиться красотой всего этого мира.

Ты не знаешь, чем ты заслужил такую невероятную удачу. Да и можно ли заслужить такое?

Еще раз видеть этот мир, жить, любить, дышать… принимать решения и ошибаться, находить правильные ответы для того, чтобы оказаться перед новыми вопросами…

Все решил случай?

Но ведь недаром говорят, что Боги управляют случаем. Для чего-то ведь они это сделали? Что и кому ты теперь должен за свое неизмеримое счастье?

– Крэлли! – пробегающая мимо Тисаф задорно подмигивает. – Там какой-то толстый господин пришел, ему второй стул требуется.

Нелегкие думы мигом вылетают из твоей головы.

Хватаешь стул и стремглав летишь в зал. Подметающий пол Дестин довольно ухмыляется. Чтобы прочесть его непристойные мысли, вовсе не нужно уметь забираться в чужую голову. Очень хочется огреть его этим самым стулом, но тогда несчастный толстяк так и останется стоять, а с посетителями так не поступают. Спешишь дальше, спиной чувствуя ухмылку.

Проклятье! Мне и впрямь нравится эта девушка! Даже чересчур нравится! Она мне нравится куда больше, чем должна!

* * *

– Я давно заметил, что ты ей нравишься, хозяин, – довольно сообщает тебе Дестин через несколько дней, когда вы сообща нарезаете капусту. – А уж когда я рассказал ей, в каком восторге ты от нее…

– Что ты сделал?!

Нет, определенно требовалось сломать тот стул об этого негодяя! А потом поискать еще один и сломать тоже! Ишь – ухмыляется! Рот до ушей, небось со спины видно! Быть может, где-нибудь здесь неподалеку тоже найдется какой-нибудь стул? Быть может, еще не поздно? Нет. Определенно поздно. Ведь он все равно уже…

– А разве ты запрещал? – невинно осведомляется Дестин. – Разве ты говорил мне: «Вот только попробуй, и я оторву тебе голову!» Ведь не говорил же! Разве ты говорил мне: «Я, твой хозяин, тебе запрещаю!»

– Дестин, у меня нож в руке! – грозно рычишь ты.

– Ах! – восклицает он, театрально прикрывая глаза. – Но ты же не станешь резать меня этим ножом!

– Почему это – не стану? – бурчишь ты.

– Потому что он будет весь в крови… – трагическим тоном повествует Дестин. – И ты не сможешь дальше нарезать капусту… и никакого салата не будет… несчастные посетители умрут с голоду! Бедный господин Тэйн, он так на тебя рассчитывал!

– Дестин, мерзавец, как ты мог?! – выпаливаешь ты, чувствуя, что ваша беседа чем дальше, тем больше напоминает сценку из какого-то кукольного спектакля времен твоей юности, когда ты, калека, не будучи в силах делать какую-то более серьезную работу, порой нанимался озвучивать в маленьких кукольных театриках роли несчастных влюбленных и прочих трагических персонажей. Вот только… Дестин никак не мог видеть этих спектаклей. Что ж, жизнь порой так похожа на них, что даже странно. И что тут делать прикажете, смеяться или плакать?

– Дестин, как ты мог Тисаф обо всем рассказать? – возмущаешься ты, в гневе кроша капусту.

– Ну? Теперь ты видишь, какой он скромный? – обращается Дестин к кому-то находящемуся за твоей спиной.

У тебя медленно отвисает челюсть, ты слышишь чей-то нежный вздох и быстрый-быстрый перестук каблучков. Ты оборачиваешься, но в дверях уже никого нет.

– Дестин, я тебя убью, – хмуро сообщаешь ты не только своему слуге, но и всему миру заодно.

– Тот, кто подарил жизнь, не имеет права ее отнимать, – хихикает этот демон в человеческом облике.

Что ж, может, ты и старше, зато он, безусловно, хитрее.

Ты все-таки ломаешь нож. О разделочную доску.

Выдавая тебе новый, распекая тебя за сломанный, главный повар ухмыляется так, словно ему все известно.

«Неужто Дестин и ему успел чего наплести?» – с ужасом думаешь ты.

А уж когда ты вновь сталкиваешься с Тисаф… то, как она на тебя смотрит… Эй, Кертелин, ты что это?! Не смей краснеть, заикаться и мямлить… Что это с тобой, в самом деле? Влюбился, что ли? Немедленно подмигни ей в ответ! Не ты ли так недавно мечтал о какой-нибудь интрижке? Вот тебе интрижка – бери, пока дают! Сегодня откажешься – завтра не предложат. А ведь так удобно… ее комната совсем недалеко от твоей. И тот же Дестин из кожи вон выскочит, чтоб у вас все было отлично. А что до всего остального… Были у Тисаф парни до тебя, будут и после. Ну так ведь тебе того и надо. Нельзя тебе никого к себе привязывать. И самому привязываться нельзя.

Потому что… не надо об этом думать… потому что… не надо об этом думать, не надо, просто нельзя об этом думать, но… все равно ведь думается…

… потому что раньше или позже тебя убьют…

И никакой господин Тэйн тебя не защитит. Стоит хоть кому-то из сильных мира сего проведать, что ты и только ты обладаешь некоей загадочной силой, которой, кроме тебя, никто больше не обладает… даже самый миролюбивый из высоких лордов захочет тебя уничтожить… просто так, на всякий случай…

И все, кому будет до тебя дело… все, кто так или иначе окажется рядом с тобой… тебе и у господина Тэйна нельзя долго задерживаться, если на то пошло…

Что ж, тот, кто вернул тебе молодость, наложил и невольное ограничение. Тебе так нравится быть молодым и сильным… так нравится быть здоровым… вот только… как долго ты сможешь всему этому радоваться? Как долго тебе любоваться всеми невероятными чудесами этого мира? Быть может – всего ничего? Так стоит ли отказываться от восхитительной девушки только из-за того, что ты не сам ее добился? Что все это гнусные интриги некоего Дестина?

Кстати, а сам Дестин?

Нельзя тебе никого к себе привязывать.

Нельзя?

Вот как?

А как насчет Дестина? Разве не это ты с ним проделал? Разве он не прикован к тебе прочнейшими из кандалов этого мира – благодарностью и надеждой? Благодарностью за спасение жизни и надеждой, что ты малость передохнешь и займешься остальными несчастными… а он станет тебе помогать. Разве не это держит его рядом? И разве не это наверняка погубит его вместе с тобой? Так не лучше ли было оставить его сразу после исцеления? Сбежать от него? Быть может, и сейчас еще не поздно?

– Ты странный, – говорит Тисаф. – Стоишь и молчишь. Не пойми о чем думаешь.

– А что я должен делать? – заполошно переспрашиваешь ты, соображая, что она ведь и впрямь о чем-то тебе сейчас говорила.

«Вдруг что-то срочное?»

– Что делать? – переспрашивает она, а в глазах пляшут маленькие веселые демонята. – Ну, например, вот это…

Она обнимает и целует тебя. А потом сбегает раньше, чем ты успеваешь хоть что-то сказать или сделать. В уголке гадко хихикает Дестин.

* * *

Весь следующий день посвящен поцелуям. И еще один – тоже.

Работа продолжается своим чередом, никакого отпуска по случаю незапланированной влюбленности ни для тебя, ни для Тисаф, разумеется, не предвидится, но ты с ней целуешься каждый раз, как только вам удается случайно столкнуться, а сталкиваетесь вы удивительно часто. Словно бы сама работа подталкивает вас к дальнейшим встречам и поцелуям.

Ты в который раз строго напоминаешь себе о том, что не имеешь права никого к себе привязывать, да и сам на привязанность права не имеешь, что ничего, кроме легкой интрижки, допускать нельзя, и тотчас забываешь об этом. Потому что очередной поцелуй напрочь стирает эту мудрую мысль из твоей дурной головы.

– Не закрывай сегодня дверь, ладно? – шепчет она наконец.

– Если хочешь, я ее вообще сниму с петель, – радостно отвечаешь ты.

«Я люблю ее!»

«Кого? Дверь?!»

«Уйди, несносный старик! Сгинь, ехидина!»

– Как же мы тогда потом закроемся? – смеется она.

– Тисаф, любимая… ты самая потрясающая… ты…

– Как долго я буду ждать мою порцию?! – внезапно раздается дикий визг прямо над ухом. Ты аж подскакиваешь. Тебе кажется, что он рухнул на ваши головы, словно крыша.

Госпожа Вармиш, собственной персоной!

«Чтоб тебя Хозяин Подворотен полюбил!» – невольно думаешь ты, глядя в ее раскрасневшееся от гнева лицо, и холодеешь от испуга. Нет, надо же было такое подумать! Мало тебе было того, что ты клялся его именем… Не доведи Боги, он и впрямь рассердится!