Текст книги "Альвандер: Кристалл Альвандера. Корабль Альвандера"

Глава 4

На следующее утро вставать не хотелось совершенно. Выматывающий матч, потом еще этот праздник, затянувшийся до самого утра. Приоткрыв один глаз, я покосился на окно. Ага, кажется, уже за полдень. Придется вставать, с печальной обреченностью констатировал я.

Откинув одеяло, я натянул свою повседневную серую тунику и нехотя заправил кровать. Ручками. Уже подвиг. Но сейчас делать что-либо, используя пси-силы, я категорически был не способен. Позевывая, спустился вниз.

– А вот и наш соня, – приветствовал меня отец. – Как спалось?

– Мало, – вяло отозвался я. Сидевшая в плетеном кресле Феола прыснула в кулак. Перед ней на столике стоял кристалл всеобщего вещания, в котором сестра смотрела последние новости Солнечной.

Переборов сонливость, я коснулся кристалла мыслью и тотчас погрузился в бьющий жизнью мир, сон сразу пропал. Вокруг кружились мыслесообщения последних известий, развлекательные и познавательные постановки, художественные и специальные каналы, все-все на любой вкус. Сосредоточившись, я отыскал то, что меня интересовало, и просмотрел сводку погоды на неделю. Так. Пять дней планируют тепло, а затем в наш район погонят тучи. Не очень хорошо.

– Запущен новый космический город, – подключилась вдруг ко мне Феола. – Его выведут на орбиту вокруг Марса. Планируемое население двести тысяч. Это уже двенадцатый. Также расширяют орбитальные верфи. Хотят построить еще один цех. Перевозки между планетами возросли. Не хватает пассажирских кораблей.

Я разорвал соединение и с подозрением посмотрел на Феолу. С чего это ей передавать мне новости про орбитальные верфи? Неужели она у меня в пещере… на связь с руководством верфей я планировал выходить не раньше, чем будет уверенность с кристаллом. Оглянулся. В комнате кроме нас никого не было. Очевидно, пока я слушал последние новости, отец зачем-то вышел.

– Чего это ты мне про верфи сказала? – поинтересовался я.

Сестра достала из кошеля на поясе инфокристалл и протянула мне:

– Сегодня доставили. Из дирекции орбитальных верфей.

Я поспешно выхватил у нее кристалл, сжал в руке и активировал. В голове возник мыслеобраз сообщения.

– Класс! – обрадовался я. – Закупают всю партию моих кристаллов, которые я разрабатывал для управления выращиванием кораблей.

– Здорово! А ты не говорил, что делаешь кристаллы на заказ.

– Жить на что-то надо, – голосом помирающего с голоду бедняка заявил я, смущенно потупившись. – А если серьезно, то я подал заявку на участие в конкурсе по новым структурам управления. Честно говоря, не думал, что выиграю. Мой проект самый дорогой.

– Тогда почему ты победил? – удивленно хлопнула глазами Феола.

– Потому, что он хоть и дорог, но выигрывает в другом. Я применил часть своей новой схемы. Не целиком, конечно, но даже это дало ощутимую выгоду. Новая структура получилась очень гибкой. Теперь при переходе к строительству новых кораблей им не придется создавать новые кристаллы. Можно перестроить существующие. Похоже, это оценили. Даже мою цену не сочли чрезмерной. Просят выслать спецификации.

– Ой, Дерри, поздравляю. – Тут Феола нахмурилась и изучающе посмотрела на меня. – Быстро перестроить схему выпуска на новые типы кораблей?

– Ага, – невинно хлопнул я глазами. – А что?

– Просто я вспомнила, что ты хотел себе яхту. Отец тебе предложил оплатить покупку, но ты отказался. Сказал, что стандартные тебе не подходят.

Гм. Было такое. И кто, спрашивается, меня за язык тянул?

– Мне необходимо будет проводить эксперименты в космосе, – нехотя признался я. – А обычные яхты просто не годятся для моего кристалла. Я хочу корабль, построенный с учетом моей новой схемы. Но пока я ее только отрабатываю и плохо представляю, что потребуется.

– Ты мне уже все уши прожужжал этой своей новой схемой. Может, объяснишь, что это?

– Я лучше покажу. Как с делами по дому закончим, отправимся ко мне в пещеру, и я покажу.

– Но прежде, чем вы туда отправитесь, – вмешался вошедший в комнату отец, – кое-кто должен вычистить сборник мусора. Надеюсь, этот кое-кто еще помнит об этом?

– Помнит, – пробурчал я. – А кое-кто мог бы об этом и забыть.

– У кое-кого очень хорошая память, – улыбнулся мне отец. – Давай завтракай, вернее уже обедай, и за дело.

Обедать пришлось в гордом одиночестве, все остальные уже поели и занимались своими делами. Повздыхав над своей тяжкой долей, я вышел из дома, перелетел через невысокий заборчик из кустов ежевики и подошел к задней стене.

– Совсем забыла. Мама просила тебе передать вот это.

Я обернулся. Позади меня стояла Феола и протягивала мне венок из цветов. На ее голове красовался такой же. Волосы же, обычно свободно падающие по спине, она стянула веревочкой.

Я молча взял венок. Покрутил его.

– Что это?

– Это поможет тебе пережить не слишком приятный запах, – улыбнулась Феола. – Мама специально вырастила эти цветы. После прошлого раза, когда ты чистил дупло.

– Да? – Я водрузил венок себе на голову. Первое мгновение я ничего не чувствовал, а потом вокруг разлился потрясающий аромат. Я даже глаза прикрыл в восторге и дышал. Дышал полной грудью, пытаясь все легкие наполнить этим запахом.

– Цветы будут пахнуть минут сорок и начнут вянуть, – сообщила мне Феола. – Так что советую поторопиться. И кстати, ты забыл вот это.

Сестра присела и вытянула из-под дома несколько грубых водонепроницаемых мешков. Один из них она развернула и расширила горловину. Потом посмотрела на меня:

– Ну, чего ждешь? Открывай. Я буду мешок держать.

Помогать мне она совсем не обязана. В конце концов, ведь это меня наказали, а не ее.

– Спасибо.

Феола отмахнулась:

– Вот еще. Как будто ты не помогал, когда наказывали меня.

Я кивнул. Потом повернулся к дому, отыскал сучок, открывающий дупло, и мысленно на него надавил. Тотчас в дереве возникла щель, которая стала расширяться. Еще миг, и люк выпал. Я аккуратно отлевитировал его в сторону и приблизился к дуплу. Пахло оттуда… Но сейчас мне уже не приходилось задерживать дыхание, с этим чудесным венком совершенно не ощущались никакие запахи.

– Можно было бы все эти отходы автоматически отводить, – пробурчал я.

– Ты же знаешь, что этот компост нужен для маминого сада.

Я промолчал. Чуть подлетев, заглянул внутрь. Ну не так уж и много там накопилось. Всего лишь до половины. Могло быть и хуже. Что ж, приступим… Попробуем-ка одну штуку, которую я придумал после прошлого наказания.

Я приземлился и достал из кошеля два необычных кристалла зеленоватого цвета. Нормальные кристаллы полупрозрачные, и, когда их касается мысль человека, внутри разгорается маленькая звездочка. Почему эти кристаллы вышли зелеными, я понять не мог. Надо бы в институт на изучение отправить. Ведь полезную штуку сделал… если она заработает.

Один из кристаллов я бросил в жижу на дне дупла. Феола удивленно глянула на меня:

– Ты чего? Давай мусор доставай.

– Подожди. Хочу одно свое изобретение проверить.

– Тоже сделанное благодаря новой схеме?

– Нет. Я использовал принцип близнецов. Не отвлекай. – Я достал второй кристалл, положил его к себе на ладонь и вытянул руку вперед. Закрыл глаза, сосредотачиваясь. Вот кристалл у меня на ладони. Тянемся к его собрату. Ага, вот и он. Отлично. Связь установлена. Теперь, через этот кристалл, я могу видеть другой и управлять им. Протянув мысленные щупы, я осмотрелся. Вокруг лежала сплошная жижа переработанного домом мусора. Я так явственно ощутил ее, что меня замутило. Так, не отвлекаться. Собираем всю эту жижу вокруг моего камешка… собираем… собираем… А теперь медленно и осторожно поднимаем. Вытаскиваем из дупла…

– Ой, – пискнула позади Феола. – Дерри, как тебе это удалось? Ведь нельзя управлять предметами, которые не видишь. И удерживать жидкость…

Удерживать жидкости действительно самое тяжелое. Не каждый может. Концентрация воли и внимания для этого нужны потрясающие. Из нашей компании проделать такое могла только Вера-Вероника. Я несколько раз пробовал, но… почти, как говорится, получалось.

– Подставляй мешок, – перебил я. Потерять в этот момент связь между кристаллами мне совсем не хотелось. Кто потом будет чистить землю перед домом от грязи?

Феола тоже это сообразила и поспешно раскрыла мешок. Я подвесил шар из жижи над ним, чуть ослабил контроль, образовав небольшой канал, и направил по нему мусор в мешок. Когда он наполнился, Феола моментально сплавила взглядом горловину и схватила второй. Потом третий. Всего мешков набралось аж шесть штук. Вот и ладушки.

В воздухе остался висеть лишь один зеленый кристалл, с которого не сводила глаз Феола. Я вернул его к себе в руку и спрятал в кошель. Сестра, словно завороженная, проводила полет кристалла взглядом, а потом взглянула на меня:

– Это с его помощью ты поднимал жижу?

– Ага, – признал я. – Таких камня два. Они находятся во взаимосвязи друг с другом. Один я бросил в мусор, а вторым собрал вокруг него всю жижу и вытащил из дупла. Осталось почистить само дупло. Где тут шланг валялся?

– Не где-то, а под домом. Ты лучше мешки отнеси в сад маме. А дупло я сама сполосну.

Оставив мешки сразу за изгородью в саду, я хотел было вернуться, когда показалась сестра.

– Ты уже все? – удивился я.

– Нет. Там отец пришел. Удивился, что мы так быстро справились. Я ему рассказала о твоем изобретении. Он просил передать, что ты молодец, и отпустил меня. Сказал, что дальше сам все сделает.

– Понятно. Тогда давай венки вернем маме, – вздохнул я.

– Хватит вздыхать. Между прочим, мне надо контролировать рост разума в твоем кристалле.

– Я помню. Поэтому предлагаю поторопиться.

Чтобы отдать венки, много времени не понадобилось. Мама на мгновение оторвалась от какого-то цветка и посмотрела на нас.

– А вы куда сейчас? – поинтересовалась она.

– Ко мне в мастерскую, – честно ответил я. – Я попросил Феолу немного помочь.

Мама покачала головой:

– Альвандер, мне кажется, ты слишком много времени проводишь в своей мастерской. Может, вам с Феолой съездить куда-нибудь, развлечься? Пойми, Дерри, я не возражаю, но ты лишаешь себя детства. У тебя впереди вся жизнь, а ты заперся у себя в пещере и ничем кроме кристаллов не интересуешься. Подумай над этим.

– Мам…

– Не надо, Дерри. Я знаю, что ты скажешь. У тебя очень важный проект, который ты должен непременно закончить…

На какой-то миг барьеры мамы дали трещину, я лишь слегка коснулся ее эмоций. Печаль, грусть, осознание неизбежного и… гордость. Гордость за меня. Она знает! Я понял сразу, хоть и не мог сказать откуда пришла эта уверенность. Как, каким образом? Я так хорошо все прятал. Но… Я посмотрел на маму.

– Я уже давно догадалась, – мыслеобраз предназначался только мне и остался не замеченным сестрой. – Ты напоминаешь одного моего друга. Друга, с которым мы были близки в детстве. Очень близки. Альвандер, ты ведь, наверное, задумывался, почему у тебя нет старшего брата или сестры. А ведь мне уже больше шестисот лет. Это второй трехсотлетний цикл для меня.

– Ты повстречалась с папой только двести лет назад, – ответил я своим мыслеобразом, уже догадавшись обо всем.

– Ты верно все понял, – ответила мне мама. В ее образе была и грусть, и давняя боль. – Ваш отец – это второй мой муж. А первый… Знаешь, ты напоминаешь мне его своей одержимостью. Он тоже мечтал прорваться через Барьер. Он был инженером-физиком. Их группа работала над какой-то машиной. А потом они попытались прорваться…

Чем закончилась эта попытка, спрашивать смысла не имело.

– И ты все равно позволила мне работать, когда догадалась? После случившегося?

Мама грустно улыбнулась:

– Альвандер, когда у тебя будут свои дети, ты поймешь сам. Я очень люблю и тебя и Феолу. Но здесь… ты ведь не откажешься от твоей идеи? А если все же откажешься, то станешь другим. Не тем жизнерадостным и целеустремленным человеком. Чувства матери требуют спасти тебя даже такой ценой. Но однажды, я знаю, ты придешь ко мне и скажешь: «Что же ты сотворила со мной, мама? Зачем? За что ты изломала мою судьбу?» Как я потом смогу взглянуть тебе в глаза? Так что дерзай, сынок.

Я помолчал, опустив глаза. Раньше я совершенно не думал о чувствах родителей. Не думал о том, как воспримут мою попытку. Я поднял взгляд.

– Спасибо, мама.

Всю дорогу до мастерской я был задумчив. Феола приставала ко мне, пытаясь выведать, о чем я говорил с мамой. Наконец поняла, что разговаривать на эту тему я не намерен, надулась и до самой пещеры молчала.

У входа я обернулся к ней.

– Знаешь, – тихо проговорил я. – А мама, оказывается, все знала. О моем проекте.

Феола озадаченно уставилась на меня:

– Как это?

– А вот так. Знала, и все. Догадалась. Об этом мы с ней и говорили. – Больше не говоря ни слова, я вошел в лабораторию. Феола, задумавшись, плелась следом.

– Все-таки наша мама потрясающая, – наконец проговорила она.

Ты даже не представляешь какая, с грустью подумалось мне. И не надо тебе пока знать, о чем мы говорили. Я впервые ощутил, что значит быть старшим братом. Пусть даже старшим на пять минут. Порой пять минут и определяют меру ответственности.

– Ладно, давай займемся делами. Сначала кристалл проверим, потом я тебе расскажу о своем проекте.

Я открыл дверь в комнату с кристаллом, пропустил сестру и вошел следом. Феола немедленно расположилась рядом с ванной, положила на нее руки, закрыла глаза и погрузилась в работу. Я проверил уровень и состав раствора, добавил немного энергии в него.

– Где у тебя кристаллы для записи?

Я ткнул пальцем в шкафчик. Феола достала один кристалл и сбросила в него мыслеобраз.

– Вот. Тут отчет о проделанном, а также наброски дальнейшей работы. Тебе сейчас этого хватит, а я пока подготовлю полную спецификацию сегодняшнего и вчерашнего дня.

Я кивнул. Быстро считал информацию. Ого, а сестренка нехило поработала. Ну что ж, теперь моя очередь. Я занял место у ванны и закрыл глаза, мысленно погружаясь в кристалл. Так, сверимся с тем, что тут сделала Феола. Ага, этот канал трогать нельзя – это один из будущих каналов нервных волокон. А тут планируется полость для нервных узлов. Значит, мне для работы вот эта область и эта. Проверяем, что тут произошло за ночь. Эти связи выстроились идеально, а вот здесь слегка поправим, пока все не стабилизировалось. И вот тут поправим. Создадим новый узор и построим каркас решетки. А дальше уже, используя этот каркас, кристалл сам достроит остальное. Чисто косметическая доработка. С каждым таким вот мазком все ближе к совершенству.

Я открыл глаза. Сестра сидела за столом и работала на пси-проекторе, выстраивая какие-то модели. Потом скидывала образы в кристалл и снова возвращалась к расчетам. Я подошел к ней и заглянул через плечо в визор. Описание задействованных клеток, какие-то значки. Считал данные с одного кристалла и чуть не утонул в специфических терминах и понятиях, а также эмоциях, которые испытывала Феола при создании.

– Все понял? – поинтересовалась Феола, не отрываясь от записей.

– Угу, – глубокомысленно заявил я.

– Тогда не лезь. Я же ведь не лезу в твои спецификации кристаллов.

– Ладно-ладно. – Я принес из центральной пещеры второй стул и пристроился на другом конце стола. В отличие от сестры, мне не надо начинать сначала. Только внести правки в уже существующие документы и дать описание. Так что свою документацию я закончил за десять минут, когда Феола все еще продолжала работать. Изредка она подходила к ванне и снова погружалась в изучение кристалла, очевидно, чтобы освежить впечатления.

Я от нечего делать наблюдал за ней. Правильно говорят, работы на час, а писанины на несколько дней хватит. Таков уж удел всех мастеров. Кристалл создать легко, а ты попробуй на него правильно документацию составь. Я покосился на сестру. Да и не только мастеров. Вообще всех псиоников. Какой смысл создать самый совершенный кристалл, если потом его невозможно повторить? Уникальная единичная работа и? Для музея разве что сгодится. Или на выставку. Кристалл, или цветок, или вновь созданный минерал остается всего лишь игрушкой, если нельзя потом повторить весь процесс. Вот для этого и создаются спецификации – слепок работы мастера. А потом уже специально обученные люди считывают эти данные и полностью, шаг за шагом, с абсолютной точностью воспроизводят весь процесс. Сначала это трудно, но, ухватив суть, они уже делают работу быстро и точно. Производство выходит на поток, и новый вид кристаллов появляется в свободной продаже. И от того, как точно будет создана спецификация, зависит очень и очень многое. Так что халтурить здесь нельзя. А то так и останется этот кристалл уникальным и единственным.

Феола вдруг замерла. Она задумчиво почесала световым стилом себя за ухом. Потом обернулась ко мне:

– А как ты решил назвать кристалл?

– Назвать? – изумился я.

– Не называть же его просто кристалл? Это далеко не обычный кристаллик. Произведение искусства, если хочешь. Он должен иметь имя.

– Пусть будет Великий Кристалл.

– Не годится. – Феола замотала головой. – А знаешь… я его назову… назову я его Кристалл Альвандера. Точно!

– Скромненько и со вкусом…

– Скромность тут ни при чем. – Феола серьезно посмотрела на меня. – Кажется, ты еще сам не понял, что создал. Дерри, я ведь изучила твой кристалл вдоль и поперек.

– И что?

– В нем частица твоей души, Альвандер. Ты в него вложил столько себя, что он теперь навеки будет нести отпечаток твоей личности. И новый разум, рожденный кристаллом, тоже получит частицу твоей души.

Я невольно оглянулся на ванну с кристаллом:

– Ты серьезно?

– А не похоже? – ощетинилась сестрица. – Ты думаешь, я этим стану шутить? И знаешь, что самое интересное? Это не случайный эффект. Я прикидывала и так и этак. Специально еще раз просмотрела твою спецификацию. Каждый созданный по ней кристалл станет неповторимым. Это не копирование. Это – творение. Создание уникального экземпляра, ибо каждый такой кристалл будет нести отпечаток личности мастера. А если тот, кто попытается делать его, не сможет подарить кристаллу часть души, то толку с этого кристалла… Получится просто гигантская красивая игрушка.

– А… но почему???

– Да потому, что разум не может без души. Чтобы создать его – человек должен поделиться своей. Что вложишь – то и получишь. Но кристалл не живой. И я при всем своем желании не смогу дать ему часть своей души. Она закладывается при создании. Именно ее и заберет себе зарождающийся разум. Теперь понял? Какой бы разум ни зародился в кристалле, но он будет обладать твоей душой, Альвандер. А если кристалл получится пустым, созданный ремесленником, то разуму окажется нечего взять. Без души же не может быть настоящего разума. Вот и получим мы дорогущую игрушку.

Я потряс головой, пытаясь собрать мысли. Сестра молча смотрела на меня.

– Похоже, ты создал нечто гораздо большее, чем ожидал.

– Когда я начинал работу, то всегда знал, что будет что-то очень сложное. Но такое…

– Это тяжкий груз, но это и большая твоя заслуга. И сейчас я, пожалуй, могу утверждать, что разум в кристалле разовьется. Ладно. Решено. Записываю твое создание как Кристалл Альвандера.

Я только слабо кивнул. Новость, которую вывалила на меня Феола, оказалась малость неожиданной. Это следовало обдумать. Если все так и есть, то… с созданием новых кристаллов могут возникнуть проблемы. Ремесленник потому и ремесленник, что не может вложить в творение душу. Поэтому за копирование кристалла должны браться мастера. Копирование… Да какое тут копирование? Каждый кристалл будет уникальным.

Ладно. Проблемы стоит решать по мере их поступления. А если кристалл поможет преодолеть барьер, то эта проблема станет уже проблемой Совета и Координатора.

Подперев голову рукой, я с тоской размышлял над очередной, бог уже знает какой по счету, проблемой. Феола продолжала свою работу, тишину нарушал лишь шелест бумаги. Наконец сестра откинулась на спинку стула.

– Все. Дальше уже будем править в процессе работы. А сейчас давай займемся твоей схемой.

– Пойдем. Это не здесь.

Я вышел из лаборатории, тщательно закрыл за Феолой дверь и направился к другой стене, где располагался главный вход в центральный комплекс пещер. Когда кажущаяся неприступной скала просто растворилась перед нами, Феола слегка поморщилась.

– Уж лучше бы просто отодвигалась. Зачем ты себе такое сделал?

– Мне нравится, – буркнул я. – Лучше шагай.

– А я что делаю? Блин, как тут у тебя холодно. Скажи, а в коридорах обязательно держать такую низкую температуру?

– Мне не мешает.

– Ну конечно. Когда ты за работой, тебе хоть что-нибудь помешать может?

Я промолчал. Очередная стена растворилась в воздухе, открывая проход в большую комнату, Здесь из пола словно росли плоские каменные столбики, уставленные кристаллами. В стенах вырублены ниши, заваленные разными полезными вещами. Большой круглый стол, правда пустой, стоял в центре. В дальнем углу журчал маленький ручеек, сбегая в расселину. Феола, боясь задеть хоть что-нибудь, аккуратно прошла к центральному столу и уселась прямо на него.

– Вообще-то это стол, а не стул, – счел своим долгом просветить ее я.

– Я заметила. Но пол очень холодный. И мне надоело уже ходить по камню. Он мертвый.

Я пожал плечами:

– Ладно. Давай о моей схеме.

– Давно пора.

Феола подобрала ноги, обняла их и положила подбородок на колени. Я взгромоздился на один из свободных от кристаллов столбиков. Устроился поудобнее.

– Короче, – начал я, – как я уже говорил, моя схема проста до ужаса. Почему до нее никто не додумался, сказать сложно, хотя предположения есть – раньше не возникало необходимости. Кристаллы такой сложности еще никто не делал. Функционирующие кристаллы, – поправился я.

– А не функционирующий?

– Ну… было такое. Только… Помнишь, мы в позапрошлом году в Москве в Кремле были?

– Помню, конечно.

– Видела там Царь-пушку и Царь-колокол?

– А-а-а, понимаю. Не годящиеся для своего прямого назначения вещи превратились в произведения искусства.

– Точно. Кристалл можно сделать каким угодно сложным, но потом ему только в музей дорога. Появится в мире еще Царь-кристалл. Да и применения ему не найдется. Все, что людям до того требовалось, можно воплотить и в обычном кристалле. Но когда я стал делать свой… Во-первых, я просто не знал, а что, собственно, мне от него может понадобиться. Конечно, его основной функции – работы с пространством. Но даже здесь куча вопросов возникла. Есть корпускулярно-волновая физика, ядерная, гравитационная. И все это работа с пространством. А я ведь во всем этом ни бум-бум. И как закладывать то, в чем я не разбираюсь?

– Мне казалось, что это вы, мастера, и делаете?

– Не совсем. Что такое кристалл?

– Искусственно выращенный минерал, который может напрямую подключаться к разуму человека по ключ-коду.

– Ключ-код – это функция, заложенная искусственно. Чтобы подключение происходило тогда, когда нужно, а не спонтанно, из-за того, что кто-то мимо прошел.

– Ладно-ладно. Ты ведь понял. Кристалл подключается и использует пси-силы человека, выполняя заложенную в нем программу.

– По сути верно. В кристалл жестко зашиваются некоторые алгоритмы, которые он должен выполнить. Когда ты посылаешь в кристалл ключ-код, он сливается с твоим разумом и черпает из тебя силы, направляя ее согласно алгоритму.

– Ну я то же самое и сказала.

– Не совсем. Ты сказала «программу». А это неверно. Здесь в терминах надо быть точным. Программа – это набор алгоритмов. Так что простейший кристалл – это один алгоритм. Вот смотри.

Я вскочил со своего насеста и, покопавшись в одном из ящиков, достал пять кристаллов. Разложил их в ряд на столе. Перед каждым поставил по предмету: подсвечник со свечой, обрезок проволоки, чашку с водой, детский кубик и мячик. Феола, чтобы лучше все рассмотреть, слезла со стола и теперь стояла рядом со мной. Сами кристаллы, правда, размером с ноготь мизинца, смотрелись очень невзрачно.

– Вот тебе пример простого кристалла, в котором зашит один алгоритм. Тебе даже представлять ничего не надо. Просто дай кристаллу свои силы.

– Послушай, это мы еще в школе в пять лет проходили…

– Феол, прошу тебя. Я ведь не просто так повторяю. Иначе тебе трудно будет понять смысл. Я хочу точно определиться в терминах.

– Хорошо. – Феола недовольно пожала плечами, а потом быстро, один за другим коснулась мыслью каждого кристалла. Тотчас загорелась свеча, согнулась проволока, вскипела в чашке вода, кубик поднялся в воздух, а мячик стал вращаться на месте.

Я затушил свечу и набрал из ручейка свежую воду.

– В каждый кристалл зашит один алгоритм. А вот в этот кристалл уже зашита программа – несколько алгоритмов. – Я достал еще один кристалл, не больше прежних, и положил на стол. – В нем заложены те же пять задач. На этот раз тебе не только надо активировать его, но и выбрать нужную задачу. Ты можешь вызвать их одну за другой в любом порядке или даже все сразу, если, конечно, хватит сил. Видишь разницу между кристаллом с алгоритмом и кристаллом с программой?

– Альвандер-зазнайка, может, хватит лекций?

– Потерпи еще немного. Сейчас все поймешь. Можешь сказать о преимуществах и недостатках каждого такого кристалла?

– Конечно, могу. Преимуществом кристалла с алгоритмом является то, что его достаточно активировать и не задумываться над тем действием, которое хочешь совершить. Во втором случае еще надо знать, что может делать кристалл.

– Ну… в целом верно. Универсальные кристаллы – программные. Степень универсальности зависит от содержащихся в них алгоритмов. Но это все простейшие кристаллы. Такие я мастерил в шесть лет. А есть кристаллы смешанного типа.

– Это которые состоят из множества алгоритмов, которые вызываются из других алгоритмов, – с явной угрозой в голосе проговорила Феола. – То есть ты связываешься с ним и даешь силу, вызывая единственный алгоритм, а уж он вызывает другие зашитые в этот кристалл. Таким образом, человеку не надо заботиться о последовательности их выполнения.

– Гм… – я с опаской покосился на сестру. – Верно. Вот этот кристалл. Он построен как раз по такой схеме. На тех же пяти действиях. Когда ты коснешься его мыслью, он зажжет свечу, поднимет кубик, обмотает его проволокой, подожжет от свечи и опустит в чашу с кипящей водой, после чего вся эта конструкция будет водружена на вращающийся мячик.

– А смысл?

– Обычная демонстрация. Это все я делал для эксперимента. Надо же на чем-то экспериментировать? Выбрал первое, что в голову пришло.

– Так в чем же твоя схема заключается?

– О-о-о! Схема, как все гениальное, проста.

– О да! Еще бы!

– Ладно-ладно. Короче, когда я стал делать свой кристалл, то просто растерялся. Я не знал, что хочу получить. Обычно я как делаю? Задаю конечный результат. Думаю над некоей последовательностью действий, которая должна привести к нему. А потом для каждого действия строю алгоритмы в кристалле и связываю их в программу в нужной последовательности. При этом, сама понимаешь, алгоритмов могут быть миллионы и выполняться они могут одновременно.

– Если энергии у человека хватит выполнять эти миллионы алгоритмов разом.

– Э-э-э… ну да. Это и есть узкое место кристаллов. Поэтому и приходится следить, чтобы единовременно не выполнялось больше сотни. Конечно, тут еще зависит от сложности, но… В общем, не думаю, что тебе интересны такие тонкости.

– Неинтересны, – подтвердила Феола.

– Так вот. Я набросал предварительную схему. Потом понял, что это не все. Нам нужно не только получить доступ к пространству. Надо еще совершать определенные действия. Вариантов же этих действий я насчитал порядка пяти тысяч, а потом бросил. Раз преодолевать барьер, то это полет в корабле. Значит, надо закладывать функцию локации и навигации. В зависимости от результатов, действия опять могут меняться. То есть оказалось, что мне требовался кристалл, способный менять свою программу в зависимости от условий. Ну тут, думал я, просто. Есть человек. Есть простейшие алгоритмы. Есть набор программ на основные случаи. А если возникнет нужда, человек сам построит нужную программу, используя существующие простые алгоритмы.

– Для этого надо быть таким гением, как ты, олух царя небесного.

– На самом деле проблема даже не в этом, – поморщился я. – Когда число алгоритмов в моем кристалле перевалило первую тысячу, я еще надеялся, что в Солнечной найдется кто-то, кто запомнит их все. Когда же их стало порядка пяти тысяч…

– Биокомпьютер.

– Верно. Ему это по зубам. Но, видишь ли… как ты думаешь, почему возрастало число алгоритмов? Да потому что всегда оказывалось, что я чего-то не учел и не заметил. Ты вообще представляешь себе эти пять тысяч простейших действий? И какова вероятность, что я учел все возможные? Что чего-то не пропустил? Вдруг в самый ответственный момент обнаружится, что мой кристалл чего-то не умеет? Но это на самом деле не проблема. Выращивается новый кристалл, и человек уже действует через него. С программами гораздо хуже. Не учел чего-то, и вот я, зная свой кристалл досконально, выстраиваю новые связи между алгоритмами и добиваюсь нужного результата. И что дальше? Писать инструкцию, чтобы все, кто будет работать с моим кристаллом, вместо элементарного вызова нужной программы проделывали все мои действия по ней?

– М-да.

– Вот тебе и «м-да». А если от этой операции зависит жизнь людей, а сама программа оказывается очень сложной? За какое время они выполнят ее? Конечно, если люди тренированные, то при средней сложности программы… полагаю, что секунд за тридцать. При этом та же программа, уже заложенная в кристалл, отработает почти мгновенно. И если скорость работы – вопрос жизни и смерти… Пяти тысяч простейших алгоритмов хватит на все, что может потребоваться в полете. Но величина возможных комбинаций из них стремится к бесконечности. И предусмотреть их на все случаи жизни нереально. Хотя бы по той причине, что я и сам плохо представляю, что может понадобиться. То есть с накоплением опыта надо будет выращивать новый кристалл с уже вложенными в него возможностями. А опыт будет расти стремительно. Значит, что, менять кристаллы почти непрерывно? Я свой выращиваю уже два года. После отработки…

– Все равно меньше чем за полгода новый кристалл не получишь, – прервала меня Феола. – Разум – не кристалл. Полгода на развитие до полноценного. Два месяца минимум на обучение, но ему еще и личного опыта набраться надо. Но можно ведь вырастить кристалл с новой программой.

– Угу. Со своей стороны заявляю, что кристалл такой сложности меньше чем за месяц не вырастишь. И то только если человек изучит методику досконально. Первое время на каждый кристалл придется тратить не меньше квартала. Накопление опыта процесс бесконечный. Летать с кристаллами без учета опыта – преступление. А новый кристалл… Можно, конечно. А потом еще кристалл. А потом еще… Целый корабль кристаллов можно с собой возить. И искать среди них тот, что требуется сейчас. Когда до меня это дошло, я чуть не бросил работу. Неделю тогда сам не свой ходил.