Текст книги "Свинцовая точность"

Глава 3

Аркадию Валерьевичу Святославову позвонил комбат Ржавый и пригласил его к себе в штаб. Вообще-то дело обычное. Святославов виделся с Ржавым достаточно часто. Тот постоянно сам приезжал в учебку, чтобы спросить, как обстоят дела по подготовке ДРГ. В последнее время, с наступлением шаткого перемирия, у комбата появилось хоть какое-то свободное время. Теперь он занимался подготовкой бойцов батальона больше, чем прежде.

Как говорится, работа на будущее. В ополчении все понимали, что перемирием дело не закончится, сколько бы оно ни длилось. Завтра грянут новые бои, к которым необходимо тщательно подготовиться, пока есть такая возможность. Все желали, чтобы перемирие длилось дольше, но прекрасно понимали, что фашисты, занимающие противоположную сторону линии фронта, сами успокоиться не захотят. Значит, стоит ждать от них любых гадостей.

Дорога до штаба была не такая уж и длинная. Поэтому отставной майор не стал заводить маленький корейский грузовичок, выделенный командованием батальона на его учебку, а пошел пешком.

Аркадий Валерьевич вообще любил двигаться и считал, что в последнее время заниматься этим ему приходилось мало. Разумеется, он не пропускал ни одну пробежку с курсантами, разминался с ними каждое утро. Все остальное время отставной майор находился, как он сам говорил по армейской привычке, в расположении, то есть на территории учебки.

Святославов проводил занятия или решал всякие хозяйственные вопросы, которые не на кого было перекинуть. Инструкторов-помощников у него в распоряжении было мало, только по снайперскому делу и связи. Они, конечно, по мере сил помогали, когда были свободны от занятий. Но основная нагрузка ложилась на самого отставного майора.

Он слишком часто, как ему казалось, занимался всякими бумагами. Поэтому если была возможность пройтись пешком, то Святославов делал это с удовольствием.

По непонятной Аркадию Валерьевичу причине два дня назад комбат отдал приказ значительно усилить охранение в учебке. Он прислал девять бойцов, которых пришлось расположить вместе с курсантами. Эти ополченцы, сменяя друг друга, по тройкам несли дежурство днем и ночью.

На вопросительный взгляд Святославова Ржавый тогда ответил коротким пожатием плеч и одним словом:

– Приказали.

Комбат вообще был немногословным и конкретным человеком, внешне даже мягким и вдумчивым. Хотя первое из этих впечатлений являлось обманчивым. Ржавый всегда мог отдать жесткий приказ. Так, например, за время пребывания Святославова в батальоне он дважды приказывал расстрелять своих бойцов, задержанных за мародерство.

Вдумчивость – необходимое качество человека, занимающего военную командную должность. Она всегда предполагает умение делать анализ.

У Ржавого с этим затруднений не было. Он, конечно же, иной раз и допускал ошибки, но никогда не повторял их.

При этом Ржавый, хохол по крови, был, как и полагалось представителю этой нации, человеком хитрым. По выражению лица не всегда можно было понять, что у него на уме.

Аркадий Валерьевич не однажды наблюдал, что к приказам сверху комбат относился по-разному. Если находил нужным, то выполнял. Когда считал бесполезным для батальона, придумывал обстоятельства, которые не позволяли поступить так, как велело начальство.

В случае с дополнительной охраной Ржавый не стал ничего придумывать. Значит, посчитал нужным выполнить приказ. Только вот он не стал объяснять Святославову то, что, вероятно, знал. Три тройки ополченцев приступили к выполнению поставленной задачи. При этом и сами курсанты продолжали нести охранение точно так же, как и раньше.

Вообще-то Святославов считал, что он сам и его девять курсантов в состоянии не только за себя постоять, но и само село прикрыть. Учебка располагалась с самого его края. Он считался безопасным, поскольку уходил на территорию, подконтрольную войскам ДНР, которые с недавних пор стали официально называться армией.

А там, где есть армия, в наличии и воинские звания. Так, Святославов снова стал носить погоны, точно такие же, какие были на плечах и у самого комбата Ржавого. Если говорить по большому счету, то, отправляясь в штаб, майор Святославов мог бы просто приказать дополнительной охране остаться на базе. Но он понимал, что, видимо, был приказ его всюду сопровождать. Бойцам следует выполнять распоряжение командования даже в селе, занятом батальоном ополчения, где вроде бы обычно бывает безопасно.

Как человек, всю свою сознательную жизнь связанный с армией, Аркадий Валерьевич чужие приказы уважал точно так же, как свои.

Если трое бойцов пошли с ним в штаб, значит, так им было велено. Святославов не возразил, хотя время было относительно спокойное.

Перемирие на их участке фронта поддерживалось, и эксцессов почти не наблюдалось. Разве что изредка какая-то пьяная неприцельная автоматная очередь прозвучит. Или мина, посланная непонятно откуда и зачем, громыхнет где-то в стороне от села. Такие мелочи настроения никому не портили.

Однако даже во время перемирия разведывательно-диверсионные группы с той и с другой стороны продолжали работать интенсивно. Если с противоположного края села лицом к противнику стоял блокпост, основательно укрепленный бетоном, то с той стороны, где располагалась учебка, ничего подобного не было.

Святославов, сам опытный диверсант, отлично понимал, что если укропы в село и пойдут, то, естественно, выберут маршрут с большим обхватом, двинутся по кругу, так, чтобы зайти на улицы со стороны мирной территории. Поэтому на опасность махать рукой было нельзя, и осторожность соблюдать требовалось. Тем более если она предписана приказом.

Шел Аркадий Валерьевич, можно сказать, стремительно, как и всегда, поэтому до штаба батальона добрался быстро. Трое бойцов, сопровождающих его, курили на ходу, чего никогда не дозволяется делать обычным солдатам, и потому слегка отстали. Они знали, что майор не переносит табачного запаха, и относились к этому с пониманием.

Святославов вообще не брал курящих людей к себе в учебку, хотя многие просились. И не только потому, что такой субъект начинает шумно дышать на маршруте и не всегда выдерживает требуемый темп. Причина отказов состояла еще и в том, что от курящего человека исходит особый запах. Аркадий Валерьевич легко выделял его среди великого множества других. Тут его невозможно было обмануть.

Святославов прекрасно понимал, что люди с таким же нюхом, ищейки, могут оказаться и среди укропов. Поэтому он безжалостно отсеивал курящих парней при наборе курсантов. Запах табака в разведывательно-диверсионной деятельности неприемлем. Он в состоянии выдать засаду и подставить бойцов под обстрел.

Часовой, стоявший у двери кабинета комбата, попросил Святославова подождать. Ржавый был занят. Но сидеть на стуле визитеру пришлось недолго. Уже через три минуты дверь раскрылась, и из кабинета стали выходить офицеры. Они уважительно здоровались с майором, пожимали ему руку.

– Аркадий Вячеславович, а правду говорят, что ваши бойцы учились рыть окопы и выкопали яйцо динозавра? – спросил разбитной старший лейтенант, считавший, видимо, что сказал какую-то остроумность.

Вообще-то это была шутка самого Святославова. Когда ему надоели вопросами о том, зачем он так часто заставляет своих курсантов лопаткой работать, Позолоченный ватник серьезно и простодушно ответил: «Здесь, говорят, когда-то выкапывали яйца динозавров. Вот и мы ищем. Представляешь, какая яичница из одного такого получится!»

Шутка облетела весь батальон. Этот вот юморист выдал ее даже здесь, в штабе. Он наверняка заранее подготовил какую-то издевку.

– Не совсем так. Ребята не окопы рыли, а учились маскировать блиндаж и откопали яйцо.

– А что дальше копать не стали? – Старший лейтенант явно уже готовился расхохотаться майору в лицо.

– Побоялись.

– Чего?

– Всего динозавра вырыть. Целиком.

Теперь захохотали все. Один старший лейтенант стоял растерянный, не знающий, что и сказать. Он понимал, что смеялись и над ним тоже.

Ржавый выглянул на хохот из кабинета, осмотрел всех, увидел Святославова и сказал:

– Прибыл, Аркадий Валерьевич, вот и хорошо. Заходи.

Кроме комбата в кабинете находились еще четыре офицера, среди них и начальник батальонной разведки. Он носил капитанские погоны, хотя и был прямым командиром майора Святославова.

– Аркадий Валерьевич, забыл тебя сразу предупредить, чтобы на машине приехал. Ты пешком?

– Да, я люблю прогуляться.

– Тебе необходимо съездить в Донецк и кое-что получить там для своих парней. Кстати, ты сам как с минометами? Надеюсь, на «ты»?

– Стрелять доводилось, но не больше. Похвастаться особыми навыками никак не могу. Плохо стрелял. Скажу откровенно.

– Ладно. Это вопрос решаемый. Найдем инструктора. Знаешь такой миномет – 2Б25 «Галл»?

– Я дело имел только с «Подносом». «Галл», насколько мне известно, продемонстрировали только в две тысячи одиннадцатом, когда я уже устал быть отставником. Даже не знаю, приняли его на вооружение или нет. Наверное, взяли, раз мне задан этот вопрос.

– Но ты в целом имеешь представление о таком оружии?

– Конечно. «Галл», как и все прочие беззвучные штуковины, создавался и затачивался под спецназ.

– Но и в войсках он был бы хорош, – добавил начальник разведки.

– Нам бы в Афгане такие минометы. Скольких потерь удалось бы избежать, – мечтательно проговорил Святославов.

Офицеры штаба, находившиеся в кабинете, пододвинулись ближе, ожидая каких-то рассказов о легендарных боях спецназа. Но майор Святославов и по сию пору оставался военным разведчиком. Он прекрасно умел держать язык за зубами и в воспоминания не ударился.

– Так вот, на твоих подопечных выделили пару беззвучных минометов «Галл». Наверху надеются, что ты сумеешь их подготовить к какой-нибудь серьезной операции с применением этой штуки. Это не испытания. Техника сама по себе давно уже проверена. Не откажешься?

– От ящика водки я бы, честно говоря, отказался, поскольку сам не пью и другим не советую. А от минометов только пьяный откажется, если вдруг их пропить не удастся. Да и то не от таких. Беда в одном – сам я курсантов обучить хорошей стрельбе не сумею. У меня опыта в этом деле не хватает, – честно признался Аркадий Валерьевич.

Эти слова не обескуражили комбата.

– Инструктора я тебе найду. Из своих минометчиков выделю. У меня есть опытные парни, толковые, которые объяснить и показать смогут.

– Вот и отлично. Что от меня требуется?

– Только в Донецк съездить и получить минометы. Доверенность от батальона я тебе выписал. Сможешь? Найдешь время?

– Если надо, без разговоров.

– Добро. – Комбат залез в верхний ящик стола, вытащил сложенный вдвое листок коричневатой бумаги и протянул Святославову.

Тот развернул листок стандартного бланка доверенности, на котором крупными печатными буквами поверх типографского шрифта было написано фломастером:

«Это проверка офицеров, которые находятся в кабинете. Ищем крота. Продолжай игру».

– Все понял. Сегодня же отправлюсь. Как лучше, в день или в ночь? – Святославов без проблем понял ситуацию и правильно среагировал на нее.

– Как тебе удобнее, так и поезжай. Только мне перед отъездом позвони, чтобы я в курсе был. Хотя тут есть проблема. Не гарантирую, что сможешь дозвониться. У нас со связью творится что-то непонятное. Я только тебя и смог выцепить. После этого связь как обрезало. Ни один мобильник не работает. Наверное, что-нибудь на вышке произошло. Она ведь у укропов стоит, на их стороне. Проверить никак нельзя.

Святославов понял, что отсутствие связи тоже, скорее всего, было элементом игры.

– Хорошо. Я посмотрю, что там у меня с занятиями, какие-то перенесу, другие отменю, создам окно в расписании, а потом и поеду, – пообещал Святославов. – Это же только туда и обратно. Нет проблем. Так я пошел?

– Иди.

Аркадий Валерьевич вышел и заметил неподалеку от штаба кунг армейского образца с мощными развернутыми антеннами. Он хорошо знал, что это такое. Обычная «глушилка», которая перебивает работу всех электронных устройств, но очень даже мощная. Значит, Ржавому нужно, чтобы какое-то время не было связи. А потом, когда она появится, эта самая машина перейдет в другой режим работы. Может быть, к ней подключится другая, оснащенная аппаратурой, необходимой для такого случая. Ее экипаж и прослушает звонки с нужных номеров.

Из штаба неторопливо вышел начальник батальонной разведки и сказал:

– Спасибо, Аркадий Валерьевич, хорошо подыграл. Мы вчера вечером разговаривали по телефону с Москвой. Нам сообщили, что укропы объявили на тебя охоту. Комбат на крота пожаловался. Из Москвы попросили его вычислить, если получится, но не трогать. Они попробуют через него гнать укропам дезу.

– С бесшумными минометами полностью деза или зерно правды в этом есть?

– Зерно правды в том, что твои бывшие коллеги приедут к нам с такими минометами и проведут свою операцию под видом твоей ДРГ. Этим они заставят укропов поторопиться в действиях против тебя.

– Это не страшно. Зачем нашим это нужно?

– Они хотят захватить укропскую ДРГ и через нее выйти на школу, где матрасники готовят диверсантов на базе национальной гвардии. Просят нас попутно поискать такие сведения. До этого похожая школа была в Закарпатье, но сейчас америкосы создали ее прямо рядом с линией соприкосновения. Где именно, пока неизвестно. Янки планируют обучать специалистов по уничтожению наших учебок, где готовятся ДРГ, и по похищению инструкторов. Ты у них первый кандидат.

– Пусть приходят. Я всегда готов поговорить по душам.

– Поговорить – это одно. Боюсь, что все будет обстоять иначе.

– Как именно?

– Тебя постараются захватить, а курсантов – уничтожить.

– Сделать то и другое будет достаточно сложно. У меня ребята подготовленные. Да и ко мне они попали уже не новичками. Все воюют с первых дней конфликта. Обстрелянные. Про себя я уже и говорить не буду. И обстрелянный, и прострелянный многократно.

– Аркадий Валерьевич, у меня к тебе просьба. Даже не у меня. Она из Москвы пришла от твоих бывших коллег.

– Слушаю.

– Я для твоего третьего выпуска задания готовил. Там есть какой-то производственный корпус прямо рядом с линией разграничения. Помнишь такой?

– Помню.

– Разрабатывать не начал?

– Пока только по карте. Да пару раз ребят запускал, чтобы поползали рядом.

– И как успехи? Нашли что-нибудь хорошее?

– Нашли. Там с нашей стороны большая сопка. На ней, в нарушение договоренностей о перемирии, пост охраны. Национальная гвардия. Шесть человек. Из них двое – снайперы. Но, похоже, ночных прицелов не имеют. Пьют все круглосуточно. Гора бутылок на склоне. Охрану практически не ведут. Так в чем суть просьбы?

– Найди что-нибудь новое. Не управишься сам – я других людей подберу. Этот производственный корпус нас просили для ЧВК оставить. Волкодавы очень заинтересованы в нем. Про причину не спрашивай, я не знаю. Что там производят, тоже не в курсе. Так что, сможешь заняться?

– Да, конечно. Это, кстати, тот самый батальон нацгвардии, люди из которого в прошлый раз захватили моих парней. Хорошо бы старую группу с новой объединить бы. Шесть человек хватит, чтобы там порядок навести. А девять – вообще красота. Пришли мне ту группу.

– Договорились. А на тебя какое-то досье в ГРУ осталось?

– Личное дело наверняка там. Ему в военкомате делать нечего. В своем родном комиссариате я вообще числился старшим солдатом запаса, то бишь ефрейтором. Кажется, военным строителем. Не помню точно. Нет, вру. Старший солдат железнодорожных войск. Вооружение в Афган возил, потому и имел удостоверение участника боевых действий. Я вообще свой солдатский военный билет в руки-то брал только пару раз, не больше. А все данные на меня есть только в архиве секретной части ГРУ. А что?

– Эти парни из ГРУ очень уж интересуются твоей личностью. Может, хотят сотрудничать с тобой или с твоими выпускниками?

– Все может быть. Они будут на связи?

– Да, сегодня к вечеру. Ржавый поручил мне с ними беседовать и подготовить встречу этих самых волкодавов.

– Ладно. Будут на связи, можешь смело дать им мой сотовый номер. Я отвечу на их вопросы, если таковые будут. Да и от сотрудничества не откажусь. Время свободное у них выпадет, постараюсь проявить себя эксплуататором и задействовать сослуживцев. Попрошу провести занятия с курсантами. Это в твоих интересах.

Все группы после выпуска из учебки отрабатывали первую, контрольную, операцию, а потом переходили под прямое командование начальника разведки батальона. Святославов уже передал ему шесть групп – восемнадцать человек. Еще три он должен был выпустить меньше чем через месяц, потом подготовить еще две. На этом работа Аркадия Валерьевича в батальоне заканчивалась. После отпуска он должен был перейти в другой, где требовалось создавать с ноля собственную учебку.

При этом Аркадий Валерьевич хотел бы оставить у себя помощником одного человека из числа нынешних курсантов. Он пока не знал, как такое сделать. Может быть, в следующий набор взять десять курсантов, чтобы один пошел на замену в уже устоявшуюся группу?

Дело было в том, что этот курсант, двадцатишестилетний Слава Костомаров, был мастером спорта международного класса по стрельбе из лука. Он имел при себе собственный мощный охотничий блочный лук, который мог поражать цель на дистанции до двухсот метров.

Слава уже много раз демонстрировал свое умение на стрельбище. С такой дистанции он попадал в поясную мишень. Со ста пятидесяти метров стрела била точно в шею той же мишени. Это место не прикрыто бронежилетом. Наличие в ДРГ такого бойца дает возможность снимать часового беззвучно даже тогда, когда группа не имеет снайперского оружия с глушителем.

Лук имеет кое-какие преимущества в сравнении с любой снайперской винтовкой. Он в состоянии донести куда-то, скажем, промасленную горящую тряпку, чего не может сделать ни одна пуля. Есть и другие варианты использования этого древнего оружия.

Но стрельба из лука – это тоже не самая простая спортивная дисциплина. Она требует не только постоянных тренировок, но и мастера, умеющего все показать и научить. В качестве инструктора по стрельбе из лука Святославов и желал бы оставить Славу Костомарова в учебке, даже забрать его с собой, когда придется переходить в другой батальон.

Майор Святославов уже заводил разговор об этом с начальником разведки батальона. Тот к перспективе потерять такого редкого специалиста относился весьма кисло, но открыто не возражал. Он предложил Аркадию Валерьевичу вариант обмена. Мол, я готов отдать тебе этого лучника, а ты найди мне какого-нибудь отличного профессионала любого другого редкого профиля. Например, талантливого сапера, способного изготавливать и выставлять мины-ловушки.

Начальник разведки давно уже мечтал заиметь такого специалиста. При той переменчивости линии противостояния, которая свойственна боевым действиям на Донбассе, использование мин-ловушек может давать хороший результат. Такая метода будет особенно эффективна при действиях против так называемых добровольческих карательных батальонов типа «Азова» и прочих, которые любят мародерничать при входе в каждый населенный пункт. Точно так же, как и добровольцы, ведут себя вояки из «Правого сектора» и национальной гвардии. Они сами постоянно просят, чтобы их встречали сюрпризами.

А хороший сапер в состоянии придумать такие ловушки, в которые обязательно кто-то попадется. Мастера своего дела всегда славятся именно изобретательностью и нестандартностью действий.

Но Аркадий Валерьевич сам с удовольствием взял бы такого сапера себе в помощники. Если ДРГ проникнет на территорию противника, а она именно для того и предназначена, то выставление мин-ловушек там – дело почти святое. Но саперы, способные придумывать и изготавливать подобные штуковины, всегда в дефиците. Даже в спецназе ГРУ, как помнил майор Святославов, они были на особом счету. Менять такого человека на стрелка из лука – нет, в этом не было никакого смысла.

Правда, Святославов знал, что существуют и стандартные мины-ловушки, выпускаемые промышленным способом. Однако в украинской армии, основном поставщике вооружений в ополчение ДНР, таких мин не было. Хотя уже ходили разговоры о том, что какая-то промышленная мастерская в Донецке разрабатывает некое подобие стандартной российской универсальной мины «МС-4», относящейся как раз к этому типу взрывных устройств. Если будут мины, то специалисты по их установке обязательно найдутся.

Здесь можно пояснить, что упомянутая «МС-4» серийно выпускается российской военной промышленностью. Она имеет небольшие размеры – 15 × 9 × 3 сантиметра. Ее можно положить в ящик письменного стола, привязать к двери, засунуть в бензобак грузовика.

Саперы приклеивают «МС-4» к стандартным противотанковым минам «ТМ-62», которые не могут устанавливаться в варианте неизвлекаемости. Человек, знающий такие особенности противотанковой мины, поднимет ее, и «МС-4» взорвется.

Эта мина-ловушка, столь чуткая к любому воздействию, не требует особых навыков при установке. Минер просто дергает за красную ленточку, активируя таймер, и завинчивает крышку мины. Через промежуток времени, установленный на таймере, мина переходит в боевое положение.

Важно, что эту мину никак нельзя обезвредить. Любая, даже самая аккуратная попытка снять крышку, чтобы вытащить из мины запал, обязательно приведет к взрыву.

Аналогично действуют стандартные сертифицированные табельные, то есть официально производимые промышленностью и стоящие на вооружении мины «МС-2» и «МС-3».

Возвращался в учебку Аркадий Валерьевич той самой дорогой и в сопровождении тех же солдат охраны, которые пришли в штаб вместе с ним. Теория о том, что возвращаться следует не тем путем, который ты использовал при движении в другую сторону, никак не относилась к селу, где дислоцировался батальон. Правда, к этому времени солдаты уже накурились досыта, не дымили всю дорогу и поэтому, видимо, почти не отставали от майора.

Где-то на половине пути в кармане у Святославова подал голос сотовый телефон. Значит, глушилка уже завершила свою работу. Майор подумал, что это звонит комбат Ржавый или начальник разведки, и торопливо вытащил аппарат.

Но это оказалась жена. Во время прошлого разговора они слегка повздорили. Анна требовала, чтобы Аркадий Валерьевич как можно быстрее возвращался домой. Она просто не понимала, что он, воспитанный войной и боевой подготовкой солдат, без такой жизни просто чахнет. Супруга майора была обыкновенной женщиной, а таковая никогда не поймет подобного состояния мужчины. Поэтому он отвечал ей тогда, может быть, излишне резко.

Если бы майор знал, что звонит жена, то он не торопился бы вытащить мобильник.

Но раз Святославов сделал это, то ответил:

– Здравствуй. Уже соскучилась?

Анна иной раз вспыхивала как спичка, зато быстро прогорала и не умела долго сердиться.

Но сейчас голос ее прозвучал весьма строго, даже слегка властно:

– Здравствуй, Аркаша. Тут у меня кое-какие сложности возникли. Без тебя не знаю, как к ним относиться. У тебя есть возможность разговаривать?

Он решил, что жена придумала какую-то хитрость и таким вот образом пытается выманить его домой. Чисто женские штучки.

– Есть. Я даже не за рулем. Говори, – ответил майор.

При этом Аркадий Валерьевич остановился и увидел в дальнем конце дороги грузовик, приближающийся к селу. Тот ехал слишком быстро, и это настораживало.

Майор сделал знак своим сопровождающим. Те тоже заметили машину и уже среагировали, сняли с плеча автоматы и приготовились к любой неожиданности. А таковые порой случаются даже в период перемирия. Оно ведь при любом раскладе не является миром. Это только временной отрезок, в который тот пытается сохраниться. Но у него это далеко не всегда получается.

Анна продолжила:

– Тут ко мне пришли какие-то люди, сказали, что из ГРУ. Но у них в документах, я проверила, указана только воинская часть. Я выразила сомнение, тогда они позвонили. Приехал еще один человек и показал удостоверение подполковника ФСБ. Только после этого я их всех в квартиру запустила, и они начали со мной разговаривать. Беседа наша тебя касалась…

– Догадываюсь, что не нашего соседа сверху, того, который постоянно нашу ванную комнату заливает.

– Он умер два месяца назад. Но я не о том. Мне сообщили, что украинские спецслужбы планируют организовать мое похищение, чтобы надавить на тебя. Эти люди предложили спрятать меня в деревенском домике, а на мое место временно посадить какую-то другую женщину, своего сотрудника. Вот я и сомневаюсь. А вдруг эти, которые приходили, как раз и работают в украинских спецслужбах?

– Те не уговаривали бы тебя, а уже вывезли бы. Этим, которые представились, можешь довериться. Мне так кажется.

Разговаривая с женой, Аркадий Валерьевич продолжал следить за грузовиком, который уже миновал забор учебки и теперь на неприличной скорости мчался по улице. Если бы в селе сохранились куры, которые любят перебегать дорогу прямо перед машиной, то на этом их жизнь наверняка закончилась бы.

До машины оставалось метров восемьдесят, когда майор различил над кабиной два автоматных ствола. А потом из кузова поднялись и головы стрелков. Охрана майора тоже все это заметила. Ополченцы тут же рассредоточились, нашли укрытия за стволами деревьев. Да и майор поступил точно так же.

– Тогда я сейчас позвоню, мне номер оставили, и скажу, что согласна.

– Звони, – разрешил майор. – Номер мне скажи.

Она продиктовала номер, видимо, прочитала его с бумажки. Цифры майор запомнил сразу. Но номер был сотовый и ничего не говорил о принадлежности к какому-либо городу.

– У меня все. Аркаша, береги себя.

Грузовик промчался мимо. В кузове и в самом деле стояли два человека в камуфляже, с автоматами в руках. Они не стреляли. Тем не менее такая гонка никому понравиться, естественно, не могла. В том числе и Святославову.

– Только тем и занимаюсь, что берегу, – сказал он жене. – Позвони мне, когда на новом месте будешь. Пока это все. – Он прекратил разговор и двинулся дальше вдоль дороги.

Майор и бойцы, сопровождающие его, уже подошли к забору учебки, когда с другого конца села донеслась густая автоматная стрельба. Потом дважды ухнул филином гранатомет, дал гулкую очередь крупнокалиберный пулемет, установленный на блокпосту, и тут же раздался громкий взрыв.

– Я так понимаю, что машина пыталась мимо блокпоста проскочить. Там ее и долбанули, – прокомментировал эти звуки старший охранник.

– Похоже на то, – согласился майор. – Странно, что средь бела дня. Хотя в этом, наверное, есть свой резон. Засветло такой наглости никто не ожидает.