Электронная библиотека » Сергей Самаров » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Предают только свои"


  • Текст добавлен: 13 января 2019, 14:20


Автор книги: Сергей Самаров


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Сергей Васильевич Самаров
Предают только свои

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.


© Самаров С. В., 2018

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2019

* * *


У бойцов второй боевой группы частной военной компании «Волкодав» продолжается сирийская командировка. Группа успешно выполнила все предыдущие задания, в том числе смогла справиться и с направленными в Сирию специально для ликвидации «волкодавов» бойцами американской ЧВК «Охотники за головами», которых возглавлял подполковник Сил Специальных Операций США Волкофф из сверхсекретного суперподразделения спецназа США «Команда шесть», бывший капитан спецназа ГРУ, которого в самом ГРУ за предательство прозвали Оборотнем. Попутно «волкодавы» выполняют дополнительное задание командования – выявляют предателей в своих рядах, выставляясь в качестве, говоря рыболовным языком, «живца», на которого клюют падальщики.

Так были выявлены предатели в составе Службы внешней разведки России и в штабе дивизии сирийского спецназа «Силы тигра», руководимой прославленным сирийским генералом Сухелем Аль-Хасаном. Но аналитики разных российских спецслужб одинаково утверждают, что предателей было трое, и они работали независимо один от другого. Так, следы ведут в головное командование ЧВК «Волкодав». Утечка отдельных фактов могла идти только оттуда.

И начинается новая операция по выявлению «крота». Боевая группа «волкодавов» снова выступает в качестве приманки, а попутно выполняет и следующее задание…

Пролог

Полковник Черноиванов, наверное, лучше других понимал, какая нагрузка легла на плечи «волкодавов», одну за другой выполнивших сложнейшие действия в трех боевых операциях. Но ради первой они специально и прибыли в Сирию, а две последующие были только вынужденными мерами самозащиты. Там бойцам группы просто не было выделено времени на расслабление, потому что в первом случае погибало много людей, и ради их спасения «волкодавы» обязаны были вмешаться. В последнем случае акции устраивались уже непосредственно против самих «волкодавов», и они были вынуждены действовать по принципу: «лучшая защита – это нападение».

Однако человеческая психика имеет способность уставать до такой степени, что человеку становилось безразлично, что с ним происходит или произойдет. Психическая усталость гораздо неприятнее усталости физической. И потому полковник Черноиванов, обговорив ситуацию и с главным «волкодавом» полковником Селиверстовым, и с генералом Сухелем, к дивизии которого «волкодавы» были прикомандированы, поспешил обрадовать бойцов группы отправкой на краткосрочный отдых в Тартус, на берег Средиземного моря. При этом отдыхать им предлагалось, не покидая территории военно-морской базы, а посещать городской пляж, где отдыхать несравнимо удобнее, можно было только при усиленных мерах безопасности.

О том, что соблюдать собственную безопасность «волкодавы» умеют, Черноиванов знал достаточно хорошо. Они не только собственную безопасность умели охранять, но и безопасность людей, их окружающих. И только поэтому полковник сумел договориться о возможности посещения городского пляжа, поскольку десятиметровый пляж, устроенный военными моряками и морскими пехотинцами позади крайнего пирса на военно-морской базе России, многих «волкодавов» мог бы не удовлетворить. А Черноиванову хотелось дать им возможность полноценного отдыха и расслабления, хотя он и понимал, насколько это сложно в условиях воюющей страны.

В принципе свои ключевые задачи в Сирии группа уже выполнила, грубо говоря, на триста процентов. И бойцам можно было бы с чистой совестью возвращаться домой. То есть требовать, чтобы их отправили в Москву. А поиск «крота» в системе ЧВК «Волкодав» – это вовсе не их насущная забота. Но все одинаково хорошо понимали, что при любом следующем задании, будь то поездка в Сирию или в любое другое место, они могут быть преданы снова. Именно они, хотя это и не имело принципиального значения. Даже если предадут группу старшего лейтенанта Лесничего, с которой частная военная компания «Волкодав» и начала свое существование, легче второй группе от этого не станет. Бойцы группы капитана Радиолова приняли на свои плечи слишком большую нагрузку за короткий промежуток времени, и им, естественно, требовался отдых. Сам командир группы капитан Радиолов не знал, какие доводы приводил полковник Черноиванов в разговорах с полковником Селиверстовым и с генералом Сухелем, но все-таки сумел добиться того, что «волкодавам» предоставили возможность отдохнуть на время проработки и подготовки новой операции внутри ЧВК «Волкодав».

Черноиванов даже об автобусе позаботился, на котором бойцам группы предстояло отправляться в Тартус. И переводчика арифа[1]1
  Ариф – воинское звание в Сирии, соответствует российскому ефрейтору.


[Закрыть]
Салмана отправил с «волкодавами», чтобы он и там помогал им, не знающим арабский язык, хотя на российской военно-морской базе можно было бы обойтись и русским.

Памятуя недавнюю откровенную «охоту» на бойцов российской ЧВК со стороны американского спецназа и желая соблюсти все меры осторожности, Радиолов поинтересовался у Черноиванова:

– Кто, товарищ полковник, кроме вас и генерала Сухеля знает, куда и зачем мы отправляемся?

– А ты что, думаешь, здесь в каждом кабинете по «кроту»[2]2
  «Крот» – предатель, разведчик противостоящей стороны.


[Закрыть]
сидит? Не переживай! Единственное пожелание. Там, на море, не злоупотребляйте походами на городской пляж. Вплотную к нему, как говорит генерал Сухель, стоят жилые дома с всегда открытыми окнами, откуда в любой момент может выстрелить снайпер, которого вы не увидите. Еще по тому же поводу… Если ходить на городской пляж все же будете, то избегайте периодичности. И по часам, и по дням. И места отдыха меняйте каждый раз.

– Понял, товарищ полковник. Мы с собой возьмем индикаторы оптической активности[3]3
  Индикатор оптической активности – прибор, определяющий наблюдение в бинокль, в прицел или в иной оптический прибор. Широко применяется и в армии, и в гражданских охранных структурах.


[Закрыть]
, они любой прицел покажут. Да и при оружии едем. За себя всегда постоим. Не дети!

– Я не думаю, что вы будете брать с собой на пляж снайперские винтовки. Разве что индикаторы… Они места много не занимают.

– Автобус пришел, – сообщил стоящий у окна старший лейтенант Ласточкин. – Куда он покатил? Забыл, где мы живем? Или сразу разворачиваться надумал…

Полковник приблизился к окну и посмотрел за стекло:

– Это не тот. Этот вас, помнится, на вертолетную площадку недавно отвозил…

– Он самый, – слегка расстроившись, согласился старший лейтенант. – Удобный современный автобус. Там, помнится, даже пассажирские «кондеи»[4]4
  «Кондей» – кондиционер. (Здесь и далее прим. автора.)


[Закрыть]
имелись.

– Имелись. Когда-то… Потом их все выломали. Но вас это волновать не должно. Вы все равно поедете на том, на котором на стрельбище ездили.

– На той развалюхе?

– Генерал Сухель так приказал. Водитель родом из Тартуса. У него там жена, дети. Генерал привык о своих людях заботиться. Вот водитель и навестит семью. Он же через четыре дня и назад вас повезет… А автобус надежный, как и водитель. Не ломается никогда. Когда Сухелю требуется ехать на автобусе, он всегда этот выбирает. И вам его выделил. А еще шесть проверенных бойцов для охраны. Лучших, можно сказать, спецназовцев в дивизии местного спецназа. Они все сами из Тартуса родом. У всех там дома остались. Им полноценный десятидневный отпуск дали. Возвращаться будете уже без них.

– Мы как-то привыкли сами себя охранять… – попытался возразить старший лейтенант Опарин. – И особо в охране не нуждаемся…

– Первая половина пути через опасные места – всегда можно ждать выстрела в спину. Потом, как в горы углубитесь, будет немного спокойнее. Хотя в горах места для засад самые подходящие. Правда, там населенных пунктов почти нет. А банды формируются чаще всего по соседскому признаку.

– Ехать долго? – спросил Радиолов.

– Вечером прибудете. Я уже созванивался с базой. Вас встретят, жилье подготовят. Продовольственные аттестаты не забудьте. На довольствие поставят. Кстати, повара там наши, российские. Ладно, не буду вам мешать собираться. Да и у меня в штабе еще полно дел. Салман приедет с автобусом…


Привычный к армейской пунктуальности, капитан Радиолов вывел группу из гостиницы строго в назначенное время. Но он забыл, что в Сирии люди, как правило, с таким понятием, как пунктуальность, мягко говоря, не дружат, и потому группе пришлось стоять на улице почти десять минут. За это время мимо них проехала одна легковая гражданская машина и два бронеавтомобиля «Тигр», с роботизированным, из кабины управляемым крупнокалиберным пулеметом на крыше. Отчего-то Радиолову вспомнилось, как здесь же, на этой самой улице, его группа захватила бронеавтомобиль «Хамви» с таким же дистанционно управляемым пулеметом. В четырехместном бронеавтомобиле они ехали всемером. Тем не менее все поместились, даже смогли использовать подвернувшийся под руки транспорт в полной мере. В тот раз из пулемета и противотанковых ракет, что управлялись тоже дистанционно, уничтожили бандитов, блокировавших гостиницу. Но сначала вывели тех, из-за кого гостиница была заблокирована. От таких воспоминаний Радиолову стало неприятно при виде «Тигров». Он считал, что противник может сделать все то же самое, что делала и группа под руководством самого Радиолова. По крайней мере, бойцы американской ЧВК, охотившиеся за «волкодавами», могли. И бронеавтомобиль «Тигр» захватить, и к гостинице подъехать тоже рискнули бы. А потом на транспорте постарались бы вырваться из города. Боезапас «Тигра» позволял совершить прорыв, как и боезапас «Хамви» в свое время позволил это сделать «волкодавам».

Капитан поймал себя на том, что мысленно произнес фразу «в свое время». Все произошло действительно в свое время, но ведь времени с того момента прошло совсем немного, всего-то двадцать шесть дней. А после той операции «волкодавы» участвовали еще в двух. Сам Радиолов физического утомления не испытывал, только ощущал некоторое равнодушие к событиям, происходящим вокруг него, и сознавал, что это и есть психологическая усталость. Это особый вид усталости, который в состоянии победить даже усталость физическую. И именно потому группе нужен был отдых. Может быть, даже более короткий, чем отведенный на этот раз, – четыре дня на Средиземном море, пусть и не в курортном городе, но в портовом. По большому счету, думал капитан, группе хватило бы и одного полного дня, чтобы прийти в себя. Только этот день должен быть полностью посвящен отдыху. То есть чтобы ничего не опасаться, не ожидать обстрела из окон ближайшего полуразваленного дома, не смотреть с тревогой на каждый проезжающий мимо бронеавтомобиль.

Тартус такую возможность «волкодавам», кажется, предоставлял. Территория базы охраняется российскими морскими пехотинцами. А эти парни, хотя и не спецназ ГРУ, но тоже не промах, службу свою знают и относятся к ней ответственно. Им можно доверить охрану собственного спокойствия, даже собственной жизни. Они не запустят на территорию базы постороннего, тем более постороннего вооруженного. А уж о вооруженной группе и говорить нечего. Да и внутренние патрули на базе, как слышал Радиолов, достаточно строго несут службу.

В стареньком, покрытом изнутри слоем пыли автобусе расселись быстро. Там уже находился ариф Салман и шестеро мрачных молчаливых солдат сирийского спецназа. Внешне все они не сильно походили на приветливых и добродушных сирийцев, по крайней мере, вели себя не так открыто. Но «волкодавы» хорошо знали, что на любого человека род его деятельности накладывает свой отпечаток, и потому не удивлялись. Только сложилось впечатление, что спецназовцы стремятся подражать своему командиру дивизии – генерал Сухель всегда был заметно сдержан, слегка суров и малоулыбчив. Он никогда не улыбался без повода, просто от настроения или в силу своего характера, как делают многие сирийцы.

Спецназовцы имели при себе два ручных пулемета и один крупнокалиберный пулемет «Утес» на станине. Чтобы установить такой пулемет в боевое положение, требуется время. А если автобус попадет в засаду, то времени, как понимал капитан Радиолов, на установку пулемета им отпущено не будет. Хотя пулемет «Утес» и таскал с собой здоровенный сириец, которому было бы впору выступать на ринге среди боксеров супертяжелого веса, стрелять из такого оружия с рук все равно было бы невозможно. Один из спецназовцев носил за пулеметчиком тяжеленную трехногую станину, второй – коробки с пулеметными лентами. Таким образом, только двое из них были вооружены автоматами. Правда, имели при себе автоматы и второй и третий номера пулеметного расчета, но Радиолов посчитал, что усиление охраны крупнокалиберным пулеметом в реальности было бы только ослаблением группы прикрытия.

Тем не менее выделение группы прикрытия говорило о том, как в штабе дивизии «Силы тигра» заботятся о безопасности «волкодавов» – значит, ценят их. С одной стороны, это было приятно, а с другой – капитан привык доверять только своим бойцам, хорошо изучив их сильные и слабые стороны. Так, например, он знал, что старший лейтенант Ласточкин своеволен и может проявить инициативу, не всегда нужную для конкретного момента. А опытнейший сапер группы старший лейтенант Опарин часто подставляет себя при перестрелке, высовывается из укрытия, желая, как он сам говорит, оценить обстановку. Были свои недостатки и у других бойцов. Значит, и сирийский спецназ имел право на собственный характер. К тому же станину пулемета «Утес» устроили на передней площадке, чтобы можно было быстро поставить на нее сам пулемет и стрелять при необходимости прямо через лобовое стекло.

Автобус тронулся с места и достаточно неторопливо двинулся по дороге. Немолодой водитель не был, видимо, любителем высокой скорости и больше заботился о том, чтобы доехать до места без повреждений транспортного средства. А вот за пределами города, где дорога была присыпана основательным слоем песочной пыли, скорость резко возросла. Там по необходимости пришлось ехать быстрее, чтобы оторваться от облака пыли, остававшегося позади автобуса. И все-таки пыль в салон проникала. Она была горячей, садилась на лицо, забивала нос и рот, мешая нормально дышать. Хорошо зная, что такое долгая дорога в их родной стране, сирийские спецназовцы захватили с собой несколько больших пластиковых бутылей с водой и время от времени аккуратно споласкивали себе лица. Берегли при этом, естественно, не лица, а воду. Через пару часов пути они обратили внимание на то, что у «волкодавов» весь запас воды хранится в литровых флягах, и через переводчика Салмана предложили свои услуги – поделились запасом…

Глава первая

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– Здравствуй, капитан!

Полковник Селиверстов, командир ЧВК «Волкодав», был, судя по голосу, серьезен и сосредоточен, и капитан Радиолов понял, что начинается работа по новому заданию.

– Как отдыхается на море? – Это был только предварительный вопрос вежливости.

– Спасибо, товарищ полковник, прекрасно. Хотя я предпочитаю среднерусские пейзажи. Но здесь тоже красиво. Только не по-нашему. Чувствуется иная красота, непонятная русской душе. Мне вот лично моря не надо, мне вполне хватит небольшой речки с лесом по берегам. Ствол березки хочется рукой потрогать. А здесь березы не растут. Когда я про березу сказал, наш переводчик, хотя когда-то в молодости и учился в России, спросил, что это такое. Он уже забыл. Пришлось ему в Интернете фотографии найти и показать на «планшетнике». Он вспомнил, только его это не тронуло. Ему его песок ближе и роднее. А я, товарищ полковник, хотя и знаю, что дома тоже жаркое лето, по снегу особенно скучаю. Снега здесь хочется. Похоже, от этого никогда не избавиться…

– Служба наша такая… – со вздохом сказал Селиверстов, забыв, что сейчас он командует не подразделением спецназа ГРУ, а всего лишь частной военной компанией «Волкодав», и слово «служба» в этом случае следует заменить на слово «работа». Но тогда и он уже будет не полковником, и капитан не будет капитаном. И пока им можно было общаться так, как в армии положено, они и общались. – Я вот что звоню-то, капитан… Ты отдыхать еще не устал?

– Никак нет, товарищ полковник, не устал. Группа всего один день на отдыхе, а нам выделено четыре. Но я думаю, что и трех вполне хватило бы…

– Двух… – поправил полковник. – Мне вот генерал Трофимов подсказывает, что после двух дней отдыха вам предстоит работа. Он у меня в кабинете сидит, а так как я на трубке громкоговоритель включил, он тебя тоже слышит.

– Понял, товарищ полковник. Послезавтра работать. Когда нам на место выезжать? Сегодня?

– Нет, работать будете, кажется, прямо в Тортуге[5]5
  Тортуга (арм. жаргон) – так российские военнослужащие между собой зовут военно-морскую базу в Тартусе.


[Закрыть]
. Но я лучше передам трубку товарищу генералу, он желает с тобой поговорить.

– Слушаю, товарищ генерал…

Капитан Радиолов сидел в это время на галечном пляже, где людей было не слишком много, но все же они были. Русский язык, может быть, кто-то и знал, но оборачиваться на этого русского стали, только услышав фразу «товарищ генерал». Звание на многих языках звучит похоже, и его знают одинаково и русские, и американцы, и французы, и англичане, хотя в Сирии это звание имеет собственное название. Например, генерал-майор звучит, как «лива», генерал-лейтенант, как «ферик», просто генерал, следующий по старшинству за генерал-лейтенантом, как «ферик авваль». Но сирийцы обычно владеют, в дополнение к своему языку, основами или английского, или французского, реже – немецкого или русского, и там слово «генерал» имеет звучание, похожее на русское произношение. И потому капитан Радиолов своим обращением привлек внимание. Однако он не говорил ничего запретного, покрытого тайной, а что говорили ему, не слышал никто, даже другие «волкодавы».

– Значит, дело такое… – заговорил генерал. – У меня для тебя две вести. Первая – совсем неприятная, вторая – только направление на работу. Начну с первой. Ты, помнится, недавно обижался, что тебя не предупредили о готовящейся на твою группу засаде. Мы тогда не имели возможности предупредить, иначе у нас все сорвалось бы. И потому пришлось понадеяться на твое умение чувствовать засаду. На твой, грубо говоря, нюх. Но теперь вот предупреждаем…

– Опять засада? – обреченно вздохнул капитан, группа которого уже испытала на себе за короткое время удары трех засад.

– По моему мнению, чуть хуже… Против вас будут работать две группы снайперов в окнах ближайших к пляжу домов. Винтовки у них – «HK PSG1» c прицелом «Хенсолт», вы с такими уже встречались, такие же винтовки были у снайперов американской ЧВК «Desert hawk». Они не дальнобойные, но очень точные и скорострельные. В каждой группе по три снайпера. Есть чего опасаться, на мой непросвещенный взгляд из офисного кресла.

– Это нереально, товарищ генерал, – возразил Радиолов. – Мы даже сегодня, когда на пляж в первый раз выезжали, не знали точно место, которое выберем. По дороге присматривались. А чтобы посадить две группы снайперов, нужно заранее подготовить подходящую позицию, к тому же америкосы любят работать с удобствами…

– Против вас будут работать местные бандиты, получившие от американской стороны немецкие винтовки. Это, думаю, для маскировки. Свои америкосы выделять не желают, хотя у них тоже есть хорошее оружие. И место бандиты, по нашим сведениям, будут готовить по-спецназовски, «с колес», что называется. Допускаешь такой вариант?

– Допустить можно все, что угодно. Хотя верится в подобное с трудом. У бандитов нет качественной школы снайпинга. Снайперские винтовки они обычно используют в простом бою, не вдаваясь в то, что у снайперского оружия идет строгий отсчет выстрелов для измерения износа ствола. А за два-три полноценных боя можно отстрелять весь резерв ствола, если учесть, что у бандитов смешной норматив – у них от выстрела до выстрела промежуток времени должен равняться полутора-двум секундам как максимум. Так стрелять можно только не прицельно, в толпу или в бегущий в атаку строй солдат. Кроме того, для подготовки места для стрельбы необходимо найти квартиры с окнами на пляж. Кто им такие квартиры предоставит? Стрелять с плоской крыши – а крыши у домов близ пляжей в основном плоские, – опасно, могут заметить из окон других домов и сообщить в полицию. Перестрелка, думаю, бандитам тоже ни к чему. Им нужно отстреляться и быстрее смотаться подальше от места стрельбы.

– По данным нашей агентуры, – сообщил генерал так, словно не слышал, что говорит Радиолов, – бандиты планируют захватить пару квартир с окнами на море и на пляж и вести стрельбу оттуда. Для осуществления захвата у них имеется оружие с глушителями. Нам известно только об одном автомате и трех пистолетах, но оружия с глушителями может быть больше. Короче говоря, бандиты подозревают, что «волкодавы» не дураки и не будут посещать всегда одно и то же место. И, как только вы выберете себе новое место, а они будут за вами пристально следить, сразу последует захват квартир, и достаточно быстро планируется начать стрельбу.

– Я понял, товарищ генерал. На мой взгляд, они выбрали единственно правильное решение в данной ситуации.

– Да, наверное, – вяло согласился Трофимов, у которого, кажется, язык не хотел поворачиваться во рту, чтобы реально оценить действия бандитов. – Но мы тут с Георгием Игоревичем обсудили ситуацию и настоятельно не рекомендуем вам завтра выезжать на городской пляж. Хотя бы один день вы в состоянии обойтись маленьким солдатским пляжем на военно-морской базе. Это, понятно, не приказ, а только совет. Пожелание, так сказать…

Радиолов выслушал пожелание генерала молча. А в голове у него уже вертелся и в общих чертах формировался план действий группы.

– Чего молчишь, капитан? – спросил генерал.

– Соображаю. Прикидываю различные варианты, обдумываю ситуацию.

– Ну, так что ты надумал? – Генералу Трофимову, похоже, откровенно не по душе было, что Радиолов что-то еще пытается сообразить, когда ему посоветовали, почти приказали, спрятаться и не высовываться. И потому голос его звучал грубее обычного и требовательнее.

– Я вот думаю, что невозможно постоянно прятаться, когда тебя желают подстрелить. Не получится на пляже, получится в другом месте. Вы давно агентурные сведения получили, товарищ генерал?

– В пределах часа. Я уже был здесь, в Балашихе, когда на мое имя в ЧВК пришла шифротелеграмма. А какое это имеет значение?

– Имеет значение, товарищ генерал, оперативность бандитов. Дело в том, что мы всего три часа на пляже отдыхаем. А они уже все о нас знают, даже успели план выработать. Значит, минус час, как вы получили сообщение, и получается всего два часа. Я опасаюсь, что у этого плана могут возникнуть серьезные коррективы, о которых мы сумеем узнать лишь с большим опозданием, когда что-то предпринимать будет поздно.

– Тебе, капитан, я вижу, не терпится что-то предпринять. А рекомендации руководства для тебя ничего не значат, получается? Так?

– Не так, товарищ генерал… – Радиолов осекся, увидев, как один из мужчин-сирийцев, что расположился неподалеку, вертит головой, стараясь прислушаться к разговору. Он поднялся и отошел в сторону, поближе к морю, не забыв при этом показать настороженными глазами на любопытного человека лейтенанту Карошко, который своей мощной фигурой атлета приковывал к себе взгляды местных женщин. Лейтенант подозвал Салмана, и вдвоем они двинулись к любопытному, который сделал несколько шагов в сторону капитана и встал у воды с подветренной стороны, чтобы слышать, о чем говорит Радиолов. Тот резко отвернулся, решив, что лейтенант с арифом, которые приближались к сирийцу, обезопасят его, и продолжил: – Просто я сразу подумал о простой истине. Если нас собрались перестрелять, то после неудачи на пляже, куда мы не появимся, последует новая попытка. Например, когда мы будем уезжать, автобус расстреляют из пулеметов прямо на дороге. С нами-то ничего, надеюсь, не случится, мы, как всегда, выкрутимся, а вот автобус мне жалко. Генерал Сухель любит это транспортное средство. И водитель его любит. Он на этом автобусе приехал добровольцем в армию служить. Жаль лишать человека любимой старой игрушки.

– Я не понял, капитан. Ты что-то конкретное предлагаешь?

– Если бы мне нечего было предложить, товарищ генерал, я бы заткнулся и предпочел спрятаться по вашему совету, – довольно грубо и бесцеремонно ответил Радиолов.

– Конкретно высказать свои мысли можешь?

– Передайте трубку полковнику Селиверстову. Я ему объясню, а он потом вам перескажет. Но я заранее предупреждаю, что это только предварительные прикидки. Когда бандиты работают «с колес», против них тоже следует работать этим же методом. Но если мы владеем информацией, мы имеем возможность соответствующим образом подготовиться.

– А что я тебе собирался рассказать после неприятного известия, тебя, капитан, уже не интересует?

– Интересует, товарищ генерал. Только давайте сначала разберемся основательно с первым. Не зря же вам эти данные прислали. Еще Бисмарк говорил, что обладатель информации о действиях противника, по законам логики, обязан стать победителем. А за Бисмарком это любил повторять наш преподаватель в военном училище.

– Слушаю тебя, капитан, – раздался в трубке голос полковника Селиверстова, не такой назойливо-властный, как у генерала Трофимова, и гораздо более интеллигентный.

– Товарищ полковник, я тут подумал и решил, что прятаться нам от снайперов смысла большого нет. В этот раз не получится, они в другой раз устроят нечто подобное. И потому я считаю, что противника следует уничтожить.

– У меня были такие же мысли, но вот товарищ генерал воспротивился. Он опасается, как мне кажется, что такими действиями мы можем «засветить» его человека в стане противника. Кроме того, твои действия, по мнению генерала, могут помешать тебе в выполнении основной задачи, которая группе еще будет поставлена. Не торопись, чтобы не навредить…

– Значит, следует сделать все как-то так, чтобы это выглядело с нашей стороны спонтанным мероприятием. Кстати, и в настоящий момент рядом с нами на пляже стоят два индикатора оптической активности, и завтра они так же смогут определить снайперов. Это уже будет один из вариантов того, что мы сами себя обезопасили. Индикаторы взяли с собой по совету полковника Черноиванова. Для верности можно попросить полковника, чтобы он отправил генералу шифротелеграмму с подтверждением данного факта. Но только пусть отправит ее завтра в районе двенадцати часов, уже после того, как мы на пляж выедем.

– Вы на чем ездите? На своем автобусе? На котором в Тартус прибыли?

– Никак нет, товарищ полковник. Нам морпехи выделили свой бронированный микроавтобус «Хенде Н-1». Извините… кажется, здесь что-то произошло…

Радиолов обернулся на шум и увидел, как убегает человек, который внимательно вслушивался в его разговор. Лейтенант Карошко держал в руках его рубашку, из которой тот, видимо, змеей выскользнул. Карошко готов был пуститься вдогонку за беглецом, но тот бежал слишком быстро, и расстояние между ними скоротечно увеличивалось. А старший лейтенант Ласточкин уже вскинул руку с пистолет-пулеметом «ПП-2000», желая использовать оружие как пистолет.

– По ногам стреляй! – крикнул ему Радиолов.

Раздалась короткая, почти неслышимая очередь – и беглец свалился на камни, поливая гальку пляжа кровью из прострелянных икр. Салман и Карошко быстро оказались рядом. Капитан, поймав взгляд лейтенанта, сделал знак рукой, требуя привести к нему раненого пленника, но тот никак не хотел вставать на простреленные ноги. Наверное, при желании смог бы, потому что раны даже издали не казались серьезными, но не показывал этого. К нему подбежал санинструктор группы лейтенант Крамолов, обработал ранения хлоргексидином из пластикового пузырька и наложил две повязки, по одной на каждую ногу. Только после этого лейтенант Карошко поднял пленника, как ребенка, на руки и понес к месту, где отдыхали «волкодавы».

– Товарищ полковник, тут небольшое происшествие, – снова заговорил Радиолов. – Я вам позже перезвоню. Как только все выясню…

– Хорошо. Мы с генералом не гордые, подождем и капитана… – хмыкнул в ответ полковник.

Радиолов отключился от разговора и убрал трубку в карман своей куртки.

– Что случилось? – спросил он у Карошко.

– Мы с Салманом подошли, командир, к этому типу, на которого ты показал. Ариф у него документы спросил. Нормальным арабским языком, без матюков, без угроз, без ударов. А он, стоя в позе быка, Салмана головой в лицо боднул и убежать попытался. Салман за ним.

– Я подумал, меня грабить будут… – по-русски ответил пленник.

– Так, значит, ты по-русски понимаешь, – констатировал Радиолов. – Тогда скажи, что ты из моего телефонного разговора понял?

– Ничего не понял. Я не видел, что ты по телефону разговаривал, – откровенно соврал пленник – не видеть этого он просто не мог.

– Как тебя зовут, урод? – спросил Карошко.

– Меня зовут не урод, меня зовут Надир.

– Откуда ты, Надир, здесь взялся? – глядя по сторонам и видя, как, опасаясь стрельбы, расходится с пляжа народ, что отдыхал поблизости, спросил капитан.

– Я из Магарамкента. Отдыхать приехал. А вы в меня стреляете. Ни за что ни про что… Я в полицию заяву напишу!

– Из Дагестана он, значит, – проявил Ласточкин знание географии.

Лейтенант Крамолов наклонился над пленником, взял его за левую руку, поднял ее и, внимательно осмотрев бицепс и плечо, произнес:

– Синяки от приклада. Бандит. Левша[6]6
  Левшой в армии считается не тот человек, который что-то делает левой рукой лучше, чем правой, а тот, кто приклад автомата упирает в левое плечо и при стрельбе прищуривает правый глаз. Количество левшей и правшей в армии примерно одинаково, хотя многие даже не знают, что они от природы левши, и приклад автомата прижимают к правому плечу, продолжая упорно стрелять мимо цели.


[Закрыть]
… Я заметил, как он левое плечо прячет. Понимает, что именно его выдает. Хотел сразу рубашку надеть.

«Волкодавам» приходилось много стрелять и при подготовке, и в боевой обстановке, поэтому они отлично знали, что приклад, несмотря ни на какой амортизатор отдачи, всегда оставляет синяки на плече и на верхней части бицепса. Эти же следы отличают боевика от мирного жителя.

– Рассказывай… – уже строго и жестко потребовал Радиолов. – Кто послал, с какой целью? Что сумел узнать? Я видел, что ты разговор подслушивал.

– Ничего не знаю. Отпустите, мне к врачу надо, ноги лечить! Вы виноваты…

– Да пристрелить его, и дело с концом, – предложил старший лейтенант Ласточкин, привычно пугая. – В стране военное положение, так что бандитов можно на месте расстреливать.

– Лучше утопить… – потирая руки, высказал свое мнение Карошко, выбирая, что страшнее для него самого, но не понимая, что страшнее для пленника.

– Нельзя утопить, – вмешался в разговор «волкодавов» переводчик Салман. – Хвала Аллаху, Господу миров! Посланник Аллаха пророк Мухаммад, слава его семейству и всем его сподвижникам, сказал, что есть пять категорий шахидов. Шахидом становится погибший от чумы, умерший от болей в животе, погибший под завалами, павший в священной войне и утопленник. Не надо делать из него шахида. Он этому только обрадуется. Давайте его на базу отвезем. Там ему в контрразведке укол поставят, и он все расскажет. А болтливых предателей и сам Аллах не привечает – отвернется от него…


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 3.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации