Текст книги "Оранжевый снайпер"

Глава 5

Аль Салех был рад вернуться в родные предгорья. Здесь ему и дышалось легче, чем в жаркой Сирии, где пустыня наступает на пустыню, и тело было несравненно свежее, моложе, и голова работала намного лучше и яснее.

В этих местах жили его друзья и родственники, хотя теперь их тут осталось не так уж и много. Но главное состояло в том, что эти люди помогали ему, как уж могли, хотя многие и опасались это делать открыто.

Отправляясь в родные края, аль Салех, естественно, провел сначала основательную подготовку, как всегда делал перед каким-то значительным делом. Он занялся этим заблаговременно, еще почти за два года до своего прихода.

Сначала эмир переправил в поддержку подпольной группе ИГИЛ, действующей в его родном ауле, небольшую группу, состоящую из пятерых самых надежных и верных бойцов, жителей того самого селения, в котором родился и вырос он сам. По мнению эмира, эти люди вполне могли справиться со своей задачей. Они перенесли через границу и доставили на место большую партию оружия и боеприпасов, после чего вместе с местными парнями занялись подготовкой базы для размещения отряда. Эта работа была весьма значительной и сложной.

Для выполнения планов эмира группе необходимы были рабы. В самом деле, не заставлять же выполнять сложную физическую работу своих людей. Да они по большому счету были мало пригодными к такой деятельности, привыкли больше спусковой крючок на автомате нажимать. Нужны были молодые и сильные парни, способные долго работать и получать за это только минимальное кормление, необходимое для поддержания физических сил.

Брать в рабство соотечественников эмир не желал принципиально, хотя среди них и имелись такие субъекты, которые наверняка были этого достойны. Прежде всего это чиновники, которые давно уже служили российской власти и очень неплохо заработали за эти годы. Эти персонажи всем надоели и всех основательно достали, однако их обращение в рабство могло бы не понравиться многим мусульманам. Ведь ислам говорит, что человек может быть только рабом Господа.

Но это утверждение, как уверяли ученые имамы, касалось лишь тех людей, которые признавали ислам. Оно, естественно, не имело ни малейшего отношения ни к христианам, ни к каким-нибудь там буддистам.

Однако вывозить таких рабов из ближайших русских районов, скажем, Ставропольского края или буддистской Калмыкии, было и долго, и рискованно, и накладно. Это причинило бы ущерб бюджету отряда.

Вдобавок далеко не каждый пост на дороге можно купить. Среди ментов тоже порой встречаются порядочные и непродажные люди, хотя в народе и говорят, что все зависит от того, сколько им предложить. Но на таком пустяке легко было засыпаться. Ради успешного завершения большого дела, задуманного эмиром, риск требовалось сводить к минимуму.

Аль Салех нашел выход из этого положения. Он знал, что множество молодых парней с относительно тренированными телами можно найти в частях российской армии, и поставил это дело на широкую ногу. Подручные эмира даже сумели купить одного старшего прапорщика, старшину роты из мотострелкового полка. Этот тип сам выписывал увольнительные солдатам и давал им в руки запечатанный конверт с запиской, якобы адресованной женщине. При этом он не забывал подмигивать. Дескать, так-то вот, это чисто мужское дело. Конверт следовало отнести по адресу, написанному на нем. Солдаты делали это и больше в части не появлялись.

Дело было организовано с предельной аккуратностью. Но одни и те же действия, совершенные в том же самом месте, могли в конце концов вызвать подозрение и, как следствие, нежелательное расследование. Поэтому подручные эмира скоро решили, что хватит им кормить старшину чужой роты, переключились на другую воинскую часть, а потом, спустя некоторое время, и на третью. То количество рабов, которое было им необходимо, они набрали быстро.

Солдат заставляли работать по четырнадцать часов в день и кормили в зависимости от результата, стимулируя этим ответственность в труде. Кто больше сделает, тот и есть будет больше.

Вскоре пришлось троих рабов заменить. К физической деятельности они оказались малопригодными и других расхолаживали. Бандиты содержали всех пленников в предгорьях, в родовом ауле аль Салеха, в каменной башне, разумеется, под постоянным надзором. Оттуда охранники этих троих и вывели, предварительно надев им на головы черные колпаки. Эмир по телефону приказал им сообщить другим пленникам, что этих парней они отпустили. А колпаки надевали на головы, чтобы не выдали место, в котором содержались.

При этом аль Салех прекрасно понимал, что это будет плохим примером для остальных пленников. Все они тоже начнут работать плохо в надежде на то, что их отпустят. Поэтому эмир приказал охранникам не отвечать на вопросы невольников о тех парнях, которых бандиты заменили новыми рабами, и только недобро ухмыляться. Выстрелы в горах, бывает, разносятся далеко. Поэтому охранники решили не привлекать постороннего, совершенно не нужного внимания. Они просто перерезали рабам глотки и даже тела закапывать не стали, оставили на закуску шакалам.

Остальные пленники оказались догадливыми и со страхом посматривали на рукава охранников, обрызганные кровью. Вскоре двое из них бросились с башни вниз головами. После этого бандитам пришлось попросту разобрать лестницу, ведущую наверх, и срочно найти замену погибшим невольникам.

На работу и назад их возили на микроавтобусе «УАЗ», принадлежащем одному из старых друзей аль Салеха. Все они в это транспортное средство не вмещались, поэтому «уазик» делал по два рейса в обе стороны.

Рабы были разделены на две бригады, которыми руководили опытные горные инженеры, специально подобранные самим аль Салехом и не раз проверенные в деле. Они показывали пленникам, где и как следует копать. Один из этих специалистов, человек уже немолодой, в свое время строил метро в Москве. Именно он и являлся автором проекта всех подземных сооружений.

Ущелье эмир выбирал сам, по собственной памяти. В этих горах он не бывал давно, с юности, но кое-что еще помнил. Потом, когда переправил малую часть своих людей через границу, он получил от них подтверждение того факта, что выполнить работу в этом ущелье можно, и поблагодарил Аллаха за хорошую собственную память. Всевышний прекрасно знает, кому и что может в жизни понадобиться!

Две бригады пленников начали работу. Одна шла навстречу другой.

Расчеты были произведены не совсем точно. Расхождение составило около двух с половиной – трех метров. Бригады прошли мимо друг друга, не встретившись. Они бы так и шли дальше, пока инженер не заметил бы свою ошибку. Однако в тот раз положение спасли, не позволили потерять лишнее время крысы, прорывшие соединительные норы между тоннелями. Бригады услышали друг друга.

Когда аль Салех узнал об этом, он приказал в конце одной галереи выкопать большой грот под склад продуктов и вооружения и наполнить его всем этим. Запас, как хорошо знал эмир, никогда не тянет карман.

Горный инженер слегка подправил свой проект, утвердил его самоличной подписью и переслал эмиру по электронной почте. После этого он был расстрелян, потому как располагал слишком уж большой информацией. Но другие специалисты имели богатый опыт строительства подземных коммуникаций под сирийскими городами. Теперь они уже знали свою основную задачу, имели точные чертежи и электронные безошибочные компасы. Расстрел ведущего инженера, по сути дела, никак не сказался на скорости и качестве работ.

Кроме того, в родном ауле эмира аль Салеха жил старик-травник, специалист по составлению различных напитков на всякие случаи жизни. В народе не просто так говорили, что он мог вернуть мужскую силу любому долгожителю, сделать из старухи привлекательную моложавую женщину, был способен одними наговорами заставить возвратиться домой загулявшего мужа или такую же жену, превратить самого бестолкового ребенка в умного и усидчивого в учебе. Поэтому к травнику приезжали люди не только из Махачкалы, но и из других даже очень далеких городов России.

К нему и обратились люди, посланные эмиром. Передали привет, заплатили, и этого оказалось достаточно. Род Салеховых был уважаемым в районе.

Старик приготовил специальный настой для рабов. Правда, за травами и за какими-то порошками, приготовленными на их основе, его посланцам пришлось ехать в Махачкалу. Они заплатили за них немалые деньги наглым парням подозрительной наружности, которые сами на всех поглядывали с нескрываемым недоверием.

Но настой был готов. Он не имел никакого запаха, разве что был слегка сладковат, но от этого избавиться, как сказал сам старик, было невозможно. Таково уж свойство травы.

Этот раствор охранники подмешивали в воду, даваемую рабам. Она у них всегда была свежая, имелась даже в избытке. Кто когда желал, тот тогда и пил, сколько хотел. После употребления этого питья невольники могли работать, не зная усталости, сколько им приказывали. Никто из них теперь не думал ни о побеге, ни о прыжке с крыши башни. Короче говоря, они стали более чем послушными.

Вот так, с помощью старика и его знаний, главарю банды удалось решить многие проблемы, с которыми он мог бы столкнуться в ближайшем будущем. Сам старик, по замыслу эмира, должен был бы заблудиться в горах, когда снова отправится туда за травами. Однако он, видимо, и в самом деле был очень даже непростым человеком, многое знал и чувствовал. Поэтому он проявил предусмотрительность, никого не научил готовить свой настой, то есть был пока необходим эмиру. Потом этот человек и вовсе исчез из поля зрения аль Салеха, спрятался где-то в Махачкале или в Каспийске. Точно этого никто не знал, хотя возможность отследить его была очевидной. Старик не мог не принимать клиентов даже теперь, сменив адрес и затаившись.

Жители аула наверняка знали и о рабах, которые содержались в башне, принадлежащей семейству Салеховых, и о каких-то работах, ведущихся в горах. Однако никто, даже местный участковый инспектор старший лейтенант полиции Камал Латифов, не совался не в свое дело. Участковый инспектор полиции вообще был для семейства Салеховых своим человеком. Он был женат на Джавгарат, младшей сестре эмира, имел от нее пятерых детей и старался поддерживать с Салеховыми добрые, сердечные родственные отношения, которые почти всегда бывают куда более крепкими, чем деловые с товарищами по службе.

Так, Камал зашел однажды вечером в дом к тестю и добровольно – его никто не просил об этом! – стал рассказывать, что в округе ходят слухи о каких-то рабах, содержащихся где-то в их ауле, и о работах, проводимых где-то в горах. Поэтому завтра утром сюда должны приехать парни из республиканского следственного управления в сопровождении росгвардейцев. Они будут обыскивать все башни и каменные сараи, расположенные во дворах.

Отец аль Салеха был уже человеком немолодым, ему перевалило за девяносто. Однако разум он еще не потерял и от старческой деменции был весьма далек.

После этого разговора старик сам наблюдал за тем, как в башне проводится уборка, уничтожаются все следы постоянного проживания там людей, убираются ветхие лежанки с матрасами, а пол посыпается пылью. Это старший Салехов сам придумал и тщательно смотрел, чтобы кто-то не вздумал потоптаться по этой пыли.

Утром, одновременно с рассветом, невольники были вывезены на работу в ущелье. Охранники едва успели это сделать. Колонна микроавтобусов следственного комитата на выезде из аула столкнулась с «уазиком», совершающим уже второй рейс.

Обыск состоялся, прошел во всех башнях аула. Длился он почти весь день, но никаких следов найдено не было.

В первую очередь следаки осмотрели башню семейства Салеховых, хотя она и стояла в середине ряда других точно таких же. Логичнее было бы начать работу с любого края, но дорогие гости, видимо, имели на этот счет собственное мнение.

Это значило, что кто-то в ауле постукивал ментам или погранцам, которые время от времени посещали селение, ходили по домам, заглядывали и к Салеховым. Но имя стукача не знал даже участковый.

Зато теперь эмир был уверен в том, что, случись какая-то непредвиденная неприятность, старший лейтенант Латифов поддержит его семейство в любой ситуации, в том числе и своим автоматом. А ведь до этого аль Салех не знал, как со старшим лейтенантом поступать. Его сестра Джавгарат всегда славилась своим, мягко говоря, несколько неуступчивым, то есть просто скандальным характером и буйным нравом. Она не боялась никого и ничего.

Аль Салех не раз представлял себе, как он придет в дом сестры, чтобы навестить племянников. Его встретят Джавгарат и ее муж, старший лейтенант полиции. Что она скажет родному брату, эмиру, человеку нерядовому, обладающему вполне заслуженным боевым и религиозным авторитетом? Как он должен будет отреагировать на ее слова? А уж если его люди что-то предпримут против участкового, то это вообще будет грозить серьезным расколом в семье Салеховых. Неизвестно еще, как к такому повороту событий отнесется отец эмира, и без того не слишком довольный хлопотами, выпавшими на его старость.

Но теперь главарю банды стало понятно, что в доме Латифова он будет встречен по-родственному, невзирая на его сложное положение по эту сторону границы. Значит, не каждый мент является врагом.

Родственные отношения на Кавказе высоко ценятся на протяжении многих веков. На них можно опираться.

Внутренний переход в одном хребте был построен вовремя, как раз к моменту пересечения границы большей частью отряда аль Салеха. После этого невольники под руководством тех же самых инженеров по чертежам самого опытного из них, теперь уже расстрелянного, принялись строить другой тоннель. Он начинался в ущелье, занятом отрядом, и тянулся в соседнее, не заблокированное федералами. До окончания работ оставалась какая-то пара дней, никак не больше.

Как только подземный переход будет готов, эмир выведет свой отряд сначала в соседнее ущелье. Потом его люди совершат стремительный трехкилометровый бросок и всеми силами ударят в спину армейскому спецназу. Они сделают это ночью, когда враги будут спать. Очнутся они слишком поздно, только в тот момент, когда кто-то неведомый навалится им на грудь и уже будет перерезать горло. Песчаная эфа жалит быстро и безжалостно.

Вслед за этим настанет время разобраться и с прославленным спецназом пограничников. Они ничего не узнают о том, что случилось с их армейскими коллегами, поэтому удара ждать не будут. Так что эмир не сильно волновался. Кроме того, он учитывал и тот факт, что пограничники сейчас были заняты другим делом. Они защищались от удара, наносимого по ним сверху.

Аль Салех давно и тщательно продумал, просчитал и подготовил все варианты своего перехода. Он предвидел, что знаменитая «Сигма» сможет ударить ему в спину, по крайней мере, попытается это сделать. Правда, он не учел, что ущелье противник закроет и снизу, но это была мелочь, не способная серьезно и необратимо повлиять на ситуацию даже притом что переход в соседнее ущелье был еще не готов. Пару суток он в любом случае сможет продержаться. А вариант со смертельным ударом по армейскому спецназу созрел в голове эмира позже, когда он получил гарантированный ответ на вопрос о дате завершения строительства перехода, ведущего в соседнее ущелье.

В свое время, подготавливая выход в родную республику, аль Салех разделил свой отряд на две неравные части. Три пятых всех моджахедов он забрал с собой и с ними вместе перешел границу. Эмир предвидел, что за ним следом двинутся и пограничники, которые никак не могут оставить без внимания такой значительный по силам отряд. Им просто командование не позволит отсыпаться, когда противник проник на российскую территорию и уже вот-вот покинет пределы пресловутой погранзоны.

Две пятых всех своих бойцов он оставил в Турции, приказал им прибыть к российской границе на пару дней позже основных сил и вместе с проводниками-кистинцами вести наблюдение. Как только силы спецназа «Сигма» пойдут в преследование, нужно поймать удобное время, лучше всего ночное, перейти кордон и следовать за противником, не вступать в боестолкновение до того момента, когда пограничники встанут лагерем, сочтут, что они достали силы эмира аль Салеха. Тогда следует их атаковать. Сам эмир поможет этому, ударит снизу.

Но получилось все не так. Вернее, не совсем так. Конечно, по численности личного состава второй отряд слегка уступал спецназу погранвойск. Но в его состав входили только проверенные и неуступчивые бойцы, способные выдержать столкновение с любыми силами противника и не отступить.

Сначала эмир поддерживал связь со второй частью своего отряда с помощью телефона, шифрующего разговоры. Не зря же он сразу, еще до выхода в приграничный район России, наводил справки, узнавал, есть ли в районе сотовая связь. Оказалось, что здесь работают пять операторов – два местных и три общероссийских. Эмир запретил уничтожать их вышки, понимал, что этой связью пользуются не только местные жители и федеральные силы, но и он. Не стоит рубить сук, на котором сидишь, даже тогда, когда тем же удобством пользуются другие люди.

Эмир знал, что сможет отключить любую связь и запустить ее тогда, когда она будет нужна ему самому. Не зря же он таскал с собой самого настоящего немца, крутого специалиста по этой части герра Отто Хагмайера. Тот, в свою очередь, всегда имел при себе глушилку сотовой и коротковолновой связи BugHunter X10.

Эмир знал, что коротковолновая связь используется в российской армии и в пограничных войсках. Он хотел лишить противника такой возможности. Его отряд сейчас располагался между армейским спецназом и пограничниками. Поэтому аль Салех думал держать глушилку при себе, в своем базовом лагере, чтобы иметь возможность включать и выключать ее, когда понадобится. Радиус действия данного прибора вроде бы позволял это делать. Возникнет необходимость кому-то позвонить, глушилку по его приказу выключат. Когда разговор закончится, включат снова.

Так, именно по сотовой связи, он корректировал наступление второй части своего отряда под командованием бен Рагима на спецназ «Сигма». Именно благодаря его подсказкам о слабых местах в задней линии обороны пограничников, которая располагалась выше лагеря моджахедов и даже из лагеря просматривалась, вторая часть отряда сумела значительно продвинуться вперед.

Теперь пограничникам приходилось драться на два фронта, и они делали это весьма успешно. Эмир имел в своем распоряжении больше людей, чем во втором отряде, однако он все же не мог оставить беззащитной основную нижнюю линию своей обороны и сосредоточил главные силы именно там, оставив наверху только слабое заграждение. Пограничники этим воспользовались. Одновременно с тем, как отступила их верхняя линия, они заставили отойти заградительные ряды основной части отряда аль Салеха, оставив под своим контролем, по сути дела, прежнюю по размеру территорию.

Но армейский спецназ по какой-то причине не рвался в наступление. Это сбивало эмира с толку. По идее его противники должны были скоординировать свои действия. По этому поводу ему в голову приходила только одна мысль. Он считал, что армейский спецназ готовится к мощной атаке или желает применить какую-то хитрость.

В ответ эмир запустил собственную, уже не раз проверенную уловку. Он приказал своим моджахедам открыть огонь по скалам и камням. Со стороны это походило на бессмысленную пальбу, совершенно непонятно было, кто в кого стреляет. Такой вот номер обычно вводит противника в заблуждение, заставляет его или задуматься, или даже необдуманно атаковать. Здесь же ничего подобного не произошло.

Эмир не понимал ситуацию. Это обстоятельство не позволяло ему перебросить силы на укрепление верхней заградительной линии. Аль Салех чувствовал, что сейчас что-то происходит вопреки его расчетам, хотя, по большому счету, любая затяжка времени играла на него.

Он и сам думал в тяжелом бою протянуть самое большее двое суток, пока не будет готов подземный переход, ведущий в соседнее ущелье. Этот тоннель был рассчитан на одноразовое использование и потому не требовал капитальных усилий. Эмир приказал заранее приготовить необходимое количество радиоуправляемых взрывных устройств, чтобы разрушить переход за собой.

Лучше всего, конечно же, было бы взорвать его вместе с бойцами армейского спецназа, которые наверняка попытаются клещами вцепиться в моджахедов, станут преследовать их. Но эмир аль Салех прекрасно умел обрубать такие хвосты. Он много раз делал это в Сирии, в Ираке, в Афганистане, даже сознательно жертвовал при этом частью своих людей.

Эмир нисколько не сомневался в том, что от таких жестких действий выиграет основная часть его отряда. Он сохранит силы, необходимые для дальнейших действий, станет не просто занозой, сидящей в теле федералов. Заноза – это сущий пустяк в сравнении с атакой Песчаной Эфы. Эта змея всегда нападает неожиданно, без предупреждения. Ее укус убивает.

Вторая часть его отряда, которая в настоящий момент держала в напряжении спецназ пограничников, как раз и являлась тем самым хвостом, который подлежал отсечению. Эмир аль Салех подозревал, что самые опытные бойцы догадывались о собственной участи, но не отказались пойти на операцию. Они готовы были пожертвовать собой ради спасения эмира и делали это.

Он, конечно, даст им приказ отступать к границе и попытаться вернуться на ту сторону, в Грузию, где их спрячут кистинцы, которые никогда никого никому не сдают. Грузинские пограничники в места, контролируемые кистинцами, предпочитают не соваться. Они знают, что это обязательно закончится серьезным боестолкновением и жертвами с той и с другой стороны. Их за это по головке не погладят. Начальство у грузинских пограничников тоже серьезное. Ему известно, что такое международный скандал, в который обязательно выльется столкновение с кистинцами.

Короче говоря, если граница не будет полностью перекрыта, то часть отряда сможет спастись, укрыться в селах кистинцев. Но тут уж как получится. Нет никаких гарантий. Пограничные наряды обычно бывают малочисленными, но хорошо вооруженными. Они дерутся насмерть, уносят с собой жизни многих противников.

– Эмир, ты знаешь, кто понизу перекрыл ущелье? – обратился к аль Салеху снайпер из Нигерии Абимбола.

Все в отряде звали его просто Аби. Эмир до сих пор, за четыре с лишним года знакомства, так и не разобрался, Абимбола – это имя или фамилия снайпера. В принципе, этот вопрос не сильно и интересовал аль Салеха. Его больше интересовало умение, с которым Аби обращается со своей винтовкой Barrett M82, калибра двенадцать и семь миллиметра. Как поговаривали, одна из лучших американских снайперских винтовок.

– Понизу? Я думаю, что это армейский спецназ Южного военного округа, – спокойно ответил эмир.

– Нет, эмир, это «летучие мыши», спецназ ГРУ.

Это сообщение было, говоря честно, не самым приятным. Спецназ ГРУ котировался у бандитов выше, чем спецназ погранвойск «Сигма». Никто не желал по доброй воле связываться с военными разведчиками. Если у боевиков была возможность избежать боестолкновения с ними, то они всегда предпочитали так и поступить.

– Какая нам разница, кого бить, – сохраняя внешнее спокойствие, произнес эмир, но не выдержал тона и довольно резко спросил: – А ты откуда это знаешь? Они сами тебе доложили?

– Я только что искал в прицел их снайперов и случайно увидел у одного парня на рукаве эмблему с летучей мышью.

– Ну и пусть.

– Тебе-то что, эмир, ты заговоренный. А мне, когда я на войну поехал, колдун сказал, что меня убьет молодая летучая мышь.

Среди моджахедов давно ходили слухи о том, что их эмир – заговоренный и его пули не берут. Началось все с того, что пуля однажды угодила ему в область сердца и только пробила кожу между ребрами. Про легкий бронежилет, который аль Салех тогда носил под одеждой, никто из его людей не знал.

Он это мнение моджахедов не опровергал. Если верят, то и пусть. Это только укрепит их силу. Под началом эмира, заговоренного от пули, каждый моджахед будет воевать с удвоенной энергией.

– Ты мусульманин или нет? – спросил эмир.

– Конечно, потому за ислам и воюю.

– Аллах, да будет в веках звучать слава Его, запретил нам верить колдунам и знахарям всякого рода, потому что жизнь каждого человека только в Его руках. Угомонись, не паникуй, работай так же, как и раньше. Ничего с тобой не случится.

Аби сверкнул белозубым оскалом. Он ждал, что аль Салех скажет сейчас именно эти слова, услышал их и сразу успокоился.

А вот сам эмир такого сообщения не ожидал. Слова нигерийского снайпера больно отдались в душе аль Салеха опасением за свое будущее. Со спецназом ГРУ он уже встречался. Именно этот противник и заставил его когда-то уйти за пределы России вместе с отрядом, вернее сказать, с тем, что от него на тот момент оставалось.

Тогда военные разведчики тоже зажали его, правда, не с двух сторон, как сейчас, а только с одной, но в ущелье, имеющем лишь один выход, и уничтожили основную часть моджахедов. Аль Салеху с малой частью своих бойцов удалось уйти через пещеры в соседнее ущелье, откуда они перебрались в третье. Проход туда им пришлось пробивать с помощью взрывного устройства, опасаясь при этом обвала всей пещеры. Но эмир приказал рискнуть. Его люди это сделали и смогли оторваться от преследования.

Потом всем им пришлось прятаться в Махачкале, рассеяться по домам друзей и знакомых в большом по меркам республики городе. Хорошо еще, что народ в Дагестане не приучен к предательству. Никто никого тогда не выдал. Эмир даже сумел набрать себе новых сторонников.

Он собирался вернуться в родной район и продолжить там свое дело, но опасался повторения истории с разгромом. Как умеют воевать бойцы спецназа ГРУ, эмир видел своими глазами. Вроде бы они только что были далеко. Плотный обстрел, почти сумасшедший заградительный огонь вроде бы не давал солдатам ни малейшей возможности продвигаться вперед, даже голову поднять не позволял. И вдруг эти парни вставали из-за камней совсем рядом, под самым носом, и атаковали.

В тот раз моджахеды мечтали дожить до темноты, чтобы перегруппироваться и восстановить прежнее положение. Но в темноте все пошло еще хуже. Оказалось, что автоматы спецназа были снабжены не только глушителями, но и ночными прицелами, которые не позволяли людям эмира передвигаться. Именно на ночное время в том бою и пришлись главные потери в живой силе.

После этой схватки аль Салех сидел в подвале дома своего старого друга, напряженно размышлял о том, как ему быть дальше, и никак не мог прийти к какому-то определенному выводу. Но как раз тогда друг привел к нему в подвал человека, который, как оказалось, был штатным вербовщиком ИГИЛ и получал деньги за каждого бойца, переправленного за границу. За целый отряд, да еще вооруженный, имеющий опыт боевых действий, ему, естественно, должно было достаться несравненно больше.

Этот человек предложил эмиру сразу отправиться в Ирак. Но аль Салех очень дорожил своей свободой действий, не желал полностью отдавать себя и свой отряд в чужое подчинение. Вербовщик вместе с другом, хозяином дома, настаивали на своем, однако аль Салех предпочел остаться при своих интересах.

Чуть позже он сам нашел другого человека, который предложил ему, казалось бы, именно то, что эмир и искал, – свободу действий в Афганистане. Там главным было драться против правительственных сил и американцев, поддерживающих их. Эмир сделал вид, что его не слишком-то устраивают условия, предложенные этим вербовщиком. Он торговался, как и всякий восточный человек, опять долго раздумывал.

Дело дошло до того, что среди моджахедов, особенно тех, которые пришли в отряд недавно и еще ни разу не слышали, как поют над головой пули, начались брожение и ропот. Люди не хотели постоянно прятаться и скрываться, находясь поблизости от своих родных домов.

В итоге аль Салех принял предложение. Он повел свой отряд через Азербайджан в Афганистан.

Сначала там все происходило так, как и было обещано. Отряд пополнил ряды талибов. Люди эмира полностью разделяли их идеологию. Но скоро и в Афганистане стали набирать силу подразделения ИГИЛ, с которыми талибы тоже не сильно ладили. Они выбрали себе в союзники «Джебхат ан-Нусру», хотя между теми и другими аль Салех большой разницы не видел.

Эмир никого не ставил в известность о своих соображениях, собирал данные, опять долго думал. Он пришел к выводу, что ИГИЛ является главенствующей силой в регионе, что за этой структурой стоит большое будущее. Вскоре аль Салех получил предложение перейти всем отрядом на сторону ИГИЛ и согласился.

Однако при этом эмир поставил свои условия, заявил, что не будет воевать против талибов. Это было бы против чести воина – переметнуться в стан врага, предать тех, с кем только вчера делил хлеб и кров.

Поэтому его отряд был переброшен в Ирак, где шли ожесточенные бои с правительственными силами и с теми же американцами.