Текст книги "Ураган по имени «Чингисхан»"

Сергей Самаров
Ураган по имени «Чингисхан»

© Самаров С., 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Глава первая

Предутренний прохладный мрак заставлял с нетерпением ждать окончания дежурства. Мечталось о стуле на собственной кухне, где можно спокойно чай попить, несмотря на то что стул шаткий и требует ремонта. Прямо в бокал положить ложку чая и заварить покрепче. После дежурства крепкий чай обычно не бодрит, а только больше усталости добавляет. А потом уже и спать можно заваливаться. Хотя ночные дежурства в будний день, как правило, бывают спокойными, потому что ночью машины по этой трассе почти не ходят. Но, когда дежурство спокойное, всегда хочется спать – будить некому. Потому, наверное, и майор Сластенко, старший наряда, спал в будке вместе с двумя прикрепленными к посту омоновцами. А инспектора, оставленные за дверью, поочередно звучно зевали, стоя на обочине неподалеку от будки со светящейся надписью «Пост ДПС». Зевали и друг на друга поглядывали, словно спрашивая: «А так ты можешь?» Второй отвечал действием и сам будто бы говорил глазами: «А вот так громко?»

Разговоры при этом шли вялые.

– У меня, понимаешь, жена выписала через Интернет новый самогонный аппарат. С ректификационной колонкой… – Слово «ректификационной» старший лейтенант дорожно-патрульной службы выговорил с большим трудом. Но, видимо, он долго и старательно пытался его запомнить и, когда выговорил правильно, весь расцвел от этого своим полнокровным широким лицом. – Девяностоградусный спирт можно делать. Вот, понимаешь, заживем…

– Было бы из чего делать, – вяло отозвался его малопьющий и оттого, по мнению сослуживцев, бледный, как смерть, напарник. – Сахару не напасешься на этот самогон, а водка в магазинах вся «паленая». Так по мне лучше вообще не пить.

– Тоже мне, проблему надумал. У меня к весне ведер пять картохи сгнивает. На помойку таскать приходится. А из картохи знаешь какой самогон делать можно!

Бледный напарник зевнул и сделал два шага в сторону дороги. Из-за поворота показались фары автомобиля. И дальше тоже фары. Отчего так получалось, никто не знал, но машины всегда стараются ехать колоннами. Иногда по паре десятков штук тянутся. Ладно бы еще «дальнобойщики», эти, понятно, друг друга в трудных ситуациях поддерживают. А почему легковые так едут, сказать трудно. Причем не только на Северном Кавказе, но везде по России. Сейчас, судя по высоте фар, ехали именно легковые. Ехали со стороны Дагестана и только несколько минут назад пересекли административную границу.

Рядом с постом ДПС стоял столб с сильным фонарем, чтобы инспектора были освещены и не выныривали из темноты на трассу, словно вдрызг пьяные привидения. Вот и бледного инспектора было видно издалека. На движение его жезла первая из машин включила сигнал поворота и стала притормаживать. Красномордый инспектор увидел, что и вторая машина тоже сигнал поворота включила, словно намеревалась остановиться вместе с первой, хотя ее никто не останавливал. Всего, судя по свету фар, со стороны Дагестана ехало пять легковых машин. Колонна небольшая, но и этих всех проверять необходимости не было. Тем не менее, скорость машин заметно упала. И одновременно с тем как первая машина остановилась, только на пару метров дальше бледного инспектора, красномордый увидел, как остальные машины дружно вернули к посту ДПС, и сразу почувствовал недоброе. Синхронность действия машин, несомненно, была чьим-то умыслом, и умысел этот в таком опасном месте мог быть только опасным. Старший лейтенант пожалел, что оставил бронежилет в будке, решив обойтись обычным сигнальным жилетом, тем не менее успел вскинуть автомат и передернуть затвор. На большее у него времени не хватило. Автоматные очереди раздались сразу из двух окон подъехавшей машины. Пули силой своего удара швырнули тело любителя самогона на несколько метров назад и опрокинули на спину. Примерно то же самое произошло неподалеку и с его бледным напарником, уже успевшим подойти к машине, которую останавливал.

Еще три машины заехали на площадку и остановились у коробки поста. Гранатомет выстрелил прямо в большое окно, из-за которых подобные посты называют «аквариумами». Из двери поста выскочил омоновец, держа в одной руке автомат, во второй бронежилет, который нацепить не успел, но, попав прямо под бандитские автоматы, растерялся. Наверное, и испугался, не понимая спросонья, в чем дело. Несколько бандитов тут же отметились автоматными очередями, стреляя омоновцу под ноги. Он смешно подпрыгнул, избегая ранения в ноги, этот прыжок вызвал хохот бандитов, потому что был неуклюж. Новые очереди заставили омоновца подскочить еще раз, уже выше. Но теперь одна пуля все же попала в ногу, и он упал. Небольшого роста, кривоногий бандит подошел вплотную, посмотрел омоновцу в глаза, ожидая увидеть страх, и спросил с сильным акцентом:

– Боишься смерти?

– Тебя она заждалась, – ответил омоновец, пытаясь вскинуть одной рукой автомат, который так и не выпустил, в отличие от бесполезного уже бронежилета.

Бандит ударом ноги выбил автомат из руки омоновца, поднял револьвер и хладнокровно выстрелил ему в лоб. Из-под разломленного затылка на асфальт полилась кровь, и ее моментально набралась целая лужа.

Бандиты устремились в сам пост, добили несколькими очередями майора и раненного осколком в лицо второго омоновца, оружие и боеприпасы полицейских забрали, принесли из машины не канистру, а простую трехлитровую банку с какой-то горючей жидкостью, банку разбили на столе. Один из бандитов поджег зажигалкой лист бумаги и на тот же стол бросил. Пламя сразу ярко полыхнуло, бандиты устремились к выходу. Последним, не торопясь убежать от пламени, вышел кривоногий.

Уже на улице, в пяти шагах от горящего внутри здания, он остановился и вытащил трубку «мобильника».

– Алло, пожарная? – Голос умышленно звучал с очень сильным акцентом, потому что бандит, несомненно, знал, что в пожарной охране ведется запись всех звонков и сообщений. – Я тут по дороге проезжаю. Пост ГАИ горит. Ну, ДПС, какая, на хрен, разница… Горит, главное… Не знаю, где менты… Может, и не дежурили сегодня… Не знаю. Сами тушите, я не пожарник. Мне сегодня еще целый день ехать…

Товарищи бандита тем временем за ноги оттащили в кювет убитых инспекторов и омоновца, который успел выскочить из здания. За телами по асфальту струились кровавые следы. Но кто во время пожара обратит внимание на следы! Для профилактики дали каждому из уже убитых по длинной, в целый автоматный рожок, очереди в грудь. Для чего это делали, непонятно. Наверное, им просто нравилось выпускать весь рожок одним нажатием спускового крючка.

– Джумали… – позвал кривоногий одного из бандитов. – Пора. Поезжай. И на часы посматривай. График будем держать.

В каждой из пяти подъехавших к посту машин было по пять человек. И две машины, загрузившись людьми за несколько секунд, тут же поехали дальше…

Две машины, что оставили своих подельников рядом с постом ДПС, ехали небыстро, хотя дорога на этом участке и позволяла разогнаться. Но до поселка и расстояние-то было невелико, не больше пяти километров. И вскоре уже навстречу этим двум машинам попалась большая пожарная машина, едущая с включенным проблесковым «маячком» и зычным, тревожно воющим трубным звуковым сигналом. Водители легковых машин просигналили фарами и притормозили. Пожарная машина тоже остановилась, и водитель опустил стекло.

– Там пост ДПС горит! – высунувшись из окна, крикнул Джумали.

Водитель кивнул, и пожарники поехали дальше. Если изначально они могли принять вызов о пожаре за дурную шутку, то теперь все подтвердилось, значит, следовало гнать быстрее. Уже через полста метров, поднявшись на горку, они увидели столб пламени и черного дыма. Буквально двумя минутами позже вдогонку за пожарниками, тоже на высокой скорости, проехала машина полиции. Процедура перемигивания фарами и остановки повторилась. И сообщение было передано точно так же, и реакцию оно вызвало точно такую же.

Джумали проводил ментовскую машину взглядом, вытащил трубку, нажал вызов, дождался ответа и сказал:

– Чингис, все, как мы рассчитывали. Разница в том, что ментовская машина одна, без сопровождения. Ага… Вон, еще и «Скорая помощь» катит…

– Понял. Нам этого хватит. Работай, – напутствовал Джумали собеседник. – Теперь дело только за тобой. Главное дело! Мы свое сделаем.

Джумали знал, что Чингис поддерживает его таким образом. Его дело, по большому счету, было начальным, но неглавным. Хотя, с другой стороны, в любом деле удачное продолжение зависит от удачного начала. Если начало сорвется, то и продолжения не получится. А в таком сложном деле, как задуманное амиром Чингисом, срыв начала мог вообще грозить гибелью другим.

Чингис вообще любил сложные многоходовые операции. Их порой трудно было выполнить, но они доставляли ему удовольствие, как и всем другим участникам, кроме того, о таких делах долго и много говорили люди. А это для Чингиса было важным…

Джумали в сам поселок съезжать с основной трассы не стал и проехал мимо него, но свернул по разбитому тяжелыми грузовиками проселку чуть подальше, хорошо зная, куда эта дорога его приведет. А привела она его в небольшой смешанный лесок, расположенный между двумя холмами. На жидкостволой опушке этого леска Джумали и остановил свою машину. Вторая остановилась позади в паре метров. Бандиты вышли при оружии, каждый из бойцов со своей сумкой, и, не обсуждая дальнейшие действия, сразу бросились легким бегом за Джумали. Путь их был непрямым, потому что сам Джумали, хорошо ориентируясь на местности, выбирал дорогу между холмами, по лощинкам и буеракам. Так, молча и даже стараясь передвигаться бесшумно, десять бандитов уже через сорок минут вышли к длинному бетонному забору, за которым виднелись большие деревянные ангары. Ангары стояли не сразу за забором, а через одноколейную железнодорожную ветку. На этой ветке, в одном месте отгораживая ангар от забора, были оставлены два крытых железнодорожных вагона. Под загрузку или под разгрузку они были поданы, значения, в принципе, не имело. Джумали мысленно уже решил, что эти вагоны свое отслужили, потому что в путь теперь, может быть, отправятся только их колесные пары. Металл, как известно, горит не очень хорошо, и колесные пары могут остаться целыми даже после очень сильного пожара.

По углам забора стояли вышки охраны, только угадываемые в темноте по лучам не самых сильных прожекторов, светящих в разные стороны под углом в девяносто градусов один к другому. Но лучи прожектора не доставали до середины забора ни с одной, ни с другой стороны, и там образовывалась «мертвая зона» для взгляда охранников. Сам забор был богато украшен поверху колючей проволокой в три ряда. Но перебираться через забор ни Джумали, ни его спутники не намеревались.

На вышках, естественно, стояли вооруженные часовые. Как они поведут себя, было непонятно. По-доброму-то, им лучше всего убежать с поста, когда все начнется.

При всей слабости лучей прожекторов, они все же какое-то освещение создавали даже в той самой «мертвой зоне», и потому Джумали расставлял своих людей метрах в десяти от забора, среди кустов и высокой, выше пояса, жухлой черной травы. Каждый свою задачу знал, многократно выслушав инструктаж и даже пройдя целый курс однодневной подготовки по метанию бутылки. Правда, учебные бутылки были наполнены водой, а не «коктейлем Молотова»[1]1
  «Коктейль Молотова» – смесь бензина и масла помещается в стеклянную тару, обычно в бутылку, закрывается пробкой. В пробку вставляется трубка с фитилем, а в фитиль, головкой наружу, – простая спичка. Метатель бутылки просто чиркает спичкой по спичечному коробку, фитиль загорается и начинает слабо гореть, как в лампадке. Бутылка бросается так, чтобы упала она боком и разбилась. Горящий или даже тлеющий фитиль, пропитанный маслом, падает в разлитое масло, и начинается возгорание. Такими бутылками в битве под Москвой было сожжено множество немецких танков. Использованию таких бутылок Красная армия научилась у финнов, которые применяли это средство для поджигания советских танков во время войны 1939 года.
  Своим названием «коктейль Молотова» обязан министру иностранных дел СССР В.М. Молотову. Советская авиация сбрасывала на Хельсинки мощные кассетные бомбы, разбрасывающие множество мелких зажигательных бомб. Молотов же в своем выступлении по радио заявил, что советская авиация сбрасывает на Хельсинки контейнеры с хлебом для голодающих жителей города. Финны прозвали эти кассетные бомбы «хлебной корзиной Молотова». И, по аналогии, дали название своим зажигательным снарядам.
  В Россию это укоренившееся на Западе название пришло только в девяностые годы прошлого века.


[Закрыть], но разница небольшая. Вода тяжелее масла, и потому бутылку с водой бросать труднее.

Распределив своих людей вдоль забора, Джумали дал команду к готовности. У каждого бойца было в сумке по две бутылки. По команде они приготовили по бутылке, зажатой в одной руке, а в другой у каждого был коробок спичек.

По ту сторону забора отчетливо виднелись покрытые шифером крыши ангаров. Сложность состояла в том, что бросать «коктейли Молотова» следовало сначала так, чтобы бутылка, перелетев через забор, попала не на крышу, а в деревянную стену военных складов. Если первая бутылка попадет в стену, вторую можно уже было бросать и на крышу. Если не попадет, следовало постараться бросить вторую точно. За день тренировок бойцы вроде бы научились метанию, и теперь предстояло показать свои навыки на практике. Еще раз пройдя перед цепочкой бойцов и проверив каждого, Джумали вытащил трубку «мобильника» и позвонил амиру.

– Слушаю, – отозвался Чингис.

– Это Джумали. Мы готовы.

– Мы тоже, начинайте по расписанию. Мы выезжаем, когда подойдет время…

– Понял, амир, – ответил Джумали и глянул на часы. Ждать осталось три минуты с небольшим. Чингис каждую операцию просчитывал почти посекундно и требовал точного выполнения. А ослушаться Чингиса, сделать что-то не так, как он приказал, – на это не пойдет в отряде ни один боец, ни один из командиров джамаатов. Чингис считает, что любой, не выполнивший пустяковый приказ в мелочи, готов нарушить и серьезный приказ. А на расправу он скор…

По дороге к военным складам Джумали не слышал стрельбы, хотя она наверняка была. Наверное, машины уже слишком удалились от поста ДПС или того, что от поста осталось. Да и звуки в таких холмах гуляют обычно по какому-то своему, непонятному принципу, и никогда не бывает заранее известно, куда звук может направиться. Скорее всего, он не стал в этот раз догонять два ушедших автомобиля. Может быть, ветер не тот был, может быть, еще какой-то фактор сработал, но Джумали не узнал бы ничего о том, что делалось на месте поста ДПС, если бы Чингис не сообщил, что там все в порядке и все готовы.

А амир Чингис тем временем воплотил в жизнь свой расчет. И сделал это со своей обычной жестокостью, за которую его прозвали не просто Чингисом, но Чингисханом. Тот Чингисхан, дикарь из монгольских степей, сеял ужас и разрушения в чужих землях. Этот Чингис только мечтал о славе предводителя древних монголов, понимал при этом всю невероятность корректного сравнения и тем не менее старался равняться на своего кумира хотя бы в малом, в данном случае малым была жестокость. Он никогда не оставлял себе ни пленных, ни даже раненых, уничтожая все живое там, где проходил, вплоть до скота на сельском пастбище, если село отказало ему однажды в приюте. Был на его счету и такой эпизод. Однако после этого эпизода одни горные села гостеприимно принимали амира, другие же встречали его с оружием в руках, что Чингиса страшно злило и вызывало большую жестокость к тем, кого он сумел победить. А побеждал он всегда, правда, серьезных и целенаправленных операций по уничтожению его банды до сих пор не предпринималось. Уходить от возмездия амир тоже умел, и делал это продуманно, заранее просчитав все варианты, что выгодно отличало его от других полевых командиров. Бойцы верили ему, хотя и боялись. Но бояться амира следовало только тому, кто не желал ему подчиняться так, как того требовал Чингис – точно и беспрекословно…

После звонка Джумали, предупредившего о приближении к горящему посту ДПС пожарной машины, амир подождал еще несколько минут, потом сделал знак. Его люди быстро и без суеты попрятали оружие. Кто в машину убрал, кто в ближайшие кусты, но так, чтобы не удаляться от оружия больше, чем на два шага, достать автомат при необходимости за короткие секунды и использовать по прямому назначению. Действия бойцов были не только подробно разъяснены каждому, но даже отрепетированы на похожей площадке рядом с давно уже не работающим постом ДПС там, в Дагестане. Пост тот не работал потому, что его дважды расстреливали, машины на дороге тоже расстреливали и грабили, поэтому дорогой могли пользоваться только машины, сопровождаемые бронетехникой. Но общая планировка постов и площадок перед ними совпадала даже в метраже. А условия проведения операции, что в Дагестане, что в Ставропольском крае, по сути дела, были почти одинаковы – как и на площадке, выбранной потом для тренировок, Чингис каждому участнику своей акции определил место, и каждый должен знать, где ему стоять и за что отвечать. А отвечать планировалось в определенный командой момент за каждую известную часть территории, независимо от того, чем будет эта часть занята и что будет происходить в других местах. Например, будет чей-то участок занят пожарной машиной – значит, следует соседу помогать. Что можно уничтожать, а что следует сохранить, это тоже все бойцы знали.

Первой, как ехала, так и приехала пожарная машина. Бандиты в это время стояли на площадке и просто смотрели на пылающее здание. Обыкновенные любопытные люди, которые ехали мимо и остановились поглазеть. Это законом не запрещено. Никто не пытался войти в пламя или тушить его. Закон тоже не обязывает никого рисковать жизнью в пламени, кроме тех, кто должен это делать, то есть пожарных. Машины свои бойцы банды Чингиса заранее поставили продуманно в стороне, чтобы не мешать подъезду пожарных и прочих, кто должен был прибыть. И они прибыли, еще не зная, что им предстоит не только горячая встреча с пламенем, но и более горячая встреча с автоматным огнем.

Сразу за пожарными, сократив в пути отставание, прибыл полицейский «уазик» с нарядом. А за ним, пока он еще остановиться не успел, к горящему зданию свернула и «Скорая помощь». Вообще-то, согласно плану, Чингис ожидал прибытия полицейского «уазика» в сопровождении бронетранспортера и готов был уничтожить опытных в боевых делах местных омоновцев. Но здесь он просчитался, не приняв во внимание разницу между Дагестаном и Ставропольским краем, где обстановка была более спокойной, и менты за ненадобностью не брали в сопровождение своих машин бронетехнику. Это было беспечно, и Чингис собрался доказать такое утверждение. Тем не менее сам он очень рассчитывал заполучить бронетранспортер, а теперь пришлось от этого плана отказаться.

Пожарные на «зевак» внимания не обращали, только потребовали отойти подальше, когда разворачивали пожарный рукав. Настойчивая просьба относилась и к ментам, которые сразу подошли к пожарникам и к двум работникам «Скорой помощи», молодому фельдшеру и пожилой медсестре, стоявшим неподалеку с медицинскими чемоданами. Но отошли только гражданские «зеваки». Противиться даже смысла не было, потому что они и без того хотели приблизиться к своему оружию. Один только чуть задержался, фотографируя на трубку происходящее. Один из ментов специально перед ним встал и попросил:

– В Интернет меня потом выставить не забудь.

– Обязательно, – пообещал за бандита подошедший вовремя Чингис. – Выставим во всей полной красе, чтобы жена с родственниками полюбовались. И любовница тоже может, если ты ей еще не надоел…

И тут же неторопливо, как носовой платок из кармана вытаскивают, с бесстрастной улыбкой вытащил свой револьвер и выстрелил менту в лоб. Это стало сигналом к действию для всех. Автоматы оказались в руках бандитов очень быстро и так же быстро «заговорили», перебивая друг друга. Но разделение пространства на участки и назначение за каждый участок ответственного сыграли свою роль. За секунды были расстреляны и менты, и пожарники, и молодой фельдшер с пожилой медсестрой. Сбой произошел только с водителем «Скорой помощи», который из своей «Газели» так и не выбирался. Он попытался было уехать, но не успел завести машину, как раздалась очередь, и водителю размозжило голову прямо сквозь стекло дверцы.

– Я же велел машины не портить, – строго сказал Чингис.

– Он бы уехал, – оправдывался бандит.

– Он бы уехал, – согласился амир и обернулся, чтобы осмотреть поле не боя, но расстрела. В живых никого не осталось. Но все же амир дал знак, и бандиты начали добивать уже безжизненные тела длинными очередями, разрывая им грудь.

Оставалось дождаться звонка от Джумали.

Чингис посмотрел на часы. Джумали подходило время начинать. И тут Джумали позвонил сам, как и договаривались…

Глава вторая

Три минуты – не тот срок, который трудно переждать. Бывало, в засаде приходилось по несколько часов сидеть, не зная, когда подойдет или подъедет тот, кого ждешь, и потому постоянно находясь в напряжении. А здесь и напряжения сильного не было, только лишь желание не ошибиться, потому что весь расчет Чингис строил на точном выполнении временного графика. При точном выполнении все должно сложиться согласно его расчетам. Пока во всей операции, в начальной ее стадии, только один прокол произошел – вместе с ментовской машиной не приехал бронетранспортер, который Чингис очень хотел захватить, он бы здорово пригодился в продолжении дела. И ему, и всем, кто за ним пошел. Хотя это, в принципе, вовсе и не прокол, а просто небольшой сбой. У охраны складов, кажется, тоже есть бронетранспортер. Если все сложится удачно, можно будет попробовать его захватить, чтобы задачи следующего этапа выполнить. Чингис любит, чтобы все и всегда до конца выполнялось.

Три минуты подходили к концу. Девять бойцов, что были в распоряжении Джумали, все, как один, смотрели через утренний сумрак в его сторону. А он смотрел на фосфоресцирующую секундную стрелку своих часов и, когда остались последние десять секунд, сделал знак – пора!

Джумали поднял бутылку, чиркнул спичкой из запала о коробок спичек и приготовился к броску. Вообще-то, он мог по сторонам и не смотреть, и без того зная, что весь строй его бойцов повторяет движения за своим командиром. Но он посмотрел, убедился, что все в порядке, и только после этого совершил бросок. Бросок получился вполне удачным – загорелась именно деревянная крыша ангара, а не шиферная. Он тут же проверил, что там с другими бросками. Из десяти семь оказались тоже удачными. Вторую свою бутылку Джумали бросал уже в крышу, причем старался бросить высоко, под самый конек, и это у него получилось. Бутылка разбилась, и горючая смесь растеклась не только вниз, как сразу показали язычки пламени, но и вверх. Может быть, что-то и под конек попало. Пламя усиленно разгоралось, жадно пожирая сухие деревянные стены. Прожорливость огня всем известна, а чем питаться, он здесь найдет, «подкармливать» его со стороны, например, огнем костра, необходимости не было.

Джумали поднял руку и негромко крикнул:

– Уходим!

Одновременно с его криком сначала на одной вышке включилась сирена, потом на другой и по дополнительным прожекторам включились, но прожекторные лучи были направлены не на группу Джумали, а на горящие ангары. Глупость, конечно, освещать то, что и без того хорошо светится, но часовые, видимо, инструкцию выполняли. Почти сразу же, с интервалом меньше минуты, заголосила тревожная сирена и где-то внутри территории военных складов.

Но поджигатели уже дружно уходили прямо через овраг, спрыгнув с крутого склона в темноту и даже не подсвечивая себе фонариками, которые были у всех, так как луч фонарика можно заметить с вышки. И только в самом овраге, где темень была намного гуще, чем наверху, фонарики можно было и включить. Джумали, споткнувшийся первым, разрешил наконец это сделать.

– Использовать фонари! – отрывисто сказал он, не отдавая себе отчета, что даже в интонации, и в тембре голоса, и в манере произнесения команды подражает Чингису. – Еще сто шагов поворачиваем и выходим к машинам.

Здесь их никто не увидит, был уверен командир группы. Сторожевые вышки не настолько высоки, чтобы с них можно было заглянуть в овраг. И в этом он был прав. Часовым на вышках было не до того, чтобы смотреть по сторонам. Пламя разгоралось и поднималось все выше, огонь охватывал один за другим новые ангары, и где-то в середине начали рваться боеприпасы. По совести говоря, часовые и не знали точно, что в этих ангарах хранится, какое оружие и какие боеприпасы. Но понимали, если здесь есть артиллерийские снаряды или мины, их с вышек может просто снести. Вместе с самими вышками, кстати. Телефон начальника караула не отвечал. Он, наверное, бегал по территории, вызывал или уже вызвал пожарную охрану и соображал, что надо предпринять в такой ситуации. Местная противопожарная солдатская группа уже поднялась по тревоге. Часовые видели с вышки, как носятся по территории солдаты, как разматывают пожарные рукава и начинают поливать не горящие, а соседние ангары, отсекая пламя, чтобы оно не перекинулось дальше. Наверное, местные пожарные свое дело знали. Потом и из поселка приехали сразу две пожарные машины. Одна заехала в главные ворота и долго плутала, не зная, как ей добраться до места возгорания. Вторая, видимо, по чьей-то подсказке, может быть, того же начальника караула, поехала в объезд к старым воротам, находящимся в середине того самого забора, рядом с которым и начался пожар. Давно не езженная дорога все же привела ее к нужному месту. Машина ворота просто протаранила и вышибла. Мощному грузовому «ЗИЛу» это не слишком сложно. Но проезжать на территорию она не стала, пожар разворачивался прямо перед ней. Запаса воды в цистерне хватило ненадолго, и пожарным все же пришлось на скорости проскочить между двумя уже готовыми упасть стенами ангаров. Они искали пожарный гидрант и никак не могли найти. И не нашли бы, если бы не подоспел кто-то из кладовщиков, живущий в поселке неподалеку, и не показал место. Как всегда бывает, искать далеко не пришлось. Люк колодца был завален пустыми ящиками. Машина легко столкнула их в сторону, и пожарные быстро открыли люк. Работали они быстро и слаженно. Отцепили рукава от машины и, перецепив их на патрубки гидранта, открыли вентиль. Вода пошла, напор был хорошим. Но потерянное время сказалось, и прибитое было водой пламя взыграло с новой силой. Пришлось, практически, начинать все заново, к тому же требовалось локализировать пламя, то есть отсечь его от еще не горящих складских помещений. Вообще-то, пожарники справились бы со своей задачей, если бы вдруг не кончилась вода в гидранте. Это вообще было непонятно, потому что пожарные гидранты напрямую запитываются водой с водонапорной башни, минуя систему водоснабжения всего поселка, с их очистными сооружениями и прочим хозяйством, где время от времени неполадки, оставляющие поселок без воды, случаются.

А тут и третья машина подоспела. И тоже въехала через старые ворота. Была надежда, что она, вернувшись с очередного вызова, успела заправиться водой. Пожарные второй машины пытались связаться с третьей по переговорному устройству, поторапливая ее, но там оказалось что-то не в порядке со связью. Тогда они замахали руками, требуя, чтобы третья быстрее приближалась.

Но она и так приближалась, прямо по горящим останкам рухнувшей стены…

Чингис все просчитал правильно. У него был в наличии нарисованный от руки, но подробный план всей складской военной базы, и он знал, что две неуклюжие тяжеленные пожарные машины, въехав в центральные ворота, не смогут работать одновременно и эффективно бороться с огнем из-за непродуманности расположения объектов еще при проектировании и строительстве. Там все делалось для того, чтобы удобно было грузить и разгружать поочередно, по одной машине. О противопожарных мерах в шестидесятые годы прошлого века никто не подумал толком. И потому естественным выглядело со стороны Чингиса предположение, что вторая машина заедет, скорее всего, через старые ворота, которые давно уже закрыты за ненадобностью, и никто не знает, где ключ от этих ворот. Но пожарная машина в состоянии выбить их передним бампером. В такой ситуации, когда пожар разгорается, о целостности ворот никто заботиться не будет, как, впрочем, и о целостности самой машины, потому что она при таране обязательно получит если уж не повреждения, то многочисленные царапины. Но в запасе у пожарных имелось много красной краски, и царапины легко будет закрасить, а вот взрывы на военной базе угрожают всему соседнему поселку, где живут пожарные, а значит, и их семьям. Поэтому машину пожарные не пожалеют.

Дождавшись своего расчетного времени, Чингис сам сел за руль пожарной машины, а своих бойцов рассадил по другим захваченным автомобилям – в полицейский «уазик» и «Газель» с красным крестом на белом круге. По одному человеку оставил в машинах, на которых они прибыли к посту ДПС, и так, колонной из шести машин, все двинулись к военной складской базе. На выезде с площадки поста ДПС на дороге попалась легковая машина-иномарка, на скорости идущая из Дагестана. По правилам дорожного движения, выезжая с прилегающей территории без сирены и включенного проблескового «маячка», Чингис обязан был пропустить машину, идущую по дороге на высокой скорости, но даже не подумал этого сделать, наоборот, умышленно подставил иномарке бок пожарной машины. Иномарка успела избежать лобового удара, но и скользящего ей хватило для того, чтобы перевернуться и выкатиться на полосу встречного движения. Та полоса была пустая. Сам Чингис не остановился, но в зеркало заднего вида наблюдал, как остановилась одна из легковых машин его сопровождения, вышел водитель с автоматом и выпустил в иномарку полный рожок своего автомата, после чего тут же присоединился к своей колонне. Первым ехал сам Чингис, и ехал быстро, насколько могла пожарная машина, но обгонять его никто не стремился, хотя сделать это можно было без проблем.

Уже издали, с дороги, как только она взобралась на первый из бесконечной череды холмов, стало видно зарево пожара. Значит, Джумали свое первое задание выполнил, и выполнил, стало быть, отлично. Теперь нужно, чтобы он и второе выполнил так же. Впрочем, второе, наверное, чуть легче первого, и справиться Джумали должен…

Группа Джумали без проблем выбралась из оврага. Хотя склон был крутым и сыпучим, преодолевать овраги бойцы обучены, и никому не было зазорно подставить спину, чтобы сосед взобрался по ней на склон первым и подал руку, чтобы и тебе помочь. А там, напрямую, и до машин недалеко. Сразу расселись, развернулись и двинулись по шоссе до поворота в поселок, куда и направлялись.

В поселке все было спокойно. Весть о пожаре еще не успела распространиться, и пламя еще не поднялось достаточно высоко, чтобы перевалить за невысокий пригорок, разделяющий базу и поселок. Правда, звуки тревожной сирены были слышны и на улицах, тем не менее никто не бегал, не суетился, не лез под колеса, и две машины с бандитами спокойно проехали через весь поселок на другой его конец.

Водонапорная башня освещалась четырьмя фонарями, стоящими на территории большого хозяйственного двора. Там же стояло несколько грузовых спецмашин разного назначения. И, конечно же, в будке у ворот сидел сторож. Дверь будки вылетела от одного удара ногой. Сторож проснулся, вскочил с маленького грязного диванчика и посмотрел на вошедших мутными похмельными глазами. Маленькая каморка была вся наполнена тяжелыми парами вонючего самогона. Джумали, поморщившись, шагнул к столу, взял в руки связку ключей, поднял перед собой и спросил: