Текст книги "Инверсия. Научная фантастика"

7

Романенко сидит в кабине пилота, задрав ноги на приборную панель, вглядываясь в бесконечную даль Вселенной.

Мимо проходит девушка. Увидев панораму открытого космоса, ей хочется пройти внутрь, рассмотреть ближе.

– Можно?… – спрашивает застенчиво.

– Можно. – сухо отвечает пилот.

– Какая у вас красота… Интересно, чем защищены стёкла? Ведь, здесь нет озонового слоя, поглощающего ультрафиолет…

– В состав стекла входит кремний.

– Вы так сосредоточены, о чём вы думаете, глядя на эти звёзды?

– Ни о чём. Просто созерцаю.

– Прям, ни одной мыслишки не возникает в голове?

Романенко поворачивает голову в её сторону, глядя стеклянными глазами. Опускает взгляд на грудь, упруго дышащую под тонкой блузой, отвечает: «Ну, глядя туда, кое-какие мыслишки возникают…» Девушка, покраснев, смущённо прячет лицо. Взгляд бегает в разные стороны, как бы, перебирая варианты ответов: «А вы не туда смотрите – в глаза мне смотрите!.»

Оба хохочут. Затем, девушка встаёт, и, направляясь к выходу ненавязчиво говорит: «Я живу в 69-ой каюте. Захотите рассказать о мыслишках, буду рада видеть». «По прилёту» – следует ответ.

Возвращаясь к себе, её одолевают противоречивые размышления: «Тормоз!.. Ему прямо намекаешь, а он… Нет. Я бы такого не смогла полюбить: слишком тяжёлый… Он, как ребёнок: наивный, беспечный… Безэмоциональный ребёнок… Никому не сопереживающий… Ни о чём не думает… Типа: я – дура, и не фиг со мной разговаривать… А он?.. Такой высокомерный… вроде сам Бог с тобой говорит: „вы все здесь такие незначительные…“ Взгляд безумный, вот уж кто-кто… – Дурак, я имею ввиду… Главное: нет бы беседу поддержать… опрокинуть шутку – другую… Сразу грудью заинтересовался!.. Будто я не человек – а грудь. Облезешь!.. Привык общаться чёртзнаетскем!.. А по нему сразу видно – бабник!… Ну уж нет, со мной эти номера с грудью не прокатывают!… Раскатал губище!… В следующий раз сам подойдёшь. И увидишь меня совсем другой. Я буду холодна, глядя, как ты недоумеваешь. С другой стороны: он так откровенно смотрел… Будто впервые видел женщину… Ощущение такое возникло, хотелось броситься ему на шею… Сцепиться губами в бешенном поцелуе… Казалось: он тот самый мужчина, с которым хочется убежать на край света!.. Без оглядки… Сильный… Неуловимый… Господин, владеющий ситуацией… Ты просто склоняешься перед ним… Потому, что он не склоняется перед тобой… Я действительно вела себя, как идиотка… Нужно было просто поцеловать его – и всё!.. Видимо, я хотела завладеть им. Сделать его своим спутником, неотлучно сопровождающим по жизни… переживающим вместе со мной все страдания и беспокойства… участвующим во всех проблемах и делах… – словом, ручной друг.»

Она входит в каюту. Ложится на полку, свернувшись калачиком, и погружается в сон.

8

Куда летим?… Билет в один конец… Сгниём здесь заживо… Да, и есть ли эта пригодная для жизни планета?.. Тринадцать процентов вероятности – не сильно… Будем помнить о Земле… Тесновато становится… как в могиле… Напиться и забыться – вот и весь выход… Не зря же придумали алкоголь… А пожить-то ещё хочется…

Романенко, задирает ноги на кресло, обняв колени руками, и медленно погружается в дремоту. Ему снится зеркало, в котором он видит своё отражение. Затем, вдруг становится страшно – кошмар!… Так страшно, что он оцепенел весь, начав кричать, подобно младенцу: уа!… уа!… Казалось, у него начинается невротический припадок, сопровождающийся судорогами. Обычно, в предвкушении такого, он боится засыпать. Пытаясь разлепить глаза, он чувствует, как телом завладевает какая-то неведомая сила. Но, удаётся лишь слегка приоткрыть их, видя, как на приборной панели кружатся тени различных изображений, будто в голове играет светом маленький прожектор, освещая память… Тут, он полностью открывает глаза. Сознание потихоньку возвращается. Чувствуется расслабление в мышцах, думается: «Сон – не сон?..»

Кладёт палец на кнопку приборной панели, включив ускорители: корабль рвёт в необъятную даль Вселенной…

Глава 2

1

Обычная дверь – ручка, петли, табличка с надписью «М».

Романенко выходит, поправляя штаны, сталкивается нос к носу с девушкой, заходившей когда-то к нему в кабину. Та, выходит из противоположной двери с надписью «Ж».

– Ой, привет! – удивлённая неожиданной встрече, восклицает Девушка.

– Привет, привет… – реагирует Романенко.

– Где бы мы ещё встретились, как ни здесь?

– На приёме у стоматолога, лёжа на откинутом кресле, с разинутым ртом … – шутит Романенко.

Они смотрят друг на друга немного потупившись, не могут разойтись. Какая-то принудительная сила связывает их, вынуждая продолжать беседу.

– Хочешь я покажу свой ритуальный танец? – продолжает Романенко

– Вообще-то не хочу… но покажи, если желаешь..

Он смотрит любовно просящим взглядом на грудь девушки, слегка склонив голову, и чуть выдвинув шею вперёд; откидывает нижнюю челюсть; оттопыривает задницу, начав топтаться на месте, издавая низкий, тихий, протяжный звук, как бы, изображая бегемота призывающего самку к спариванию.

Девушка румянится лицом, сложив руки на груди, как бы прикрываясь от всего этого; насупив бровь, спрашивает риторически: «Видимо, кроме этого, с вами не о чем больше поговорить?» Романенко, продолжая двигаться в заданной позе, отвечает: «Почему же? Можно и поговорить… Какие темы для разговора вас интересуют?»

Они гуляют по центральной палубе, беседуя о том, о сём…

– Вы верите в любовь? – спрашивает Девушка.

– Верю ли я в любовь? – задумывается Романенко – Вы, наверное, имели ввиду верю ли я, что она существует?

– Ну, можно сказать и так: верите ли вы, что любовь существует?

– А вы?

– Я первая спросила!

– И что же? Прежде, чем ответить, я бы хотел услышать вашу версию. Впрочем, можете не говорить – я и так знаю, что вы с детства бредите этим явлением… Просто, мне бы хотелось услышать: в каком свете вы представляете себе любовь? По каким признакам вы понимаете, что это именно она – любовь?

– По каким признакам понимаю? – задумывается Девушка. – У меня такое ощущение, будто сдаю экзамен по теме «сильные признаки любви».

– Ну, так сдайте.

– Думаю: любовь – это чувство глубокой заинтересованности в человеке, которого любишь… это понимание его чувств и мыслей… забота о нём…

Она застывает, уставившись в точку. С минуту молчит, будто пыталась остановить поток воспоминаний из прошлого, не давая им выскользнуть наружу.

– Вы в порядке? О чём вы задумались? – беспокоится Романенко

– Да, так… Ни о чём, просто почувствовала тошноту, видимо, связанную с тем пирожным, съеденным за завтраком… Вот я и ответила, теперь ваша очередь…

– Может, не нужно? А то… – я такой зануда иногда бываю! Особенно, когда меня о чём-то спрашивают.

– Нет уж – дудки! Я хочу услышать твою версию! За тобой должок. Давай, отвечай!

– Ладно… Раз уж, мы снова перешли на «ты» – значит, надо что-то отвечать, ни то меня покусают…

– Покусают, покусают… Можешь не сомневаться.

– Всё, что ты рассказала про любовь, является лишь следствием данного явления: забота, заинтересованность и прочее… В сущности, любовь – это глубоко восприимчивая ориентация человека, распространяющаяся на всё, что он видит, слышит, ощущает рядом с собой. Это, своего рода фокус разума, позволяющий выходить за пределы сознания. Допустим, такой пример: Плотник смотрит на дерево, видит в нём некоторое количество досок, из которых можно построить лодку или табурет. Для неплотника, дерево – всего лишь дерево, ничего более. Для Ботаника, дерево – это живой, растущий организм, и так далее… Так же, любовь ограниченна ненавистью. Ненависть исходит от интуиции, а любовь от сознания… Короче говоря: любовь – это идеальное мышление; ненависть – сугубо материальное; как только мы задумываемся об идеале, разум выходит за пределы сознания; вынужденно оценивается материальная сторона, провоцируя ненависть… Здесь такой пример подойдёт: допустим, индивид добровольно решил выучить иностранный язык; он имеет, пока что, слабое представление, как будет свободно изъясняться на желаемом языке; как только начинает учить сам язык, в борьбу вступает материальная ориентация-ненависть. (Т.е., он перестаёт видеть идеал, которого хочет достичь, как бы, попадая в состояние неведения идеальной стороны, оценивая лишь материальную, и через сознание старается найти ориентацию. Излагая бытовым языком: индивид поворачивается задницей к своему идеалу, видя только материальную сторону. Это происходит от того, что идеал, как бы, находится в пустоте; а интуитивное мышление защищает нас от пребывания в пустом пространстве, поскольку обнаруживает его не комфортным). По-мере продолжения изучения языка, индивид постепенно поворачивается… или лучше сказать – поднимает глаза к идеалу, видя его всё более отчётливей, и при этом, ощущая приливы жажды скорее достичь: чем ближе он становится к идеалу, тем сильней нарастает жажда и нетерпение, питающиеся от ненависти. Всё это похоже на перетягивание каната: пока мы осознаём, то преимущество на нашей стороне – это любовь; как только перестаём осознавать – вот вам и ненависть. По-сути, любить – значит видеть потенциальную сторону объекта любви – идеальную его сторону; а ненавидеть – значит, не видеть эту сторону, – но лишь материальную видеть точно. Любовь редка, потому, что интуиция, от которой исходит ненависть, заставляет… Впрочем, не забивай себе голову – просто, вспомни старую добрую пословицу: «От любви до ненависти один шаг»… Кстати, поэтому, мне трудно сказать верю ли я в любовь или нет, поскольку, сама вера исходит от любви.

– Мда… – задумывается Девушка. – Правда в конце я уже ничего не поняла, но в целом было занимательно… Романенко, ты просто изумляешь своими измышлениями!

– А ты чертовски – хороша в этом сарафанчике! Особенно, грудь… Хочется взять в ладоши, и положить на неё лицо.

– Романенко! Опять ты свои шуточки! Детский сад… Даже и не мечтай! Я не позволю тебе прикасаться к моей груди или чему-то ещё!

– Что ж, тогда я позволю…

– Нет!

– Да!.

– Я закричу!

– Закричи. И я закричу вместе с тобой…

Он впивается пальцами в её хрупкие плечи, мягко сжав их. Девушка краснеет, закрыв глаза, визжит, да так громко, что все прохожие оборачиваются, напугавшись, пристально вглядываются, любопытствуя развитию сцены.

Подходит Крепыш, отдёрнув Романенко. Тот, в свою очередь, делает круговое движение рукой, будто вытерает окно. В одно мгновение парень оказывается на палубе, лежа на спине. Романенко выставляет перед его лицом открытую ладонь, как бы, останавливая прыть противника, говорит: «Спокойно, Мужик. Это моя женщина. Она это подтвердит.»

– Да, да, да… – растеряно, как бы извиняясь, проговаривает Девушка. – Мы вместе… Просто, мы так общаемся…

– А… – тупит Крепыш – Тогда ладно… Извините за вмешательство. Я думал… Но, если что случится…

– Если что случится, ты поведёшь корабль. – парирует Романенко.

– Ничего, ничего… – торопит Девушка, взяв Романенко за руку и, утащив в свою каюту.

2

Романенко сидит в миниатюрном раскладном креслице, наблюдая, как Девушка приготавливает чай, намазывает бутерброды шоколадным маслом.

– А что это было? – спрашивает она. – Вы с такой лёгкостью его опрокинули… Хотя, он гораздо крупнее вас… Я так перепугалась! Думала, прибьёт, как комарика…

– Древняя китайская гимнастика с элементами обороны. В простонародье мы называем её «ушу», но на самом деле она называется «тайцзицуань» – в переводе, высшая ступень боевых искусств. Её придумали даосские монахи, наблюдая в природе, как защищаются медведи, журавли и прочие животные… Хотя, по существу, нельзя сказать, что это именно боевое искусство, ибо сами упражнения больше похожи на танец, чем на драку… Да, и основной их целью является достижение умиротворённого состояния ума и тела, а также раскрытие внутреннего потенциала человека…

– Вы, как ходячая энциклопедия: где-то вычитали?

– Дед рассказал. Может, он и вычитал…

– Так, это дедушка вас научил так драться?

– Защищаться.

– Врёте?

– Ну…

– Понятно… И часто?

– Да, почти всегда! Я вру, даже когда говорю правду! Мыслей много в голове – высказываешь одну – две, стараясь точнее передать мысль… А потом и вовсе перестаёшь поспевать за мыслью… но, как ни крути всё равно не то, что подумал – одна лишь обложка… Да, и где та грань, отделяющая правду от лжи? В каком месте лож перестаёт быть ложью, становясь правдой? Ведь сама ложь тоже откуда-то берётся… Я понимаю мир только эмпирически – то, что отражается в опыте; способно измеряться и изменяться… А вы, судя по тому, что перешли на «вы», стали немного побаиваться меня?

– Да, стало страшновато… Вы так ловко его перевернули… Я даже не знаю, как дальше разговаривать с вами: взвешиваю каждое слово…

– Не бойтесь. Смею вас заверить, даже, если вы начнёте чинить мне огромное – приогромное зло… скажем, захотите расцарапать лицо… я не в коем случае не буду применять свои навыки на женщине.

– Клянётесь?

– Клянусь.

– Ну, Слава Богу… А то… подумала: ты, как мой бывший – чуть что, сразу в драку лезет…

– Он вас бил?

– Нет… Но ревновал жутко… Однажды, я подумала, что он зарежет меня в приступе неистовства: боялась уснуть.

– Ну, если ревнивый, то может…

– А ты ревнивый?

– Я – философ. То есть, я хочу сказать: ревность заставляет меня глубоко задумываться о себе.

– Ты женат на ком-то?

– На Барсучке. Ёлочнице из мороженной лавки… Нет, конечно! Видишь пальцы чистые? Был когда-то, что называется, в гражданском браке… Но, эта история слишком скучна, чтобы быть предметом для беседы…

– Расскажи, почему вы расстались?

– Не знаю… Может потому, что люди не могут жить слишком долго вместе… Или просто наше стремление быть свободнее заставляет идти на такие жертвы… Не то, чтобы я был плохим мужем… Впрочем, не мне об этом судить… Я, просто был. Старался участвовать в делах семьи; и даже пытался понравиться её маме, но… Ей хотелось, чтобы я всюду был с ней… постоянно разговаривал… лечил болячки… решал какие-то конфликты, которые, на мой взгляд, не были настолько важны, чтобы вообще ими заниматься… Поначалу, даже получалось жить такой жизнью, а потом… Меня тянуло на более интересные дела, нежели поддержание домашнего климата. Хотелось узнать побольше о природе вещей, людей, явлений… Я считал, что живу один раз и другой возможности понять сущее может и не выпасть… Ей же хотелось, чтоб я думал о том, о чём думает она: как поменять туфли в магазине… купить новую сковородку… одежду для малыша… Единственное, что я мог понять: это её чисто – женские заботы… каким образом они имеют отношение ко мне?… Ну всё, как обычно, валилось в скандалы, в которых она меня кляла… Мне трудно было объяснить, что это всего лишь навязчивые мысли, завладевающие её умом, и в принципе, ничего другого не происходит: мы, просто живём, трудимся – чего ещё надо?.. Тёща внесла свою лепту, мол: бездельник, тошнотик… нормальный мужик должен пахать… В итоге, я уходил всё глубже в себя, анализируя поступки и речь; ей казалось, будто бы хожу налево; затем, сама стала ходить… Нет, я не видел, но так казалось по поведению… Никогда не думал, что она способна изменять, но тот факт, что мы перестали спать… – словом, разошлись, расскандалившись… Хотя, сам я… не могу похвастаться в верности, ибо после развода пил, гулял, как эстрадный панк… Впрочем, может это и правильно – погуливать тихо от близких?… Возможно, так и должно быть?… В общем, Бог здесь судья – но, не я.

– Я с тобой не согласна. В семье должны быть моногамные отношения… Во всяком случае, к этому нужно стремиться. Иногда, женщине просто хочется чтобы её взяли… крепко… повалили на спину, налегли массой и… Ей хочется чувствовать себя беспомощно – слабой, да так, чтобы рядом был сильный, умелый… Если это не делает один – значит, это сделает другой: никто не виноват… Да, возможно, она будет сопротивляться, до какого-то момента, но в сущности, только и желает, чтобы он одержал победу в этой борьбе… Завладел ею!… Она хочет почувствовать, что в доме есть глава семьи, которому всё подчиняется… Нет, я не хочу сказать, что секс – это главное, но, взаимодействие двух душ, вот, что способно создать моногамность в семье… Ах, если б мужчины хорошо понимали женщин, то, у нас больше было бы счастливых браков и гораздо меньше разводов…

– Странно… Мне казалось, что семью только ради детей создают…

– Не только. А у вас и дети есть?

– От меня не было. Ещё когда познакомились у неё уже был пацан лет пяти.

– Ты с ним ладил?

– Ой!.. Дети!… Я очень люблю детей!… Мы с ним, как братья. Как лучшие и превернейшие друзья. Правда, мне иногда трудно совладать с самим собой… В смысле, когда он выводил меня за пределы ума, если можно так выразится… Надо признать, дети весьма умны. У них прекрасно работают созерцательные способности… они хорошо используют воображение, анализируя что-нибудь… Согласен: слабо владеют терминологией, чтобы объяснить свои мысли взрослым… Но, природу они понимают лучше нашего. Вот, к примеру, мы смотрим на звёздное небо. Он говорит о каких-то инопланетянах. Я отвечаю: «Нет никаких инопланетян – это бред!..» А он отрицает мой бред, стоя на своих убеждениях… Так, кто из нас бредит?… Он смеётся, говорит: «не хочешь – не верь, а они есть, и я это знаю…» Я в бешенство прихожу от таких заявлений!… Откуда он может знать?… Проходит время… Сижу перед телевизором… чищу рыбу… по телеку кажут лекцию об экзопланетах; профессор в ударе: рассказывает, что предположительно могут встретится инопланетные жители… А пацан уже знал о них – понятно?.. Ему не нужны были приборы и книги – он, просто доверял своему воображению и всё!… Проходит время… Я – участник экспедиции по поиску экзопланеты… Самое смешное: мальчику уже нет дела до того спора… он не скорбит, не жалуется, никого не винит, что его плохо поняли… Спрашивается: кто из нас был дурак – Я или Он?…

– Ну… Скорее всего, ты… Извини, что так прямо тебе об этом говорю… Он в мультиках узнал про инопланетян…

– Правда? Чёрт! А я думал, что он сам до этого допёр… Что ж, получается я ахинею порол про детей?…

– Нет, просто ты смотришь на мир глазами детей, но понимаешь зрелым умом – а дети, наоборот, смотрят на мир глазами взрослых, но понимают совсем ещё зелёным умом. К тому же, они весьма впечатлительны: что увидят, в то и верят всем сердцем… Так они обучаются…

Романенко сжимается, будто что-то саднит внутри; руки немного трясутся… Кусает бутерброд, отпивает горячего чаю, медленно пережёвывая.

– Ясно… А ты?… Была замужем?… – не зная, как поддержать разговор, спрашивает Романенко.

– Была, но… – это совсем банальная история…

– Так что же, расскажи банальную историю…

– Да, что-то нет охоты вспоминать…

– Ну, не хочется – значит, не нужно…

– Ладно, слушай: мы учились вместе в институте – одногруппники… списывали друг у друга лекции… участвовали в субботниках и прочих учебных мероприятиях… Казалось: мы просто друзья… И как-то на вечеринке… жутко напились… танцевали… визжали… хлопали шариками… махали бенгальскими огнями… – словом, на утро проснулись нагие в одной постели. Ну, в начале переклялись не рассказывать никому. Затем, он каким-то образом познакомился с моими родителями: мама была очарована… Стал чаще заходить в гости… через полгода он сделал мне предложение…

– Понятно, что не ты ему…

– В общем, пожив немного семейной круговертью, я стала такой раздражительной… Слышала, как он чавкает за столом… жужжит… кряхтит… шмурыгает носом… храпит… в конце – концов, это сводило меня с ума!.. я боялась прикоснуться к нему, чувствуя какую-то грубость, исходящую от тела. Начала замечать, с каким презрением он относится ко мне: указывает что делать и как.. Будто я – идиотка, ничего не понимаю… Ну, разошлись, рассорившись… Оказалось: у него там какая-то полюбовница в запасе была…

– И всё?..

– Слушай, я не могу так затейливо рассказывать, как ты!.. Всё.

В каюту кто-то стучится. Девушка открывает дверь. Заходит мужчина средних лет…

3

– Знакомьтесь. Это мой отец – Сергей Фёдорович. А это Романенко – старший пилот лайнера.

– Что-то он худоват и нездоров для пилота… – оценивает папа, глядя суровым взором.

– Ой, это только кажется так, на самом деле он более чем здоров… – оправдывается Девушка.

Сергей Фёдорович протягивает руку, приветствуя Романенко.

Вовремя рукопожатия он едва может ухватиться за руку пилота своей мазолисто – твёрдой. Она кажется настолько мягкой, будто резиновой, но в этой мягкости он вдруг ощущает такую же твёрдость, слегка даже удивившись. Достаёт из-под столика табуретку, садится напротив Романенко.

– Я так понимаю, вы ухаживаете за моей дочерью?

– Ну…

– Да! Да! Ухаживает. Неужели не видно?… – вмешивается дочь.

– Ну, расскажите о себе, Пилот… Должен же я знать, кто вы такой, и где вас искать в случае чего… А то… знаешь ли, тут у нас был уже один «пилот»… любитель пилотажа… «пилоточник» – надо было сразу охарактеризовать… такое за ним выяснилось… тушите свет – считайте капли…

Романенко чешет нос указательным пальцем, смотрит на Девушку, вопрошая: «что ему нужно ответить?…» Та, в свою очередь, принимается провожать отца, выталкивая к двери, со словами: «Па, давай потом… Я сама тебе всё расскажу…» И закрывает дверь, заперев замок.