Текст книги "Последний кот"

– Теперь ты умрешь! Ошибка будет исправлена! – Бархус расставил руки в стороны и словно медведь двинулся на Бороду.

Напарник Пламен был крупнее, но в убийце его семьи было больше дикой злости, больше готовности убивать. Хотя так казалось буквально пару секунд. Борода тоже сделал шаг вперед. Он не изображал крупного хищника, наоборот, его движения были резкими, осторожными, словно у бешеной крысы, которая забыла об осторожности, и все, что ее волнует, это только чужая кровь.

«Не помогай», – я почувствовал, как Пламен хочет поделиться силой камня со своим другом, но остановил ее.

Сейчас для Бороды была важна не победа, не смерть Бархуса. Ему нужно было уничтожить смерть внутри себя самого, разжечь в себе огонь нового смысла. И для этого он должен был все сделать сам. Тяжело? Да, но разум и свобода никогда не даются просто так.

Между Бородой и Бархусом оставалось меньше метра, когда бывший бандит резко нагнулся, подхватывая с земли горсть пыли, и бросил ее в глаза своему противнику. Борода на мгновение потерял Бархуса из виду, и тот сразу же прыгнул вперед, уходя от чужих рук и целясь в горло. Я оценил его задумку и желание победить. Он не бил, не хотел задушить врага, все его движения вели только к одному – открыть чужое горло и впиться в него зубами.

Вот только Борода успел это почувствовать, чуть-чуть повернул корпус, подставляя под удар плечо, а потом сам клацнул зубами. На камни подземного хода упало сразу несколько капель крови. Часть текла из плеча Бороды, другая – из оторванного уха Бархуса.

– Ах ты, выкормыш богов! – выругался бандит, а потом снова прыгнул вперед.

На этот раз ни он, ни Борода не рассчитывали победить быстро. И тот, и другой просто молотили пудовыми кулаками по чужим рукам, корпусу, голове. Я видел наливающиеся синяки, видел, как некоторые удары разрывают кожу, добавляя крови вокруг. А потом неожиданно кулак Бороды вспыхнул зеленым светом, и очередной удар не просто отбросил Бархуса, а рассек само пространство вокруг него. Еле заметная вспышка, и бывший наемник и убийца просто исчез.

– Где он? – Борода принялся озираться.

Его глаза все еще горели боем. Он не понял, что случилось с врагом, а еще он не понял, что произошло с ним самим. А вот я видел – мутной пелены в разуме стоящего передо мной человека больше не было. Говорят, месть сжигает прежде всего того, кто мстит, и это правда. Вот только порой, лишь сгорев и обрушив в пепел старую жизнь, можно восстать заново. И я рад, что Борода смог пройти этот путь.

– И каково это снова быть собой? – спросил я бывшего искателя.

Тот вздрогнул, потом растерянно поднял руки, посмотрел на тревожно замершую Пламен, а потом в уголках его глаз появились одинокие слезинки.

– Они погибли, все погибли. Сгорели. Я остался один, совсем один. Он их сжег, а я даже отомстить до конца не смог, – он снова говорил как здоровый человек. Почти…

Одна ошибка, и он мог снова закрыться, прячась от мира.

– Начнем с того, что не один, – ответил я. – Твой главный друг, тот, кто никогда не забывал о тебе и без кого бы ты никогда не вернулся, всегда был рядом.

Я кивнул на отвернувшую морду Пламен. Да, иногда нужно проговаривать очевидные вещи, и в этом нет ничего страшного. Лучше так, чем если из-за глупости, из-за страха поверить в другого и ошибиться, люди будут отказываться от тех, кто им на самом деле дороже всех на свете.

– Пламен, – голос Бороды хрипел. – Прости. Прости, что забыл. Но я все помню и буду помнить всегда. Спасибо, что помогла, что была рядом. А Бархус, ну и черт с ним, пусть живет!

– Вообще, он не сбежал, – вмешался я. – Это ты использовал силу камня и перекинул его в следующий внешний мир. Скорее всего, в мир зеленых змей, так что, учитывая почти сразу же ударившую оттуда волну смерти, твоя месть уже свершилась.

– Значит все? – глаза Бороды блеснули, и он с некоторым раздражением потер свое волосяное украшение. Кажется, недолго ему осталось. Как и прозвищу – я покопался в воспоминаниях и отыскал там его настоящее имя.

– С твой местью, Борука, все, – кивнул я. – А вот с силой – нет. Или тебе самому неинтересно, как ты переместил человека, да еще в зеленый мир? И это при том, что Пламен тебе в этом не помогала?

– Но я чувствовал силу камня, – бывший Борода прижал руку к груди.

Я тут же скользнул туда взглядом, и действительно, рядом с его сердцем темнел комок из множества песчинок. Получается, Пламен, которая все это время делилась с ним силой камня, в итоге передала Боруке его часть. А тот тем временем продолжал:

– Я чувствовал его, потом зачерпнул силу камня, хотел выплеснуть, но Бархус увернулся. Я тогда сдержался, но энергия сама вырвалась наружу, словно захватив с собой часть меня…

– Он вложил свою жизнь в этот удар, – неожиданно в разговор вмешался глава хариев, который до этого молча стоял в стороне. Странно, он что-то знал, а я не смог считать это в его мыслях. Похоже, порой эти пластины на сердце могут быть эффективнее, чем кажется на первый взгляд.

– Расскажи! – попросил Борука.

Глава 7. Корни

– Это все знают. У нас… – лысый вожак подземных людей понял, что мы не охотники, что сражение с прибившимся к ним чужаком было честным, и этого оказалось достаточным, чтобы его мнение о нас изменилось. – Если камень принимает тебя и ложится под сердцем, то понемногу пускает корни. И когда это происходит, можно брать из него не только чистую красную энергию, но и что-то большее. Вырывая его с корнями, охотники пробиваются на следующие уровни, но и платят за это частью себя. Тем, куда проросли корни, тем, что они унесут с собой.

Получается… Борода в своем случае заплатил за выкинутого в другой мир Бархуса своей болезнью. Интересная мысль, впрочем, довольно старая: любой яд в правильном месте и в правильной дозе может оказаться лекарством. Или способом открыть что-то новое… Не успел я додумать, как почувствовал движение энергии изменения. Это была Пламен, и на этот раз крыса не просто использовала силу камня, она захватила ее со всеми корнями и рванула изо всех сил!

– Ты охренела? – только и успел сказать я, когда глаза крысы полыхнули зеленым, а потом ее окутала чистая энергия сразу двух знаков. Басё, трансформации от набранных во время охоты на пауков каменной пыли. И Мистери, передачи силы – личного знака Пламен.

Крыса ничего не ответила, только собрала всю окутавшую ее энергию, а потом сбросила вниз, создавая чуть в стороне от нас еще одно ущелье. Я оценил получившийся провал – вышло не меньше, чем у меня. И пусть я использовал голые стихии, без концентрации и усиливающих Шагов, все равно. Надо признать, что Пламен, освоившая свой камень изменения совсем недавно, очень сильна.

– Чего ты хотела добиться? – я смотрел на крысу уже спокойнее.

Почему-то в момент сбора силы я почувствовал в ней какую-то странную решимость. Такая порой рождается в тех, кто отважился на смертельно-опасный подвиг. Или глупость. К счастью, Пламен просто проверяла себя, а мне нужно взять на заметку, что эмоции крыс отличаются от человеческих. Вот и сейчас: Пламен вроде была и открыта, и в то же время часть ее сознания словно существовала в другом мире.

Впрочем, еще оставался вариант, что у крысы просто не получилось задуманное… Я продолжал буравить ее взглядом – невозможность читать мысли вовсе не означала, что я не сумею получить ответы на свои вопросы.

– Хотела кое от чего избавиться, – наконец, вздохнула Пламен и отвела взгляд в сторону.

Я бы не отказался узнать детали, но крыса пока была не готова открывать душу. Да и время с местом сейчас не подходящие. А еще я был не совсем тем человеком, который был нужен Пламен. Борука тоже это понял, а потом быстро подошел к своей шестилапой подруге, рухнул перед ней на колени и прижал к груди.

– Спасибо, что помогла. Что спасла! Что была рядом! – быстро говорил он.

И каждое его слово разбивало повисшее в воздухе напряжение. Местные, которые после экспромта Пламен приготовились к бою не на жизнь, а на смерть, выдохнули. Понимаю их. Сначала наш полет, потом грохот ущелий, которыми я загнал их в угол, резкая встреча и отказ обычно спасавшей защиты. Потом исчезновение Бархуса, устроенный Пламен взрыв – подземные вроде бы и не видели агрессии, но не знали, чего ждать дальше. Я еще раз пробежался по мыслям лысого вожака, проверяя, не упустил ли чего важного и срочного, а потом принял решение.

– Спасибо за возможность помочь моим спутникам, – я еле заметно склонил голову, глядя на подземных. – Мы оставим вас, но…

Они расслабились и напряглись. Опять.

– Ловите, – я напитал один из множества лежащих вокруг камней стихией Обмана. – Если будет нужна помощь, и я буду рядом, то зовите, приду. Но, учтите, не бесплатно.

И снова теплые порывы сменились опасениями. Кажется, мне стоит говорить короче и без лишних интриг, если не планирую устроить подземным нервный срыв.

– Чего ты хочешь? – лысый вожак нарушил молчание. И я был рад, что ему хватило на это силы воли. Пусть и его люди видят, что он может говорить со мной на равных, и мне будет спокойнее, зная, что подземные смогут осознать пользу от наших договоренностей.

– Информации о вашем мире. Так уж получилось, что мы соседи, и нам, чтобы защититься от диких охотников, нужно знать, что они собой представляют. Мы, правда, надеемся устоять в открытом бою, но в любом случае ваш опыт окажется чрезвычайно ценен, – я не стал ничего скрывать, а заодно перешел на привычные термины этого мира. – Так что готовься через пару дней торговаться. Мы не много дадим за знания или помощь, но нам точно не нужна ваша свобода. Так что шанс на хорошую сделку будет.

Я говорил и, раз уж не врал ни единым словом, заодно транслировал свои эмоции лысому вожаку. Тот сначала вздрогнул, когда ощутил первое касание разума, но потом быстро понял, что к чему, и только внимательно прислушивался. К словам, к мыслям, что шли вместе с ними, к себе.

– Я услышал тебя, – он кивнул, а потом сжал руку с протянутым мной камнем. – Мы будем ждать твоих послов, а пока… – он сделал резкий жест стоящему у него за спиной парню. – Возьмите защитные пластины. Они скроют ваши сердца от охотников, и тогда вы, а не они, будете выбирать, когда сражаться.

Теперь пришла уже моя очередь принимать дар. С одной стороны, я уже и так умел прятаться от пауков, а использовать неизвестные артефакты не самое безопасное дело. С другой, почему бы не изучить их.

– Спасибо, – я сжал в руках три позолоченные пластины, заодно проверяя, получается ли вытянуть из них какую-то информацию.

Да, мой личный кусочек мироздания лишился демиурга в лице Зашам, я находился за границей всего привычного мира, но какие-то способности все равно были со мной. Я не мог получить информацию из ничего, призвать новые знания. Но вот соотнести артефакты с тем, что мне уже было известно – вполне. Итак, передо мной было не золото. Какой-то грубый местный металл, сверху – краска, просто для красоты… Нет, как символ связи с каким-то древним мифом. Что еще известно? Необходимость располагать рядом с сердцем? Обязательно. Размеры и форма? Тоже имеют значение, идеальным было бы подстроить под первый слой ауры камня изменения, что скрыт во мне или Пламен. Или под пыль, у которой был свой след, как в случае с бывшим Бородой.

– Держи, – я кинул Боруке его мини-доспех, на ходу подправляя его форму.

Потом призванная мной стихия Света ужарила пластину для Пламен, и я, наконец, принялся за себя. Если с другими мне приходилось полагаться на внешние проявления силы камня изменения, то в случае с собой я мог позволить себе практически связать кончики стали и всполохи энергии знака Гатс. Не время для экспериментов, но уж больно просто это было сделать, и мне требовались зрители, чтобы оценить эффект.

И они были поражены. Лысый с остальными подземными жителями следили за моими действиями, открыв рты. Сначала, когда я обрезал пластины для Пламен и Боруки, с возмущением, потом, когда пришла моя очередь, уже с противоположным чувством.

– Эти щиты, – голос лысого вожака дрогнул. – Раньше их носили наши друзья, но неделю назад охотники сумели зажать их, и пластины стали единственным, что от них осталось. Продавшие разум камню не могут видеть их. Только свободные или же те, кто несет под сердцем оригинал, а не жалкую пыль.

– Значит, и вы свободные, – один из спутников лысого вожака не выдержал и тоже подал голос. Кстати, это тот, который в самом начале вместе с Бархусом не был готов умирать ради этой самой свободы. Иронично, что именно он сейчас говорит о ней громче всех. Впрочем, интересны ли мне такие мелочи?

– Свободным среди нас можно было бы назвать только его, – я опять не стал ничего скрывать и указал на Боруку. – У нас же с Пламен целые камни.

Почему я так откровенен? Честные разговоры дают гораздо больше информации. Меньше воды, а главное, ты получаешь не только информацию о фактах, но еще и о чувствах. Что думают те, с кем ты общаешься… О тебе, о твоих поступках, о твоей силе. Если тебе не наплевать на них, то отказываться от подобной информации глупо.

И мой подход уже принес плоды. Так сначала я узнал, что среди охотников этого мира есть один с настоящим камнем. Лидер, который и поддерживает местные порядки. Охоту, жертвы, и все ради сомнительной эффективности способа защиты от змей. Возможно, когда-то вначале по-другому было и нельзя, но сейчас… Мне кажется, что власть, его власть – это единственное, что волнует главу охотников. Не буду, конечно, навешивать на него ярлыки, но на случай встречи не буду питать и лишних иллюзий.

Что же касается открытий, еще одно я сделал только что и теперь мог показать его всем. Рука скользнула по груди. Стихии на мгновение сделали мое тело прозрачным, продемонстрировав, как рядом с обычным сердцем бьется еще одно. Каменное. И вместе с ним синхронно сокращается и тонкий слой стали у меня на груди: то, что осталось от поглощенной и улучшенной золотой пластины.

– Это… – голос единственной девушки в отряде лысого дрогнул, а потом она продолжила, сказав то, чего я совсем не ожидал. – Очень красиво.

На мгновение я вспомнил Зашам. С этого же, с красоты, начался наш союз. Ящерица, наследник крови одного из бывших демиургов, хранитель моего мира. Она лишилась силы во время сражения с первым циклопом, ушла в грань, попыталась раствориться в ней, но… Вряд ли у нее получится. Пока я помню ее, она не сможет исчезнуть.

– Неужели ты настолько тонко чувствуешь камень, что смог соединить его и защиту? – в голосе лысого вожака, когда он уставился на меня, чувствовался подвох.

Я скользнул в его мысли. Еще недавно он мечтал поскорее уйти, разобраться в тишине со всем новым, принять решение, как жить дальше… Сейчас всего этого не было. Вместо этого он думал о силе, о том, что уже тысячи лет люди только вспоминали, как могли подобное раньше, но ни у кого не получалось повторить.

Я пристально посмотрел на лысого вожака, и он понял меня правильно.

– Это было давно, – его голос звучал низко и хрипло. – Когда только первые змеи начали ползать в наш мир за мясом. Тогда в небе раздался свист, а потом мы получили свой камень изменения. Его нашел первый охотник, который построил горные города и научил людей защищать свою жизнь и свободу. Именно их. Потомки охотника забыли про часть единого наследия, спасая только жизни. Свободой же пришлось заниматься самим тем, кому она осталась на самом деле важна.

– Я понимаю, – кивнул я. – Это история разделения на охотников и хариев.

– Это одна часть истории, – кивнул лысый. – Есть еще вторая. Мы, харии, считаем, что, отказавшись от свободы, наш народ лишился части силы камня. Первый мог чувствовать и управлять им, как ты. Его глаза сверкали изумрудами, ярче, чем у змей. А сейчас… Охотники могут вспыхнуть зеленым лишь на жалкие секунды и платят за это частью своей души!

Вожак подземных замолчал. Я же считал с поверхности его разума то, что он не стал говорить. Те же охотники верили, что все было по-другому. Что сила оставила их из-за предательства хариев, что вместе с пылью камня изменения они утащили и часть его способностей. Они верили в это и искренне мечтали убить или захватить всех подземных не только чтобы создать из них новые тела циклопов, но и чтобы вернуть полную силу своего знака.

– Понимаю, – я ответил, а заодно вернул лысому все, что считал из его разума. Пусть запомнит, что нет смысла врать мне. Эффекта никакого, только время тратить.

Вот только я прочитал в нем не смущение, а радость.

– А я ведь спрятал эти мысли за золотой щит, – его глаза блеснули. – Ты понимаешь, чужак? Я лично спрятал мысли в самое сердце, прикрытое металлом, что создал еще первый охотник. А ты все равно смог их увидеть, ты же понимаешь, что это означает?

– О чем он? – Пламен с Борукой, наконец, отвлеклись друг от друга и оба уставились на меня.

Пожалуй, можно будет и сказать.

– Я понял это, когда нагрудники подземных спрятали от меня часть мыслей, – начал я. Заодно проговорю все вслух и еще раз проверю, не упускаю ли чего. – Если то, что защищает от силы камней, мешает читать мысли, то, получается, именно ее я и использую, чтобы проникать в чужой разум.

– Твой знак поглощает силу… – задумалась Пламен. – Значит, ты можешь с его же помощью поглощать и мысли? Как какой-нибудь пожиратель мозгов, не очень приятно.

– Лично я не заметил разницы между тем, как работал с сознанием раньше и после получения камня, – я пожал плечами. – Более того, после того как понял, что пластины мешают, я начал пытаться обходить и воздействие, и у меня получилось.

– Конечно! – на этот раз не выдержал лысый вожак. – Они защищают от красного знака, ты же погрузился в эту силу гораздо глубже.

– Я тоже так думаю, – кивнул я в ответ. – Единственное, что пока смущает в этой теории: я видел свои глаза, видел линии знака Гатс, когда призываю его – они красные. Не желтые, не зеленые, хотя некоторые создания, с которыми я делился силой, получали следующие цвета.

– Я, конечно, не специалист, – тихо вмешался Борука. Бывший Борода точно чувствовал себя не очень уверенно, но в то же время не сомневался, что должен поделиться ценной информацией. – Твои глаза, Кот. Ты разве не видишь, что когда используешь знак, то заодно обращаешься еще и к одной из своих стихий, и она окутывает тебя чем-то вроде защитной пленки? Это же важно?

Я чуть не расхохотался. Ответ был таким простым и очевидным.

– Да, это очень важно, – я не удержался и крепко обнял Боруку. Все-таки порой ничто не может так помочь, как незамутненный взгляд со стороны.

– Так в чем дело? – Пламен возмущенно замахала лапами. И опять использовала сразу три с одного бока, как она только после такого не падает?

– Я использовал стихию Обмана, – ответил я. – Сначала чтобы прикрыться в случае проблем с новой энергией, а потом уже на автомате. Обман подстраивался под изначально заданный образ с красными глазами, пленка была очень тонкой, незаметной. Она же на текущем уровне воздействия ни на что не влияла. Ни на что кроме цвета.

Я взял свои инстинкты под контроль, придержал Обман, а потом активировал знак Гатс, наполняя его силой воздух вокруг себя. В глазах стоящего напротив Боруки отразились зеленые линии. Да, моя сила успела перепрыгнуть сразу через две ступени, я мог использовать ее не только чтобы поглощать врагов, но и просто чтобы окружать себя, а еще… Я поглощал с помощью камня изменения чужие мысли. Собственно, так я и прокачал эту способность. Бегал по мирам, искал других носителей знаков изменения, прятал себя, копался в чужих мыслях… И все это с силой нового камня в новом его воплощении!

Получается, я не только стал сильнее, но и понял, как это в принципе делается. Я чуть не расхохотался – и ведь все так просто! Пламен использовала силу знака Мистери не так, как положено, и стала сильнее. Я окружал себя неправильным Гатсом и тоже стал сильнее. Вот и весь секрет – хочешь двигаться дальше, не повторяй то, что камень уже дал тебе. Ищи новое, и однажды новый цвет станет частью тебя.

* * *

Еще полчаса мы разбирались с Нихилом. Два очень важных вопроса: что такое сила камня и что их отряд будет делать дальше. Нихил, если что, это имя лысого вожака подземных. Учитывая, что мы в итоге договорились о долговременном сотрудничестве, пришлось запомнить. Потом они ушли в дальние подземелья, мы же снова остались втроем.

– И что дальше? – Пламен посмотрела на меня, возвращаясь по факту к тому же, о чем мы все это время и говорили. – Ты узнал, как развивать камни, собрал информацию об этом мире. Не всю, но много. Возвращаемся?

– Возвращаемся, но сначала нам все же придется прогуляться в пару мест, – я покачал головой.

– Стоит ли рисковать? Твои знания очень важны, без них могут разрушить много миров, – Борука, вернув память и мозги, оказался тем еще моралистом. Даже не знаю, как они в итоге с крысой-то сошлись в свое время.

– Ты прав, и поэтому мы поспешим, – ответил я. – Но в то же время нельзя метаться из стороны в сторону, так мы потратим только больше времени. Подумай, что будет после нашего возвращения – придется решать, что делать дальше. И чтобы принять это решение, нужна информация об охотниках, больше, чем нам рассказали те, кто считает их своими природными врагами. А еще нам нужна вся информация об этом мире, особенно та, к которой никто из местных не имеет доступа.

– Про охотников я поняла, – закивала Пламен. – Но что за тайны мира? Или ты про тот проход, который нашел Борука? Придумал, как его открыть?

– Точно, – я говорил и одновременно тащил нас через изнанку к нужному месту. Благо, когда никто не мешает, это совсем не сложно. – После всего, что мы узнали о камнях и своих ошибках, это кажется таким простым.