Текст книги "Планета героев"

Сергей ШВЕДОВ
ПЛАНЕТА ГЕРОЕВ

Часть первая
ВИК С ПЛАНЕТЫ ГЕРОЕВ, ИЛИ ЗАМОК УЖАСА

Во всем виноват был Ник. Это он закрутил интрижку с баронессой Крэг, когда ее муж отправился на Ытухтар воевать с жабовидными пщаками. И какой-то доброхот донес Па о проделках Ника. Па страшно рассердился, он обругал нас троих, хотя мы с Алексом были совершенно ни при чем. Просто Нику нравилась баронесса Крэг, а баронессе нравился Ник, оттого все и получилось. Такая неприятность.

Па сердито вышагивал по тронному залу нашего Хрустального замка и говорил громко и значительно, как подобает королю. В частности, он заявил, что не позволит своим сыновьям вырасти оболтусами, что в семье Героя и дети должны быть Героями. И так далее и тому подобное.

Тогда Ма тоже рассердилась и сказала, что ее сыновья далеко не оболтусы, что во всем виновата баронесса Крэг, соблазнившая бедного мальчика, у которого и в мыслях не было ничего дурного.

– Конечно,– саркастически заметил Па,– он заявился к ней в спальню, чтобы поиграть в прятки.

Тогда Ма рассердилась еще больше и вслух пожелала всем женщинам, претендующим на статус порядочных, получше следить за дверью в собственную спальню. И еще Ма сказала, что себе ничего такого не позволяла, когда ее муж отправлялся в чужие миры.

Тогда Па возразил, что баронесса еще молода, что она только на два года старше Ника и что долг короля – стоять на страже закона, оберегая не только жизнь, но и честь своих подданных.

– Чтобы сберечь честь баронессы Крэг, королю придется день и ночь проводить у ее постели.

Па в ответ на это заявление Ма развел руками и вслух удивился вольностям ее речей. А Ма в свою очередь сказала Па, что он вечно цепляется к вольностям в ее речах, а другим почему-то охотно прощает вольности в поведении. И тогда Па сгоряча объявил, что все, хватит, сегодня же его сыновья отправятся на поиски счастья. И что сию же минуту он вручит нам по стреле.

Мы с Алексом, естественно, переглянулись, потому что ни он, ни я не собирались жениться – с какой стати нам отдуваться за Ника и баронессу Крэг?

Ма нас горячо поддержала в том смысле, что Вику всего-навсего шестнадцать лет, а в таком юном возрасте рано отправляться на поиски счастья. Но Па возразил, что в мои годы он уже воевал с жабовидными пщаками, а в семнадцать лет убил первого дракона и стал Героем. И тут, как всегда, в разговор вмешалась наша сестра Анна и поддержала Па. Она сказала, что мальчики просто дуреют от скуки в Хрустальном замке, что баронесса Крэг, конечно, большая стерва, но и Ник тоже хорош.

– Боже мой! – схватился за голову Па.– Принцесса, дочь Героя, а выражается, как посудомойка с планеты Сан!

В общем, Па сильно расстроился, и мне его стало жалко. Поэтому я сказал, что мы все трое готовы сию же минуту отправиться на Ытухтар – воевать с жабовидными пщаками.

– Или на Селу,– сказал Ник.– Тамошние кикиморы обнаглели в последнее время.

Но Мa страшно перепугалась и запротестовала:

– Никаких пщаков, никаких кикимор! Раз ваш отец и король велит вам жениться, то надо жениться.

На это ее высказывание Па вскользь заметил, что Ма всегда удивительно логично рассуждает, но лично он ее логику понимает с трудом. По-моему, он был прав. Я, например, лучше бы сражался с жабовидными пщаками, а вот жениться мне не хотелось вовсе. Однако Па уже вытащил стрелы, и Ма нас благословила. Да еще и заплакала при этом. Мне тоже хотелось заплакать, а будущему Герою это, сами понимаете, не к лицу. Такая вот получилась сцена. Ма все говорила Алексу и Нику, чтобы они за мной присматривали, поскольку я-де самый младший. Ма есть Ма. Ведь я всего на три года младше Алекса и на один год – Ника. Ей же все кажется, что младший сын у нее – младенец.

Анна не удержалась на прощание от ехидного замечания:

– Не ухватите каких-нибудь кикимор, а то потом хлопот не оберемся.

Ей-то шуточки, а нам троим было не до смеха. И все из-за Ника. Я так ему и сказал в лицо, когда мы втроем на исходе дня выехали за ворота нашего замка. Но с Ника все как с гуся вода.

– Между прочим,– сообщил он нам,– тут с одним чудаком интересная история приключилась. Пустил он стрелу на планету Бол, а на планете Бол все жители – оборотни. Теперь у него днем жена как жена, а по ночам – лягушка.

Ник, конечно, и соврет – недорого возьмет, с другой стороны, ухо востро держать надо. И Алекс подтвердил, что подобные недоразумения случаются, но почему-то обычно с младшими сыновьями: то ли им стрелы не того качества достаются, то ли просто не везет.

Я предложил пустить стрелы на Землю, поскольку наша Ма родом именно оттуда и никаких особых сюрпризов там ожидать не приходится.

– Это еще бабушка надвое сказала,– покачал головой Ник.– Может, там ядерная война была, как на Сете, или экологическая катастрофа, как на Яфете?

Мы заспорили. Даже разругались. Потому что я предлагал одно, Ник другое, а Алекс и вовсе третье. В результате все получилось хуже некуда.

Ник обиделся и пустил стрелу, не дожидаясь нас с Алексом. Я последовал его примеру: пусть не думают, что имеют дело с беспомощным мальчишкой. Велика важность – жениться! Любой сможет, если захочет. Алекс, конечно, ругался, поскольку Ма велела ему за нами присматривать, но я его не слушал. Приказал своему коню Баярду обернуться соколом и начал читать заклинание. (Не буду здесь его приводить, потому что долго, да и текст все знают.) Главное – стрелу пустить правильно и в расчетах не ошибиться, а то действительно придется потом всю жизнь мучиться.

По-моему, я угодил не туда. Во всяком случае, в первую минуту мне так показалось. Она сидела в лоханке с водой, держала в руках мою стрелу и орала, как последняя кикимора. У меня сердце упало – вдруг правда кикимора? Но потом я присмотрелся и понял: ничего подобного – вполне нормальная девчонка, моих примерно лет. Кричала вот только очень громко. Я попробовал объяснить, что перед ней Вик из созвездия Гончих Псов, но она ничего слушать не хотела, лишь махала в воздухе руками, словно пщака увидела.

В параллельный мир я ушел не потому что испугался,– просто решил дать ей время успокоиться и прийти в себя. Да и мне не мешало передохнуть от ее визга.

Постоял там немного на свежем воздухе, отдышался и посчитал, что пора возвращаться. Однако я не очень удачно вернулся, во всяком случае, угодил немного не туда.

Мa всегда говорила, что на Земле очень гостеприимные люди. Не знаю. Наверное, мне уж очень не повезло. В меня запустили кашей, и довольно горячей. Странный какой-то терем, куда ни ткнешься – везде люди. И все орут, словно гость для них – какое-то чудо-юдо неслыханное, от которого надо избавляться немедленно и любым способом. Баярд от такой встречи даже крыльями замахал. Никто мне хлеб-соль не предложил, как это положено по обычаю. Каша, конечно, не в счет.

Кое-как мы с Баярдом вернулись в нужное место. Лоханка была пуста, а девчонка сидела в соседней комнате и разглядывала мою стрелу. Увидела меня и опять приготовилась орать.

– Вик,– представился я по всем правилам хорошего тона.– Из созвездия Гончих Псов.

– А почему ты голый?

Абсолютно дурацкий вопрос. Потому что, во-первых, она сама была голая, а во-вторых, как же я мог пройти одетым через пространство и время? Любому младенцу на самой захудалой планете отлично известно, что неживая материя во время перехода сгорает. Пока я ей объяснял очевидные вещи, глаза у нее из круглых сделались квадратными. Потом она страшно покраснела и потребовала, чтобы я отвернулся. Требование было глупым – раз она моя жена, зачем я буду отворачиваться, правильно?

– Кто жена? – удивилась она.– Ты что, псих?

По-моему, она принимала меня за кого-то другого. Хотя я ей объяснил, что дело она имеет не с психом, а с Виком, сыном короля Парры, которую далеко не случайно в ближних и дальних уголках Вселенной называют планетой Героев. Сам я, правда, пока не Герой, но, как только убью дракона, сразу им стану.

– Раз я принц, то ты, выйдя за меня замуж, станешь принцессой.

– Это я-то принцесса? – Она наконец развеселилась и покачала головой.– Боже мой, какой дурак! С чего ты взял, что я за тебя пойду?

Как вам это нравится: держала в руках мою стрелу, а задавала совершенно идиотский вопрос. Стрела – это судьба, от которой не дано уйти никому, на какой бы планете он ни родился. Другое дело я понятия не имею, почему так происходит. Разумеется, и на Парре и на других планетах объяснений этому феномену придумано с избытком, но ни одно из них мне лично не кажется убедительным, поэтому я их здесь приводить не буду.

– А если бы стрелу подняла лягушка, ты и на ней бы женился?

Прямо помешались они на этой лягушке – и Ник, и эта девчонка! Если верить моей Ма, то на Земле действительно встречаются оборотни. И ведьмы тоже попадаются. Но чтобы земная женщина могла превратиться в холодную лягушку – это Ма категорически отрицала. И горе было тому, кто рисковал с ней спорить.

– Ты же не лягушка.

– А что, заметно?

Вообще-то да. Я хорошо ее рассмотрел: вполне нормальная девчонка. Можно даже сказать – красивая. Волосы светлые, глаза зеленые. Нос, правда, немного вздернут, что придает лицу одновременно и горделивое, и снисходительное выражение. Губы чуть-чуть припухшие. Когда она молчит, смотреть на нее – одно удовольствие. О фигуре скажу только то, что фигура на уровне. Больше о моей жене вам знать необязательно. Конечно, девчонка могла оказаться ведьмой, но от подобного конфуза, как говорит Па, ни один мужчина не застрахован. В том смысле, что любовь зла и влюбиться можно не только в ведьму, но и в русалку. Есть тому многочисленные примеры.

– А палка железная тебе зачем?

Никакая не палка, и уж тем более не железная,– это был мой меч Астур, которым я должен убить дракона. Старый, заслуженный меч, принадлежавший моему предку, о деяниях которого любой может прочесть в хрониках Парры. Предка, как и меня, звали Виком. Меч Астур ему вручила дева Серебряного озера в награду за доблесть, проявленную в войне с весками на планете Алракон. По преданию, меч Астур принадлежал одному из древних алраконских богов, но это непроверенные данные, и я за них ручаться не могу.

– Меч пронес, а штаны потерял.

Очень уж противно она хихикала. Ничего не понимала, не хотела слушать никаких объяснений, а все пошучивала да посмеивалась... Другой бы на моем месте смертельно обиделся, но я от природы человек рассудительный, как считает Ма, поэтому подумал всего лишь, что лягушка была бы для этой ехидной зануды не самой плохой альтернативой.

– Я сейчас вызову милицию, и ты объяснишь им, откуда тебя к нам занесло.

Я не знал, кто она такая, эта милиция, но телефон на всякий случай отключил. Потому что штука, по которой она собиралась звонить, была телефоном самой примитивной конструкции. Я, конечно, слышал от Ма, что Земля отстает от Парры в развитии, но не предполагал, что до такой степени.

– Вот так всегда! – Девчонка разочарованно бросила трубку.– Как только нужно срочно позвонить – он не работает. Ладно, забирай свою птицу и вали отсюда, герой.

Подумаешь, какая цаца!.. Не хочет быть женой будущего Героя – и не надо, но я не позволю ей оскорблять моего коня. Баярд для меня больше чем конь! Он – мой друг, умный и верный, которого я растил с его рождения. На протяжении последних четырех лет мы с ним попадали в разные переделки, и он ни разу меня не подвел.

– Это не птица, это конь Баярд.

– Оно и видно. Петух ощипанный.

Тогда я попросил Баярда трансформироваться, чтобы эта гордячка наконец поняла, с кем имеет дело. В общем, я погорячился. И места в комнате было слишком мало, да и хвастовство – не самый лучший способ доказывать свою правоту. Копытом Баярд заехал в шкаф, а крылом смахнул картину со стены. Девчонка опять завопила дурным голосом. Словом, как говорит Па, форменная бабья истерика.

Ну что, скажите, в Баярде такого ужасного? Конь как конь, только с крыльями.

Чтобы не вгонять девчонку в обморок, я попросил Баярда вернуть прежний соколиный облик. Он, конечно, был сильно недоволен, но что тут поделаешь, если волею судьбы мне в жены досталась набитая дура?

– Так ты действительно не с Земли?

Вот вам пожалуйста! Битый час объясняю, а до нее только-только начинает доходить. Интересно: они все здесь заторможенные или это только мне привалило такое счастье? Представьте себе, девчонка пришла от своего открытия в ужас! Добро бы я был похож на жабовидного пщака – так ведь нет! На Парре меня считают весьма симпатичным. Чего ей, собственно, надо? Другая бы обрадовалась.

– А чему я должна радоваться? Ввалился в комнату мальчишка с дикой птицей и кричит: я принц, я Герой, я из созвездия!.. Что я, по-твоему, дура, чтобы во все это поверить! Да еще в мужья набивается!.. А твой жеребец, между прочим, всю посуду нам перебил. Вернется мама – будут мне «гончие псы»!

Тоже нашла проблему – битая посуда. Склеил я все осколки, как надо, поставил целехонькие тарелки и бокалы на место. В этом деле главное – с температурой угадать, чтобы стекло в руках не расплавилось, а то потом хлопот не оберешься.

Девчонка, представьте себе, вообразила, что я волшебник. Да ничего подобного! Разбитую посуду умеет склеивать каждый мальчишка. Самый примитивный вид магии, но и один из самых полезных – особенно в детские годы, когда не всегда удается вписываться в отведенное для бега пространство родного Хрустального замка... Я уже собирался посвятить свою невесту в некоторые хитрости магического ремесла, но тут что-то зазвенело, и она аж подпрыгнула от испуга:

– Это мои родители, а ты голый тут... Ой, что сейчас будет...

Да ничего не будет. Я могу, если понадобится, стать невидимым. Тоже один из самых примитивных магических приемов, основанных на гипнотическом воздействии. На Парре подобные шутки, конечно, не проходят, но на других планетах, где магия и гипноз слабо распространены, очень часто подобное срабатывает... Я попытался все это объяснить глупой девчонке, но она даже слушать не стала – толкнула меня в темную комнату и прошипела, как змея:

– Сиди и не дыши.

Дышать там действительно было нечем. Это и не комната оказалась, а шкаф. Причем очень небольших размеров. Что называется, ни встать, ни лечь. Между прочим, подобные замкнутые пространства на отсталых в социальном плане планетах применяются в качестве пыточных камер для наказания закоренелых преступников. Но я-то ведь не закоренелый, тем более не преступник. За что мне-то такое? Баярду тоже не понравилось сидеть взаперти, и он начал беспокоиться, поднимать пыль.

– Ох и стены,– раздался грубый мужской голос.– Каждый чих от соседей слышно.

Чихал, между прочим, я, а вовсе не соседи. Но ее папе, видимо, и в голову не приходило, что дочка прячет кого-то в шкафу. И я очень даже хорошо его понимал. К тому же тут не просто гость, пришедший поговорить о том о сем, а в некотором роде зять... Во всяком случае, человек, желающий им стать.

Девчонка защебетала и стала родителей из комнаты выпроваживать: голова, мол, болит, спать пораньше лягу... Ее мама забеспокоилась, захлопотала – лекарство и все такое... В общем, она своим враньем добилась как раз обратного. Я всегда полагал, что ложью можно только навредить. Правда, мой брат Ник думает иначе. Он считает, что есть вранье, а есть хитрость, что Герою без хитрости никак нельзя. Одной физической силой зло не одолеешь – изворотливость нужна... Я так увлекся размышлениями, что даже задремал. Проснулся оттого, что кто-то меня за плечо тряхнул.

– Просыпайся, жених. Я тебе в кресле постелила, а ноги на стул положишь.

– Слушай, а как тебя зовут?

– Дарья.

Имя, в общем, ничего. Вик и Дарья – звучит, по-моему, более чем сносно. А уж когда мы вместе на балу покажемся, в нашем замке или в городской ратуше, у многих челюсти отпадут. Дарья, надо признать, редкая красавица! Да и я парень не промах.

– Спи, жених. Будешь приставать – маму позову.

Подумаешь. С какой стати я буду к ней приставать? И в мыслях ничего подобного не было! Просто мне здорово хотелось спать, а уснуть не удавалось, потому что некуда было вытянуть ноги – стена мешала.

Я взял и немного отодвинул стену в параллельный мир. Откуда же мне было знать, что там летучие мыши?

Дарья, конечно, заорала. Поднялся нешуточный переполох. Ноги я убрал, стену вернул на место, но две летучие мыши остались в спальне.

Едва я поставил барьер невидимости, как прибежали папа с мамой.

– Да что с тобой, Дашенька? – Мама сильно расстроилась, даже губы у нее тряслись.

– Летучие мыши это! – Голова у папы работала хорошо, он быстро во всем разобрался.– И откуда они взялись в центре Москвы?

Летучих мышей выгнали быстро – Баярд помог. Я совсем о нем забыл в суматохе, а он проявил в этом громком деле свойственную ему прыть. Баярд жутко не любит мышей, даже простых, не говоря уж о летучих. И тут я с ним абсолютно солидарен.

– Это еще что такое? – углядел наконец папа активную птицу.

– Не трогайте его, он мой! – Дарья даже руками замахала, словно собиралась взлететь вместе с Баярдом.– Мне его подарили.

Врала она, не краснея, я уже говорил. Даже историю какую-то на ходу выдумала. Приводить ее здесь не буду– все равно неправда. А папа дочери, похоже, верил. Обозвал, правда, авантюристкой, которая тащит в дом что ни попадя. Здесь папа, конечно, погорячился: Баярд такой уничижительной оценки никак не заслуживает. Но если принять в расчет сложность ситуации и недостаток информации, то следует признать, что человек он рассудительный и трезвомыслящий.

– По-моему, у девочки жар,– сказала мама.

Я тоже обеспокоился и даже потрогал рукой ее лоб и, понятно, сделал это совершенно напрасно. Девчонка от неожиданности громко вскрикнула, отчего ее маме стало плохо.

– Хватит вам! – твердо сказал папа.– У меня от ваших криков, девушки, голова заболела.

Дарья наконец-то улеглась в постель. Родители ушли, и я снова мог вздохнуть полной грудью.

– Вик, ты где?

– В кресле...– Я снова стал видимым – пусть любуется, мне не жалко.

– Откуда взялись летучие звери?

– Моя вина – сунул ноги в параллельный мир.

– А никто больше не залетит?

– Не залетит – я ноги в другую сторону вытянул.

Она мне не поверила, долго ворочалась и вздыхала. Я слушал ее вздохи и думал о том, как хорошо мы будем жить с ней на Парре. А потом уснул... И проснулся в самый критический момент: ее мама стояла в дверях и смотрела на меня.

Я сразу понял, что она сейчас закричит. И она действительно закричала. Разбудила всех. Но я уже успел стать невидимым.

– Только что здесь был! – Дарьина мама даже заплакала.– Летучие мыши, птицы, а теперь еще и этот...

– Доходишь ты, Людмила,– сказал папа.– Голые мальчики в глазах. С чего бы это?

– Ты меня, Дашка, до инфаркта доведешь своими причудами. Зачем тебе эта птица?

– Птица – не лошадь. Не объест же она нас.

– Лошади нам только и не хватает,– вздохнул папа.

Я ему посочувствовал: без лошадей, конечно, скучно. У моего отца целый табун крылатых коней – на зависть всей планете. Правда, мой папа король, а папа Дарьи всего лишь барон, наверное. И, видимо, не очень богатый– раз его гостям вместо апартаментов предлагают на ночь кресло.

Папа с мамой собирались на работу, а я никак не мог сообразить, что это такое. От Дарьи добиться чего-нибудь более-менее вразумительного по этому поводу оказалось невозможным. Она приставляла палец к губам, шипела, кивала головой на двери и наотрез отказывалась представлять меня своим родителям. И только после их ухода я узнал, что папа у нее не барон, а инженер. Мама и вовсе врач.

Чем на этой планете занимаются инженеры, я выяснять не стал. Потому что сильно проголодался. Да и Баярду тоже поесть не помешало бы.

– А он мясо ест?

– Где ты видела, чтобы лошадь ела мясо?

– А тебя чем кормить?

– А что люди едят?

– Ой, не знаю,– вздохнула Дарья.– То ты видимый, то невидимый... Дрыгнешь ногой – летучие мыши пищат. Теперь вот тебя еще и кормить надо...

Разносолов не было. Лебедей жареных тоже. Зря, наверное, Па говорил, что на Земле хорошая кухня. Каша какая-то страшная... Из мяса – только курица. Синяя-синяя...

Я попытался кашей Баярда покормить, но он по этому поводу не проявил восторга. Не заболел бы, чего доброго! Я здорово встревожился, однако Баярд выглядел вполне бодрым и порхал по комнатам, как летучая мышь.

– Слушай, Вик, ты что, так и будешь голым ходить?

– А мне не холодно.

– Все равно,– хихикнула Дарья.– Ты уже слишком большой мальчик. У нас так не принято. Держи штаны и рубашку. Только они тебе великоваты будут.

Я ей ответил, что все это ерунда – в два счета сейчас подгоню тряпки по фигуре. И снова она заохала и завздыхала, закудахтала, как курица. Хотя ничего невероятного я не сотворил: укоротил, где надо, а где надо – удлинил.

– А что ты еще умеешь? – У нее прямо глаза разгорелись.

– А что нужно?

Дарье нужно было так много, что она даже растерялась. Притащила целый ворох платьев, и началось. Вик, здесь убери! Вик, там удлини! Бегала по десять раз к зеркалу примерять. Кошмар какой-то!.. Я терпел полдня. Девчонка все-таки, что с нее взять? Очень уж она радовалась модернизированным нарядам. Даже поцеловала меня два раза. Я не возражал, потому что она – моя невеста и, в общем, имеет право.

– Слушай, Вик, а если я откажусь быть твоей женой?

Вот вам здравствуйте!.. Никто не отказывался, а она откажется. Я даже растерялся, потому как не знал, что делают в подобных случаях. Стрелу она подняла, значит, тем самым согласилась быть моей женой. Логично? По-моему, да.

– То есть выбора у меня нет?

– Конечно.

Она почему-то страшно рассердилась на это мое «конечно». Ее, видите ли, поражает моя наглость!.. Еще вчера она знать не знала Вика из созвездия Гончих Псов и жила себе спокойно, а тут прямо с неба свалилось голое чудо с претензиями на ее свободу!.. И почему ей так не везет: у всех девчонок мальчишки как мальчишки, а у нее непременно какой-нибудь герой, у которого даже штанов нет! В довершение ко всему она еще и заплакала.

Я на нее обиделся поначалу и хотел уйти, но потом передумал. Вспомнил, как Ма рассказывала о своей первой встрече с Па и как она здорово тогда испугалась. Потому что девушкам на Земле трудно привыкнуть к тому, что мужчина вдруг сваливается с неба, то появляется, то исчезает – словом, ведет себя странно. И я подумал, что Дарья, наверное, тоже испугалась, хотя виду не подает. Нужно время, чтобы она ко мне привыкла. Поэтому я и предложил ей прогуляться по городу. Она согласилась и даже перестала плакать.

А терем у Дарьи был так себе – ни в какое сравнение не шел с нашим Хрустальным замком: унылая коробка в шестнадцать этажей, в которой кроме Дарьиной семьи жили еще несколько сотен людей, совершенно ей чужих.

– А я тебе говорю – конь это был с крыльями!

Какая-то злобная старуха уставилась на меня с таким видом, словно я был хозяином этого коня.

– И объел всю траву на газоне у подъезда!

– Господь с тобой, Семеновна, откуда кони в центре Москвы?

– Своими глазами видела: пасется у подъезда и крылами машет.

Вторая старуха с морщинистым добрым лицом засмеялась, чем привела злобную Семеновну в неистовство.

– А голый мужик, который прошел сквозь стену у Перфильевых,– это тебе как, смешки?

И снова бросила на меня такой взгляд, что мороз по коже. А ведь ничего плохого я этой бабусе не сделал. Можно сказать, только-только прибыл на планету и вдруг такая ничем не спровоцированная враждебность.

– Никак гости к вам пожаловали, Дашенька? – сладенько пропела Семеновна, но глаза ее добрее не стали. Дарья покраснела и потянула меня вниз по лестнице:

– Просто знакомый, он на минутку зашел.

И мы буквально побежали вниз – только ступеньки перед глазами замелькали. Куда это Дарья так заторопилась – старухи испугалась, что ли?

– Видела? – донеслось до нас сверху.– Еще и семнадцати нет, а уже мужики в доме.

– А крылатый конь здесь при чем?

– А при том, что не иначе как архангел на том коне прилетел – конец света трубить.

– Господь с тобой, Семеновна, конь-то, сама говоришь, черный! Разве ж станет архангел летать на черном коне!

Семеновна что-то ответила, но я не разобрал, а Дарья сердито на меня зашипела:

– Понял, что ты натворил? Черный конь – это наверняка твой Баярд, а прошедший сквозь стену мужик – это ты. Кони летают...– Дарья осуждающе покачала головой.– Скажи кому-нибудь – засмеют.

А что тут смешного? Летают и летают. Я предложил Дарье прокатиться на Баярде прямо сейчас – пусть сама убедится, смешно это или не смешно.

– Слушай, Вик из созвездия! Либо ты будешь делать то, что я скажу, либо гуляй один! – зашипела она, как гадюка с планеты Иблей, надулась и отвернулась. А что я такого сказал обидного? Всего-навсего предложил на коне прокатиться!

– Соображать надо: в Москве и обычный конь – чудо, а уж крылатый...

– Пусть посмотрят.

– Ой какой дурак!

Подумаешь, цаца!

И город ее мне не понравился. Народищу кругом, и все толкаются, и никто не извиняется. Дома – громадные, мрачные, из холодного камня. А потом – эти механические тележки на дорогах! Двигатели у них допотопные – то ли на угле, то ли на нефти. Дымят... Им можно по улице шастать, а моему Баярду, видите ли, нельзя... Люди дышат гадостью, и никто не возмущается.

Я расстроился сильно, потому что мне стало ясно: на такую планету ни один уважающий себя дракон не прилетит. Дракону нужен чистый воздух. И мне стало жаль Дарью: такой гадостью дышала всю жизнь! Окружающих мне тоже было жалко, но Дарью – больше других, потому что она – моя невеста и я за нее в ответе.

Решил подарить Дарье цветы. Просто так, чтобы не дулась. Цветы имелись, их всем предлагали, но почему-то многие отказывались. И мне какой-то чудак предложил:

– Слушай, дорогой, возьми для девушки.

Я поначалу не взял, а потом решил, что зря: человек ведь от души... И, наверное, обиделся. В общем, я на секундочку оставил Дарью и вернулся. Взял девять роз. Они хоть и не были такими красивыми, как у нас на Парре, но все равно – самые настоящие, живые.

Вручил Дарье букет по всем правилам паррийского этикета, а она почему-то не обрадовалась. Странная какая-то планета, где девушки не любят цветы.

– А деньги у тебя откуда?

– Дэнги я не взял, хотя мне их предлагали. А что, дэнги красивее роз?

– Боже мой, и за что мне такое наказание?! Да не он тебе, а ты ему должен был отдать деньги!

Странный обычай – дэнги в обмен на розы. У нас на Парре цветы дарят просто так, не требуя ничего взамен, ну, кроме разве что улыбки. И каждый парриец норовит не просто подарить любимой девушке букет, а буквально осыпать ее цветами!.. Но, как говорит мой Па, в чужой монастырь не лезут со своим уставом. В том смысле, что, сколько планет во Вселенной, столько на них и обычаев, среди которых попадаются совсем странные.

– А где этих дэнег нарвать можно?

– Их не рвут, их делают. Из бумаги.

Так бы сразу и сказала. Бумаги вокруг было сколько угодно, она прямо под ногами шуршала. Однако вскоре выяснилось, что это была совсем не та бумага. Рассерженная Дарья сунула мне в руку засаленную бумажку. Оказывается, это и были дэнги. Как хотите, но это странно, когда за такую дрянь дают такие хорошие цветы!.. Помню, на Алраконе мы с Ником выменивали тамошних крабов на серебряные пуговицы, которые протаскивали сквозь пространство и время во рту. Так пуговицы хоть в дело пустить можно, а от грязной бумажки никакого толку.

– По-моему, мне нужно или самой утопиться, или тебя утопить. Верни розы немедленно, пока тебе шею не намылили.

– Я ему лучше дэнги отдам.

– Где ты их возьмешь, дурачок? Знаешь, сколько таких бумажек понадобится? Десять по меньшей мере.

Десять так десять. Я подобрал с мостовой бумагу и сделал. Ерунда. Магия пятой категории. Чудеса для несмышленышей, как говорят у нас на Парре. Чуть-чуть изменил структуру исходного материала, добавил красителей из воздуха. Дарье понравилось, она даже рот открыла от изумления!.. Правда, поначалу я дал маху с водяными знаками, и номера у купюр должны быть, оказывается, разными. Но я исправился, поскольку умение учиться, как считает моя Ма, чуть ли не главное из моих достоинств. Во всяком случае, так было в детские годы. Конечно, парриец, претендующий на звание Героя, должен явить миру нечто большее, чем способности в познании окружающей среды, но ведь одной смелостью, без ума и знаний, тоже многого не добьешься. Дарья смотрела на меня с изумлением, хлопала ресницами и шептала:

– Тебя посадят, тебя непременно посадят или убьют.

Нельзя сказать, что тот человек обрадовался, увидев нас, но в драку он не кинулся, как предполагала Дарья:

– Слушай, дорогой, у тебя совесть есть, нет?

– Он за деньгами ходил,– вмешалась Дарья.– Деньги у меня были.

А тот чудак дэнги взял и стал их на свет рассматривать, даже к уху подносил и мял зачем-то.

– Слушай, девушка, где ты взяла такого: глазом моргнуть не успел, его уже нет!

– Он приезжий,– сказала Дарья.

– И я приезжий, девушка. Только приехал, люди подходят – дэнги давай. А как давай, если не продал ничего? Крыша называется. Ай-ай! Что делается! Розы берут, дэнги не дают. Седые волосы у меня. Детей кормить надо, нет?

– Вы возьмите розы назад! – Дарья сильно расстроилась, даже губы у нее задрожали. Но тот человек цветы не взял, еще и обиделся:

– Дэнги отдал – розы твои. Только я ведь волнуюсь. Чужой город, чужие люди. Кто честный, кто нет? А цветы бери. Красивой девушке – красивые розы.

И почему она сердилась? Дэнги я отдал, седой человек остался доволен. Попросил бы больше дэнги, я сделал бы больше.

– Фальшивомонетчик несчастный! Деньги-то ненастоящие!

Почему это ненастоящие? Мои были даже красивее, чем ее засаленная бумажка. Но Дарья только рукой махнула и ничего объяснять не стала. Капризная все же у меня невеста! И цветы почему-то не любит.

– Мне нужно в парикмахерскую сходить, а ты посиди здесь и ничего не бери – даже если тебе предлагать будут. Понял?

Маленький я, что ли? Уже сообразил, что на этой планете за все надо платить дэнги. И дэнги, оказывается, бывают разные – и по цвету, и по размеру.

Пока Дарья ходила по своим делам, я потолкался в толпе и выяснил все в точности. А потом сел на лавочку и сделал себе много дэнги. Просто так, от скуки. И чтобы доказать Дарье, что делать дэнги я умею лучше всех.

– Эй, парень, тебе баксы нужны?

Странный какой-то человек, подошел незаметно, словно подкрался. Конечно, первое впечатление бывает обманчивым, но этот уж больно противно щурился, словно собирался сделать гадость и выискивал подходящий момент. Не знаю, может, у меня воображение разгулялось, но человек, предложивший баксы, не понравился.

– За баксы, наверное, нужно дэнги платить?

– Да какие у тебя деньги? Фанера.

А я-то считал, что мои дэнги самые лучшие. Похоже, у прищуренного на этот счет было свое мнение.