Текст книги "Резидент"

– А это не опасно? – на всякий случай полюбопытствовал Сиротин.

– Безопасность зрителей гарантируется устроителями, хотя бывают издержки. Человеческая жизнь – сосуд хрупкий. Но вы не пугайтесь, Евграф Виленович, я буду рядом и постараюсь минимизировать негативный эффект.

Будь на то воля Сиротина, он, конечно, на поединок сигойских магов не пошел бы. К сожалению, выбора у него не было. В том смысле, что брачные игры сиенских остроухов привлекали его еще меньше.

Заботливый Найк порекомендовал Евграфу набросить на плечи плащ, ибо погода на Арбидоне ветреная и есть опасность подхватить простуду на местной арене, оборудованной явно не для приятного времяпрепровождения.

К немалому удивлению и огорчению Сиротина, на спектакль они отправились в самой обычной карете– как какие-нибудь вельможи века восемнадцатого или девятнадцатого. И лошади их везли самые обычные. Не говоря уже о кучере, который чем-то даже смахивал на таксиста рязанской национальности, возившего Евграфа по городу Кацапову.

– Арбидон – на редкость отсталая планета,– кивнул головой Найк.– Если бы не наше здесь благотворное присутствие, то местные обыватели наверняка деградировали бы до полного безобразия.

Сиротину, однако, не показалось, что присутствие на планете коллег Найка так уж безоговорочно благотворно для арбидонцев. Чем дальше они отъезжали от стен огромного замка, горой возвышавшегося над приземистым городом, тем меньше становилось дружеских взглядов, обращенных в сторону кареты, дверцы которой украшало изображение золотистого скорпиона.

– Десять лет назад Арбидон входил в империю гельфов. Лишь благодаря усилиям ордена удалось хоть как-то цивилизовать эту планету.

Евграф дипломатично промолчал. Для него Внеземелье было темным лесом, где за каждым деревом чудилась разинутая пасть монстра. И хотя большинство арбидонцев составляли люди, но среди них в значительном количестве попадались и иные особи – по преимуществу двуногие, вроде уже виденных Сиротиным в замке жабовидных пщаков.

Особенно не понравились Евграфу волосатые существа, весьма напоминавшие земных горилл, которые вели себя еще хуже жабовидных пщаков, постоянно указывая пришибленным арбидонцам, кто в их доме хозяин. Судя по знакам на синих и зеленых плащах, пщаки и волосатые обезьяны принадлежали к ордену Золотого Скорпиона. Вероятно, именно этим объяснялось их вызывающее поведение. Но к Найку и Сиротину, на плечах которых красовались черные орденские плащи, существа относились с подобострастием.

Выйдя из кареты, Найк накинул на голову капюшон с прорезями для глаз. Евграф последовал его примеру, тем самым сильно ограничив себе обзор. Впрочем, никаких неудобств это ему не доставило, поскольку не менее десятка услужливых рук поддерживали их с Найком на пути к ложе, предназначенной для почетных гостей. Трибуны для обычных посетителей располагались чуть ниже – вокруг довольно приличных размеров арены. Все сооружение напоминало стадион для проведения футбольных матчей. Правда, арену не украшала веселая травка, вместо которой повсюду валялся серый камень.

Свободных мест хватало, но народ все прибывал. У большинства приходящих выражения лица были далеко не радостными. С некоторым удивлением и опаской Сиротин заметил, что коренные арбидонцы занимают преимущественно первые ряды амфитеатра, тогда как их господа предпочитают размещаться как можно дальше от арены. Отсюда он заключил, что зрелище, скорее всего, будет небезопасным. Сам Сиротин сидел с Найком в почетной ложе чуть ли не на самом верху в окружении таких омерзительных рож, от которых он в любом случае желал бы держаться в стороне.

– А вы расист, батенька! – с кривой усмешкой сказал ему Найк.– Жизнь во Вселенной многообразна; надо принимать ее такой, какая она есть. И под мохнатой шкурой монстра может биться доброе сердце. Относительно доброе, конечно... Вы слышали, Евграф, что все в мире относительно?

– Слышал,– подтвердил Сиротин, но симпатиями к волосатым монстрам все-таки не проникся.

На арене загнусавили волынки, протопали, поднимая пыль, десятка полтора музыкантов, закружились в танце пестро разодетые люди, привлекая внимание почтенной публики. Начало сильно смахивало на праздник Урожая в отдаленном районе Черноземной области. Евграф было приготовился узреть вручение подарков отличившимся на уборке механизаторам, как музыкантов и танцоров словно ветром сдуло с арены.

Сигойские колдуны, вышедшие им на смену, особенного впечатления на Евграфа не произвели. Отметил он разве что изображения золотых скорпионов на длинных балахонах, болтавшихся на тщедушных телах.

Бойцы начали свой спор вяло, вызвав свист и насмешливые выкрики с трибун. Наконец зеленый балахон, раздраженный неуступчивостью оппонента в желтом, поднял руку, из которой вдруг сверкнула молния, с шипением пронзившая воздух. Евграф даже вскрикнул от неожиданности – и оказался единственным, на кого жест зеленого колдуна произвел впечатление.

«Желтый» ответил не менее эффектно. Две молнии сплелись в огненный клубок и ударили в арену, из которой вдруг проросли – иного слова Сиротин подобрать не смог – две огромные змеи, с шипением разинувшие на публику гигантские пасти.

Евграф хоть и сидел довольно далеко от места событий, струхнул не на шутку. Из первых рядов, где расположились арбидонцы, послышались вопли ужаса. Впрочем, змеи тут же исчезли в огненном вихре, поднятом сигойскими колдунами. Последние вдруг стали увеличиваться в размерах, угрожающе поигрывая устрашающими мускулами, проступавшими через раздираемую с треском одежду. Глядя на сошедшихся в смертельном поединке суператлетов, Сиротин только ахал да головой качал. Зрелище было почище голливудских боевиков, к коим он питал известную слабость.

И вновь зрители свистом выразили свое недовольство, что заставило колдунов подсуетиться и стремительно трансформироваться в совершенно неприличных существ с такими чудовищными мордами, что Евграф не сразу нашел, с чем бы их сравнить. То была дикая мешанина из острых, гнутых клыков, костяных пластин, словно броня облегавших чудовищные по мощи тела, и длинных, розовых до отвращения языков, которые то и дело вываливались из истекавших слюной пастей. Размерами монстры скоро превзошли слонов, явно претендуя на роль динозавров. Живых динозавров Евграф, конечно, не видел, но кое-какое представление о них имел.

Самым интересным было то, что, меняя облик, колдуны умудрялись сохрап п аа нять выбранный ими цвет. Во всяком случае, на одном из монстров пластины отливали синевой, а на другом – желтизной.

Рев, который издавали эти твари, заставлял опасно вибрировать сиротинские барабанные перепонки. Ярость соперников не знала предела. Кровь хлестала фонтанами, а куски вырываемого из гигантских туш мяса ошметками летели на трибуны, повергая несчастных арбидонцев в ужас.

Сиротину вдруг пришло в голову, что жители оккупированной планеты оказались тут в роли зрителей далеко не добровольно, но использовались в качестве живой защиты между расходившимися колдунами и истинными ценителями борьбы, расположившимися на верхних ярусах.

Очумевшие от взаимной ненависти монстры подустали, видимо, терзать друг друга и направили горящие взоры на несчастных арбидонцев. Клыки защелкали в зрительных рядах – под вопли пожираемых и улюлюканье ценителей. Сиротин в ужасе закрыл глаза, но тут в воздухе что-то просвистело, отчетливо запахло паленым мясом. По стадиону пронесся вздох то ли облегчения, то ли разочарования. Приоткрыв один глаз, Евграф увидел, как на арену падают охваченные пламенем туши, корчась в предсмертных судорогах.

– Увлеклись,– равнодушно прокомментировал Найк.– С сигойцами вечно случаются скверные истории, оттого их и не любят в ордене. Зато пщаки и рески от них без ума.

Евграф поднялся на подрагивавшие ноги и вяло потрусил следом за энергично шагавшим Найком, стараясь не смотреть на растерзанные тела несчастных арбидонцев, оказавшихся на свою беду вблизи от разъяренных монстров. Видимо, в этом жутковатом поединке предполагалось все же участие рефери: кто-то ведь расправился с озверевшими колдунами, лишив их не только надежды на победу, но и жизни.

Сиротин со страхом покосился на обгоревшие останки, валявшиеся на арене. Найк тем временем любезно приветствовал одетого в черный плащ человека, лица которого не было видно из-за опущенного капюшона. В прорезях посверкивали черные глаза, напугавшие Евграфа не меньше, чем только что увиденная кровавая драма. Судя по всему, это и был судья, прервавший поединок в самом апогее.

– Понравилось? – вежливо спросил Найк у спутника, удобно размещаясь в карете.

– М-мм... – неразборчиво промычал Сиротин, не рискуя нелицеприятным ответом огорчить любезного хозяина, обеспокоенного досугом гостя.– А из-за чего они так ожесточенно дрались?

– А кто их поймет, сигойцев? – пожал плечами Найк.– Синие и желтые кланы у них всегда враждуют – как кошки с собаками. Командор ордена запретил магические поединки на Сигое во избежание полного взаимного уничтожения, но одновременно разрешил потешать почтенную публику на других планетах. Сигойцы – одни из самых верных адептов нашего ордена; было бы неразумно слишком уж их озлоблять... Правда, магическая сила их невелика и весьма специфична. Тысячелетия междуклановой борьбы сформировали вид боевой магии, опасный нередко не только для врагов, но и для друзей. Чему вы и стали свидетелем, дорогой Евграф. Справедливости ради надо заметить, что сигойцы отнюдь не самые свирепые обитатели темных миров.

Сиротину вдруг захотелось на Землю. То есть домой ему хотелось давно, но сейчас почему-то особенно. В конце концов, его никогда не манили звездные дали. Ему еще в юные годы сказали, что таких не берут в космонавты, и он тогда ничуть не огорчился, предпочтя обделывать свои делишки на Земле... И надо же такому горю случиться: именно ему выпала «неслыханная честь» чуть ли не первому из землян оказаться на чужой планете! Чтоб ей пусто было!.. К сожалению, обитатели Внеземелья, похоже, горели неукротимым желанием заключить его родную планету в свои волосатые объятия...

3

Планета Альдеборан. Замок Лорк-Ней. Рассказывает его высочество Алекс Оливийский, наследный принц паррийской короны, командир первого легиона пограничной стражи Светлого круга

Мне никогда не нравился замок Лорк-Ней. Быть может, потому, что с ним связано много грустных историй, а одна и вовсе трагическая. Именно здесь был убит мой предок князь Феликс Тимерийский, преданный одним из ближайших своих друзей. Тогда наш клан истребили почти полностью...

Дело это давнее. Замок, в конце концов, восстановили, но меня не покидает ощущение, что дух предательства тут все-таки остался... Говорят, что кентавры живут почти тысячу лет. Возможно, где-то там, на далекой Кентаврии, поседевший мерин Семерлинг, один из свидетелей преступления, еще хранит в памяти подробности гибели обитателей Лорк-Нея и десяти тысяч жителей планеты Альдеборан, подчистую вырезанных жабовидными пщаками...

Но у меня нет ни малейшего желания копаться в этой страшной истории. У командира первого легиона пограничной стражи и других дел по горло. Например, настораживают вести, пришедшие из Высшего Совета Светлого круга. Наконец-то и там озаботились деятельностью ордена Золотого Скорпиона. Хотя решение следовало бы принять сразу после того, как черные маги захватили приграничную планету Гельфийской империи Арбидон.

Конечно, гельфийцы не принадлежат к Светлому кругу. В последние годы наши с ними отношения сильно испортились, но при этом все же не следует забывать, что гельфийцы – единственная (или почти единственная) человеческая цивилизация, расположенная чуть ли не в центре Темного круга. Негоже было бросать их на растерзание инопланетных монстров...

Сиринец Аббудала Ках, доставивший мне послание Высшего Совета, задумчиво рассматривал стены парадного зала замка Лорк-Ней, расписанные в свое время знаменитым мастером Азетой, который, к слову, родом происходил тоже с Сирина.

– Я все-таки не понял, достойнейший магистр, почему Высший Совет решил не отзывать с Земли моего брата Ника Арамийского?

– Извините, ваше высочество, но я не уполномочен комментировать решения Высшего Совета,– грустно глянул на меня Аббудала Ках.– В частном порядке могу сказать: я потратил массу усилий, чтобы переубедить собрание просвещеннейших сенаторов, но, увы, они так и остались при своем мнении.

– А вы информировали Высший Совет об активности черных магов на Земле?

– Разумеется, ваше высочество. Кроме того, ваш брат Вик Немирийский доложил членам Совета о предотвращенной попытке прорыва нечисти на эту планету.

– И что же решили просвещеннейшие?

– Просвещеннейшие решили, что в данных обстоятельствах молодой Герой лучше старого магистра справится с чрезвычайной ситуацией, складывающейся на Земле. Справедливости ради следует заметить, что ваш брат, к немалому моему удивлению, с необычайной легкостью адаптировался на этой достаточно непростой планете, даже несмотря на очевидные пробелы в подготовке, за которые уже объявлен выговор руководителю Школы резидентов почтеннейшему Сиреоку...

В том, что Ник нигде не пропадет, я как раз нисколько не сомневался. Он еще и умудрился жениться на Земле, что делало его положение там особенно устойчивым. Так что решение Высшего Совета, возможно, было обоснованным, хотя оно, кажется, не на шутку огорчило достойнейшего магистра.

– Высший Совет считает, что с орденом Золотого Скорпиона следует бороться в местах его наибольшего влияния, нанося ему точечные и чувствительные удары. Эта миссия возложена на вас, принц Алекс, а мне поручено оказывать вам посильную помощь...

Ну, спасибо просвещеннейшим – удружили! Мало мне проблем по охране границы, так я теперь должен мотаться по планетам Темного круга в поисках черных магов, которые славятся своей способностью заметать следы!.. В конце концов, Алекс Оливийский – Герой, а не полицейская ищейка с планеты Гремион! Темный круг – не место для прогулок. Рассчитывать там можно разве что на помощь гельфов, но вряд ли она будет активной. Черные маги чрезвычайно влиятельны практически на всех тамошних планетах, и гельфийцам несподручно ссориться с соседями. Слишком велик риск быть стертыми в порошок негуманоидными цивилизациями.

– Высший Совет Светлого круга очень хорошо понимает деликатность вашей миссии, принц Алекс, и предостерегает от чрезвычайного усердия на этом поприще. Не забывайте, что Светлый круг заключил целый ряд договоров с негуманоидными расами и никак не заинтересован в том, чтобы хрупкий мир сменился вселенской ссорой...

Я так и знал! Это вполне в духе Высшего Совета – отправить человека в пекло, предварительно связав его инструкциями по рукам и ногам!.. Как, скажите на милость, можно бороться с черными магами, которые оплели паучьей сетью все планеты Темного круга, не тревожа при этом их союзников?! Не надо требовать от меня невозможного! Я всего лишь солдат! Я готов разрушить осиное гнездо, свитое орденом на Арбидоне,– вот, пожалуй, и все, что можно сделать при данных обстоятельствах!..

– К сожалению, этого слишком мало, ваше высочество. Арбидон – всего лишь перевалочная база, форпост черных магов, контролирующих не менее сотни планет. Потревожив их на Арбидоне, мы ничего не добьемся – только расшевелим гадюшник. Думаю, прежде всего мы должны выяснить их цели, выявить основные базы и лишь потом действовать.

Совет был, конечно, дельный. В опытности сиринского магистра, проведшего десятки лет на чужих планетах, сомневаться не приходилось. Сомневался я как раз в самом себе – в своем умении вести многоходовые игры с изощренным и чрезвычайно коварным противником...

По слухам, штаб-квартира ордена находилась на Деире. Но это опять же – по слухам... Планета Деира расположена на окраине старой гельфийской дороги. В последнее время путь туда наглухо заблокирован. Вот вам и косвенное подтверждение того, что на Деире творится неладное...

Вообще-то обитателей Светлого круга на планетах круга Темного не слишком жалуют, да мы туда не очень-то и стремимся, ограничиваясь контактами с Гельфийской империей. С недавних пор и здесь стали возникать трудности. Похоже, на гельфийцев кто-то сильно давит. Вероятнее всего – именно черные маги. И то, что воинственные гельфийцы безропотно отдали ордену планету Арбидон, сведущим людям говорит о многом...

– Ваш батюшка король Алекс просил передать вот этот перстень... – сиринец приподнялся с кресла и протянул мне фамильную драгоценность.

Перстень, прямо скажу, не поражал изысканностью работы. Оправа была не золотой, а серебряной, что же касается камня – черный, как кусок смолы... Меня подарок удивил. Видимо поэтому сиринец счел своим долгом дать пояснения:

– Согласно легенде этот перстень принадлежал вашему прадеду князю Андрею Тимерийскому – очень странному человеку. Настолько странному, что в Высшем Совете неоднократно обсуждался вопрос о его... как бы это помягче выразиться... устранении. Я понимаю, что в это трудно поверить, но мне как-то посчастливилось прочитать заметки соотечественника – известнейшего сиринского магистра, просвещеннейшего Пигала. Должен вам сказать, ваше высочество, что вашего предка далеко не случайно называли проклятым князем... Спасло Тимерийского только то, что его деятельность протекала вдали от Светлого круга и была чрезвычайно полезна нашему миру, хотя и крайне рискованна. Вы, разумеется, знаете, что именно князь Тимерийский открыл Дорогу гельфов, но, видимо, не в курсе, куда она его в конце концов привела.

– И куда же? – спросил я, чрезвычайно заинтригованный рассказом.

– В Черную плазму – логово Сагкхов.

– Да вы с ума сошли, магистр! – Я настолько резко поднялся со своего места, что Аббудала Ках невольно отшатнулся. Кажется, сиринец вообразил, что я собираюсь его ударить. Разумеется, ничего подобного я и в мыслях не держал. Хотя оскорбление, которое он нанес нашей семье, требовало серьезного спроса.

– Клянусь, ваше высочество, что я и в мыслях не держал ничего худого, пересказывая вам записки своего соотечественника, которые, к слову, находятся в главном хранилище сиринской мысли и доступны лишь избранным. К тому же я ведь не сказал, что ваш прадед попал в Черную плазму. Отнюдь нет! Он остановился у самого порога... Более того, просвещеннейший Пигал считал, что тем самым сиятельный князь спас и человеческую цивилизацию, и всю Вселенную от больших неприятностей, а возможно даже от гибели...

О своем предке Андрее Тимерийском я знал многое, но далеко не все. В частности, я слышал и о его странных отношениях с младенцем Сагкхом, неведомыми путями попавшим в наш мир... Впрочем, эта история официально считалась мифом, легендой, чем-то абсолютно несерьезным и не имеющим к реальности никакого отношения.

– Перстень как-то связан с Сагкхом? – пристально глянул я на Аббудалу Каха.

– Это его слеза... Честно скажу: не знаю, как он действует... Возможно, этого не знает и ваш отец – иначе он дал бы мне на этот счет какие-то инструкции. Но подарок Сагкха был. Во всяком случае, так утверждает Пигал Сиринский, умалчивая – и далеко не случайно,– что он собой представлял. Просвещеннейший Пигал вообще многое скрывал... Со своей стороны, я попытался навести кое-какие справки у старейших членов Высшего Совета по поводу дара Сагкха, но встретил такой ледяной прием, что у меня надолго пропала охота заикаться об этом. Собственно, и на Землю я отправился только за тем, чтобы узнать хоть что-то об интересующем меня предмете.

– А почему именно на Землю?

Сиринец ответил не сразу. Он сделал несколько глотков превосходного альдеборанского вина, откинулся на спинку удобного кресла и настороженно глянул на меня из-под морщинистых век.

– Я бы не хотел, ваше высочество, неосторожным словом затронуть ваши чувства. Молодости свойственна горячность. Далеко не всякая раскрытая тайна является бальзамом для души.

– Вы, достойнейший, кажется, намекаете на мое происхождение?

– Вот видите, принц Алекс, и до вас доходили неприятные слухи. Хотя, в сущности, ничего неприятного, а уж тем более оскорбительного в факте, породившем эти слухи, ни для вас, ни для вашей матушки нет.

– Но ведь Земля – особая планета, насколько я знаю, и связанными с нею парадоксами никого на Парре не удивишь?

– Да, конечно... – мрачно кивнул головой магистр.– Ну, а если я скажу, что никаких парадоксов нет или что они вдруг исчезли в один прекрасный момент,– как вы на это отреагируете, мой юный друг?

– Вы говорите загадками, магистр. Я знаю, что моя мать родилась на Земле за тысячу лет до нынешнего реального земного времени, ну и что с того?

– Ничего, принц Алекс. Скажу больше: ваши батюшка и матушка и потом неоднократно посещали Землю. Об их путешествиях вы наверняка знаете лучше меня.

– Но ведь все паррийцы путешествуют по планетам Светлого круга! Я вас не понимаю, магистр!

– В пространстве, ваше высочество, действительно путешествуют все. Но никому не удавалось управлять временем. Кроме вашего отца – короля Алекса Седьмого. Конечно, несовпадения во времени возникают иногда. Искажения порой бывают весьма существенными. Случалось даже, что люди просто терялись во времени. Отправлялись на соседнюю планету юношами, а попадали туда глубокими старцами. Но все эти временные парадоксы не имеют никакого отношения к планете Земля. Вы, наверное, обратили внимание, ваше высочество, чем Земля отличается от других планет?

– Допустим. Там не применяют магии – во всяком случае в основном мире. Но ведь есть же и параллельный. Я имею в виду того же Кощея, с которым мне, правда, встретиться не довелось.

– Ваш батюшка – король Алекс Седьмой – изменил историю Земли. Тысячу, а может быть, и более лет тому назад. И потом еще несколько раз корректировал ее течение.

– Но это же абсурд, достойнейший магистр, это же просто невозможно!

Мне, честно говоря, показалось, что сиринец просто сошел с ума. Все, что он приписывал моему отцу, просто не под силу человеку, каким бы Героем он ни был. Это доступно разве что Творцу...

– Или Сагкху... – дополнил с кривой улыбкой Аббудала Ках и, увидев мою реакцию, поспешно добавил: – Я считаю, что король Алекс Седьмой воспользовался даром, который получил от своего дружка из Черной плазмы ваш прадедушка. И сделал он это, скорее всего, по поручению Высшего Совета. Вот почему эти старые мухоморы так испуганно молчат, когда дело заходит о Земле. Именно потому опытнейший Сиреок так нелепо ошибся, обучая вашего брата Ника. Он просто упустил из виду, что имеет дело с планетой, где время течет быстрее, чем на других объектах Светлого круга. Впрочем, корректировка, кажется, уже закончилась, и Земля сделалась предметом изучения сомнительных личностей из Темного круга. Вы знаете, принц Алекс, меня на Земле сразу удивило одно обстоятельство: земляне имеют как бы две истории. Одна из них– та, где действуют Герои, маги и колдуны,– тамошние аборигены называют ее сказкой; другая – тщательно очищена от упоминаний о магии, словно бы стерилизована чьей-то опытной рукой.

– Но зачем это понадобилось моему отцу и Высшему Совету? Согласитесь, достойнейший, их действия вполне можно назвать преступными, направленными против целой планеты.

– Именно поэтому ни члены Высшего Совета, ни ваш отец, принц Алекс, никогда не признаются в том, что совершили двадцать один год назад. Я не знаю, как им это удалось, но уверен: сделали они все с помощью дара Сагкха. Разумеется, на то были очень веские причины. Настолько веские, что Высший Совет закрыл глаза на возможные последствия для Земли.

– Хотите сказать, что Земле грозила катастрофа?

– Боюсь, что катастрофа грозила не только ей, но и всем нам, ваше высочество. Ведь для Сагкхов не существует проблемы Времени – оно им подчиняется, как и Пространство. Упоминаемый в связи с вашим прадедушкой Сагкх прятался на Земле, и его пребывание там не могло остаться для планеты без последствий. Очень может быть, что он нарушил плавное течение жизни – даже без всякого злого умысла, а просто в силу чужеродности своей нашему миру, но потом решил исправить ошибку с помощью своего друга Андрея Тимерийского. В конечном итоге ту ошибку удалось скорректировать только вашему батюшке.

– Значит, по-вашему, черные маги ищут на Земле дар Сагкха, достойнейший магистр?

– Они ничего не найдут. Однако на Земле остался еще след Сагкха, и вполне вероятно, что орден ищет именно его, чтобы вернуть течение жизни в проложенное Сагкхом русло.

– Я все-таки не понимаю, достойнейший Аббудала, как можно найти то, чего уже нет, что уже умерло или исчезло из нашего мира?

– Ничто не исчезает без следа, ваше высочество. Я, например, не уверен, что ваша и ваших братьев серебряные стрелы случайно попали на Землю, как не уверен в случайности сделанного стрелами выбора.

– Предрассудки, магистр... – поморщился я.– Как вы с вашим умом и знаниями можете верить в предначертание судьбы, да еще в столь нелепом виде, как серебряная стрела? Я, конечно, чту обычаи своего племени, но оставляю свободу выбора за собой. Я не пускал свою стрелу на Землю, достойнейший магистр, я просто последовал за братьями, чтобы они не натворили там глупостей. Правда, мне пришлось использовать стрелу, но не по назначению.

– Ваша стрела вернулась к вам?

– Да. Но я не собираюсь жениться, магистр.

– Это, разумеется, ваше право, принц Алекс... А почему бы вам все-таки не запустить стрелу на Землю и не посмотреть, что из этого получится? Исходя из вашей теории, вы ничем не рискуете.

– Я подумаю над вашим предложением, достойнейший магистр...

Мне действительно было над чем подумать. История с черными магами, которую я считал обычной досаднейшей помехой, вдруг стала претендовать на роль главного события в жизни нашей семьи!.. Конечно, не очень-то приятно щекотливые подробности из жизни родителей узнать от постороннего человека. В конце концов, я давно уже не младенец, я наследник паррийской короны и вправе, кажется, рассчитывать на большую откровенность со стороны родного отца и короля!..

Я надел на палец переданный мне сиринским магистром перстень и посмотрел его на свет. Ничего магического или таинственного не увидел. Простенькая серебряная оправа и совершенно невзрачный камень... Такие перстни носят пастухи на Сиене, а не особы королевской крови с планеты Парра. Но не станешь же отвергать дар отца, который по совместительству еще и твой государь!

– Как вы смотрите на то, чтобы составить мне компанию для прогулки на Арбидон, достойнейший магистр?

– Это рискованное предприятие, ваше высочество, и я должен был бы вас предостеречь, но в силу серьезности создавшегося положения делать этого не буду. Я согласен.

Мне приходилось бывать на Арбидоне, правда, довольно давно – почти десять лет назад, когда планета еще входила в состав империи гельфов. Это был официальный визит, обставленный с подобающей пышностью. Разумеется, никаких переговоров я не вел, поскольку мне только-только исполнилось тогда двенадцать лет, и все свои обязанности я переложил на члена Высшего Совета и канцлера паррийского королевства просвещеннейшего Кейта. Помнится, мы славно провели время с наследником гельфийской имперской короны Андреем Вефалийским, которому в то время стукнуло тринадцать и который за год до того стал императором. К слову, среди его предков тоже числился небезызвестный Андрей Тимерийский, так что принц Вефалийский доводился мне троюродным братом. Тогда он не показался мне рохлей, потому и непонятно, по какой причине он безропотно уступил одну из своих планет черным магам.

Мы с магистром решили не пользоваться старой гельфийской дорогой – по той простой причине, что она наверняка в этом районе Вселенной контролировалась черными магами. А собирались попасть на планету инкогнито, дабы не обременять хлопотами новоявленных хозяев.

При переходе через время и пространство есть лишь одно, но весьма существенное неудобство: к сожалению, не удается пронести одежду. Вы оказываетесь совершенно голым на чужой планете, и вам волей-неволей приходится искать выход из создавшегося положения. Однако мне повезло со спутником.

Достойнейший Аббудала Ках неоднократно бывал в молодые годы на Арбидоне и приобрел массу друзей в здешних научных кругах. Сиринцы, благодаря своей общительности и учености, пользуются большим уважением не только на планетах Светлого круга, но и в круге Темном. Причем не только среди гуманоидных рас. Ну а глубокие познания в Белой магии делают их желанными гостями там, где еще только постигают азы этой сложной науки... Короче говоря, арбидонский ученый Констант Арг встретил друга своей молодости с распростертыми объятиями. Жил сей досточтимый муж недалеко от столицы Арбидона славного Сокрайска, так что все для нас сложилось как нельзя более удачно. Нам не пришлось бродить по окрестностям, привлекая к себе внимание любопытствующих и орденских стражников. Последние без труда могли признать в нас межзвездных скитальцев, невесть зачем прибывших на вверенную их заботам планету.

– ...Не в добрый час, достойнейший магистр, вы навестили Константа! – горестно причитал хозяин, любезно снабжая нас одеждой.– Вы, конечно, в курсе несчастья, случившегося с нашей планетой?

Мы были в курсе, но внимательно выслушали рассказ досточтимого хозяина, не забывая при этом набивать свои желудки весьма калорийной местной пищей. Ученый жил в небольшом домике, доставшемся ему в наследство от отца вместе со старой служанкой, так что чужих ушей можно было не опасаться. Тем не менее Констант ни разу не произнес ни слово «маги», ни слово «орден». Судя по всему, он не являлся человеком героического склада и всерьез опасался наказания за свое нечаянное гостеприимство. Впрочем, Аббудала Ках сразу успокоил робкого друга, заявив, что наш визит не будет продолжительным, что мы буквально через час покинем замечательного арбидонца. Констант Арг вздохнул с видимым облегчением и тут же засыпал нас свежими городскими новостями. Среди них имелась одна, крайне меня заинтересовавшая. Речь шла о визите на Арбидон командора ордена Золотого Скорпиона, имя которого обычные смертные не рисковали произносить вслух – отчасти из страха, но в большей степени потому, что просто-напросто его не знали.

– А вы уверены, досточтимый, что речь идет именно о командоре?

– Разумеется нет, достойнейший Аббудала,– пожал плечами Констант.– Я ведь практически никуда не выхожу, живу затворником. Нас, белых магов, изгнали из Университета и предали публичному осмеянию – как жалких невежд и самозванцев. А новости я узнаю от кухарки, которая раз в три дня ездит на городской рынок на нашей старой кляче. По ее словам, рески и пщаки просто лютуют: никого из горожан за версту не подпуская к Новому замку. Раньше такого не было. Очень может быть, приехал не командор, но наверняка кто-то из высших иерархов ордена. Рассказывают, что два одетых в черные плащи с капюшонами мага посетили городскую арену, на которой в это время бились сигойские колдуны. Подобное происходит крайне редко, ибо кровавые зрелища предназначены в основном для пщаков, ресков и арбидонского плебса...