Текст книги "Последнее заблуждение. Лекции по эволюционной типологии. Том II"

II. Равенство, избыточность, недостаточность

Любая психологическая наука, любой психоанализ и любая типология начинаются с констатации известного утверждения о том, что психика – это наше отношение к «другим». Некоторый способ нашего «Я» строить отношения с «другими», являться среди «других». И способ этот заключается в том, что между нашим «Я» и «другими» присутствует некоторый «посредник». Своего рода маска, личина, образ, которым мы пользуемся, чтобы взаимодействовать. Говоря языком психологии, можно назвать это событие персонификацией. В нашей жизни всегда, замечаем мы это или не замечаем, хотим мы того или нет (пока мы не достигнем уровня Будды!), присутствует элемент персонификации. Ведаем мы об этом или нет, но всякий раз, когда мы выходим в мир, включается механизм обособления, самозащиты, активируется некоторая Эго-оболочка, превращающая нас в подобие корпускулы. Поэтому наше взаимодействие с миром обусловлено законами и механизмами функционирования Эго, которые, в свою очередь, обусловлены занимаемой Эго позицией – сдвигом, определяющим положение Эго на шкале позиций.

В этом плане самым «нормальным», базисным, основополагающим является Психотип Особи. Поскольку Эго Особи находится на своем исконном месте – на главной позиции, Особь общается с миром «от себя», из своей телесной корпускулы. Весь мир находится в некотором «мешке», или «туннеле» перед Особью, и любое событие происходит здесь, в этом «туннеле», что вынесен вперед. Можно сказать, что позади Особи нет ничего, нет места как такового, и поэтому Особь нельзя «обойти со спины». Быть Особью значит быть всегда плотно прижатым спиной к краю, плотно сидящим на стуле. Это значит, иными словами, быть равным себе. Человек, равный себе, не испытывающий никакого недостатка и не имеющий никакого избытка в смысле психики, называется Особью.

Мы принимаем, таким образом, одну человеческую единицу, одно психическое содержание, где человек полностью отождествлен с собой, полностью равен себе, за одну Особь. Точно так же поступает, например, водитель автобуса, когда считает количество тел, голов, вошедших и еще не оплативших проезд, – он считает не что иное, как количество человеческих особей, принимая каждого вошедшего за единицу. Из отклонения от этого принципа – отклонения от равенства себе, от единицы – возникают другие Психотипы. Так, Персона – это психическое событие, которое всегда больше единицы, больше Особи. Психика Персоны не вмещается в единицу, образуя некоторый переизбыток. У Персоны появляется социальная маска, которую можно выделить в отдельное, «второе» (избыточное) психическое событие.

Существо, напротив, изначально меньше единицы, меньше Особи. Существо всегда испытывает некоторый недостаток, комплекс неполноценности, ущербность относительно самого себя, оно не может полностью оправдать свое наличие, как бы не дотягивает до того, чтобы полноправно быть – твердо сидеть на стуле, как Особь. Возникает своеобразный психологический эффект дотяжки до единицы (который, в частности, выливается у Достоевского в вопрос: «тварь я дрожащая, или право имею?») – психоз по поводу своей «малости». Фактически этот эффект обусловлен тем, что у Существа есть некоторая неосознанная часть тела – сегмент неосознанного, остающийся в спонтанном режиме и живущий своей независимой жизнью (что подчас выглядит очень забавно, делая Существ забавными и легко узнаваемыми с точки зрения Психотипа). И если раздвоенность Персоны – это раздвоенность на «первое» и «второе» (избыточное) событие («Я» и «моя персонификация», «моя социальная маска», «мой дубль»), то раздвоенность Существа заключается скорее в делении на территорию осознанного и неосознанного – в некоторой «потере» части себя в «темноте». Существо в любой момент может «провалиться» – оступиться и упасть в «слепую зону».

Мы имеем, таким образом, Особь, которая полностью удерживает себя в себе, не порождая ничего лишнего. Мы имеем Персону, порождающую психический переизбыток в виде некоторого дополнительного содержания, дубля – человека в маске, где есть одно событие (сам человек) и параллельно, рядом существует еще нечто (настроение, состояние, образ). И мы имеем Существо, испытывающее психическую недостаточность, неполноценность, теряющее часть себя в темноте. Что же тогда представляет из себя четвертый Психотип – Организация?

Организация – это, условно говоря, Существо в маске. Организация тоже изначально, как и Существо, меньше единицы, но, в отличие от Существа, Организация компенсирует свою психическую недостаточность маской. Поэтому Организация, как и Особь, условно равна единице, выглядит цельной. Робость, возникающую по поводу дефицита себя, Организация преодолевает некоторым социальным протезом – манерами поведения, принципами и т. п., вынося свой недостаток как стиль. Для Организации характерна некоторая искуственность поведения, маньеризм – зона недостаточности и неуверенности заполняется искусством, искусственным протезом, «аккордеоном», чтобы в конце концов получить полноценную единицу – «человека с аккордеоном»… Таким образом, Организация, как и Персона, – это Психотип с протезом, Организация и Персона похожи наличием протеза, и в этом они отличаются от Существ и Особей, которые не добавляют к себе никакого психического протеза. Однако важно понять, что Персоне психический дубль дает некоторый эволютивный шанс, тогда как в случае Организации протез всего-навсего дает ощущение полноценности, нормальности, уверенности в себе, позволяя выходить в мир и выглядеть целостно.

С точки зрения психологии наибольший интерес представляют, конечно, раздвоенные Психотипы, несущие в себе знак «больше» или «меньше», избыточность или недостаточность. Что такое избыточность Персон? Это одновременное наличие двух параллельных событий, двух комнат. Психотип Персоны строится на отношении двух комнат и одного субъекта, который может их занимать. Персона владеет двойной площадью, но фактически может присутствовать только в одной из комнат. Она чувствует, что места много, но вместе с тем не может использовать все место сразу. Поэтому Персона испытывает некоторый психоз, бегая из комнаты в комнату, при этом не имея возможности пережить всю величину своей жилплощади. Персона находится или здесь, в той комнате, где она адекватна и нормальна, или там, в соседней комнате, рядом с миром, и тогда нужно ждать, пока она вернется… Что же это за вторая комната и какова ее природа? Это, условно говоря, место параллельной возможности, шанса… И пока эта возможность не осознана, она заполняется воображением – туда помещается нечто невидимое, но тем не менее известное, как то Бог или микробы… Там же, в этой соседней комнате, разворачиваются характерные для Персоны пороки… И по поводу этого невидимого содержания Персона постоянно переживает психоз… Например, начинает тщательно мыть руки, носить перчатки или неистово молиться…

У Существа нет соседней комнаты (параллельной реальности), и поэтому все невероятное, все мистическое и потустороннее разворачивается прямо здесь, наяву (в этой реальности). С легкой руки Кафки, Шиле, Ван Гога мистика решительно входит в мир, и подсолнухи перестают быть обычными подсолнухами, они становятся чем-то еще, несут какое-то второе, психическое содержание. Грегор превращается в жука прямо в своей спальне, на виду у своих родственников… Крестьянские ботинки, изображенные Ван Гогом, приобретают дополнительное содержание, они больше, чем обычные ботинки… При этом второе содержание проступает сквозь ботинки на том месте, где находятся сами ботинки, – оно обретается, не выходя в соседнюю комнату…

Поскольку в мире Существ вещи не равны себе, актуализируется хайдеггеровская категория экзистенциализма, или бытия. Бытийствовать в мире Существ значит длиться здесь, не ускользая в сторону. Сама возможность дления (бытия) появляется в результате деформации, вызванной недостатком места – дефицитом психического пространства (Существо меньше единицы). Существа не могут творить где-то на стороне, будучи нормальными здесь, – они могут только наслаивать на мир содержания, трансформировать эту реальность, совершать метаморфозу (Кафка, «Превращение»). Тем самым Существа как бы оживляют мир. Добавляя содержания, Существа становятся больше себя, компенсируя свою изначальную малость по отношению к единице. В итоге получается обратный эффект: мы видим «двухкомнатность» Персон, некоторую избыточность, тогда как сами Персоны испытывают психическую недостаточность – они не могут заполнить всю свою «жилплощадь». У Существ, напротив, мы видим некоторую изначальную ущербность, но в действительности Существа переизбыточны – им не хватает места в раковине-норке, поэтому оно с лихвой заполнено. Существам остается лишь выглядывать из створок, удерживая себя внутри освоенного самодостаточного пространства.

В заключение заметим, что Существа и Персоны – два крайних в отношении нулевой позиции Психотипа. Наличие нулевой позиции как таковой дает возможность образовать нечто вне себя, развернуть некоторую компенсацию (персонификацию) на «внешней» территории. Поскольку у Существ нет нулевой позиции – нет места для компенсации, – им приходится разворачивать реальность «внутри», в зоне собственного присутствия. Отсутствие персонификации у Существ выглядит как своего рода искренность в отношении мира. У Существ нет маски персоны (персональной маски), выставляемой вместо себя, – если они идут на контакт, то от собственного лица, предлагая самих себя. Персонам, напротив, в нулевой позиции дана территория максимальной возможности для персонификации, для создания компенсационного «дубля». Это единственный Психотип, которому нулевая позиция открыта, – остается только распорядиться этим шансом должным образом.

III. Персонификация, Существование, Организовывание, Обособление

В предыдущем разделе мы обозначили связь феномена персонификации и нулевой позиции. Таким образом мы начали осознавать нулевую позицию через событие персонификации. Далее мы предлагаем продолжить исследование темы позиций, начиная с нулевой, чтобы глубже раскрыть смысл каждой позиции – не абстрактно, как это было сделано в главе «Позиции», но уже сквозь призму Психотипов. Мы предлагаем также переосознать название каждого Психотипа исходя из положения СуперЭго, а не из главной позиции, как это было сделано в предыдущей главе. Такой взгляд на Психотипы значительно убедительнее обосновывает данные им названия.

Нулевую позицию легче всего описать через метафору общественной столовой или общественного мира. Ключевое слово «общественный» означает, что подразумевается некоторое априорное место, некоторый мир, где мухи, мыши, люди имеют изначально одинаковый статус. В этом мире для всех выполняются одни и те же законы, действуют общие для всех силы, не различающие вид или статус. Все массы изначально равны перед силой гравитации, и все тела одинаково подвержены развитию злокачественной опухоли. Общественный мир нулевой позиции – это безжалостный по своей природе мир, которому наплевать на наши человеческие ценности. Однако у нас, в нашем человеческом мире, есть ценности, есть своя шкала, иерархия, есть статусы… И нам очень хотелось бы, чтобы эти ценности оставались таковыми в общественном мире, на каком-то вселенском уровне, – иначе они просто девальвируются, как нечто искусственно созданное, выдуманное.

Можно проиллюстрировать описываемую ситуацию сценой из кинофильма, где показаны похороны знатной персоны, аристократа (графа или князя). Пока сам покойник, одетый в лучшие, дорогие костюмы, лежит в открытом для прощания публики гробу, рядом стоит лакей и отгоняет от трупа мух. Этот посредник, привратник поставлен для того, чтобы продолжать поддерживать статус знатной персоны, хоть и покойной, – длить некоторую социальную фикцию. Ведь муха позорит, то есть разоблачает, уничижает статус покойного, наглядно демонстрируя его равенство перед всем сущим – муха садится на лицо трупа точно так же, как она садилась бы на любую плоть, на пот, на экскременты. Это значит, что аристократический статус виртуален, он приписан, наброшен в мире людей, не имея фактической силы в общественном мире. Вселенная в виде мух, червей, бактерий, падальщиков знать не знает и не собирается признавать тот рейтинг, тот социальный статус, те заслуги и те качества, которые присвоены покойному в окружающем социуме. Человек мог мнить себя кем угодно, он мог быть фараоном, генералом, лучшим скрипачом Лондонского оркестра, но теперь он лежит как кусок плоти, от которой привратнику приходится отгонять непонятливых мух.

Несмотря на этот пример «неудачной» персонификации, у нас (по крайней мере, у кого-то из нас) есть шанс действительно персонифицироваться на общественной позиции, обозначить наше представительство в сущем, выставить своего агента так, чтобы его достоинство, вес и ценность получили бы общее признание. Ведь мы, осознавая это или нет, изначально персонифицируемся в нулевую позицию с тем расчетом, что муха или медведь поймут, что мы – не хвосты собачьи. Что мы – не такие же куски мяса, как все, что мы чего-то стоим. Убедить в этом муху значит достичь какого-то эволютивно продвинутого уровня персонификации, достичь качественных успехов на общественной позиции.

Как правило, мы начинаем персонифицироваться с простого – надеваем перед выходом в театр костюм для того, чтобы мир признал за нами некоторый статус. И чем выше мы ценим свое достоинство, тем дороже и элегантнее костюм мы пытаемся одеть. Но конечная цель персонификации – достичь такого уровня, чтобы не только социум, но мухи и медведи тоже начали бы замечать наше достоинство. Причем понятно, что отличать (от общей массы) они нас станут не по костюму, а по какому-то другому признаку – по нашему реальному весу. Мы должны достичь такого уровня персонификации, чтобы, условно говоря, сила гравитации поступала с нами не как с мусором, летящим вниз с девятого этажа, но как с хрупким предметом, на котором стоит знак качества и который нельзя ронять… Иными словами, мы должны стать Буддой…

Стать Буддой не означает просто выделить себя как нечто уникальное в человеческом мире, – это значит обрести в глазах Вселенной особый статус, который должны узнавать и признавать все мухи и медведи… Наша «глупость» как раз и состоит в том, что мы хотим что-то доказать людям, «выпендриваемся», нарабатываем статус и авторитет среди людей – представляемся духовными учителями, аристократами, мы себя высоко ставим, сами себя коронуем, но мухи сразу выкупают, кто Будда, а кто Ошо, кто действительно просветленный, а кто просто «Придурок», бегающий из комнаты в комнату, от Вед к собственным порокам и обратно.

Таким образом становится понятно, по каким критериям мы отличаем фиктивную, или «личиночную» персонификацию от реальной, эволютивно продвинутой. Однако не всем Психотипам дан одинаковый шанс персонифицироваться – не всем светит добиться признания на нулевой позиции. Рассматривая феномен персонификации для всех Психотипов в совокупности, можно говорить в принципе об эволюции нулевой позиции – от Существ до Персон. Самый мощный и при этом вполне реализуемый потенциал персонификации мы находим у Персон. Персона – это фактически и есть общественное лицо, общественная маска, выставленная в публичное. Персона изначально открыта для высшей степени персонификации, наделена тем, что мы называли «шанс соседней комнаты». Но до определенной ступени эволюции эта «соседняя комната» заполнена пороками… С такими Персонами мы обычно и встречаемся в окружающем мире… У Существ, напротив, шанс персонификации полностью отсутствует. Существам изначально не стоит «выходить из комнаты, совершать ошибку». Не понимать этого для Существа значит терять время попусту.

В отличие от общественного мира нулевой позиции, социальный мир порождается на третьей позиции как наше собственное, сугубо человеческое делание, представление о себе. Здесь, на третьей позиции, в нашем представлении формируются некоторые ценности, присваиваются регалии, знаки отличия, очерчиваются собственные (личные) территории, вершится «личная правда». Говоря языком Типологии, на третьей позиции происходит обособление. При этом все, что у нас появляется в процессе обособления, присваивается нами, берется (на время) из общественного мира. Есть один на всех источник, одно на всех публичное место, общая изначальная территория – некоторый «публичный дом» (нулевая позиция), откуда мы перетаскиваем (на третью позицию) имущество, меняя его статус и назначая его особенным, «своим». Все наши жены, квартиры, машины и даже наше физическое тело взяты оттуда, из общей массы, и облюбованы на время. Мы находим кого-то подходящего, выбираем из «публичного дома» и выводим в другой статус, перемещаем в другую позицию – в социальную позицию. Мы приносим ребенка из роддома к себе домой, на третью позицию, и с этого момента он становится нашим собственным ребенком, о котором мы заботимся как о своем. Где-то бегают дети – чужие дети, а этот ребенок – свой, он в другом статусе, он особый, обособленный.

Обособиться – значит одолжить нечто на время из общественного мира и присвоить это себе как личное. С этого момента перехода из общественного в личное начинается психоз по поводу защиты «своего» – психоз по поводу царапины на своей машине. Нас не волнуют царапины на других машинах, но царапина на своей… Любимой… Мы не можем понять чувств человека по отношению к его личной машине – для нас это одна из машин, колесящих по общественному миру, и только для этого конкретного, одного человека именно эта машина является чем-то сокровенным… И поэтому он психует по поводу царапины… Но нам этот психоз непонятен… Для нас машина, как и жена этого человека – просто машина и женщина из «публичного дома»… Нам не видны скрытые мотивы человека, который вдруг взялся страховать, оберегать, полировать вот эту конкретную машину, холить, лелеять и ревновать вот эту конкретную женщину, потому что поселил и прописал ее на своей третьей позиции…

В отличие от общественной (нулевой), на социальной (третьей) позиции нет никого постороннего – там находится комплект вещей, присвоенных и перемещенных из «публичного дома», и этот комплект мы называем «личной правдой», собственной комнатой в коммуналке, которую мы ревностно защищаем. На протяжении всей нашей жизни происходит одно и то же – условно говоря, покупается щенок на базаре, или подбирается кошка под забором, в общественном мире, отмывается и выносится на третью позицию, где она становится «своей». И после этого кошка уже не продается ни за какие деньги, хоть под забором еще можно найти сколько угодно таких же серых кошек… Никто не может понять нашего отношения к этой одомашненной кошке, потому что для других эта кошка так и остается подзаборной, публичной, другие смотрят на нашу кошку как на общественную и на нашу жену – как на одну из женщин «публичного дома»… Другим не понять нашу прихоть, кроме как ассоциативно, ведь с каждым произошла подобная история… Каждый произвел этот ритуал – отгородил себе кусок общественного мира и превратил его в «личную правду», но с другой стороны это все так и осталось общественным миром, размеченным какими-то знаками и вывесками. Ведь все, что мы можем делать в этом публичном, априори существующем мире, – это навешивать ярлыки и выписывать себе охранные грамоты…

Как и в случае с персонификацией, для феномена обособления тоже существуют некоторые эволютивные ступени. Можно рассмотреть все Психотипы в совокупности и выявить принцип эволюции третьей позиции – от Персон до Особей. Самый мощный и при этом вполне реализуемый потенциал обособления мы находим у Особей. Цель Психотипа Особи состоит в том, чтобы перетащить все общественное на третью позицию, в «копию», и тем самым освятить, придать священный статус некоторой «сверхличной правде». Это в своем пределе и есть осознанная социализация – социализм как некоторая система социальной справедливости. Таким образом Особь имеет шанс максимально обособиться от общественного, публичного мира, породить некоторый альтернативный, человеческий мир – мир человеческих ценностей. Особь более, чем другие Психотипы, способна найти свою роль в социуме, свой «личный вектор» – осознанно самоопределиться.

У Персоны, напротив, нет обособления вообще. Это значит, что обособление у Персоны происходит в полной темноте – как бессознательный порыв на уровне инстинкта. Персоны обособляются, выполняя некоторую биологическую программу – заводя семьи, размножаясь и накапливая благосостояние. Они не способны вообще осознанно самоопределиться, открыть какой-то свой собственный «смысл жизни». Вместо обособления у Персоны есть потребность и есть шанс занять место в общественном рейтинге – персонифицироваться на публичной территории. Персоной движет чувство собственного достоинства – Персона должна быть такой, чтобы все ее уважали лишь за то, что она несет царственный статус. Уважали за ее корону. И весь вопрос в том, фиктивна ли эта корона или это в самом деле «венец творения».

Организация обособляется через свое представление, свой мир, свои идеалы. Смысл жизни для Организаций определен свыше, поэтому Организации просыпаются утром с неизменным чувством миссии, зная, что и как надо делать. Наконец, Существа обособляются анархически, просто отгораживаясь от общественного. Это и есть самое наглядное обособление – Существа противостоят общественному своими отдельными территориями, противостоят через отрицание публичного мира, «улицы». «Не выходить из комнаты» – вот принцип обособления Существ. Стать публичным лицом для Существа значит совершить ошибку.

Замечание: нами были использованы термины «общественная» и «социальная» для нулевой и третьей позиций. С точки зрения языка различие между этими терминами минимально или вообще отсутствует (social и есть общественный, хоть в нашем случае понятие общественного несет в себе смысл общего, единого на всех, вселенского, тогда как понятие социального несет в себе смысл человеческого). Действительно, если бы кольцо позиций не было разомкнутым, нулевая и третья позиции были бы суть одно и то же. И в таком случае тот факт, что на латыни социальное и общественное понимаются одинаково, должен быть подчеркнут, а не предан анафеме. Нужно понимать, что в идеале социальное — это то, как человек переводит общественное в личное (нулевую в третью). Но на это способны далеко не все – большинство людей социальному подражают, принимая уже существующую социальную модель, отождествляются с социальным стереотипом, то есть не осваивают мир, а просто присваивают себе кусок мира (один унитаз из общественной уборной объявляют своим, оформляют на него индульгенцию и, как в «Собачьем сердце» у Булгакова, наконец-то, слава богу, научаются не мочиться хотя бы мимо своего, то есть присвоенного унитаза). Социальное – это не то, что дается «на халяву», – в идеале это то, что нужно еще для себя определить и осознать… Понять свой способ переводить общественное в социальное…

Между общественной и социальной позициями есть еще две позиции, имеющие свои вектора и уровни эволюции, распределенные среди четырех Психотипов. Смысл оперативной позиции раскрывается через такое понятие, как организовывание, что значит осознание своего способа прохождения сквозь время, своего росчерка, иероглифа, следа, оставленного в процессе нашего движения. Мы все так или иначе всегда совершаем одно и то же действие – смещаемся к горизонту. Мы совершаем постоянное движение по туннелю – тому самому туннелю, который изначально порождают Особи. Полная темнота на оперативной позиции Особи – это и есть туннель времени, пройденный бессознательно, вслепую. Время волочит, сносит нас к горизонту, чем бы мы ни заполняли туннель. Но это однонаправленное движение вперед, от себя, тем не менее может быть как-то организовано. И лучше всего с этим справляется Психотип Организации, который максимально осознает собственное движение, превращая обычную ходьбу в балет. Цель Организации – уйти от естественного, нормального движения, нормального умирания. Организация осознает происходящие процессы, творит Культуру как своего рода осознанную процессуальность.

Промежуточное положение между Организацией и Особью занимают Персоны и Существа. Росчерк Персоны, как мы говорили, – это «автограф»: время организуется согласно логике выживания и с целью самоутверждения. Это и есть самое эффективное и наглядное организовывание времени – жить так, чтобы получать максимальную прибыль и самоудовлетворение от каждой минуты. Наконец, росчерк Существа – это «культ». Здесь росчерк проявляет себя через вполне определенный нажим, определенный способ двигать рукой. Организовывание для Существ (более, чем для других Психотипов) имеет непосредственное отношение к хайдеггеровским понятиям «рукоделия» и «подручного».

Последний вектор эволюции, отвечающий главной позиции, мы называем существованием. Здесь эволютивные ступени выстраиваются от Организаций до Существ. Организации – это те, кто вообще лишен существования, у них по главной позиции – прокол, дырка. Организации целиком отданы некоторому деланию, у них есть своя миссия, но при этом нет никакой возможности для существования как такового. Можно сказать, что они вообще не существуют. Вместо собственного существования есть некоторая Стихия, Сила, частью которой Организации являются. Вообще все Психотипы, помимо Существ, занимаются чем угодно – персонифицируются, обособляются, организовывают время или мир вокруг себя… Заботятся о своем достоинстве, встраиваются в сущее, завоевывают уважение, начищают туфли, защищают свои принципы или нарабатывают социальные рейтинги… И только Существа существуют… Вернее, только Существам дан реальный шанс на существование – отбросить все, чтобы существовать, чтобы быть… Осознать свое существование как главное событие в чистом виде… Нечто вроде «Я есть» без всяких дополнений… Я существую… Это и есть тема экзистенциализма, пришедшая в культуру в XX веке через Хайдеггера, Сартра, экзистенциальную литературу. Но что такое существование с точки зрения эволюции главной позиции? Каково содержание главной позиции, которое у Организаций присутствует как бессознательное, как изначальная интенция к существованию? Этим содержанием выступает сама (бессмертная) система «организма», сама модель существования – то, чем является человек в принципе, когда тело, время, пространство, всяческие туннели, рейтинги, ценности, социальные оболочки отходят на второй план и распадаются…

Таким образом, подытоживая, можно сказать, что в этом разделе мы описали Психотипы в несколько ином ракурсе, через положение Ида и Супер-Эго. Ид – черная дыра, полная темнота коллективного бессознательного – порождает на каждой позиции интенцию, которая реализуется в другом Психотипе. Смысл позиций тем самым раскрывается по мере эволюции от Психотипа к Психотипу.