Текст книги "Первые шаги в поисках себя"

Ванин одноклассник, которому ты помогла избавиться от наркозависимости, всё ему рассказал. Буквально вчера Иван прибежал на удивление трезвый. Говорит: «Мать, поехали к тёте Жанне! Я знаю, что только она мне поможет». Представь, как мне стыдно за моё упрямство. Прости меня, бога ради! Спаси мне сына!

– Я тебя вот о чём хочу спросить, – с некоторым сомнением произносит Жанна, – это он сам захотел избавиться от зависимости или это твоё желание?

– Жанночка, честное слово, это он всё придумал. Он только что помчался на вокзал за билетом, а мне строго-настрого приказал не отходить от телефона, пока я к тебе не дозвонюсь. Знаешь, я его таким решительным никогда не видела! Удивительно даже.

– Где же ему быть решительным, если ты за него всегда решения принимала. Тряслась над ним, как клуша, вот и отшибла у парня всякую охоту проявлять какую-нибудь инициативу. Это очень хорошо, что он сам хочет бросить пить, – раздумчиво, больше себе, чем сестре, произнесла Жанна. – Это хороший признак. Непременно вам обоим нужна моя помощь. Так что бери отпуск, и немедленно приезжайте.

– Подожди, а мне-то зачем помогать? Иван ведь пьёт, не я?! – удивляется Света.

– Вот с тобой-то, дорогая моя, нужно работать в первую очередь! – категорично и достаточно жёстко отрезала Жанна.

– Да-а? Ну, хорошо. Очевидно, так даже лучше будет. Сейчас позвоню ему на мобильный, пусть и мне берёт билет. Приеду! Давно ведь не виделись. Очень хочу всех вас увидеть. Как там племяшечки? Взрослые уже?! Больше всего по отцу соскучилась. Он, наверное, до сих пор на меня обижается?

– Дурёха ты, Светка! Да он никогда и не обижался на тебя. Ты всё это придумала. Я понимаю так: это ты на всех нас обиделась. В общем, я вас жду в самое ближайшее время. Всё. До встречи.

Жанна не на шутку разволновалась. Она продолжала сидеть в той же расслабленной позе, но внутри кипела напряжённая работа. Она вспоминала те далёкие дни и те непростые отношения, что сложились между сёстрами. «Не простые отношения были, а сложные. В слове «сложные» – корень «ложь». А значит, сложные отношения – это обманные, с ложью. А ведь так оно и было! Обманные отношения были, неискренние», – решила Жанна и стала вспоминать прожитые с сестрой годы.

Картинки прошлой жизни быстрой чередой мелькали перед её внутренним взором. Благодаря привычке анализировать жизненные ситуации она быстро остановила этот бег мыслей и начала с того, чему она учила своих учеников – с Благодарности. Она мысленно поблагодарила Светлану за те уроки, через которые им пришлось пройти. В конечном итоге во многом благодаря своим отношениям с сестрой она и стала тем, кем стала. Она начала изучать психологию межличностных отношений, сама очень много поняла и о себе, и о том, какие внутренние механизмы включаются негативными эмоциями. Улыбнувшись и пожелав Светлане счастья, она в который уже раз начала размышлять над причинами, которые могли тогда привести к трудным отношениям, а потом к отъезду Светланы в Сибирь.

Начались все эти трудные отношения, как у многих, с детства. С ненормального воспитания в дефиците любви между родителями. Мать была вспыльчивой, резкой, порой до грубости. Отец же стоически переносил взрывоопасный характер жены. Девочки, как в зеркале, отразили противоречия, через которые их мама и папа так и не смогли пройти. Взаимные обиды, ревность, большие и маленькие скандалы сопровождали всё их детство и юность. Только повзрослев и переоценив многое в жизни, Жанна изменила отношение к сестре. А как Светлана? Ну что же, поживём – увидим.

День первый
В дороге

Прошло несколько дней. И вот мать и сын едут в поезде, который мчит их то ли к освобождению, то ли к очередному разочарованию. Как-то оно всё будет? Светлана в который уже раз задавала себе одни и те же вопросы. Вразумительных ответов от себя не поступало. Только и оставалось, что казнить себя, ругать последними словами за то, что чувствовала свою вину перед сыном. За то, что не сумела выстроить приличные отношения ни с мужем, ни с сестрой, ни с отцом. За то, что теперь нужно ехать к ним, просить о помощи, а ей так не хотелось этого делать. Мол, узнают о том, что не всё так замечательно в её жизни, как она старалась показать людям, осуждать станут.

Занятая этими мыслями, трясясь в переполненном вагоне, Светлана абсолютно не реагировала на типичную поездную атмосферу. Её не отвлекала ни суета, ни толкотня, ни характерные вагонные звуки и запахи. «Ох, уж эти запахи! О вагонных звуках и запахах можно слагать поэмы!» – мелькнула мысль. Но она только мелькнула, и Светлана снова глубоко погрузилась в воспоминания детства и молодости. К этим воспоминаниям она старалась обращаться как можно реже. Она гнала их прочь. Неумение разобраться во всех хитросплетениях собственной судьбы заставляло заталкивать эти образы в самые потаённые уголочки памяти, но получалось ещё хуже. Нерешённые проблемы превращались в снежный ком обид, который с каждым годом разрастался и доводил порой до отчаяния…

События многолетней давности чередой мелькали перед её внутренним взором. Они были очень ярки и эмоционально насыщены, как будто произошли два-три дня назад. Она снова и снова переживала те дни. Обида, чувство вины и гнева на себя и на участников этих событий снова захлестнули её.

Света, как говорится в народе, выскочила замуж, едва закончив медучилище, и начала работать фельдшером на «скорой». Именно «выскочила», убегая от жёсткого давления со стороны матери, всюду совавшей свой вездесущий нос. Светлана очень обижалась на отца, который молча, с терпеливой улыбкой сносил скандалы и попрёки со стороны взбалмошной, раздражительной супруги. Это к ней применимы слова великого Пушкина: «Пуще прежнего старуха бранится!» А спокойная, немного снисходительная улыбка отца разъяряла её ещё больше.

Довольно скоро после того, как Светлана вышла замуж, мать умерла от скоротечного, и как сказали коллеги-невропатологи, злокачественного инсульта. Сильно подскочило артериальное давление после очередного скандала, и она слегла парализованной.

Семейная же жизнь Светланы покатилась по тому же сценарию, что у матери. Только теперь уже Светлана попробовала себя в роли «тирана». Но это у неё получалось не столь часто. В основном когда её благоверный был трезв. Но обычно он был изрядно подшофе, и роли менялись. Так продолжалось довольно долго. Пока терпение не лопнуло окончательно. И, избитая мужем (в который уже раз), Светлана с сыном-подростком села на самолет и улетела куда глаза глядят… Глаза глядели, как оказалось, на Восток. В Сибирь.

А перед отъездом и произошёл тот неприятный разговор, после которого заливает Светлану краска стыда, как только она вспоминает этот вечер. Родного и любимого отца в сердцах обругала она тогда грубо, матом – попался под горячую руку. Отец удивлённо посмотрел на Светлану и, понимающе улыбнувшись, промолчал.

Светлана сразу же пожалела об этом, но гордыня и жалость к себе не позволили попросить прощения, покаяться, что-то изменить.

Вот и уехала с этим тяжёлым грузом на душе. За прошедшие несколько лет примирения так и не произошло по причине всё той же гордыни.

Время немного сгладило боль от стыда и вины, но не полностью. И вот теперь то, о чём она старалась не думать, начало выползать медленной удушающей волной. Стараться-то она старалась, но проку от этих стараний было мало. Наоборот, выработалась привычка сразу себя осуждать, корить и ругать по всякому поводу и без такового. Совсем недавно в какой-то умной книжке она прочитала, что чем больше себя ругаешь, тем чаще привлекаешь в свою жизнь людей, которые будут тебя ругать и осуждать буквально такими же словами. «Так что же получается? – думала она. – Я в свою жизнь затягиваю добрых людей, которые при мне становятся злыми и говорят мне все те гадости, которые я говорю сама себе?! Так это я их делаю злыми, потому что у меня нет доброты к себе?! Так это я сама себе всю жизнь искалечила? И всю жизнь на кого-то обижалась. Действительно, нужно было столько прожить и вытерпеть, чтобы почти в пятьдесят это понять! А иначе бы не дошло. Хорошо, хоть в этом возрасте стала что-то понимать. Многие жизнь проживают, так ничего не осознав».

От тяжёлых раздумий её на какое-то время отвлекла на первый взгляд не очень значимая ситуация, которая изменила ход её рассуждений. На границе во время таможенного досмотра в купе вошёл кинолог с маленькой собачкой, привлекшей к себе внимание пассажиров. Светлана, завзятая собачница, сразу узнала редкую породу норных собак.

– Ягдтерьер?! – скорее утвердительно, нежели спрашивая, воскликнула она.

– Да, это яг. (Так на жаргоне охотников и кинологов звучит название этой удивительной породы маленьких, до самозабвения отважных норных собак, которые в одиночку из норы могут вытаскивать крупных лис или енотов.) – Удивительно, что вы сразу узнали яга. Сколько работаю, вы – второй человек, кто правильно определил породу.

– Муж, пока окончательно не спился, охотился. Была у нас пара ягдтерьеров. Потом он, страдая от жестокого похмелья, и ружьё и собак продал напарнику. Так что я имею представление о том, что такое ягдтерьер.

Тем временем собака, обнюхав что-то у ног Светланы, долгим и, как показалось, просящим взглядом посмотрела прямо ей в глаза.

– Она же о чём-то просит меня! – возникла догадка. Но что ей нужно?!

Кинолог, слегка поддёрнув поводок, вышел из купе. Собака затрусила возле его ноги. Светлана наклонилась, чтобы посмотреть, что же обнюхивала малышка. Внизу, под купейным диваном, она увидела целлофановый пакетик с куриными косточками, который сама же и положила под ноги. Она ещё подумала: «Собак давно у меня нет, а привычка не очень качественно обгладывать косточки осталась. Это чтобы угостить какую-нибудь «прохожую» собаку!»

– Она же косточку просила, а я и не поняла! Ведь была мысль – какую-нибудь собаку угостить. Вот собака и появилась, а я такая недогадливая!

Светлана с этим пакетом побежала за кинологом и его питомицей. Догнала, когда они уже выходили из вагона.

– Ваша собака сразу определила, что там косточки. Она меня взглядом просила, а я не сразу и поняла. Вот возьмите, пожалуйста! – стала настаивать Светлана, видя, что кинолог – молоденький парнишка – с сомнением смотрит на увесистый пакет. – Это от чистого сердца! Просто я собак очень люблю.

На душе стало тепло, когда она увидела, что собака встала на задние лапы и потянулась носом к пакету.

– Хорошо, хорошо! Благодарю вас! – произнёс кинолог, беря свёрток из рук Светланы. – Хоть по инструкции не положено, но я ведь в запарке не успел покормить Лоту.

«Вот как замечательно получается! – Светлана удовлетворённо возвратилась на своё место. – Оказывается, я умею читать собачьи мысли! Ну, надо же, кто бы мог подумать?! – размышляла она. – Странно, я раньше не замечала за собой таких талантов. Мне бы так научиться понимать людей, а в особенности мужа и сына. Скольких проблем удалось бы избежать. Но что было, то было!»

Размышления на эту тему подкрепились эпизодом, последовавшим за мыслями о её отношениях с мужчинами. Так часто бывает, задумается человек о чём-либо, и судьба подсовывает готовую ситуацию – продолжение внутренних мыслительных процессов. В купе вместе с ними ехала женщина, всю дорогу сосредоточенно хмуро молчащая.

«Тоже, наверное, на кого-то обижается», – подумала Светлана.

«Кардинал лелеет злые замыслы!» – вспомнилась фраза из какого-то мультика. Но реальность, как говорится, превзошла ожидания.

Был уже поздний вечер, на своей верхней полке сладко посапывал Иван. То возбуждение, которое его охватило перед поездкой, сменилось утомлением, и он, наскоро поужинав, крепко заснул. Вдруг послышался грохот распахиваемой двери, ведущей в тамбур, и громкие крики людей. Светлана, привлечённая этими звуками, выглянула из своего открытого купе. Из соседнего вагона-ресторана по коридору, шатаясь и хватаясь за поручни, брёл пьяненький дядечка. За ним следовала дородная женщина. Она громко его ругала, колотя по согнутой спине и по лысине сложенным зонтиком. И не успела Светлана ничего сообразить, занятая своими мыслями, как внезапно соседка резко отодвинула её и рванулась в открытую дверь с криками:

– Вот гад такой! Такой же, наверное, как и мой! Стукни его посильнее. Так ему и надо. Дай я его двину!

Сцену эту Светлана наблюдала, в изумлении выглядывая из своего купе. После того как процессия скрылась в конце вагона, Светлана ещё постояла в недоумении и вернулась на своё место. Минут через пятнадцать возбуждённая, раскрасневшаяся соседка вернулась после доблестной победы над общим врагом – пьяным мужчиной. Она долго ещё злым шёпотом досадовала на «этих чёртовых алкашей». Словами и интонацией она приглашала и Светлану присоединиться к ней и поругать «чёртовых лентяев, которые только и делают, что пропивают деньги». Светлана молча смотрела на неё и думала о том, что она сама так же осуждает пьющих мужчин. Но чтобы вот так реагировать на то, что чей-то муж выпил, – ну уж это слишком. Светлане даже стыдно стало и за соседку по купе, и за дородную женщину, и, самое главное, за себя.

«Что же это мы, женщины, так себя ведём некрасиво?! А ведь это мне подсказка. Они мне показали меня же. Может быть, мужчины частенько и выпивают потому, что мы, женщины, провоцируем их на это?!» – пришла гениальная по своей простоте мысль.

Светлана, очевидно, впервые в жизни задумалась о том, что она своими действиями могла создать определённые условия для того, чтобы выпивали её муж и единственный сын. Мысли потекли по уже проторенному руслу самообвинения.

«Нужно будет у Жанны выяснить, может, она знает, как это так получается, что вокруг меня практически все мужики пьют? И дома, и на работе. Значит, есть в моей душе что-то такое, что притягивает ко мне алкоголиков? Тут надо подумать!»

Воспоминания унесли её почему-то в далёкое детство. Она чётко вспомнила очередной скандал своих родителей, обиду на них обоих и больше всего на саму себя за то, что чувствовала себя неспособной предотвратить эти скандалы. Ей всё время казалось, что она и есть причина ссор между отцом и матерью.

«Ну хорошо, а при чём здесь мои мужики-алкоголики? Непонятно…» – подумала она.

Спустя какое-то время возникло ощущение, что разгадка её проблем где-то очень близко, совсем рядом. Только, кажется, руку протяни – и получишь долгожданный ответ. Крутится, как говорится, что-то на языке, а в слова не получается оформить. «Вся надежда только на Жанну!» – снова подумала Светлана и провалилась в глубокий сон. Тот сон, который за очень короткое время даёт полный отдых и восстановление сил. Утро после такого сна всегда мудренее вечера. И вот что ей приснилось.

Тишина. Она сидит на какой-то коряге посреди болота. Вокруг безпросветная, глухая серая мгла. Ноги затекли, ей хочется встать. Она пытается это сделать, но не может, что-то её держит. Она смотрит на свои ноги и не видит их, они укрыты толстым слоем тины и водорослей. Делает ещё несколько попыток приподняться, но безрезультатно. Она в отчаянии начинает молиться, обращаясь к Богородице с просьбой о помощи. И вдруг она видит, что прямо перед ней мгла рассеивается, откуда-то сверху по золотому лучу к ней спускается Пречистая Дева, излучающая свет вокруг себя. Светлана протягивает к ней руки:

– Помоги мне подняться!

– Вставай сама. Ты можешь! – раздаётся мелодичный, очень ласковый, но в то же время уверенный голос.

– Нет, я много раз пыталась, у меня не получается.

– Вставай! Вся твоя женская сила внутри тебя. И её достаточно много.

Светлана с недоумением смотрит на неё, потом на свои ноги. И делает робкую попытку подняться. И у неё это наконец-то получается. Она силится делать быстрые решительные движения и одновременно с этим испытывает ощущение отставания в ногах: душа рвётся вперёд, а ноги тормозят.

Она видит, что от малейшего движения с колен и бёдер отваливаются толстые пласты слежавшихся тины и ила. Потом медленно, с заметным усилием, поднимается. С огромным трудом переставляет ноги, на которых уже нет ничего, но ещё мешает внутреннее сопротивление, внутренняя тяжесть. Потом появляется страх, что она сейчас упадёт и разобьёт в кровь лицо. На мгновение ей даже показалось, что кожа лица стала саднить. «Ничего, ничего. Я смогу!» – уверяет она себя. И тут она понимает, что больше её ничто не удерживает. Делает ещё несколько робких шагов. Сначала они ей даются тяжело, остаётся ощущение ватных ног. Они подгибаются, разъезжаются на скользкой почве, но с каждым последующим шагом движутся всё свободнее и быстрее. И вот она уже бежит длинными затяжными прыжками, и потом она плавно начинает парить над землёй. Чувство неземного восторга наполняет грудь, хочется петь и кричать. Она делает несколько кульбитов, отталкиваясь от земли, деревьев. «Невесомость», – звучит в голове. Какое-то время она наслаждается свободным полётом – кружением – кувырканием, потом успокаивается.

– Ой! Даже не поблагодарила! – подумалось ей. И как бывает только во сне, она мгновенно оказывается на том же самом месте, с которого начался полёт. – Матушка Пресвятая Богородица, прости меня: так рванулась, что и про благодарность забыла! Спасибо тебе за то, что помогла выбраться из этого болота!

– Не меня, себя благодари за… осознание! Всё у тебя получится!..

И тут, к огромному сожалению Светланы, она проснулась от резкого рывка вагона. Поезд ещё раз дёрнулся и стал набирать скорость после остановки на какой-то маленькой станции. Светлана посмотрела на часы: пора было вставать, будить разоспавшегося Ивана, идти чистить зубы, собираться к прибытию. На душе было смешанное чувство глубокой внутренней радости и одновременно с этим досады оттого, что не досмотрела сон. Ведь не часто такое увидишь. Вот бы разобраться во всём, что значит этот сон. И что интересно: обычно Светлана своих снов не помнила, либо запоминать было нечего – в общем, не придавала она им особого значения. А тут такое волшебство…

– Надо не забыть Жанну расспросить, – сказала она себе в который раз и подумала: «Опять я стараюсь на кого-то надеяться, себе не доверяю – вот ведь что получается. Надо самой попробовать. Что-то я читала о трактовке сна: «Каждый персонаж вашего сна – это часть вашей души, отвечающая за определённую связь с каким-то событием, с каким-то человеком. Подсознание с нами разговаривает на языке символов, тем более во сне». Может, и неточно, но что-то в этом роде. Как же разобраться в этих символах?» – продолжала она внутренний диалог, занимаясь макияжем, или, как шутил Иван, рисуя себе глаза и губы.

– Вот приснилось мне болото. Что символизирует болото?

– Ну конечно же это моя жизнь. Сижу как в болоте и вырваться не могу, не пускают водоросли, тина на моих ногах, коряги какие-то…

– Хорошо, а что же это такое эта тина и водоросли?

После некоторых размышлений пришла отчётливая мысль, что так выглядят её многочисленные страхи и сомнения.

– А почему они к ногам-то прицепились?

– Ну конечно же: это потому, что я боюсь идти по жизни вперёд. Так что получается, я жить боюсь?! Точно! А ушли страхи быстро потому, что они выдуманы были. Обманывала я себя, и как только понимать стала, что придуман был страх, так он и исчез.

– А почему тогда раньше не уходили?

– А раньше не готова была! – такой пришел ответ изнутри. А с ним и глубокое успокоение, и радостное желание поблагодарить себя за то, что готова стала к новой жизни, к переменам. За этим и едем к Жанне. Конечно, много ещё переосмыслить надо, но самое главное, что есть на то моё желание – вырваться из липкой трясины моего болота. А потом будет и полёт, и радость в жизни.

День второй
Встреча

Встречали гостей на вокзале всем дружным семейством. К встрече готовились достаточно быстро, но основательно. Для этого пришлось главе рода, Владимиру Степановичу, срочно отправить в ремонт микроавтобус «мерседес», который до этого месяца три с очередной поломкой пылился в гараже – всё руки не доходили. Муж Жанны, Илья, отказался от служебной поездки, чтобы побыть с семьёй в такое знаменательное время, как встреча родственников после долгой разлуки. Да и старика тестя Илье хотелось поддержать при необходимости. Всё-таки разменял восьмой десяток, хотя внешне держится браво. Вот даже за руль никого не пускает. Нужно отдать должное: водитель он отменный – спокойный, с великолепной реакцией, несмотря на почтенный возраст. Подумав с тёплой улыбкой про тестя, Илья, скорее уже по привычке, стал рассуждать о своей собственной нетерпимости к участникам дорожного движения. «Надо со своей раздражительностью что-то делать!» – пришёл он к решению. Уже не первый и, скорее всего, не последний раз. Во всём остальном это был милый, отзывчивый человек, который с удовольствием приходил на помощь людям, когда его просили о таковой.

Наибольшее возбуждение, чем остальные, переживали пятнадцатилетние близняшки: Маша и Даша. Их бурная деятельность по встрече гостей началась сразу после того, как мама сообщила им эту сногсшибательную новость. Весь просторный дом подвергся генеральной уборке. Подготовлены были комнаты для тётушки и двоюродного брата, о которых у девочек остались далёкие, но приятные воспоминания. Разрабатывались грандиозные планы развлекательных мероприятий. Жаль, вот только каникулы ещё не скоро, а то бы они и не так ещё развернулись! Их рвение пришлось даже несколько охладить.

– Так! – произнесла Жанна внешне строго, но с добродушной, всё понимающей усмешкой, которую прятала в уголках губ. – Вы особенно-то не рассчитывайте, что будут сплошные развлекушки. Ваша тётушка с Иваном приезжают в основном по делу. Развлечения обязательно будут, но не в таком объёме, как вы себе представляете. И в кино брата сводите, и в театр. Но сначала мы должны с ними поработать.

– А-а! – почти хором протянули девочки. – Так они к тебе на приём приезжают!

– И на приём, и в гости. Всё успеем.

Поезд на удивление пришёл точно по расписанию. Волнение прибывающих и встречающих достигло предела. Светлана сразу узнала своих, хотя давно их не видела. Её поразили глаза отца. Они, как ей подумалось, стали ещё добрее, проницательнее и глубже. Внешне, казалось, он практически не изменился.

– Возвращение блудной дочери! – с иронией произнесла Светлана.

Как часто мысленно она представляла эту минуту. Настраивалась на то, чтобы вести себя спокойно, с выдержкой.

– Папочка, дорогой мой! Я люблю тебя! Я так жалею, что не слушала тебя! А потом так зло и несправедливо обидела. Прости меня, пожалуйста!

Светлана расчувствовалась, слёзы потекли по щекам, оставляя некрасивые грязные полоски растёкшейся туши.

– Ну, будет! Будет! – Владимир Степанович и сам тоже прослезился, обнимая дочь, а потом внука. – Это я должен просить прощения и благодарить тебя за науку. И вообще, никто ни в чём не виноват! А вот выводы нам нужно всем сделать. Ну, хватит сырость разводить, давайте обо всём спокойно дома поговорим.

При встрече Жанна обратила внимание на то, что племянник, которого она видела в последнюю их встречу совсем маленьким, сейчас выглядит робким, застенчивым юношей. Он стоял на перроне, чуть спрятавшись за мощное плечо матери, не поднимая глаз.

«Окончательно затюкала парня!» – мелькнула мысль у Жанны. И пронзила ум и сердце Жанны ледяная иголочка тоски. Ту, что раньше она называла жалостью. А теперь понимала, какие открытия предстоят сестре и племяннику. Что впереди у них совместный урок для обретения мужества у сына и женственности у его матери. Понимать-то Жанна понимала, но уж очень больно смотреть было на них: своя же, родная кровиночка.

А ещё Жанна отметила, что Светлана одета в брюки.

– Надо будет поговорить с ней о том, как она одевается, – для себя решила Жанна.

После того как приехали с вокзала, Жанна и девочки быстро накрыли стол.

– Так, всем мыть руки и к столу! – весело командовал Владимир Степанович.

Светлану приятно удивил ранее невиданный ритуал: когда члены семьи расселись за праздничным столом, на котором не было ни капли спиртного, все взялись за руки и, слегка ими раскачивая, нараспев, весело произнесли:

 
Спасибо Солнцу! Спасибо Земле
за всё, что есть на нашем столе!
И пусть у всех людей на Земле
будет хлеб на столе!
Благословенна трапеза наша!
Приятного всем аппетита!
 

– Даже слёзы выступили на глазах, – с чувством сказала она.

После завтрака попарились в баньке, которую натопили по поводу приезда долгожданных гостей. Выспавшись и набанившись с дороги, вечером расселись в просторной гостиной. И началась неторопливая беседа. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается…

Светлана села поближе к отцу, обнимая его, прижалась щекой к его плечу.

– Как же я соскучилась! Мне так вас не хватало все эти годы. Чувствовала себя одинокой, никому не нужной. Папочка, давеча на вокзале ты так хорошо сказал: «Обо всём будем дома спокойно разговаривать». У меня возникло небывалое чувство защищённости. Я нисколько теперь не сомневаюсь, что мы все вместе сможем разобраться в наших с Ваней проблемах.

– А что, Светланка, были такие сомнения?! – Кустистые брови Владимира Степановича сдвинулись к переносице.

– Ой, папа, были! Не последнюю роль сыграл мой бывший муж. Я теперь понимаю, что он просто тебя боялся, как до ужаса боялся и своего отца. Вася – муж, значит, – часто рассказывал историю, типичную для их отношений с отцом. Мальчиком Вася жил в постоянном страхе перед наказанием, опасаясь каких-нибудь жёстких воздействий со стороны отца. Этот страх подкреплялся манерой его отца нагнетать напряжение таким образом: поджав до белизны тонкие губы, голосом, не предвещающим ничего хорошего, он с нажимом медленно цедил: «Так, Василий! Нам нужно с тобой очень серьёзно поговорить о твоём поведении… Завтра!» Причём это «завтра» произносилось после дли-и-и-инной такой задержки. Как говорят в театре: «Умел держать паузу!» Вася в полном кошмаре перед предстоящим «разбором полётов» плохо спал ночью: пытался догадаться, где и когда он мог проштрафиться и почему этот серьёзный разговор переносится на завтра. «Не мог, что ли, сразу сказать?!» – думал он с обидой. Кстати, с тех пор терпеть не мог, когда его называли полным именем.

Это всё я вспомнила после того, как ты пообещал во всём спокойно разобраться. Меня тогда поразил контраст между твоими словами и рассказами Васи о его отце. Слова-то одни и те же, но какая между ними разница!

– Да, теперь понятно, почему он буквально шарахался от меня, когда я пробовал наладить с ним контакт. Думаю, он не доверял мужчинам вообще.

– Он практически всем людям не доверял. Поэтому и пил, а по пьянке дрался.

– Досталось тебе, девочка моя! – с грустью произнёс Владимир Степанович.

– Всем нам досталось. И что самое печальное, доставалось от себя же. Но я-то переживу как-нибудь. Хуже, что наши скандалы происходили на глазах у Вани. А теперь у него те же самые проблемы.

– А теперь и у меня, как у отца, алкогольная зависимость! – как-то грустно и обречённо произнёс доселе молчавший Иван.

Все удивлённо посмотрели на него: мол, он и разговаривать умеет?!

– Вань, ты как персонаж старой шотландской сказки, – сказал Владимир Степанович.

– Какой такой сказки? – Иван весь съёжился, ожидая подвоха или насмешки. Это не ускользнуло от наблюдательного деда и от Жанны, с которой они обменялись быстрыми, всё понимающими взглядами.

– Это очень старая сказка, в ней говорится об одной шотландской семье, в которой жил немой мальчик. Когда он был маленьким – его и пытались лечить, и учили говорить, но безрезультатно. Все уже смирились с его немотой. Прошло какое-то время. Мальчику исполнилось лет одиннадцать – двенадцать. И вот однажды, когда семья расселась за обеденным столом, прямо как мы сегодня, этот мальчик вдруг открывает рот и говорит:

– Мама! У вас гренки подгорели!

Все с ужасом на него уставились. Спустя какое-то время, когда опомнились, спрашивают:

– А что же ты раньше-то молчал?

– А до сих пор всё нормально было!

Владимир Степанович первым заразительно рассмеялся, а за ним все остальные, и радостнее всех Иван. Теперь и он, как его мать, осознал, что попал домой. И на душе появилось давно забытое тёплое чувство тихой радости и благодарности к этим, ещё пока малознакомым, но родным людям. В голове возникла чёткая мысль, что именно здесь он сумеет решить все свои ранее не разрешённые проблемы. Мысль переросла в уверенность, что именно в этом родном для него городе он сумеет изменить свою жизнь.

А может быть даже (почему бы и нет?), начал мечтать Иван, сумеет помочь тем, кто ещё не справился с зависимостью. Он по себе знал, как нужна в таких случаях дружеская поддержка, и с благодарностью вспомнил Николашу-Торшера.

Из задумчивости его вывел голос матери:

– Вот поэтому мы с Ваней и приехали, Жанна, к тебе, чтобы ты вылечила его от пристрастия к спиртному!

– Ну-ка, с этого места, пожалуйста, поподробнее! – вступает в разговор Жанна, обращаясь более к сестре, чем к племяннику.

– Почему ты на меня смотришь? У него ведь зависимость алкогольная – не у меня. Я тогда ещё, когда по телефону разговаривали, подумала, зачем это тебе и со мной работать нужно? – удивляется Светлана.

– Прежде чем ответить на этот вопрос, хочу сразу предупредить, что лечить его не буду! – Жанна делает жест рукой в сторону Ивана. – Лечением я не занимаюсь! Я вижу свою задачу в том, чтобы вместе с вами найти причины его зависимости. Надеюсь, ты понимаешь, что есть смысл во всём том, что мы делаем, как живём. Исходя из этого, получается, что зависимость ему была нужна до сих пор. Это был способ его взаимодействия с миром. У меня такой вопрос к тебе, Ваня: что хорошего тебе давало состояние опьянения?

– Свободу! – совершенно не задумываясь, выпаливает он.

– Свободу, говоришь? А свободу от чего? – задаёт вопрос внимательно слушавший до этого времени Илья. Мягкие, участливые нотки в голосе не только у Ильи, но и у всех собравшихся расположили к себе обычно накрепко закрытого Ивана. И он, неожиданно для себя самого и для матери, разговорился.

– Тогда не от чего, а от кого. От неё же, от мамы, и вообще от женщин. Всю свою жизнь чувствую постоянное давление с её стороны. Ощущение постоянного присутствия её в моей жизни. Как будто кто-то в затылок дышит. Как будто тебя всё время разглядывают под микроскопом. «Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству, расстрел на месте!» – как говорил незабвенный капитан Жеглов. Думал – женюсь и сам буду строить свою жизнь, и так, как я хочу! Но не тут-то было. После свадьбы появилось пристальное внимание ещё и со стороны жены с её мамой. Было постоянное чувство вины перед всеми. Такое ощущение было, что я всем чего-то должен. А выпьешь, и проблемы уходят… правда, временно.