Текст книги "Варенье наизнанку и максимум козы!"

Сергей Смирнов
Варенье наизнанку и максимум козы!

© Сергей Смирнов, 2023

© Издательский дом «Кислород», 2023

© Иллюстрации – Андрей Солонский, 2023

© Дизайн обложки – Георгий Макаров-Якубовский, 2023

* * *

Началось все с драки… и атаки клона!

Началось с драки, да… Хотя эту историю можно начать и с более веселого события, которое имело место одновременно с дракой, хоть и далеко от нее. Ибо 12 мая тогдашнего года нашему участковому, Василию Павловичу Бокоплавченко, от одной из жительниц Загривок, имя которой не станем раскрывать из соображений деликатности, поступила жалоба на хулиганское поведение сосисок в кастрюле. Это было очень похоже на розыгрыш, а розыгрыши капитан Бокоплавченко не любил. Об этом знали его сослуживцы – с того самого дня, когда он броском через голову и удушающим приемом нейтрализовал шкаф, из которого у него за спиной раздались команды: «Капитан, стоять на месте! Не двигаться! Руки за голову!» Находившийся в шкафу лейтенант Николай Незрелов отделался легким испугом и двумя ушибами средней тяжести, а вот предмет служебного интерьера пришлось выбросить, поскольку восстановлению он уже не подлежал…

В общем, началось все с драки в конце очень тихого учебного года, который прошел без появления пришельцев и ананасных дождей, вызванных аномальными радиосигналами. События прошлого лета и начала осени, чем больше проходило времени, тем казались все более неправдоподобными. Мы с сестрой порой садились и начинали вспоминать, что и как было и кто из нас как что помнит… Память – она ведь как даль то ли с настоящими предметами на горизонте, то ли с обманчивыми миражами. Правда, историю с зайчишкой Аришкой мне пришлось рассказывать сестре от начала до конца только самому, ведь Санька провалялась весь тот сентябрь в больнице и помнила лишь букеты орхидей, однажды заполонившие палату, а потом – и стаи тропических бабочек, сделавших то же самое… Про альдебаранское похищение детей и кота мы оба помнили все как будто бы прекрасно, однако же с каждыми новыми рассказами-мемуарами расхождения в наших с сестрой воспоминаниях увеличивались, как расстояния между разбегающимися галактиками. И к тому же я всегда запинался в конце – на моем прощании с межгалактическим генералом Травой, выдававшей себя на Земле за хрупкую тростиночку Вику Ковылину. А сестренка меня тогда начинала похлопывать по спине, будто я чем-то подавился… но и сама замолкала на эту тему.

Итак, драка произошла 12 мая тогдашнего года после уроков. Помнится, погода была хорошая. То солнышко в глаза, то тенечек – приятная кучевая облачность над головой. Санька сразу умотала куда-то с девчонками, а мы с Артурчиком спустились с крыльца, чтобы нас не затолкали покидавшие гимназию ребята, и стали дожидаться Славку, у которого химия кончалась на верхнем этаже.

Славка что-то задерживался, а потом появился. Но не один, а с эскортом, от вида которого мне сразу стало тревожно и пасмурно, а Туря зацокал языком.

Славка махнул нам рукой и сообщил издали:

– Я ненадолго… Только погодите здесь, не надо за мной.

Улыбка у него такая мелькнула – как у обреченного самурая.

Артурчик сразу обратил взгляд на меня, а я, помнится, полубессознательно пробормотал:

– Хьюстон, у нас проблемы!

Славка уходил с тремя лбами из старшего класса – в физическом плане безоговорочной элитой. Один, лидер тройки, просто очень рослый и мощный, на полторы головы выше нас. Второй просто большой, с лишним весом, ходячий шкаф такой. Третий нас пониже. Считай, коротышка, но с костяком прямо медвежьим и всегда стриженной почти под ноль головой, похожей на валун. У них и прозвища за глаза в школе были – Магистр, Барон Харконен и Мини-Халк.

Славку они уводили за угол здания спортзала, к хозблоку гимназии, где был тупик.

Стало ясно, что разговора на равных там не будет и придется огрести нам всем, не оставлять же друга в беде.

– Чего они к нему прикопались? – риторически вздохнул Туря, уже убирая свои наручные часы в карман брюк.

Туря гордился тем, что носит на запястье тяжеленькую механику. Он хоть и был на вид тонким и звонким, но с детства ходил в секцию рукопашки и в схватках с платоновскими, хотя сам, по сути, давно был платоновским, а не загривским, брал стремительностью и необычным для его кавказского характера хладнокровием. И к тому же с ним по-серьезному не связывались, зная влияние в городе его родителей и брата…

– Не бэ, если что, брата подгоню, – как и следовало ожидать, подбодрил нас обоих, то есть включая себя самого, Артурчик.

Брат его был на пять лет старше нас, учился на юриста в платоновском университете и боксом занимался. Хотя он, конечно, не стал бы связываться со школярами-гимназистами.

Мы дождались, пока сумрачная компания скроется за углом, и почти бегом двинули следом… Достигли угла, со всеми мерами предосторожности выглянули и узрели, что высоченный Магистр уже приподнимает Славку за грудки, что-то рыча ему в лицо, а Харконен, стоя сбоку от Славки, вцепился ему в волосы и тянет ему голову назад.

– Я беру толстого, руби в голень Халка, потом с двух сторон рубим в голени длинного… а там как выгорит, – выдохнул Туря тактику атаки.

И мы, бросив рюкзаки на асфальт, рванули в бой, как камикадзе на вражеские крейсера.

«Огрести» – это был план Б. План А представлялся более оптимистичным: нейтрализовать врага, ненадолго обезножив всю тройку, и делать ноги самим вместе со Славкой… а там видно будет.

Шустрый Туря успел первым – он врезал Барону Харконену по голени и тут же нанес полдюжины молниеносных боксерских ударов в медленно поворачивавшуюся к нему голову. Двух секунд Туре хватило, чтобы временно контузить шкаф.

Мини-Халк стоял ко мне спиной. Я лупанул его ногой сбоку в верхнюю часть голени, и она показалась мне дубовым поленом. Наверное, Халк тоже боксом занимался или смешанными, потому что развернулся он мгновенно и ударил умелым хуком. Я успел чуток отстраниться, а то нокаут был бы гарантирован. Хук зацепил меня по носу, боль брызнула в мозг и глаза. На ногах я удержался, но тотчас признал забулькавшими мозгами, что план Б уже неотвратим. Послышался тигриный рык Магистра – это Славка тоже ударил его по голени, однако вырваться не смог. Туря оставил Харконена и кинулся мне на подмогу, но тут же отлетел, как мячик, от мощного удара в грудь. А потом… потом мне показалось, что в глазах у меня двоится и сверкают искры. И не просто искры, а трескучие разряды шокера. И раздались истошные вскрики жертвы, а уже не рык тигра. Вскрики пацана, которого злая собака за ноги хватает или же крапивой его мама по заднице лупит.

Вскрикивал Магистр, потому что его било… двое Славок Черновых! Двое! И сверкали разряды шокера, только без шокера. Маленькие такие молнии! А через пару секунд лупил Магистра и руками, и ногами, и еще маленькими молниями уже один Славка, а другой Славка отпрянул и теперь стоял как вкопанный, тараща глаза на эту фантастическую бойню.

А еще через несколько секунд уже все мы вместе с нашими врагами стояли как вкопанные и смотрели на тех, кто был не вкопан, – на возникшего из ниоткуда клона Славки, который лупил Магистра, а тот дергался, вскрикивал и закрывал голову руками.

– Хватит! Хватит! – нашлись, наконец, силы у Магистра просить пощады.

Славка-клон перестал лупить кулаками-ногами-молниями и отступил.

– Вали отсюда, дылда! – гаркнул Славка-клон голосом нормального Славки.

Магистр бессильно опустил руки, выпучил глаза поочередно на обоих Славок, а потом молча развернулся и рванул.

– Чо за… – пробормотал медленно приходивший в себя Халк.

– Да ну на… – выдохнул вопль безнадеги Барон Харконен.

Они переглянулись между собой. Потом они посмотрели на Славок. И тоже сорвались как подорванные. Прыть Халка была еще одним чудом чудесным!

– Ну, все! Получили, распишитесь! – крикнул им вдогонку Славка-клон.

Через три секунды у хозблока, за спортзалом гимназии, уже царили тишь и гладь.

Не услышав позади себя ни победного «ура», ни гимна восхищения, Славка-клон повернулся и стал смотреть на нас, все еще оцепеневших. Так смотреть стал, будто это мы тут – не то, что надо.

– А что это вы, как пыльным мешком шарахнутые? – с большим удивлением вопросил Славка-клон.

В ответ, естественно, тишина.

– Не, ну я не поняла-а, – уже с возмущением протянул Славка-клон. – На мне что-то не то выросло?

Я, хоть и торчал там, так же замерев, но толковые гипотезы успели пронестись у меня в голове сквозь царивший в ней тихий звон. Первая – это примчался на помощь кто-то из тех кассиопейских близнецов, которых мы с сестренкой спасали прошлым августом. Они же запросто могли принять обличье любого человека-землянина. А от слов «я не поняла» у меня даже сердце надеждой застучало: а вдруг это сама генерал Трава решила так прикольнуться!

– А ты кто? – тихо-тихо прошептал Славка, как-то нервно начав себя ощупывать.

– Что значит «кто»?! – еще суровей возмутился его клон. – Вам тут что, всем успели вынести мозги?!

И тут я самой-самой глубокой клеточкой сердца почувствовал, что это и не генерал Трава вовсе.

– А ты в зеркало на себя посмотри, – сказал я, доставая из кармана смартфон.

И включив зеркальный режим камеры, я поднес смартфон к глазам Славки-клона. Другой рукой я машинально подтер-смазал по губе кровь, засочившуюся из травмированного носа. Было не до таких мелочей, как кровь.

Славка-клон поначалу встретил усмешечкой свое изображение на экране смартфона.

Потом усмешечка слиняла, Славка-клон заморгал и поднял глаза на Славку-оригинала.

– Это как? – пробормотал Славка-клон и покачнулся… и прошептал уже голосом моей сестренки: – Ой, Аль, что-то мне нехорошо!

Внезапно Славку-клона окутал плотный туман, похожий на кокон, по кокону струйками снизу вверх пробежали электрические искорки… и из кокона стала валиться на бок Санька.

Я успел ее подхватить. А тут и дружбаны подоспели.

Так, держа лишившуюся чувств Саньку на шести руках, мы смешно, по-дурацки повертелись, прикидывая, куда ее устроить помягче. Но тут она пришла в себя:

– Эй, куда это вы меня?.. Ставьте на место!

Мы аккуратно поставили Саньку на ноги – будто ценнейшую статую в музее устанавливали. Я не решился ее сразу отпустить, а Артурчик деликатно подпер Саньку с тыла в плечи.

– Можешь сама стоять?

– Угу, – кивнула Санька и несильно, в качестве «спасибо», стукнула меня в лоб своим лбом. – А что это было?

– А что ты помнишь? – в ответ спросил я.

Сестренку я отстранил от себя, но за локти ее еще придерживал.

Сестренка зажмурилась, потрясла головой, широко открыла глаза – и уставилась на Славку, стоявшего у меня за плечами:

– Я что, прямо вот, как ты, была?!

– Это еще… мягко сказано! – глубоко вздохнув и выдохнув, откликнулся Славка. – Жуть такую нагнала! Я ваще подумал, что уже из своего тела душой в боевой астрал вылетел… – Снова глубокий вздох и выдох. – Типа на себя смотрел со стороны. Что это было?

– А что это было, вообще? – Теперь большие глаза Саньки вперились в ее мудрого и все понимающего братика.

– Давай сначала найдем местечко поприятнее, – предложил я, про себя уже смакуя объяснения и подробности. – Все успокоимся. Насладимся моментом.

– Я только гляну, нет ли их там, – подал голос Артурчик.

И не успел я его остановить словами «Их сейчас уже нигде нет», как он кинулся в сторону и глянул за угол:

– Всё чисто!

Зато вернулся с нашими рюкзаками.

– Может, на берег? – предложил Славка.

До набережной от гимназии рукой подать.

Я решил, что Саньке пока лучше не напрягаться мыслями и всякими показаниями, и обратился к Черному:

– А ты, Слав, по дороге пока расскажи нам, чем тебе эти бугры так досадили, что ты их всех скопом за гаражи повел отметелить. И почему нас заранее не предупредил.

Я был уверен, что Славка на такую подколку не обидится, и не ошибся. Оказалось, все дело в «шерше ля фамм». По-нашему, значит, ищите женщину, за которой далеко ходить не надо.

Она незаметная… но ослепительная!

Славка не сразу стал сдаваться… Сначала так припустил, почти бегом, что мы за ним едва успевали. Понятно было, для чего это ему нужно, но Санька первой не выдержала и тормознула его жестоко:

– Ну, хватит уже! Нет их тут нигде! Давно дома по углам забились!

Славка как в стену вмазался:

– А?..

Мы, друзья его, выдержали паузу.

– Ну, это я… чтобы лучше с мыслями собраться, – пролепетал он, на себя не похожий.

И порозовел щеками, чего мы за Славкой сроду не видали…

А вот моя сестренка в обличье нашего друга показала нам недавно самого настоящего Славку! Чудеса, да и только!

– Кто бы сомневался! – процедила моя сестренка. – Колись уже!

– Может, сначала на лавку кости бросим? – кивнул я в сторону уже совсем близкой набережной, так подбрасывая дружбану еще несколько спасительных секунд.

– Ну вы же знаете, у нас в классе после майских новая девчонка появилась, – не принял моей подмоги Славка… и побледнел.

А потом взял и покраснел. Вернее, порозовел так, что как бы особенно здоровый вид принял.

Мы с Артурчиком и Санькой переглянулись и лбы наморщили.

– Ну, вы чего?! – изумился Славка. – Вы ж ее видели! Ната Пак.

– Ната Пак? – как-то запредельно недоверчиво повторила Санька.

– Ну, кореянка! – еще больше изумился Славка. – Не совсем кореянка, у нее только отец – кореец. Вы чего? Вся в черном всегда. У нее заколка в волосах такая… крутая. Длинная, на кинжал похожа… Красная кисточка на ней висит. Качается… Ну, в смысле кисточка качается.

И тут вправду разом всплыла в моей памяти эта новая девчонка. В черном и строгом брючном костюмчике. И с красной кисточкой на синей тесемке. Даже вспомнил, что тесемка заплетена косичкой, а свисает, да, с конца длинной заколки в волосах, собранных так, что пучок торчит тоже кисточкой, но только – вверх. И высокая такая девочка с азиатскими чертами, эта Ната Пак! В первый же день после майских праздников я заметил ее в коридоре гимназии и проводил взглядом… Почему же сейчас не сразу вспомнилась? И я списал свою странную амнезию на то, что вообще ни на каких девчонок других не западаю после того, как в прошлом году увидел генерала Траву сначала в коротких шортиках и футболочке в тот холодный августовский вечер, а потом – ее же, но уже в полном, так сказать, боевом образе и в межгалактической генеральской форме.

– Туря! Че ты глазами хлопаешь, как будто тоже ничего не помнишь?! – уже и возмущаться стал Славка. – Ты же сам еще тогда сказал, что прямо как из дорамы вышла… «Няшная такая, миленькая ведьмочка».

– Я?! – пришибленно выдохнул Артурчик и судорожно вздохнул, как всхипнул. – Да я даже таких слов не знаю и не употребляю. «Няшная»?! Тебе приснилось!

Артурчик так же судорожно и опасливо кинул взгляд на мою сестренку. А я с нее взор не спускал, слушая эти новости про разворачивавшуюся катастрофу. Между тем, Санька выглядела такой невозмутимой, холодной и каменной, что даже статуя Будды ей позавидовала бы…

Славка потерянно заморгал, и Артурчик понял, что переборщил:

– Не, ну, помню я ее, конечно. Но вообще она какая-то незаметная.

– Она «незаметная»?! – обалдел Славка и… и сорвался: – Она – ослепительная!

– Как?! Как ты ее назвал?! – вдруг, словно громом небесным, ударила моя сестренка.

Мы, пацаны, аж вздрогнули и замерли, всего пары шагов не дойдя до скамейки.

– Что?! – совсем растерялся Славка. – Ната. Ната Пак.

Санька вперилась в Славку с таким хищным прищуром, что у меня холодок по спине пробежал. Я свою сестру такой, честное слово, никогда не видел. И Славку тоже таким никогда не видел. Похоже, что вправду небо падало на землю!

– Я спрашиваю – «какой». Какой… Ты… Ее… Назвал? – проговорила моя сестренка едва слышным, но пронизывающим до костей шепотом.

Славка, как утопающий тянет руку, обратил на меня умоляющий взор, но я уже был готов разрядить ситуацию. Такой мне моя сестренка уже совсем не нравилась.

– Санька, кончай давить! Что не так-то? Ну, комплимент человек сделал заочно. И что такого? Так скоро уже неинтересно будет, как ты в Черного превратилась и телепортировалась, чтобы ему помочь…

Я было ляпнул: «Ревнуешь, что ли?» – но осекся. Такого и быть не могло, чтобы Санька Черного ревновала. Нашей дружбе было уже сто лет, и ничего такого никогда! А вот Артурчик – тот был как раз хронически влюбленный в Саньку рыцарь, хоть и друг по совместительству. И как раз старая дружба помогала ему обуздывать сердце и все такое… Во всяком случае так он мне говорил по секрету.

– Ну и пожалуйста! – хмыкнула сестренка и надулась. – Подумаешь!

Погода явно начинала портиться. Вся погода. Потянуло неприятным холодным ветерком. Причем с юга. Такой ветерок я невзлюбил еще в сентябре прошлого года, когда попутно с ним стекались с юга через город к Загривкам лоси, пингвины и крокодилы. Я поднял голову: в небесах начинала густеть серая вата.

– Ну, але! Победили и сами расплевались! Курам на смех! – вставил мудрое замечание спокойным армянским голосом Артурчик. – Садимся и выдыхаем.

Перед тем как последней сесть на скамейку и выдохнуть, Санька и Турю кольнула:

– Таких комплиментов ты тоже не знаешь и не употребляешь, да?

– Каких-каких? – прикинулся дурачком Туря.

А я схватил сестренку за руку и усадил ее насильно.

– Короче, ты втрескался в эту корейскую кумихо в черном и с кинжалом в голове… – обратившись к Славке, нарочито жестко зашел Артурчик, чтобы выяснить, насколько безнадежно втрескался друг.

Вот если он сейчас влепит с маху Туре – то уж точно безнадежно!

Славка не влепил другу и спокойно рассказал, тихо так:

– Не, ну, я сначала вообще не это… не того… На нее все, конечно, глазеть стали. Необычная она – точно… Ну, хорошо – да, ослепительная в чем-то… стильная. Но умеет и незаметной быть. Что такого? Корейцы же все так умеют, верно? И так странно в самом конце учебного года появилась. Сказала, что родители ее здесь в долгосрочной командировке на строительстве технограда. Ну, да… вроде как глаз привлекает… Но чтобы втрескаться!.. Ну или я вообще не знаю, что значит втрескаться.

И замолк.

– …Ладно, извини, Слав, – вдруг преобразилась моя сестренка и стала на себя обычную веселую похожа. – Считай, у меня этот, как его… посттравматический синдром был… Короче, давай ближе к делу. Она тебе типа понравилась. Но тут на нее положил глаз дылда. Как его?

– Магистр, – напомнил Славка и продолжил… продолжил пободрее, но, опять-таки не по прямой, а с объездом: – Она сама попросилась на последнюю парту. Короче, прямо за мной села… Первые дни вроде как ничего такого. А вот как раз позавчера и началось, когда Хворост заболел…

Вот еще один феномен: всю школу Славка просидел за одной партой с Толиком Хворостиным, друг у друга они списывали, в морской бой и все такое на уроках играли, но никогда близко не дружили. Толик Хворостин был плоть от плоти платоновским… Не знаю, может, так в каком-нибудь парном фигурном катании или на сцене в театре люди могут быть постоянными партнерами с идеальной совместимостью, но при этом за пределами дела никаких близких личных отношений не иметь.

Дальше происходило вот что. Сидит, значит, Славка один за партой на химии и вдруг чувствует, что его по плечу сзади похлопывают. Он поворачивается и… и встречается глазами с Натой Пак… И обомлевает! Потому что только в этот момент осознает, что у кореянки, пусть и полукровки, совершенно синие глаза! Если бы у Славки был дурной вкус, он бы сказал: «Я утонул в этих синих глазах». Но он так не сказал, а я, считайте, и не написал.

Ната Пак тихо просит Славку посмотреть, правильно ли она решила задачку по химии. Отличник Славка (да, кстати, кажется, я не сказал еще, что он был отличником) шепчет, что есть ошибка. И тут Ната Пак легким таким, изящным порывом пересаживается к Славке на освободившееся от Хвороста место. Училка, естественно, замечает и громким голосом задает вопрос, типа: «В чем дело, Пак?» Ситуация становится достоянием всеобщей гласности. Ната не смущается, встает и честно признается, что ей такого надо от отличника Славки Чернова. Прогрессивная училка улыбается и говорит: «Ну ладно. Чернов тебя плохому не научит. Надеюсь, и ты ему мозги не вскружишь так, что он троечником успеет стать перед концом года. Садись».

Но проблема в том, что Магистр уже подкатывал к Нате Пак, предлагая ей внимание и дружбу сильного мира сего и самое крутое покровительство. Но Нату Пак почему-то не впечатлило ни предложение, от которого она не должна была отказаться, ни сам как он есть Магистр… Фамилия у него была Климов, а имя я уже забыл.

А потом, со слов Черного, то есть Славки Чернова, она, Ната Пак, стала увязываться за ним на переменах, расспрашивать о том о сем. Короче – знакомиться ближе. И Славка честно признался в том, что и сам стал потихоньку таять.

– А ты прямо скажи – втюрился или не втюрился! – вдруг опять рубанула с плеча моя сестренка.

– …Ну, вроде бы нет, – передернув плечами, пробормотал Славка еще на полтона ниже.

– Так не бывает! – не остывала, кипятилась Санька. – Или да, или нет. Без всяких «вроде» на бутерброде. Бесит уже!

И тут Славку задел Санькин каламбур, на которые она горазда. Он подтянулся и посмотрел на мою сестренку почти даже сурово. И сказал твердо:

– Знаешь, Александра, вот по ночам сплю крепко и сердечек ей не шлю!

Это был серьезный аргумент. Санька поджала губы.

По мне, так пора уж было переходить к более интересной теме – метаморфозам и телепортациям моей сестренки. Я уже рот было раскрыл, но тут сверху, с вершины склона, донесся звонкий голос Аньки Орловской…

И к нам вниз, на набережную, даже не по лестнице, а прямо по траве склона сбежала-ссыпалась главная девчачья компания класса в количестве на одну больше, чем обычно. То есть пятеро. И было похоже, что все мы, нижние, уперлись взорами именно в пятую, новенькую. Потому что это была ОНА. Легендарная Ната Пак!

– О! Все целы! – как бы весело, но с едва слышной ноткой неуверенности заметила Анька… хотя уж кто-кто был всегда в себе уверен, так это она. – А до нас уже дошли слухи, что вы Магистру наваляли и его подельникам тоже. Обалдеть! На…

«На» – это она сказала конкретно моей сестренке, протягивая ей ее рюкзачок. И добавила:

– Ты так шустро слиняла, мы даже не заметили. Теперь понятно куда. Понятно, почему и рюкзак забыла. Эсэмэску получила, да?

– Какую? – спросила Санька.

– Ну, типа, СОС. Наших бьют! – И Анька стрельнула глазенками в меня.

Они, девчонки, теперь стояли перед нами, а мы все еще сидели. И мы все еще смотрели только на одну… А Ната Пак загадочно нам, сидящим, улыбалась. И загадка пока искрилась не только в ее улыбке, но и в самом факте того, что она оказалась в компании самых крутых девчонок не из своего, а из другого, параллельного класса.

Галантный сроду Артурчик поднялся первым, мы со Славкой – следом: негоже джентльменам сидеть, когда дамы стоят.

– Присаживайтесь, – предложил Артурчик с эффектным кавалерским жестом.

– Спасибо! – первой и единственной поблагодарила Ната Пак и коротко поклонилась по-азиатски прежде, чем подсесть к бухнувшимся на скамейку девчонкам.

Скамейка, хоть и длинная была, но теснились они плотно, как голуби на проводе у нашего торгового центра.

…И красная кисточка, висящая на также легендарной уже заколке-кинжале в волосах Наты Пак, качнулась, как маятник. А еще Ната Пак вытянула ноги в черных джинсах, и я обратил внимание, что обута она в высокие черные ботинки с высокой шнуровкой. Вроде армейских берцев.

Итак, девчонки мило – в тесноте, да не в обиде – расположились рядом с Санькой… Но почему-то вся наша мизансцена и вся ситуация вообще продолжала казаться мне какой-то неловкой, напряженной.

– Так получилось, – с запозданием сказал Славка и потупился.

– Ну, вы просто супера! – сверкнув глазами, выразилась Анька и трижды похлопала в ладоши.

И тут моя сестренка опять удивила:

– Это все – Туря! – кивнула она на Артурчика. – Они – козлы и дылды неповоротливые, а у него – двадцать ударов в секунду. Не зря человек рукопашкой занимается. А мы на подтанцовке там поскакали.

Артурчик рот разинул. Славка стал отчаянно моргать.

– «На подтанцовку», значит, успела, – со смыслом заметила Анька. – И кому заехала?

– Успела-успела, – без лишней скромности признала моя сестренка. – Кому больше всех надо было, тому и заехала.

– В следующий раз меня с собой возьмите, – легко вступила в разговор Ната Пак. – У меня красный пояс по тхэквондо. Пока юниорский.

Я заметил у нее едва заметный акцент – протяжные гласные, особенно на концах слов, а «щ» похоже по звуку на «х». Ну, точно, родной у нее – корейский язык! Но гораздо раньше я, конечно, отметил другое: глаза действительно синие, но… обжигающие взглядом, как если бы не двумя прохладными синими озерцами были, а раскаленными красными угольками. Не особо-то и красива, но… Как верно потом заметил Туря – «мила типа жгуче!» Губки – почти сердечком, не крашеные, но ярко-алые. В общем, честно признаюсь: если бы у меня в сердце не угнездилась прочно такая далекая и недоступная, но такая-такая самая-пресамая Вика Ковылина, она же метагалактический генерал Трава, еще неизвестно, до каких бед я бы сам допрыгался-доскакался.

Я искоса зыркнул на Славку: оба они с Натой Пак держались умело – я никакой особой химии в те минуты между ними не ощутил.

– Хы, тхэквондо! – хмыкнула Анька. – Это все фигня по сравнению с тем, что Натка во френдах, знаете с кем, – с Ким Мин Ву! – Тут Аньку эмоции захлестнули. – Я чуть не умерла, я только что с ним говорила! С Мин Ву! Зацените! Она нас с ним познакомила. Умереть не встать! И с Бинна! Натка с ними в дораме «Вечер огненных фиалок» снималась. Представляете?! Нат, скажи!

Ната Пак продолжала загадочно улыбаться.

– Ты уже сказала, – скромно заметила она.

И тут Анька решила меня зацепить по-серьезному:

– Хочешь со звездой Бинна познакомиться? Ты – красавчик, ей понравишься! – И повернула голову к Нате: – Нат, можешь ей еще раз позвонить? Ну, предложить знакомство, типа вслепую? С классным русским парнем!

Анька не только меня на вшивость проверяла, но, похоже, и себя решила подзавести. Она ж меня весь год осторожно добивалась, а я так и не сдался, не дал ей возможность называть меня «своим парнем». И хорошо, что ее настоящий парень, крутой Колька Павшин, до моего возвращения в класс невольно помогал мне держать удар. А Анька-то и с ним крутила с явным намеком на то, чтобы мне досадить. Красивая остроносая брюнетка. Знающая себе цену Анька Орловская.

– А он сам захочет? – уколола меня взглядом Ната Пак. – Кстати, здравствуй! Меня Натой зовут.

И она протянула мне руку.

Я пожал девичью руку, которую нежной не назвать – жесткая хватка лапкой хищной птицы… только без когтей.

Я представился.

– Слышала, что ты – крутой скейтер, – сказала Ната Пак… и посмотрела на мою сестренку. – А ты, значит, его сестра Сандра.

– Здрасьте, – сухо кивнула Санька. – Она самая. Некрутая скейтерша без красного пояса по тхэквондо.

Кто бы знал, какой скромной может казаться и моя сестренка-фурия!

– Но такая отчаянная! – хихикнула Ленка, Анькина подружка.

Ната снова посмотрела на меня, потом – на Саньку… и умело так, без всякого такого, признала:

– Без обид, но вы – просто два крутейших клона! Наверно, вы и мысли друг у друга легко читаете. И передаете их друг другу.

Я все-таки чуток обиделся, поскольку всегда считал свою сестренку настоящей северной красавицей, а себя – так себе. Волосы у Саньки оттенка спелой пшеницы, с крупными такими завитушками. От пряди вызывающего цвета манго уже отказалась полгода назад. Глаза – утренних небес, но как бы с дымкой. Что-то даже скандинавское мне виделось, какое-нибудь исландское… Такой сестрой только гордиться и беречь ее как зеницу ока! Ну да, одевалась она всегда как пацан, под брата, то есть меня – джинсы у нас одинаковые. Кроссовки и бейсболка у нее только чуток поярче. Модницей никогда не была. Платье, юбка – только на папины и мамины дни рождения, по уговору с ними. Ну и что? Все равно никакие мы не клоны!

А Санька, к моему облегчению, совсем не обиделась.

– У нас папа – физик. Он говорит, что у нас с братом – квантовая запутанность. Так что телепатия – это еще фигня.

Несколько секунд стояла тишина: компания переваривала «квантовую запутанность».

И тут Ната Пак удивила так удивила:

– То есть ваш папа считает, что вы в версии волновой функции – единое целое, а в корпускулярной версии – как бы условно самостоятельные частицы материи. Я правильно поняла?

Девчонки выпали в осадок, а мы с сестренкой переглянулись. Ната Пак серьезно поднялась в наших глазах.

– Типа того, – кивнул я.

– Так мне позвонить сейчас Бинна? – спросила меня Ната Пак, и снова красная кисточка качнулась маятником. – Хочешь с ней познакомиться? Аня угадала: когда я уезжала, Бинна попросила меня познакомить с каким-нибудь крутым русским парнем и чтобы блондином был… Ты почти же блондин.

Я держал удар. Ната чуток подождала и надавила:

– А что, не знаешь Бинна?

Она так мило протянула это ударное «а» в конце имени-псевдонима звезды, что у меня холодок пробежал по душе, как мышка…

И тут я почувствовал совсем неладное. Что неладное – словами не сказать. Но возникло безумное подозрение, что Ната Пак может читать мои мысли и уже пронюхала, что у меня девушка есть… и совсем не простая девушка. Предчувствие. Да…

Почувствовал что-то, но по-своему, и Славка:

– А ничего, что там у вас, в Корее, уже ночь?

– Ничего, Слава, – милейше улыбнулась ему Ната Пак. – Они – артисты. Они все – совы.

Прямо к стенке меня приперли! Только что чудеса расчудесные случились с превращением моей сестренки Саньки в Славку и с телепортацией, а тут какую-то дорамную ерунду и дружбу с айдолами за чудеса выдают… Сидят, лыбятся, щурятся все на меня по-корейски – глазки, бровки «домиками».

«Хоть бы ливень начался», – подумалось с тоски.

И тут как польет из небесного ведра!