Текст книги "Кондор принимает вызов"

Глава 2

Кабинет Казанцева, расположенный на четвертом этаже АКБ «Балтийский», был обставлен в соответствии с весом и деловым имиджем хозяина, но без показной роскоши. В простенке между окнами с армированными пуленепробиваемыми стеклами помещены два подлинных пейзажа Коро. Того самого знаменитого французского художника, про которого Наполеон ill будто бы сказал: «Чтобы понять Коро, нужно слишком рано вставать».

Банкир Казанцев был не только ранней пташкой, но еще и умел ценить искренность и чистоту настроения в художественных произведениях. Эти лирические пейзажи не отвлекали внимания посетителей от насущных проблем, но вместе с тем создавали необходимую эстетическую атмосферу.

Напротив него в кресле расположился Садовский, куратор художественных промыслов. Типичный клерк: учтивый, внимательный, расторопный. Волосы слегка набриолинены, посерединке проходит идеальный пробор, на переносице очки в роговой оправе.

– Алексей Игоревич, от Ломакина в последнее время поступают жалобы. – Садовский мельком сверился с лежавшим на столе гроссбухом. – На прошлой неделе, к примеру, были две проверки…

– Где именно?

– В «Балтийском янтаре»… И еще в мастерских на Пролетарской.

– Выяснили, кто инициировал проверки?

– В первом случае работала налоговая. А народные промыслы пытался прощупать УЭП. Оснований для тревоги нет, но все же…

– Опять этот Белицкий! – недовольным тоном перебил его банкир.

Казанцев нахмурился. Этот человек, вернувшийся несколько месяцев назад из столицы, определенно начинает действовать ему на нервы. Ястребом кружит над Янтарным комбинатом, сует свой нос в художественные промыслы… Нужно выбрать время, чтобы переговорить на эту тему с тестем. Или самому потолковать с начальником облуправления МВД Ракитиным, пусть слегка поумерит служебный пыл своего зама. А еще лучше будет, если они общими усилиями выживут этого хитрована Белицкого из Янтарного края, пусть проваливает обратно в Первопрестольную, нечего шпионить здесь и разнюхивать…

– Передайте Вадиму, что беспокоиться пока не о чем. Главное, чтобы постоянно действовали оговоренные нами меры предосторожности.

– И еще, Алексей Игоревич… – Садовский поправил дужку очков. – Накануне у меня был разговор с Дробышем. Он опасается, что не успеет выполнить в срок свою часть заказа.

Казанцев мрачно усмехнулся. Дробыш вполне заслуженно пользуется репутацией лучшего отечественного мастера-янтариста. Подобно тому как Вадим Ломакин считается наиболее талантливым и плодовитым художником и дизайнером по янтарю. Оба в своем деле настоящие гении. Но прежде чем они достигли своих нынешних высот, их пришлось, выражаясь современным языком, долго и основательно раскручивать. И сделал это не кто-нибудь, а Казанцев. Поэтому он прекрасно знает, как нужно вести себя с этой амбициозной и капризной публикой.

– Не хотелось бы завинчивать гайки, – сухо произнес банкир. – Вы что, без меня не можете решить такой простой вопрос? Передайте во временное пользование Дробышу еще двух-трех резчиков и, если понадобятся, краснодеревщика и спеца по позолоте и лакокрасочным. Кровь из носу, но запасные фрагменты, о которых я вам уже говорил, должны быть изготовлены до окончания текущего месяца.

Садовский ловил каждое его слово. Не дай бог что-нибудь упустить, Казанцев строго спрашивает за малейший промах. Но за те оклады и премиальные, которые получают его ближайшие сотрудники, он вправе требовать от них максимальной отдачи.

Хотя банк и не работал в этот праздничный день, его президент уже с девяти утра трудился в своем офисе. Это вовсе не означает, что и весь персонал должен находиться на своих рабочих местах. Отнюдь, большинство сотрудников сегодня отдыхает. «Янтарный барон» не терпел показухи, и если в нем иногда проскальзывали замашки диктатора, то лишь по одной причине – он был убежден, что в этой стране успеха могут добиться лишь жесткие и решительные люди, личности.

Казанцев, конечно, многим обязан своему тестю, Сан Санычу Кожухову. Тот подобрал его еще желторотым юнцом, выделив из числа прочих «комсомолят». Дал приличное аппаратное воспитание, привил необходимые навыки, а затем и женил на своей дочери, благо Казанцев к тому времени успел благоразумно развестись и место на его супружеском ложе оставалось вакантным. Так что теперь их связывали не только деловые, но и родственные узы.

Бесспорно, без поддержки «папы» он не смог бы достичь своих нынешних высот. Взять, к примеру, драку за контроль над добычей и сбытом «солнечного камня». Чего только они не перепробовали: и судились в арбитражных судах, и пытались «по-хорошему» договориться, и «под ковром» не раз всерьез схватывались, ну никак не удавалось выкурить из перспективного бизнеса этот чертов «Пальмникен». Мощные связи оказались у мужичков не только в США, Гонконге и Сингапуре, где на их счетах оседали сотни миллионов долларов, вырученных на янтарном транзите, но и в самой России. Три года длилась тяжба, никто не хотел отступаться от своего, хорошо хоть переговоры велись на цивилизованном уровне. Но тут очень кстати начались крупные разборки, косвенно связанные с предметом их тяжбы, и конкурентов угораздило выбрать в конфликте не ту сторону. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: под шумок удалось «выпереть супостата» с родимой землицы.

Понятно, что Казанцев все эти годы не сидел сложа руки. Занимая четыре года пост вице-губернатора и будучи председателем Калининградского управления государственного имущества, он решительно направил процесс приватизации в нужное ему русло. В то время тесть был им очень доволен, ибо удалось осуществить практически все намеченное. А что он не стал переться в «губеры», хотя такая возможность была, и даже не цеплялся за свой прежний пост, так ему это нынче без надобности. Взять, к примеру, того же «папочку». Сидит себе Сан Саныч спокойненько на даче в Светлогорске, панаму на лысину нахлобучил, копается мирно в грядочках, зимние сады разводит… А механизм, который он создал и отладил за два с лишком десятилетия, как бы между прочим помаленьку вращается всеми своими винтиками и шестереночками.

Команду Кожухов подобрал себе – будь здоров. Один Тихомиров чего стоит. Да и Ракитин по-прежнему к Сан Санычу относится уважительно. Короче говоря, с силовиками у него полное взаимопонимание. К этому следует прибавить и мощные германские связи бывшего «городского головы».

Но прошли уже те времена, когда Казанцев вынужден был абсолютно во всем соглашаться с мнением «папы». Реальность нынче такова, что они оба равноценные партнеры, и каждый опирается на собственные источники власти и свои финансовые возможности, хотя чувство локтя у них пока еще сохраняется.

И еще следует отметить, что Алексей Казанцев ударными темпами занимался созданием собственных силовых структур. Прежде всего он обильно финансировал охранный бизнес. В свое время Казанцеву удалось привлечь к сотрудничеству некоторых офицеров среднего звена из военной контрразведки, таких, к примеру, как Шубин и Карсаков. Поднаторевшие в своей сфере профи быстро уловили, что от них требуется, и принялись вербовать отборные кадры из своих же коллег, а также бывших пограничников, морских пехотинцев, специалистов по электронным системам связи и наблюдения. В штат охранных агентств и СБ коммерческих структур, подконтрольных Казанцеву, набирался сплошь офицерский состав. Таким образом, опираясь на поддержку военных, Казанцеву удалось уменьшить свою зависимость от «папы» в решении сугубо силовых задач.

У «янтарного барона» прорезались хищные клыки. Теперь тайные и явные недоброжелатели сто раз подумают, прежде чем замышлять против него недоброе.

Без четверти шесть, когда Казанцев собирался уже покинуть свой офис в «Балтийском», в банк пожаловали двое визитеров: Шубин, глава многопрофильного охранного предприятия «Балтия», и Рогожкин, руководитель деловой разведки «янтарного барона». Последний организовал свою службу под крышей агентства «Хронос». Эти двое, а также глава СБ банка Бочаров и заместитель Шубина Карсаков не только пользуются полным доверием банкира, но и сами играют довольно существенную роль в его бизнесе. Ибо только при наличии мощной команды сегодня можно добиться весомых результатов.

Казанцев выслушал их сообщения с непроницаемым видом. Многое ему уже и самому было известно: час назад он говорил на эту тему с Бочаровым.

– В первую очередь ужесточить меры безопасности. – Он посмотрел на Шубина, затем перевел взгляд на его коллегу. – И перекрыть нашу информационную «трубу». Чтобы – нигде ни полслова!

– Насколько я понял, маховик розыска и следствия раскручен на всю катушку?

– Милиция и ГАИ усердствуют, как никогда, – подтвердил Рогожкин.

Банкир ненадолго замолк. Переговорить с тестем по поводу событий, отсчет которых следует начать от перестрелки у Росгартенских ворот, он пока не успел, да и не испытывал особого желания общаться на подобные темы, не имеющие прямого отношения к их совместному бизнесу. Тесть наверняка в курсе событий, и если он не звонит, значит, не нуждается в помощи своего зятя.

– Кто-то пытается ловить рыбку в мутной воде, – задумчиво произнес банкир. – Кто, по-вашему, стоит за этой историей? И чего этот «некто» в конечном итоге добивается?

– Пока мы имеем лишь промежуточные результаты, – подал реплику Шубин. «Балтия» также располагала каналами для сбора конфиденциальной информации. – Есть надежда, что уже до конца суток будем располагать полной исчерпывающей картиной…

– А как ведут себя люди из ведомства Тихомирова?

– Утром Долматов и еще несколько сотрудников ОСО[7]7
  ОСО – отдел спецопераций.


[Закрыть] тщательно осмотрели площадку. Сам Тихомиров около полудня наведался в Фирму, затем отъехал обратно в Светлогорск. Кульчий с десяти утра неотлучно сидит в управлении. Пока их интересы с действиями людей Ракитина не пересекались. Если они и «в деле», то работают тонко…

– Мне пока нечего добавить к словам коллеги, – сказал Рогожкин.

Казанцев закончил разговор напутствием, которое он словно подслушал у давнего своего делового партнера – тестя:

– Господа, держите руку на пульсе событий!

Глава 3

– Здрасте, добры молодцы, – приветливо произнес Белицкий. – А вы, я вижу, неплохо здесь устроились.

Турагентство «Янтарный берег», в отличие от других подобных фирм, практически себя не рекламировало, поэтому даже в будни посетителей здесь бывало немного. Трудятся здесь трое сотрудников, и, если наведаться в офис после пяти, их практически уже не застанешь. Крохотную вывеску может заметить лишь сверхнаблюдательный человек. Так же как и то обстоятельство, что в агентство можно попасть разными путями. Воспользовавшись парадным, выходящим на сонную улочку, названную в честь композитора и пианиста Грига, либо через запасной вход со двора.

В действительности же эта фирма, с двумя ее небольшими помещениями, отделанными под средней руки офисы, с некоторых пор служит в качестве штаб-квартиры Управления по борьбе с экономическими преступлениями. Подобные вещи давно практикуются не только разведслужбами и криминалитетом, но и федеральным ведомством МВД.

Перебросив плащ на спинку кресла, начальник УЭП уселся на край стола, расположенного возле забранного жалюзи окна. Сквозь щели была видна казенная «волжанка», в салоне куковали водитель с телохранителем.

Глава облуправления Ракитин где-то с месяц назад поинтересовался: «Станислав, а для какой надобности ты обзавелся охраной? У тебя что, есть причины опасаться за свою жизнь?»

– А у тебя? – вопросом на вопрос ответил Белицкий. – Если эти двое «шкафов», что тенью ходят за тобой, не телохраны, то кто ж они в таком разе?

Перевод Станислава Белицкого из московского главка на прежнее место службы Ракитин воспринял с плохо скрываемым раздражением. С тех пор, когда они работали простыми оперативниками в системе ОБХСС и даже одно время делили кабинет на двоих, утекло много воды. Слишком разными оказались их взгляды на жизнь. И если Ракитин с трудом мирился с присутствием «ставленника Москвы» на своей кровной территории, то лишь по одной причине: за спиной Белицкого маячил здоровенный дядька МВД.

– Станислав, я заварю тебе чаю, – предложил Сотник.

– Ты представляешь, за весь день не было возможности перекусить, – пожаловался Сухотин, заместитель главы УЭП. – Присоединяйся к нам, Станислав Романыч, мы тебе половинку копченой куры оставили.

– Я успел заскочить домой, так что не голоден, – поблагодарил Белицкий. – От чая не откажусь. Без сахара, но с лимоном. И несколько капель коньяка для повышения тонуса.

Полковнику милиции Белицкому сорок четыре года, но выглядел он моложе своих лет. Высоколобый, ироничный, способный на лету схватывать любую идею. Из-за недостатка зрения он был вынужден носить очки, что в еще большей степени делает его похожим на гуманитария. Или на коллекционера бабочек, способного часами просиживать над высушенными мощами насекомых. Но если Белицкий что-то и коллекционировал, так это скальпы определенного рода личностей, специализирующихся на ниве экономических преступлений: эрудиция и склонность к глубокому анализу в нем сочетаются с крепкой оперативной хваткой.

Сухотин в одном звании и одном возрасте с Белицким. Роста он был чуть выше среднего, плотен, коренаст, основателен в словах и поступках. Внешне здорово похож на актера Михаила Ульянова в ту пору, когда тот снимался в роли народного маршала Жукова. За крепкие челюсти и железную хватку местный криминалитет определил ему соответствующее прозвище: Бульдог.

Сразу же после перевода Белицкого на постоянную, как тогда мнилось, работу в столичное ГУЭП начальник УВД вышиб Сухотина на периферию, в Советск. Рокировавшись в обратном направлении, Белицкий первым делом вернул в управление своих людей. На пару с Сухотиным они в короткий срок сколотили вполне боеспособную команду.

Третьим в этой компании, собравшейся на явке УЭП, был Сергей Сотник, сотрудник разведки МВД, секретной службы, возникшей еще в брежневскую эпоху. Возраст – тридцать шесть лет, из них пятнадцать служит в органах.

В родном для себя городе работает под крышей старшего оперуполномоченного СКМ, до лета 1994 года служил под началом Белицкого. Все эти годы оперативно снабжал федеральное ведомство ценной информацией в отношении ключевых фигур из системы правоохранительных органов западной российской губернии.

После возвращения Белицкого работает на общую цель в одной связке с руководством местного УЭП. Задачу перед ними поставил Мордвинов, начальник «экономического» главка министерства. В качестве объекта пристального внимания со стороны МВД, силящегося упрочить свои позиции на территории анклава, служит Алексей Казанцев и тайно раскручиваемый дельцом «янтарный проект».

Сотник извлек из встроенного бара бутылку коньяку, плеснул на донышко фужеров себе и Сухотину, добавив толику янтарной жидкости в кружку со свежезаваренным чаем. Бутылку он тут же убрал – хорошего помаленьку.

– Последние новости от опергруппы. – Сотник вручил кружку с чаем Белицкому. – Вернее, от мужиков из ОРО[8]8
  ОРО – оперативно-разыскной отдел УВД.


[Закрыть], я только от них. Они упорно и целенаправленно тралят вдоль известного вам маршрута. Уже появилась зацепка, в какой-то степени подтверждающая показания Зубова. Им удалось выйти на одну молодку, она ночным продавцом работает в круглосуточном киоске на Больничной. Говорит, в районе трех часов ночи какой-то «жигуленок» крутился неподалеку от ее точки.

– «Жигуль»? – переспросил Белицкий.

– Да. Госномера, ясное дело, в ее памяти не отложились. В отношении марки автомобиля путается, но похоже, что это все же «жигуль», причем восьмая или девятая модель. К сожалению, в машинах она почти не разбирается.

– Цвет?

– Тоже пока ничего определенного. Сотрудники продолжают с ней работать. Возможно, всплывут какие-то детали и подробности.

– Вы посмотрите, друзья мои, как развивается ситуация, – задумчиво улыбнулся Белицкий. – Утром Ракитин проводил совещание, вы в курсе. На словах выпячивается криминальная подоплека, вам она также известна. Разговор вращался вокруг кредитов, полученных от «Дрезднербанка» под поручительство областной администрации. Часть из них, а именно шесть миллионов марок должны быть израсходованы на строительство сети автотехцентров. Кому-то из конкурентов Недзвецкого могло не понравиться, что наш Жора наложил лапищу на этот выгодный проект. Вот решили устроить ему подлянку, но при этом сами что-то не подрассчитали… Короче, версия сомнительная, хотя и ее с ходу отбрасывать нельзя.

Белицкий ненадолго приложился к кружке, смакуя терпкую пахучую смесь чая «Твиннингс» и выдержанного дагестанского коньяка.

– И вот под этот шумок наши коллеги упорно разыскивают некое транспортное средство. И на решение этой задачи брошены большие силы…

– Неясно только, за каким чертом понадобилось устраивать мышиную возню вокруг какой-то тачки, – подал реплику Сухотин. – Даже если предположить, что в налете участвовала целая бригада и у них был свой транспорт…

– Да не было и в помине никакого «налета», – нетерпеливо произнес Сотник. – Мы-то с вами догадываемся, что там в действительности произошло.

– Вот-вот, догадываемся, – скептически хмыкнул Белицкий. – От слова «гадать». Мы уже с вами выдали на-гора одну «догадку» на пару с Ленечкой Велиховым из антикварного отдела главка. В том смысле, что наш «янтарный барон» взялся по заказу некоей персоны изготовить дубликат известного вам шедевра. И что неплохо было бы изъять данную вещицу в доход государства… А Казанцев настолько плотно прикрыл свой проект, что я сам порой начинаю сомневаться в правомерности выдвинутой нами гипотезы.

Дружно задымили сигаретами.

– Не зря они тот «жигуленок» ищут, – вернул разговор в прежнее русло Сотник. Он не стал конкретизировать, о ком именно речь, да и сам вряд ли смог внести ясность по этому разделу. – Поиск идет параллельными курсами: Ракитин, ведомство Тихомирова, «автомобильная мафия»… Что-то важное потеряли в эту ночь? Или хотят устранить нежелательного свидетеля, коим оказался владелец искомого «жигуля»? Опять же некий покойник имел место быть на Барнаульской, но затем таинственно исчез. Может, его-то как раз и ищут… Кстати, сколько в городе наберется восьмых и девятых моделей?

– Свыше двухсот, – подсказал Сухотин. – И примерно столько же по области. С таким масштабом розыска до полуночи, думаю, «пробьют» и тачку, и ее владельца.

– «Кенигсбергский» след? – задумчиво произнес Белицкий. – Этого нам только не хватало.

– Согласен, – мрачно усмехнулся Сотник.

Сухотин пожал широкими вислыми плечами:

– Сам же говорил, Романыч: давайте, мол, не будем гадать на кофейной гуще…

Белицкий дождался, пока Сотник уберет со стола остатки трапезы, после чего подвел итог импровизированному совещанию:

– Казанцев пусть пока нагуливает жирок, дадим ему возможность спокойно довершить начатое – это в наших интересах. Да и силенок у нас еще маловато, ждем-с подкреплений… Поступим следующим образом. Ты, Слава, – он посмотрел на своего зама, – на время оставь наблюдение за янтаристами и дай своим людям новое поручение. Нет, встревать в эту историю мы не будем, боже упаси! Но понаблюдать за развитием событий мы обязаны. Кое у кого в этом городе повылезали кончики наружу, что, кстати говоря, случается крайне редко…

Белицкий задумался. Версия о существовании некоего «кенигсбергского хранилища», в подземных тайниках которого сосредоточена значительная часть награбленных в годы мировой войны нацистами сокровищ, включая знаменитую Янтарную комнату, имела под собой весьма шаткое основание. Местонахождение клада доподлинно неизвестно, предполагается, что эсэсовские подразделения часть «всегерманского наследия» укрыли в глубоких подземных хранилищах. Находятся ли тайники в самом городе, вернее, в подземной его части или в любом другом районе бывшей Восточной Пруссии – остается лишь гадать. Известно, что в районе Кенигсберга за последние год-полтора войны было уничтожено несколько десятков тысяч военнопленных. В большинстве случаев их использовали на строительстве фортификационных сооружений, но не исключено, что часть квалифицированных строителей была задействована для сооружения подземных тайников. По завершении работ эти люди также были уничтожены.

Если принять эту версию, то круг «посвященных» в таком случае наверняка сводился до минимума. Механизм сокрытия тайны продуман был с немецкой педантичностью, а разработанная еще несколько десятилетий назад система защиты сверхсекретной информации все эти годы функционировала практически без сбоев.

Но все эти размышления справедливы лишь в одном случае: если «кенигсбергский след» не плод воображения неких исследователей, а реальный факт исторического прошлого.

Не следует забывать, что большая часть кенигсбергских подземелий за полстолетия пришла в запустение и затоплена грунтовыми водами. Прусские архивы большей частью списаны в разряд «безвозвратных военных потерь». Но вместе с тем любые попытки провести серьезные изыскательские работы натыкаются на тайное, но весьма и весьма эффективное сопротивление.

Белицкому было доподлинно известно лишь об одной по-настоящему серьезной попытке проинспектировать содержимое кенигсбергских подземелий. Предпринята она была федеральным ведомством госбезопасности на рубеже весны и лета девяносто четвертого года. Сведения об этой истории весьма скудны и противоречивы. Даже начальник главка Мордвинов, от которого Белицкий разжился этой информацией, при всех его неформальных дружественных связях с высшими чинами госбезопасности, не рискнул слишком углубляться в эту достаточно скользкую тему и вынужден был ограничиться теми сведениями, которые ему сочли нужным сообщить.

Человек, заместивший Тихомирова на посту главного чекиста области, попытался прояснить для Фирмы детали сделки по приватизации АО «Водоканал», а вдобавок к этому он активно разрабатывал ближние связи городского мэра Кожухова А.А. Удалось также изъять часть областного архива, включая документацию «Водкоммунхоза», но впоследствии эти бумаги странным образом «затерялись» по дороге в столицу.

В отсутствие Тихомирова, который в те годы служил в центральном аппарате, в качестве «смотрящего» от лица Кожухова и его партнеров в местном филиале Фирмы состоял не кто иной, как Кульчий. Именно Пап Семеныч просчитал неявный и закамуфлированный интерес Конторы к делам тайных правителей Янтарного края. Возможно, имела место наводка Тихомирова из Москвы. Как бы то ни было, акция федералов закончилась полным провалом.

Что касается технической стороны неудавшейся акции, то, по сведениям Мордвинова, дело обстояло следующим образом. В ночь с пятого на шестое июня девяносто четвертого года группа сотрудников госбезопасности, прошедших специальную подготовку, общей численностью в шесть человек, спустилась в подземный коллектор, проходящий вдоль западной подошвы Замковой горы. Предполагалось, что из района улицы Житомирской можно выйти, воспользовавшись подземной галереей, к «обрезанным» в эпоху современного градостроительства глубочайшим подвалам Королевского замка. По сути, это была лишь разведывательная вылазка, предпринятая с целью подготовки почвы для более масштабных акций.

И на том все закончилось. Полуофициальная версия гласит, что все шестеро сотрудников, участвовавших в «экспедиции», погибли, угодив в подземный завал. Так ли было в действительности, или причина гибели этих людей заключается в чем-то другом, сейчас не представляется возможным установить. Тем более что генерал госбезопасности, курировавший эту акцию на всех ее этапах, спустя короткое время покончил жизнь самоубийством, унеся на тот свет и разгадку этой загадочной истории.

Было бы нелепостью предположить, что Кульчий, и уж тем более Тихомиров, вернувшийся вскоре после тех событий из Москвы и занявший свой прежний пост, целенаправленно работают на мощное европейское государство, проявляющее в последние годы повышенный интерес к своей «утраченной» территории. Вербовать чиновников такого ранга – занятие совершенно бесперспективное. Но нужно учитывать, что оба генерала давно и плодотворно сотрудничают с городским головой Кожуховым – теперь, правда, уже бывшим мэром, сумевшим тем не менее сохранить свое влияние в регионе. Единственный отпрыск Тихомирова, к примеру, возглавляет дочернюю фирму промышленно-финансовой группы «Балтинвест», подконтрольной клану Кожухова. А двое сыновей Кульчего трудятся в головке мощной посреднической фирмы, контролирующей региональные грузопотоки, – эти тоже завязаны на «Балтинвест».

Учитывая эти и другие обстоятельства, можно предположить, что эти двое вынуждены время от времени подыгрывать европейским партнерам Сан Саныча – не бескорыстно, надо полагать, хотя и в разумных пределах.

И еще один «фактик» из того же разряда. Тихомиров, воспользовавшись своими столичными связями, создал при управлении по сути два дублирующих друг друга подразделения – антитеррора и спецопераций. Последнее возглавляет подполковник Долматов. Неизвестно, имеются ли на счету ОСО результативные акции в деле обеспечения безопасности граждан и государственных институтов, но вот то, что Долматов время от времени «наезжает» на крупных предпринимателей и чиновников, неугодных клану Кожухова, Белицкому, как начальнику УЗП, было известно доподлинно. И если суммировать все вышесказанное, получается, что Долматов состоит при Тихомирове и Кульчем чем-то вроде спеца по «особым» поручениям.

Закончив инструктаж, Белицкий хлопнул на прощание Сотника по плечу.

– Ты подменился со своими коллегами, как я тебя просил? Ну вот и ладненько… Значит, утром выходишь на дежурство?

– Так точно, пан Станислав, – шутливо ответил Сотник. – Тружусь на ваше ведомство, аки пчелка. Скоро меня из уголовки выпрут, как не справляющегося со своими прямыми обязанностями…

– Ну вот и ладненько, – серьезно и раздумчиво повторил Белицкий. – Мужчинку того они, конечно, пробьют, тем более что появились зацепки. Но до ночи могут и не успеть прокрутиться. Так что уже с утра, господа, следует быть готовыми к любым неприятностям и потрясениям…