Текст книги "Персона нон грата"

Когда Стас Нестеров вернулся в кабинет с пухлой записной книжкой, женщины в нем не оказалось.

– Эй… Мадам Головина?! Куда это вы подевались?!

Он растерянно посмотрел на Гертруду Францевну, но та лишь загадочно глядела на него своими изумрудными глазами, причем они были точь-в-точь такого же цвета – только сейчас он это подметил, – что и у Головиной.

На столе он обнаружил пухлый конверт. А когда заглянул внутрь – конверт оказался незапечатанным, – то обнаружил там десять тысяч долларов США сотенными купюрами…

Глава 9
МЕРТВЫЙ СЕЗОН

Заповедная Куршская коса, узкая, чуть выгнутая, как кавалерийский клинок, протяженностью почти в сотню километров и шириной от одного до четырех километров, знаменитая своими высокими дюнами и чистейшими белопесчаными пляжами, на которые Балтика во время сезонных штормов выбрасывает в большом количестве янтарь, – рассечена пополам государственной границей.

Южная часть косы, от ее основания у Зеленоградска до пограничного поселка Морской, принадлежит уже почти полностью отрезанной от материнской России Калининградской области. Северная часть, литовская, носящая название Неринга, с ее известными еще с советских времен курортными поселками Нида и Юодкранте, отделена своей оконечностью от морского порта Клайпеды всего несколькими сотнями метров Куршского залива.

Именно отсюда, из Клайпеды, десятичасовым вечерним паромом на косу переправилась черная «Ауди». Плавно набрав скорость, машина устремилась на юг, следуя по единственному здесь асфальтированному шоссе Смильтине-Нида-Зеленоградск. Всего минут через двадцать езды приморские сосны, обступившие шоссе с двух сторон, раздвинулись в стороны; и тут же на виду показались электрические огни поселка Юодкранте. «Ауди», достигнув центральной части Юодкранте, глядящейся в зеркало Куршского залива, в котором отражаются огни вытянувшихся цепочкой вдоль набережной фонарей, и огороженной с запада от сурового в эту пору дыхания близкой Балтики грядой поросших хвойным лесом дюн, свернула с шоссе, плавно переходящего в главную улицу поселка, в один из коротких проулков-тупичков. И почти тут же притормозила на обочине рядом с серебристым «Опелем», который при ее появлении заговорщицки подмигнул своими фарами…

Оба водителя одновременно выбрались из своих иномарок.

Владельцу «Опеля» на вид было лет двадцать семь; одет в «аляску» с капюшоном и теплые ботинки на толстой подошве. Водитель «Ауди» представлял из себя более интересный типаж… Ему было лет тридцать с небольшим, рост около ста восьмидесяти, одет в длинный темно-синий утепленный плащ, на голове шляпа. Кто бы ни был его собеседник, он всегда прямо, не мигая, смотрел тому в глаза. Иногда у него заклинивало какой-то лицевой нерв – последствие контузии, полученной им некогда на далеких отсюда фронтах, – и тогда казалось, что этот человек, приподняв левый уголок рта, кривит рот в презрительной усмешке.

За эту ли особенность, делающую его чуть похожим на американского киноидола, или за все присущие ему качества в совокупности, но среди того чрезвычайно узкого круга людей, которые о нем хоть что-то слышали, он был известен под своим давним прозвищем – Сталлоне.

– Дом отдыха «Помарис», – чуть понизив голос, хотя переулок выглядел совершенно пустынным, сказал выбравшийся из «Опеля» мужчина. – Все трое и сейчас там находятся.

– Боксер или кто-нибудь из его окружения здесь не показывались? – поинтересовался Сталлоне.

– Нет. За те двое суток, что я здесь, в Юодкранте, никто к ним не приезжал.

– Чем они заняты?

– Отрываются помаленьку… С ними две телки. Днем ездили на двух машинах в Ниду, но к вечеру вернулись обратно и теперь не кажут носа на улицу.

– Кто еще, кроме них, проживает сейчас в «Помарисе»?

– В одном из номеров разместилась пара пожилых бундесов. Полагаю, в это время они уже дрыхнут без задних ног… А так… в домах отдыха и кемпингах – пусто. В лучшем случае заселены два-три номера, не более.

На выходные народ еще подтягивается, а в будние дни, как сейчас, на весь поселок если сотня отдыхающих наберется, то и хорошо.

– Понятно… Сколько людей из персонала сейчас в «Помарисе»?

– Только ночная дежурная, она же администратор. Туристов же нет, зачем держать лишний персонал? Днем, правда, на работу приходят трое сотрудников, но к шести вечера они сваливают по домам.

– Ну что ж… ты неплохо здесь поработал.

– Я тебе еще нужен, Сталлоне?

– Все, можешь быть свободен… Садись в свою тачку и двигай прямиком в Вильнюс! Жди меня на нашей «явке»! Хорошенько отоспись, потому что работы у нас с тобой непочатый край…

Сталлоне, дождавшись, пока из виду исчезнут габаритные огни «Опеля», направил свои стопы к интересующему его объекту, расположенному всего в паре сотен метров от избранного им места парковки. Свежий норд-вест, несущий в себе запахи скандинавской зимы и йодистое дыхание Балтики, вполсилы нажимал на гибкие верхушки приморских сосен, почти беспрепятственно проносясь над лесистыми дюнами Куршской косы… Поселок, чье население за счет отдыхающих увеличивается летом на порядок, в эту февральскую пору выглядел почти безлюдным. Сталлоне это полностью устраивало…

На паркинге возле «Помариса», как и следовало ожидать, стояли лишь две тачки, приписанные к паневежской братве: джип «Мицубиси» и «Фольксваген-Пассат». Трехэтажное здание дома отдыха, построенное в начале девяностых годов, напоминает по форме букву «Г». В более длинной части здания сплошь тянутся темные окна, с выходящими наружу лоджиями и балконами; слабый свет сочится наружу лишь через затемненные стекла входной двери, за которой находится небольшой холл и стойка, где дежурит сменный администратор. А вот в другой части здания, где к услугам отдыхающих имеются небольшой бар, который сейчас закрыт, а также бильярдная комната, бассейн и непременная сауна, кое-где сквозь плотные шторы в окнах пробивается свет…

Сталлоне криво усмехнулся… Пару лет назад «Помарис» купила одна крупная паневежская фирма, за которой, по слухам, стоит Доктор.

Поэтому неудивительно, что крутые ребята из Паневежиса, с какой бы целью они ни появлялись на взморье, для отдыха или по работе, всегда могут рассчитывать здесь на хороший прием…

Рукой, затянутой в эластичную кожаную перчатку, Сталлоне толкнул от себя входную дверь. Входя внутрь, в прогретый работающим калорифером холл, он с удовлетворением отметил, что точно угадал со временем: даже в этот отнюдь не курортный сезон ранее одиннадцати вечера двери местных гостиниц и домов отдыха обычно никто не запирает.

Женщина лет сорока, скучавшая за высокой, почти по грудь стойкой – в углу, правда, тихонько работал телевизор, – вопросительно уставилась на незнакомого ей мужчину в длинном темном плаще.

Сталлоне подошел вплотную к ней…

– Добрый вечер, – сказал он, уставясь немигающим взглядом в переносицу женщины. – У вас найдется для меня свободный номер?

– Да, конечно… Вы хотели бы у нас остановиться?

– Возможно…

Сталлоне, продолжая смотреть в глаза ночной дежурной своим странным гипнотизирующим взглядом, опустил руки в боковые карманы пальто.

Спустя мгновение он извлек из правого кармана пистолет «беретта М-92» калибра 9 мм, а из левого фабричный глушитель. Держа руки внизу, чуть ниже края стойки, принялся неторопливо навинчивать глушак на дуло «беретты»…

– Вы один? – испытывая какое-то беспокойство, поинтересовалась ночная дежурная. – Э-э… А вы что… так… без вещей к нам приехали?

Сталлоне, сняв пистолет с предохранителя, поставил его на боевой взвод.

– Зато я прихватил с собой вот это, – сказал он.

После чего, сделав мягкий шажок назад, выстрелил женщине точно в переносицу.

Зайдя чуть сбоку – женщина, опрокинув кресло, свалилась за стойку, – он сделал контрольный выстрел в голову. В принципе, он ничего к ней не имел: всего лишь случайная жертва, которой не повезло оказаться именно в этом месте и в это время…

Он оставил в холле дежурное освещение, но запер входную дверь. Труп женщины с улицы не виден, мешает стойка. Он проверил также двери запасного выхода. Маловероятно, чтобы кто-то еще решил наведаться в «Помарис» в этот поздний час, но все же будет лучше, если в ближайшие четверть часа, пока он будет находиться в здании, посторонние люди не смогут проникнуть сюда извне.

Пара пожилых немцев, отдыхающих в своем номере на втором этаже, Сталлоне как-то не заинтересовала. Ну дрыхнут себе, и пусть дрыхнут дальше… Лишь бы из своего номера не высовывались.

Он прошел насквозь все здание по коридору, освещенному лишь дежурным светильником. Уверенно свернул за угол и на несколько секунд замер, прислушиваясь к тому, что делается за дверью, возле которой он остановился.

Он рывком открыл дверь, за ней оказалась бильярдная. В помещении, куда он проник, коротали время за своими забавами двое: один из паневежских братков по прозвищу Каланча, одетый в звездно-полосатые, под американский флаг, шорты, и светловолосая девица лет двадцати, на которой вообще не было одежды.

Девица, выгнув стан и упираясь двумя руками в бортик бильярдного стола, располагалась спиной к входной двери. Что касается Каланчи, то он, не выпуская из рук бокала с пивом, стоял чуть сбоку и сзади от нее, явно примериваясь, как бы получше распорядиться собственным «кием»…

– Вынужден вас прервать, господа, – сказал Сталлоне, направляя на них удлиненный глушителем пистолет. – И не шумите!

Каланча, обернувшись всем телом, бросил на него удивленный и в то же время злобный взгляд.

– Какого черта ты… «Беретта» выплюнула раскаленный комочек свинца, который угодил девушке в лоб, чуть повыше левой брови.

– Ты мне не нужна, – сказал Сталлоне, переведя ствол на враз побледневшего двухметрового парня. – Т-с-с… Не шуми, Каланча!

Поставь бокал с пивом на стол! Вот так… Теперь руки на затылок! Где твои кореша? В бассейне? Тогда иди вперед, а я за тобой…

Бассейн был небольшой, всего метров двенадцать в длину.

Рядом, в соседнем помещении, финская сауна. Очень удобно: погрел свои косточки в сухой жаркой сауне, и тут же, в чем мать родила, бултых в прохладную воду… И остальные удовольствия предусмотрены: белый пластиковый стол уставлен закусью, из числа которой можно особо выделить бутерброды с балтийским лососем и черной икрой, а также заботливо порезанный сегментами огромный спелый арбуз…

Появление какого-то мужика в плаще, шляпе и с пистолетом в руке для троицы, устроившейся в пластиковых креслах вокруг стола – тут оказалась еще одна девица, – было сродни грому среди ясного неба.

– Встать! – рявкнул Сталлоне. – Без глупостей! Всем выстроиться вдоль бортика! Каланча, тебя это тоже касается! Быстрее шевелитесь, мать вашу!!

Чтобы подстегнуть остальных, он шмальнул по литровой бутылке шведской водки «Абсолют», рассадив ее вдребезги с первого же выстрела.

Девица, развлекавшая до его появления двух паневежских «крутых», тоже рванула в общий строй, не забыв прихватить с собой банное полотенце.

– Эй, девочка, послушай… – неодобрительно высказался в ее адрес человек с пистолетом. – У нас серьезный базар, а ты меня отвлекаешь!

Раздался приглушенный шлепок; пуля, угодив девице в аккурат под левый сосок, опрокинула ее спиной в бассейн.

Трое паневежских братков, стоявших на бортике бассейна, в этот момент дружно дернулись, словно их ужалила гадюка или ударило сильным зарядом тока.

Сталлоне посмотрел на того, что стоял крайним справа.

– Вот что, господа паневежские «быки»… Мне нужна информация! Где сейчас находится Боксер и как на него можно выйти? Далее, что вы знаете об исчезновении Пошкуса и его шофера, а также одного русского бизнера, который тоже пропал примерно с месяц назад? Так… Начнем с тебя!

– Ты че, мужик, страху лишился? – сказал крайний справа. – Ты нас явно с кем-то перепутал…

Пуля, угодившая в его крепкий, но глупый лобешник, заставила его вначале пошатнуться, совершить колебательное движение, а затем рухнуть в бассейн…

Сталлоне направил пистолет на того мужика, чьи чресла были обмотаны банным полотенцем, который до прозвучавшего только что приглушенного выстрела стоял посередке.

– Говори! Только по делу.

Тот, рыскнув по сторонам затравленным взглядом, нехотя выдавил:

– Не, ну Боксера я, конечно, знаю… Насчет остального, в натуре, не в курсе… Да мы вообще не при делах, приехали вот малость отдохнуть…

– В Паневежисе Боксера сейчас нет. Где, в каком месте он находится? И почему стал редко появляться на людях?

– Не, я не в курсе. Это если только ребята из фирмы «Аргус» знают…

– Так ты, значит, не можешь мне сообщить его нынешнего адресочка? Или номерка его нового мобильного телефона?

– Не, это через тех, кто в Вильнюсе работает, можно вызнать…

– Тогда на хер, спрашивается, ты мне нужен?

Сталлоне успел дважды нажать на курок, прежде чем паневежец, сбитый двумя пулями, угодившими в грудь, свалился в бассейн, подсиненная вода которого стала уже постепенно смешиваться с кровью.

Каланча шумно сглотнул ком, застрявший у него в горле… Беспомощно заозирался… Лицо его побагровело так, что своим цветом почти сравнялось с красными вставками на его шортах.

– Теперь твоя очередь, Каланча, – сухо сказал Сталлоне. – Ну что, предпочтешь сдохнуть? Или скажешь мне все же то, что я надеюсь от тебя услышать?

Паневежский «браток» качнулся, но все же сумел сохранить равновесие.

– Наша «Бригада» следила за Пошкусом, – сказал он, облизнув толстые губы. – Ребята из паневежского филиала «Аргуса» пытались прослушивать его разговоры, а я и еще трое следили за маршрутом его передвижений.

– Кто дал вам такое задание?

– Сначала нас проинструктировал лично Боксер… Когда мы приезжали вслед за Пошкусом в Вильнюс, то я контачил по этому вопросу с Антоном…

– Это такой блондинистый рослый мужик?

– Да, он работает в вильнюсском «Аргусе».

– Он что, русский?

– Не, только наполовину… Мать у него, кажется, литовка.

– С какого времени вы начали следить за Пошкусом?

– М-м… Начиная с католического Рождества. Но не так, чтоб круглосуточно следили… Наша работа зависела от тех, кто прослушивал его домашние и служебные переговоры.

– Ясно… На какую тему вы его пасли?

– Точно не знаю… Наверное, на тему его бизнеса. Что-то связанное с нефтью, с инвестициями… Но я маленький человек, и задачи передо мной ставили тоже маленькие…

– Вот что, «маленький человек», – Сталлоне неодобрительно глядел на него в упор, как и ствол «беретты», которая тоже принимала участие в их беседе. – Ты мне тут не крути! Говори, что вы сделали с Пошкусом и с тем русским, который пропал в тот же или на следующий день?!

Лицо паневежца обильно покрылось потом.

– Ну нет, это не наша работа… Боксер говорил, что теперь могут на нас подумать, и велел временно уехать из Паневежиса, притихариться… Это было недели три назад, или чуть поболее. Сейчас вроде поуспокоилось…

Дня четыре назад я встречался с Антоном. Он сказал, что нам не надо больше шхериться… Скинул нам бабок, велел хорошенько отдохнуть и к концу этой недели выходить… на работу. Но уже не в Паневежисе, а в самом Вильнюсе.

Заметив, что палец этого страшного человека напрягся на спусковом крючке, Каланча торопливо, почти захлебываясь, произнес:

– Подожди, подожди… Может, все ж договоримся? Вот, послушай еще… В тот день, когда похитили… или хренакнули Пошкуса, мы тоже следили за ним…

– Продолжай, – сказал Сталлоне, чуть ослабив палец на спусковом крючке. – Если соврешь – убью! – «Мерс», в котором были Пошкус и его водила, в тот вечер, около девяти часов, на несколько минут останавливался возле гостиницы «Виллон»…

– Не тяни кота за яйца! – строго сказал Сталлоне. – Говори коротко и по делу!

У него действительно время было расписано по минутам, поскольку после того, как он здесь пошабашит, ему нужно поспеть к очередному парому, который переправит его с косы обратно в Клайпеду. Да и сама ситуация не располагала к длительным разговорам, пусть даже информация, которой успел поделиться Каланча, содержит в себе кое-какие любопытные вещи.

– Из гостиницы Пошкус вышел с каким-то мужиком… Наверное, это был тот самый русский, который тоже пропал без вести. Они принялись о чем-то базарить на улице, возле машины, но недолго, минуты три…

Потом сели в джип и покатили по Укмяргскому шоссе в сторону Паневежиса… Мы хотели рвануть за ними, но мне показалось, что этому «мерсу» уже до нас кто-то сел на хвост… Там была и полицейская машина, марки «Фольксваген». Я доложил нашим по рации, сказав о своих подозрениях… Мне тут же скомандовали «отбой»! Так что я не в курсе, кто или что за всем этим стоит…

– Назови адреса новых «лежек» Боксера и номер его мобильника, или того человека, кто может на него вывести!

Каланча, врубившись, наконец, чем все для него закончится, выпучил глаза и замычал что-то нечленораздельное…

Сталлоне тут же двумя выстрелами в упор отправил последнего паневежца купаться в кровавый бассейн.

– Скромнее надо быть, пацаны, – сказал он, покосившись на стол с яствами. – Скромнее…

Сталлоне, выбравшись из здания через дверь запасного выхода, запер и ее на ключ, а сам ключ, пройдя несколько десятков шагов, бросил на улице в контейнер для мусора. «Беретту», глушитель и почти опустевшую обойму он кинул в Куршский залив, оставшись при этом никем не замеченным.

Когда он выехал на шоссе, чтобы с ювелирной точностью поспеть на отправляющийся с косы паром, местность за его спиной, несмотря на негустую россыпь теплых электрических огней, казалась ему совершенно безлюдной.

Воистину, в курортном поселке Юодкранте нынче выдался «мертвый сезон»…

Глава 10
ЕСТЬ КОНТАКТ!

Анна Головина остановилась в гостинице «Скандик Хотел Неринга», или просто «Неринга», расположенной на центральном вильнюсском проспекте Гядимино. Четырехзвездочный отель, входящий в скандинавский филиал сети «Хилтон», размещается в заново перестроенном здании, чей декор выполнен в теплых тонах. Головиной частенько доводилось выезжать по разным поводам за границу, поэтому еще пару лет назад она оформила членскую карточку сети «Хилтон». Здесь, в этом отеле, дисконтная карточка тоже была действительной, так что ей удалось получить неплохой номер с основательной скидкой… Поскольку она прибыла в литовскую столицу отнюдь не с целью отдыха и приятного времяпрепровождения, сочетаемого с осмотром местных достопримечательностей и ночных увеселительных заведений (такого добра и в Москве предостаточно), Головина не стала снимать себе крутые апартаменты, ограничившись стандартным номером делюкс за двести баксов в сутки: кондиционер, холодильник, мини-бар, спутниковое и платное ТВ. Номер она оплатила на пять суток вперед, но уверенности, что ей удастся добиться своей цели за столь короткий срок, у нее не было.

Анна знала, что в ходе своих прошлых визитов в эту прибалтийскую столицу – за исключением последней по времени поездки – Сергачев останавливался именно в отеле «Неринга». Во-первых, он несколько раз звонил ей отсюда, посылал письма по факсу или на Е-мейл, либо скидывал сообщения на ее автоответчик. Во-вторых, роясь в бумагах Вадима в его загородном доме, где она уже чувствовала себя полноправной хозяйкой, Анна нашла два буклета вильнюсской гостиницы «Неринга», в которых содержалась подробная информация об этом отеле. Что характерно, уже на вторые или третьи сутки после исчезновения Вадима в их загородный дом пожаловал его заместитель по возглавляемому им департаменту Концерна, а также двое сотрудников службы безопасности «тюменских». Вначале они спросили, не звонил ли кто из Вильнюса по поводу Сергачева. Затем, ведя себя предельно вежливо и даже предупредительно, они тщательно осмотрели кабинет и домашнюю библиотеку. В ее присутствии изъяли какие-то бумаги из ящиков письменного стола, все дискеты, которые нашли, а также унесли ноутбук и органайзер Вадима. Заместитель Сергачева сказал, что – «так надо», и заверил ее, что все изъятое со временем будет возвращено (пока что ничего не вернули).

А вот на эти два буклета, как и на другую подобную «макулатуру», они не обратили никакого внимания…

Но то, что Анна Головина разместилась по прибытии в Вильнюс в отеле «Неринга», где во время своих приездов в литовскую столицу останавливался Вадим Сергачев, само по себе не способно было ни на шаг продвинуть ход предпринятого ею на свой страх и риск расследования. Ей было уже известно – эту информацию добыла для нее московская фирма «Каскад», – что топ-менеджер Тюменского нефтегазового концерна Сергачев, прибывший в Вильнюс двадцать первого января рейсом «Летувос авиалинийос», выбрал себе местом проживания не отель «Неринга», как это следовало бы предполагать, а почему-то разместился в небольшой пригородной гостинице «Виллон». За порогом каковой, собственно, и теряются его следы…

На фирму «Каскад» Головина вышла через их сайт в Интернете (многие охранные структуры, действующие легально в этой сфере бизнеса, рекламируют себя через Сеть). Это была одна из немногих подобного профиля фирм, чья деятельность сориентирована на те бизнес-структуры, что имеют дело с Прибалтийским регионом и специалисты которой, среди всего прочего, готовы оказать широкий спектр услуг, направленных на защиту частных инвестиций в государствах Прибалтики. С руководителем этой фирмы Евгением Николаевичем Ивановым она встретилась в кабинете последнего примерно спустя декаду после того, как ей стало известно, что Вадим Сергачев, ее нынешний сожитель и законный супруг в будущем, самым таинственным образом исчез в ходе своей поездки в Прибалтику. И когда ей уже стало понятно, что не только помощи, но даже сколь-нибудь внятных разъяснений по этому поводу от «тюменских» она вряд ли добьется…

Иванов сразу предупредил свою новую клиентку, что его агентство, в силу самой специфики Прибалтийского региона, не сможет напрямую заниматься розыском пропавшего без вести в Литве близкого ей человека.

Но зато взялся поставлять ей информацию, которую его специалисты способны добыть из открытых источников – прежде всего из русскоязычной прессы Литвы – и через свои связи в родственных структурах, а также порекомендовать Головине надежных людей в Прибалтике, через которых, за отдельно оговоренную плату, можно будет прямо на месте провести частное расследование по факту исчезновения Вадима Алексеевича Сергачева.

Спустя три дня после ее первого визита в фирму «Каскад» Головиной предоставили подборку статей в русскоязычной прессе Литвы по интересующему ее вопросу (газеты «Республика», «Литовский курьер» и «Обзор»). Насколько она поняла из попавших в ее руки материалов, реакция литовских властей на исчезновение российского бизнесмена Вадима Сергачева была довольно сдержанной, осторожной, немногословной.

И все же среди прочитанного ею содержалось кое-что, заставившее ее насторожиться.

В интервью литовской прессе представитель Концерна по странам Прибалтики заявил, что Сергачев находился в Литве как частное лицо и что эта его поездка никоим образом не связана с трехсторонними переговорами между литовским правительством, американской компанией «Джильямс» и Тюменским концерном по подписанию инвестиционного соглашения и перераспределению акций компании «Мажейкю Ойл»…

Возможно, обыватель поверит в подобные сказочки, но Головина-то хорошо знала, что это заведомое вранье. Вадим, конечно, не особенно посвящал ее в специфику бизнеса, каким уже давно занимается. К тому же у нее и своих забот хватает… Но поскольку они жили вместе последние месяцы, то были в курсе, хотя бы в общих чертах, кто из них чем занимается и о чем у каждого из них болит голова.

И она знала, что последняя поездка Вадима связана именно с подготовкой сделки по приобретению «тюменскими» акций компании «Мажейкю Ойл». Ей было неведомо, с кем именно намеревался встретиться в Литве Сергачев, но у Головиной имелся кое-какой предпринимательский опыт, да и Вадима она успела изучить, поэтому она чувствовала, что не все обстоит так просто с этим «прибалтийским проектом».

Некоторые моменты насторожили ее также в опубликованных в прессе скупых высказываниях должностных лиц из литовских правоохранительных органов. От внимания Головиной не укрылось, что практически одновременно с Вадимом Сергачевым пропали без вести некий Альгирдас Пошкус, литовский бизнесмен, работавший ранее в топливно-энергетическом секторе правительства Литвы, и его шофер. В одном из интервью было сказано, что, по данным литовской полиции, эти два случая никак не связаны между собой… Возможно, она не обратила бы внимания на этот пассаж, если бы не одно «но»… На фотографиях, мелькавших в газетных статьях, было запечатлено лицо человека, который в середине октября приезжал в загородный дом на Истре и был представлен ей Сергачевым как «мой хороший друг из Литвы Альгис» (они о чем-то довольно долго разговаривали в кабинете Вадима, затем гость, отобедав у них и высказав пожелание видеть их у себя в гостях, кажется, в Паневежисе, покинул их дом)…

Чем больше Головина занималась этим делом – пришлось и ей самой подключиться, чтобы защитить свои кровные интересы, – тем больше странностей она выявляла. «Тюменцы» явно не заинтересованы в том, чтобы раздувать эту историю. Что, конечно, не исключает того, что Концерн, не поставив в известность ее, Анну Головину, негласно проводит собственное расследование случившегося. То же самое относится к литовским властям, у которых, вероятно, имеются все основания для того, чтобы вести себя предельно взвешенно и осторожно, делая вид, что ничего экстраординарного не произошло…

Глава фирмы «Каскад» первоначально рекомендовал ей две литовские охранные фирмы – «Аргус» и «Фалькон», – через которые можно было бы организовать частный розыск Сергачева в Прибалтике (или как-то выяснить его судьбу). Причем Головина ни словом не обмолвилась о том, что она сама намеревается на днях вылететь в Вильнюс, чтобы попытаться взглянуть на ситуацию изнутри и чтобы самой переговорить с теми, кто будет заниматься, выполняя ее заказ, розысками пропавшего без вести Вадима Сергачева.

Во время последней ее встречи с главой фирмы «Каскад» Евгений Николаевич сообщил, что появились некие непредвиденные сложности. Он сам отмел кандидатуру вильнюсской фирмы «Аргус», объяснив, что эта структура, по последним полученным им данным, являет собой местную разновидность бандитской «крыши». Не вникая в подробности, он лишь заметил, что в ее случае с подобными структурами лучше не связываться… Что же касается фирмы «Фалькон», то согласия ее руководителя на некие совместные действия в деле прояснения судьбы Вадима Сергачева до сих пор получить не удалось…

Анна смогла уснуть лишь на рассвете. Проснулась она, когда часы показывали половину одиннадцатого утра. Приняла душ, провела у зеркала несколько минут с косметичкой, оделась, после чего задумалась над тем, что ей следует далее предпринять.

Вчерашнее посещение фирмы «Фалькон» оставило у нее двойственное впечатление. Она очень рассчитывала на этот визит, но была, мягко говоря, удивлена тем, что ей довелось увидеть. Определенно, дела у Стаса Нестерова, владельца этой фирмы, рекомендованной ей господином Ивановым, шли не самым блестящим образом. Конечно, она вчера несколько погорячилась, высказав явно скоропалительное предположение, что неприятности, которые заполучила фирма «Фалькон» и ее глава, могли быть как-то связаны с «российским клиентом», то есть именно с ней, Головиной. Откуда ей знать, с чем связан погром, результаты которого она видела своими глазами? Просто она, не зная, как ей достучаться до этого Нестерова, решила запустить пробный шар, надеясь, что у них завяжется хоть какой-то разговор. Она действовала наобум, но что-то в реакции Стаса Нестерова ей подсказало, что высказанное ею предположение, возможно, не так уж и далеко от истины…

Сама она здесь ни черта не добьется. Без местного помощника, человека со связями не только в правоохранительных органах, но и в криминальной среде, человека информированного, сообразительного, а главное, надежного, умеющего держать язык за зубами, ей здесь ничего не светит.

И что немаловажно, он должен быть этническим русским, потому что коренным жителям республики в своем крайне деликатном деле она как-то не склонна доверяться.

Жизнь научила ее разбираться в людях, поэтому она не считала ошибкой либо глупостью то, что оставила вчера на столе в офисе фирмы «Фалькон» конверт с десятью тысячами долларов, На визитке, правда, которую она оставила Нестерову, значатся лишь ее фамилия и имя, а также адрес ее московского офиса. Она ему не сказала, где именно она остановилась в Вильнюсе. Но найти ее здесь, в Вильнюсе, надо полагать, этому человеку не составит труда – если, конечно, он захочет продолжить их неоконченный разговор и если это позволит ему состояние его собственных дел.

Головина спустилась вниз, позавтракала в ресторане «Неринга», а когда вновь оказалась в гостиничном вестибюле, направляясь к лифту, ее вдруг окликнул дежурный портье.

– Извините… э-э… вы мадам Головина?

Анна, изменив курс, подошла к стойке.

– Да, это я.

– Вас просят к телефону.

Анна, бросив на него недоумевающий взгляд, взяла у портье телефонную трубку.

– Я вас слушаю.

– Госпожа Головина? – послышался в трубке незнакомый мужской голос, говорящий по-русски с едва уловимым прибалтийским акцентом. – Анна Алексеевна?

– Да, это я. С кем имею честь?

– У меня для вас важное сообщение. Поднимитесь в свой номер! Я перезвоню вам через минуту или две…

Анна, пожав плечами, положила трубку на место. Портье отвлекся на разговор с другим постояльцем отеля, но спрашивать у него, что за человек ей сейчас звонил, по-видимому, было бесполезно.

Головина, более не мешкая и секунды, поднялась в свой «делюкс». Едва она успела сунуть карточку в прорезь рядом с входной дверью, как в номере уже раздались телефонные трели.

Ей почему-то подумалось, что звонят из офиса фирмы «Фалькон», не сам Нестеров, а кто-то из его сотрудников, – но по ходу разговора выяснилось, что ее догадка неверна.

– Да, я вас слушаю.

– Госпожа Головина? – прозвучал в трубке все тот же мужской голос с легким акцентом. – Вы прилетели к нам из Москвы?..

Анна, продолжая прижимать трубку к уху, присела в кресло.

– А кто вы, собственно, такой? – сухо спросила она. – И что вам от меня нужно?

– Вам известен такой человек – Вадим Сергачев?

Головина тут же вся подобралась.

– Гм… Допустим, что… да, он мне известен.

– Вы хотите знать, что произошло с господином Сергачевым? И какова его судьба?

У молодой женщины мгновенно пересохло в горле.

– Почему вы молчите? – поинтересовались на другом конце провода. – Если вам неинтересен наш разговор, мы можем его прекратить…

– Нет, нет… Я вас внимательно слушаю.