Текст книги "Камни парка «Коломенское». Нить правды"

Александров кивнул головой, и закинул свою сумку за спину, и слабо улыбнулся Никите. Студент, как ассистент преподавателя, двинулся вслед своему руководителю. Они поднялись по ступеням и зашли в небольшое помещение. Рядом со зданием стояла ещё и сторожка церковного сторожа. Иерей показал им на свободный шкаф, куда гости повесили свои вещи , и затем надели лабораторную одежду. В углу стоял большой ларец, окованный полосовым железом, выглядевший весьма внушительно. Отец Феоктист вошёл, окинул взглядом готовых к работе гостей , и звеня большими ключами, снял замок с ларя. Внутри лежали несколько книг в тяжелых окладах.

Первая из книг была в посеребрённом окладе, выглядела весьма внушительно, особенно когда иерей положил её перед исследователями, тут она оказалась ещё больше. Профессор одел сатиновые перчатки, и осторожно раскрыл книгу.

– Никита, штатив и фотоаппарат.

–Уже готово, – прошептал ассистент ставя свой lx-100 на штатив.

Так и прошло несколько часов, пока они пересняли первую книгу. Это было духовная книга, Евангелие, великолепно переписанное и оформленное. Еще три дня прошли в копировании еще трех манускриптов… Но четвертый, четвертый день изменил многое…

Александров и не надеялся на что-то необыкновенное, но иногда в жизнь исследователей вмешивается и везение. И тут оно встало во весь рост перед счастливцами.

Неожиданно раздался стук в дверь, и в проём заглянула незнакомая голова, обряженная в шапочку Мейстерзингера 13 века.

– Что за приведение! – закричал Александров.

– Катя просила передать, что завтра начало фестиваля, – и ухмыляющееся лицо исчезло, подобно неуспокоенной душе, верно, пришедшей к ним из кладбища.

Последней, лежащей на самом дне, книгой оказалась недуховная, а мирская книга, что уж было редкостью для того времени. Это оказался сборник Апокрифов, дошедших до современности благодаря лишь неустрашимости староверов. Эти люди, унаследовавших грамотность со времен 17в., ведь когда Пётр Первый запретил обучать грамоте священникам, образование, массовое образование в России рухнуло. Учить обычных людей стало просто некому. Это был парадоксальный человек, создал в России Академию Наук, и уничтожил народное образование.

Профессор с трудом сдерживал волнение, и просто присел рядом.

– Давай отдохнём, – предложил он помошнику, снимая маску с лица и перчатки с рук.

Никита кивнул, и присел рядом.

– Нам повезло, Никита. Сейчас переснимем, а там можно и опубликовать после обработки цифровую копию. Ты тему для диплома еще не выбирал?

– Да пока нет, – соврал юноша. Тема-то по меандру, аканту и пальметте имелась.

– Можешь по этому сборнику писать. А там и кандидатская выйдет. Ладно, надо доделать до конца.

Они работали допоздна, пересняв книгу, сделали ещё и две цифровые копии, и Александров одну флешку взял себе, спрятав в свое портмоне. Профессор добросил ассистента до «Пролетарской» и поехал к себе на Таганку, на улицу Большие Каменщики.

Большое везенье и большое несчастье

С утра работа кипела. Александров еще тщательнее изучал вожделенный манускрипт, переснимал всё заглавные буквы. В книге имелась вшитая закладка из старого синего шёлка, но что странно, с множеством узлов, притом странной формы.

Никита вертел камеру, заряжал севший аккумулятор. Поспел чайник, и они, сняв халаты и перчатки, сели за стол, взявшись за бутерброды. Колбаса, как известно, друг человека, особенно, неженатого.

Никита оглянулся и наморщил лоб. Будто ему показалось , что– то блеснуло рядом с переплётом книги. Он вытер руки салфеткой, мигом одел перчатки, и раскрыл книгу в самом конце. Пробежав пальцами, одетыми в сатин перчаток, по обложке, прикрытой листом бумаги, почувствовал что-то скрытое. Но с одного края, где бумага надорвалась, было нечто блестевшее металлом, но ассистент не стал нарушать переплёт. И чуть наклонив книгу, в правом верхнем углу верхнем углу книги заметил небольшую выцветшую надпись.

Никита достал лупу, и увидел запись, с трудом прочитал:

« Так найдёшь искомое»

– Профессор!– закричал Никита не в силах сдержаться, – подойдите!

– Голубев, я же вас предупреждал. Здесь кричать нельзя, – жестко ответил руководитель, но все не отрываясь от бутерброда с колбасой, привстал, вытирая руки влажной салфеткой, – Чего там?

– Подойдите и взгляните сами! – с укоризной произнёс юноша.

– Ладно.

Александров быстро накинул халат, одним движением одел перчатки и натянул маску на лицо. Быстро глянув на книгу, вытащил пинцет и скальпель.

– А что это? – только и смог вымолвить учёный, – Свет лампы, – и он показал Голубеву.

Никита направил луч света так, что бы максимально не было тени. Профессор принялся аккуратно, с торца взрезать край бумаги, но не повреждая плоскость бумаги. Он взрезал по контуру, и в его руку выпал шелковый шнурок с причудливыми узлами, концы шнура были запечатаны серебряной печатью с изображением грифона. Он положил находку перед Голубевым, тот сделал фото во всевозможных ракурсах. Так же о снял и с увеличением и надпись, которую увидел.

– Надо уведомить отца Феоктиста.– сказал Александров, снимая халат и выбегая из домика.

Никита уложил книгу в ларец, а сверху положил и находку из книги. Лениво смотрел в окошко, посматривая на часы. Раздался стук в дверь, и юноша пошёл открывать . На пороге стояли его друзья, притом частично облачённые в костюмы своих эпох. Катя и Даша изображали амазонок, впрочем, здесь накинули длинные плащи, а Игорь был в одежде рыцаря 14 века. К счастью, доспехи он оставил в лагере, и не гремел здесь железом, а был лишь в поддоспешном наряде.

– Присядьте, – предложил с хозяйским видом Никита, – я пока за старшего, – и гордо улыбнулся, поправляя очки, – тут мы нашли кое– что, манускрипт, 16 век. Александров пошёл уведомить отца Феоктиста.

– Ну а мы к открытию готовимся, – говорила Катя, – завтра начало Фестиваля. Приходи.

– Точно, – добавил Игорь, – и у меня как раз первый поединок.

– Надо будет отпроситься, – согласился Никита, – Александров– человек приятный, отпустит.

– Да и его возьми с собой, – предложила Даша, – в универе я ему культурологию сдавала. Нормальный вполне, – и она переглянулась с Катей.

– Ну вы, – и библиотекарь запнулся, – может, ещё и завтра зайдёте?

Катя понимающе ухмыльнулась, вставая с лавки, и хлопнула его по плечу.

– До завтра. Зайду.

Следующий день был посвящен неторопливым и важным исследованиям, и в углу комнаты сидел отец Феоктист, неторопливо попивая чай, и не вмешиваясь в работу. Сергей Александрович всё изучал обложку книги, а также надпись найденную Никитой. Горела яркая лампа, профессор дотошно изучал переплёт манускрипта.

Несильный стук в дверь заставил вех повернуть головы, и опять показалась Катя.

– Здравствуйте, – и девушка обвела присутствующих взглядом, как бы споткнувшись об иерея, – Приглашаю на открытие. Фестиваль реконструкторов, – и она взглянула на Александрова.

– Иди, развейся. – профессор обратился к ассистенту, – Нечего сиднем сидеть, не Илья Муромец в селе Карачарово.

– Сергей Александрович,– улыбнулась Катерина, – и вы пойдемте с нами.

– Ну, – он на секунду задумался, – надо пройтись. – и он посмотрел на настоятеля, – Пойду скажу сторожу, что бы всё запер.

– Я скажу сторожу, – иерей поднялся, и прошёл мимо девушки.

Профессор аккуратно уложил книги в железный ящик, запер его на ключ и опечатал, приложив металлическую печать, данную ему отцом Феоктистом. Быстро осмотрел рабочее место, снял синий халат.

– Я и готов.

Никита тоже переоделся, и взял сумку с собой, закинув её за спину.

Стоял душный предгрозовой день, и князь Василий сидел в своих покоях и молился, ожидая вестей с женской половины. Молодая жена, Елена, была на женской половине, и бабки– повивалки помогали разрешению от бремени. Великий князь жаждал появления сына.

И Соломонию отправил в монастырь, хоть корили его за это, почитай все, от митрополита до всех бояр. Первая жена так и не смогла наградить его детьми. Давно он ожидал наследника, да всё Бог не давал. Не мог великий князь успокоится.

Елена, она из князей Глинских, Северской Земли, люди верные, сколь за Русь православную претерпели. Отец её в Литве мятеж поднял, пытался православные земли от католиков отвести, да проиграл и на Москву со всеми домочадцами отъехал.

Церковь Вознесения Христова в Коломенском строил по обету, все надеялся на милость и прощение Бога. Да и церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи готова, церковь святой Анны, все три храма, где он желал молить Христа о даровании наследника и прощении грехов.

Смог ведь и Петра Фрязина, архитектора знаменитейшего, у римского папы выпросить. И Пётр, гость итальянский, не подвёл. Церковь Вознесенская получается на диво красивая да соразмерная, хоть и небывалая, красивая да нарядная. Рядом с государем сидели ближние бояре, да всё вздыхали почтительно, на князя– батюшку и глянуть боялись.

Был здесь и Юрий Глинский, брат великой княгини. Взволнован он был еще пуще великого князя, много надеялся на сестру, с которой пришли в семью и почёт и почести и уважение. Глинские– род не богатый, на Руси, хоть и знатностью пытались кичится. Да хоть и князья, а поместья-то в Сумах остались, в Литве. Худо там стало, тянут в католичество, от отчич и дедич отрекись, станешь польским паном …

А так зависят они, Глинские, от милости великокняжеской, правда, государь Василий Иванович не обидел, и чинами, и поместьями. Но знатность большая в родстве с великокняжеской семьёй, в близости к столу государеву. А тут ещё и чародей, Максим Грек, нагадал чего-то, что мол, ребёнок родится, да в грозу, и грозен будет вельми. Привезли учёного грека, думали будет тихий да набожный, а тут на тебе…Хоть и книги перевел, да к нестяжателям переметнулся… Не было печали… Как же монастырям без землицы-то? Да и многие бояре на покой туда подаются, что-же, голодать, на клюкве сидеть? Да и жёнки боярские вдовые тоже там приют получают. Нет, перегнул тут палку Максим, перегнул… А так редкого ума пастырь, лучше и не бывает, грамотен, честен, не сребролюбив.

Постучались тихонько в дверь, да юркнула к ближнику князя Василия боярину Никите бабка. Вся в черном, лица не видать, а шепчет – и не услышишь. Никитка, будь неладен, просиял, да поспешил к князюшке. Глинский аж побледнел с досады, да не вхож он везде, под себя дворовых не подомнёшь. Юрий Васильевич видел, как государь встал, и перекрестился на иконы, и сказал наконец:

– Простил меня Господь, дал наследника!

Тут бояре, а всего было их семеро, подскакивали, стали молиться, земно кланяясь. К Василию подошёл домовый поп, и князь распорядился о благодарственной службе в Коломенской церкви.

Юрий Васильевич подошёл к царю, поклонился учтиво.

– После молебна, пусть Юрий, и пир соберут. Как младенца окрестят, – и Василий Иванович перекрестился, и сказал совсем тихо, – как живой будет…

***

Никита шёл за Катей, всё оглядываясь на церковь. И красива, и неповторима. Непохожа на другие, где-то жестче, и барабан под куполом непривычен, но удивительно соразмерна.

– Что, коллега, любуешься, – улыбнулся наставник, – вид у церкви непривычный?

Никита только кивнул, Катя услышав разговор, встала рядом с профессором, желая тоже послушать.

– Дьяковская церковь раньше была красной, скорее розовой, с отделкой белым камнем. Потом её забелили. Архангельский Собор в Кремле Алевиз Малый тоже построил цветом, обычным в Италии, розово – красным, с белой отделкой. Ты же ведь писал о пальметте, как Алевиз посмел украсить пальметтой вход в церковь.

– А пальметта– знак воскресения…

– И вострубят архангелы в трубы, и умершие восстанут из мёртвых…Так кажется, – добавил Александров, – и в этом контексте пальметта абсолютно на своём месте. Так что, может быть Дьяковскую церковь строил Алевиз или сам Пётр Фрязин. Ну а церкви Коломенского они именно Зачатьевские, для моления о дарования наследников. Такая же зачатьевская церковь святой Анны находится и в Зарядье. Тоже прекрасная пятикупольная церковь, по стилю напоминает Покровский Собор. У неё так же, как в Покровском Соборе большое красное крыльцо, теперь и остеклённое. В этих храмах именно великие князя были ктиторами, то есть оплачивали строительство.

Екатерина шла рядом, слушала в разговор, не вмешиваясь. Многое она знала, но не настолько хорошо, и ей было интересно послушать профессора. Начинало припекать солнце, правда, в церковном саду, среди крон деревьев, это было пока не так заметно. В костюме амазонки, девушке, по начинавшейся жаре, было даже легче идти, чем её спутникам. Она первая пошла по ступенькам лестницы, ведущий в Голосовой Овраг. Профессор любовался видом оврага, и не собирался этого скрывать.

– Катя, а вы не покажете Конь -камень, мужской и женские камни желаний?

– Да тут даже есть и живая и мёртвая вода. Всё покажу, – с удовольствием пообещала провожатая, – мимо них и пойдём по оврагу всё увидите.

Девушка спустилась по ступеням лестницы на землю оврага, и друзья шли за ней, она показывала путь. По дну тёк ручей, чьё русло и берега были отделаны камнем. Несколько мостков украшали небыстрый водный поток. Катя показала на первый камень, украшенный цветами и усыпанный мелочью.

– Это первый камень, – сказала она, – дальше нам надо идти.

Александров достал фотоаппарат, сделал несколько снимков, и осторожно прошёл мимо, избегая потревожить даже траву.

Девушка оглядывала неглубокое русло, и наконец, показала на полузанесенный песком валун, лишь малая часть которого была на поверхности.

– Это мужской камень желаний, – отметила Катерина.

– Я пойду, – Сергей Александрович весело улыбнулся, перепрыгнул воду и встал рядом с камнем, – обязательно должен оказаться рядом.

Ученый присел, и коснулся ладонью шероховатой поверхности артефакта, и так и застыл на пару минут. Но вот профессор вернулся на тропу, и Никита, легко пройдя по бордюру, также коснулся камня.

– Про это место ходит множество легенд, – говорил совершенно счастливый преподаватель, – говорят, здесь даже пропал татарский отряд в 1571г. и появился он только через 50 лет, по легенде, татары постучались в ворота ограды Коломенского дворца.

Александров и Голубев увидели рядом с руслом источник воды, множество людей набирали воду в канистры. Немного в стороне кто-то умывался, и таких тоже было немало, протирали глаза.

– Многие верят, что вода помогает и от глазных болезней, а и от многих других, – пожимая печами, говорила Русеева, – осталось недалеко.

Тропа среди деревьев вела их дальше, и Голубев увидел несколько женщин и девушек, сидящих на камне. Камень был выше тропы, на склоне оврага, куда вела особая тропинка. Внизу уже был указатель с надписью, Александров внимательно прочитал, стараясь запомнить каждое слово.

Никита же задрал голову, а Катя уже быстро вскарабкалась вверх, и уселась на свободное место, оглядывая соседок.

Мужчины шли рядом, проходя рядом с ручьём, мимо деревьев, украшающих это место, прошли и мимо Гусь– камня. Амазонка их догнала, и пошла рядом.

– Катерин, чего почувствовала? – с самым невинным лицом спросил Никита, – облегчение, силу, радость?

Ответа, впрочем , он не удостоился. Девушка лишь тряхнула головой, и кудряшки её прически, обиженно задрожав, ответили за хозяйку.

Но вот они прошли мимо Вознесенской церкви и домика Петра Первого, привезённого из Архангельска. Никита с уважением глянул на громадные бревна, из которых были сложены его стены. В стене лежало всего шесть бревен, а высота дома была примерно 2,5 метра. Так что бревна были толстенные.

– Вознесенскую церковь построил Василий III по обету, мечтая о своём наследнике, архитектором называют Петра Фрязина– рассказывал Александров, – и якобы здесь искали даже библиотеку Ивана Грозного, но это ошибка. Стеллецкий искал книги в подвалах Дьяковской церкви. Ну либерею искали и в Александровской слободе. Троицкая церковь там построена самим Алевизо Малым, а он построил и Архангельский Собор в Кремле. Кстати, Алевизо тоже был родом из Венеции.

– Про это не слышала, – согласилась Катя, – многие думают, что искали именно в Вознесенской церкви и Александровой слободе. У нас многие говорят о Ивановой либерее, даже ругаются– была или не была такая, – и подумав спросила, – А почему в церквях ищут? Не во дворцах? Ну, мы почти пришли.

– Дворцы даже царя были деревянными, что в Коломенском, что в Александровской слободе, – заметил профессор, – ну а церкви, по крайней мере эти, каменные, с каменными подвалами. Там обычно и хранили важные и дорогие вещи. К примеру, новгородские купцы хранили ценности в подвалах церкви Параскевы– Пятницы в Новгороде.

Катерина кивнула, послушав ответ ученого, да и оставила спутников около павильонов, где реконструкторы, одетые в костюмы эпох прошлого, показывали посетителям оружие, вещи, выложили и разные сувениры. Дети, да и взрослые, пробовали на вес и удобство копья и мечи, брали в руки щиты, и одевали шлемы. Потом с необыкновенным старанием фоткали друг друга, показывая самые забавные кадры и тут же заливая всё в Инстаграмм. Чуть в стороне были развернуты декорации античного города, где сенатор, картинно размахивая руками, выступал перед согражданами, которые густой толпой из пяти человек, почтительно приветствовали сладкоречивого оратора, а затем одарили его венком.

Рядом, на другой сцене, в декорациях римского храма, коллегия луперков шествовала в храм. Жрицы, шедшие рядом, пританцовывали под звуки тимпанов, размахивая цветами и разноцветными лентами. Храм был сделан вполне красиво– колонны, мебель, подобная римской. Этакая смесь вычурности и нарочитой простоты в формах. Зрители наперебой снимали картины античной жизни.

В пяти шагах разбили лагерь легионеры. Несколько палаток, с сидевшими рядом на скамейках воинами, в доспехах и без них. У вексиллума стояла стража– два воина, в доспеха со щитами и пилумами. Рядом стояли и три стола, где лежали мечи, щиты, шлемы. Дети, стоявшие рядом, с восторгом рассматривали амуницию, примеривали и фотографировались, представляя себя воинами Рима.

Дальше была территория, посвященная истории Эллады. около трех десятков юношей и девушек, демонстрировали культуру Древней Греции. Стояли одетые в доспехи гоплиты и пельтасты, с громадными круглыми щитами, украшенными эмблемами городов Эллады. Вороны, палицы Геракла, буквы А– Афин и Л– Лакадемона, всё то было здесь. Отдельно стояли македонцы, со щитами, украшенные звездами Аргеадов.

Голубев и Александров увидели и промелькнувшую Екатерину, она была вместе с амазонками, в скифской одежде, рядом была и Даша. Катя с Дашей вышли из группы свои подруг, и встали рядом с друзьями

– Сейчас поединки начнутся, – сказала их экскурсовод, подобная Вергилию у Данте, – пойдем, посмотрите на Игоря.

Они прошли мимо несколько рыцарей, лязгающих железом доспехов. В одном из них Никита узнал и Игоря. Его друг был в тяжёлых доспехах, а на его плече лежал длинный меч. За ним важно шествовал и его оруженосец, который нёс щит сеньора. Место боя было окружено канатами, и рядом стоял судья, в ярких одеждах. У судьи было и два помошника, также ярко разодетых. Игорь и его противник стояли перед оруженосцами, проверявших их снаряжение, подтягивавших ремешки доспехов. Наконец, всё было готово, противники подошли друг к другу с орудием наперевес.

Судья махнул флажком. и начался бой. Воины совершали обманные движения, сшибались щитами, мечи мелькали серебристыми молниями, встречались со звоном. Вот Игорь сумел коснутся лезвием руки противника, заработав очко. Противник, прикрывшись щитом повыше, пытался ударить Игоря сверху обманным движением меча, но тот ловко захватил сталь клинка своим мечом и щитом, и обезоружил рыцаря. Зрители ревели от восторга, громче всех кричала Дарья. Судья подняв флаг, направил на Игоря, признавая его победителем. Рыцари разошлись к своим оруженосцам, снимая снаряжение.

– Привет, Айвенго, – всё шутил Никита, – леди Ровена тебя уже ждёт.

И библиотекарь с хохотом увернулся от крепкой ладони Даши, желавшей ударить его в бок.

– Да я же восхищаюсь, – смеялся библиотекарь, – Да честно,– и он сделал серьёзное лицо,– Правда Кать?

Девушка кивнула, и взяла его под руку, и повела его присесть к столу. Игорь неспешно разоблачался от доспехов при помощи оруженосца, снимая позвякивавшую амуницию, и пошёл умываться. Друзья же пошли к ближайшей таверне под открытым небом, где подавали шашлык, пироги, квас и пиво. Александров присмотрел свободный широкий стол, из сосновых досок и с двумя лавками. Голубев и Русеева принесли еду на пятерых человек, с средневековым шиком. Кормили здесь тоже в духе эпохи– кушанья были в больших керамических мисках, а напитки тоже в высоких глиняных кружках. Но, понятно, вилки подгуляли– были пластмассовые, но друзья, бывшие в приподнятом настроении, этого не замечали. Катерина посмотрела на часы Никиты и переглянулась с Дашей.

– Уже торопитесь? Да неужели Геракл или Тесей на вас походом пошли? – удивился ассистент профессора, заработав от него одобрительный жест, поднятый вверх большой палец правой руки, – посмели потревожить покой амазонок Фемискиры?

– Соревнования лучниц, – отозвалась Дарья, не отрываясь от мяса, – надо мне сил набираться.

– Это точно, – согласился Игорь, – машешь тут машешь мечом, устаешь… Хорошо хоть друзья– товарищи кормят. Никит, – сказал он, дожевав кусок хлеба, – можешь заодно стать моим мейстерзингером. Петь обо мне хвалебные песни.

– Мы с профессором люди занятые, документы разбираем, – пожав плечами ответил Голубев.

– Точно, – соглашаясь, кивнул головой Сергей Александрович, – Нашёлся прелюбопытный документ. Манускрипт 16 века, и надпись на форзаце. И книга, что редкость, собрание известных Сказаний – « Голубиная книга», « Сказание о Славене и Русе», и русский перевод романа о Александре.

Никита с удовольствием ел, и краем глаза видел, что к их разговору прислушивались четверо парней, судя по одеждам, тоже участникам фестиваля.

– Но считается, – говорила Даша, – что сказание о « Славене и Русе » подделка, просто вымысел?

– Как тебе сказать… Есть там пассаж о Зардонах– Сардонах. Откуда могли знать о них в принципе в 16 веке? И утверждается, что сардоны родственны славянам. И упоминание о походе саругров на Новгород за неуплату дани? Понятно, что это не летопись, но и Несторова Летопись– скорее литературный источник да и весьма спорный.

– У нас, у реконструктров, многие считают, что индусы и русские родственны, ведь и санскрит на русский похож?– добавил Игорь, – Но, кажется, только в эллинских мифах говорится о походе Диониса в Индию?

– Похож, да. Русский похож на санскрит, да и латынь тоже. А про Индию и поход Диониса… Ты, Игорь, – и Сергей Александрович вздохнул, -почитай былину « Волх Всеславович». Удивишься.

– Ладно, – сказал Игорь, доев мясо, запив всё квасом и доставая планшет.

Быстро открыл инет, отхлебывая квас и кружки и набивая текст в поисковик.

– Ну да, круто....– только и смог сказать рыцарь.

– Дай посмотреть -нетерпеливо потянула к себе «Samsung» Дарья.

– Значит, славяне ходили в Индию, а Велес захватил там Елену Прекрасную, а его воинами были мирмидонцы, как у Ахиллеса?– удивился Игорь.

– Воинами Велеса называют волотов, змееногих великанов, таких же как и гигантов Греции, -добавил Александров, – да и рожденных из зубов дракона споров Кадма. Да и сам Кадм стал драконом.

– А чего же эту былину в учебники не вписали? – удивилась Катя.

– Политиканство. Да и не надо никому, как знает мой асистент, дело с картиной «Спаситель Мира» Леонардо да Винчи в ГМИИ, да и картинами Гирландайо младшего и Отто ван Скирка в Кусково, – с горечью добавил профессор.

– А отчего так всё? – нахмурился Игорь.

– Россия– сословное государство, – честно ответил Александров, – как было при Иване Грозном, так оно и осталось.

***

Иван Васильевич возился с игрушками, ожидая прихода наставника. Вернее, пока лишь просто Иван. Опекали его теперь, еще и после смерти матери, мамки да постельничьи и пара дядек, не оставлявших его и в прогулках. Гуляя в саду, он ловко отбежал от своих сторожей, и услышал шёпот мамок:

– Бедный наш княжич, и отца– то его уходили, не иначе отравили бояре, да и мать его. Невзлюбили, что не своя, не родня здесь никому. Особо как Василий Иванович Соломонию Сабурову в монастырь отправил.

– Да как же, – вздохнула собеседница, – так ды думаешь государыню тож отравили?

– Как бог свят. Говорят, что Соломония родила сынка, Георгия от государя, а верные бояре– то пока до срока прячут в тайном месте. Мол, Юрий Глинский искал, да не сыскал. Видать, в дальник скитах Перми Великой пока хоронится.

– Ближние бояре, которых государь оставил сына беречь, любую измену перемогут. да любых воров переймут.

– Да как же… Сильны только государево добро тащить. Давеча Прасковья видела, как чаши серебряные из поставца увели, а Иван Васильевич откушал обед из глиняных тарелок.

– Но и те на диво хороши… Бухарские купцы привезли, поливные, глаз не оторвать. Но не дело, когда государево добро слуги верные по своим сундукам тащат.

Иван только поджал губы, слушая обидное. Да ничего, придёт срок, припомнит боярскую дерзость . И стараясь не шуметь, побежал к одному из дядек, Ефрему. Тот наставлял его и в охоте, и лучном бое, да и показывал как пищаль заряжать, да палить из неё.. Но сейчас Ефрем должен был дальше сказывать былины, а до них Иван был большой охотник. Долго сказывал книжник княжичу давние истории, так что Иван забыл и про саблю и про конька деревянного.

– На ночь мне расскажешь чего?– нахмурив лоб, и глядя исподлобья спросил Иван.

– Так у тебя там постельничий? – удивился Ефрем, – меня пропустят ли ?

– Ты теперь будешь и постельничий, ништо, со мной работы немного, да и при тебе старый останется. Пойдём, мне после молитвы почивать пора будет.

Ефрем только поклонился, да и пошел за государем-отроком в его покои. Отстояли службу, Иван пошептался с ближним боярином, кивнув на книжника.

Вскоре государь лежал в постели, прикрытый до глаз одеялом, и приготовился слушать.

– А расскажу я тебе о местах наших. Есть в овраге Голосовом камни, непростые они, да волшебные. Люди сказывают, выросли эти камни из земли, как грибы поднялись. Другие говорят, что и не камни это, а великаны– волоты, которые не умерли, но окаменели, и теперь службу несут, да и людям помогают. Многие просят помощи у тех камней, от болезней разных. Да и овраг чудесный, и вода течет в нём лечебная, глаза и суставы лечит. В том овраге, бывало, – и он говорил тихо и ровно, словно былину читал, – и люди пропадают… Особенно когда Синий туман упадёт на землю…

Ефрем видел, что мальчик, лежащий в кровати, смежил очи и задышал ровно и спокойно. Книжник ещё посидел рядом, погасил свечу на столе. В покоях государя царили покой и полумрак, свет дарили лишь лампады, горевшие около икон.

***

– Хватит о грустном, а то дождь начнётся, а нам еще соревнования выигрывать, – приговорила Катя, – идти пора.

– Точно, – согласился Никита.

За обед было уже заплачено, так что пришла служительница таверны, также одетая по времени– темную юбку, серую рубашку, капор на голове, фартук. так что напоминала немку 16 века.

Голубев заметил, что те парни, кто внимательно слушали их разговор, допив свои напитки, пошли за ними. И причём, по умному– не всей толпой, а по отдельности, как – бы по своим делам. Никита только слабо улыбнулся, думая сказать Александрову, но тот был так увлечён происходящим, что юноша не захотел выводить из равновесия профессора.

« Потом скажу, – успокоил сам себя юноша.»

Они прошли мимо собравшихся, мимо кентавра, развлекавшего детей. Это был парень, лет двадцати, на модных ходулях, с обратным прогибом, как ноги у птиц и с рожками на голове. Он показывал и прыжки, и бег, далеко выбрасывая свои ноги с экзоскелетными продолжениями. Дети просто визжали от восторга. Рядом стояли два гладиатора, ретиарий и мирмилион, один с трезубцем, а другой с большим прямоугольным щитом и маленьким мечом. Шлем из– за жары гладиатор снял, и каска, более напоминающая клетку для птиц (ведь лицо бойца закрывала решётка) лежала с ним рядом. Светило солнце, и правда, стало здорово припекать. Поле, а вернее луг, был безлесным, и тени не было никакой, так что и зрителям, и участникам, было нелегко. Александров снял пиджак, и вытер капли пота со лба носовым платком. Вот наконец, и показалось место ристаний стрелков из лука. Поле было огорожено с трех сторон для безопасности, а около канатов толпились участники и участницы с луками, и их друзья и просто зрители. Катя посерьёзнела, нацепила на левую руку защитный шиток от удара тетивой. Даша стояла рядом, улыбалась, как ни в чём не бывало, словно происходящее её и не волновало. Вот подошли и судьи и их помошники со списками участников в руках. Стали выкликать соревнующихся по четыре человека. Стрельба из луков это не так громко, как стрельба из ружей, только щёлкали тетивы, да несильно слышались едва различимые удары стрел об мишени. Наконец, дошла очередь и до девушек– амазонок. Дольше была подготовка, чем испытание, и вот, Катя и Даша вернулись. Все прошли первый круг, и Русеева с подругой прошли во второй, а затем и третий. В четвертый попали тоже они, и двое парней. Никита с Игорем подошли ближе, но старались не мешать своим подругам.

Итак, над площадкой стоял непрерывный гомон, зрители и проигравшие судили– рядили, кто же будет лучшим. Вышел и судья, а за ним девушки с подносами, показывая призы победителям. Никита был слегка удивлен– он ожидал, по крайней мере стрелу из чистого серебра, как в фильме «Стрелы Робин Гуда» . Но первым призом был отличный кованый нож булатной стали в кожаных ножнах, вторым призом набор стеклянных кубков ручной работы, третьим и четвертым призами были льняные вышитые рубашки– косоворотки.

Началось. Судья ударил в медную тарелку, призывая к тишине. Никита смотрел на Катю. Она держала лук в левой руке, стрелу держала в правой, потом захватила стрелу двумя ногами и взяла правой рукой нитку, дав ей повиснуть. Посмотрела колеблющуюся нитку, оценила силу ветра, что– то сказала сама себе.

Судья махнул флажком, и лучники пустили стрелы. Попали все, соревновались уже лучшие. В мишенях торчало по четыре стрелы, и судья записывал результат. Один юноша и Дарья выбывали из числа соревнующихся. Поле взревело от восторга. Судья дал три мнуты паузы, отдышаться.

Дарья подошла к Игорю, и тот обнял её и поцеловал.

– Отлично стреляешь, – похвалил он.

– Это да, – разулыбалась девушка, – неохота было Катьке мешать.

Мишени отнесли дальше, так что всё напоминало известный фильм. Парень, а его называли все Ильёй, видно был тоже знатоком кинематографа, и встав подбоченясь, заявил, подняв руку: