Текст книги "Претенденты из вечности"

6

Приглушенное, неясное бормотание раздражало, как назойливая муха в жаркий летний день. Ник с трудом разлепил веки. Попытался сфокусировать зрение, но ничего не вышло. Появившиеся перед глазами серые пятна упорно не желали обретать конкретную форму. Зато обострился слух. Бормотание переросло в диалог, происходивший, к тому же, на повышенных тонах.

– Он еще слишком слаб! – сказал грудной женский голос. – И потом, мы накачали его лекарствами…

– Вот и замечательно! – говоривший мужчина явно терял терпение. – Отоспится в камере и будет как новенький. Поймите доктор, он опасен, а я не собираюсь организовывать тут у вас круглосуточное дежурство…

– Но мы должны наблюдать за его состоянием…

– Не смешите меня. Сквозное ранение в плечо, это мелочь, недостойная вашего драгоценного внимания. Наш тюремный доктор вполне справится с этой задачей.

– Пока раненый не придет в себя, и мы не выясним его реального самочувствия, я разрешение не подпишу! – женщина была непреклонна, и судя по голосу, достаточно молода. Ника тронула такая забота. Он всё силился разглядеть свою защитницу. Серые пятна потихоньку превращались в цветные, но дальше дело не шло.

– Так он уже очнулся! – обрадовался мужчина. – Смотрите, как глазками хлопает.

Одно из цветных пятен ринулось к Нику, превратившись вблизи в отвратную физиономию.

– Даллас, вы меня слышите? Я инспектор Дрейк. У нас к вам накопились вопросы…

– В чем меня обвиняют? – шепотом спросил Ник.

– В двойном убийстве! – физиономия инспектора приобрела наигранно скорбное выражение.

– Доктор! – позвал Ник.

Образ сочувствующего инспектора растаял в цветном тумане, а его место заняло приятное женское лицо.

– Доктор, я брежу? – с надеждой поинтересовался Ник.

– Успокойтесь, всё образуется. Как вы себя чувствуете?

– Как будущий каторжник, – попытался сострить Ник.

– Вообще-то за такие дела полагается высшая мера, – внёс ясность инспектор.

– Доктор, как вас зовут? – печально спросил Ник.

– Анна…

– Вот видите! Он уже в полном порядке, – не унимался Дрейк. – Я вызываю машину.

– Аня, вы будете носить мне передачи? – Даллас нащупал на постели её руку. – А то у меня такое предчувствие, что я остался в этом городе совершенно один…

– Ещё бы, – хмыкнул инспектор.

– Знаете, я люблю бутерброды с ветчиной и пирожки с вишнями…

– Хорошо, я учту ваши пожелания, – искренне улыбнулась Анна. – И всё-таки, как вы себя чувствуете?

– Теперь лучше… – заверил её Ник.

Спустя полчаса принесли его одежду. Двое полицейских помогли Нику облачиться и, замкнув у него на шее пластиковый обруч с электрошокером, вывели на улицу. Нику было плохо. Мало того что сильно болело плечо и во всём теле ощущалась изрядная слабость, так ещё полбольницы высыпало посмотреть на арест настоящего убийцы. Кто им только рассказал? Даллас почему-то был уверен, что, во всяком случае, не Анна.

Но вот дверь полицейского джипа, наконец, захлопнулась, оградив Ника от потока отрицательной энергии. Машина мягко тронулась и неспешно покатилась к выезду с территории больничного комплекса.

Всё это время Ник старался не думать о случившемся, поскольку считал, что располагает слишком скудной информацией, чтобы строить какие-то предположения. Хотя одна мысль лезла в голову с завидным постоянством. Если его бросок достиг цели и Салли мертва, то почему речь шла о двойном убийстве? Может быть, Салли успела прикончить кого-то в доме до его прихода?

Плохо. Очень плохо!

Кто поверит, что очаровательная девушка напала на него первой? Разбирательство может оказаться достаточно долгим. Перспектива провести в тюремной камере не один день также не радовала. Камеры, конечно, бывают разными, но, судя по роже и поведению инспектора Дрейка, никаких поблажек Нику ждать не стоит. Существует старая и довольно грубая поговорка, гласящая, что туалет в доме – это «лицо хозяйки». По аналогии, Нику пришло в голову другое сравнение: тюрьмы в стране – это «лицо государства». Как государство относится к человеку, лишённому свободы, вина которого ещё не доказана судом, так оно, в сущности, относится ко всем остальным гражданам, только до поры не может открыто заявить об этом. Представившаяся возможность прочувствовать это отношение на собственной шкуре несколько настораживала.

По дороге Ник с тоской вглядывался в знакомые улицы. Он недолго успел прожить в этом небольшом городке, но многое здесь стало ему действительно родным. Дом, доставшийся в наследство от какого-то дальнего родственника, стоявший на самом побережье океана. Атмосфера неторопливой, размеренной жизни, пропитавшая всю округу. Природа… Да что говорить, возвращаться сюда после дальнего, часто опасного полёта было истинным счастьем. И вот теперь всё пошло наперекосяк. Самое противное заключалось в том, что Даллас не видел и не понимал истинных причин возникших у него проблем. Это пугало и бесило одновременно. Приходилось признать, что он не только не контролирует ситуацию, но и является пешкой в чьей-то чужой грязной афере.

Было жалко Салли. Жалко несмотря ни на что!

Лязгнули ворота. Джип с задержанным въехал во двор полицейского управления. Ника завели внутрь серого двухэтажного здания и заперли в какой-то железной клетке. В ней не было даже стула. Минут пятнадцать он бродил из угла в угол, потом снял куртку, сложил её вчетверо и, кряхтя, уселся прямо на пол. Только Даллас таким образом обустроил свой быт, как появился инспектор Дрейк.

– Отдыхаете? – учтиво спросил он. В брошенном на Ника взгляде читалась совсем другая фраза: «Чего расселся? Сейчас ты у меня попрыгаешь!»

– Медитирую, – ответил Ник, взглядом послав инспектора куда подальше.

– Вызываешь себе на помощь силы зла? – осклабился Дрейк.

– Нет, навожу порчу на одного козла! – пробурчал Ник.

Инспектор проигнорировал обидный намёк, давая понять, что шутки кончились. Он уселся за расположенный поодаль письменный стол и, положив перед собой чистый лист бумаги, поднял на Ника полные деланного сочувствия глаза.

– Даллас, давайте по-хорошему, – доверительно попросил Дрейк. – Вы же взрослый человек и должны понимать, что положение ваше весьма незавидно. Поэтому добровольное сотрудничество со следствием будет неплохим козырем на суде…

– Кто же возражает! – удивился Ник. – Я готов сотрудничать со следствием.

– Вот и замечательно, – Дрейк достал из внутреннего кармана авторучку. – Тогда оформим по всем правилам чистосердечное признание и передадим вас в вышестоящую инстанцию, а то сами видите, какие у нас тут условия содержания…

– Признание в чем? – вяло поинтересовался Ник.

– Значит, не хочешь по-хорошему, – устало сказал Дрейк. Он грузно поднялся, вылез из-за стола и подошёл к решётке с той стороны, где сидел Ник. Опираясь руками на прутья, инспектор нагнулся. Теперь между их лицами было не более двадцати сантиметров. Даллас почувствовал неприятный запах человеческого тела и невольно скривился. Дрейк понял его гримасу по-своему.

– Что, хочешь продемонстрировать своё отношение к обыкновенному полицейскому? – сквозь зубы процедил он. – Ну конечно, командир разведывательного корабля – белая кость, особая каста, без пяти минут герой. Но учти, теперь не тот случай! Ты в дерьме по самые уши, и никто тебя не отмажет. Ни ваш сраный Союз Пилотов, ни Федерация Звездолётчиков, ни даже сама Служба Космической Безопасности. Ты понял, ублюдок! – заорал Дрейк Нику в самое ухо.

Даллас вздрогнул. Да, похоже, у этого парня были серьезные неприятности, связанные с пилотами разведывательных кораблей, подумал он. Наверное, кто-то из них увел у него девушку или даже жену, а может, просто набил морду. Вероятно также, что инспектор Дрейк сам когда-то хотел стать пилотом, но не прошёл психологического тестирования и теперь использовал подходящую возможность, чтобы выпустить пар.

Неудовлетворённый произведённым эффектом, Дрейк схватил за рукав куртку, на которой сидел Даллас и изо всех сил дернул на себя. Ник, опередив его на долю секунды, приподнялся на руках, и инспектор отлетел к противоположной стене, едва сумев удержаться на ногах. Видимо, это было последней каплей. Дрейк выхватил из кармана пульт управления электрошоковым ошейником. Глаза его сверкали.

– Хорошо, хорошо, – Ник поднялся с пола. Надо было срочно разрядить обстановку, чтобы не получить разряд в сонную артерию. – Я всё подпишу! Но хотелось бы знать, в чём меня обвиняют?

На лице инспектора отразился свет маленькой победы. Не исключено, что весь этот спектакль он считал тонкой психологической обработкой задержанного. Не убирая пальца с кнопки на пульте, Дрейк «страшным» голосом произнёс:

– Ник Даллас! Вчера вечером вы двумя выстрелами из пистолета убили Фрэнка Стинера в его доме, а затем, вернувшись к себе, прикончили Салли Корнелл, которой, в порядке самообороны, удалось вас ранить…

– Бред! – рявкнул Ник. – Ты что себе вообразил, «пинкертон» хренов! Фильмов про крутых полисменов насмотрелся?! Я тебе устрою «чистосердечное признание»! Вылетишь со службы в шесть секунд! Где мой адвокат?!

Их взгляды пересеклись. Глаза инспектора были полны ненависти. Рука с пультом слегка подрагивала. Даллас старался смотреть твердо, хотя в душе сильно опасался, что Дрейк всё-таки активирует ошейник. Напряжение достигло кульминации. Ник задержал дыхание, ожидая электрического удара по нервам. Неожиданно хлопнула входная дверь. Вошёл сержант и следом за ним высокий мужчина в штатском.

– В чем дело? – прорычал Дрейк, судорожно пряча пульт в карман.

Даллас выдохнул.

Мужчина подошёл к инспектору. Ник бегло оценил его внешность: славянский тип лица, строгий безупречный костюм, дорогие ботинки, а главное – полная уверенность в себе.

– Я вас слушаю, – произнес Дрейк уже менее агрессивно.

Вошедший отогнул лацкан пиджака. Голографический жетон Службы Космической Безопасности сиял и переливался всеми оттенками изумрудного цвета. Такие жетоны настраивались на биополе конкретного сотрудника, и подделать их было практически невозможно.

– Я забираю задержанного, – сказал мужчина, не удосужившись даже представиться.

На инспектора было жалко смотреть. Столь расстроенным выглядит ребенок, обманутый взрослым злобным дядькой.

– На каком основании? – пролепетал Дрейк.

– Он представляет интерес для нашего ведомства, – скупо пояснил сотрудник СКБ.

7

Ник сидел в жёстком кресле, намертво прикреплённом к полу. Не считая висящих под потолком видеокамер, больше в комнате ничего не было. За стеклянной стеной, напротив него, расположились трое мужчин.

Вероятнее всего, Даллас находился сейчас на какой-то военной базе на побережье. Вчера его привезли сюда в закрытом фургоне. Сменили повязку на ране, дали выспаться и хорошенько накормили. Потом вежливо попросили изложить события последних суток в письменном виде. Что Ник и сделал, постаравшись соблюсти точную хронологию и не упустить ни одной детали.

И вот теперь допрос. Ну что ж, ему практически нечего скрывать.

Первым заговорил мужчина, сидевший в центре. Именно он вырвал Ника из лап инспектора Дрейка.

– Мистер Даллас, я надеюсь, вас не очень шокирует обстановка, – он дружелюбно улыбнулся. – Это специальное помещение для допросов. Таковы правила. Меня зовут Пол Шеннон. Я возглавляю следствие по вашему делу. – Лёгкий кивок головой в сторону. – Агент Боуд – моя правая рука. – Кивок налево. – Мистер Мейсон – ваш адвокат. Хочу сразу предупредить, что это не допрос как таковой. Мы ознакомились с вашей версией происшедшего и теперь просто хотим побеседовать. Уточнить некоторые нюансы. Наш разговор пишется на видео, но не имеет юридической силы в суде. В дальнейшем, при желании, вы легко сможете изменить свои показания после общения с адвокатом. Вы согласны побеседовать с нами на таких условиях?

Ник кивнул.

– Тогда, пожалуйста, ещё раз расскажите нам подробно о событиях вчерашнего вечера.

Слушали его молча, без каких-либо проявлений эмоций. Когда Ник закончил, Шеннон спросил:

– У Фрэнка Стинера были враги?

– Нет, во всяком случае, я о таковых не знаю.

– Почему мисс Корнелл напала на вас?

Даллас пожал плечами.

– Она могла сделать это из-за денег? – Шеннон задавал вопросы резко, вперив в Ника пристальный немигающий взгляд.

– Возможно, из-за очень больших денег, но я не представляю, кто пожелал бы ей за меня заплатить, – задумчиво сказал Ник. – Вообще она выглядела как-то странно, словно зомби…

– У неё были ключи от вашего дома?

– Я не запер дверь на ключ. Только кодовый замок.

– Она знала код?

– Я ей его не говорил.

– Когда вы виделись с ней предпоследний раз?

– Примерно за неделю до этого случая.

– Вы поссорились?

– Нет, – Ник замялся. – Так получилось… мы собирались заняться любовью, но я почувствовал себя плохо… короче, Салли обиделась и ушла.

– Вы обращались к врачу?

– В этом не было необходимости! – Ник постарался выдать эту фразу как можно бодрее. И попробовал переменить тему.

– Почему все считают, что Фрэнка убил я? – спросил Ник.

– Согласно данным экспертизы его смерть наступила во время, совпадающее с вашим визитом. Вас видели соседи, – ответил Шеннон. – Может, у вас есть ещё какие-то вопросы?

– Да! – не растерялся Ник. – Забирая меня из полиции, вы сказали, что я представляю интерес для вашего ведомства. Насколько мне известно, этот интерес проявился еще до событий вчерашней ночи. В чём он заключается? Почему вы пытались установить за мной слежку? – Ник решил выложить всё, Фрэнку это уже не повредит, а ему надоело теряться в догадках.

Сотрудники СКБ переглянулись. Адвокат сидел, многозначительно надув щёки. Похоже, его присутствие обусловливалось лишь требованиями законодательства.

– Давайте ненадолго прервёмся, – предложил Шеннон и, не дожидаясь ничьего согласия, поднялся с кресла и двинулся к выходу. Мейсон и Боуд молча проследовали за ним.

Спустя несколько минут в комнате, где сидел Ник, открылась дверь, и двое ребят, весьма накачанной наружности, вкатили сервировочный столик. В их руках он выглядел детской игрушкой. На столике стояла чашка кофе и тарелочка с бутербродами. «Официанты» стремительно удалились, стараясь не поворачиваться к Далласу спиной. «А ведь они меня боятся! – мысленно содрогнулся Ник. – Что же такого я ещё натворил?»

Конечно, ему было сейчас не до еды, но подкрепиться всё-таки следовало. Кофе оказался вполне приличным, да и бутерброды тоже… быстро кончились.

На той стороне открылась дверь. Вошли Шеннон и Боуд. Молча сели. Адвокат не появился. Отвечая на немой вопрос Ника, Шеннон сказал:

– Мы сегодня не будем больше беседовать по данному уголовному делу, поэтому адвокат нам пока не понадобится. Вы сможете пообщаться с ним в ближайшие дни. – Он замолчал, собираясь с мыслями. – Мистер Даллас, вы задали нам вопрос, ответ на который может круто изменить всю вашу дальнейшую жизнь. При других обстоятельствах вы бы никогда не узнали этих подробностей, ибо они были бы вам совершенно ни к чему… Вас интересует, почему вы, законопослушный гражданин, вдруг стали объектом внимания СКБ. Отнюдь не вдруг! Служба пассивно наблюдает за вами, начиная с самого момента вашего рождения…

Нику показалось, что он ослышался или не понял последней фразы. Пол не торопился пояснять сказанное, наблюдая за его реакцией. Добром всё это не кончится, подумал Даллас, а вслух, не без сарказма, спросил:

– И чем же моя скромная персона так заинтересовала СКБ? Может быть, у меня в роду есть инопланетяне?!

– Мы не исключаем и такой возможности, – совершенно серьёзно заявил Шеннон. – Агент Боуд, изложите, пожалуйста, хронологию событий.

Боуд придвинул к себе терминал и, упершись взглядом в экран, бесстрастно заговорил.

– Тридцать лет назад при монтаже Лунной Базы погибают два космических строителя. Вероятно, произошёл взрыв ёмкости с топливом. На месте строящейся Базы осталась лишь огромная воронка, окружённая сетью глубоких трещин. Один из погибших – ваш будущий отец Джек Джордан. Я не оговорился – именно будущий…. Спустя три месяца после его гибели Служба Внешней Защиты фиксирует в небе над небольшим Австралийским городком два неопознанных летающих объекта. Прибывшие на место возможной посадки оперативники обнаруживают бьющуюся в истерике женщину, а также сильно обгоревший труп мужчины. Женщина утверждает, что это её муж – Джек Джордан, а сжёг его какой-то человек-ящер. Проведенная экспертиза подтверждает, что сожжённый мужчина действительно является космическим строителем Джеком Джорданом, считавшимся погибшим на Луне. Спустя девять месяцев у Сандры Джордан рождается мальчик. Этот мальчик – вы, Ник. Ваша мать так и не смогла справиться с полученным от повторной гибели мужа шоком. Спустя год она скончалась в психиатрической клинике. А вас усыновила чета Далласов…

Ник знал, что у него приёмные родители. Однако трагические и загадочные обстоятельства, при которых он был зачат, поразили его. Тем не менее это совершенно не объясняло «любви», проявленной к нему СКБ.

– Это всё? – спросил Ник.

– Не совсем, – ответил Шеннон. – Примерно неделю назад радиотелескопы Земли зафиксировали мощный электромагнитный импульс, очень похожий на кодированный сигнал. Источник импульса находился в районе орбиты Юпитера. При более детальном изучении данной области пространства был обнаружен огромный астероид. Теперь, по прошествии нескольких дней, можно с уверенностью сказать, что он движется к Земле. Причём с отрицательным ускорением, то есть, грубо говоря, притормаживает. Если всё пойдет такими же темпами, то скоро он будет висеть на орбите Земли в состоянии покоя…

– Я не имею к этому никакого отношения! – с нажимом сказал Ник.

– Подождите, мистер Даллас, не всё так просто, – Пол имел крайне озабоченный вид. – Через несколько часов после прохождения сигнала, имеющееся на Луне исследовательское оборудование стало фиксировать значительное повышение электромагнитного фона планеты. Такое впечатление, что внутри нашей старушки Луны заработало мощное электронное оборудование… Что же касается лично вас… – Шеннон пристально посмотрел Нику в глаза. – Согласитесь, ребенок, рождённый при таких странных обстоятельствах, не мог не заинтересовать наше ведомство. Анализ вашего ДНК показал некоторые незначительные отклонения от общечеловеческого стандарта. Но никто не знает, во что они могут вылиться…

Ник почувствовал страшное желание уснуть и больше никогда не проснуться.

– Ник, вы должны нам помочь! – словно сквозь вату услышал он голос Шеннона. Перед глазами всё плыло, сознание готово было вот-вот отключиться. Ник понял, что действительно засыпает. Скорее всего, кофе оказался с «сюрпризом»…

8

Вереница теней уходила за горизонт зловещей серой лентой. Там, за чёрным рубленым обрывом, было светло. Сюда же долетали лишь отдельные блики. Выхваченные из темноты лица не имели ничего общего с человеческими, но страха не вызывали, лишь желание понять, вникнуть в суть происходящего. Однако мозг отказывался осознать чуждый ему мир. Каждой своей клеточкой он боролся против нового знания, способного разрушить оковы сложившегося тысячелетиями мироощущения. Стало больно. Чёрное безжизненное небо разорвали ярко-оранжевые сполохи огня. Посадочный модуль горел. Жар становился всё нестерпимее. Едкий дым проник в лёгкие, но был вытолкнут обратно судорожным кашлем. Следующая попытка будет последней… Он собрал оставшиеся силы и вышиб ногами люк. Дышать стало легче. Тени превратились в трупы. Они лежали повсюду. Цеплялись за одежду, не давали ползти к мелькнувшей где-то вверху звезде. Но он полз, безжалостно топча ногами превратившихся в манекены людей. Падение было недолгим. Раскалённая поверхность обожгла руки. Он вскочил. Дальше, дальше, бегом от проклятого места. Грохот заложил уши. Волна горячего воздуха ударила в спину, сбила с ног. Опять ползком. Каменистая поверхность стала приятно-прохладной. Захотелось прижаться к ней и остаться здесь навсегда. Впереди забрезжил свет. Туда, там спасение, там новый посадочный модуль! А вот и люк. Обожжённые руки втянули обессилившее тело внутрь. Щелчок, есть герметизация! Спасен…

Ник выплыл из небытия. Вокруг было абсолютно темно. Он лежал на чём-то мягком. Все тело ныло. В голову лез какой-то бред. Ник тщетно пытался вспомнить, где он и что с ним случилось. Глаза, потихоньку привыкая к темноте, стали различать очертания предметов. Пошарив руками, Даллас убедился, что находится на заднем сиденье автомобиля. Кряхтя и грязно ругаясь, он перевалился через высокие спинки и занял место водителя. Ощупал панель приборов. Почему-то болели даже ладони. Ключ зажигания оказался в замке. Радостно вспыхнула подсветка индикаторов и клавиш. Ник нашел нужную кнопку, в салоне включился неяркий свет. Его оказалось достаточно, чтобы осмотреться. Машина стояла в гараже. Он посмотрел на свои руки, они были немного обожжены. Зеркало заднего вида глянуло затравленным взглядом его собственных глаз.

Даллас вспомнил арест и допрос в СКБ. Потом огонь, дым и ничего конкретного. В бардачке обнаружились водительские права на имя Кэтрин Гарднер. С имеющейся на них фотографии взирала довольно симпатичная беззаботная мордашка. Пора познакомиться с владелицей автомобиля, подумал Ник. К тому же появилось острое желание посетить туалет.

Через небольшую дверь он прямо из гаража попал внутрь дома. Прислушался. Тишина. Довольно длинный коридор вывел его в прихожую. Широкое окно отделяло веранду, залитую солнечным светом. Настенные часы показывали девять утра. Подгоняемый физиологическими потребностями, Ник быстренько осмотрел остальные помещения и, никого не обнаружив, заперся в ванной комнате. Приведя себя в относительный порядок, он тщательно ликвидировал следы своего присутствия.

Теперь для полного счастья не мешало бы ещё поесть. В столовой его ждало некоторое разочарование. Холодильник был практически пуст, а имевшиеся в морозилке полуфабрикаты требовали утончённого общения с духовкой. Поковырявшись в покрытых инеем пакетах, Ник обнаружил рыбные палочки. Для их приготовления было достаточно микроволновки. Спустя полчаса он с небывалым удовольствием уплетал нежные бело-золотистые кусочки, обильно сдабривая их кетчупом. Хлеба в доме он так и не нашёл.

Уничтожив улики, свидетельствовавшие о безвременной кончине упаковки, содержавшей четыре стандартных порции вышеозначенного продукта, Даллас поднялся на второй этаж. Здесь, заняв позицию перед окном, выходящим на центральную улицу, он предался безрадостным размышлениям. Картина получалась, прямо скажем, печальная. Мало того что его происхождение оставляло желать лучшего, так теперь на нём ещё висят два трупа плюс побег из-под охраны. Причём побег явно сопровождался гибелью людей. Он это чувствовал, хотя и не помнил, что там случилось на самом деле.

Пытаться покинуть дом раньше появления его владелицы было опасно: могла сработать охранная сигнализация. Оставалась слабая надежда выскользнуть на улицу, когда ни о чём не подозревающая хозяйка займётся приготовлением пищи или вечерним туалетом. В том, что дом принадлежит женщине и она живёт одна, Ник убедился, посетив ванную комнату.

Помещение, в котором он устроил наблюдательный пункт, предназначалась, скорее всего, для гостей. Комнатка была небольшой, но уютной. Ник поймал себя на мысли, что с удовольствием пожил бы здесь недельку-другую. При условии благосклонного отношения к нему со стороны симпатичной хозяйки…

Время тянулось удивительно медленно. Ник заметил, что раненое плечо совершенно не болит. Он сунул руку под рубашку, чтобы проверить повязку, но таковой там не оказалось. Он поспешно оголил торс. На месте ещё вчера кровоточащего пулевого отверстия красовался аккуратненький, совершенно затянувшийся шрамик. Даллас подошел к зеркалу. На спине наблюдалась аналогичная картина. Теряясь в догадках, он медленно оделся. В голову лезла всякая чушь. Может быть, он и впрямь не такой как все. Мутант, оборотень, приспособленный к быстрой регенерации тканей или даже к отращиванию каких-нибудь новых конечностей, например хвоста и рогов… Стоп, но ведь раньше ничего подобного не наблюдалось. Синяки, шишки и ссадины, полученные им на полосе препятствий в школе пилотов, требовали для лечения ничуть не меньше времени, чем у остальных сокурсников. Что же изменилось? Нику стало очень плохо. Он вспомнил рассказ Шеннона о каком-то астероиде, якобы летящем к Земле, и о полученном сигнале, совпавшем с изменением электромагнитного поля Луны. Сопоставив даты, Ник ужаснулся – получалось, что этот злосчастный сигнал пришел как раз в тот день, когда он обломал Салли с интимной близостью по причине резкого ухудшения самочувствия…

В это невозможно было поверить, но Ник вдруг отчетливо понял, что связь между данными событиями есть. Вообще, ему казалось, что он знает гораздо больше, чем может охватить обычное человеческое самосознание. Каждую ночь его мозг боролся с этим новым знанием, но теперь стало очевидно, что качественный скачок не за горами. Вот только в какую сторону?

Желая немного отвлечься, Ник включил стереовизор. Голографическая картинка сначала погримасничала, подёргалась, поломалась, словно женщина, набивающая себе цену, но потом стабилизировалась на унылой физиономии какого-то политика. Ник поиграл пультом, надеясь найти канал с местными новостями. Надо же было, наконец, выяснить, где он находится и каким образом оказался в машине этой самой Кэтрин Гарднер.

Так и не обнаружив никакой информации о своей персоне, Даллас включил главный канал правительственных сообщений. И обомлел. Серый бесформенный астероид занял полкомнаты. Отрегулировав масштаб изображения, Ник прислушался к голосу за кадром. Диктор в популярной форме рассказывал о параметрах движения объекта. Из его слов Ник с удивлением уяснил, что до подлета объекта к Земле осталось около недели. Почуяв какой-то подвох, он, судорожно тиская пульт, вывел отображение даты и времени. Сил удивляться уже не осталось. Оказывается, с момента его допроса в СКБ прошло почти четыре недели, о которых он абсолютно ничего не помнил. Зато теперь чудо с зажившей раной объяснялось самым что ни на есть банальным образом. Вот только что с ним происходило в течение этих недель, оставалось загадкой. Похоже, что сотрудники Службы Космической Безопасности изрядно покопались в его мозгах. Стало жутко обидно. Получается – его и за человека уже не считают. Кто им позволил так обращаться со свободной личностью?..

До сознания вновь дошли слова диктора. Тот бодрым голосом рассказывал, что через три дня астероид войдет в зону поражения ракетных станций и будет превращён в облако космической пыли. А ещё через несколько дней почти на всех континентах можно будет наблюдать чудесное зрелище – массовое падение метеоров, опасаться которого совершенно не следует. Получится такой своеобразный салют во славу разума и могущества цивилизации людей…

Нику страшно захотелось выпить. Надежды на то, что СКБ разберётся в свалившихся на него неприятностях, растворились, как мартовский снег. Осталась только грязь. Конечно, их интересовали лишь его отклонения от нормы, на самого Ника Далласа им было глубоко наплевать. «Ладно, я сумею за себя постоять! – зло подумал Ник. – Вы ещё пожалеете, что обошлись со мной таким образом!» Он пока не знал, как именно сможет отомстить всей Службе Безопасности планеты, но испытывал в этом острую потребность. А как говорится, «было бы желание»…