Текст книги "Катастрофа"

Часть первая

«4.1. В связи с невозможностью полного излечения последствий пребывания в условиях внешней среды, все сотрудники Внешней группы должны содержаться в тщательном карантине.

4.2. Доступ в карантинный подуровень разрешен только персоналу Лечащей группы медицинского отдела. Во избежание угрозы заражения всякий контакт иных лиц с Внешней группой строжайше воспрещается.

4.3. С целью продления жизни сотрудников Внешней группы и повышения эффективности исследований, направленных на разработку способов борьбы с астерильностью, весь состав Внешней группы, не задействованный в исследованиях медицинского отдела, в свободное от исполнения функциональных обязанностей время должен находиться в анабиозных капсулах».

Из Приказа директора по медицине от 14 октября 2111 года.

1

Старший смены охраны на Пункте проверки документов № 1 тщательно старался не смотреть в сторону проходящих мимо него в Первый шлюз Шрецкого со свитой. Наконец полутораметровая свинцовая стена шлюза опустилась и скрыла источник его страхов. Любая неосторожность в присутствии хозяина могла стоить работы в ту же минуту. Шипение воздуха в системе герметизации ворот стихло, и индикаторы консоли управления возвестили о начале шлюзования перед выходом на внешнюю территорию. Старший с облегчением вздохнул и повернулся к новенькому:

– Ну, всё, Тринадцатый, можешь собирать вещички. Уволят тебя завтра же, если не сегодня, это как к гадалке не ходи. Хозяин таких выходок не прощает.

Ему было немного жаль новенького, хотя тот был со странностями. Говорил мало, в компаниях не участвовал, даже не «проставился» по случаю прибытия на новое место работы. Вне службы в город не уезжал, свободное время проводил либо в спортзале, либо в своём небольшом номере. С неделю тому, в неформальной, так сказать, обстановке, замначальника службы охраны бункера, приходившийся старшему родственником, опрокинув рюмку, упомянул, что изучал личное дело вновь прибывшего сотрудника. Бывший майор ГРУ. Зовут его Алекс Тринадцатый, но позвать парня по имени было бесполезно, отзывался новенький только на свой странный позывной, который абсолютно совпадал с его не менее странной фамилией. Досталось мужику от жизни порядком. Спецназ, горячие точки, госпиталя… Лет десять вылезал из мясорубок только на стол к хирургам, вот после очередной такой передряги и списали на гражданку. Впрочем, теперь всё это ему не поможет. Все знают, что никто из тех, кто имел неосторожность смотреть в глаза хозяину, долго на работе не задерживался.

Тринадцатый едва заметно пожал плечами и ничего не ответил.

После известий о гибели российского корабля в акватории «Шельфа ООН» всеобщее приподнятое по случаю приближающегося дня открытия бункера настроение померкло. Люди напряжённо ловили слова комментаторов, которые снова и снова сообщали о нарастании напряжения. Случайных людей в службе охраны не было, кто был из служивых, кто из компетентных органов, поэтому о том, что такое гибель наших солдат, тут знали не понаслышке.

Вскоре в бункер прибыла очередная группа жильцов, так между собой персонал окрестил владельцев жилых площадей «Подземстроя». Рейсовые автобусы вот уже третий день каждые два часа доставляли из города людей, прибывавших на открытие бункера. Только сейчас на лицах выходящих из шлюза уже не было улыбок – известия не оставили равнодушными никого. Старший хмуро глядел на мониторы внешних камер, показывающих выползающую из ворот внешней территории тройку автобусов, возвращающихся в город за следующей партией жильцов, и думал о семье. Жена и две дочки ждали его возвращения домой после недельной вахты только через три дня, но ему было бы гораздо спокойнее, если бы сейчас они были в бункере. Мелькнула мысль связаться с замом начальника службы и по-свойски договориться о приезде семьи. Не положено, конечно, но… Старший решил, что, как только произойдет смена на ужин, сразу же поговорит с родственником.

Сообщение о применении ядерного оружия в акватории «Шельфа ООН» застало директора по науке в своём кабинете за чашкой кофе. Несколько секунд седой академик осмысливал услышанное, потом решительно протянул руку к коммуникатору. Но доклад секретаря опередил его:

– Лев Ильич, управляющий директор просит вас срочно подойти к нему. – Женский голос дрожал.

Академик не стал терять время. Межуровневый лифт располагался недалеко от кабинета, и через полминуты главный учёный заходил к главному управляющему. Директор по медицине уже был здесь.

– Господа, Шрецкий только что вылетел в Москву, так что всё руководство бункера на текущий момент собралось здесь. Вы слышали новости, это ужасная трагедия, мир ещё не оправился от индо-пакистанской катастрофы, – управляющий директор ослабил галстук, он заметно нервничал, – глава корпорации не оставил никаких указаний и не отвечает на вызовы…

Директор по науке не стал дожидаться окончания фразы и приступил к делу:

– Люди переживают за своих родственников. Вот уже несколько часов поступают просьбы сотрудников разрешить вызвать сюда свои семьи. Многие живут в Новосибирске.

– Поддерживаю. Мои люди просят о том же, – вступил в разговор директор по медицине.

– Но, господа, мы не имеем права! В бункере пять тысяч сотрудников, если сюда начнут прибывать их семьи… – пытался сопротивляться управляющий.

– Бункер в состоянии вместить всех. Вы прекрасно знаете наши возможности. – Главный медик, светило мировой величины, как всякий гений, ненавидел политесы. – Наши с вами семьи тут, и мы спокойны. Поэтому давайте-ка побеспокоимся за вверенных нам людей!

– Но господин Шрецкий не потерпит такого самоуправства. – Управляющий, представив себе реакцию олигарха, попробовал последний довод.

– Репутация господина Шрецкого только выиграет от столь благородного жеста, – отрезал академик. – Хватит ходить вокруг да около, надо принимать решение. В эти минуты половина персонала сходит с ума от страха за своих близких.

Управляющий директор помедлил ещё пару секунд. Самый молодой из трёх директоров, он, тем не менее, был старшим по занимаемой должности. Управляющий работал в империи Шрецкого второй десяток лет и был далеко не глуп, дело своё знал, иначе бы не занимал эту должность. Быстро взвесив все «за» и «против», он принял решение, а после принятия решения никаких сомнений уже быть не может. Может быть только уверенное достижение цели. Именно за это качество управляющий ценился хозяином. Он тронул сенсор коммуникатора и отдал приказ вошедшему помощнику:

– Немедленно объявить всему персоналу, что сотрудники, желающие вызвать свои семьи в бункер, получают на это разрешение. Также оповестить весь персонал отдыхающей от вахты смены о необходимости срочно прибыть в «Подземстрой». Свяжитесь с автобусами и отдайте соответствующие распоряжения о доставке людей из города. Выполняйте.

Управляющий директор повернулся к коллегам и закончил:

– Господа, нам необходимо подготовить бункер к приему новых жильцов.

Но было уже поздно.

Правительственное сообщение о введении военного положения повергло всех в шок. Люди, ожидающие прибытия своих близких, не находили себе места. Пункты связи бункера с внешним миром мгновенно были заполнены пытающимися дозвониться до своих семей. Из города поступали известия о начавшейся эвакуации. Повсеместной паники ещё не возникло, но нервное напряжение достигло предела, многие жители попытались самостоятельно добраться до «Подземстроя» в надежде получить убежище, и на выезде из города в направлении бункера образовалась гигантская пробка. Рейсовые автобусы бункера, успевшие покинуть пределы Новосибирска, были загружены под завязку, люди стояли настолько плотно, что порой не могли пошевелиться. Водители сообщали, что вынуждены двигаться медленнее обычного не только из-за перегруза. Дорога к бункеру всё сильнее заполнялась электромобилями, спешащими добраться до «Подземстроя», внутри которого сотни глаз не отрывали взглядов от мониторов внешних камер. Но дорога, серой лентой выползающая из ворот бункера в тайгу, была пуста.

Управляющий директор в который раз безуспешно пытался связаться со Шрецким из кабинета хозяина. Здесь была мощнейшая аппаратура связи новейшей разработки, но это не помогало, референт олигарха отклонял все звонки, видимо, следуя указанию Шрецкого. Внезапно автоматика приглушила звуки всех экранов и во всю стену вывела спутниковую карту мира. Управляющий поднял взгляд и замер. Армейская навигационная система выдала сотни отметок в атмосфере и стратосфере над обоими полушариями, двигающимися встречными курсами. Ниже кроваво-красным пульсировали строчки идентификации: «Внимание! Ракетная атака! Количество отметок: 18» Под зловещим предупреждением система уже выводила данные расчётов по каждой из захваченных целей. Напротив ближайшей уже горели цифры характеристик: «Расчётное подлетное время 27 минут 39 секунд. Расчётная дистанция до точки поражения 102,178 км». Управляющий, как в тумане, смотрел на всё увеличивающееся количество отметок и отказывался верить своим глазам. Рёв баззеров боевой тревоги, разнесшийся по бункеру, вывел его из оцепенения.

Старший смены охраны на пункте проверки документов положил трубку внешней связи. Он заметно нервничал.

– Жена говорит, что добраться удастся не раньше, чем через час. Вечереет, дорога не очень, к тому же забита сильно, много народу сюда спешит. Хорошо ещё, что быстро выехали из города, представляю, что сейчас творится на дорогах.

– Внутренний телефон скоро расплавится, – ответил оператор шлюза, – тут сотни людей ждут свои семьи. Но до нас от города добрых два часа езды, так сразу не поспеешь…

Рёв баззера заглушил его слова. Люди переглянулись. Опытные специалисты знали разницу между звуком сирены учебной тревоги и зловещим сигналом боевой. Старший побледнел и выдохнул:

– Неужели война…

«Внимание! Боевая тревога! Всему персоналу занять места согласно боевому расписанию. Гражданским лицам предписывается не перемещаться за пределы жилых подуровней до особого разрешения!» – ожили динамики системы оповещения.

Пульт связи замигал сигналом вызова.

– Управляющий директор! – старший смены ткнул сенсор ответа.

– Пункт проверки документов № 1, старший смены Сорок Восьмой, слушаю вас, господин управляющий директор, – по форме доложил старший.

– Согласно инструкции при объявлении боевой тревоги весь личный состав обязан покинуть поверхность и занять свои места в бункере в соответствии с боевым расписанием. – Голос управляющего был твёрд и решителен.

Он сделал вдох и продолжил:

– Приказываю всем сотрудникам, несущим службу на поверхности, своих постов не покидать. Мы будем ждать прибытия людей из города столько, сколько это будет возможным. – Директор на мгновение замолчал и совсем не командным тоном закончил:

– Там наши семьи, там наши дети. Мы должны дождаться.

Дорога на мониторах слежения по-прежнему была пуста. Тысячи людей в эти минуты не сводили с неё глаз.

Вспышка надземного термоядерного взрыва в вечернем небе над городом была настолько яркой, что у охранников, несущих службу на вышках внешней территории, в момент взрыва смотревших в сторону города, мгновенно была сожжена сетчатка глаза. Ослепшие, обезумевшие от боли люди в попытках покинуть вышки падали вниз, ломая конечности, их крики сливались с воем испытывающих ужас караульных собак в леденящую душу какофонию смерти. Вспышка и мощный электромагнитный импульс мгновенно вывели из строя все камеры и датчики, установленные снаружи. Мониторы ослепли. Люди замерли в шоке.

Не проронивший до этого ни слова Тринадцатый одним движением преодолел пятиметровое расстояние и оказался перед оператором шлюза:

– Открывай ворота! Взрывная волна скоро будет здесь, там снаружи два десятка человек. Быстрее! – и развернувшись к остальным, добавил: – Выходим, наша помощь там не помешает.

Толстая плита внешних ворот шлюза лениво поднялась, и глазам четверых человек предстала жуткая картина. Далеко за горизонтом, там, где находится город, над стеной тайги, возвышаясь над заревом вспыхнувшего лесного пожара, зловеще клубился огромный серый гриб. В вечерних сумерках он походил на гигантского паразита, впившегося в кожу земли и сосущего из её артерий. Его серые бока волнообразно расширялись, создавая ощущение, что ненасытная мерзкая тварь растет, наливаясь выпитой кровью. Стоны раненых и вой собак тонули в нескончаемом крике тысяч испуганных птиц, спешивших улететь подальше от опасности. Живой поток пернатых над головами людей стремился обогнать приближающуюся смерть.

– Подобрать раненых! Всем в шлюз! – Тринадцатый пытался перекричать шум. Оставить людей на внешних постах было явно неудачным решением. Видимо, начальство понадеялось на удалённость взрыва. И напрасно.

Дважды повторять не пришлось. Бойцы группами по три человека бегом несли на руках раненых. Огромные свирепые волкодавы, словно напуганные щенята, поджав уши, жались к ногам людей, жалобно скуля.

Тринадцатый помог дотащить раненого в шлюз. Ослепший наблюдатель, падая с вышки, сломал ноги и ребра, похоже, было повреждено лёгкое, человек хрипел и кашлял кровью. Его осторожно положили на пол. Тринадцатый развернулся к выходу. Последние бойцы вбегали в ворота, а со стороны гигантского гриба уже была видна на горизонте неумолимо надвигающаяся полоса смертоносной тьмы, словно в пустыне жестокая песчаная буря готовилась навеки поглотить зелёный цветущий оазис. Тринадцатый подал сигнал оператору, и плита внешних ворот опустилась вниз. Люди уже выходили из первого шлюза, когда взрывная волна достигла бункера. Рёв сокрушительного удара взбесившейся воздушной массы был слышен даже через трёхметровую толщу свинца и стали.

Управляющий директор не покидал кабинета с момента принятия решения о вывозе семей сотрудников, координируя подготовку бункера к приему новых жильцов. Но дорога, ведущая к «Подземстрою», была пуста. Компьютер беспристрастно отсчитывал время до удара, и управляющему ничего не оставалось, как с ужасом смотреть на стремительно тающие цифры. Изображение пустой дороги сменилось яркой вспышкой, и мониторы погасли. Директор закрыл глаза, представив, что сейчас испытывают люди, до последней секунды надеявшиеся на спасение своих близких. Он посмотрел на карту, где продолжала разворачиваться трагедия, и почувствовал почти физическую боль. Ведь спасение было так близко, они не успели совсем немного… Немного! Пронзившая мозг мысль была подобна раскалённой спице. Управляющий сосредоточился на показаниях компьютера. Система работала. Значит, электромагнитный импульс не прошёл защиту армейской техники. Значит, ещё работали спутники, действовали защищённые командные пункты военных. Значит, удар не был столь сокрушителен. Но главное было в том, что система оповещения снова пульсировала предупреждением о приближающемся ударе. До удара оставалось шестьдесят четыре минуты. Шестьдесят четыре! Внезапная догадка давала надежду. Директор судорожно забарабанил пальцами по консоли компьютера, вводя параметры запроса. Через минуту картина была ясна.

Военные успели перехватить практически все боеголовки первой волны удара, имевшие цели в районе города. Этот сверхмощный взрыв был единственным. Согласно анализу системы, все оставшиеся противоракетные силы и средства брошены навстречу второй волне. Остановить её не удастся, но, по расчётам компьютера, бункер не попадает в зону непредотвратимых ударов. Что будет, когда третья волна достигнет цели, управляющий думать не хотел. У него оставалось ещё шестьдесят две минуты. Людям, надеявшимся укрыться в бункере, до спасения не хватило каких-то пяти-шести минут в тот момент, когда электромагнитный импульс сжег электромоторы машин. Даже после ударной волны должны были остаться выжившие. Нельзя терять ни секунды.

Управляющий директор активировал конференцсвязь с руководителями структурных подразделений и уверенно произнес:

– Внимание! До следующего удара остается шестьдесят две минуты. Приказываю: начальнику охраны немедленно организовать спасательный отряд для выхода на внешние территории, осмотреть дорогу и принять меры для поиска и эвакуации всех выживших людей. Инженерному отделу срочно поднять на поверхность весь имеющийся транспорт в распоряжение спасателей. Медицинскому отделу быть готовым к приему пострадавших. Всем руководителям поддерживать непрерывную связь, докладывать мне лично каждые две минуты, командиру спасательного отряда – доклад ежеминутно.

Тайга смягчила удар взрывной волны, основной таран воздушной массы прошёл над лесом, ломая верхушки мощных деревьев и выворачивая с корнем слабые. Колючие заграждения, наблюдательные вышки и бетонный забор разнесло на куски, после чего на пути воздушной массы встала Медвежья. Камни и грунт вперемешку с обломками забора и построек загромождали некогда идеально ровную бетонную площадку внешней территории. Мощный восьмиосный электровездеход, поданный инженерным отделом на поверхность через грузовые ворота, расчищал в завалах дорогу для двух своих собратьев поменьше, призванных вывозить пострадавших.

Спасательный отряд, не желая терять драгоценного времени, уже спешил к выходящей из покорёженного леса дороге. Спасателей наскоро сформировали из находящихся ближе всех к внешней среде охранников шлюзов и внешней территории. Сейчас, разбившись на две группы, двадцать человек бегом двигались вдоль краев дороги, обходя поваленные деревья, сорванные ветви, выкорчеванные кусты. Земля была усеяна трупами птиц и мелких животных, спустя несколько минут начали находить тела людей. Вскоре обнаружили первых выживших. Когда электромагнитный импульс ядерного взрыва сжег цепи электродвигателей, люди пошли пешком, но взрывная волна настигла пытающихся спастись в нескольких километрах от бункера. Лес ослабил силу удара, многие успели укрыться за стволами деревьев, за камнями, в складках местности, но среди уцелевших было много раненых и покалеченных. Двигаться самостоятельно они не могли, их приходилось вытаскивать на руках, носилок не хватало. Раненых грузили на вездеходы, способных идти наскоро объединяли в группы и направляли к бункеру. Людской поток возрастал.

Сорок восьмой, возглавляющий одну из спасательных групп, вышел на радиосвязь с командиром отряда.

– Докладываю: прошли шесть километров, обнаружили уже около трёхсот выживших. Много раненых, пришлите вездеход, на руках не дотащим, тут в основном женщины и дети, мужиков мало, нести некому. Дальше дорога делает поворот вокруг холма, завалы метров пять высотой, с холма сюда всю растительность срезало, вездеходы там уже не пройдут, только если пешком пробираться. Уцелевшие говорят, что где-то за этим холмом остались заглохшие машины и наши автобусы.

Он выслушал указания командира и осмотрелся вокруг. Спасатели торопились выжать максимум из стремительно истекавших минут, все действия выполнялись только бегом, уцелевшие люди старались помочь вытаскивать раненых из-под лесных обломков, но сил всё равно не хватало.

– Тринадцатый! – окликнул старший новенького. – Получен приказ отправить небольшую группу оповещения в глубь дороги. Задача: не отвлекаясь на оказание физической помощи, пройти как можно дальше, оценить ситуацию, всех найденных направлять своим ходом к бункеру. Мы сейчас дальше всех, так что пойдешь старшим. Бери с собой тех троих и вперёд. Держи связь и следи за временем, до удара осталось двадцать минут.

Тринадцатый уложил очередного раненого на дорогу и кивнул. Через полминуты четверка бойцов скрылась за изодранным холмом, от которого осталось лишь скальное основание метров десяти высотой. Продвигаться бегом дальше было уже невозможно, обломки деревьев лежали слишком густо. Наконец холм удалось обойти, и глазам четверых спасателей предстала ужасная картина разыгравшейся полчаса назад трагедии. Вся дорога, насколько хватало взгляда, была заполнена искорёженными машинами и переломанными деревьями. Повсюду лежали тела погибших. Многих смерть застала в своих автомобилях. В километре дальше по дороге были хорошо видны изодранные остатки автобусов бункера.

– Идем парами. Вы вдвоем – по левой, мы – по правой стороне дороги. Работаем пять минут, потом обратно, иначе рискуем не успеть, вездеход уйдет за три минуты до удара. Не останавливаться. Бегом марш! – Тринадцатый отдал команду на бегу, не останавливаясь.

Бойцы бежали вдоль дороги уже четыре минуты, уцелевших по-прежнему не было. Тринадцатый вышел на связь с командиром спасателей:

– Прошли километр, живых нет. Судя по всему, выжили только те, кто успел выйти за холм. Он смягчил удар. Темнеет, скоро тут вообще ничего не будет видно.

– Возвращайтесь. До удара четырнадцать минут. Вездеход уйдет за три минуты.

Тринадцатый махнул рукой, и маленькая группа повернула назад. В этот момент сзади донесся крик:

– Помогите!

Бойцы обернулись. Из леса, опираясь на ветку, словно на костыль, выходила немолодая женщина. Группа рванула к ней. Женщина была не одна, мальчик лет десяти поддерживал её за руку, помогая идти.

– Родненькие, я уж думала, так и сгинем в этом кошмаре, – запричитала женщина, – что же это делается-то, помилуй, господи, нас грешных…

– Вас только двое? Ещё есть кто-нибудь живой? – резко перебил её Тринадцатый. Сейчас не до истерик, времени оставалось всё меньше.

– Там, в овражке, там все сидят. – Женщина взяла себя в руки. – Из автобусов мы, мужики наши в бункере работают, к своим мы ехали, вызов как только пришёл, вот мы и… – женщину била мелкая дрожь, – как рвануло-то, в овражек сразу, я его заприметила из автобуса, когда ехали, вот мы туда и попрятались. – Она выдала фразу на одном дыхании и перевела дух. – Физику я в школе преподаю, сразу поняла, что прятаться надо.

– Сколько там живых и где этот овраг?

– Человек сто будет, одни бабы да детишки, кто меня послушал. Остальные по дороге дойти пытались… тут недалеко совсем, метров пятьдесят, я покажу, родненькие…

Бойцы переглянулись. Было ясно, что вывести людей до удара невозможно. Женщины и дети были обречены на гибель. Тринадцатый секунду подумал и вышел на связь с командиром спасателей:

– Я Тринадцатый. Обнаружил выживших. Около сотни, семьи сотрудников бункера, тут только женщины и дети. Вывести до удара не успеем. Будем выводить за холм, времени должно хватить. На дороге от холма до бункера необходимо отрыть спасательные траншеи, попробуем от одной к другой добраться до бункера. Как принял меня?

– Принял тебя хорошо. – Голос командира спасателей звучал глухо. Его семья тоже была где-то на этой дороге, эфир затих – десятки людей напряжённо ловили каждое слово. – Сделаем всё, что можем. Торопитесь, двенадцать минут до удара.

Боец развернулся к женщине и коротко бросил:

– Показывай дорогу.

Овражек оказался относительно глубоким и довольно узким, взрывная волна пронеслась над ним, не задев укрывшихся людей. Поваленные деревья образовали подобие крыши над оврагом, и сейчас он напоминал большую землянку, в которую забились испуганные люди.

– Внимание! Соблюдайте спокойствие! Мы – спасательная команда, сейчас мы проводим всех в бункер. – Тринадцатый говорил громко и подчеркнуто спокойно, чтобы добавить людям хотя бы немного уверенности. – Техника по завалам не пройдет, поэтому идти придется пешком, и идти надо быстро, не растягиваться, времени у нас мало.

Спорить никто не стал.

– Ты поведешь голову колонны, вы – оцепление слева и справа, я замыкаю.

Спасатели приступили к делу. На обочину дороги вышли быстро, но идти было непросто. Вид искорёженных машин и лежащих повсюду тел погибших поверг уцелевших в состояние, близкое к паническому ужасу. Многие плакали, кто-то упал в обморок. Охранники метались вдоль колонны, оказывая помощь, но продвижение шло медленно, дети просто не могли идти ещё быстрее.

– Тринадцатый, что там у тебя? – вышел в эфир командир отряда.

– Двигаемся к холму, прошли половину пути.

– Три минуты до удара. Мы отрыли щели поперек дороги. Первая в двух километрах от холма, вторая в четырёх. Большего не успеть. Какая вам нужна помощь? У нас много добровольцев, хотят идти тебе навстречу.

– Надо готовить грузовой вход, пассажирский всех не вместит. Если есть люди с носилками, пусть встречают около холма, у нас много детей, идем медленно.

– Есть расчёт места удара? Как далеко от нас?

– Сейчас. – Командир отключился, видимо, запрашивал бункер.

Голова колонны была уже недалеко от холма, но люди сильно растянулись по узкой обочине, преодолевая попадающиеся на пути препятствия. Женщины и дети старались изо всех сил, самых маленьких приходилось нести на руках. Рация снова ожила:

– Расчёты сообщают о серии из трёх взрывов, пройдут практически подряд. Если их мощность будет такой же, то первая ударная волна достигнет холма через пять минут, третья – через семь. После этого прямой опасности не будет минут двадцать, потом ещё серия, точнее сейчас сказать нельзя. Следующий эфир через десять минут, сейчас всем выключить рации, не то останемся без связи. До удара семьдесят секунд.

Тринадцатый выключил рацию.

– Никому не оборачиваться! Вверх не смотреть, при вспышке закрыть глаза! Двигаемся быстрее!

Голова колонны огибала холм, когда тёмное небо осветилось ярче, чем в летний безоблачный полдень.

– Бегом!!! Бегом!!! Все за холм!!!

Две минуты – это так много. И так мало. Земля под ногами содрогнулась, кто-то упал, в лесу то тут, то там раздавался хруст дерева, беглецы выбивались из сил, пытаясь успеть. Небо вспыхнуло снова, и почти сразу вспышка повторилась, земля дрожала под ногами.

За холмом людей встречало десятка три спасателей. Отстающих подхватывали на руки и несли практически бегом. Когда последние беглецы достигли спасительной стороны холма, позади уже был слышен монотонный вой надвигающейся воздушной массы.

– Уши заткнуть! Рот держать открытым!

Воздушный таран достиг холма. Следующие несколько минут показались вжавшимся в камень людям вечностью. Землю била крупная дрожь, небо то вспыхивало, то снова погружалось в вечернюю тьму, рёв разбушевавшейся стихии заглушал все звуки, перепады давления пытались разорвать барабанные перепонки.

Тринадцатый сросся с подножием холма. Закрыв глаза, он мысленно отсчитывал минуты. Ничего нельзя сделать. Сейчас остается только ждать. Знакомая ситуация… Сколько раз ему оставалось лишь ждать, не имея возможности что-то изменить. В госпиталях после операций, неподвижно лежащим, опутанным трубками капельниц и дренажей. После боев, у тел погибших друзей, в ожидании похоронной команды. И тогда, десять лет назад, когда, вернувшись из очередной горячей точки, прямиком в госпиталь, он с нетерпением ждал Машу. Ранение было пустяковое, всего и забот было на пару-другую сеансов биорегенерации, но врачи категорически отказывались выпустить раньше срока. Маша тогда работала на какой-то крупной бизнес-конференции, после которой она обязательно бы приехала. Она всегда приезжала. Но в тот день Тринадцатый её так и не дождался. Не появилась она и на следующий. Её телефон безразлично выдавал долгие гудки, словно игнорируя надоедливого упрямца. На третий день пришло коротенькое сообщение: «Привет, солнце! Я долго думала и поняла, что лучше мне не приезжать. Прости меня за всё». Позже общие знакомые рассказали о появившемся в жизни Маши всесильном олигархе. Сейчас, спустя десять лет, ирония судьбы свела его со Шрецким. Зла не было. Не было ни обиды, ни горечи, ни даже любопытства. Только пустота, не заполненная ничем и никем многие годы.

Боль с годами прошла, осталось лишь одиночество, с которым он свыкся за это время, словно со старым другом. И ещё была работа. Малые войны и большие конфликты вспыхивали по всему миру, без дела сидеть не приходилось. Там, в разгаре боя, он чувствовал себя нужным и полезным, там он жил. Гражданская жизнь стала какой-то чужой, далекой и непонятной, заставляя его в мирной обстановке чувствовать себя незащищённым и уязвимым, наверное, именно так себя чувствует дикий тигр, внезапно оказавшийся в центре огромного мегаполиса. Но здоровье бойца спецназа не вечно, и день, которого Тринадцатый так боялся, однажды настал. Первая неделя гражданской жизни едва не раздавила бывшего офицера одиночеством. Надо было срочно чем-то заняться, чтобы не сойти с ума, и он без колебаний согласился, когда старый знакомый, тоже из бывших, предложил порекомендовать его в службу охраны «Подземстроя-2».

Подсознание отметило проход третьей ударной волны и вытолкнуло его из воспоминаний. В ушах звенело, услышать, что происходит вокруг, было невозможно. Тринадцатый огляделся. Со стороны Новосибирска разгоралась тайга, зарево по всему горизонту освещало искалеченный лес, создавая зловещую игру теней в сумрачном небе. Четыре гигантских грибовидных облака простирались в небо, пыль медленно, но неумолимо застилала небо. Дорога представляла собой месиво из обломков деревьев, камней и грунта.

«Двадцать минут» – въевшийся в кровь рефлекс думать в бою быстро и четко помогал принимать решения практически мгновенно. Тринадцатый стал поднимать оглохших, потерявших ориентацию в пространстве людей, жестами направляя их в сторону бункера. Спасатели пришли в себя быстро, сразу же включившись в работу. Самых маленьких детей усадили на носилки по трое-четверо, и спустя минуту колонна уже продиралась по дороге сквозь завалы. Тринадцатый включил рацию.

– Я – Тринадцатый, вызываю бункер, прием.

Один из охранников, идущих впереди, обернулся и показал кулак с торчащим вверх большим пальцем. Рация работала. Офицер повторил вызов.

– Я – бункер, слышу тебя! – через звон в ушах откуда-то издалека донесся треск эфира.

– Двигаемся к укрытию. Дорога сильно захламлена, люди контужены, скорость продвижения мала. Сколько у нас времени и что ожидать?

Треск и шумы усиливались, связь была неустойчивой, эфир забит наведёнными взрывами помехами.

– Через двадцать одну минуту будет ещё серия ударов, до вас достанет только одна волна, она будет у холма ещё через минуту. Потом у нас будет шесть минут и двадцать три секунды. После этого тут всё накроет. Похоже, по нам ударили прицельно. Расчёты показывают вероятность прямого попадания в Медвежью восемьдесят три процента. Через двадцать две минуты мы откроем грузовые ворота и постараемся выслать транспорт.

Люди боролись за свои жизни, упрямо двигаясь через завалы. Отблески зарева временами прорезали сумерки, отбрасывая длинные дрожащие тени от искорёженных деревьев, слабо освещая дорогу. Через двенадцать минут идущие достигли первой спасательной щели. Она была забита обломками деревьев, сцепившихся друг с другом. Переплетение ветвей, стволов и корней было настолько плотным, что образовавшийся барьер собрал вокруг себя гору обломков высотой в несколько метров. Завал пришлось обходить по лесу. Видимость ухудшалась, люди спотыкались и падали, раздирая в кровь руки и ноги, но никто не сдавался, дети практически не плакали, сосредоточенно продираясь сквозь искалеченный лес наравне со взрослыми. По ту сторону завала было значительно чище, люди перешли на бег, и скорость движения возросла.