Текст книги "Корпорация"

– Андрей! – тоном школьного учителя сказал Тринадцатый. – Конкретнее!

– А что? – обиделся Серебряков. – Я же рисую полную картину! – он вздохнул с видом оскорблённого непониманием философа. – Резервный элемент нас надолго не спасёт. Пока энергия есть. Но будить остальных я бы сейчас не рискнул. Сразу же выберем половину ёмкости.

– Будить людей будем лишь тогда, когда в этом возникнет смысл, – согласился майор, – или в крайнем случае. Кстати о крайнем случае.

Он стал собирать в брошенный беглецами переносной контейнер их оборудование.

– Необходимо знать о том, что про нас вспомнил кто-то ещё, как можно раньше. Какие системы оповещения есть наверху, у входа во внешний шлюз?

– Секунду, – Серебряков-младший на мгновение замолчал, – никаких. Только сенсор открытия внешнего створа шлюза, он срабатывает автоматически при приближении транспортного средства.

– Это необходимо исправить, – майор поднял за ручку для переноски контейнер с инструментами и взвесил его в руке. – Что мы можем предпринять?

– Только если камеры наблюдения поставить, – предложил учёный. – Можно ещё малый ретранслятор, но он будет давать связь в небольшом радиусе, километров пять от входа, не больше.

– Пойдёт, – согласился Тринадцатый. – Лучше, чем ничего. Что надо делать?

– Там всё просто, я объясню по ходу дела, – ответил Серебряков-младший. – Интересующие нас образцы есть на складах, необходимые коммуникации там имеются. Вы же помните, когда-то там было много всего установлено. Некоторые шинопроводы ещё можно использовать. Так что поработаете немного монтёром, – подытожил учёный.

Увидев Тринадцатого, заключённого в скафандр, Чебурашка сначала разволновался и принялся хаотично летать вокруг человека, время от времени издавая писк почти на пределе слышимости. Оказавшись на поверхности под открытым небом, мышонок успокоился и занялся совершенствованием полётной подготовки, стремительно носясь высоко в небе. Время от времени он совершал ускорения, в момент которых Тринадцатый не успевал проследить глазами за серой пластиной, рассекающей воздух с фантастической скоростью.

Майор выключил манипулятор и активировал радиосвязь скафандра.

– Андрей, я – Тринадцатый, как слышишь меня?

В телефонах скафандра раздались шипение и треск, после чего майор услышал ответ:

– Слышу вас хорошо, Тринадцатый, – связь была довольно сносного качества, – а вижу даже слишком, – Серебряков хихикнул. – Если вы уже закончили с установкой защитной сферы на видеокамере, то отойдите от неё, пожалуйста. Мне надо сориентировать в пространстве объектив.

Майор сделал в сторону пару шагов. Закрытая прочным сферическим кожухом из прозрачного стеклопластика видеокамера неторопливо водила чёрным глазом объектива по сторонам.

– Видимость вполне нормальная, – делился наблюдениями учёный, – в дежурном режиме порядка километра, при максимальном приближении – до четырёх.

Глаз поднялся вверх.

– Вижу вашего экстравагантного питомца. Похоже, наш серый друг встал на крыло. Шустрый малыш, – учёный с интересом проследил за очередным рывком мышонка, – в момент максимального ускорения он развивает скорость порядка трёхсот метров в секунду. Феноменально! И ведь он ещё не взрослая особь…

Учёный замолчал на секунду и продолжил, обращаясь к майору:

– Как вы думаете, он останется здесь или вернётся в бункер вслед за вами?

– Не знаю, – признался Тринадцатый, – мне самому интересно. Пойду, попробую его как-то позвать.

Майор отошёл от входа в шлюз и направился в сторону резвящегося в воздухе мышонка. Чебурашка летал кругами, диаметр которых вследствие грандиозных ускорений зверька был огромен. Тринадцатый протянул руку в направлении зверька, пытаясь привлечь его внимание. Чебурашка принялся весело кружить над майором, то приближаясь, то удаляясь. Как же тебя позвать-то?

Тринадцатый удалился от входа уже метров на сто. «Ходить за тобой таким вот образом можно до следующего утра», – майор хмыкнул. «Надо было своевременно изучать команду «Ко мне», – улыбнулся он и помахал мышонку рукой.

– Андрей, я возвращаюсь. Если он не полетит за мной следом, значит, решил остаться здесь, – Тринадцатый развернулся и пошёл обратно к входу.

– Кажется, к нам кто-то летит… – неуверенно ответил Серебряков-младший, – не могу разобрать точно, но, по-моему, оранжевый объект на высокой скорости приближается со стороны Солнца. Тринадцатый, я думаю, вам стоит двигаться быстрее…

Майор, не оглядываясь, перешёл на бег. В ту же секунду по земле скользнула тень, и острое чувство опасности вспыхнуло в мозгу. Тринадцатый рванулся в сторону. Сильный взрыв, ударивший совсем рядом, отшвырнул его в сторону. Майор отлетел на десяток метров и упал на грунт. От удара из лёгких на мгновение выбило весь воздух, и вдох удалось сделать не сразу. Мембраны гермошлема не смогли защитить от близкого мощного взрыва, в ушах разлилась боль и стоял звенящий шум.

– …заходит на второй круг! Бегите, майор, бегите! Скорее!!! – голос Серебрякова невнятно пробивался через звон в ушах.

Тринадцатый вскочил и побежал. Тут он как на ладони, не уйти. И до бункера не успеть, бежать в негнущемся скафандре можно почти символически. Надо добраться до кустарника, возможно, там удастся спрятаться. Майор рванулся к кромке болот, борясь с неуклюжестью скафандра. Снова мелькнула тень, и Тринадцатый бросился на землю. Поверхность вздыбило с оглушительным грохотом, но заряд прошёл мимо. Майор как можно быстрее поднялся и бросился к зоне растительности, находившейся уже совсем рядом.

– Он заходит на вас слева! – закричали телефоны скафандра голосом учёного.

Тринадцатый ворвался в хитросплетения корней и попытался пробежать ещё хотя бы пару метров. Надо совместить прыжок под кусты с моментом взрыва, чтобы создалось впечатление попадания. Остаётся надеяться, что стреляющий будет и на этот раз столь же неумело обращаться с оружием. Майор краем глаза уловил стремительную тень аппарата и кинулся в переплетения корней. Однако невидимый стрелок сделал выводы и вместо одиночного выстрела дал очередь. Всё вокруг захлестнуло огненным смерчем, звуки мощных взрывов слились в беспорядочный грохот, разрывающий уши, майора оторвало от земли и бросило вверх вперемешку с землей и обломками корней. Что-то больно ударило в грудь, и Тринадцатый потерял сознание.

Очнулся он от острой боли в груди. В ушах стоял непрерывный оглушающий звон. Глаза заволокло какой-то серой пеленой, майор попробовал моргать, но пелена не проходила. Он попытался поднести к глазам руку, но боль в груди вспыхнула с новой силой, словно пронзив всё тело сверху вниз. Сознание, отреагировав на болевой шок, немного прояснилось, и Тринадцатый понял, что серая пелена перед глазами – земля. Он лежал лицом вниз в развороченных взрывом кустах; торчащий из земли обломок корня пробил скафандр и вошёл ему в грудь. Каждый вдох отдавался острой резью, похоже, пробито лёгкое. Майор, превозмогая боль, медленно подтянул под себя руки и уперся в землю. Стало немного легче. Откуда-то сверху на торчащий рядом с головой корень свалилась какая-то небольшая грязная тряпка и повисла на нем, слегка покачиваясь. Что-то знакомое было в этом, но объятый всепоглощающей болью мозг был занят только застрявшим в груди корнем. Тринадцатый начал сгибать сначала одну ногу, потом другую, стараясь упереться коленями в грунт. Боль в груди становилась нестерпимой. Главное сейчас – не потерять сознание. Майор стиснул зубы и, держась на грани беспамятства, закончил приготовления. Ему удалось опереться на землю руками и ногами. Вот и хорошо. Тринадцатый замер, восстанавливая дыхание и собирая остатки сил. Тело прекратило шевелиться и повисло на руках и ногах. Боль снова немного отступила. Пора. Дольше тянуть – только силы терять. Майор резко выпрямил руки, стремясь снять тело с острого корневища. В грудь словно плеснули расплавленным металлом, сознание поплыло, растворяясь во всепоглощающей боли. Но человек не сдавался. Он давил руками в землю, не думая уже ни о чём, просто потому, что взорвавшийся от боли мозг запомнил последнюю команду – надо давить! В какой-то момент его словно что-то отпустило, и руки судорожно разогнулись, выбрасывая тело вверх. «Падать надо через бок», – очередная волна боли вытолкнула мысль на мутный берег сознания. Тринадцатый с трудом подал тело в сторону, словно в одиночку опрокидывая полную двухсотлитровую бочку, и неуклюже завалился на бок. Грудь словно разорвал чудовищный взрыв. Угасающее сознание захватило срывающуюся с куста серую тряпку. Как он переворачивался на спину, майор уже не чувствовал.

– Тринадцатый, вы меня слышите? Майор, отвечайте! Тринадцатый, я – Андрей, приём! – знакомый голос монотонно повторял одну и ту же фразу уже полчаса, не давая спокойно поспать. Что ещё такое произошло?! Снова без меня никак? Тринадцатый недовольно поморщился и открыл глаза. Он с удивлением отметил, что привычный потолок спального подуровня пропал. Его заменяло вечернее небо, заляпанное кусками грязи. Постепенно сознание начало возвращаться, восстанавливая в памяти последние события. Майор поднял руку и потёр лицевой щиток гермошлема. Куски грязи исчезли с неба, но вечерние сумерки и мутные жёлтые облака остались. Значит, действительно вечер.

– Я – Тринадцатый. Слышу тебя хорошо, – устало ответил майор, прерывая заунывно бубнившего учёного.

– Тринадцатый! Я рад вас слышать! – монотонный голос Серебрякова-младшего мгновенно вспыхнул жизнерадостными интонациями. – Я знал, что от вас не так просто избавиться! Как вы себя чувствуете? Сможете добраться до бункера?

– Сейчас узнаем, – майор попытался сесть. Это удалось довольно легко. Боли не было, зато в пробитом месте было странное ощущение, словно туда засунули большой ледяной шар. Почти вся грудь онемела и ничего не чувствовала. Тринадцатый встал. Голова кружилась, тело пошатывало, ноги подгибались. Но идти было вполне возможно. Он попытался рассмотреть рану, но в сумерках ничего не было видно, кроме вымазанных кровью рваных краёв дыры в скафандре.

– Идти могу, – он сделал шаг, второй и, стараясь не упасть, поплелся к шлюзу.

– Я вас вижу. Постарайтесь дойти, у меня всё готово к лечению, – старался ободрить его учёный. – Я видел, как вы сняли себя с обломка. После такого грех не дойти.

– В глазах всё плывёт. А так нормально вроде, – Тринадцатый остановился и постоял пару секунд, пытаясь унять головокружение.

– Это от потери крови, – объяснил Серебряков-младший. – Давайте, майор, осталось совсем немного.

– Может, и от потери, – согласился майор и заковылял дальше, – хотя снаружи крови нет. Что-то зябко мне – изнутри я ничего не чувствую, всё замёрзло, словно морозильное отделение от холодильника проглотил, – наконец он добрался до шлюза и вошёл внутрь.

– Сколько я там провалялся? – Тринадцатый опёрся плечом о стену, пережидая процесс шлюзования. – Что произошло за это время?

– Сначала полчаса, потом, после того как вы сняли себя с обломка, ещё почти шесть, – учёный открыл перед майором вторую камеру шлюза. – После атаки корвет сделал несколько кругов и ушёл, видимо, решил, что вы уничтожены. Потом в центр управления пришёл запрос с орбиты. Я немного подкорректировал ответ, и получилось, что в бункере пусто, всё обесточено, даже дежурное освещение, работают только системы хранения информации в режиме минимального энергопотребления. Вот, собственно, и всё. С тех пор тихо. Мышонок ваш всё летал над вами, потом пропал.

Тринадцатый вошёл на платформу лифта, и начался спуск.

– Шесть часов? – покачал головой майор. – Долго… даже удивительно, что ты за это время не перебудил всех с перепугу.

– Вы ко мне несправедливы, – обиделся Серебряков-младший. – Мы же решили будить остальных только в крайнем случае. А я видел, что он ещё не наступил.

Учёный вздохнул:

– Да и что они могут сейчас сделать… На данный момент мы стеснены в средствах.

– Это точно подмечено, насчёт «стеснены». Причём не только в средствах, но и в движениях, – Тринадцатый поморщился. – Андрей, больше я в этот гроб под видом одежды не залезу ни за что. Эта штука словно предназначена для максимального удобства расставания с жизнью. Нам потребуется нормальное снаряжение и оружие. Всем. В любой момент сюда могут прилететь весёлые оранжевые ребята.

– Да, да! Разумеется! – с готовностью откликнулся учёный. – Я доработаю и изготовлю все образцы в ближайшее время. Теперь энергии хватит.

Лифт достиг бункера, и майор прошёл в дезактивационный сектор.

– И еще, Андрей, – автоматические устройства принялись за очистку скафандра. – Надо решить проблему со знанием современного языка. Я его совсем не понимаю.

– Я уже думал об этом, – отозвался Серебряков-младший. – Я поработаю над лингвистической программой.

Первичная обработка завершилась, и Тринадцатый стал вылезать из скафандра.

– Бросайте его тут, автоматика позаботится обо всём, – сказал учёный, и к человеку подкатился автоуборщик. – Проходите сразу в лифт, вам надо немедленно в медицинскую лабораторию. Я подготовил…

– Очень интересно! – глубокомысленно изрёк майор. – И что это ты тут делаешь?

После того, как вслед за пробитым скафандром на пол полетела порванная и испачканная в крови форма, взгляду майора предстала неожиданная картина. На пробитой груди, прямо на ране, туго запечатывая её собой, словно пластырь, прилип мышонок.

– И как ты только сюда влез? – риторически поинтересовался Тринадцатый. – Через дыру в скафандре, надо полагать…

Мышонок, увидев, что на него обратили внимание, моргнул чёрными глазками и пискнул в ответ.

– Феноменально! – мгновенно возник Серебряков-младший. – Тринадцатый, пройдите в медлабораторию, пока он не отлепился. Похоже, мышь спасла вас от потери крови. Надо срочно провести все необходимые анализы! – в голосе учёного явственно послышались нотки нетерпеливого исследователя. – Он мог занести заражение!

Майор подозрительно взглянул в камеру видеонаблюдения.

– Андрей, я надеюсь, ты не собираешься препарировать меня во имя науки? – он вошёл в межуровневый лифт. – Если бы Чебурашка меня чем-нибудь заразил, я бы вряд ли сюда дошёл спустя шесть часов после потери сознания.

– Ни в чём нельзя быть уверенным! – тоном маньяка успокоил его учёный. – Я должен во всем убедиться.

Майор зашёл в лабораторию, улегся на ложемент биорегенератора и легонько пощекотал мышонка пальцем.

– Ты так и будешь там сидеть? Биорегенератор закроется и заполнится биораствором. Не боишься захлебнуться? – Тринадцатый двумя пальцами легонько попробовал отлепить от себя мышонка.

Чебурашка недовольно пискнул, взлетел к потолку, сделал круг по лаборатории и повис на каком-то приборе.

– Раны нет, – майор с любопытством разглядывал большое розовое пятно молодой кожи, образовавшееся на месте ранения.

– Удивительно! – восхитился Серебряков-младший и тут же добавил: – Это ничего не меняет. Я должен провести полное обследование. А вашему летающему лейкопластырю очень бы не помешало научиться пользоваться дезактивационной кабиной. Мне теперь придётся тратить энергию на восстановление стерильности везде, где он побывал после поверхности!

Он ещё что-то ворчал недовольным тоном, но Тринадцатый уже не слышал. Автоматическая платформа втянула ложемент с майором во чрево биорегенератора, крышка опустилась, герметично закупоривая ёмкость, и автоматика погрузила человека в сон.

Красная отметка кораблекрушения, сопровождающаяся пронзительным зуммером тревожного сигнала, вспыхнула на огромном мониторе-карте системы автоматического авиадиспетчера. Начальник дежурной спасательной группы, как всегда, мирно дремавший в углу за своим пультом по причине вечной никому ненужности, медленно поднял голову и нехотя открыл глаза. Секунду он сонно смотрел на диковинный огонёк, не понимая, что происходит. Наконец смысл увиденного дошёл до его сознания. Дежурный неуклюже вскочил, задев локтем открытую баночку «Кока-колы», и коричневая жидкость, весело шипя белой пеной, выплеснулась ему на комбинезон.

– Внимание спасательной службе! Тревога! Крушение транспортного корабля Корпорации! Аварийно-спасательной группе экстренный вылет! Повторяю…

Дежурный зажал одной рукой сенсоры громкой связи, а другой пытался набрать команду автодиспетчеру энергетического купола на подготовку внеочередного коридора.

Находившиеся в этом же помещении дежурные операторы других авиационных служб, побросав свои дела, не сводили с него испуганных глаз. Ничего не объясняя, спасатель схватил пылящийся на полке гермошлем и опрометью вылетел из диспетчерской.

Через пять минут он был на борту спасательного корвета. Вся группа уже заняла свои места, и, как только входной люк закрылся за начальником, транспортник оторвался от бетонной поверхности аэродрома.

– Что произошло, Лари? – спросил кто-то из команды.

Начальник попытался восстановить дыхание после сумасшедшего бега.

– Шесть минут назад разбился транспортник. Кажется, принадлежал Научному департаменту, – он заглянул в кабину пилота. – Ты получил координаты?

– Только что система завершила приём информации, – кивнул тот. – Есть точные данные, навигатор уже рассчитал курс. Это относительно недалеко, на максимальной скорости достигнем места крушения за четверть часа.

Лари вернулся в салон и уселся в кресло, нервно теребя гермошлем, который он так и не выпустил из рук.

– Как же так! – выдохнул он. – Ни сигнала бедствия, ни просьбы о помощи, – начальник машинально почесал отвисший животик прямо через скафандр. – Никаких сообщений! Аварийный сигнал пошёл совершенно внезапно!

– Может, мутанты напали на кого-то из археологов? – неуверенно предположил один из спасателей.

– Летающих мутантов не существует! – отмахнулся начальник. – И археологические партии контролирует ДППЗ. Мы бы получили вызов от них, – он стёр ладонью пыль с лицевого щитка гермошлема и водрузил его на голову. – Ладно, достигнем места аварии, там и разберёмся. Группе приступить к личной герметизации.

Дымящуюся воронку на фоне бескрайних песков радиоактивной пустыни было хорошо видно ещё на подлете. Лари печально покачал головой и, развернувшись в сторону пилотской кабины, приказал:

– Садись как можно ближе и выставляй купол.

Корвет опустился возле чадящих обломков, немного накренился и тут же поднялся в воздух.

– Близко не могу, Лари, песок осыпается, – доложил из кабины пилот. – Мы можем опрокинуться в яму.

Начальник махнул рукой.

– Садись, где удобно, – он грустно посмотрел в сторону места трагедии. – Тут не к кому спешить.

Спасательный корабль несколько раз потыкался посадочными опорами в песок, выбирая местно понадёжнее и, наконец, замер. Транспортный люк распахнулся, выпуская грузовую аппарель, и серебряные фигурки спасателей, вооружённые различным оборудованием, потянулись к обломкам. Начальник доложил руководству о прибытии на место катастрофы и начале работ, отдал указания пилоту и, кряхтя, спустился по аппарели на песок. Да, давно не приходилось надевать скафандр. Он уже и забыл, какое это утомительное занятие – ходить, утопая по щиколотку в песке, облачённым в средства максимальной защиты. Невдалеке зашёл на посадку медицинский корабль, и начальник спасательной группы проводил его взглядом.

– Лари, что там у тебя? – раздался в наушниках знакомый голос врача скорой помощи.

– В буквальном смысле ничего, – спасатель указал на глубокую воронку и до неузнаваемости покорёженные обломки. – Вы торопились напрасно, – он трагически развёл руками.

– Лари!!! Скорее сюда!!! – крик в эфире заглушил ответ доктора. – У нас выживший! Где медики?

Начальник сорвался с места и неуклюже побежал к дымящейся яме. За его спиной корвет скорой помощи открыл люк. Лари спрыгнул на склон ямы, не удержался и упал, заскользив в осыпающемся песке. Доехав на объёмистом животе до дна, он вскочил и устремился к группе спасателей, плотным кольцом окруживших что-то лежащее на песке. При приближении начальника люди расступились, и кто-то сказал:

– Девочка в противоперегрузочном кресле. Без сознания. Ещё жива. Видимых следов повреждений не видно. Кроме неё, одни обломки. Самый крупный размером с ногу…

Лари, тяжело дыша, добежал до валяющегося на боку кресла и опустился перед ним на колени. Всё точно. Стандартное кресло. В нём девочка лет двенадцати в скафандре лёгкой защиты без шлема, судорожно вцепившаяся руками в наполовину порвавшуюся подвеску страховочных ремней. На вид цела. Кто-то из спасателей уже надел ей на голову реанимационную сферу, датчики которой констатировали наличие пульса и мозговую активность.

– Чудеса… – выдохнул начальник спасательной группы.

– Пожалуйста, дорогу! – сзади раздался голос. – Господа, расступитесь!

Спасатели посторонились, пропуская бригаду скорой помощи, и врачи склонились над ребёнком. Один из спасателей разрезал оставшиеся ремни, прижимающие девочку к креслу, и медики осторожно уложили её на гравитационные носилки.

– Да сколько ещё можно повторять! Я ничего не выдумала! – по лицу Элис текли слёзы. – Папа ничего не крал! Мы получили сигнал из Роса! И мы там были! Мы от Древнего убегали! Папа отправлял сообщение в Особое управление, нам навстречу выслали полицейский корвет! Я сама его видела перед самым взрывом! Свяжитесь с полицией и спросите у пилота!

Она сидела в кабинете главврача уже в восьмой раз и заново рассказывала свою историю. За столом напротив сидел седой доктор и взглядом, полным сочувствия, смотрел на Элис. Он ей не верил. Они все ей не верили! Вот так же смотрели полными сострадания глазами и не верили! А приходивший неделю назад следователь и вовсе заявил, что её родители преступники, похитили имущество Корпорации и угнали транспорт. Элис старалась держаться спокойно, но слёзы сами текли из глаз. Это несправедливо! Мама и папа погибли, пытаясь предупредить Корпорацию о пробуждении Древнего Зла, а все считают их преступниками, а её, похоже, умалишённой! Она вновь попыталась вытереть слёзы, но промокшие рукава больничной пижамы только размазывали их по щекам.

– Вы мне не верите! – всхлипнула Элис. – Мне никто не верит! Но мои мама и папа не преступники, они хотели предупредить всех о том, что Древний проснулся! Я сама его видела!

– Успокойся, Элис, – ласково произнёс доктор, бросая взгляд на висевшее за спиной девочки огромное, во всю стену кабинета, зеркало. – Я тебе верю. Не плачь, тебе вредно нервничать, – он взял её руку в свои ладони. – Ты очень многое пережила, я понимаю, как тебе тяжело сейчас. Тебе надо отдохнуть, выспаться, восстановить душевное равновесие. Это очень непросто, но мы поможем тебе. Мы все здесь за тебя переживаем, Элис, и сделаем всё, чтобы тебе стало легче.

Врач понимающе смотрел на неё, участливо сжимая руку в ладонях.

– Теперь тебе нужно немного поспать, – он нажал на сенсор, и в кабинет вошла сестра-сиделка. – Сестра Мооз проводит тебя в твою комнату и даст необходимые лекарства. Тебе станет немного легче.

Он плавным движением, чтобы не напугать девочку, указал на висящий на её шее амулет Древнего.

– Ты любишь сказки про эпоху Убежищ, Элис? – мягко спросил врач.

– Это мне мама подарила! – девчушка двумя руками схватилась за амулет, прижимая его к груди. Если сказать им правду, они отберут и его, и тогда у неё не останется совсем ничего, что может напоминать ей о родителях. Она не сошла с ума! Это всё случилось на самом деле, и она там была!

– Да, да, конечно! – всё так же ласково успокаивал её врач. – Красивый кулон. Мама очень любила тебя, я понимаю. Мы можем специально для тебя заказать голофильмы со сказками Саманты Нолл, хочешь? – он кивнул медсестре, и та подошла к Элис.

– Не надо. Спасибо, – тихо всхлипнула девочка.

– Пойдём, Элис, – как можно мягче сказала сестра Мооз, глядя на неё ещё более сочувствующим взглядом. – Я помогу тебе дойти, – медсестра была само понимание. – Всё обязательно будет хорошо, пойдём, девочка моя.

Элис встала со стула и побрела вслед за сестрой, роняя на пол капельки слёз. Всё это неправда. Вы мне не верите, и всё это ваше участие – сплошной обман. Мама и папа погибли, и их считают преступниками. Что же тогда обязательно будет хорошо?

Она шла по больничным коридорам, крепко прижимая к груди амулет. Всё это было! Всё было на самом деле, и мама с папой ни в чём не виноваты! Она обязательно докажет это, сколько бы времени для этого ни потребовалось, она всё равно докажет!

Когда девочка в сопровождении медсестры вышла из кабинета, главврач кивнул своему отражению в зеркале. Открылась потайная дверь, и из-за зеркальной стены вышел человек в тёмно-красном комбинезоне Особого управления.

– Ваше заключение, доктор? – человек в красном уселся на стул, который минуту назад занимала Элис.

– Можно утверждать со стопроцентной точностью, инспектор, что девочка не врёт, – начал медик. – Результаты всех тестов и диагностических…

– Послушайте, доктор, – перебил его инспектор, – расследование по этому делу завершено. И вот его результаты: никакого Роса нет и быть не может, это всего лишь детская легенда. Более того, никакого сигнала в систему мониторинга архивов не поступало. Наши специалисты перетряхнули всё вплоть до бита. Так же, как не поступало никаких просьб о помощи ни в полицейские службы, ни в аварийные. Корабля с бортовым номером «087» в полицейских силах не существует. Мы всё проверили. Не было никаких сообщений. Зато есть записи с устройств видеонаблюдения, на которых чётко видно, как Рик и Джейн Ритайли похищают со склада Корпорации большой и малый элементы питания и техническое снаряжение. А также имеется запись угона транспортного корабля, принадлежащего Архивному отделу Корпорации. Вылет за пределы Ромба санкционирован не был, старший архивариус Ритайли воспользовался служебным транспортом и положением, чтобы ввести в заблуждение службу автодиспетчера энергокуполов, и это тоже подтверждено лог-файлами обмена информацией диспетчера и бортового навигатора угнанной машины. Кроме того, опросы людей, имевших знакомство с семьей Ритайли, показали, что погибшие вели довольно нелюдимый образ жизни, редко контактировали с людьми, общались в основном в сети либо в офисе по рабочим вопросам. Кстати, ни одна из подружек Элис Ритайли не видела её в реальной жизни ни разу. И в этом самом офисе порядка трёх месяцев назад был замечен некто Питер Брюгге, на тот момент особо опасный преступник, позже арестованный за склонность к насилию и прошедший морализацию. И последнее. Эксперты Особого управления неопровержимо доказали, что ни при каких, даже редчайших стечениях обстоятельств, девочка не могла выжить при падении с такой высоты. Основная версия экспертной группы, составленная на основе изучения места трагедии, вполне адекватна. Отец и мать девочки, личности, склонные к насилию, совершили кражу элементов питания и угон служебного транспорта. Они обманом покинули защитный купол Ромба и, скрывшись в запретных пустошах, выбросили привязанную к противоперегрузочному креслу дочь во внешнюю среду. Затем они зависли на большой высоте над ребёнком и дестабилизировали гифтониевые заряды элементов, чем вызвали взрыв огромной мощности. Таким образом, семья Ритайли совершила ритуальное самоубийство. По чистой случайности Элис не пострадала физически. Теперь ребёнок стремится оправдать родителей, для чего она и выдумала эту историю. Не исключено, что этот рассказ придумали для неё родители незадолго до самоубийства.

Инспектор достал из кармана комбинезона мемокристалл и аккуратно положил его на стол перед медиком.

– Вот материалы дела, выводы следственной и экспертной комиссий, документы, свидетельские показания, улики – словом, всё. Можете ознакомиться.

Главврач воткнул носитель в гнездо коммуникатора и некоторое время изучал предоставленную информацию. Наконец он глубоко и печально вздохнул и поднял взгляд на инспектора. Тот молчал, спокойно глядя в глаза доктору в ожидании ответа.

– И тем не менее девочка не врёт, – грустно произнёс врач. – Это не вызывает сомнений. Стало быть, она глубоко верит в свою историю, – он немного помолчал. – Отсюда следует, что налицо тяжелейшая травма психики. И нам пока ничем не удаётся помочь несчастному ребёнку, – главврач вернул мемокристалл инспектору. – Я вынужден направить её в психиатрический стационар для дальнейшего наблюдения и лечения. Завтра же её подготовят к транспортировке на Арториус-1.

Спустя минуту инспектор вышел из здания больницы и направился к флаер-площадке. Сев в красную машину Особого управления, он набрал высоту и активировал вшитый под кожу шеи микрокоммуникатор.

– Слушаю, – абонент ответил практически мгновенно.

– Господин Президент! Ваше указание в точности исполнено, – произнёс инспектор. – Дело закрыто. Несовершеннолетняя Ритайли помещена в психиатрическую лечебницу на Арториус-1.

– Неплохо, инспектор Гнарз, – неторопливо похвалил голос. – Периодически интересуйтесь её состоянием. Если случай окажется неизлечимым, по достижению совершеннолетия гражданке Ритайли потребуется пройти морализацию, – не дожидаясь ответа, невидимый абонент отключился.

– Вот это уже гораздо интереснее! – Тринадцатый влез в только что изготовленный боевой скафандр. Чёрная тусклая матовая поверхность комплекта чем-то напоминала воронение, не отражала свет и не блестела под ярким освещением. Довольно толстый скафандр плотно облегал фигуру, но при этом совершенно не сковывал движения. Майор подвигал конечностями, прислушиваясь к ощущениям, после чего выполнил серию ударов по воздуху, постепенно увеличивая скорость движений. Висящий в виде тряпки на манипуляторе автоматической лаборатории Чебурашка с любопытством хлопнул чёрненькими глазками.

– Очень неплохо! – Тринадцатый остался доволен результатами. – По сравнению с этим обычный скафандр вырублен топором из цельного куска дерева.

– Я знал, что вам понравится, – скромно ответил Серебряков-младший. – Вообще-то это пока только опытный образец, часть разработанного мною штурмового комплекта, в который, помимо этого, входит ещё и оружие. Мне бы хотелось с вашей помощью провести его испытания в целях выявления и последующего устранения возможных недоработок.

– В таком случае стоит прогуляться по поверхности, – пожал плечами Тринадцатый, – лучшего способа испытать весь комплект не придумаешь. Надо только выбрать подходящее время. Что там с погодой сейчас?

– Как нельзя лучше! – обрадовался учёный. – В нашем полушарии начинается сезон штормов! Скорость ветра ещё невысока, но атмосфера уже плотно забита облаками и пылевыми образованиями. Всякое наблюдение с орбиты исключено. Даже если вы устроите наверху небольшую войну, разглядеть что-либо из космоса будет совершенно невозможно.