Текст книги "Черные камни Дайры"

Сергей УДАЛИН
ЧЕРНЫЕ КАМНИ ДАЙРЫ

ПРОЛОГ

ХЕЛСИР И ЗОР

– Учитель! Там, над лесом, какая-то странная птица с красными крыльями. Она летит очень быстро и, кажется, прямо к нам.

Взволнованный, по-мальчишески звонкий голос ученика оторвал Зора, Верховного Мага Клана Тревоги, от его невеселых раздумий. Он обернулся, но не в сторону леса, а к своему юному помощнику и тихим усталым голосом произнес:

– Да, спасибо, Хелсир, я знаю.

Затем, увидев изумленное выражение лица юноши, улыбнулся и объяснил:

– Конечно, мои старые глаза не могут видеть так далеко, как твои. Я ее просто почувствовал. Это же Птица Судьбы!

Молодой маг чуть не задохнулся от волнения. Ему приходилось слышать от наставников о Птице Судьбы клана, но он и представить себе не мог, что когда-нибудь увидит ее. Правда, большой радости эта встреча не принесет. Волшебная птица появляется лишь в минуты смертельной опасности для клана, Да и то не всегда. Некоторые кланы, прогневавшие Предков, лишились своего крылатого покровителя. Клан Тревоги, родное племя Хелсира, был не из их числа. Но сейчас это мало утешало. Вестник беды не мог принести хорошие новости.

Крупная ярко-желтая птица с красными крыльями и хвостом уже садилась на плечо Зора. К ее левой лапе был привязан свернутый в трубочку лист пергамента. Верховный Маг потянулся к нему, но птица вдруг зашипела и скосила на молодого помощника Зора недоверчивые, черные, немигающие глаза. Значит, письмо нужно было передать главе клана без свидетелей.

Зор покачал головой в знак неодобрения излишних предосторожностей. Он не взял бы к себе в помощники человека, которому не доверял бы полностью. Но не станешь же спорить с птицей. Она просто строго выполняет полученные указания. Верховный Маг повернулся к Хелсиру и извиняющимся тоном попросил:

– Побудь немного здесь, мой мальчик. Мне нужно написать ответ.

Юноша кивнул и быстро отвернулся, чтобы учитель не разглядел в его глазах обиды и разочарования. Но тому все и так было понятно. Зор в задумчивости запустил пальцы в густую бороду. Ничего, мальчика он успокоит потом, когда разберется с письмом. Сейчас он не мог себе позволить тратить время даже на любимого ученика.

Верховный Маг занес птицу в хижину, отвязал письмо и быстро, но внимательно пробежал его глазами. Все оказалось даже хуже, чем он предполагал. Уже одно то, что его разведчик, предводитель боевых магов Молчар, вынужден был прислать Птицу Судьбы, говорило о серьезности угрозы. Молчар никогда не был трусом, но все же не рискнул говорить с ним при помощи магии. Вероятно, он опасался таким образом обнаружить свой отряд. И раз уж он просил о помощи, значит, не рассчитывал справиться собственными силами. А ведь с ним был еще и воевода Вислед со своими бойцами, которых тоже не напугаешь обычным разбойничьим набегом.

И вот теперь могучим воинам нужна помощь Зора. Но чем же он может помочь им?

Верховный Маг, конечно, пошлет на границу всех способных держать оружие охотников клана. Причем сделает это, не дожидаясь решения Совета Старейшин. С ними Зор поговорит позже, когда охотники будут уже в пути. Вот только неизвестно, будет ли такой помощи достаточно, чтобы отразить нападение врага. Судя по тому, что писал ему Молчар, сил все равно не хватит.

Значит, придется обращаться к союзникам. Ох, как не хочется! За те двадцать лет, что Зор возглавляет клан, он ни разу у них ничего не просил. И проблема даже не в том, что ему трудно переломить свою гордость. В конце концов, он сам создал Союз Западных Кланов, и его воины добровольно взяли на себя обязанность оберегать границы нового союза. Потому что умели делать это лучше других. И впервые за долгую историю Дайры Западные смогли вздохнуть спокойно, не опасаясь в любую минуту подвергнуться нападению врага. Но в том-то и беда, что мирная жизнь размягчила характер людей, и в Западных Кланах почти не осталось настоящих бойцов. Поэтому, даже если Зору удастся убедить вождей кланов, размеры помощи вряд ли будут соответствовать затраченным на ее получение усилиям. Но ситуация сейчас такая сложная, что Верховный Маг готов был торговаться за каждый десяток воинов. Лучше такая подмога, чем никакой.

– Хелсир, иди скорее сюда. Мне нужна твоя помощь, – крикнул Зор в открытое окно своему помощнику и начал быстро писать ответ на оборотной стороне пергамента.

Молодой маг тут же забыл все обиды и примчался на зов учителя.

– Будь добр, поверни зеркало от окна, – попросил его Зор, дописывая последнюю строчку письма. – Хорошо. Теперь занавесь окно так, чтобы свет через щель падал прямо на стол. Сделал? Молодец. А теперь возьми мой амулет, поймай им солнечный луч и отрази в зеркало.

Солнечный зайчик заметался по стене темной комнаты, не желая ни на секунду задержаться на гладкой серебряной пластинке, как будто соскальзывал с нее.

– Ну-ну, Хелсир, успокойся, – мягко сказал Зор, прикрывая дверь за Птицей Судьбы, уносящей его ответ обратно к Молчару. – Ты же теперь настоящий маг, прошедший обряд посвящения, а не какой-нибудь ученик-первогодок. Как же ты будешь творить заклинания, если не можешь справиться с собственными руками?

Молодой чародей смущенно улыбнулся. Учителю легко говорить. Зор, Обуздывающий Тревогу – Верховный Маг и вождь клана – проделывал эту операцию сотни раз. Он говорит, что талисман и зеркало – самый быстрый и простой способ связаться с вождями других Западных Кланов, если, конечно, они не возражали против разговора. Может быть, для Зора это действительно так же легко, как, например, открыть дверь. А для него, всего две декады назад ставшего помощником Верховного Мага, сегодняшний день был одним из самых значительных в жизни. Сначала Хелсир увидел Птицу Судьбы, а сейчас впервые держал на своей ладони магический талисман клана и через несколько минут увидит его в действии.

Ради этого стоило шесть лет учиться волшебству, с утра до вечера сидеть над пыльными старинными книгами, пытаясь понять смысл таких, казалось бы, знакомых по отдельности, но вместе совершенно недоступных и таинственных, прячущихся друг за друга крючочков и завитушек. Или часами смотреть на падающий лист лапника, не давая ему опуститься на землю, и ждать, когда проходящий мимо наставник снисходительно потреплет тебя по плечу и скажет: «Ну ладно, а теперь сделай вот что…»

Особенно обидно было летом, когда твои друзья отправляются в горы поохотиться на птиц, а если повезет, то и на молодого рогача, или спускаются на плоту по быстрой, порожистой реке. А то еще заберутся в заброшенную шахту в поисках не замеченных рудокопами самоцветов.

Впрочем, кажется, он начал жаловаться на судьбу. А на самом-то деле жалеть ему не о чем. Это он раньше так думал, много лет назад. А сейчас нет для него ничего лучше, дороже и важнее магии. И Владыки Зора – могучего, наводящего ужас на врагов волшебника и в то же время удивительно доброго, веселого человека.

– Нет, учитель, я вовсе не волнуюсь, – стараясь сохранить невинное выражение лица, ответил Хелсир. – Это просто занавеска все время колышется.

– Ах, мальчишка. Какой он все-таки еще мальчишка, – то ли с укоризной, то ли с восхищением пробубнил себе под нос Верховный Маг.

Однако следует признать, что этот мальчик, рано потерявший родителей, но все-таки получивший от них в наследство редкий магический талант, уже очень многое знает и умеет. И со временем, если и дальше будет прилежно учиться, сможет занять его место, стать главой Клана Тревоги.

Да-да, именно он. Не Бартах – лучший друг Зора и первый его помощник в вопросах управления кланом. Тот прекрасно разбирается в хозяйственных делах, умеет поладить и с приезжими купцами, и с ворчливыми Старейшинами. Да и народ его любит. А вот в магии Бартах не очень силен. Применяет ее лишь по житейской необходимости – потушить пожар или, скажем, запрудить быструю горную реку. Но сложных заклинаний высшей магии, похоже, попросту побаивается. И не Молчар – очень сильный чародей, которого, к сожалению, не интересует ничего, кроме его любимой боевой магии. Такому вождю Зор тоже не мог доверить будущее клана. Все надежды он связывал с этим невысоким и худым, а оттого казавшимся еще моложе своих семнадцати лет, светловолосым пареньком, который в скором времени обещал вырасти в одного из лучших магов клана. Если, конечно, у них будет это самое время и им позволят спокойно прожить хотя бы несколько лет. Но скорее всего не позволят. Потому что сейчас положение – хуже некуда.

Об этом Зор и собирался говорить с вождями кланов. К разговору все уже было готово.

Поверх своего повседневного наряда, свободной белой рубахи без всяких застежек и украшений и простых полотняных штанов, Верховный Маг успел набросить парадную желтую мантию с красным кантом по рукавам. Меньше всего он хотел бы сейчас оскорбить владык Западных Кланов пренебрежительным невниманием к своей одежде. Вождь Клана Тревоги подошел к столу, стараясь скрыть от ученика свое волнение. На поверхности зеркала одно за другим стали появляться знакомые лица. Слишком хорошо знакомые, чтобы по-настоящему надеяться на их понимание и поддержку.

– Приветствую вас, могущественные и мудрые повелители свободных кланов, – торжественно начал Зор, по очереди расспрашивая о здоровье и успехах каждого из них.

Иначе нельзя. Гордые и не в меру самолюбивые вожди могли принять его нежелание тратить время на пустые, ничего не значащие для него любезности за намерение унизить их и, как уже не раз бывало, превратить серьезный разговор в перебранку со взаимными упреками и даже оскорблениями. Каждое неосторожное слово может оказаться роковым. И тогда прощай недолгое единство Западных Кланов. Много ли утешения будет для Зора в том, что пострадает не только и не столько его клан, но и они сами.

– Простите, что оторвал вас от важных и неотложных дел. Но и у меня к вам тоже разговор чрезвычайной важности. Прошу внимательно выслушать меня. Вы, вероятно, уже и без меня знаете, что в последнее время все больше иноземных купцов сворачивают свои дела и спешно покидают наши города. А поскольку никто из нас не чинил препятствий торговле и не вводил новых налогов, то объяснение их бегству может быть одно – приближается война. Не знаю, как торговцы узнают об этом первыми, но они никогда не ошибаются.

Мои люди, и среди них Молчар, слову которого, я надеюсь, все доверяют, провели разведку и выяснили – в степи за Озером Слез собирается огромное войско. По крайней мере четверо из вождей Восточных Кланов привели свои армии к нашим границам. Это не похоже на обычный набег, это – война. И наших сил на границе явно недостаточно, чтобы отразить вражеское вторжение. Поэтому я прошу своих могущественных союзников о помощи.

Зор замолчал и стал осторожно разглядывать лица вождей в ожидании ответа. Первой заговорила Ида – Владычица Клана Мечты. Ее смуглое, необычайной красоты и изящества линий лицо в обрамлении вьющихся светлых волос, уложенных в высокую прическу и украшенных золотой диадемой с крупным рубином, выражало сейчас презрительную брезгливость. Она терпеть не могла всякого кровопролития, а заодно и тех, кто заводил речь о войне в ее присутствии.

– Я не совсем понимаю, зачем нас вызвал почтенный Зор. Между нами заключен договор, согласно которому он занимается от нашего имени всеми вопросами безопасности. В свою очередь мы снабжаем его клан необходимыми товарами в количестве, оговоренном в том же соглашении. В этом году все необходимые поставки уже произведены. Если возникла потребность еще в чем-то, мы готовы помочь. Но запасы наши не безграничны.

Огромные серые глаза Владычицы Иды смотрели на Зора с холодным равнодушием.

Говорят, она умела смотреть совсем по-другому. Все поэты и художники Клана Мечты давно и безнадежно влюблены в нее. Ни один из них, впрочем, не умер от неразделенной любви, но лишь потому, что они боялись огорчить свою прекрасную повелительницу, которая не в силах вынести любое упоминание о смерти. И десятки несчастных, но живых поклонников в глубокой печали бродят по саду вокруг ее дворца, в робкой надежде хотя бы иногда, издали видеть хозяйку и любоваться ее лучезарной улыбкой. Но ему, Зору, она никогда так не улыбнется, ведь он говорит с ней исключительно о неприятных вещах.

– Прекрасная Ида и в самом деле неверно меня поняла. Я прошу помочь не товарами, а людьми – воинами, магами, лекарями. Мне неприятно об этом говорить, но своими силами я не справлюсь с таким грозным противником. Границу охраняет тысяча моих лучших воинов, еще пять тысяч охотников соберутся в ближайшие дни, а у врага – никак не меньше тридцати тысяч. Поэтому я еще раз прошу подумать, чем вы сможете помочь мне. Если уважаемые вожди считают, что я нарушаю условия договора, они могут его расторгнуть. Но лучше это сделать потом, когда нашествие врага будет остановлено.

– Ну хорошо, я попробую что-нибудь сделать. – Выражение глаз Иды немного смягчилось. То ли ее тронуло отчаяние грозного мага, то ли просто не хотелось оставлять свой клан без защиты. – Но мудрому Зору должно быть известно: мой клан состоит вовсе не из воинов. Если бы ему понадобились поэты, художники, музыканты, зодчие, я, не задумываясь, отдала бы всех.

– Что ж, – усмехнулся Зор, – строители мне как раз пригодятся. Пусть строят укрепления.

Улыбка Иды тут же погасла. Возможно, она уже пожалела о своем обещании, но все равно его выполнит. Это Зор знал наверняка. А что касается огорчения белокурой красавицы, в его годы такое уже несложно перенести.

– А почему они обязательно должны на нас напасть? – бодрым тоном поинтересовался Вел – Повелитель Клана Надежды. Этот жизнерадостный крепыш в фиолетовой мантии, щедро украшенной по всей длине сверкающими самоцветами, неспособной, однако, скрыть грузности его фигуры, кажется, всегда находился в хорошем настроении. – Может, они собираются сражаться между собой. Или например, погрузятся на корабли – там же недалеко до моря – и поплывут завоевывать какой-нибудь остров.

«Например, Остров Мечты, – мысленно передразнил его Зор. – Ничего умнее ты не мог придумать?»

– Возможно и такое, – уже вслух возразил он Велу. – Но мои разведчики нигде не обнаружили такого большого флота. А драться друг с другом у наших границ – не самая лучшая идея. У нас с ними никогда не было настоящего мира, и победителю может потом хорошенько достаться от воинов Западных Кланов. А самое главное, доблестный Вел, мы ничего не потеряем, если они не тронут нас. Но если враг все же нападет, а мы окажемся неготовыми – это будет непростительной оплошностью.

– Да согласен я, согласен, – проворчал Вел, по-прежнему чему-то улыбаясь. – Завтра же соберу ополчение. Эх! Самому бы пойти, но не могу. Кажется, я уже говорил – жена ждет наследника, Ни за что не отпустит.

«Великое Небо, обитель Предков! – подумал Хелсир. – Да они даже не понимают, насколько все это серьезно». Эти люди привыкли к тому, что Зор со своим кланом оберегает их от всякой опасности. Привыкли настолько, что не верят его же предостережениям. Если случится беда, они никого не смогут защитить, даже себя.

«Ну, хоть ты-то должна понимать», – мысленно обратился он к Яте – Главной Целительнице Клана Сострадания.

Ята понимала. Эта невысокая черноволосая женщина тоже могла бы считаться красавицей, если бы улыбалась чаще. Но в жизни ее было мало веселого. Она больше имела дело с человеческими страданиями. Порой, чтобы уменьшить мучения больного, приходилось часть их принимать на себя. И эта разделенная боль оставила след на ее лице, в уголках полных, но всегда крепко сжатых губ, в морщинках вокруг черных внимательных глаз. Да, ей не нужно было объяснять, что такое страдание и смерть. Она всегда готова прийти на помощь.

– Я пришлю лекарей, Зор, – сказала Ята. – Но не рассчитывай на многое. Зима была очень тяжелой. Больных гораздо больше, чем в обычные годы. И так каждый работает за двоих.

– Я знаю, Ята, – тихо и печально ответил ей Зор. – Но и ты меня пойми. На войне смерть – обычное дело. Но если воин умер оттого, что рядом не было лекаря, война тут уже ни при чем.

– Война всегда при чем, – еще тише, почти шепотом возразила целительница, и ее усталое лицо исчезло с поверхности зеркала. Видимо, работы у нее и в самом деле было много.

– А ты почему молчишь, почтенный Губ? – обратился Зор к последнему из вождей – Старейшине Клана Терпения. – Что ты мне скажешь?

– Что в голову взбредет, то и скажу, – усмехнулся в ответ бородатый седой мужчина, на вид почти ровесник Верховного Мага. Вот уж кто и не думал заботиться о подобающей такому важному разговору одежде! Его костюм мало отличался от того, который Зор поспешил сменить перед встречей с вождями, разве что был немного поновее. Но тем и был знаменит и даже любим своим народом Губ, что не признавал церемоний ни в словах, ни в делах, ни даже в одежде. – Небось думаешь, заупрямится старый пень. Скажет, не дам людей. Пора, мол, трехзерник сеять, каждый человек на счету. Так для чего ж сеять-то, коли все врагу достанется?! Будут тебе воины. Сколько есть здоровых мужиков, всех к тебе пришлю. И рудокопов из своих нор вытащу. Их-то дело может и подождать несколько дней. Пускай своими кирками о вражеские щиты помолотят. С Идой я тоже еще раз поговорю. Пусть губы-то не кривит, ты ведь и для нее стараешься. Да и в клане у Вела найдутся все-таки люди с головой на плечах. Соберем тебе ополчение. Но и ты смотри не подкачай. Погубишь кого зазря – спрошу строго. Ну, удачи тебе, Зор! А я пошел людей собирать.

И лохматая голова старейшины тоже скрылась за краем зеркала. «Нет, – решил Хелсир, – не все так безнадежно, как показалось сначала. Клану Тревоги не придется в одиночку биться с врагами». Но сомнения в успехе все же не отпускали молодого мага.

– Учитель, – спросил он, – а вдруг они нас все-таки одолеют. Что тогда?

– Вот что я скажу тебе, мой мальчик. Ни к чему нам с тобой гадать, что тогда будет. Давай лучше подумаем, что нам сделать, чтобы этого не случилось.

Глава 1. В МИРЕ СТАНЕТ ЕЩЕ ТЕМНЕЙ

КИДСЕРМАН И СЕРМАНГИР

– Люди добрые! Вы поглядите на этого вояку. Он опять на войну собрался, – запричитала Бирганда, зайдя во двор и поглядев на мужа. Тот сидел на крыльце в походной кожаной рубахе с нашитыми на груди медными бляхами и таких же кожаных, удобных для верховой езды штанах и невозмутимо продолжал затачивать свой боевой меч. – Вот наказание! У всех мужья как мужья, только мой все норовит из дома убежать. Ладно бы еще дома дел никаких не было. А то ведь поле до сих пор не вспахано, крыша с осени не чинена, а в хлев так и вовсе заходить страшно – того и гляди, обвалится. Я ж думала, поумнеет с годами, остепенится. Да где уж там! Ведь седой совсем, а ему все бы с пацанами в войну играть. А в прошлом-то году чего удумал – еще и сына с собой прихватил. Мальчишка теперь ни о какой работе и слышать не хочет, подвиги ему подавай. Да что ж это делается, Предки всевидящие!

Кидсерман молчал, хмурился и сосредоточенно водил лезвием по точильному камню.

Все, что говорила жена, – правда. И работы по хозяйству – непочатый край, и годы его уже не те. Да только не может он сейчас дома оставаться.

Молодые люди из Клана Надежды охотно откликнулись на призыв Повелителя Вела и целыми деревнями шли в ополчение. Одни – в поисках славы и приключений, другие, по-практичнее, за полагающееся им освобождение на год от налогов. О том, что кто-то из них может и не вернуться в родную деревню, они старались не вспоминать. В Клане Надежды вообще не любили думать о неприятном, такие уж здесь жили люди. Но кто-то же должен помочь этим молодым, сильным, но мало что понимающим в военном деле ребятам сохранить их бесшабашные головы.

Сам Кидсерман каждый год уходил помогать бойцам Клана Тревоги охранять восточную границу. Не по приказу правителя, а по велению своего сердца. Потому что, как никто другой в его клане, знал, что такое война и что случится, если враг все-таки прорвется через пограничные кордоны. Насмотрелся еще в молодости на вытоптанные поля и сожженные, опустевшие деревни.

И сына он с собой брал, чтобы мальчишка понял: война – это не драка с парнями из соседней деревни, где после все мирятся и вместе идут к реке смывать грязь с одежды и кровь с разбитых носов. Да только с наукой промашка вышла. Не было в том году настоящего боя. Покидались в степняков стрелами, да и разошлись. Сермангир теперь героем ходит, перед девками красуется. Мать совсем слушать перестал.

«Ну, ничего, вернусь из похода – разберусь с ним, – подумал Кидсерман и тут же поправился: – Если вернусь». В этот раз все было совсем по-другому. Не только Повелитель Вел собирал добровольцев. К опытному воину прилетел вестник с запиской от Старейшины Клана Терпения Губа – старого боевого друга.

Вестников – маленьких, быстрых птичек с ярким оперением – на Дайре использовали для доставки почты наряду с гонцами и магическими средствами. Они легко запоминали места, где когда-то побывали, и без труда находили дорогу туда снова. Только таких мест каждая птица могла запомнить не больше пяти. А самцы вестника способны повторять слова человеческой речи, и их используют как живые письма. Правда, они хуже, чем самки, запоминают дорогу и могут передать послание совсем постороннему человеку. Поэтому самцов обычно используют в несекретных или торжественных случаях. Например, для передачи поздравлений. Еще одним недостатком вестников является их неспособность совершать дальние перелеты. В соседний клан обычный вестник ни за что бы не долетел. Но у главы Клана Терпения, как и любого другого хорошего колдуна, конечно же, были не совсем обыкновенные птицы.

Старейшина сам собирался в поход и просил собрать всех, кто имеет хотя бы слабое представление, с какой стороны берутся за меч. Губ – не тот человек, который станет беспокоиться из-за пустяков. Значит, дело будет жарким, кровавым. И хотя Кидсерман мог бы по возрасту остаться дома, он, конечно же, пойдет вместе со всеми. Да нет, зачем обманывать себя. Он пошел бы и без этого письма. Иначе как бы он потом, живой и здоровый, смотрел в глаза вдовам и матерям, потерявшим своих сыновей. Такого позора для себя бывалый воин не хотел.

– Вот что, мать, – ласково, но твердо сказал он, подойдя к плачущей жене и обняв ее за плечи. – Полно тебе горевать-то. Плачь не плачь, а идти мне все равно надо. Не могу я их, бестолковых, без присмотру оставить. Да и совестно мне. Чтобы сотник Кидсерман, никогда от врагов не бегавший, на старости лет за бабью юбку прятался! Уж лучше помереть, чем так срамиться. Да не реви ты, – добавил он уже строже. – Не собираюсь я умирать. Еще чего не хватало! Лучше собери мне в дорогу что-нибудь. Пора уж идти.

Жена, все еще утирая слезы, зашла в избу. На самом деле Бирганда и не надеялась, что ее муж усидит дома, когда все в деревне только и говорят о войне. Слишком хорошо она его знала, чтобы поверить в такое чудо. Сколько раз он вот так уходил, и сердце ее сжималось в тревоге и не давало уснуть бесконечными одинокими ночами. Хвала милосердным Предкам, муж всегда возвращался. Иногда раненый, но чаще всего невредимый. Возвращался, чтобы через год снова уйти. В конце концов она привыкла. Такой уж беспокойный нрав у Кидсермана – вечно ему нужно за всех отвечать. Может, за это она его и любила. Что же, пусть идет, все равно не удержишь. Но Сермангира она с ним не отпустит. Только забота о сыне помогала ей пережить все эти разлуки. Когда в прошлом году мальчик увязался в поход за отцом, она ни о чем другом думать не могла. Целыми днями сидела у окна и смотрела на дорогу. Нет уж, пусть муж отправляется, куда захочет, но один.

Сотник возле забора седлал единорога, когда во двор влетел запыхавшийся Сермангир.

Худой и нескладный, он мог бы сойти за взрослого мужчину разве только по росту. Растрепанные волосы цвета соломы, курносый нос и торчащие в разные стороны уши тоже не прибавляли ему лет.

– Уже уходим, отец? Подожди, я мигом соберусь.

И он метнулся к дому. Юноша и в мыслях не допускал, что отец может не взять его с собой. Он уже попрощался с друзьями, и те смотрели на него с завистью и уважением.

– Постой, сын! – Окрик отца остановил его уже на крыльце. – Я ухожу один. Ты остаешься дома.

Лицо юноши недоуменно вытянулось.

– А как же…

– А так, как сказано в приказе Повелителя Вела, – Кидсерман говорил намеренно жестко, – в ополчение принимаются взрослые мужчины, умеющие владеть оружием. Что-то я не припомню, чтобы тебя посвящали в мужчины и приглашали на деревенский сход. И не спорь со мной! Если я ошибаюсь и ты в самом деле стал взрослым, то тем более должен остаться дома. Подумай о матери, каково ей тут будет одной?

Сотнику пришлось сменить тон. Парнишка вот-вот разревется, из глаз прыснут во все стороны слезы, как сок из перезревшего брызгуна. Непорядок это. Мужчина не должен плакать из-за пустяков. Нужно как-то подбодрить его.

– Ты останешься в доме за хозяина, сынок, – тихим, но требовательным голосом сказал сотник. – Я очень на тебя рассчитываю. В случае чего мать не должна остаться без защиты.

За открытой дверью всхлипнула жена. Нет, хватит с него на сегодня слез. Он все-таки пока еще живой. Кидсерман поцеловал жену, взял у нее из рук дорожный мешок, провел рукой по и так взъерошенной голове сына. Потом вскочил в седло и направил скакуна к деревенской площади, где его уже заждались остальные ополченцы.

СЕРМАНГИР

– Шевелись, постылый!

Сермангир без особой необходимости стеганул топтуна хворостиной по мохнатой спине. Животное дернулось, обиженно мотнуло большой плоской головой, а потом с прежней неторопливостью потащило соху по бесконечному полю.

На самом деле даже хорошо, что мать еще на рассвете отправила его на пахоту. Он не представлял себе, как сможет теперь днем пройти по деревне. Даже топтуны будут над ним смеяться. Как же, бесстрашный Сермангир, победитель степняков, решил не оставлять деревню без защиты. Пусть другие сбежали от опасности в какой-то поход. Он один будет бродить вокруг деревни с копьем в руке и отгонять свирепых лесных пискунов, кровожадных корнегрызов и других страшных чудовищ.

Юноша горько рассмеялся. Да, насмешек не избежать. Раструбил на всю деревню, что уходит на войну, а сам теперь сражается в поле со скотиной. Может, здесь и заночевать? Нет, это ничего не изменит. Завтра к обеду он все вспашет, и придется-таки возвращаться домой. Да и есть охота – желудок сразу отозвался на слово «обед». Но если в окно будут заглядывать ехидные приятели, ему кусок в рот не полезет.

Что же делать? Убежать? Но как и самое главное куда? Отца уже не догнать. А один, да еще пешком, он ни за что не доберется до Озера Слез. Или может быть, сбежать от позора в город? Там можно отыскать кого-нибудь из бывших односельчан.

– Эй, парень! В какую сторону ехать к дороге? – раздался за спиной громкий и чужой, но кажущийся смутно знакомым голос.

Сермангир оглянулся и увидел всадника на породистом единороге в нарядном, расшитом разноцветными нитями камзоле и с мечом за спиной. Молодой человек, чуть постарше его самого, озирался по сторонам, словно пытаясь понять, куда его занесло.

– Менгуртол! – не сразу, но все же узнал его юноша. Вот так удача! Этот парень уже два года живет в Ситре – столице Клана Надежды. Он там служит конюхом у Ченгула, родного брата Повелителя Вела. Он может помочь устроиться в городе.

– Привет, Сермангир. – Всадник тоже узнал его. – Слушай, а где деревня-то? Хотел напрямик через лес добраться, да, видно, забыл уже все. А времени у меня в обрез. Нужно своих повидать и утром дальше ехать.

– На своем месте деревня, вон за тем бугром – смеясь, показал Сермангир, и по тому, как спокойно повернул голову Менгуртол, вдруг догадался – ничего он не забыл и не заблудился. Просто хочет показать, что он теперь городской, у него своя, совсем другая жизнь. И если бы не родители, ноги бы его здесь не было. Юноша задумался: а захочет ли такой человек возиться в городе со своим земляком? Вряд ли, но нужно хотя бы попробовать договориться.

– А к чему такая спешка? – поинтересовался он для начала.

– А-а, – многозначительно протянул Менгуртол, довольный тем, что его об этом спросили, – мой господин Ченгул отправляется на войну во главе городского отряда стражников. Я тоже еду с ним. Вот свернул с дороги, чтобы стариков проведать. Но завтра должен догнать войско, а то Ченгул будет гневаться. Он знаешь какой строгий.

Сермангир не поверил своим ушам. Его честь спасена! Совсем рядом находится военный отряд. Если зря не терять времени, можно его догнать. И он сделает это, даже если придется унижаться перед Менгуртолом.

– Друг, возьми меня с собой, а? – жалостливо попросил юноша и для верности стал возвеличивать своего собеседника: – Ну что тебе стоит! Попросишь Ченгула – тебе же он не откажет. А я потом всем расскажу, каким ты стал важным человеком.

Это была старая, проверенная хитрость. Таким путем он легко выпрашивал у матери лишний пирожок, у друзей – старый охотничий нож или клетку со щебетуньей. Иногда этот фокус срабатывал даже с отцом.

Менгуртол клюнул на приманку. «Почему бы и нет?» – подумал польщенный слуга.

Может быть, хозяин похвалит его за еще одного добровольца. А чтобы не рисковать, можно спросить у десятника. Пусть он решает, показать мальчишку Ченгулу или сразу отослать обратно.

– Ладно, поехали, – наконец согласился конюх. – Встретимся на рассвете у развилки за деревней.

– Хорошо, только вот коня у меня нет, – сказал совсем уже обнаглевший Сермангир.

Менгуртол на секунду задумался.

– Была не была! Сядешь у меня за спиной. Ты же легкий. Авось и вдвоем доскачем. Значит, завтра на рассвете. Смотри не опаздывай, ждать не буду.

– Не опоздаю.

Всадник уже скрылся за бугром, а Сермангир все еще махал рукой ему вслед. С лица юноши не сходила довольная, хитрая улыбка. «Ай да я, ай да молодец!» – приговаривал он, распрягая топтуна. Все вышло так, как он хотел. Он все-таки отправится на войну. И теперь уже юноша не сомневался, что найдет способ отличиться в сражении. И будет свысока смотреть на зазнайку Менгуртола. А отец с матерью будут им гордиться.

При мысли о родителях Сермангир немного опечалился. Он же обещал помогать матери по хозяйству. «А, не беда! – решил он наконец. – Полполя я уже вспахал. Дальше мать сама справится». И Сермангир погнал скотину к дому. Через декаду-дру-гую он вернется героем, и все его проступки забудутся. А пока нужно хорошенько подготовить побег, прихватить какой-нибудь еды и обязательно найти в сарае старый отцовский меч, с которым он уже ходил в прошлогодний поход.

ЭРМ

В походном шатре Властителя Куна собрались вожди Восточных Кланов. Формально глава Клана Ненависти пригласил гостей на дружеский ужин, посвященный началу военной кампании. На самом же деле – и все приглашенные это прекрасно понимали – им предстояло решить непростой вопрос – кто будет командовать объединенной армией Союза Восточных Кланов. Дальше тянуть с назначением главнокомандующего было нельзя. Накануне подошли наконец последние отряды запоздавшего Правителя Клана Страха Ляна. Теперь, когда все в сборе и ждать больше некого, необходимо начинать наступление. Но кто будет отдавать приказы и как, собственно, они собираются воевать, до сих пор оставалось неясно.