Текст книги "Город, которого нет. Ностальгические заметки из советской жизни"

Глава шестая. Таборы

Три года моего вынужденного отсутствия в кругу мальчишек с улицы Карла Маркса дало возможность поближе познакомиться с другими местами родного города, обрести новых друзей, набраться незабываемых впечатлений.

Нашим новым жилищем на всё это время стала неказистая избушка на улице Луговой. Не скажу, что этот район города был мне совершенно не знаком, ведь куда только не заносило нас с прежними друзьями в наших прогулках. Здесь же моим основным гидом стал мой ровесник Миша Логинов, приятель по школе и знающий как ни кто все «тайны» в округе.

Достопримечательностей вокруг, действительно, оказалось немало, как и приключений. До позднего вечера на высоком берегу Тихвинки, откуда совсем рядом чернел своими полусгоревшими куполами Успенский собор, мы часто играли с ребятами в «войнушку», любимую игру нашего поколения. Нередко находили гильзы, осколки снарядов, пробитые каски и даже самый настоящий немецкий «шмайсер». Почти всё сдавали в наш школьный музей боевой славы, который впоследствии станет основой возрождённого в те годы городского краеведческого музея.

В этом году, когда город отмечал 500-летие Успенского собора, я с особым душевным трепетом прогулялся по территории обновлённого монастыря. Перед глазами вставали картины полузабытого детства. Помню, как мы часто лазали по полуразрушенному собору, тайно проникая внутрь, в почти полной темноте, то и дело натыкаясь на огромные надгробные плиты. Самые смелые из мальчишек пытались вскарабкаться на продуваемые всеми ветрами, продырявленные пулями и осколками, огромные соборные купола.

Вот такие у нас прекрасные Таборы!

И всё же главным нашим увлечением с Мишкой стала рыбалка. Ведь кроме реки совсем под боком у нас было ещё три водоёма. Безымянный пруд, как раз за огородом моего друга, монастырское озерко и Таборы. После моего появления на Луговой, на реке, по которой ещё плавали баржи и сплавляли лес, разразилась самая настоящая катастрофа. Всю рыбу потравили где-то в верховье. Было страшно смотреть, как однажды вся река от берега до берега вдруг покрылась всплывшей на поверхность рыбой, и она всё плыла и плыла по ней несколько дней и ночей. С тех пор столько рыбы в Тихвинке уже никогда не было.

А моё тогдашнее пристрастие к рыбалке, пусть и не продолжительное, проявилось совершенно случайно. Однажды на мишкином огороде увидел я огромную металлическую бочку, в которой обычно держат про запас воду для полива грядок. А в ней, почти как в аквариуме, настоящих живых серебристых карпов. Ты можешь не верить мне, но эти карпы водились и в пруду и в монастырском озерце. Правда, скажу честно, сколько я их не ловил, так ни одного и не поймал.

Таборы – городское озеро около монастыря

Таборы, которые сегодня я бы назвал самым настоящим «сакральным» местом, казались тогда не совсем такими, как сейчас. Было в них, густо поросших тростником и осокой, что-то притягательное, манящее в путешествие в таинственный и неизведанный мир. Именно подобные чувства обуревали нас с Мишкой. И однажды мы решились. Соорудили плот и отправились. Окончилось всё очень печально – мы прочно застряли посередине озера в камышовых дебрях. Потом нас долго искали – родители, милиция, скорая помощь. Нашли лишь за полночь. Что было с нами дома, рассказывать не буду. И так, думаю, понятно.

Сегодня ухоженные и облагороженные Таборы, совсем не напоминают далёких картинок из детства. А лодочки, катающихся в тихую погоду горожан по глади озера, это уже из другой – более взрослой жизни.

Глава седьмая. Мой книжный мир

Кстати, мой юный друг, ты уже достаточно взрослый, чтобы читать книжки и даже ходить в библиотеки. И я уверен, что ты сможешь назвать две-три, уже знакомых и тебе. Правильно, сможешь. Я тоже входил в свой книжный мир постепенно, а через два три года список моих библиотек, которые я открыл для себя, насчитывал, наверное, не меньше десятка! Так что в этой главе приглашаю тебя в небольшое путешествие в уже не чужой тебе, но, безусловно, волшебный книжный мир.

В этом здании в 50-е годы была городская детская библиотека.

Однажды, когда в первом классе мы наконец-то самостоятельно преодолели главную тогда для нас книгу – «Букварь», наша учительница Лидия Ивановна Писарева объявила: идём записываться в детскую библиотеку. Оказалось, что из нашего класса там не был никто. Библиотека находилась тогда на углу улиц Московской и Советской в старинном здании на первом этаже. Едва мы вошли в двери – сразу увидели книги. Много много. Они аккуратно стояли на бессчётном количестве стеллажей. Конечно, свою первую библиотечную книжку я уже и не помню, как и имена и фамилии милых библиотекарей, с которыми сдружился надолго – почти до ухода в армию.

И это был по настоящему волшебный, как я уже сказал, мир, в котором можно было задержаться и на на пять минут, чтобы лишь сдать и взять очередную книжку по школьной программе, и на час и два. Особенно зимними днями, когда на улице было особенно холодно, а здесь тепло и уютно. Читальный зал был куда-более домашним – с мягкими креслами, старыми резными стульями. А что сегодня? Одни скучные стандартные столы, видимо, чтобы ничего не отвлекало пришедших от чтения. Мы же в том, нашем читальном зале, больше не читали, а слушали, рассказывали сами, и иногда даже пили чай. Конечно, с конфетами, а как ты думал? Впрочем, иногда помогали нашим старшим друзьям – протирали корешки книг, стеллажи, если нас просили.

Но свои самые интересные книги я нашёл совсем не в этой библиотеке. Оказывается, детские книжки можно было брать в библиотеке, которая находилась всего в нескольких домах от моего и принадлежала Тихвинскому лесхозу. Возможно, я что-то не много путаю, но директором в то время там был Анатолий Михайлович Мысик, с которым мы с тех пор так и знаемся.

Это старое двухэтажное здание почти на перекрёстке улиц Красноармейской и Маркса внешне было примечательно, пожалуй, лишь своей громадной скрипучей лестницей на второй этаж. Но зато там на втором этаже – была библиотека! В которую меня тут же записали под поручительство мамы моего школьного товарища – оказывается она здесь работала. Никакого читального зала, естественно, не было, но зато были ещё довоенный издания Жюля Верна, Артура Конан-Дойла, Александра Дюма. То есть всё то, чего и в помине не встретишь в школьной программе по литературе. И ещё много лет, пока я ни уехал в первый микрорайон, именно отсюда я приносил самые толстые тома «недетской» литературы. И порой так зачитывался ими, что однажды, правда, единственный раз прогулял целый день занятий в школе. Уж так, помню, хотелось дочитать о приключениях Д, Артаньяна! Тем более, что фильм про трёх мушкетеров, который тогда, наверное, целую неделю демонстрировался в кинотеатре «Комсомолец», мы, мальчишки, посмотрели раз по пять.

Литературные пятницы в творческом объединении «Творянское собрание». Презентация поэтических сборников в районной библиотеке им. И. П. Мордвинова. 15 января 2016 г.

Ещё об одной библиотеке я вспомнил уже в классе пятом, хотя впервые побывал в том здании совсем маленьким – на новогодней ёлке со своим папой. Видимо, он здесь тогда работал. А потом уже после окончания 1 класса, осенью, скорее всего на очередную годовщину Октября, меня привёл сюда отец – на торжественное собрание, хотя оно мне было нисколечко не интересно. В огромном, как мне тогда показалось, зале вдоль стен до самого потолка стояли стеллажи, а на них книги, книги, книги… И вдруг называют меня по имени. Помню, отец подталкивает, выходи, мол. Выхожу. И какой-то дядька что-то мне говорит и вручает большую красивую книгу. Потом уже я увидел и надпись «за отличную учёбу» и большую круглую печать с чьей-то подписью. И это был первый из немногих подобных подарков в моей жизни. А потом пришлось его «отрабатывать» всю начальную школу на одни пятёрки.

И всё-таки, как я уже сказал, в этой библиотеке, в давно уже не существующем доме на сегодняшней Знаменской улице, я всё-таки побывал снова, а потом ещё и ещё. Даже не из-за надобности, а скорее из любопытства. И находился там иногда часами. Не столько читая, сколько перелистывая красивые фолианты и просто рассматривая картинки.

А ещё, скорее всего по воле случая, самостоятельно стал формировать и собственную библиотеку. Было это, наверное, когда мне исполнилось лет тринадцать. Единственный тогда в городе книжный магазин располагался в Гостином дворе на площади Свободы. И однажды в нём я стал участником розыгрыша моментальной книжной лотереи, которая тогда часто проводилась по всей стране. Всего за 50 копеек можно было выиграть сумму на которую приобрести одну, а то и несколько книг.

Не могу сказать сколько недель мы с друзьями с азартом проигрывали здесь наши школьные завтраки. Иногда выигрывали даже рубль! И вот однажды открываю я в очередной раз заветный пакетик, а там – максимальный выигрыш – 50 рублей – больше половины зарплаты за месяц моих родителей. Денег, конечно, не дали, но зато книг столько, что и за год едва ли можно было прочитать. Вот так и появилась у меня своя библиотека: и сказки, и классика и много ещё чего. Одним словом, мой личный книжный мир.

Но долго не было в нём книг с настоящей, а не подрихтованной под правду историей: Карамзина, Соловьёва, Костомарова, Ключевского… Теперь эти книги у меня есть – для внука, если он, конечно, как и всё нынешнее молодое поколение, не предпочтёт труд ума труду созерцания.

Глава восьмая. Тимур и его команда

Первый институт, в который я поступал после школы был педагогический. И это был не случайный выбор. Как мне тогда казалось, даже некоторый опыт педагогической работы был. И вот летом за год до окончания школы я самостоятельно «сколотил» свой собственный отряд из знакомой ребятни. Видимо, так меня впечатлил Гайдар своим Тимуром. Вот как это было.

Каждое лето своего октябрятско – пионерского детства я, как и многие из моих школьных друзей, проводил в пионерских лагерях. Смены там проходили интересно, но однообразно. И так из года в год. Поэтому про манную кашу по утрам и кисель на ужин рассказывать не интересно. А о каких-то «приключениях» – боже упаси – нас из лагеря вмиг бы «выперли», да и родителям нагоняй на работе бы ещё дали за плохое воспитание советских детей. Лучше посмотрите замечательный фильм про всё это с Евгением Евстигнеевым – «Добро пожаловать или посторонним вход запрещён!» и всё увидите сами. Так было во всех пионерских лагерях. Конечно, отбывая эту пионерскую повинность, нам, особенно мальчишкам, всегда хотелось чего-нибудь другого. Чего, впрочем, и сами мы толком не знали.

А так как в школе я всегда был в рядах активистов, что мне ничуть не мешало, как и остальным, получать массу двоек по основным, но мне не интересным, предметам, в разных классах по мере собственного взросления, занимался я и первоклашками и ребятами чуть постарше, ведя шефскую работу. Но это тоже была нужная, но скучная для меня работа. К моему окончанию девятого класса вместе с загородными лагерями стали организовываться пионерские лагеря дневного пребывания при школах, видимо, детей в те годы подросло очень много. В таких городских лагерях почему-то всегда было больше мальчишек. Учились они в основном в 3—5 классах. Наверное, родители решили, что так для них будет спокойнее. Но всё равно многие из них, особенно на дальних улицах «пьяной деревни» оказались не пристроенными. А я в то лето как раз часто бывал в тех местах у моего одноклассника Юры Чупышева и всех тех мальчишек знал хорошо. И вот однажды уговорили меня эти мальчики организовать свой «гайдаровский» отряд на остаток летних дней.

Я и согласился по своему ещё детскому максимализму. Правда, никого из взрослых комсомольских «начальников» не предупредил – не зря же говорят – инициатива наказуема. Тем более, что считал себя вполне взрослым – в августе должен был получить паспорт. Место для «штаба» нашли быстро – опять же у моего одноклассника Юры Чупышева в доме на самой окраине самой последней улицы, но вот только название её так вспомнить и не могу. Набралось в нашей команде человек пятнадцать. собирались с утра до обеда и после часового перерыва часов до шести – семи вечера, кроме воскресенья. А так как я был идейный молодой человек – все, даже я, в дни наших сборов приходили в пионерских галстуках.

Начали с бытовых вопросов, ведь наш штаб обязан был выглядеть респектабельно. Прибрали двор, подремонтировали, как умели, крыльцо. А потом пришёл черёд всей улицы на которой и было то домов двадцать. Удивительно, никто не ныл, никто не уходил, хотя и мог бы. Всем почему-то было интересно. Это сейчас я понимаю, почему. Над нами не взирало око старших, никто нам не указывал и у нас была полная свобода выбора. Так мы за лето прибрали практически все дворы, а взамен этого у всех чаёвничали с очень вкусными пирожками и булочками.

Но это была лишь небольшая часть наших отрядных будней. Конечно я уже никому собственных «спектаклей» не показывал – то время давно прошло. Но раз в неделю обязательно собирались вечером у костра. Даже площадку для него сделали в метрах пятидесяти от штаба на берегу Вязитского ручья. Но «взвейтесь кострами» не пели – в основном по детски трепались, рассказывая друг другу различные небылицы. Однажды, увидев, как на соседнем берегу пожарные тушили огонь на кучах опилок от деревообрабатывающего комбината, все вдруг захотели стать пожарными. Не смейтесь, но на следующее утро весь отряд вместе со мной пошёл записываться в пожарные. Записали! Всех. И даже значки и удостоверения выдали – «ЮДПД». Можно расшифровывать эту аббревиатуру по разному. Например, «Юношеская добровольная пожарная дружина». Обязанности юных пожарных мы исполняли регулярно – получали пачки листков с правилами пожарной безопасности и разносили их по квартирам. Так что, если говорят, что современная уличная реклама у нас появилась лишь в сегодняшней России – не правда!

Вот на этом корабле наша команда совершила своё первое самостоятельное путешествие

Самый же экстремальный случай произошёл уже в самом конце того лета. Уговорили наконец-то родителей, под мою почти совершеннолетнюю ответственность, отпустить нас на целый день в поход за город – на Костринский шлюз. Туда надо было добираться на катере «Бережок», который ходил два раза в день от причала напротив химзавода. Я и сам в тех местах был всего один раз, когда нас вывозили туда всем детским садом. Места, действительно, замечательные, особенно, когда плыли вдоль незнакомых нам полей и лесов. Отдохнули весело. Cъели всё, что дали заботливые родители. В 16 часов пришёл наш катерок.

Вот в таком возрасте была и наша «тимуровская» команда – только интересы были у нас несколько иные

Пересчитал я свою команду – не хватает одного, а время плыть. Оставил я Юру с остальными, а сам искать пошёл. Нашёл минут через двадцать, но для меня прошла, наверное, вечность. Дремала наша потеряшка под малиновым кустом с перепачканным ягодами ртом. Капитан нас, пожурил немного, но сказал что ждал бы столько сколько надо. И даже сам собирался на поиски. Других взрослых, кроме ещё одного паренька-матроса, в том рейсе не было – середина недели и все, как полагается, были на работе. За свою тайную тимуровскую деятельность я всё-таки получил нагоняй в Горкоме комсомола, где мне сказали коротко: «Не положено!» зато в школе объявили благодарность по просьбе наших знакомых бабушек. Да и откуда они знали, что помогать старым людям – не положено…

К следующему лету я закончил школу. В июне сдавал выпускные экзамены. В июле – вступительные – на исторический факультет педагогического института. Так что со свой командой, получается, я тогда расстался навсегда.

По нынешней Тихвинке «корабли» давно не ходят. Смотреть на красоту теперь надо пешком

Глава девятая. Как мы в Тихвине «гуляли»

Самым любимым местом массовых гуляний тихвинского народа в 50—60-е годы была городская площадка отдыха лесохимического завода – настоящий местный ЦПКиО. Это уже позже, в середине 70-х она начала терять свой особый шарм и праздники постепенно переместились на площадь Свободы, потом к Дворцу культуры Тихвинских производств объединения «Кировский завод», а теперь и совсем в район Таборов. Так что, может, прогуляемся в ЦПКиО моего детства?

Сразу скажу, что там, куда я тебя пригласил, сам не был последние лет двадцать, хотя и город у нас маленький. Как-то не получилось, так что остаётся только вспоминать, а не сравнивать. Замечательное, впрочем, было место. Окружённое со всех сторон водой с аккуратным мостиком как раз у центрального входа. Первое, что вспоминается – мороженое и аттракционы – это для самых маленьких. Для тех, кто постарше – танцевальный павильон, спортивная площадка. Для совсем уже старших – скамеечки в тени берёз и открытая эстрада для различных официальных и не очень мероприятий. Да и сервис был приличный – не выходя с этого островка отдыха и развлечений, можно было и перекусить. В летние выходные дни мои родители любили сюда приходить почти на целый день. Разрешалось мне многое, кроме катания на лодке вокруг этого островка. Поэтому, когда здесь появилась лодочная станция точно сказать не могу. Но и на суше было полно интересного. Поэтому я очень любил гулять по тропинке вокруг островка среди многочисленных кустов, многие из которых были больше моего тогдашнего роста. Почти настоящие джунгли, только без обезьян и тигров.

Теперь и у нас есть свой восточный базар с верблюдами…

Конечно, всё зависело от того, кто что отмечал: железнодорожники, химики, медики или работники советской торговли. Но самое большое гуляние здесь всегда было в последнее воскресенье июня – в День советской молодёжи. А по вечерам на остров толпами шла молодёжь, особенно, когда были танцы. Об этом тоже не могу ничего сказать – тогда ещё возрастом не вышел и танцы меня не интересовали.

Мне тогда, как и сегодня моему внуку, были куда более интересными цирковые представления. Правда, за всю свою детскую жизнь я помню лишь единственный цирк-шапито, который располагался как раз на месте этого верблюда на фото. Но вместо двугорбого представителя пустыни выступали самые настоящие русские мишки, которые катались на самых настоящих мотоциклах. Причём, почти под самым куполом. Восторгов было море! Теперь же в Тихвин цирк приезжает чуть ли не каждый месяц. И нынешних детей им не удивишь.

В отличие от меня моему внуку Александру давно известны все закулисные тайны концертных выступлений

Для всех официальных «красных» праздников предназначалась площадь Свободы. И здесь тоже при немалом скоплении народа проходили концерты художественной самодеятельности, почти также, как и сегодня, играл духовой оркестр. Истинную любовь тихвинцев к подобным действам я однажды ощутил на себе. И надо же было мне, в классе четвёртом или пятом заняться сочинительством. Вот и попал в день 9 мая прямо на сцену. Как я прочитал своё единственное стихотворение не помню. Знаю, что читал, видел, что аплодировали. И больше ничего – так я был напуган бесчисленным количеством людей, слушавших тогда мой опус.

Сегодня площадь Свободы остаётся для тихвинцев местом проведения митингов и праздников

Сегодняшняя площадь от той старой, конечно, отличается. И стала она, вроде, больше, а народа на ней в праздничные дни всё меньше и меньше. Да и праздники были у нас хоть и попроще с точки зрения внешнего антуража, но всё равно какими-то более добрыми и весёлыми. Да, чуть не забыл вспомнить про Летний сад, о котором, уверен, даже вполне взрослые тихвинцы, и не слышали. Хотя и сада как сада давно уж нет – одна ограда со стороны Советской улицы. А тогда здесь было всё, что полагалось городскому саду – Летняя эстрада, большой закрытый концертный зал, скамеечки, скульптуры типа «дамы с веслом», большие вазоны. А по дорожкам неторопливо расхаживали добропорядочные горожане. И я ни сколько по этому поводу не язвлю.

День города в Тихвине теперь по традиции начинается у стен Успенского Собора

Праздник на площади Свободы в честь возвращения в Тихвин Иконы Божией Матери Одигитрии. 9 июля 2004 года

Глава десятая. Улицы, которых нет

Улицы моего детства. Я и сам уже стал забывать названия некоторых из них. А ведь надо бы вспомнить. Потому что без них мой рассказ о городе, которого нет, вряд ли будет полным. А недосказанность я не люблю. На этих исчезнувших улицах прошло всё моё детство. Хотя, если честно, уличным мальчишкой с уличным воспитанием я никогда не был. Эти улицы были естественной средой моего детства. Да и гулять на них было одно удовольствие – без современных бензиновых ароматов и армады автомобилей, чего мы в своё время даже представить не могли.

Улицы старого Тихвина были тоже очень похожи друг на друга. Поэтому имя этой улицы теперь наверное в современном городе уже не вспомнит никто

Главной моей улицей детства была всё-таки не Карла Маркса, на которой стоял наш дом. А совсем другая – рядом, стоило лишь пойти на лево и тут же свернуть за угол соседнего дома. Она и по ширине и по обустроенности проезжей части, заметно уступала и Красноармейской и Полевой, которые перпендикулярно пересекали мой «марксистский проспект» с его мощной булыжной мостовой. И называлась она также чисто по-советски – улицей Первомайской. На ней я проводил с друзьями, пожалуй, больше времени, чем на какой-либо другой. На ней можно было с утра до позднего вечера бегать и играть в любимую «войнушку» совсем не боясь попасть под какой-нибудь заблудившийся грузовик. Да и примечательна она была не домами, дома как дома – обычные, чаще одноэтажные, а друзьями, которых здесь было полно. Ну ещё, пожалуй, садами и огородами, на которые мы иногда нет-нет да и совершали набеги – за яблоками.

А ещё на этой улице как раз на углу с улицей Маркса стоял большой дом. Не помню кто в нём жил и как мы однажды в него попали. Но зато там был самый первый и, может быть, единственный во всей нашей округе телевизор. Самый настоящий – с очень маленьким экраном и огромным увеличительным стеклом. На некоторое время это чудо техники нас, мальчишек, просто покорило. Правда увидеть в нём что-то чёткое было достаточно сложно – ведь до появления ретранслятора в Тихвине ещё было более 10 лет. Но вернёмся на улицу.

Если пойти по ней в одну сторону – придёшь к ручью с небольшим родничком. Можно покидать, камни, а летом даже искупаться в прекрасном «лягушатнике» как раз под наш возраст. Ну а дальше была «запретная зона»: огороды, кустарник и горы опилок от деревообрабатывающего комбината. Но нам там было, почему-то, совсем не интересно.

В другую сторону, минуя улицы Социалистическую, Устюженскую, Труда, Делегатскую, Ильинскую, Луговую, сразу же попадали на высокий берег Тихвинки. Но туда мы ходили редко, если только подраться – это была территория чужих мальчишек. Хотя и интересного было больше. Можно было просто покопаться в старых, оставшихся ещё от войны траншеях и найти что-нибудь вроде ржавых винтовочных гильз или пробитой осколком немецкой каски. А можно было опуститься к реке – особенно в период лесосплава и попрыгать вдоволь на крутящихся брёвнах. Если, конечно, взрослые не поймают.

А однажды ранней весной наш поход на реку стал настоящим приключением. Только мы успели придти на берег, совсем близко от нас что-то грохнуло так, что мы перепугались не на шутку. Такого взрыва мы никогда в жизни не слышали. Но детское любопытство пересилило и мы побежали в сторону откуда пришёл к нам тот страшный звук. К сожалению спуститься по берегу нам удалось лишь до ближайшего шлюза. Весь монастырь был затоплен водой. А вся река плотно забита льдом, словно мы попали в Арктику. Лёд был весь какой-то вздыбленный, но мы по знакомой, уже еле видимой зимней тропке, быстро форсировали неожиданное препятствие. И тут опять грохнуло.

Советский мост, где взрывали ледяные заторы и катали нас через реку на «амфибии»

Оказалось, у Советского моста скопилось столько льда, что потребовалась помощь взрывников. Ну, а они постарались. Правда, ещё одного взрыва мы так и не увидели. Зато пустили нас прямо к мосту. То ли льдины, то ли взрывы повредили таки деревянные опоры моста. Потом уже летом здесь начали строить мост, сначала временный, а потом и постоянный, который стоит и сегодня. Но так как через повреждённый мост на другую сторону нас так и не пустили, солдаты перевезли нас на своём «бэтээре» прямо по льду реки. Вот было здорово!

Иногда ходили в «пьяную деревню», но только ватагой и обязательно вооружённые палками. Там нас тоже почему-то не очень любили. Жаль, конечно, что среди современных зданий весьма трудно найти сегодня знакомые с детства места. И тем радостнее, когда вдруг встречаешь кусочки нетронутого, забытого прошлого. На сегодняшние же дома смогут посмотреть даже внуки наших внуков. Но только они им ничего не расскажут, а будут лишь самыми обычными домами.

Сергей и Александр – мы стали друзьями на улице Школьной

Но из всех забытых и исчезнувших улиц моя память всегда будет выделять одну с названием, которое есть, пожалуй, в каждом провинциальном городе и городке – Школьная. И не столько потому, что именно здесь на углу с улицей Карла Маркса в здании, где сейчас находится сервисный центр магазина «Патент», я начал свою школьную жизнь в далёком 1958 году, а потому, что именно здесь встретил человека, который на всю мою жизнь был и остаётся моим единственным другом, не смотря на всевозможные перипетии, которые произошли с нами за все эти годы. А жил он как раз на этой Школьной улице, которая по значимости для меня не уступала улице Первомайской, о которой я уже говорил. Здесь я практически вырос, здесь же незаметно перескочил из детства в юность. Жаль, что сегодня той части улицы тоже уже нет, как и нет многих школьных друзей, живших на ней.

Кстати, именно люди с именем Александр чаще всего определяли мои стратегические направления в жизни. Мой малолетний братик Саша за год своей короткой жизни уже в моём раннем детстве заложил в меня такие понятия как одиночество и любовь к ближнему своему. Мой друг со Школьной улицы поддерживал во мне внутреннее ощущение, что я всегда могу на кого-то положиться в самые трудные минуты жизни и всегда найду понимание. Мой духовный наставник отец Александр (Ваховский) одним своим присутствием где-то в этом городе, придаёт мне внутренние силы и ощущение нужности людям и богу. Ну и наконец – мой внук Александр – наполнил меня цельностью жизни – зачем и для кого жить. Без всего этого любой человек просто не состоится в этой жизни.