Текст книги "Зона Посещения. Шифр отчуждения"

Сергей Вольнов
Зона Посещения. Шифр отчуждения

© Вольнов С., 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Посвящается всем, кто видит сны о чём-то большем…

У слова «мечта» в русском языке нет родительного падежа во множественном числе. «Сбыча мечт» лишь суррогатный заменитель смысла. Быть может, потому что на самом деле настоящая сбывшаяся мечта может случаться только в единственном числе?..

Вполне закономерное и очевидное предположение

Вместо пролога

На небо я смотрю не часто. В основном для того, чтобы узнать, какие именно пакости и в каком объёме могут оттуда свалиться в ближайшее время.

Вот как сейчас. Там, сверху, в мрачной круговерти штормовых туч, образовался характерный просвет, круглая белая проплешина посреди бескрайнего тёмного океана. До боли знакомая «клякса»!

Я побежал быстрее.

Трава предательски скользила под подошвами. Не оступиться и не растянуться на ней – мне везло просто чудом!.. С враждебных небес обрушивалась влага, щедро барабаня по голове и плечам словно тяжёлыми литыми гранулами. Периодически вверху не слабо вспыхивало, и вслед за молниеносной ослепляющей вспышкой грохотал взрывной гром. Этот сумасшедший грохот яростно сотрясал землю, а взбесившийся ветер наотмашь хлестал в лицо, бил по всему телу беспощадно, как будто стремился разорвать меня, разодрать на куски.

Поэтому неудивительно, что я старался двигаться как можно быстрее. Только пятки сверкали! В пределах возможностей собственной реакции, конечно, но скорость развил более чем приличную. Сумел разогнаться вопреки непогоде, вопреки зверской усталости… И выдерживал его, бешеный темп. Это мне позволило за сравнительно недолгий отрезок времени оставить позади солидную дистанцию.

Однако без толку. ОНО всё равно неотступно гналось, приближалось сзади, настигало.

Я знал.

И ничего не мог поделать. Я не оглядывался, да и, если бы даже оглянулся, вряд ли смог бы увидеть нечто, теперь преследующее меня. То, что свалилось в пробел с неба. Ничегошеньки не разглядеть в этой истеричной кутерьме, в удушливом сумраке, перемешанном с дождевыми струйными россыпями. Рассчитывать приходилось исключительно на чуйку: что-то внутри меня уверенно, безапелляционно давало знать – ОНО там, за спиной.

Острого, выворачивающего кишки наизнанку ощущения того, что угроза вот-вот материализуется, ещё не возникло. Но высверкнуло отчётливое понимание: несмотря на все мои старания, то, что за мною гонится, всё ближе и ближе… И вслед за этой молнией осознания ужасающим громом меня заполнило страхом, что ОНО буквально повисло на хвосте!

Преследует упрямо, неотступно, а сражаться с ним бесполезно и бессмысленно…

Страх захлёстывал, душил. Он обжигал изнутри, заставляя выжимать из тела последние капли энергии. Ни в коем случае не сбавлять обороты! У меня нет достойного оружия… нет ничего такого, чем можно дать отпор, хоть какой-нибудь ощутимый… Я могу только одно – ускоряться. Замедление темпа в прямом смысле означает смерть.

Ужас, пронизывающий насквозь!!!

ОНО не имеет никакого отношения к людям…

Преследующее меня чудовище гораздо опаснее обычной человеческой сущности. Против НЕГО я бессилен, мне совершенно нечего противопоставить настолько сокрушительной силище. Кажется, стоит ЕМУ нагнать – и хватит неуловимого мгновения, чтобы от меня не осталось и следочка на лике Вселенной… Поистине инфернальная жуть дышит мне злобой в затылок, вот-вот догонит и вцепится…

Но вдруг высверкнула новая молния осознания! Не от собственного ли страха я убегаю?!. То, что я вдруг ощутил, не выразить никакими словесными конструкциями. Это возможно лишь прочувствовать самому – инстинктивную мощь, которая пробуждается, когда возникает острейшая необходимость спасаться, выручать себя, отвоевать своё право на бытие и сознание… Хотя скорее это состояние можно было назвать не мощью, а волей. Волей к жизни. Именно она позволила и дальше мчаться, несмотря на запредельную усталость. Мгновение за мгновением избегая смертельного финала.

Пусть и не выиграть мне этого нечеловеческого забега, не победить в соревновании с настигающим страхом. Фактически я уже не сомневался, что обречён… но отрицал эту несомненность, прятал её, лихорадочно засовывал в подсознание.

Потому что жить я обожаю. Не то слово! Жить я настолько люблю, что до последней капли сил буду бороться со страхом…

И всё ещё бегу. Значит, живу.

А воздух… стал невероятно свеж. Такого свежего в Зоне редко когда удаётся отведать. Почти никогда, если точно формулировать. Он был уже просторным, как сама свобода, и врывался в лёгкие словно живительное спасение. Воздух стал воистину прекрасен! Дождь беспощадно долбил по земле, по мне и по моему «сопернику», наверное, тоже… Водяные бомбы, как будто возникающие прямо из окружающего пространства, падали кучно и прицельно.

Гроза бушевала, разряды сверкали, сопровождаемые раскатами, неожиданно приглушёнными… Молнии прочерчивали на небесном листе настолько яркие линии, что они просматривались даже сквозь облачную мглу, но звук этот пологом из туч начал фильтроваться; облачность не пропускала его в полном объёме, задерживая там, где-то в недостижимой выси, придерживая, не позволяя лавиной обрушиваться сюда, вниз… А я всё отдал бы, чтоб сейчас оказаться на воле! Взлететь высоко-высоко и обрести свободу полёта… Но я-то бегу по земле, к несчастью, и за мной по-прежнему гонится ОНО.

Проскочил полосу кустарника, и ветки, одетые в листья, обременённые водой, отхлестали меня по бёдрам. Дальше немножко чистого пространства… Молния шваркнула оземь в нескольких шагах от меня! Глаза залил ослепляющий свет, от неожиданности я метнулся в сторону, оступился и начал падать… Колокольным звоном разразилось в ушах, я ощутил вибрацию, волнами пронзающую тело. Небесное электричество захлестнуло падающего меня… И вот, кажется, я уже распростёрт на земле, вдавлен в мокрое грязное месиво. Сознание меркло, а тяжёлые струи всё валились и валились с неба, и я тонул, захлёстываемый леденящими потоками…

Но не позволил разуму угаснуть совсем. Всё же поднялся и шагнул вперёд… Смертельная угроза никуда не делась, наоборот, вот-вот дотянется. Место, куда шарахнул разряд, было сожжено. Напрочь выгорела трава, спеклась почва; остались сажа и дым, в смешении с дождевой водой они превращались в грязный туман.

Жить!!!

Мой спасительный марафон нельзя прерывать. Я бросился дальше. Прямо по курсу маячили деревья. Стоит надеяться, что лес как-то поможет, хотя под кронами однозначно ещё большая темень… Там я даже в паре шагов от себя мало что разгляжу. Здесь есть хоть какой-то свет, с неба просочившийся…

Насчёт темноты я оказался прав. Обзор чуть дальше вытянутой руки.

Ворвавшись в лес, очутился я как будто в закрытой душевой кабине с перегоревшей подсветкой, да ещё и пол в ней усеян обломками ветвей и камнями… Но я продолжал ломиться во тьму. Шанс кувыркнуться и сломать шею стал ещё выше, чем на открытой местности. А деваться некуда, остановиться означало обречь себя на поражение…

Я в прямом смысле ощутил себя слепцом на краю пропасти. Что и было недалеко от истины. Из-за обескураживающей незрячести я терялся ещё и внутри. Даже не понимая уже, преследует меня ОНО или больше нет. И только всепоглощающее желание выжить неистово подхлёстывало, насильно принуждало: продолжай движение!..

Вот перепрыгиваю толстую ветвь-шлагбаум, лежащую поперёк между двумя древесными стволами. Перескакиваю через заполненную водой яму, края которой превратились в жижу. Мимо раскоряченного старого пня, расположившегося на платформе из собственных корней, словно паук на паутине. Вода нещадно затекает во все щели этого напоминания о дереве, пробирается глубже и глубже, неся сырость и гниение… Потом встречается ещё несколько схожих пней. Хорошо хоть, не полетел кубарем, споткнувшись об один из таких.

Затем вниз по склону. Адский спринт по прямой, пекущая геенна в лёгких… Стоп!!! Всё, дальше бежать нельзя. Откуда я это знаю?!

Знаю, потому что доверяю чуйке.

Проскочив за считаные секунды несколько десятков метров, показавшиеся бесконечно долгими, я резко встал, как об стену ударенный, почуяв и затормозив. Здесь, на расчищенной полянке, стояла с виду давно заброшенная, но более-менее сохранившая форму хижина. По крайней мере снаружи сооружение выглядело ею.

Ну, хоть так. Только что я как сумасшедший рвал когти вниз по наклонной, перепрыгивая ямы и поваленные деревья, едва ли не кувыркаясь, спасаясь от бесконечного ливня и густого сумрака, в котором таился преследующий меня ужасный монстр, а теперь замер недвижимо… Внезапно обнаруженная постройка. Сделанная человеческими руками.

Возможное укрытие?..

Хлипкий заборчик давно повален. Перед входом валяется разного рода хлам: покорёженные железные листы, всяческая труха, какие-то невразумительные обломки… Синоним выбора – решение! Старт, и мощным спуртом я преодолеваю разделяющее меня и хижину расстояние, с разгону врезаюсь плечом во входную дверь.

Только сейчас меня прошибает отчётливая мысль: это же выдаст моё присутствие преследователю! Но тотчас появляется другая, пытающаяся логически обосновать: глядя с другой стороны, дверь могла быть выломана уже давно.

Я не сдерживал силу удара и провалился внутрь вместе с полотном двери, не слабо приложившись о прелые доски… Перестарался, хлипкая створка вывалилась бы просто от уверенного нажатия на неё.

Внутри помещения никого живого не чуется. Вроде как сверху ещё и подобие второго этажа или чердака… Третья по очерёдности чёткая мысль, посетившая меня: лестница, ведущая туда, уцелела? Практически на ощупь я продвинулся в глубь постройки. Что-то обязательно должно быть такое, чем можно воспользоваться… Всё-таки есть шанс, что в каком-нибудь уголочке дожидается меня та самая спасительная верёвочка, путеводная нить, за которую я обязательно ухвачусь… Только бы…

Кошмар властно заполнял, засасывал в себя, стремясь поглотить без остатка. Появился отвратительнейший, сводящий скулы и выворачивающий кишки скрип, казалось, исходящий одновременно со всех сторон. Меня затрясло, чёткие мысли испуганно улетучились, измученный мозг отказывался что-либо воспринимать и переваривать, ноги сковало судорогой, по спине волной покатился ледяной озноб…

ОНО здесь.

Я больше не могу никуда убежать, шевелиться бесполезно. Неотвратимость придвинулась вплотную, близится конец. Всё? Я почувствовал, что проваливаюсь куда-то… Окончательно теряю и без того мутное и зыбкое сознание…

Но страх преследует меня и там, в глубинах под…

Вот с этим обескураживающим пониманием, что от НЕГО никуда не деться, потому что враг внутри, а не снаружи, я и просыпаюсь.

Поэтому неудивительно, что первые минуты бодрствования убийственно-леденящее послевкусие сна наполняет меня мерзкой горечью. Но свет начинающегося дня с каждым мгновением приобретает всё больше власти над мраком, оттесняет его тёплыми лучами, дарующими жизнь.

Надолго ли?..

Отправление. Рекрут

В «Апокалипсисе» не рассказано о конце света. Там говорится, что старое уйдёт, и наступит что-то другое…

Абсолютно достоверный факт

Тонкий прерывистый писк сверлит уши. Этот тревожный звук сообщает, что где-то поблизости от меня находится взрывоопасное вещество.

Таким образом сработав, меня предупреждает химический улавливатель, который дед назвал миноискателем. К счастью, гаджет этот достаточно продвинутый и чувствительный, насколько я понимаю. Высоки шансы, что предостережёт ещё до того, как я подойду вплотную к источнику потенциального взрыва или извержения.

Надеюсь, он загодя, как минимум за несколько метров, просигналит. Поэтому я могу успеть шагнуть не только назад, но и вперёд или в сторону, не рискуя сразу же подорваться. Тем самым получив возможность «нащупать» безопасную тропу. Ведь навыки сапёра среди моих умений пока не значатся, точно, и обезвредить заряд, преградивший путь, я никак не сумею. Следовательно, остаётся лишь искать траекторию, уводящую в обход.

Да уж, без этого замечательного устройства я срезался бы в самом начале пути, и – всё, приплыл. Очень скоро выясняется, что участок передо мной просто-напросто усеян минами! Местами смертоносные «подарочки» располагались целыми россыпями, вынуждая меня подолгу пятиться, петлять и вихлять, чтобы определить «чистый» маршрут.

За час я преодолел не больше сотни метров по прямой, хотя шагов сделал не меньше пятисот… А если бы не продвинутый искатель, то и десятка метров не преодолеть! Какая-нибудь из коварных ловушек сработала бы, взрыв – и моя ходка на этом закончена, пошёл вон из этого бренного мирочка. Не обратно, «домой», а во всех смыслах вон.

Однако я всё ещё здесь, спасибо улавливателю. Эх, конечно, ещё бы сканер какой-нибудь заиметь, размечтался я… Чтоб по ходу тоже не молчал, срабатывая и предупреждая не о химических искажениях, а о физических… э-э… локальных изменениях пространства, скажем так.

Вокруг меня же явно не парк культуры и отдыха, и пусть наибольшую текущую угрозу пока что представляют заряды, наставленные людьми, мне надо будет научиться не забывать о том, что главная опасность исходит от сюрпризов нечеловеческих.

Хотя один раз я определил искажение самостоятельно, вовремя распознал… Мне удалось заметить, и это замечательно! В любом случае сканеры энергий навряд ли всевидящи, увы. Иначе, насколько я могу представить, люди могли бы по отчуждённой территории прогуливаться, как по бульвару. Полагаясь исключительно на всяческие мудрёные датчики, способные дистанционно определить абсолютно всё ненормально-изменённое и обрисовать характеристики, параметры, контуры.

Но, насколько я понимаю, так запросто не получалось, не получается и скорей всего точно не будет получаться.

На то и Отчуждение. Выходит, недаром же его всячески забросили и настолько тщательно забыли…

Дождь усиливается. Ветер порывисто хлещет. Свод неба не просто замутнён, а омрачён в прямом смысле слова. Внезапные нападки воздушных ударов приминают высокие стебли травы, заставляют меня зябнуть и покрываться ознобными мурашками. Видимость хреновейшая, окружающий мир тонет в грязном сумраке. Вода пробралась под одежду, стекает по лицу, пропитала волосы.

Бреду я словно во сне, мало что перед собой различая глазами. Меня даже совершенно не удивляет, что прокладываю тропу через настоящее минное поле. Вот, значит, куда меня вывел и направил дедуля, с которым я познакомился в лесной дереву… Стоп!

«А может, в натуре и нет здесь никакого минного поля?!!»

Это допущение, отвратное до невозможности, вспыхнуло в мыслях и вынудило меня резко остановиться. А ведь и вправду, как проверить, действительно ли является реакцией на взрывчатку писк, о значении которого я знаю лишь со слов деда? Может, сия коробочка, которую я получил от него, на самом деле никакой и не миноискатель, а всего лишь игрушка… Я-то ему как бы поверил на слово. Не испытав на практике, действительно ли взрывоопасное вещество имеется в том направлении, куда пресловутый «улавливатель» советует не ходить… Понятное дело, кому ж захочется проверять ценой жизни в случае реального наличия!

А соблазн уже шипит, коварной змейкой выползая откуда-то из дальних уголков сознания, шепчет и подзуживает… До чего же верно заметил классик Стивен Кинг: «В нашей душе есть что-то такое, что непреодолимо влечёт нас к безумию». Но я не поддался невольному желанию ринуться вперёд сквозь дождь, не разбирая дороги и не обращая внимания на писк, о котором мне было сказано, что предупреждающий, дескать.

Отправившись дальше, я двигаюсь неторопливо, мысленно твердя прописную истину, что разумный человек сохраняет власть над собой, не переходя неких границ самоконтроля, и этим отличается от животных, ибо неподвластен инстинктам и секундным порывам… Вообще-то не всё так уж однозначно с этим утверждением, но сейчас мне лучше верить и не сомневаться в правоте.

Для здоровья полезней наверняка.

К тому же факт: фантасмагорический монстр, которого совсем недавно на моих глазах замочил дедуля, по сути, был до ужаса натурален. В этом я не сомневаюсь. Значит, есть здравые основания полагать, что и опасность, о которой предупреждает назойливый писк, реальна.

Попал так попал…

Вот и крадусь я под дождём, вымотанный, уставший до жути, переполненный сомнениями и страхами, в какой-то окружающей среде, совершенно чуждой моей нормальной жизни… И вдруг, на очередном шаге, испытываю безумное желание оказаться дома! А все те будоражащие воображение сны, все мучительные вопросы, все искомые ответы, так и не найденные, кажутся уже совершенно несущественными.

Я отчаянно хочу в душ, под горячие, а не ледяные струи воды! Хочу к девушке, хочу к лучшему другу, хочу гулять по ночному городу, а не таскаться по мрачной грязище… Проголодался я зверски, когда вернусь, первым делом налопаюсь до отвала… Но окруживший меня и заключивший в плотные объятия дождь заглушает ностальгические мысли и сожалеющие переживания. Мне остаётся только одно.

Идти вперёд. Обратного пути нет… Потому что не для того я стремился вырваться из привычного, нормального мира, чтобы на первых шагах трусливо поджать хвост и улепетнуть.

Я – выходец, а не трусливый возвращенец. Надеюсь.

Впрочем, иду-то уже по эту сторону, и вернуться вряд ли удалось бы при всей отчаянности желания.

Мой путь лишь начинается, до цели идти и идти. Пусть конца-краю дороги, осуществленной мечты пока не видать, но когда-то же сбудется она? И если цель окажется правильно выбранной, только тогда я смогу вернуться домой. А правильное ли решение принято, зависит только от меня… Или нет?

Я останавливаюсь и вслушиваюсь.

Точно, больше не пищит. Видать, минное поле позади. Вроде как испытываю облегчение, но… чего ожидать теперь? Сил едва хватает на то, чтобы передвигать ноги. А если сейчас мне наперерез выскочит нечто ужасное… Вроде чудища, встреченного раньше, ещё по ту сторону, до прохождения точки невозврата, пока обратный путь не был отрезан… Я тогда хоть и начал уже погружаться за пределы обычной среды обитания, однако не занырнул «с головой».

В общем, если сейчас выскочит монстр, мне амба. Героический квест накроется медным тазом, едва начавшись. Крышка, короче. Можно ещё много подходящих выражений вспомнить, а сил… нет. Силёнки почти иссякли, печально, ан факт.

Потому пользуюсь возможностью отдохнуть, расслабленно стою и осматриваюсь.

Через некоторое время соображаю, что припомнил пейзаж. Точно-точно, в этих «декорациях» разворачивался сюжет самого первого моего зовущего сна. Начального из цепочки тех неимоверных видений, что подвигли меня броситься к чёрту на кулички в самоубийственном стремлении спасти мир от страшной угрозы.

А затем, вдруг получится успешно, в награду – вернуться к нормальному существованию. Избавившись от распирающего страха, переполнившего меня, как паром заполняется котёл… Выпускать пар, не взорваться можно было только так, не иначе.

Отправившись в путь.

Отыскать выпускной клапан я могу лишь здесь. Если повезёт.

Сказанул бы мне кто-нибудь в своё время, что я однажды попрусь в герои-волонтёры, исполненный дурацкого «киношно-книжного» намерения «спасать мир» свой, – долго бы я смеялся и крутил у виска пальцем…

Поднимаю глаза и смотрю вверх. Затеплилась призрачная надежда отыскать там просвет… Но его нет и в помине. Бугристые валуны туч загромоздили обзор, небо продолжает нескончаемую борьбу с землёй, кипит и бурлит. Я перевожу взгляд ниже и трогаюсь с места, продолжив путь.

Вхожу в лес и словно бы окунаюсь в непроглядный, вязкий омут… Под кронами свет отсутствует по умолчанию, различаются только оттенки темноты. Но моё зрение ухитряется эти нюансы распознавать, и потому я как-то продвигаюсь вперёд.

Бреду, раздвигая ветки руками. Сверху продолжает падать вода, капли сыплются и сыплются, древесные сплетения над головой несколько приглушают громовой грохот, но совсем отсечь его не могут… Я промок и утомлён в квадрате, если не в кубе. Всю энергию затрачиваю на то, чтобы идти, не остаётся ни капельки её на мысли, страхи и прочее… Связных умозаключений нет вообще, если какая-либо мыслишка и поднимается вяло из темнотищи, воцарившейся в сознании, она сразу же ускользает от понимания.

Отчётливо понимаю лишь одно. Надо механически, «на автомате» шагать. Преодолеть как можно большее расстояние, разыскать годное укрытие от нескончаемого ливня и в нём переждать ночь. Иначе – разве что упасть, залечь в мягчайшую грязь, услужливо приготовленную водой из почвы, и кануть в забвение. Навсегда…

Странно, но я ухитряюсь не сбиваться с того маршрута, который уже прошёл во сне. Притом что передвигаюсь почти неосознанно, лишь бы не стоять и не упасть. Если даже сбиваюсь с траектории, то всё равно возвращаюсь на пройденную тропу – узнаю по деталям и запомнившимся ориентирам.

Что ж, вдруг так же будет случаться и дальше, и я, наверное, таки притащусь к тому строению, в котором пытался спрятаться от яростно гнавшейся за мной смертельной угрозы. Убегал в точно такой же ночи, залитой ливнем… Наверное, это продолжается всё тот же сон, который мне опять привиделся, только с некоторыми изменениями.

Главное, дожить до пробуждения?..

Где-то справа, сбоку от меня внезапно вырастает тень. Выше моего роста, формой похожа на перевёрнутую толстым концом вверх кеглю – это всё, что я успеваю определить. Она отрывается от земли и летит в мою сторону! Оказывается, я недооценил возможности своего организма. Сил хватает на то, чтобы отскочить в сторону, и тень обрушивается туда, где я только что находился.

О-о-о, сил хватает даже на то, чтобы вскинуть полученную у деда винтовку и выстрелить! Выстрел превосходит по громкости шум дождя, перекрывает грозовой раскат, на кончике ствола распускается огненный цветок, а после этого вырастает что-то вроде снопа искр, отскочившего от тени – подобно тому, как отлетают схожие искры от препятствий в играх с низкой разрушаемостью окружения.

Но кеглеобразную тварь остановить пока не удаётся. Она снова бросается в мою сторону, и единственное, что мне дано, это успеть ещё раз выстрелить. Я успеваю, и в самый последний момент…

Создание валится наземь, но не замирает, а извивается, бьётся в конвульсиях. Я вспоминаю, что у меня есть фонарик, достаю его, подсвечиваю и как могу пытаюсь вглядеться в чудище. Похоже на длинный, очень толстый шланг, раздутый с одного конца. И живой… На самом деле тварь эта, похоже, видоизменённая змея. Вся она покрыта чешуйками, на них блестят капли дождя.

Я вижу место, куда угодила первая пуля, – небольшая ямочка, от которой в сторону отходит борозда. Чиркнуло по чешуе… Но вторая пуля вошла точно в глазницу и поразила содержимое головы. Поэтому змеюге дёргаться осталось скорее всего совсем недолго.

Вот ведь подфартило так подфартило!

Тут я соображаю, что зажжённый свет может привлечь других монстров, и поспешно выключаю фонарик. Чтобы увеличить шансы на выживание, придётся учиться сначала быстро продумывать и мгновенно просчитывать варианты развития событий после каждого поступка.

Тварюга фактически целиком защищена бронёй, и пристрелить её у меня не было возможности. По крайней мере с тем нехитрым арсеналом, которым я располагаю. Я остался жив благодаря невероятной случайности. Инстинктивно, не думая, не целясь, выстрелил второй раз, когда от конца – совсем не счастливого – меня отделяли доли секунды. Не оцепенел от страха, а сражался до последнего.

Вдруг я не так уж бесперспективно слаб? И не зря припёрся в Отчуждение…

Я благодарю винтовку, которую с этого момента по праву могу считать своим оружием. Она меня не просто не подвела. В данном случае сыграла решающую роль… Определила результат поединка.

Во всяком случае, какое-то время я думал, что «до последнего». Но очень скоро понял, что в Отчуждении не стоит говорить о чём-либо «последний».

Правильнее использовать слово «крайний»…

Винтовке я отдаю должное мысленно, сил шевелить губами решительно не осталось. Беззвучно благодарю, хотя очень горячо. От всей души. Вылети пуля как-то не так, наносекундой раньше или позже, и результат стремительной схватки мог сложиться далеко не в мою пользу. А ведь если бы оружие имело больший вес, возможно, мне потребовалось бы приложить иное усилие и увеличить затраты времени, чтобы его вскинуть, или спусковой крючок чуть более туго поддавался бы нажатию… Выстрел не свершился бы в единственно нужный момент.

Но подарок старика оказался фактором, идеально разрулившим проблему. Закономерно, если именно с этой минуты между мной и чёрной, видавшей виды «Рысью» возникнет особая связь, способствующая выживанию в дальнейшем…

О том, каким сложится будущее, пока что лучше и не думать.

С тем, что есть, делай, что должен, и будь что будет.

Я иду дальше, оставив агонизирующего мутанта умирать. Добивать не стал, чтобы не расходовать напрасно патроны. У меня их не очень-то много. Бронезмея по любому обречена, пуля вошла в мозги. Однако надо признать, существо живучее, как-то ещё шевелится, бьётся, крутится. Подозреваю, что и другие твари за жизнь в Отчуждении отчаянно цепляются, ещё и как![1]1
  «Шифр Отчуждения» является неотъемлемой частью авторского цикла Сергея А. Вольнова о «ловчих желаний»; подробнее о названиях и очерёдности других романов можно узнать в финале этой книги, на последних страницах.


[Закрыть]

Подобно мне. Ведь и обо мне теперь по праву можно сказать, что я – живая тварь в Отчуждении.

Плетусь вниз по склону. Водные ручьи и потёки грязи стремятся туда же – вниз… Очередная молния протыкает густую истому неба, в этот раз полыхнувший разряд настолько мощный, что земля конвульсивно содрогается, я чувствую под ногами вибрацию, а от грома напрочь закладывает уши. Вслед за этой молнией высверкивает другая, огненным росчерком проносится по небу и погасает, оставив за собой лишь яростный порыв ветра, бросивший дополнительный удар дождевых струй в лицо. Наклонная поверхность под ногами дрожит, и внутри рождается какой-то первобытный испуг утратить даже эту непрочную опору.

Ступни, естественно, намокли, обувь успела покрыться многими слоями грязи. Но сейчас я ни о чём не забочусь, кроме того, чтобы найти укрытие. Возможность пережить эту ночь кажется химеричной, утопической.

Да здесь что, всемирный потоп версии два-ноль вершится?!

Спуск превращается в настоящий водопад, и я, соскальзывая по нему, ощущаю себя щепкой, которую течением уносит по реке. Ветер то подталкивает в спину, то стегает в лицо, бросается навстречу, как будто играет в догонялки.

Остаётся лишь несколько шагов до окончания склона…

Проскакиваю их поскорее и, очутившись на относительно ровном участке, прямым курсом нацеливаюсь на постройку. Да, она всё-таки есть! Теперь я кажусь себе бумажным корабликом, очутившимся в море под час бури, однако чудом скользящим меж гребней волн, пытающимся дотянуться до размытой линии берега.

Шансов практически нет, и безжалостная стихия вот-вот сомнёт хрупкое судёнышко, но вопреки морской ярости оно держится, держится на плаву, пытаясь преодолеть как можно большую дистанцию до того, как наступит темнота.

А она неминуемо наступит… Но, быть может, всё-таки удастся достичь берега? Теплится крохотная надежда. Поди разберись, кто же виноват, что кораблик сделан из бумаги, а она уже совсем-совсем размокла…

Я одёргиваю себя. Я – не из бумаги! Я – сталь. Выживу. Доберусь до берега, пересекая преграды волн на пути.

Хлипкий заборчик давно уже повален. Во дворе валяется разного рода мусор: покорёженные листы металла, труха, какие-то непонятные материалы… Я открываю дверь и просачиваюсь внутрь помещения. Ничего не видно, но вроде как присутствует ещё и второй этаж… Лестница, ведущая на него, цела. Я поднимаюсь наверх, изнемождённо опускаюсь на пол и сворачиваюсь калачиком, как побитая собака, наконец-то добравшаяся до своей подстилки.

Только бы здесь меня ничего не доставало! Энергии на борьбу покамест никакой нету, точно, иссякла до самого донышка.

Мне страшно. Ох, до чего ж-ж-ж мне страшно!!! Раньше я так боялся только в тех вещих кошмарных снах. И вот добровольно припёрся туда, где всеобъемлющий страх не заставил себя ждать и пожаловал наяву.

* * *

Мы с Димой Люцифером топали по улице и болтали. Вокруг постепенно смеркалось, как-то незаметно позажигались фонари. Атласно-голубое небо виднелось в промежутках между верхушками домов и извивающимися над головами эстакадными дорогами.

Люцифер – это производное от фамилии Лютиков.

«Произведено» было по ассоциации с утренней звездой из римской мифологии, а не с персоной христианского верховного дьявола. Давно и не мной. Мне досталось уже как данность – знать своего коллегу как Люцифера и величать его Люцифером. Правда, иногда, в особые моменты, я называл его Лютик. Не скажу, что он был от этого варианта в восторге, но вслух такое случалось нечасто, так что стойкого негодования у него не вызывало.

Он и я после работы, по укоренившейся у нас привычке, брели в излюбленную «заходиловку» опрокинуть пару-другую кружечек морковного пивка. А работали мы в комплексном медцентре города нашего Гордого, занимались всякими там опытными исследованиями. Дима вот-вот собирался приступить к диссертации… Уже полгода он тряс меня и делился своим желанием, даже собирал материалы какие-то по выбранной теме, в библиотеки неэлектронные хаживал, реально озаботился вопросом… И начать сей фундаментальный труд для него было лишь вопросом времени. Вот полгода собирается.

…Как объяснить-то? Можно сказать, что по профессии я врач. Но являюсь ли я буквально тем, кто лечит? Клятву, не забытую Гиппократову клятву я давал, причём ещё по окончании «вышки», когда отзубрил километры справочников и целительских опусов и наконец-то перепрыгнул рубеж выпускного теста. Вот только время настоящих врачевателей, адептов медицины, уже давно миновало.

Да, про настоящих медиков я читывал и видывал в исторической специализированной инфе. Ещё в начале этого века, и в прошлом веке, и раньше, они лечили людей, занимались тем, к чему были призваны. Счастливые!.. В наше время, увы, на исходе столетия, забота о состоянии организма человека практически полностью возлегла на «плечи» роботизированных систем.

Прогресс привёл к тому, что теперь исцеление – просто технологические алгоритмы. Разной степени трудности. От простеньких косметологических и профилактических процедур до сложнейших операций, вплоть до пересадок мозга, каковые стали возможны в две тысячи шестьдесят шестом, через год после моего рождения. Даже с лёгкими манипуляциями, типа лечения ангин и конъюнктивитов, продукты роботехники справляются лучше человека.

Статистика свидетельствует беспристрастно. У хирурга-человека рука может дрогнуть во время проведения операции, но самый примитивный робот, ввиду неспособности к реальным эмоциям, от этого застрахован. Пока что неспособности. Создание искусственного интеллекта благодаря движению против, основанному легендарными Илоном Маском и Стивеном Хокингом, до сих пор не состоялось. Но зато компьютерное программирование давно достигло таких высот, что в приложения и системы закладываются варианты фактически на все случаи жизни.