Текст книги "Советские спецслужбы и Красная армия"

Не позднее 13 июля 1918 г., по поручению В. И. Ленина (так, по крайней мере, пишет С. И. Аралов), при Опероде организовали бюро [по снабжению] Северо-Кавказского военного округа (СКВО) во главе с М. К. Тер-Арутюнянцем, организовавшее в т. ч. экстренную помощь Бакинской коммуне[143]143
  С. И. Аралов пишет о создании при Опероде «бюро Северокавказского округа» (Аралов С. И. Указ. соч. С. 40). Название и датировка уточнены по: Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1983. С. 583 (в июле – августе 1918 г. Тер-Арутюнянц – зав. бюро снабжения войск СКВО); Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 5. М., 1974. С. 632.


[Закрыть] (Тер-Арутюнянц указал в автобиографии: «После Брестского мира работал на обороне Дона. Должен был возглавить экспедицию на выручку Шаумяна. Но не удалось»[144]144
  ЦАОПИМ. Ф. 88. Оп. 1б. Д. 245. Л. 70.


[Закрыть]). Причины создания бюро изложены в воспоминаниях М. К. Тер-Арутюнянца: в июле 1918 г. «еще не была налажена работа» ряда доставшихся в наследство от Военного министерства управлений военного ведомства (Главного артиллерийского, Главного военно-инженерного и др.): многие «старые военные специалисты», возглавлявшие эти управления, «всякими правдами и неправдами тормозили выполнение наших предписаний», и в ряде случаев приходилось обращаться лично к В. И. Ленину (так, председатель СНК потребовал от начальника ГАУ В. С. Михайлова[145]145
  Михайлов Вадим Сергеевич (1875–1929) – генерал-майор (1916). Русский (уроженец Острожского уезда Волынской губернии). Из семьи чиновника. Образование: Владимирский Киевский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище (1895), Михайловская артиллерийская академия (по 1-му разряду; 1900). В старой армии с августа 1892 – юнкер, обер-офицер 16-й конно-арт. батареи; адъютант 9-го конно-арт. дивизиона (июнь 1896 – июль 1897); по полевой пешей арт. (с сентября 1900); пом. нач. мастерских (с октября 1900), нач. мастерских (с октября 1902) Охтенского завода; на отв. должностях Сергиевско-Самарского завода взрывчатых веществ (с сентября 1909); проектировщик Нижегородского завода взрывчатых веществ (1915); нач. Охтенского завода взрывчатых веществ; нач. 2-го отдела ГАУ (с мая 1916). В советском военном ведомстве с 1917 – нач. 2-го отдела, нач. ГАУ (29 апреля – 24 декабря 1918); директор-распорядитель ЦПАЗ (1919). Член Совета военной промышленности (1919–1921). Одновременно член Чрезвычайной комиссии по снабжению РККА (1918–1920). В межвоенный период – член коллегии Главного управления военной промышленности (1921–1925) и председатель Комитета по демобилизации и мобилизации промышленности (1921–1924); пом. нач. ГУВП ВСНХ (с июля 1925). Арестован органами ОГПУ по обвинению в «подрыве государственной промышленности» (15 мая 1928), репрессирован, расстрелян. Реабилитирован (1990). Награды: орден Св. Станислава 3-й ст. (1904); орден Св. Станислава 2-й ст. (1905); орден Св. Анны 2-й ст. (1910); орден Св. Владимира 4-й ст. (1913). (См.: Генерал В. С. Михайлов 1875–1929. Документы к биографии. Очерки по истории военной промышленности. М., 2007.)


[Закрыть] отправить «в Баку оружие и боеприпасы под угрозой отправки «на Лубянку, к Ф. Э. Дзержинскому»)[146]146
  Тер-Арутюнянц М. К. В. И. Ленин – военный руководитель в период становления Советской власти // Воспоминания о В. И. Ленине. Т. 3. М., 1969. С. 35. См. также отношение Бюро по снабжению СКВО в Оперод от 22 августа 1918 г. (РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 28. Л. 66).


[Закрыть].

Военно-цензурное отделение (ВЦО, во главе с перешедшим из Оперативного отделения Н. В. Мустафиным) перехватывало донесения противника и сообщения шпионов по телеграфу и почте; контролировало сведения, проникающие из Наркомвоена в печать, и главное – переписку, в т. ч. иностранных граждан (как на территории Советской России, так и за ее пределами); делало еженедельные сводки сведений из печати и вырезки из газет по различным отраслям[147]147
  РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 26.


[Закрыть]. Мустафин, его заместитель Пряхин и старший цензор Алмазов, взяв за основу дореволюционные положения и перечни по военной цензуре 1914–1917 гг., разработали «Инструкцию военным цензорам», приложенную к утвержденному 21 июня 1918 г. Л. Д. Троцким и членом коллегии Наркомвоена К. А. Мехоношиным «Положению о военной цензуре газет, журналов и всех произведений печати повременной». Целевым ее назначением, как установил П. В. Батулин, было неформальное обучение цензоров: цензура печати ограничивалась военными вопросами, но «в самом широком объеме» (так говорилось в пункте об обязанности цензоров задерживать подозрительные статьи, корреспонденции и телеграммы); так, в деятельности отделения изначально выявилась тенденция «выходить за рамки положения и перечня» – «с лета 1918 г. ВЦО занималось работой, не упоминаемой ни в каких нормативных документах» (снабжало разведывательное отделение Б. И. Кузнецова и лично Г. И. Теодори непропущенными в печать материалами)[148]148
  Батулин П. В. Указ. соч. С. 61, 64.


[Закрыть]. Сбором информации о потенциальных противниках военная цензура не занималась, притом что, как пишет разведчик Н. С. Батюшин, разведотделение штаба Варшавского военного округа до Первой мировой войны выписывало массу столичных и провинциальных газет на немецком и польском языках», «не говоря уже о военных журналах и книгах. Весь этот материал распределялся между знающими немецкий язык строевыми офицерами округа, которые в свободное от службы время делали выдержки из них на русском языке по заранее установленной программе сбора сведений военно-политического характера о наших противниках». Это привело к созданию, выражаясь современным языком, базы данных по Польше и Германии[149]149
  Батюшин Н. С. Указ. соч. С. 146.


[Закрыть]. Впрочем, с тогдашним аппаратом подобную задачу вряд ли кто-либо мог и замыслить… В Военно-цензурном отделении сменились 3 заведующих. Мустафина сменили Яков Андреевич Грейера и Николай Николаевич Батурин. Судьба последнего достойна пикарескного романа. Николай Батурин (Замятин) родился 6 (18) декабря 1877 г. на станции Чертково Воронежско-Ростовской ж. д., что на границе Воронежской и Донской областей. В 1896–1897 гг. участвовал в местном социал-демократическом кружке молодежи. По окончании Воронежской гимназии в 1898 г. поступил на естественный факультет Петербургского университета, но в следующем году исключен за участие в революционных беспорядках и уехал за границу, учился в Берлинском, Цюрихском и Лейпцигском университетах (естественный отдел философского университета). В Берлине и Цюрихе близко познакомился с некоторыми народовольцами, учился у А. Д. Брейтфуса. В Берлине и Цюрихе собирал нелегальную литературу для транспорта и намеревался устроить тайную типографию в России. Авантюра не удалась: охранка узнала о приготовлениях от близкого к народовольцам провокатора Байтнера, с которым познакомили Батурина. По возвращении в Россию в начале 1901 г. Батурин пробыл некоторое время в Воронеже, где близко сошелся с социал-демократическим кружком, «американцами» (Л. Карповым, А. Любимовым и др.). По рекомендации Карпова брату будущего наркомпроса Луначарского вступил в социал-демократическую организацию Киевского комитета, но вскоре был арестован. Просидев в Киевской тюрьме около года, был выслан предварительно в Вятку, откуда, после оглашения приговора (ссылка в Восточную Сибирь на 3 года) благополучно в январе 1903 г. бежал через Финляндию в Стокгольм, при содействии финляндских буржуазных революционеров. В 1903–1904 гг. находился в эмиграции в Цюрихе и Женеве, участвовал в заграничных кружках содействия партии. В Женеве вместе с В. Д. Бонч-Бруевичем и др. организовал библиотеку и архив ЦК РСДРП, впоследствии слившихся с Куклинской библиотекой. Осенью 1904 г. нелегально вернулся на Родину, работал в Тульском комитете. Зимой 1904/05 г. переехал на Урал, вступил в Уральский комитет; в январе, вскоре после выпуска прокламации 9 января, был арестован и заключен в Екатеринбургскую тюрьму вплоть до перевода весной в николаевское арестное отделение (на севере Пермской губернии). В июле с рядом товарищей бежал через подкоп, готовившийся две недели. Всех пятерых поймали и избили. Через несколько дней выяснилось, что зря бежали: освободили на поруки с согласия прокуратуры, полученного еще до побега. Далее совершеннейший абсурд: снова арестован в Перми – теперь уже по делу о побеге. Освобожден из екатеринбургской тюрьмы, как указал в анкете, «после амнистии, но больше под давлением собравшейся у екатеринбургской тюрьмы толпы». В день освобождения вступил в Екатеринбургский комитет, в котором в это время работали Я. М. Свердлов, его супруга Клавдия Тимофеевна Новгородцева, Иван (Николай Бушев), Сергей Егорович Чуцкаев и др. Между прочим, написал в анкете, «на практике открытой работы был организован маленький «Свердловский университет», пропагандистские кружки были распущены и слушатели собрались в большую аудиторию в нанятой квартире, читали лекции Чуцкаев, я и др.». В конце зимы 1906 г. переехал в Воронеж, где также работал в комитете; в апреле вступил в Московский комитет, где заведовал пропагандой. В конце лета 1906 г. занялся составлением книги «Очерк истории социал-демократии в России», в основу которой положил лекции в пропагандистских кружках. Осенью 1906 г. был арестован как нелегал и посажен в Бутырку. Весной 1907 г. вышел на свободу и переехал в Питер, работал по составлению «Календаря для всех» (т. е. для рабочих, издательство «Зерно»), тираж которого был конфискован, но до этого распространен в большом количестве среди рабочих (в календаре публиковалась статья В. И. Ленина о Штутгартском международном конгрессе). В конце лета вступил в Петербургский комитет, осенью арестован и отсидел около года. В 1908 г. ездил на Урал – судиться по делу о побеге. На Урале был избран на Парижскую конференцию, по возращении снова работал в Петербургском комитете, а также во фракции Государственной думы. Летом 1909 г. Батурина вызвал в Москву известный партийный работник Виктор Павлович Ногин и передал решение большевистского Центрального комитета кооптировать Батурина в свой состав и предложение работать агентом ЦК. Не повезло: по воспоминаниям Батурина, «собрание, на котором эта кооптация должна была состояться, было арестовано». По возвращении в Петербург Батурин продолжал работу во фракции Государственной думы, безуспешно пытаясь войти в контакт с остатками разрушенной организации. Снова арестован как нелегал, отсидел 9 месяцев и этапирован на Урал. Зимой 1910 г. судился как «уголовный» за побег из тюрьмы и проживание по фальшивому паспорту, причем по делу о побеге он был оправдан, за проживание по фальшивым документам осужден на 3 месяца. По возвращении в Питер был посажен и отбывал срок по старому делу Петербургского комитета. С основанием газеты «Звезда» принимал в ней участие как сотрудник и редактор. С закрытием «Звезды» стал редактором «Правды» (не мытьем, так катаньем), но скоро был арестован. Всю зиму 1912/13 г. шел по этапу в Черный Яр Астраханской губернии. 300-летие Дома Романовых принесло Батурину незаслуженную амнистию – в конце 1913 г. он выслан по болезни за границу. Лечился в Давосе и Тессинском кантоне в Швейцарии. В начале Первой мировой войны был отрезан от России до 1918 г. С приездом в Швейцарию работал в Советской миссии – организатор и заведующий бюро печати, вернулся в Россию по «дипломатическому» паспорту. В 1918–1919 гг., помимо работы военным цензором, член редакции газеты «Правда» (удобное совмещение должностей). Впоследствии – член коллегии Центроархива (с 1922), со времени основания Истпарта перешел на работу туда; с 1926 г. читал лекции по истории ВКП(б) и ленинизму в Воронежском с.-х. институте. Умер 23 ноября 1927 г. в Ливадии от туберкулеза[150]150
  РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 137. Л. 2–5. Автобиография; Л. 6. Биография.


[Закрыть]. Как видим, наибольшее соприкосновение Н. Н. Батурин имел в своей революционной работе с Я. М. Свердловым. И это не случайно.

По свидетельству Г. И. Теодори (подтверждаемому воспоминаниями И. И. Вацетиса), «часто бывал в Опероде» ценивший Теодори Я. М. Свердлов[151]151
  РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 21 об.; Аралов С. И. Ленин вел нас к победе. М., 1962. С. 162.


[Закрыть]. Здесь Георгий Иванович явно сказал лишнее: Свердлов был заинтересован в Опероде значительно больше Ленина – фактически через Оперативный отдел Наркомвоена глава Советского государства получил возможность проводить свою политику в военном ведомстве, тем более что в Опероде было его «карманное отделение». В первых числах августа 1918 г. было закончено формирование Военно-политического отделения Оперода. Во главе встал жесткий большевик член ВЦИК Александр Григорьевич Васильев – отделение фактически подчинялось не Аралову и его консультантам, а непосредственно Я. М. Свердлову, направившему Васильева в Оперод. В функции отделения входили агитационно-пропагандистская и партийно-политическая работа в армии, «военно-политическая информация советских учреждений, управлений и т. д.». Отделение было призвано помогать Всебюрвоенкому в подборе политических работников и агитаторов на фронт, отправке в войска литературы. По воспоминаниям С. И. Аралова, Васильев и его подчиненные «нередко бывали на фронтах, проверяли политико-массовую работу». По свидетельству Г. И. Теодори, отделение положило «начало политотделам в армиях и на фронтах»[152]152
  Аралов С. И. Указ. соч. С. 37; РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 27, 81; РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 48. Л. 5 об.


[Закрыть]. В документах Я. М. Свердлова отложился ряд поручений Опероду, направленных А. Г. Васильеву[153]153
  Телеграмма № 18018 от 17 сентября 1918 г.: «Политич[еское] отделение Оперативного отдела – т. Васильеву. Прошу выдать суточные за все время командировки тт. Игнатову, Орехову, Акашину и Кириллову из средств отдела. Я. Свердлова (РГВА. Ф. 86. Оп. 1. Д. 35. Л. 23).


[Закрыть]. В качестве руководителя Секретариата ЦК РКП(б) Я. М. Свердлову приходилось решать и кадровые вопросы в ведомстве Л. Д. Троцкого – так, в удостоверении ЦК РКП(б) он просил оказывать «всяческое содействие» Лесову, командируемому Оперативным отделом Наркомвоена в распоряжение Оршанского военкома «для ответственной партийной работы»[154]154
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 4. Д. 5. Л. 5.


[Закрыть]. Документ был выдан «на основании личного заявления т. Васильева»[155]155
  Там же. Л. 5 об.


[Закрыть].

К октябрю 1918 г. в составе Оперода появились Секретариат и др. отделения.

Секретариат представлял собой личную канцелярию руководства Оперода (заведующего Аралова, его заместителей Чикколини и Павулана, начальника штаба Теодори) – печатал доклады по разрабатываемым Теодори вопросам; организовывал прием и допуск лиц к Аралову; принимал почту и распределял ее по отделениям[156]156
  РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 25.


[Закрыть].

Отделение передвижений (фактически – военных сообщений) занималось организацией этапной и транспортной служб в пределах штабов армий, военных сообщений на внутренних линиях для подавления восстаний и «Чехословацкого мятежа»; осуществляло контроль над выполнением оперативных перевозок по нарядам Высшего военного совета, штабов Северного, Южного и Западного участков Завесы и т. д., а также обслуживало Оперод, отделы Наркомвоена и Всебюрвоенком по вопросам передвижения и составления маршрутов для командируемых. Отделение также осуществляло контроль, а в исключительных случаях (отделение должно было всегда иметь наготове план наиболее вероятных перевозок и перегруппировок на стратегических направлениях) – непосредственно занималось составлением соображений по определению размеров воинского движения и плана воинских перевозок; по улучшению, усилению и развитию путей сообщения в районах армий; соображения по исправлению мостов и иных сооружений в районах армий (например, исправление Сызранского моста у Самары и Сызрано-Златоустовской ж. д.) и их охране[157]157
  Там же. Л. 26 об.


[Закрыть].

Общее отделение (по сути, Управление делами) занималось финансовыми вопросами и отчетностью по ним, осуществляло продовольственное снабжение агитаторов Оперода и красноармейцев. Отделение состояло из казначейской, бухгалтерской, журнальной, хозяйственной и комендантской частей, литографии, типографии[158]158
  Там же. Л. 27.


[Закрыть].

Основная трудность в работе Оперативного отдела Наркомвоена, по признанию Теодори, заключалась в том, что с 27 мая по 20 июля (дата словесного утверждения штатов) «Оперод фактически работал на свой страх [и риск], без утверждения в правах и штатах с исключительно мизерным содержанием – ниже ставок всех остальных учреждений», а «у ответственных руководителей не было твердо установившегося взгляда на задачи Оперода Наркомвоена: то его считали высшим контрольным органом, то оперативным, то оперативно-организационным, [то] контрольным»[159]159
  Там же. Л. 23–23 об.


[Закрыть].

После прибытия в Оперод Георгия Теодори работа в этом органе Наркомвоена стала вестись круглосуточно: было учреждено особое суточное дежурство из одного ответственного партийного работника с ответственным «консультантом» – генштабистом; само руководство Оперода – Аралов и Теодори – находилось в Опероде ежедневно с 9 утра до 12 часов вечера, а то и до 2–3 часов ночи.

В июле 1918 г. Г. И. Теодори воспользовался уходом С. В. Чикколини и сократил число «пайковых» служащих до 565 человек, более-менее наладив работу Оперативного отдела[160]160
  Там же. Л. 8 об.


[Закрыть]. Для сравнения: общая численность служащих центрального военного аппарата Советской России к весне 1918 г. составляла менее 2 тыс. человек[161]161
  Крушельницкий А. В. Об интерпретации одного факта // Государственные учреждения и общественные организации СССР. М., 1991. С. 89.


[Закрыть], к осени – около 3 тыс. без учета Оперода[162]162
  Точнее, не менее 2760 – это численность сотрудников Наркомвоена без учета Высшей военной инспекции, секретариата Н. Н. Подвойского и К. А. Мехоношина, а также Главного военно-санитарного управления и Ветеринарного управления армии, формально подчиненных (соответственно) Наркомздраву и Наркомзему – Подсчитано по: РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 218. Л. 138–143 об., 144, 146, 148–148 об., 149, 150; Д. 228. Л. 18; Д. 240. Л. 39–41, Л. 42 с об. – 50; Д. 248. Л. 159; Д. 278. Л. 37 с об. – 39; Д. 359. Л. 92 с об. – 96, 103 с об. – 104, 114 с об. – 124, 125–131 об.; Д. 362. Л. 1–1а; Оп. 4. Д. 18. Л. 10–245, 282; Ф. 8. Оп. 1. Д. 265. Л. 39 об. – 48; Ф. 11. Оп. 5.
  Д. 51. Л. 2; Ф. 20. Оп. 2. Д. 112. Л. 12 об.; Л. 37; Д. 116. Л. 191 об.; Ф. 29. Оп. 8. Д. 315. Л. 1 об. – 40 с об.; Ф. 37. Оп. 1. Д. 8. Л. 6 об. – 7; Ф. 44. Оп. 2. Д. 24. Л. 77 об. – 78; Ф. 46. Оп. 1. Д. 51. Л. 32–33 об.


[Закрыть].

В мае 1918 г. Оперод находился в состоянии частичной изоляции: не было никакой связи – ни телефонной, ни телеграфной, ни уполномоченными коммунистами; начальник связи большевик А. Ф. Боярский ездил на Центральный телеграф и из-за одной телеграммы останавливал работу на 3–4 часа, пока ему не давали сразу 4–5 пунктов для прямых переговоров; «аппараты ожидали, пока из народа на железнод[орожную] станцию и т. п. придет вызванный комиссар для приема словесного приказания», затем приезжали С. В. Чикколини или Н. В. Мустафин, отменявшие первое распоряжение – «и так без конца». Теодори не сомневался, что в результате передаваемые в присутствии всех служащих распоряжения попадали в руки врагов[163]163
  РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 20.


[Закрыть]. В снабжении царила полная неразбериха: поступали требования на оружие от многочисленных лиц с мандатами, которые невозможно было проверить. Учет оружия не велся, расход велся Всероссийской коллегией по организации и формированию Красной армии (Всеросколлегией), а также личными приказаниями члена Всеросколлегии большевика Я. И. Весника[164]164
  Весник Яков Ильич (1894–1937) – советский партийный и военный деятель. Образование – слушатель военного отделения КУВНАС РККА при Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе (1925–1926), отчислен по собственному желанию. Членство в партиях: РСДРП(б). В советском военном ведомстве – член Всероссийской коллегии по формированию и управлению РККА (январь – август 1918) и комиссар ЦУС (июнь 1918 – [август 1919?]); член РВС: 8-й армии (октябрь 1918 – август 1919), запасных частей Особой группы Южного фронта (с августа 1919); пом. команд. войсками Донской области по политчасти; пом. команд. войсками СКВО; член РВС 11-й армии Кавказского фронта (май – ноябрь 1920, январь – май 1921); член РВС 15-й армии Западного фронта (ноябрь – декабрь 1920). В межвоенный период – председатель мандатной комиссии Петроградских военных академий (1922); пом. нач. ГВИУ РККА (с апреля 1923); нач. и комиссар Военно-строительного управления РККА (с апреля 1924); одновременно член Совета по подготовке РККА (с июля 1924); откомандирован в распоряжение ЦК РКП(б) с оставлением в списках РККА (с июня 1925); в резерве РККА (с ноября 1925); уволен в долгосрочный отпуск (с апреля 1927); директор и главный инженер Криворожского металлургического комбината (1930-е). Репрессирован, расстрелян, реабилитирован. Отец известного советского актера Е. Я. Весника.


[Закрыть], руководящих сотрудников Оперода – большевиков С. В. Чикколини, А. Ф. Боярского, И. С. Плотникова и в отдельных случаях В. П. Павулана (последний подписывал распоряжения крайне осторожно и лишь в присутствии С. И. Аралова), левого эсера Н. В. Мустафина. Георгию Теодори Советская республика была обязана прекращением преступной раздачи оружия (срочный доклад о недопустимости полного удовлетворения требований Всеросколлегии и Главного артиллерийского управления генштабист подал лично наркому Л. Д. Троцкому). Теодори и Б. И. Кузнецов позднее доложили Троцкому и о «преступном расходе» и расхищении интендантского, вещевого и прочего имущества.

Оперод сразу столкнулся со страшным расходом денег на «мертвые души»: при первом же приказе о выступлении на фронт выяснилось – огромное число красноармейцев-добровольцев существовало только на бумаге; точные сведения о советских войсках и отрядах отсутствовали (доходило до курьезов: точные сведения о 4-й армии представил Л. М. Карахан в виде… французской сводки на французском языке о «большевистских силах» на Востоке)[165]165
  РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 20, 79 и др.


[Закрыть].

Однако с разрухой в Оперативном отделе Наркомвоена Теодори со товарищи сразу справиться не могли. Показательно, что приказ № 1 по Опероду датируется июнем 1918 г. (подписали Аралов и заведующий «делами Канцелярии», в другом документе «заведующий общей канцелярией», в третьем «заведующий делами» Алексей Иванович Иванов)[166]166
  РГВА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 142. Л. 1, 10 об., 31.


[Закрыть] – фактически до прихода в отдел Теодори никаких нормативных документов отдел не издавал. Из дальнейших приказов видно, как дела в Опероде постепенно приводились в порядок. 26 июня жестко регламентировались служебные командировки; при этом указывалось, что «в случае невозвращения в назначенный срок из отпуска» сотрудники подлежат «строгому замечанию и даже увольнению со службы»[167]167
  Там же. Л. 19.


[Закрыть]. 27 июня приказом № 15 за подписью Аралова и военного консультанта А. Д. Тарановского назначалась ревизионная комиссия в составе партийных работников Моисеенко, Митрофанова и Преображенского «для проверки денежной отчетности по всем отделениям Оперативного отдела». Ревизия должна была проводиться с 27 июня по 1 июля 1918 г.[168]168
  Там же. Л. 20.


[Закрыть] 20 июля В. П. Павулан в приказе по Опероду уточнил: «Комиссии собраться в 2 часа дня 22… июля и о результатах поверки составить акт, который представить мне не позднее 25 июля[169]169
  Там же. Л. 35.


[Закрыть]. Создавались и комиссии для ревизии отдельных структурных подразделений Оперода. 8 августа для «поверки денежной отчетности Разведывательного отделения» С. И. Аралов назначил комиссию под председательством Б. И. Кузнецова в составе членов Е. В. Гиршфельда и В. И. Максимова[170]170
  Там же. Л. 51.


[Закрыть]; 15 августа из комиссии ушел Гиршфельд (он стал 2-м секретарем Аралова)[171]171
  Там же. Л. 62.


[Закрыть]; 17 августа состав комиссии изменился на 100 %: Кузнецова заменил консультант Общего отделения Л. Г. Рейтер, В. И. Максимова – Комаров[172]172
  Там же. Л. 61 об.


[Закрыть]. 15 августа для проверки денежной отчетности и кассы создали комиссию в составе Л. Г. Рейтера (председатель), «генштабиста 1917 года» капитана В. И. Максимова и П. С. Плотникова[173]173
  Там же. Л. 66.


[Закрыть]. 23 августа назначили ревизию денежной отчетности Отделения военного контроля, – к 31 августа комиссия в составе Рейтера (председатель) и сотрудников отделения Комарова и Менцендорфа доложила, что денежная отчетность «в отличном порядке»[174]174
  Там же. Л. 75 об.


[Закрыть]. Для проверки Отделения связи впервые в состав комиссии ввели секретаря ОВК большевика латыша Варпа[175]175
  Там же. Л. 77. Вероятно, секретарь ОВК Варп был латышом или эстонцем и пришел вместе с Максом Тракманом.


[Закрыть]. 10 сентября комиссия проверила денежную отчетность Оперативного отделения – там тоже в целом все сходилось, за исключением деталей, связанных «с неопытностью оставшегося за секретаря сотрудника»[176]176
  Там же. Л. 85 об.


[Закрыть]. В октябре выяснилось, что денежная отчетность Учетного и Топографического отделений поставлена значительно хуже. По итогам обследования комиссия доложила: тетрадь Учетного отделения «для ведения инвентаря, хотя и находится в порядке, но по ней, как и в прочих отделениях, нельзя судить о правильности занесенного имущества, кроме купленного…»[177]177
  Там же. Л. 125 об.


[Закрыть]; приходно-расходная книга Топографического отделения ведет учет имущества неправильно, а инвентарная тетрадь отделения «не отвечает своему назначению»[178]178
  Там же. Л. 133.


[Закрыть]. Отдельные недостатки в финансовой отчетности комиссия обнаружила также в Общем и Военно-политическом отделениях[179]179
  Там же. Л. 136.


[Закрыть].

Только 25 июля для рассмотрения штатов при Оперативном отделе Наркомвоена приказом С. И. Аралова назначалась комиссия в составе: В. П. Павулана (председатель), консультантов Г. И. Теодори, Б. И. Кузнецова, И. Д. Чинтулова и всех заведующих отделениями. Последние обязывались к 27 июля представить Павулану проект штата отделений с объяснительной запиской о назначении и работе своего отделения. Дату сбора комиссии определил В. П. Павулан[180]180
  Там же. Л. 39.


[Закрыть].

17 августа Аралов констатировал в приказе по отделу: «§ 1. Сегодня… в 10 час. утра во всех отделениях чрезвычайно мало было служащих, а, как известно, работа должна начинаться в 10 час. утра. Об этом писалось, говорилось и приказывалось, но сотрудники до сего времени не исполняют приказа. Ставлю на вид всем заведывающим отделениями, что подобное отношение к делу в такое трудное время недопустимо, и с 18 августа предлагаю вести регистрацию прибывающих и убывающих; следить за регистрацией – обязанность дежурных, назначаемых по расписанию отделения. § 2. Приказываю всем отделениям представить списки дежурств будничных и праздничных, предварительно усилив их так, чтобы работа в отделениях отнюдь не задерживалась. Списки представлять в Общее отделение на каждый месяц к 1 числу. Дежурство в Оперативном отделении назначаю до 10 час., в Отделении передвижений круглые сутки. В остальных отделениях – до 9 час. вечера. § 3. Всем отделениям принять к сведению, что, кроме воскресных дней, все праздники отменяются, а какие дни будут считаться неприсутственными, будет отдано предварительно в приказе по отделу»[181]181
  Там же. Л. 61.


[Закрыть]. 10 сентября Аралов отметил в приказе «случаи чрезмерного, не вызванного делами службы, требования автомобилей». В результате – «машины, прибывающие к требуемому месту, простаивают… ожидая выхода лица, которому подана машина. Некоторые отделения, пользуясь автомобилями, не комбинируют поездки, а на каждый случай просят отдельного наряда, иные требуют наряда по маловажным делам, которые могут быть исполнены другими способами»[182]182
  Там же. Л. 85.


[Закрыть].

А 25 сентября раскрылась в полном объеме оперативность работы Оперативного отдела: по свидетельству Семена Аралова, «около 18 часов начальником Штаба [Теодори] было послано в Учетное отделение… спешное приказание о командировании [военного] консультанта [отделения Анатолия Николаевича] Виноградова. Дежурный по отделению т. Щалдыкин, сообщивший сначала по телефону, что знает адрес, направил пакет по неверному адресу», в результате Виноградов получил приказание, лишь придя на работу на следующий день. Аралов приказал «иметь во всех отделениях точные списки адресов сотрудников, которые должны быть известны дежурным, и наладить дело связи таким образом, чтобы каждый сотрудник – и тем более ответственный – мог быть вызван в любое время»[183]183
  Там же. Л. 115.


[Закрыть]. Заметим, что точные списки сотрудников Оперода в фондах РГВА пока что не выявлены.

За денежной отчетностью стали пристально следить лишь после выхода приказа по Опероду № 57 от 26 августа 1918 г., которым устанавливалось – все ордеры на выдачу сумм проверяют заведующий или консультант Общего отделения (А. И. Иванов и Л. Г. Рейтер), подписывают и направляют бухгалтер С. И. Аралов или В. П. Павулан. Только после этой процедуры казначей обязывался выдать деньги[184]184
  Там же. Л. 71–71 об.


[Закрыть].

«Молодые генштабисты» Оперода, привыкшие решать вопросы «в плоскости Советской власти», сразу стали в оппозицию занимавшим ключевые посты в Штабе Высшего военного совета и Всероссийском главном штабе «старым генштабистам». Заявление военного руководителя Высшего военного совета генерала М. Д. Бонч-Бруевича о том, что подавление выступления Чехословацкого корпуса – «внутренний фронт», Г. И. Теодори опротестовал, указав: «Есть только один фронт… – борьба со всеми нападающими на Советскую Республику»[185]185
  РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 9 и след. Руководство операциями на Самарском, наиболее опасном направлении, Оперод возложил на большевика А. Ф. Мясникова, назначив его в июле 1918 г. командующим Приволжским фронтом, и полковника Н. В. Соллогуба, ставшего в июне начальником штаба Восточного фронта.


[Закрыть]. Тем не менее в ряде случаев Оперативный отдел Наркомвоена был вынужден заниматься и пресечением разведывательно-подрывной деятельности германцев. 29 июля 1918 г. военный консультант Отделения военного контроля И. Д. Чинтулов доложил С. И. Аралову – 10–12 августа может состояться наступление германских частей. Германцы вели пораженческую агитацию в частях Красной армии и среди латышских стрелков. Руководство Оперода – Аралов и Теодори – переадресовало рапорт Троцкому за своими подписями. Консультант Оперода пометил: рапорт должен быть уничтожен после прочтения[186]186
  РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 407. Л. 122–122 об. Факт ведения пораженческой агитации и ареста ряда провокаторов среди латышских стрелков сотрудниками Отделения военного контроля в результате специальной операции установлен С. З. Остряковым (Указ. соч. С. 29–32).


[Закрыть].

1 июня 1918 г. Г. И. Теодори сделал обстоятельный доклад в присутствии члена Коллегии Наркомата по морским делам Ф. Ф. Раскольникова, члена ЦК РКП(б) Г. Я. Сокольникова[187]187
  Сокольников Григорий Яковлевич (1888–1939) – член РВС Южного фронта; команд. 8-й армией (с ноября 1919); команд. войсками Туркестанского фронта (с августа 1920). «Приказ Революционного военного совета Республики по личному составу армии» о награждении Г. Я. Со кольникова орденом Красного Знамени»: «№ 150, Москва. 12 апреля 1920 г. Секретно. Награждается орденом Красного Знамени: Командующий 8-й армией, тов. Сокольников Григорий Яковлевич, за блестящее руководство в бытность членом 2-й армии, в окт[ябре] и н[оя]бр[е] 1918 г., наступлением особого отряда на Воткинский и Ижевский заводы с севера, завершившимся полным разгромом превосходных сил противника; за неутомимую боевую работу и выдающееся мужество, проявленные им в качестве члена РВС Южного фронта в трудные дни отхода армий от Черного моря на север летом 1919 г. и за выдающееся единоличное командование войсками 8 армии, приняв которую в октябре 1919 г., в момент окружения ее конницей Мамонтова, он воодушевил войска, стойко выдержал натиск врага и, перейдя в решительное наступление, одержал ряд побед под Бобровом, Павловском, Старобельском, Луганском и в районе ст. Лихой и наконец отбросил врага за Дон, а равно за выдающиеся заслуги в деле строительства Красной Армии и создания ее мощи. Председатель Революционного военного совета Республики Троцкий. Главнокомандующий всеми вооруженными силами Республики С. Каменев. Член Революционного военного совета Республики Курский (РГВА, ф. 4, оп. 3, д. 98, л. 237. Типогр. экз.).


[Закрыть], зам. наркома по иностранным делам Л. М. Карахана и Н. И. Муралова, а 3 июня – наркомвоену Л. Д. Троцкому о переводе части Балтийского флота на Волгу (предложение Теодори было принято, и в результате в середине августа 1918 г. четыре «сокола» приняли деятельное участие в подавлении выступления Чехословацкого корпуса). Теодори проигнорировал протест большевиков С. В. Чикколини и А. Ф. Боярского (начальников отделений Военного контроля и Связи) и организовал сбор точных данных о боевом составе и численности противостоящих чехословакам красноармейских отрядов, наладил с ними связь и управление. Это позволило разбить разрозненные отряды Чехословацкого корпуса и предотвратить ряд взрывов мостов чехословаками.

Отчасти решимости консультанта Оперода Теодори большевики были обязаны успешной ликвидацией предпринятой в июле 1918 г. М. А. Муравьевым попытки военного переворота: необходимые указания о группировке отрядов дал членам РВС Восточного фронта Г. И. Благонравову[188]188
  Благонравов Георгий Иванович (1895–1943) – прапорщик, член РСДРП(б) с 1917; член Петроградского ВРК (ноябрь 1917); комиссар Петропавловской крепости (ноябрь – декабрь 1917); член РВС Восточного фронта (июнь – июль 1918). (Большевистское руководство. Переписка. 1912–1927. С. 365.)


[Закрыть] и П. А. Кобозеву Аралов под диктовку своего консультанта[189]189
  РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 21.


[Закрыть].

Оперод занимался и отправкой на фронт интернациональных отрядов Красной армии (об этом известно из телеграфного распоряжения Л. Д. Троцкого от 18 августа 1918 г.). Известно, что сосредоточение интернациональных отрядов в Перми курировал венгерский социалист Самуэль[190]190
  РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 68. Л. 23.


[Закрыть].

Отдел озаботился даже материальным поощрением бойцов Красной армии – в его структуре появилась Комиссия по подаркам[191]191
  РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 48. Л. 5 об.


[Закрыть]. 30 сентября ее переименовали в Особую комиссию по снабжению Красной армии подарками и пособиями, в октябре передали в непосредственное подчинение Реввоенсовета Республики[192]192
  РГВА. Ф. 4. Оп. 3. Д. 200. Л. 81. Пр. председателя РВСР № 903 (комиссия стала «единым центральным органом»).


[Закрыть].

Фактически Оперод, под руководством видного московского большевика из меньшевиков-интернационалистов С. И. Аралова, умело заручившегося поддержкой своих «консультантов» – молодых генштабистов, становился все более многофункциональным органом. Так, параллельно с Всероссийским главным штабом (Всероглавштабом) Оперод издавал карты (Военно-топографическое отделение); с началом действий против Чехословацкого корпуса Оперод занялся агитацией в войсках (Военно-политическое отделение); озаботился даже материальным поощрением красноармейцев (Комиссия по подаркам)[193]193
  РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 48. Л. 5 об.


[Закрыть]. В результате Оперод быстро разрастался, а его руководство явно нацеливалось на полную автономность и организационную самодостаточность. Об этом свидетельствует уже перечень отделений Оперода к октябрю 1918 г.: Оперативное, Разведывательное, Военного контроля (контрразведывательное), Связи, Учетное, Передвижения (фактически – военных сообщений), Общее (управление делами), Военно-топографическое, Военно-политическое, Военно-цензурное (!) плюс Секретариат и «Комиссия по подаркам» (эмбрион Наградного отдела РВСР)[194]194
  РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 48. Л. 5 с об. –6.


[Закрыть].

Когда в Опероде осталось 565 сотрудников, необходимых, по мнению руководства отдела, для нормальной работы, высшее военное руководство начало кампанию по направлению засидевшихся в тылу военспецов на фронт. Призвали, в основном, военных специалистов (в Отделении связи – помощника заведующего и специалиста; в Разведывательном – переводчика; в Оперативном – столоначальника и уполномоченного; в отделениях Канцелярии и Военного контроля – 4 специалистов)[195]195
  РГВА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 125. Л. 16. Именной список сотрудников Оперативного отдела Наркомвоена, родившихся в 1896 и 1897 гг. и подлежащих призыву от 22 июня 1918 г.


[Закрыть]. На мобилизацию руководство Оперода ответило аппаратными мерами: «для выяснения действительной необходимости оставления на местах прежней службы Оперативного отдела призванных на службу» в РККА 4 июля в составе Оперода появилась комиссия для обсуждения вопроса об оставлении на службе призываемых в ряды Красной армии. Комиссия собралась уже на следующий день и по итогам направила в Наркомвоен просьбу об оставлении на службе в Опероде 18 призванных[196]196
  Там же. Л. 44–45.


[Закрыть]. О значении, которое придавалось работе комиссии, свидетельствует тот факт, что ее председателем 13 июля стал и без того обремененный многочисленными обязанностями Г. И. Теодори[197]197
  См.: Там же. Л. 12, 66 и след. 4 июля Г. И. Теодори вошел в комиссию в качестве члена. Точную дату избрания Теодори председателем комиссии установить не удалось.


[Закрыть]. 13 июля появление комиссии было оформлено приказом Аралова, по которому в состав комиссии входило по одному представителю от каждого отделения (представителей назначали заведующие отделениями). Комиссии предлагалось собраться 18 июля в 10 часов в помещении по усмотрению Теодори[198]198
  Там же. Д. 142. Л. 30.


[Закрыть]. К 17 июля все заведующие отделениями обязывались представить Теодори списки сотрудников[199]199
  Там же. Л. 32. Приказ № 27 от 16 июля 1918 г.


[Закрыть]. Но и тут возникли сложности – первое заседание комиссии уже 18 июля перенесли на 20-е число: очевидно, списки со всех отделений сотрудники комиссии так и не получили[200]200
  Там же. Л. 34 об.


[Закрыть]. Дело не обошлось без неприятных сюрпризов. Так, например, 13 июля 1918 г. был взят для отправки на фронт, несмотря на постановление комиссии, служащий Разведывательного отделения Ф. М. Мельничук. Военный консультант отделения Б. И. Кузнецов направил С. И. Аралову записку с просьбой добиться разрешения Опероду «вести переписку законным путем с освобождением от фактического участия во всех формальностях призываемых, за счет непрерывности их работы во 2-м отделении». К ходатайству Кузнецова присоединился Г. И. Теодори. Последний указал, что «срыв работников таких главных отделений, как Операт[ивное], Разв[едывательное], Военного контроля, пагубно отражается на деле». С пометой Теодори «вполне» согласился Аралов. Не позднее 20 числа Мельничук был «освобожден впредь до рассмотрения [вопроса]»[201]201
  Там же. Д. 125. Л. 12.


[Закрыть]. На данном этапе Аралову удалось «отмазать своих сотрудников», но к осени 1918 г. ситуация изменилась: к 13 сентября в действующую армию призвали 55 сотрудников Оперода, большинство из которых занимало ответственные должности и считалось сотрудниками «совершенно незаменимыми». Их призыв, докладывал С. И. Аралов фактическому руководителю центрального военного аппарата Э. М. Склянскому, приведет «к неминуемому расстройству работы»[202]202
  Там же. Л. 111. Докладная записка С. И. Аралова Э. М. Склянскому от 13 сентября 1918 г. № 1187.


[Закрыть]. Ходатайство Аралова не помогло: несколько позднее Оперод препроводил в мобилизационный отдел Военного комиссариата г. Москвы список на 63 человека, в том числе – 1 консультанта (!), 5 столоначальников, 2 помощников столоначальника[203]203
  Там же. Л. 122.


[Закрыть].

Второе «наступление» на Оперод развернула в августе 1918 г. ВЧК, арестовав сотрудников Военно-цензурного отделения С. Д. Михно, Д. С. Михно, В. С. Михно и А. С. Сумароцкого. 30 августа по приказанию С. И. Аралова зав. Оперативным отделением Е. В. Гиршфельд запросил заведующего Отделения военного контроля М. Г. Тракмана[204]204
  Тракман Макс Густавович – зав. Отделением военного контроля Оперативного отдела Наркомвоена (с июля 1918); военком 6-й стр. дивизии 7-й армии (октябрь, декабрь 1918 – январь 1919) и член Совета комиссаров Эстляндской трудовой коммуны; нач. 1-го отдела (Отдела военного контроля) Регистрационного управления Полевого штаба РВСР (ноябрь 1918); отпущен для руководства эстонским движением (с декабря 1918); затем на партийной работе (Реввоенсовет Республики. Протоколы. 1918–1919 гг. С. 127, 628; РГВА. Ф. 25888. Оп. 1. Д. 27. Л. 27 об.).


[Закрыть] о причинах ареста сотрудников отделения[205]205
  РГВА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 142. Д. 9. Л. 96.


[Закрыть]. Кроме того, в октябре 1918 г. Оперод получил из ВЧК сведения о своем арестованном сотруднике Горине: он находился в отделе ВЧК по борьбе с контрреволюцией. С. И. Аралов, к его чести, направил заведующему отдела ВЧК по борьбе с контрреволюцией Н. А. Скрыпнику записку с аттестацией Горина, «независимо от предъявленного ему обвинения, как исключительно честного и преданного делу Революции товарища»[206]206
  Там же. Л. 203.


[Закрыть].